King of Russia.Один год в российской Суперлиге

Декабрь

3 декабря

Во время ноябрьского перерыва череповецкая Северсталь пополнила свои ряды шестью новыми хоккеистами, поэтому сейчас это гораздо более сильная команда, чем та, с которой ранее мы сыграли вничью 2–2. Раздевалки в Череповце находятся ниже уровня льда, примерно как на старом Chicago Stadium, где фактически приходилось спускаться вниз на один лестничный пролет (в коньках), уходя со льда, и подниматься на такой же пролет, выходя на лед. Обычно где-то в середине предматчевой разогревающей тренировки я направляюсь в тренерскую комнату, по соседству с раздевалкой, чтобы подготовиться к последнему короткому собранию, проводимому непосредственно перед матчем.

В череповецком дворце я спустился вниз, прошел в тренерскую, а когда набросал заметки для выступления, заметил, что другие тренеры так и не появились. Я прошел в раздевалку, но никого не было и там. Я посмотрел на часы: разминка определенно закончилась, и через пятнадцать минут должна была начаться игра. Где все? Вдруг я услышал, что кто-то зовет меня. Это был Юрий, наш специалист по снаряжению, спешивший вниз по коридору. К моему неведению, гостевые команды пользуются маленькой раздевалкой на уровне ледовой площадки, чтобы им не приходилось идти по лестнице и длинному коридору. Я вбежал по коридору, вверх по лестнице, в раздевалку — там они все и сидели, хоккеисты и тренеры, недоумевая, куда я запропастился. К счастью, это не имело никаких последствий на результат. Мы победили 4–1, показав умную и целостную игру. Нам помогло то, что после трех пропущенных матчей вернулся в ворота и хорошо сыграл Трэвис Скотт.

4 декабря

По возвращении домой, в два часа ночи, с очередного успешного выезда мы решили устроить для хоккеистов редкий день отдыха. Линда вернулась из поездки в Мексику, в город Cabo San Lucas, и я был счастлив вновь увидеть ее. Проведя без нее в Магнитогорске шесть дней прошедшей недели, я почувствовал, как одиноко, должно быть, ей бывает во время моего отсутствия, в дни выездных матчей. Разница в том, что я ежедневно выхожу на каток, провожу тренировки, видеоразборы. У нее такого обязательного распределения времени нет. До приезда сюда мы решили, что она должна будет куда-нибудь ездить каждые полтора-два месяца, иначе для нее получится долгий и тяжелый год. Один момент про Линду: она хорошо адаптируется и привыкла проводить время по своему разумению. Здесь разница состоит в том, что у нее нет круга друзей, и она не может ходить на какие-нибудь занятия по рукоделию, что она делала в других местах. Она любит читать, связала свитер для нашей внучки Виктории и сейчас вяжет еще один — для внука Дэниела. Они привезла с собой какие-то материалы для шитья стёганых вещей, проводит много времени за компьютером, набирая тексты моих заметок для этой книги и поддерживая наши контакты с остальным миром. Еще мы составляем новостные бюллетени для своих друзей в Северной Америке и Европе. И просто удивительно, какие блюда она может сготовить на нашей маленькой кухне! Она часто вспоминает, как легко жить в Северной Америке, пользуясь большими холодильниками, плитами и всяческими мелкими кухонными приспособлениями. Здесь наша кухня оснащена самыми базовыми вещами: по четыре столовых прибора, плюс четыре обеденные тарелки, мелкие тарелки и салатницы. Можно было купить еще, но мы подумали, что, когда мыть всю посуду приходится вручную, можно обойтись минимумом. Мы купили хлебопечку, поскольку хлеб здесь часто бывает несвежим. Он лежит на полках магазинов, не упакованный в полиэтилен, поэтому мы просто предпочитаем выпекать свой собственный хлеб.

5 декабря

Сегодня, во время пробежки вдоль реки я увидел позади ледового дворца бродячую собаку с двумя шестимесячными щенками, ютившимися в картонной коробке из-под телевизора. Кто-то положил коробку на бок, настелил соломы — получилось некое подобие конуры. Эта картина просто тронула меня до слез. Мы с Линдой — большие любители собак, поэтому поспешили в магазин купить молока и корма. Затем пошли обратно к реке и моментально влюбились в этих щенят и их тощую, полуголодную мать. Сначала она полаяла на нас, но быстро поняла, что мы пришли помочь. К тому времени, когда мы собрались уходить, она уже позволяла нам брать щенят в руки. По их движениям было видно, что они не привыкли к людям. Все время, пока мы держали их на руках, они поскуливали. Они питались только молоком матери и не проявили интереса к собачьему корму, но их мать смела его, как пылесос. Мы принесли с собой полотенце и подушку, чтобы положить их внутрь коробки, потому что температура по ночам стала опускаться до 10–12 градусов мороза. Щенков мы назвали Seibu (шайба) и Klutchka (клюшка).

6 декабря

Перед тренировкой я забежал-покормил собак. Их аппетит просто поражает. Матери отчаянно нужен корм, для поддержания сил и кормления щенят молоком. Мы еще раз сходили к ним после полудня, а по пути в магазин увидели старый ковер, брошенный кем-то поверх мусорного контейнера. Чувствуя себя бомжами, мы схватили ковер, принесли и положили его сверху коробки, чтобы лучше защитить маленькое семейство от холода. Теперь у нас есть новый интерес в жизни, и могу вам точно сказать — мы будем много тратить на собачий корм и молоко.

7 декабря

Мы теперь кормим собак дважды в день. Мы их считаем «нашими собаками», и жалеем, что не можем взять к себе в квартиру — живем на восьмом этаже, да и уезжаем так часто, что это было бы бессмысленно. Но мы привели нашего переводчика и переговорили с охранником и его женой, которые были в курсе дела. Мы хотели узнать, можно ли было бы, по их мнению, отнять щенят от матери и продать на том большом открытом рынке. Мы бы заплатили за ветеринарный осмотр и прививки. Сами будучи родителями, мы не в восторге от идеи разлучить щенят с их матерью, но, фактически, они висят на ней бременем, да и погода будет только ухудшаться. К тому же, они просто станут еще двумя бездомными собаками, вечно голодными и рискующими погибнуть под колесами машин.

9 декабря

Согласно последним слухам, пермский Молот — находящаяся на последнем месте и осаждаемая проблемами команда — может сняться с чемпионата. Клуб не платит своим хоккеистам зарплату уже несколько месяцев.

Федерация хоккея России подтвердила, что Малкин должен будет поехать на молодежный чемпионат мира в Ванкувере, и это значит, что в следующем месяце он наиграется с избытком.

Сегодня мы сыграли с Химиком, впервые после их усиления игроками из Лады. Это был важный матч, потому что они идут вторыми после нас по количеству очков, добытых во втором круге чемпионата. Мы выиграли 4–1, добившись десятой победы подряд. Настроение в нашей раздевалке возбужденное, по ряду причин, включая ту, что за каждую победу хоккеисты получают премиальные, так что у них есть коллективная финансовая заинтересованность в наших успехах.

Когда я впервые услышал об этой системе, меня заинтересовало, как она работает. В последнем проигранном нами матче, против ЦСКА в начале октября, один из моих молодых защитников, Евгений Бирюков, в концовке ошибся, упал, соперник забил гол, и мы проиграли. Я обеспокоился, как это будет воспринято в раздевалке, поскольку его ошибка стоила хоккеистам денег. Не было высказано ничего. Поразительно, насколько хоккеисты понимали, что это могло так же легко случиться с ними самими. На меня действительно произвела впечатление их реакция, или, вернее, ее отсутствие. В России игроки не получают индивидуальных бонусов, все премиальные — командные. Если мы побеждаем, то, даже если хоккеист не одевался на игру, деньги на банковский счет поступают каждому. Так что, когда кто-то не играет, он может быть недоволен этим, но если мы выигрываем, он думает: «Не так уж и плохо». У нас сейчас 61 очко, значит, каждый заработал где-то тысяч 25 в долларах премиальными.

Мы проиграли всего три матча. По новой системе розыгрыша, когда в плэйофф выходят 16 команд, а не восемь, первое место поможет в плане благоприятной сетки игр на вылет. С первого места мы сыграли бы с шестнадцатой командой, независимо от того, где она базируется. О географии здесь не беспокоятся. Фактически, даже при том, что в плэй-оффе на кон ставится так много, готовимся мы к этим играм не очень хорошо. Здесь всем жертвуют в пользу Олимпийских игр. И наш календарь прерывается в интересах Олимпиады. У нас уже был один перерыв в ноябре на игры национальной сборной, затем мы играем десять матчей, на следующей неделе — перерыв в связи с кубком РОСНО, еще одним международным турниром. Еще мы участвуем в розыгрыше Кубка Шпенглера и в связи с этим были вынуждены перенести две игры чемпионата. Вернувшись, мы будем играть до (конца — прим. пер.) января, после чего у нас будет тридцатидневный перерыв. Вы только подумайте — тридцатидневный перерыв перед последней неделей сезона. Какой бы ход вы ни набрали за первые 46 матчей сезона, его может не остаться на последние пять. Никогда не встречался ни с чем подобным.

Выигрыш у Химика, последовавший через два дня после убедительной победы 5–0 над омским Авангардом, состоялся в наш последний матч перед перерывом на Кубок РОСНО, поэтому после игры в ВИП-зале было много радости и тостов. Слово Spabearday (как слово записано по-английски, оно может вызывать ассоциации типа «день санаторного медведя» или spa beer day- «день санаторного пива») звучало в каждом тосте. Оно означает «победа» — и в последнее время мы их имели сполна.

10 декабря

Имея четыре дня отдыха — время, недостаточное, чтобы съездить в Германию или куда-либо еще, мы с Линдой решили съездить в Москву, посмотреть достопримечательности, походить по предрождественским магазинам, просто отвлечься от однообразия Магнитогорска. Наступили короткие сумрачные дни зимы. Холодно. Уныло. Этот комбинат каждое утро изрыгает дым. Я люблю спать с открытыми форточками, и недавно, часа в четыре утра так сильно запахло этой угольной пылью, что пришлось закрыть окна. Мы подозреваем, что по ночам, под покровом темноты, меткомбинат выпускает самые ядовитые выбросы в воздух. Наш дом находится с наветренной стороны от завода, что хорошо. Преобладающие ветра дуют в другом направлении, и только в отдельные дни ветер идет на нас. Не могу поверить, что на другом берегу Урала, с подветренной стороны от комбината, живут люди. Это как в странах третьего мира. Вы были бы шокированы, увидев, как они живут в тех домах, сколько пыли постоянно висит над ними, день и ночь. Невероятно, когда я бегал по утрам, ежедневно видел двух-трех бездомных людей на дороге за дворцом спорта. Они носят с собой эти мешки со всеми своими пожитками. Не знаю, где они ночуют и почему они спускаются к реке, ибо там — самое холодное место. Могу только предположить: потому что там есть деревья, какое-то уединение, где никто их не беспокоит.

Не думаю, что в Канаде можно увидеть бездомных, похожих на здешних бомжей. Они отвратительно грязны. Они уже больны. И с утра абсолютно пьяны. В подвале нашего дома, под квартирами первого этажа есть маленькие ниши, в них некоторые из этих людей спят. У них есть старые картонные коробки со свалки. Я не знаю, как они собираются переносить холода по ночам. Мой переводчик говорит, что для бездомных есть приют, но я его никогда не видел. Надо попросить, чтобы показал. Этим людям, похоже, некуда идти. Я хочу сказать, проблема бездомных существует во всем мире, но здесь она намного мрачнее, чем где-либо из того, что я видел. Системы социальной защиты, подобной тем, что есть в Канаде, США или в Европе, здесь не существует — это ведь, преимущественно, пожилые люди.

При переходе к капитализму пенсии этих людей были просто уничтожены инфляцией (автор полагает, что эти пенсии были накопительные, по аналогии с развитыми странами — прим. пер.). Грустно видеть, как некоторые из них вынуждены дополнять свои доходы. Каждый день можно видеть этих бабушек, сидящих на каждом углу за маленьким столиком. На столиках стоят банки с домашними заготовками — консервированные овощи, фрукты, варенья, мед, головки чеснока, которые они пытаются продать. Печальное зрелище. Дети у стоек Kool-Aid вызывают меньше сожаления. На улице холодно, а они проводят там весь день — 70-80-летние женщины и мужчины, пытающиеся наскрести себе на жизнь, продавая все, что они в состоянии сделать, в дополнение к своим нищенским пенсиям. Около рынка некоторые раскладывают столики со всякими бэушными вещами, которые мы выбросили бы в мусор. Но им приходится зарабатывать на жизнь.

Олигархов критикуют за отсутствие социальной ответственности, вот почему Путин действительно жестко обходится с некоторыми из них. Он говорит, что они должны что-то делать для людей, должны вернуть деньги в страну, а не только брать и брать. Вот почему олигархи содействуют спорту, а у Путина есть и другие инициативы, к которым он хочет привлечь олигархов. Они делают это не по своей воле. Им говорят, что делать это они должны. Он заставляет их вкладывать деньги в социальные структуры, но процесс этот, как он выглядит, медленный.

11 декабря

Сегодня открывается последнее трансферное окно сезона. Это наша версия крайнего срока для обменов в НХЛ, последняя возможность изменить состав команды до наступления моратория с 20 декабря. Я заинтересован в приобретении Андерса Эрикссона — шведа, в данный момент играющего в низших лигах Америки. Нам, похоже, требуется еще один защитник, для создания глубины состава на этой позиции, поэтому мы ведем переговоры с ним и с Карелом Пиларжем, бывшим защитником Toronto Maple Leafs. В целом, дело идет к тому, что североамериканский рынок хоккеистов не будет так уж хорош. Возможно, нам придется обойтись тем составом, какой есть, и я не возражаю. Для нас это даже хорошо. Мы находимся в хорошей форме. Это тем командам, которые идут за нами, следует позаботиться о таких вещах.

Для нас в центре внимания остается молодежный чемпионат мира. При всех отличных хоккеистах, которых Россия продолжает растить, особых международных успехов у страны в последние годы не было. Поэтому на федерацию возрастает давление — дескать, такое положение надо менять. Очевидно, что с Малкиным молодежка будет сильнее, вот почему ее тренер заигрывает с федерацией, чтобы получить его. По мне, что интересно, так это то, что он тренирует и Уфу, одну из сильных команд лиги. И у меня возникают вопросы о его мотивах. Мне интересно, почему вам так отчаянно нужен Малкин? Заигрывать его по пятьдесят восемь минут за матч, чтобы к плэй-офф от него ничего не осталось? И Крикунов, тренирующий Динамо, на Олимпиаде тоже нагрузит Малкина на износ. В своих самых страшных снах я вижу, как отощавший Малкин возвращается в нам в начале марта, наигравшийся вусмерть. Как будто у них есть скаковая лошадь, и они гонят ее изо всех сил. Нельзя гнать на слишком дальние расстояния, иначе можно лошадь загнать. То же самое может случиться и с элитным спортсменом. Каждому необходимо урвать от него свой кусок, пока он не сломается окончательно.

12 декабря

Сегодня мы летим в Москву тем же рейсом, что и Трэвис Скотт, Игорь Королев и Дмитрий Юшкевич, отправляющиеся в Северную Америку на скоротечное свидание со своими семьями. Мы же собираемся буквально поиграть в туристов. Я повидал много достопримечательностей Москвы во время своих приездов с командой Канады, но Линды тогда со мной не было. К тому же, много чего изменилось.

Нас сопровождает Игорь, мой переводчик, ставший для меня бесценным. Игорь работал в заводоуправлении ММК в качестве координатора по приему иностранных делегаций, приезжавших на металлургический комбинат. Вплоть до сих пор его роль в отношении хоккейной команды ограничивалась сопровождением ее на различные европейские турниры, по причине его языковых навыков. Когда меня наняли в качестве тренера, Игоря тоже взяли в клуб на полную ставку. Для меня и Линды он насколько переводчик, настолько же и нянька. Он помогает нам делать покупки и заниматься банковскими делами, вызывает для нас такси и устраняет всяческие возникающие проблемы повседневной жизни. На пресс-конференциях без него я бы пропал.

В дороге Игорь всегда сидит в самолете рядом со мной и снабжает меня интересной информацией о посещаемых нами городах. Он — хорошо образованный интеллектуал и крутой хоккейный болельщик, что делает его великолепным компаньоном для прогулок во время выездов. Перед каждым матчем он вкладывает свой прогноз счета в пачку сигарет — и удивительно, как часто он угадывает. Почти ежедневно мы с Линдой повторяем одну и ту же фразу — Слава Богу, что у нас есть Игорь. В шутку она называет его своим русским мужем.

Помимо Игоря клуб поручил на сегодня Роману, нашему московскому представителю, встретить нас в аэропорту и провезти по городу, показать достопримечательности. Наша первая остановка — Кремль, в центре Москвы, где мы идем в музей с коллекцией предметов царского обихода. Линда просто в восторге от вида разукрашенных карет и саней, использовавшихся когда-то знатью. Неудивительно, что произошла революция. Естественно, мы посетили мавзолей Ленина, очереди в который такие же длинные, как и 20 лет назад. И правила остались те же. Сначала мы должны были пройти через металлодетектор, затем заплатили за сдачу фотоаппаратов на хранение, потому что фотографировать там по-прежнему не разрешается.

На следующий день мы посетили военный музей, экспонаты которого рассказывают о нескольких из главных сражений с участием русских, повлиявших на исход второй мировой войны. Был довольно сильный снегопад. Большая парковка поблизости была фактически пуста, но нам сказали, что мы не имеем права там припарковаться, потому что она не предназначена для посетителей. Конечно, это не остановило Романа. Он подошел к будке охранника, сунул тому 150 рублей, ворота тут же открылись, и мы въехали внутрь. Как и в очень многих других местах, в России небольшая сумма денег может быстро изменить правила. Нам рассказали историю об авиакатастрофах лета 2004 года, когда два самолета внутренних рейсов упали с интервалом в несколько минут. Позже расследование показало, что сотрудники на досмотре за взятку позволили двум женщинам пронести ручную кладь в самолет без ее просвечивания. Видя, как легко мы только что въехали на закрытую парковку, понимаешь, как могут проходить такие вещи.

Взяточничество здесь остается образом жизни. Русские часто говорят, что строительство нового здания может стоить 40–50 миллионов долларов, но откаты и взятки обойдутся в дополнительные 5-10 миллионов. Игорь рассказал нам известный русский анекдот, красноречиво говорящий о москвичах всё. Бизнесмен пытается добиться от политика какой-то услуги, предлагает тому 20 тысяч и поясняет, что никому необязательно знать о его причастности. Политик отвечает: «Дай мне 50 тысяч, и узнают все». Мы проехали на метро, посетили ГУМ и запаслись товарами, которые не могли купить в Магнитогорске. Сходили в московский цирк и на балет в Большой театр. Ели только гамбургеры и ребрышки, чтобы вспомнить вкус Северной Америки. Мы не можем найти эти продукты в Магнитогорске, а поскольку мангала у нас нет, то и приготовить сами тоже не можем. В последний день, воскресенье, мы вчетвером сходили в собор Василия Блаженного, знаменитый памятник архитектуры, в коммунистические времена закрытый для проведения религиозных служб. Этот собор мне особенно дорог, потому что на одной из моих самых любимых фотографий наш сын Энди стоит на его фоне.

Энди приезжал со мной в 1987, предолимпийском году, когда мы участвовали в престижном турнире газеты Известия. В воротах у нас был Шон Бурк, оборону цементировали Зарли Залапски и Рэнди Крэгг, а числе нападающих был Марк Хэбшайд, нынешний тренер сборной Канады. Мы приехали на турнир в качестве вечно проигрывающих — ни одна канадская команда не выигрывала в России ни единого матча с той самой серии 1972 года. Подступали последние дни советской хоккейной машины: с Фетисовым и Касатоновым в защите и Ларионовым, Крутовым и Макаровым в атаке. Это была классическая ситуация: Давид против Голиафа, и в этот раз Давид победил. Через четыре месяца после того, как сборная Канады-87 с Гретцки, Лемьё и Лэрри Мёрфи выиграла кубок Канады в трех тяжелейших матчах, все из которых закончились с одинаковым счетом 6–5, мы обыграли практически ту же команду русских на их собственной земле. Это был волшебный момент, но он остался незамеченным в Канаде, поскольку телевидение этот турнир не показывало.

Хотя, в конечном итоге, наша победа, возможно, подорвала наши шансы на успех спустя 4 месяца на Олимпиаде 1988 года в Калгари (где Sports Illustrated пророчил нам золотые медали и русским — историческое поражение), потому что встревожило и обеспокоило советских. Мы уже не могли увести у них победу из-под носа, как это сделали американцы в 1980, совершившие Чудо на Льду. К турниру в Калгари советская команда набрала максимальную форму, и мы не смогли повторить свой известинский успех на Олимпиаде. И всё-таки, это был запоминающийся момент в моей тренерской карьере. В прошлом году, на чемпионате мира в Вене, я сел рядом с Виктором Тихоновым и его сыном (который некоторое время поработал тренером в системе San Jose Sharks) и спросил его, какую свою команду он считал наилучшей за всю тренерскую карьеру. Он ответил: «Команду 1987-88 годов».

17 декабря

Ох, Россия… через день после того, как казалось, что Молоту не выжить, клубу организовали кредит на миллион долларов, на расходы до конца сезона. Единственная проблема в том, что, поскольку хоккеистам так долго не платили и команда неминуемо должна была распасться, с десяток хоккеистов объявили свои контракты аннулированными, подписали новые с другими клубами и уехали из Перми. Так что, два дня тому назад у Молота были игроки, но не было денег; сегодня у них есть деньги, но нет хоккеистов. Чтобы доиграть до окончания сезона, Молоту придется сделать то, что уже сделала чуть раньше Лада — набрать с дюжину игроков из клубов низшей лиги или набрать в аренду молодежь из команд Суперлиги. Я начинаю что-то понимать в экономике российского хоккея. Точнее, в его бизнес-модели. По сути, ее нет. Каждый клуб работает в убыток.

В НХЛ доходы от продажи билетов составляют большую часть валового дохода любого клуба. В России — не так. Билетные поступления несущественны. Билет на матч стоит от двух до семи долларов, в зависимости от города и места на стадионе. В любом случае, это дешево. Со временем цена может вырасти, с ростом благосостояния народа, но не думаю, что доходы от продажи билетов составляют больше 5-10 процентов любого клубного бюджета. Они минимальны. От телевидения денег не поступает. Но телевизионное освещение желательно, потому что помогает привлекать спонсоров; потенциальных спонсоров привлекают тем, что в телерепортажах будет видна их реклама на бортах.

90 процентов доходов поступает от рекламы или от спонсоров. На наших свитерах нарисованы логотипы спонсоров. Очень развита реклама на бортах — нечто, что НХЛ фактически позаимствовала у европейских лиг. Но в основном, у каждого клуба есть главный спонсор, гарантирующий оплату расходов в каждом конкретном году. Главными спонсорами могут быть физические лица или компании. У Динамо — это люди, дающие деньги в частном порядке. У некоторых клубов спонсоры — правительства. В Уфе, например, государство бесплатно предоставляет клубу здание дворца спорта. Клуб не платит аренду за пользование им. В других местах аналогично — региональные правительства предоставляют финансирование, потому что хотят иметь у себя команду; это помогает региону или городу самоидентифицироваться. С новыми дворцами приходит практика создания ВИП-лож, но даже они используются не столько для получения прибыли, сколько для привлечения спонсоров и рекламодателей.

В сравнении с НХЛ, эта экономическая модель не имеет смысла. Все клубы теряют деньги. В НХЛ некоторые клубы убыточны, но и их цель — работать с прибылью, вот из-за чего, собственно, случился локаут. В России тоже не хотят терять деньги, но все знают, что будут убыточными. Жизнеспособной бизнес-модели нет. Она может, в конце концов, появиться, в двадцать первом-то веке, но пример с Молотом и другими показывает, что до этого далековато. Что касается нашей команды, Рашников полагает, что она отождествляется с городом Магнитогорск и привлекает к нему внимание в стране и мире. Но это — товар- приманка, продаваемый себе в убыток. Он вкладывает в него деньги, но не отбивает их.

18 декабря

Соседство у нас не самое лучшее, даже по магнитогорским стандартам. Основным преимуществом является то, что до катка можно быстро дойти пешком, фактически, дворец спорта виден с нашего балкона. Но ежедневно приходится сталкиваться с бросающейся в глаза бедностью. И мы с Линдой часто обсуждаем, что мы могли бы сделать, чтобы что-то изменить, пока находимся здесь. Наш турагент сказал Линде, что в городе есть три детских дома. Некоторые дети на самом деле потеряли родителей. Хотя большинство детей — из семей алкоголиков, наркоманов или родителей слишком бедных, чтобы растить.

Только один из детских домов субсидируется меткомбинатом, поэтому мы решили выяснить, сможем ли мы, вместе с хоккеистами, сделать что-либо в помощь одному из несубсидируемых приютов. Хоккеисты согласились внести часть своих заработков на покупку рождественских подарков для детей. Еще они дали нам разрешение вести «штрафной» фонд, в который они платили бы при всяком мелком нарушении, и затем тоже передать его в детский дом.

В детском доме живут 78 детей, разбитых на шесть «семей». В каждой семье есть «мама» группы, которая занимается своими «детьми». Две из таких мам сопровождали Игоря и Линду при закупке подарков для детей и приюта. Они ходили в магазины электронных товаров, универмаги, открытый рынок, и закупили наборы для настольного тенниса, бадминтона, хоккейные клюшки, кукол, игрушечные машинки, скакалки и другие вещи. Всё было привезено в детский дом и спрятано до 24 декабря, когда, по плану, Линда, я, несколько хоккеистов и лисенок Тимоша, талисман команды, должны будем сыграть Санта Клауса и раздать игрушки.

В детском доме есть кошка, вид которой напомнил мне, что нашим приемным щенятам уже около восьми недель. Мы не хотели оставлять их с матерью на слишком большой дополнительный срок. Они начали есть твердый корм, и если мы не будем продолжать их кормить, они могут умереть от голода или под колесами машины. Поэтому мы попросили Игоря и Юлию, директора детского дома, не хотят ли они взять себе щенков. Она сразу ответила положительно, и в тот же день мы принесли щенят в детдом, где их взяли под защиту две суррогатные матери. Забирая щенят от матери, мы чувствовали себя ужасно, но становится все холоднее, снегу все больше, и это было наилучшим вариантом.

20 декабря

Сегодня команда должна была вылететь в Москву-Тверь на матч с клубом МВД, но с утра повис туман, не исчезнувший на протяжении всего дня, так что до завтрашнего дня вылететь мы не сможем. Тем временем мы пополнили состав последний раз в этом сезоне, подписав контракт со шведским защитником Андерсом Эрикссоном. Эрикссон отыграл в НХЛ четыреста с лишним матчей за Детройт, Чикаго, Флориду, Торонто и Коламбус, но на протяжении всего сезона пребывал в Американской Лиге. Он — наш третий и последний легионер этого сезона (другими являются Трэвис Скотт и Игорь (может, Илья? — прим. пер.) Воробьев), добавит мощи нашей игре в большинстве.

Из-за того, что мы не смогли уехать сегодня, я вернулся домой. Мы с Линдой обедали, когда неожиданно услышали какой-то шум и волнение около нашего дома. Съехалось много машин и автобусов, собралась толпа людей, одетых в черное. Я спросил у Линды: «Что бы это могло быть, демонстрация протеста или что?» Оказалось, это были похороны, или, точнее, церемония прощания перед похоронами. Мы смотрели через окно, как двое мужчин вынесли большой плоский гроб и поставили его во дворе на четыре стула. Они поправили на умершем галстук, затем все присутствующие по очереди выразили свое уважение и соболезнования. Затем небольшая процессия выдвинулась со двора нашего дома, через ворота, к автомобильной парковке. Покойника положили в микроавтобус, вместо катафалка, и оставили гроб открытым. Все машины и автобусы выстроились в кавалькаду и отправились на кладбище. Позднее мы узнали значение это странной церемонии — в России принято приносить скончавшихся домой, для прощания с домом и родственниками.

21 декабря

Хорошая новость: туман исчез, и мы смогли улететь по расписанию рейсом Магнитогорск-Москва. Плохая новость: наше прибытие задержалось по причине сильного снегопада. Наш планировавшийся проезд автобусом в Тверь занял вместо полутора часов четыре с половиной, потому что дороги были забиты транспортом, и движение было медленным. Во дворец мы приехали в 17:45, игра начиналась в 19.00. Хоккеисты были голодными и уставшими, но как-то сумели выиграть 3–1.

После участия в играх Кубка РОСНО к нам вернулся Малкин, но это был его последний матч с нами вплоть до 10 января. Завтра он уезжает в Канаду на чемпионат мира среди молодежи, так что турнир на Кубок Шпенглера нам придется пройти без своего лучшего игрока и бомбардира.

22 декабря

Мне сегодня исполнилось 58 лет, я встретил свой день рождения в подмосковном Чехове, где завтра мы сыграем с Витязем в последней игре чемпионата перед Кубком Шпенглера. Я не в первый раз встречаю свой день рождения в России. В тот день, когда мне исполнилось сорок лет, я праздновал одну из самых сладких побед в своей карьере — на турнире газеты Известия, над сборной СССР с Ларионовым, Фетисовым и всеми остальными великими хоккеистами той команды. В те времена я всегда успевал домой на Рождество. В этом году так не получится. Сейчас я — часть общей картины.

Я начал тренировать в тот год, когда мне исполнилось 25, и в день рождения вполне естественно поразмышлять о прошедших годах. Чем старше становишься, тем больше думаешь, что повидал уже всё, но вдруг случается год, подобный этому, и ты понимаешь, что есть еще много чего повидать, понять и принять.

Иногда меня спрашивают о том, как изменились мои подходы с тех пор, как я встал за скамейку команды Billings Bighorns почти тридцать лет тому назад. Я отвечаю, что, после столь многих лет тренерской карьеры, я все больше понимаю хоккей со стороны игрока. Молодой тренер часто в расстройстве наблюдает со скамейки и удивляется, ну почему хоккеист не смог правильно сыграть. Чем дольше тренируешь, тем больше осознаешь, что наблюдение за игрой со скамейки и участие в игре на льду — это очень разные вещи. Хоккеисты находятся в гуще событий, все действия вихрем проносятся вокруг него. Я же смотрю со стороны, вглядываюсь. Со скамейки мне видны разные варианты. На льду, находясь под давлением, игроки не могут всегда видеть эти варианты, и иногда делают неправильный выбор. И ты научаешься говорить себе: завтра я покажу ему пару вещей на тренировке, или в видеозаписи, или на планшетке, когда он будет уходить со льда — как правильно поступать в такой ситуации.

С возрастом ты как тренер лучше понимаешь, в какой именно момент лучше всего сделать то-то и то-то. Ты знаешь, когда нужно отреагировать, а когда промолчать. Это, на мой взгляд, критически важно. В молодости человек бывает очень импульсивен. Хочется немедленно исправить какие-то ошибки, даже если время такого исправления, с точки зрения полезного результата, неверное.

Мои отношения с хоккеистами складывались по-разному. Некоторые из ребят, поигравших у меня, являются моими ближайшими друзьями в хоккее, с другими мы не сходились во взглядах. Но сегодня произошло нечто уникальное. В каждом взгляде я чувствовал теплоту и дружелюбие. Российское правительство направило мне поздравительную телеграмму. Владелец клуба Витязь преподнес мне бутылку шампанского Veuve Cliquot. Но самый лучший эпизод случился во время предматчевого ужина. Сижу я за своим столиком, и вдруг, как будто с неба, передо мной появляется пицца. Каким-то образом они разузнали, что я подсел на пиццу. То есть, хоккеисты явно знали что-то обо мне как о человеке, не только как о хоккейном тренере. Это был жест, исполненный глубокого смысла, и он тронул меня до глубины души. Еще мне преподнесли пару подарков — галстук и часы, а затем спели Happy Birthday по-английски. Они уделили мне много внимания, в день максимального напряжения сил по причине разъездов и календаря игр. Я был впечатлен. Это было здорово. Я буду помнить об этом очень долго.

24 декабря

Накануне Рождества мы, обыграв Витязь 2–1 в овертайме, вернулись в Магнитогорск. У команды будет день отдыха, перед отъездом в Давос. Но до отъезда мы должны сходить в детский дом, раздать подарки. По традиции, Рождество в России отмечается 7 января, но постепенно этот обычай эволюционирует, и 25 декабря тоже становится заметным. Во многих магазинах уже светятся рождественские огни. Перед зданием горсовета стоит гигантская украшенная елка.

Многие воспитанники детского дома болеют за Металлург и, поэтому, с нетерпением ждут, кто же из хоккеистов придет к ним. Увы, Малкин не может прийти, потому что сейчас он находится в Канаде, но пришли Игорь Королев, Евгений Гладских, Алексей Кайгородов, Равиль Гусманов и Дмитрий Пестунов. Дети подготовили для нас концерт, с песнями и танцами. Они были очень взволнованы, что к ним пришли хоккеисты. И, естественно, талисман команды был просто в центре внимания детей. Было радостно видеть, как хорошо хоккеисты представляли нашу команду. Мы по очереди раздавали подарки, затем дети разошлись по своим большим общим комнатам, чтобы открыть коробки и поиграть с новыми игрушками. Русский язык у меня недостаточен, чтобы поддерживать разговор, но улыбки на лицах детей и их явный восторг говорили сами за себя. На нас произвело впечатление то, с какой любовью персонал детдома относится к детям. Уходя, мы пообещали вскоре прийти еще.

В феврале мы планируем съездить в Калгари, в короткий недельный отпуск. Когда мы рассказали нашему сыну Энди и его жене Саре о детском доме, они решили купить для детей новой одежды и поискать в доме вещи, из которых наши внуки уже выросли. Когда мы спросили в приюте, что еще мы могли бы сделать для них, они сказали, что хотели бы приобрести шесть самоваров — для восстановления русской традиции вечернего чаепития всей «семьей».

25 декабря

Рождество — и впервые за тридцать четыре года нашего брака мы с Линдой не поставили елку, не завернули никаких подарков и не украсили свой дом. Вместо этого мы берем с собой в Давос немного подарков для семей Энди и Скотта. Мы решили не обмениваться подарками. Те деньги, которые мы обычно тратим друг на друга, мы решили пожертвовать детскому дому.

Наш рейс — старый советский самолет, доставивший нас прямиком из Магнитогорска в Цюрих — забит до отказа. Большинство хоккеистов взяли с собой жен или подруг и детей. Андерс Эрикссон и его жена Бет присоединились к нам в аэропорту; он будет дебютировать за нашу команду на Кубке Шпенглера. Из Цюриха мы на автобусе приехали в Давос, где завтра откроем турнир матчем против Канады. Не могу даже начать рассказывать вам, какие странные и неопределенные ощущения это вызовет во мне. Я не просто тренировал национальную сборную Канады девять лет — я был одним из той группы людей, наряду с Биллом Хэйем и отцом Дэвидом Бауэром, которые сыграли важную роль в возращении Канаде ее постоянной национальной сборной. Я вложил много сил в эту программу, поэтому для меня и моей семьи … наши сердца есть и всегда будут с этой командой. Думаю, будет непривычно и неловко возглавлять команду против этой сборной, при этом моя семья на трибунах, внуки в маленьких свитерах Металлурга будут болеть за российскую команду против Канады. Мы, как на карусели, замыкаем круг. Дважды в начале 1980х я проводил рождество порознь с женой и детьми, и в результате решил не допускать этого впредь. После того моя семья приезжала ко мне в Давос трижды (в 1985, 1989 и 1990 г.г.), и мы могли вместе наслаждаться Рождеством и Кубком Шпенглера.

Энди и его семья уже приехали в Давос, поэтому по приезду в гостиницу мы позвонили им в комнату; через несколько минут наши внуки — Виктория и Дэниэл — примчались в наши объятия прямо в фойе отеля. Я не видел их с начала июля, когда уехал в Россию. Виктория и Дэниэл будут жить в отеле с нами, поэтому после милого рождественского ужина вместе с членами команды и их семьями мы с Энди и Сарой поднялись к себе в комнату, обменялись маленькими подарками.

26 декабря

За несколько недель до Кубка Шпенглера я пообщался с Марком Хэбшайдом, нынешним тренером команды Канады. Он будет входить в тренерский состав олимпийской команды в Турине, и его интересовала информация о некоторых международных судьях, которых можно будет увидеть в Италии. Он также предупредил, что у него для меня припасена пара сюрпризов, которыми он собирается пошутить, как только турнир начнется. Когда Хэбби играл у меня в команде, они с Рэнди Грэгом были самыми большими шутниками-практиками, поэтому я попытался представить, что же он может сотворить. Потребует замерить наши клюшки? Или, может, надпилит лобзиком мою клюшку почти по всей длине так, что при щелчке она развалится? Он проделывал такое раньше. Или тайком зальет воду в мои коньки, как в предолимпийский сезон 1987-88 г.г., когда мы тренировались в реально холодном ледовом дворце в швейцарском Гриндальвальде? Мы проводили там часть тренировочного цикла, и ребяткам захотелось выходного дня. Они подумали, что если зальют немного воды в мои коньки, я соглашусь на день отдыха — потому что, ну кто захочет тренироваться на вымороженном катке в мокрых коньках? В то время у меня были такие коньки фирмы Micron, с подкладками. Хэбби, значит, прокрался, вынул подкладки и намочил их водой. Ну, точно как в том телевизионном рекламном ролике, где детишки шутят над Бобби и затем подглядывают за ним в раздевалке. Разница только в том, что мне не очень-то понравилась идея, и я подумал — черта с два. Эта было делом принципа. Выхожу я, значит. Прохожу через раздевалку, и было слышно, как мои коньки хлюпали при каждом шаге. Я знал, что вся команда тоже наблюдает, поэтому и виду не подал, проходя мимо них. Я первым вышел на лед и почти физически ощущал, как они думают: «Н-нда-а, день будет долгим — Кингер разозлился». Я не собирался давать им спуску. Позже я узнал, что в этой шутке принимали участие Хэбби, Уолли Шрайбер и Рэнди Грэгг.

В тот год Рэнди и Хэбби больше всех веселились, устраивая над народом шутки. Когда нам приходилось ждать в аэропортах, они приклеивали монеты к полу. Проходившие люди замечали монетки, пытались их поднять и, конечно, тщетно. Хоккеисты обычно сидели поблизости, с серьезными лицами, но в конце концов взрывались приступом смеха. Или иногда привяжут пятидолларовую бумажку к рыболовной леске и бросят ее на пол. Когда кто-нибудь останавливался, чтобы ее поднять, они тихонько дергали — лишь бы человек не мог сразу дотянуться. Они проделывали это снова и снова, и иногда какой-нибудь бедняга, согнувшись, тянулся за этой приманкой метра 3–4, пока не осознавал, наконец, что нам ним шутят. Это было как в передаче Candid Camera, только без камеры, и сегодня они, наверное, снимали бы эти розыгрыши своими телефонными камерами, для потомков. Они так шутили для поднятия настроения в долгие дни поездок, и это снимало напряжение. Классный незлобивый юмор.

Но сегодня, при подготовке к матчу, Марк был упредительно очень серьезен, уж не знаю почему. Они переигрывали нас с большим игровым преимуществом, но мы сумели довести матч до буллитов и, в конечном итоге, победили 2–1. Наша команда выглядела не очень хорошо, но наш вратарь-канадец, Трэвис Скотт, был бесподобен. И весь дворец заметил иронию судьбы — канадский хоккеист, играющий за российскую команду, почти в одиночку обыграл команду Канады.

После матча мы с Линдой отметили 35-ю годовщину нашей свадьбы, и лучшим подарком, какой я мог ей преподнести, была победа. Не каждая жена оценит такой подарок, но она — ценит. Почти всегда на протяжении всей нашей совместной жизни в день годовщины свадьбы у меня бывает игра, и она к этому привыкла.

27 декабря

Наш матч с Канадой закончился вчера около 11 часов вечера, а сегодня в три часа дня нам опять играть — против берлинского Айсбэрен тренера Пьера Пажа, победителя чемпионата Германии (лига DEL). Кубок Шпенглера — это турнир пяти команд, т. е. на предварительном этапе у каждой команды есть один день отдыха. К нашему сожалению, наш день «сна» наступит только на пятые сутки, что означает — мы проведем четыре матча за четыре дня, чрезвычайно обременительное количество хоккея.

Я знал, что мы находимся на высоте и что долго сюда добирались, и чувствовал, что в нашей игре не было никакой остроты. Парни просто выполняли движения. Где-то в середине матча я сказал себе: «Так дело не пойдет. Я должен видеть их глаза». И я сделал то, чего никогда раньше не делал, но что они сразу поняли. Оставшуюся часть матча я провел перед скамейкой, как это делают российские тренеры, чтобы иметь возможность говорить с хоккеистами напрямую, показывать им свою энергию и, надеюсь, заряжать их ею. Я стал вести себя намного демонстративнее — и команда вдруг поняла, что им необходимо собраться. Будучи тренером, необходимо уметь читать свою команду, и я просто почувствовал, что если не встану перед ними, мы никуда не приедем. И даже хотя мы опять не показывали своей игры, мы выиграли по буллитам 4–3. Константин Симчук с самого начала встал в ворота и во время исполнения буллитов он был великолепен.

28 декабря

Сегодня, в третьем матче за три дня, против хозяев турнира ХК Давос, нас одолела усталость. Давос добавил в свой состав для участия в соревновании семерых хоккеистов — четырех финнов, двух американцев и одного канадца. Они сыграли великолепно, обыграв нас со счетом 4-х. Мы выглядели уставшими и разобранными. Я не испытываю оптимизма по поводу наших шансов на оставшуюся часть пути.

30 декабря

Наконец, мы дожили до выходного дня, попутно выиграв вчера у пражской Спарты 4–3. Наши результаты — одна победа в основное время, две победы по буллитам и одно поражение, итого семь очков — вероятно, не дадут нам пройти в число двух команд- финалистов. Сегодняшняя дневная игра между Канадой и Спартой не влияет на наши перспективы, зато влияет вечерний матч, Берлин против ХК Давос. Берлин уже выбыл, но Давос, принимающая сторона, отчаянно хочет выиграть свой домашний турнир и сохранить титул, завоеванный в прошлом году. Для того, чтобы в финал вышли мы, Берлин должен выбить Давос, во что никто не верит, но что так и происходит. Немцы выиграли 8–5, в результате чего наших семи очков хватило для второго места, и теперь мы в финале сыграем еще раз с Канадой, завтра в полдень.

Поскольку никто не ожидал такого результата, многие наши хоккеисты проводили вечер вместе с семьями, в городе. К тому времени, когда мы могли связаться с каждым, стало уже очень поздно. Я спешно составил распорядок на завтра и попросил собрать команду на завтрак в 7.30 утра, чтобы мы смогли приступить к делам.

31 декабря

Я не знал, что командный завтрак случайно не был включен в распорядок, вывешенный для хоккеистов в фойе гостиницы. Когда я, после пробежки, пришел на завтрак, оказался там в одиночестве. Я вернулся в фойе посмотреть распорядок и, конечно, завтрак в нем не был указан, и теперь я озаботился. Хоккеисты придут на видео занятие к 9.30 и то ли поедят, то ли нет, перед отбытием во дворец в 10.00. Не так следует готовиться к финалу турнира.

Прямо перед вбрасыванием шайбы я снова увидел своего старого приятеля Хэбби — он выглядел очень серьезным. После поражения в первой игре от нас они великолепно прошли турнир, но этого никак не было видно по угрюмому выражению его лица. Я подумал, надо бы подойти к нему, немного снять с него напряжение. Обычно бывало наоборот. Когда я тренировал его, это у меня на лице было озабоченное выражение, а он был счастливым человеком. Я попытался слегка его расслабить и не знаю, получилось ли, потому что, хотя это виделось неправдоподобным, мы сыграли свой лучший матч на турнире, одержали победу со счетом 8–3 и таки стали его победителями.

По правде, я сочувствовал сборной Канады, когда игра закончилась, потому что, в целом, они были лучшей командой турнира. Мне просто нравилось наблюдать за их игрой — умной и дисциплинированной. Хоть я и возглавлял противоположную команду, я был очень горд тем, как играла Канада. В нашем матче мы повели 6–2, и все могло стать еще разгромнее, но не стало. Они выдержали марку до конца.

В конце награждения мои внуки Дэниэл и Виктория по очереди надевали на себя медаль, такие возбужденные. Я отдал медаль им, чтобы отвезли домой в Канаду. Виктория бережно упаковала ее в свой рюкзачок; она уже сказала своим родителям, что хочет принести ее в школу — показать и рассказать. Дэниэл повторял, что он едет в Россию вместе с дедом, на одну ночевку.

Впоследствии я думал о том, чем эта победа может быть хороша для нас в долгосрочном плане. Без Малкина на Кубке Шпенглера мы играли менее динамично, но все- таки эффективно по многим параметрам. Всякий раз, когда играешь без своего лучшего хоккеиста, появляется возможность увидеть команду в ином свете. Мне понравилось, что игроки вгрызались и добывали победу иначе, чем обычно. Без Малкина мы были не столь зрелищны, но играли вполне прилично. Трое-четверо ребят, не особенно много игравших до того, вдруг получили большое игровое время и сполна воспользовались этим. Как выяснилось, выигрыш турнира без Малкина был, возможно, наилучшим событием из всех, произошедших с нами, потому что показал хоккеистам: можно побеждать и без него.

Еще один нюанс — мы выиграли без обычной для нас подготовки, и мне это не нравится. Кубок Шпенглера — это, скорее хоккейный праздник, чем соревнование. Поэтому у игроков не было того упорства и интенсивности, какие мне хотелось бы увидеть. На предматчевых обедах у нас бывало не по двадцать, а по шестьдесят человек. Хоккеисты приходили со своими детьми, делились с ними своими порциями. Никакой изолированности больше не было. Было так много вещей, которые дали бы нам оправдание за невыигрыш — а мы выиграли. Было так много неконтролируемых моментов, которые хотелось бы контролировать — но мы выиграли. Я постоянно спрашивал себя: «мы хотим выиграть, но насколько сильно мы хотим выиграть?» Я не знал. Просто, показалось странным, что добились такого успеха при далеко не благоприятных для тренеров и игроков обстоятельствах. Я извлек из этого кое-какие уроки. Иногда не стоит париться по мелочам.

Я был настроен на скромное празднование, но Величкин, наш ГМ, был совершенно иного мнения. Он сказал, что мы будем встречать Новый год трижды — сначала по магнитогорскому времени, самая ранняя встреча, затем по московскому и потом по давосскому. В России любят Новый год, это очевидно. Гораздо больше, чем Рождество. И отмечать его вместе с моими новыми русскими друзьями оказалось так интересно — они такие веселые люди. Шумные, громогласные, оживленные. Я более сдержан. Я пробыл со всеми на Новый год по-магнитогорски, на Новый год по-московски, но затем почувствовал, что пора дать хоккеистам возможность провести время в свое удовольствие. Я не присматриваю за ними, но предполагаю, что они думают — присматриваю. Поэтому я предоставил ребят самим себе — пусть хорошо проведут время.