Кинхаунт

Петля Времени

Наш небольшой поход произвел настоящий фурор среди скучавших обитателей берега. Голова змеи была водружена на шест над террасой, мои трофеи подверглись всеобщему изучению и восхищению, в результате чего часть из них безвозвратно потерялась, часть была подарена чувихам и бичам, а мне осталось только то, что мерзко выглядело или начало тухнуть. (Впрочем, вскоре эти две категории объединились в одну, и ее пришлось выбросить).

На следующий день, однако, восторги начали стихать — к нашему с Крезом облегчению, ибо терпеть их мы были уже не в силах.

Потом в разных местах наших тел появились странные красные припухлости. Крез пожаловался на них Хозяйке, решив попробовать вызвать сочувствие, и заодно пару лишних бутылок кира. Но в результате мы оба заработали по дозе антибиотиков, а вечером пришел местный врач и, ворча под нос «чертовы любители», начал выковыривать из нас живых и дохлых паразитов.

Пока мы приходили в себя, наша слава достигла других анклавов, и к нам потянулись более серьезные люди, чем пляжные бичи.

Первым из них был бледный мужчина с потным лысым лицом. Как он умудрялся сохранять в этом знойном климате такой цвет кожи — цвет вареной курицы — для меня было интригующей загадкой.

Печально стирая с лица бесконечный пот, он поведал нам свою грустную историю — ему, оказывается, тоже надо было найти вездеход, который неделю назад угнали у него какие-то пьяные туристы. Туристы пропали вместе с вездеходом, но их судьба волновала его гораздо меньше, чем судьба его движимого имущества.

— Старенький «баркли», — жаловался он, — на нем еще мой дедушка возил мою бабушку любоваться закатами. Он дорог мне, как семейная реликвия.

— Наверное, эта реликвия не так уж далеко ушла, — сварливо заметил Крез. — Может, есть смысл поискать ее где-то поблизости?

Бледный хмыкнул, на его лице появилось выражение превосходства.

— «Реликвия»… — повторил он. — Я поставил на него двухсотые дизеры и аккумулятор от блюдца. Ты не представляешь себе, какой это был… зверь.

Сказав «был», он запнулся и задумался.

— Не «был», он есть. Я думаю. Он где-то там, в джунглях, бедняга, стоит и ржавеет, брошенный этими уродами.

— А кости их белеют где-нибудь неподалеку, — в тон продолжил я, ибо был счастлив и пьян.

Перед моими глазами ярко встала картинка — белые кости, сверкающие в лучах солнца на фоне дремучих джунглей. Я хлебнул еще уауау.

— Я уверен, что они бросили его и ушли, — резко возразил он. — Я знаю этот тип людей. Они думают только о себе.

Я не стал спорить. Образ старенького «баркли», наделенного двухсотсильными дизерами и одиноко ржавеющего в джунглях, пришелся мне по душе. Пожалуй, я был непрочь найти его — хотя бы для того, чтобы разок прокатиться на нем.

— Хорошо, — подытожил я. — Мы попробуем найти его. Что ты предложишь нам за это?

Бледный уныло начал тереть нос. Похоже, дела его шли не лучшим образом.

— У меня есть много интересных штук, — прогундел он наконец. — У меня долго была база разных чудаков с материка — археологи, биологи, этнологи. Вечно голодные, а денег нет. Они расплачивались со мной за продукты находками. Конечно, поначалу они старались подсунуть мне всякий хлам.

Его глаза злобно блеснули, но он тут же успокоился и продолжил уныло тереть свой нос.

— Но потом я разобрался. Вот только продать здесь это некому. Одно нищее жулье.

— Мне надо взглянуть, — быстро уточнил я.

Возможно, слишком быстро. Он цепко посмотрел на меня и явно разглядел в моих глазах интерес.

— Э, — запоздало начал Крез, — вообще я предпочитаю наличные.

Я пнул его под столом ногой. И это движение, к сожалению, тоже не осталось незамеченным бледным бичарой.

Он грустно усмехнулся.

— Не беспокойтесь, это выгодное предложение. Я все равно продажей заниматься не буду. На материке вы выручите за это много денег.

Тэйша любезно согласилась подбросить нас в район, где предположительно резвились проклятые туристы — недостроенный санаторий, облюбованный кучей всяких интересных для фотографирования гадов. Едва забравшись к ней в кабину, я с запоздалым испугом понял причину этой любезности.

Второе пассажирское сидение спереди было занято каким-то агрегатом. Судя по его виду, Тэйша прикрутила его только для того, чтобы оставить на первом сидении как можно меньше места.

Масляно улыбающийся Крез полез было к ней.

— Крез, ты садись на второе сиденье, ты слишком большой, — резко уточнила Тэйша, и масляно улыбнулась мне.

Что делать — пришлось мне, масляно улыбаясь, влезть между ней и агрегатом, и весь скачущий путь терпеть то жар ее железного бедра, то жар ее железного плеча, то жар ее обжигающих взглядов, то жар ее обжигающего томного дыхания, то жар от перегревшегося двигателя.

К концу нашего маршрута я совершенно обалдел от этой высокотемпературной обработки, а Тэйша потеряла остатки приличия и уже совершенно не могла сдерживать себя.

Спасая свою гордость, Крез первым выскочил наверх через люк, и мы остались с ней вдвоем. Я отчетливо вспомнил, как размножаются пауки червеяды — самка гораздо крупнее самца, и после копуляции занимается варварским каннибализмом, который самец стоически терпит ради будущего потомства.

Нечто подобное произошло и между нами.

Наконец насытившаяся Тэйша с сожалением выпустила меня из своих объятий, и я выскользнул вслед за Крезом на крышу.

— О Боже, как тут хорошо! — не в силах сдерживаться, прошептал я, подставляя мокрое от пота, измятое лицо свежему ветру.

Крез с кислой завистью покосился на меня.

— Я думал, тебе там было хорошо. А здесь просто ветерок.

Устыдившись своих эмоций, я спрыгнул с вездехода на землю, неуклюже подвернул ногу на какой-то кочке и свалился набок.

Тэйша прощально просигналила гудком, как печальная слониха. Я обернулся и увидел ее жгучие черные глаза, и меня чуть не вырвало. Двигатель вездехода взревел, легко развернул его, и машина исчезла среди разлетающихся в разные стороны пальм.

Мы снова были вдвоем среди джунглей. Увидев снова всех этих тварей, я задрожал при мысли о скальпеле хирурга и шприцах с антибиотиками и начал шарахаться от каждого живого существа. Но надолго меня не хватило, ибо живых существ здесь было более чем предостаточно. Вскоре аккумуляторы снова сдохли, и я открыл забрало и пошел вперед, успокаивая ноющий страх периодическими глотками из фляжки.

И благодаря этому вскоре в моей груди воцарилось безбашенное спокойствие.

С помощью компаса мы вышли в начало ущелья, которое, спускаясь, должно было привести нас к санаторию. Наслаждаясь спуском вниз по заросшему цветущими кустами лесу, я время от времени смотрел наверх, где над нашими головами вырастали стены ущелья.

Вскоре мы оказались в душной тени, пропитанной испарениями. Под ногами начало чавкать, от цианидных комаров было не протолкнуться.

С каждым новым шагом мы все сильнее сомневались, что в конце этого пути может быть санаторий — в таком гадюшнике жить было невозможно, ни туристам, ни даже до зубов вооруженным спецназовцам. Однако вскоре из-под ног вырвалась небольшая речка, берега ушли в стороны и высохли, и над расширяющейся на глазах гладью русла засияло солнце.

За поворотом реки оказалось устье, открывшее широкую панораму морского побережья. На его краю стоял огромный небоскреб, обросший лианами и деревьями. Вокруг него тянулся сплошной каменный забор в рост человека высотой.

Я остановился в раздумьях.

— План действий? — спросил Крез, пользуясь паузой, чтобы закурить уизон.

— Надо залезть на крышу оттуда посмотреть на окрестности. Может, он стоит где-нибудь на видном месте.

За широкими воротами в заборе стоял проржавевший от времени грузовик. В его кузове лежал аккуратно уложенный ряд строительных блоков.

Что-то тут было нечисто.

Крез равнодушно обогнул грузовик и вошел в территорию стройки, видимо радуясь тому, что под ногами теперь был ровно утрамбованный гравий.

А меня как раз это и напрягло. Грузовик уже проржавел насквозь, а трава на площадке не растет, как будто щебенку только что насыпали.

Поравнявшись с аккуратной, безумно свежей одноэтажкой контрольного пункта, мы подошли к зданию и увидели потоки больших коричневых термитов с блестящими панцирями, деловито бежавших к зданию и от него.

Вот оно что! Вот почему не растет трава, и почему здания такие новые, хотя грузовик проржавел от времени. Эта свора уничтожает любое белковое соединение, которое появляется здесь. Мне стало неуютно.

Не обращая на термитов внимания, Крез стал подниматься по толстому слою мусора и экскрементов, погребавшему лестницу. Мне оставалось только следовать за ним, стараясь не наступить кому-нибудь на лапу.

Мы поднялись на третий этаж.

Время от времени пробегавшие мимо термиты касались нас своими усиками, но потом бежали дальше.

— Свои, — дружелюбно сказал Крез очередным усам.

— Чую, добром это не кончится, — проворчал я, не в силах сдерживать тревогу.

Однако я мог бы и пропеть это, потому что Крезу было далеко не до этого. Увидев что-то в окне, он превратился в остолбеневшую от изумления статую.

— Смотри! — сказал он, вытянув руку.

Я посмотрел вслед за ней в окно.

В ворота, у которых стоял ржавый грузовик, входили два крепких парня, в скафах, с рюкзаками на плечах и игольниками наперевес. Я бы сказал, что они страшно мне кого-то напоминают, если бы в следующее мгновение не понял, что это мы и есть.

Крез поднял игломет и прицелился — я еле успел схватить его за руку и заорать:

— Ты что, идиот?! Зачем ты хочешь в них стрелять?

— Не знаю, — растерянно ответил он и опустил оружие. — Не нравится мне это. По-моему, они нас дразнят.

Оглядываясь по сторонам, наши копии поднялись на загаженную термитами лестницу. Я с неудовольствием отметил про себя, что мой двойник трусливо оглядывается по сторонам, опасаясь каждого шороха, в то время как Крез вышагивает благородно и глупо, словно на прогулке в парке с чувихами.

— Ну сейчас мы с ними встретимся, — озадаченно прошептал Крез.

— И что, набьешь себе морду? — ядовито поинтересовался я, вложив в слова максимум сарказма.

Но Крез не заметил его. Он неуверенно пожал плечами.

— Может, попробуем договориться.

— Думаешь, получится? Ты когда нибудь пытался договориться сам с собой?

Оставив Креза мучиться этим сложным вопросом, я стал подниматься выше по лестнице.

Сновавшие в проемах термиты вдруг начали останавливаться рядом. Сначала они только обнюхивали меня с удвоенной энергией, потом некоторые стали хватать меня за ноги и за руки. Отбиваясь от них пинками, я отступил в нишу окна шестого этажа, в поисках опоры ухватившись за торчавший сверху отрезок арматуры в палец толщиной, и повис на нем, оглядываясь.

Из окна открывался живописный вид. Слева море билось о пляж, вздымаясь изумрудными валами и разбиваясь в белую пену. Справа шумел под ветром девственный тропический лес. Вверху ослепительно сияло солнце. Вниз смотреть не хотелось.

— Ну как? — раздался голос Креза. — Вездеход где-нибудь видно?

Я взглянул в его сторону и застыл — широко улыбаясь, он плыл вверх по лестнице в толще термитов, которые тащили его за руки, ноги и голову, и за выступающие детали костюма.

— Нет… — ответил я, лихорадочно обдумывая план действий. — Ты что, не можешь вырваться?

— Зачем вырываться! — жизнерадостно ответил он. — Я хотел на крышу, они сами несут меня туда!

Я хотел сказать Крезу, что он идиот, но тут двое термитов принялись хватать меня за ноги. Я прогнал их пинками, но они вернулись уже вшестером.

Я прыгнул и попытался бежать, но поскользнулся на одном из них и упал — меня тут же схватили со всех сторон и понесли вслед за Крезом. Я попытался вырваться — куда там, в ответ меня еще сильнее растянули в стороны.

С каждым новым лестничным пролетом становилось жарче и светлее. Наконец движение замедлилось, и я услышал хриплый голос Креза:

— Решил заглянуть на нашу вечеринку? Давай-давай, а то мне уже скучно.

Я дернул рукой, пытаясь вырвать игломет — не тут-то было, десятки челюстей блокировали малейшее мое движение.

— Что за дела, — недовольно выругался я, — что за вечеринка, где кир, где жратва, где чувихи?

— Дорогой мой, — возразил Крез, натужно кряхтя в попытках вырваться из объятий термитов, — и кир, и жратва, и чувихи — это мы с тобой, ты еще не понял?

Насекомые шелестели, кружа нас вокруг оси. Видимо, не пришли к единому мнению и одни хотели отнести нас направо, другие налево. Хорошо хоть, не в разные стороны.

Вокруг стоял несмолкаемый громкий шелест — шевелились лапы, усы, терлись друг о друга панцири. На его фоне я не сразу расслышал треск приближавшихся ударов.

Словно кто-то большой шел к нам прямо по хрустящим панцирям термитов.

Внезапно в проеме появились… да-да, они самые.

Крез и Дэлвис. Все забрызганные желто-зеленой кровью насекомых.

Я невольно залюбовался собой — от былой неуверенности на лице моего двойника не осталось и следа. Он был в ярости, этот Дэлвис, и он был прекрасен.

— Мы пришли вернуть должок! — заорал он.

Громко захохотав, он начал полосовать иглометом проклятых тварей. Раздались шлепки попаданий и треск разрываемых панцирей, скрежет челюстей и скрип лапок, дрожащих в последних судорогах. Чтобы не задеть нас, спасители убрали игольники на спины и взялись за мечи, испуганные твари отпустили нас, и мы поспешили на помощь своим двойникам. То-то полетели клочья и брызги, то-то стало весело! Наконец последняя тварь была добита, и мы остановились вчетвером посреди гор останков, по колено в чавкающей смеси из слизи и кишок.

Мы смотрели в глаза друг другу.

— Главное, не запутаться, — наконец изрек мой двойник.

Я улыбнулся. Чувство юмора и свежесть взгляда всегда были моими отличительными качествами.

— Не запутаемся, — прорычал двойник Креза, — потому что мы уже уходим.

— И что, мы даже не выкурим по уизону? — спросил оригинал Креза, видимо, просто чтобы поддержать разговор.

Двойник смерил его снисходительным взглядом, тронул Дэлвиса за плечо и сказал ему что-то, в ответ на что Дэлвис согласно кивнул. После этого они молча развернулись и ушли.

Я попытался вытереть пот со лба, но рука наткнулась на стекло забрала. Проклятый Гото! Этот скаф уже совсем не удалял пот.

— Крез, пошли на крышу. — сказал я, с опаской поглядев на кучу шевелящихся лапок и голов вокруг. — Посмотрим и уйдем, пока все не началось снова.

После всего пережитого на открытой всем ветрам крыше дышалось особенно хорошо.

Осмотрев окрестности в мощные бинокли и заметив в одном месте нечто поблескивающее наподобие крыши вездехода, мы достали по уизону и закурили.

Тут я услышал какие-то странные звуки снизу.

— Черт, похоже эти твари опять пришли, — сказал я Крезу, и тот отцепил игломет.

— Пойдем, наведем порядок.

Мы спустились на пролет ниже, вошли в проем двери и увидели удивительную картину — наши двойники были погребены в объятиях термитов, которые тащили их в разные стороны одновременно, словно не зная, как поступить.

На секунду опешив, я пришел в себя и расхохотался от неожиданности.

— Мы пришли вернуть должок! — весело заорал я и рассадил плотно набитое насекомыми пространство на квадраты, затем убрал игломет за спину и с мечом в руках врезался в самую гущу.

Ух я отвел душу, рубя этих проклятых созданий на мелкие куски!

Освободившись, двойники тоже схватили мечи, и мы начали истребление уродливых тварей.

Наконец с ними было покончено. Мы остановились и посмотрели в глаза друг другу, и у меня в голове помутилось — я перестал понимать, кто из нас — я.

— Главное не запутаться, — произнес я, стискивая в кулак остатки здравого смысла.

Мой двойник улыбнулся как-то мерзко и глупо.

— Не запутаемся, — прорычал Крез, — потому что мы уже уходим.

— И что, мы даже не выкурим по уизону? — спросил его двойник, видимо, просто чтобы поддержать разговор.

Крез тронул меня за плечо, придвинулся ближе и процедил сквозь зубы:

— Ты хоть понимаешь, что если мы еще с ними тут покурим, мы перепутаемся с ними нахрен?

Мы вернулись на лестницу и пошли вниз.

На лестнице было непривычно тихо, но вскоре нам повстречался термит — он деловито бежал наверх, где его ждали останки собратьев.

Я вспомнил про двойников. Беспокойство заставило меня оглянуться назад.

— Крез, как ты думаешь, а те — кто наверху — они будут спускаться назад? Как мы сейчас?

— Ты о чем? — недоумевающее переспросил Крез, поднимая на меня величественно-тяжелый взгляд настоящего бичары.

Я задумался.

— Они же после нас поднимутся на крышу, — пояснил Крез с небрежным видом повелителя мира. — Это же мы.

— О черт, — я только сейчас понял, как глубока эта проблема. — Но ведь спустившись оттуда, они увидят нас, среди термитов. То есть себя. То есть нас в… ээээ…

Крез небрежно отмахнулся.

— Просто не думай об этом. Выбрось из головы.

Моя голова как-то неожиданно послушалась его, не дожидаясь моего собственного решения, и выбросила из себя не только происшедшее, но и что-то еще.

Спускаться было гораздо веселей, чем подниматься в лапах термитов — в некоторых местах мы лихо съезжали по слежавшимся пластам экскрементов, как по ледяной горке. Экскременты были совсем старые и уже не пахли. Кажется, термитов здесь не было уже давно.

— Ну что, домой? — весело спросил Крез, ловко приземляясь с прыжка на обе ноги прямо в цветы, которыми заросла вся площадка вокруг здания.

— Как?!.. — удивился я, неловко приземляясь на задницу. — Мы же должны найти вездеход.

— Какой вездеход?

В самом деле, с чего я взял, что мы должны были найти какой-то вездеход.

— Наш вездеход, — понял я. — На котором мы приехали сюда.

— Ты забыл, — рассмеялся Крез. — Нас привезла сюда Тэйша.

Тэйша ждала нас на условленном месте. За время нашего отсутствия она, видимо, успела что-то обдумать, потому что на сей раз ее взгляд ко мне был совершенно спокоен, не более чем дружелюбен.

У меня отлегло на душе, и весь остаток пути до базы я весело посвистывал песенку.

У ворот базы она развернула вездеход, вышла и озабоченно уставилась на правый передний привод. Она не обращала на меня никакого внимания, более того — опустилась на одно колено.

Я выпрыгнул из двери и отважился поблагодарить ее.

— За что? — недоуменно переспросила она, с трудом оторвавшись от побитых колес шасси.

— За потраченное на нас время! Что отвезла нас!

На ее лице отразилась борьба мыслей, затем она неуверенно улыбнулась.

— Да не за что. А когда это было?

Пришел черед мне удивляться, и я долго не мог подобрать слов.

— А! — вспомнила Тэйша. — Когда вы меня вытащили из леса, что ли? Так это я должна вас благодарить!

Одним мощным движением она встала с колена, заключила меня в свои медвежьи объятия и страстно поцеловала.

— Нет, — попытался возразить я, вынырнув из ее объятий задыхаясь, как ныряльщик с километровой глубины, — я имею в виду… за то что ты отвезла нас… к заброшенному санаторию…

— Какому санаторию… м-м-м-м… я сегодня никуда не ездила… м-м-м-м… целый день стою тут как дура…

Она не помнила нашу поездку, которую мы закончили только что!

Мне показалось, что звездолет влетел в мое правое ухо и вылетел из левого. Между ушами тут же воцарился звенящий вакуум, парализовавший мои мысли и чувства. Тэйша нагло пользовалась этим и целовала меня, как хотела.

Наконец я пришел в себя и с трудом вырвался.

— Ух, Тэйша, твоя благодарность, пожалуй, стоит больше чем моя услуга, — пробормотал я в свое оправдание.

Ее глаза жадно сверкнули.

— Приходи ко мне после заката, обсудим этот вопрос, — сказала она так хрипло, словно проглотила килограмм песка.

Она придвинулась ко мне тугой грудью, зовущее складывая губы трубочкой. Меня охватило отчаяние, и я повернулся и бросился бежать, чуть не сбив с ног Креза, который все это время наблюдал за нами.

— Крез!

Он смотрел на меня с грустной болью, словно ребенок, у которого отняли любимую игрушку и бросили в горшок с дерьмом.

— Она не помнит, что только что возила нас в санаторий! Санаторий, двойники, термиты…

— Какой еще к черту санаторий! — обиженно огрызнулся он, отвернулся и пошел. — Двойники? Термиты? Ты о чем? Перегрелся на пляже?

Проклятый звездолет вернулся и пролетел сквозь мои уши в обратном направлении. Между ними снова воцарился абсолютный вакуум.

— Ты шутишь? — пролепетал я еле-еле.

— Я шучу? — поразился Крез. — Я думаю это ты шутишь! Да что с тобой, Марк, на тебе лица нет!

Я судорожно схватился за лицо руками — после всего я бы не удивился его отсутствию.

Но нет, оно было на месте — нос, губы, глаза.

— Так что, о чем ты говорил? — продолжал волноваться Крез.

— Я?

Теперь я сам уже не мог вспомнить, что я хотел от него.

— Да, ты! Про каких-то термитов!

Бог мой, у меня все вылетело из головы. Я оглянулся назад и увидел вдалеке черную полоску моря, и висевшие в вечернем тумане огни бара.

Бар. Термиты. Какая-то настойка, наверное.

Термитовка.

Кажется, кто-то говорил мне про нее. Какой-то бледный бичара.

— Пошли кирнем, Крез, — сдался я.

Крез улыбнулся и обнял меня.

— Ты устал, Марк. Мы ведь туда и идем.