Кипарисовая аллея

Глава 8

Насколько пророческими оказались эти слова! Утром все происшедшее выглядело совершенно в ином свете — просто накануне Леоне, пребывая в хорошем расположении духа, ожидал такового и от Аликс. Откуда ему было знать, какой щемящей тоской отозвался в ее сердце его поступок? А раз он забыл о вчерашнем, то и она поступит так же, решила Аликс.

А между тем жаркое итальянское лето достигло полного накала. Однако оно никого не застало врасплох. Никто, даже синьора Париджи, не страдал от несносной жары. Скрываясь в плотно зашторенных комнатах днем, вечером люди оживали, выбираясь прогуляться в парках и на площадях, посидеть в уютных кафе.

А в дальнем уголке парка Виллы Фонтана созрела ежевика. Собирая ее черные ягоды, которые в Англии поспеют еще только через полтора месяца, Аликс часто вспоминала шутливые слова Леоне: «Ежевика поспела, а вы еще здесь». Так сказал он тогда. И вот, пожалуйста, она еще здесь. Несмотря на бегство Микеле. Только теперь она может быть уверена, что ее страдания не пропали зря и здоровье синьоры Париджи идет на поправку. По-прежнему скучая по сыну, синьора поняла, что может и должна находить удовлетворение в других вещах. Она окрепла физически и вновь обрела себя. Разработанный Леоне невероятный план, казалось, был близок к завершению, и Аликс ожидала дня, когда Дора Париджи, спокойно выслушав правду, без всяких обид и упреков скажет ей «До свидания». Они расстанутся друзьями. И тогда?..

Что будет тогда, Аликс не знала. Она с ужасом ждала того дня, о котором еще совсем недавно мечтала. Она не знала, как поступит, и понимала лишь одно: отныне Рим, этот огромный город, будет слишком тесным для нее и семьи Париджи. Возможно, она переедет в Венецию, или во Флоренцию, или в Милан, сохранит дружбу с Дорой Париджи, будет писать ей, но на Виллу Фонтана не вернется никогда.

Несколько раз, прогуливаясь по городу, она заглядывала к Карло посидеть за чашечкой кофе. Она тешила себя смутной надеждой, что если Микеле все еще находится в Риме или его окрестностях, он может появиться у Карло. Разумеется, надежда эта была тщетной, и Карло, считавший Микеле сбежавшим ухажером, всякий раз при виде Аликс сочувственно разводил руками.

Но однажды утром, приехав в город вместе с Леоне и планируя вернуться обратно автобусом, Аликс зашла к Карло и на этот раз встретила с его стороны не только сочувствие. Взяв у нее заказ, он красноречиво причмокнул языком и кивнул в сторону стойки, где стоял в одиночестве молодой человек. Быть может, она помнит его? Он тут часто бывал. Постоянный посетитель Карло и большой друг синьора Париджи. Карло помнит наперечет те редкие дни, когда они с синьором Париджи не заходили к нему выпить кофе или немного вина. Его зовут Бриндизи. Синьор Беппо Бриндизи.

Беппо! Воспоминания вихрем закружились в голове Аликс. Тот самый Беппо Бриндизи, чьим именем прикрывался Микеле, чтобы поближе познакомиться с ней, когда придумал это мифическое пари. Никакого пари не было, зато есть Беппо. Аликс лишь однажды слышала его полное имя, зато часто видела его с Микеле у Карло.

Аликс перевела взгляд с парня на Карло.

— Да, я припоминаю его, — сказала она. — И что же?

— У него есть новости, синьорина. Новости о синьоре. Ему удалось повидаться с ним, и он знает, где его можно найти.

Карло поманил парня пальцем:

— Эй, друг, синьорина хочет поговорить с вами. И если у вас есть хоть капля сочувствия, синьор, вы расскажете ей все, что знаете. Правда же?

— Охотно, синьорина. — Беппо подошел и присел за столик Аликс. — Я вижу, вы не итальянка. Так ведь? Но надеюсь, понимаете по-итальянски?

— Вполне, — ответила Аликс и объяснила: — Видите ли, мы с Микеле Париджи были неофициально помолвлены, когда он внезапно исчез. Это произошло прямо здесь, поэтому Карло в курсе событий. Если вам что-нибудь известно о нем, то я… То есть его семья и я будем вам очень признательны за помощь. Карло говорит, вы видели его. Вы говорили с ним?

Беппо покачал головой:

— Нет. И мне мало что известно. Зато я знаю, где его можно найти. В школе верховой езды при частных конюшнях в предместье Браччиано.

— Он что же, содержит собственную школу верховой езды? — удивилась Аликс.

— Нет, не собственную. Насколько я понял, он там работает. Видите ли, Браччиано — популярное место для отдыха, и там бывает много туристов, желающих покататься верхом.

Микеле нашел работу! Сам зарабатывает на жизнь? Должно быть, желание сбежать из дома оказалось более чем серьезным, подумала Аликс и спросила:

— Но почему вы думаете, что он работает там?

— Я собственными глазами видел, как он сопровождал группу туристов на лошадях. Я возвращался в Рим из Рончильоне и остановился в Браччиано заправиться и устранить поломку в мотоцикле. Автосервис там находится по соседству со школой выездки. Микеле проезжал мимо со своими туристами и, вероятно, не заметил меня. Иначе обязательно остановился бы. А когда мой мотоцикл починили, он уже был далеко.

— Но пока вы ждали, вы навели справки? Он действительно там работает?

— Да. И мне сказали, что он уехал с группой на целый день. Я не мог ждать — спешил в университет на лекцию. — Беппо помолчал и вдруг предложил: — Но сегодня я свободен. Хотите, синьорина, я отвезу вас в Браччиано?

— Отвезете меня? Но как?

— На заднем сиденье. Как же еще?

— А как далеко это Браччиано?

Беппо пожал плечами:

— Километров сорок-пятьдесят. В общем, примерно час езды.

Аликс пребывала в нерешительности, размышляя, стоит ли ей принять это приглашение и будет ли это благоразумным. Парень казался ей открытым и доброжелательным. Но что она знала о нем? Только то, что он друг Микеле? Кроме того, ее беспокоило, имеет ли она право преследовать Микеле и врываться в частную жизнь. Словно прочтя ее мысли, Беппо с усмешкой сказал:

— Понимаю, синьорина. У вас правило — никогда не ездить на заднем сиденье с незнакомцем. Я тоже придерживаюсь одного правила — кроме крайних случаев, никогда не сажаю назад девушек. Уж больно они вертлявы — не умеют сидеть спокойно. Да и Карло подтвердит, что за мной не водится такого греха — похищать девушек среди бела дня.

Успокоившись, Аликс с улыбкой проговорила:

— Я буду вам благодарна, если вы отвезете меня туда и обратно. Только вот… Что, если Микеле видел вас и…

— И сделал вид, что не заметил? Залег на дно и не хочет показываться? На это я скажу вам так, синьорина: если бы я был девушкой и Микеле поступил со мною так, как поступил с вами, я считал бы себя вправе спросить его, почему он это сделал. По крайней мере, на этот вопрос он должен вам ответить.

— Да, конечно, — задумчиво согласилась Аликс. Не могла же она признаться Беппо, как мало, в сущности, должен ей Микеле на самом деле. Но, вспомнив о его несчастной матери, она сказала: — Да, я поеду. Только мне нужно сначала позвонить.

Она позвонила на виллу и попросила горничную передать синьоре, что не вернется к обеду. Солнце стояло в зените, когда они с Беппо выехали из города, и, несмотря на скорость, которую развивал быстроходный «ламбретта», Аликс очень скоро пожалела о непокрытой голове и голой шее и плечах, предоставленных беспощадному солнцу.

Спереди ее заслоняла спина Беппо, зато шею жгло, словно в нее вонзили сотню раскаленных спиц. Все магазины, где по пути можно было купить шарф или косынку, закрылись на полуденный перерыв. Прямо на ходу Беппо извлек откуда-то треугольный лоскут, которым Аликс обмотала шею, но его нечаянно сорвало и унесло ветром. Когда они достигли Браччиано, Аликс чувствовала себя не вполне хорошо, зато отлично загорела.

В школе верховой езды они встретили лишь какого-то апатичного паренька, сказавшего, что Микеле появится не раньше четырех. Зато он сообщил им, где живет Микеле — в маленьком домике на берегу озера, — и объяснил, как добраться туда.

Домик и впрямь оказался маленьким — крошечная беленая мазанка в две комнаты, не больше. Зато выглядел он на удивление аккуратным — на окнах белые занавески с оборочками, ухоженный чьими-то заботливыми руками маленький садик. Зеленая трава подстрижена, а высаженные на клумбу герани тщательно политы, судя по всему, этим утром.

Беппо посигналил, заглушил мотор и помог Аликс слезть с заднего сиденья.

— Сейчас он выйдет.

Но, к удивлению Аликс, из домика навстречу им вышел не Микеле, а девушка. Босоногая, с детскими хвостиками на голове, в коротком сарафанчике и с худенькими голыми плечами, покрытыми бронзовым загаром. Эту девушку Аликс припомнила сразу же — цветочница с площади Испании, то самое «бездомное создание в метр с кепкой», как назвал ее Микеле, которая так сухо поблагодарила его за великодушный поступок.

Девушка с мгновенье разглядывала Аликс, потом подошла и протянула руку. Аликс заметила на ее другой руке обручальное кольцо, а та, обернувшись, прокричала:

— Микеле, дорогой, это синьорина Аликс! И, обращаясь к Аликс, прибавила:

— Вы, синьорина, наверное, не знаете моего имени? Баптиста. Баптиста Манцони. — Она вдруг смутилась и покраснела. — Нет, теперь Баптиста Париджи. Я жена Микеле…

Из домика вышел Микеле и, похоже, с одного взгляда оценил ситуацию. Обняв Баптисту за талию, он сказал, обращаясь к Беппо:

— Так я и знал, что ты не сможешь удержать свой болтливый рот на замке!

— Значит, ты видел меня тогда?

— Конечно. Только надеялся, что ты не видел меня. — Он повернулся к Аликс. — Ну, а ты, сыщица? Что? Выследила? Для кого старалась — для себя или для Леоне?

— Леоне ничего не знает, — поспешила сообщить Аликс. — Сегодня утром я случайно встретила Беппо у Карло, и он предложил отвезти меня сюда. А ты, оказывается, женился! Только зачем нужно было удирать из дома?

— А что мне еще было делать? — посетовал Микеле. — Я специально забрался подальше, чтобы начать собственную жизнь. — Он еще крепче прижал к себе Баптисту. — Знаешь, я долго терпел, изображал твоего жениха, но эта сцена с кольцом меня добила. Мое терпение лопнуло. Все мы прекрасно понимали, что когда-нибудь придется сказать маме правду, а поскольку идея все-таки принадлежала Леоне, я решил — пусть он сам теперь и расхлебывает, пусть сам рассказывает правду и отвечает за последствия.

— А тебе не приходило в голову, что он не сможет рассказать ей правду из-за того, что она будет слишком потрясена твоим исчезновением?

Микеле скривил рот:

— Ты хочешь сказать, что вы до сих пор не признались?! И мама думает…

— Что ты сбежал от меня. Да, именно так, — закончила за него Аликс. — И Леоне попросил меня остаться в надежде на то, что так ей будет легче перенести твое бегство. И он оказался прав — ей теперь лучше. Она снова почти обрела себя, хотя и без твоей помощи. Ну почему, Микеле? Почему ты так жесток к ней?

— Потому что… — Он вдруг поцеловал жену в щеку. — Малышка, пойди накрой чего-нибудь на стол. И возьми с собой этого бездельника Беппо. От него, правда, мало толку, зато он здорово откупоривает бутылки. А я пока объясню Аликс насчет нас с тобой.

— Конечно. — Девушка повернулась, чтобы пойти в дом.

Микеле проводил ее восторженным взглядом:

— Ну, скажи, разве она не прелесть? И ты еще спрашиваешь — почему?

— Я не о ней, — уточнила Аликс. — Я согласна, что она обворожительна, хотя ты, кажется, вовсе не считал так в тот день, когда отобрал цветы у того сорванца.

— Не считал? Да я просто вертелся как уж на сковородке, чтобы не показать виду!

— Вот как? Кто бы мог подумать! Ты сказал, она не твоего типа, и назвал ее «бездомным созданием».

— Это чтобы запудрить тебе мозги. А на самом деле я с ужасом думал, что не увижу ее на площади, когда вернусь. Но она оказалась там, и тогда все померкло у меня перед глазами, я понял — это всерьез и навсегда. Но ты-то понимаешь, каково было мне тогда? С одной стороны, я, связанный этой дурацкой ролью ради мамы, а с другой — Баптиста… — Поколебавшись, Микеле продолжил: — Баптиста училась в балетной школе, одну неделю занималась, другую — работала, чтобы заплатить за уроки. К тому же подрабатывала в кордебалете. Родом она из Неаполя. Там мы и поженились. У нее есть братья и сестры — всего шестеро, а отец — железнодорожный служащий. Теперь понимаешь?

— Нет, — проговорила Аликс.

— Что значит — нет? Неужели ты думаешь, я бы позволил, чтобы кто-то, пусть даже мои близкие, совал нос в мои дела с Баптистой?

— Если бы ты лучше знал свою мать, ты бы не сомневался, что она примет Баптисту так же тепло, как приняла меня. Она сделала бы это ради тебя. Простила, если бы ты бросил меня и вернулся с Баптистой. Если бы поняла, как много Баптиста значит для тебя и что это, как ты говоришь, «всерьез и навсегда». Но ведь ты даже не попробовал! Ты просто сбежал!

Пыл Микеле поутих.

— Да, твердость характера никогда не считалась моей сильной стороной, — согласился он. — К тому же мама была наименьшей из моих проблем. Настоящей проблемой всегда был Леоне. Он и сейчас ею остается. Да и Баптиста подлила масла в огонь. По ее словам, я был несчастный нахлебник у своего брата, и она отказалась выходить за меня до тех пор, пока я не найду себе работу и не смогу содержать ее. Она и слышать ничего не хотела о моей доле в «Париджи Камеос». Мы должны жить сейчас, заявила она, а не ждать, когда благо свалится нам в руки. Она считает, если мужчина не работает, значит, он не может содержать жену. Вот так просто. Так что у меня не было выбора. Ну и ко всему прочему ты. Я подумал, что, сбежав, освобожу и тебя. Откуда мне было знать, что у Леоне имеются другие соображения?

— Как бы мне хотелось, чтобы ты оказался прав, — вздохнула Аликс. — Но я, к сожалению, не могу этого признать. Конечно, ты доказал, что не бездельник, как раньше все про тебя думали. Но чего еще ты этим добился? Ведь остальные проблемы никуда не делись. Разве не так? Они до сих пор стоят перед тобой.

Микеле покачал головой:

— Сейчас никаких проблем у меня нет. Ты сказала, мама поправляется и без меня, а значит, я не так уж виноват перед нею, не мог же я привести Баптисту раньше и выставить ее на милость Леоне. Я же сказал, что не появлюсь на вилле, пока не буду уверен, что настал час. Мое решение не изменилось. Я не появлюсь там ни сегодня, ни завтра, ни вообще в ближайшее время. А ты, моя несостоявшаяся невеста, надеюсь, не собираешься выдать меня врагу?

Аликс растерялась:

— Но, Микеле, ведь я должна рассказать им, где ты! Теперь, когда я знаю.

— Ничего ты не должна. Все это время у тебя, кажется, неплохо получалось, и, думаю, ты могла бы потерпеть еще немного. А?

— Еще немного? Но сколько? Пока Леоне сам не обнаружит, где ты, и не заставит тебя вернуться домой?

Микеле снова покачал головой:

— Не узнает и не заставит. Нет, я вернусь домой, когда сочту нужным. Когда обстоятельства, — а не Леоне, — сделают мое возвращение возможным. А между прочим… — Он лукаво усмехнулся. — Что тебе, собственно, известно? Кто поверит, что Микеле Париджи встает каждое утро с первыми лучами солнца и возится в грязной конюшне? Да-да, мы уже идем, дорогая! — крикнул он звавшей его из дома жене и взял Аликс за руку. — Пойдем, не то Беппо сожрет все бутерброды.

Через час Аликс и Беппо уже возвращались в город. Аликс так и не удалось добиться от Микеле мало-мальски твердого ответа относительно его планов. А между тем солнечный ожог давал о себе знать. Беппо предложил отвезти ее сразу на виллу, и Аликс охотно согласилась.

Она попросила Беппо высадить ее на повороте и тепло поблагодарила его.

— Простите, синьорина, — сказал он, развернув мотоцикл. — Но, предлагая вам съездить к Микеле, я понятия не имел, что он женился.

Беппо до сих пор думал, что Микеле бросил Аликс ради Баптисты.

— Конечно, вы не знали. Но это и не важно. Если он счастлив, я рада. Я же говорила вам, что мы не были по-настоящему помолвлены. Главное было найти его. Не столько ради меня, сколько ради его матери.

— Но ведь все оказалось напрасным! Он же не захотел вернуться!

— Это он так говорит.

— Не только говорит, но и думает. — Беппо задумчиво провел рукой по рулю. — Знаете, синьорина, если вы действительно способны так мужественно перенести это, то вы ведь не воспользуетесь имеющейся у вас возможностью, чтобы вернуть его домой? Мне показалось, малый в самом деле взялся за ум. В определенном смысле жаль, конечно. Он нравился мне, каким был раньше. Только мальчишки рано или поздно становятся мужчинами. И кто знает, быть может, очень скоро, то же самое случится и со мной.

С этими словами Беппо нажал на газ, его железный конь взревел, и он, помахав Аликс рукой, рванул с места, виртуозно объехав сворачивавшую на аллею машину. Через несколько мгновений на дороге остался лишь клуб пыли и удаляющийся рев.

Машина, свернув на аллею, остановилась. Это был Леоне, и снова надежда Аликс проскочить, в дом незамеченной рухнула. Леоне ждал ее, чтобы подвезти. Трогаясь с места, он заметил:

— Ваш друг, кажется, сильно спешил. Мы ведь не знаем его? Да?

— Нет, не знаете. Его фамилия Бриндизи, он учится в университете, и я случайно встретила его сегодня в городе.

— Почему же вы не пригласили его домой?

— Потому что он очень спешил, — вынуждена была солгать Аликс. — Он хотел показать мне, как быстро ездит его мотоцикл, и я решила прокатиться с ним на заднем сиденье. Вот почему я приехала сюда не на автобусе.

Леоне окинул пристальным взглядом ее обгорелые плечи и пылающее лицо.

— Весьма благоразумно — кататься по такой жаре, — насмешливо заметил он, в то время как Аликс содрогнулась от внутреннего озноба. — Вы же прекрасно знаете, что это полное безумие! Посмотрите на себя — ни шарфика, ни косынки, чтобы покрыть голову и плечи! И ехать по открытой местности в тридцатипятиградусную жару!

Подкатив к дому, он сердито затормозил и приложил руку к ее пылающему лбу:

— И этот озноб. Вы что, не понимаете, что получили солнечный удар? Вам немедленно нужно в постель, и если к вечеру не станет лучше, я вызову врача. Пойдемте.

Аликс послушно кивнула. Ей так хотелось поскорее очутиться в своей прохладной комнате, что она не стала спорить. К тому же, оставшись одна, она не должна будет отвечать на вопрос, куда ездила с Беппо.

К вечеру жар усилился. Периодически он сменялся приступами озноба. Временами Аликс впадала в забытье, она лишь осознавала, что к ней приходил доктор и что чьи-то заботливые нежные руки чуть ли не ежеминутно меняли на ее лбу пакетики со льдом.

Как прошла ночь, она не помнила, за исключением лишь того, что отчаянно сопротивлялась чьим-то настойчивым попыткам заставить ее попить. Кто бы ни были эти люди, говорили они только по-итальянски, но сейчас она с трудом понимала их речь. «Любовь моя!» — слышала она, и тут же к ее губам подносили чашку с водой.

К утру ей немного полегчало, но жар по-прежнему не отпускал. Она знала, что снова приходил доктор, что с ним был Леоне и что они обсуждали ее состояние. Шея и плечи ее были намазаны мазью, и Аликс вдруг представила, какой, должно быть, дурацкий вид имеет сейчас перед Леоне, которому, в сущности, вообще безразлично, как она выглядит… Несколько раз, очнувшись, она видела перед собой синьору Париджи. Та сидела, — без книжки, без шитья, — просто сложив руки на коленях, и ждала, когда Аликс станет лучше.

В следующую ночь Аликс уже охотно пила, когда ей подносили чашку. Сон нормализовался, а к утру температура спала. Но вставать ей не разрешали, а проспав еще несколько часов днем, она снова обнаружила возле себя синьору Париджи. Та не задавала ей никаких вопросов, ни в чем не упрекала и лишь искренне радовалась выздоровлению Аликс.

— В первую ночь ты заставила нас порядком поволноваться, — добродушно пожурила ее синьора. — Мы с Леоне по очереди сидели возле тебя всю ночь. Но ты была очень плоха. Мы старались делать все, что могли. Однажды я зашла сменить Леоне и слышала, как он назвал тебя «любовь моя». Услышать из его уст такие нежные слова — это нечто из ряда вон выходящее. Я вообще не представляю, кого он мог бы так назвать.

Аликс спрятала лицо в подушки, пытаясь скрыть выступившие слезы.

В другой раз, проснувшись, она обнаружила, что снова не одна. Но возле постели сидела не Дора Париджи, а Леоне. Шторы были раздвинуты, за окнами мерцал вечерний свет.

Аликс села на постели, отбросив назад волосы. Леоне, словно прочтя ее мысли, принес ей с туалетного столика ручное зеркальце.

— Не волнуйтесь. Вы уже не так сильно напоминаете вареного рака, — уверил ее он, когда Аликс не смогла сдержать ужаса при виде своего отражения. Решительно забрав у нее зеркальце, он положил его на место. — Завтра вам разрешено будет встать, вот тогда и займетесь своей внешностью. Зато теперь наверняка научитесь уважать наше итальянское солнце. Я вижу, вам существенно полегчало, и пока мы одни, думаю, вы могли бы мне рассказать, куда и зачем ездили на заднем сиденье мотоцикла с вашим другом Беппо.

Аликс сглотнула ком в горле. Да, с самого начала было ясно, что расспросов не избежать. Но она молчала, нервно теребя пальцами простыню.

Леоне подождал минуту, потом проговорил:

— Ну что ж, как хотите. Предпочитаете, чтобы я сам рассказал вам, как все было? Очень хорошо. Тогда слушайте. На вопрос «зачем» или «почему» вы ездили, ответ простой — вы считали себя обязанной это сделать. На вопрос «куда» — в Браччиано и обратно. Около сотни километров — нешуточное путешествие без головного убора, с голыми плечами под палящим солнцем. — Он покачал головой, словно не веря сказанному. — Нет, вы никогда бы не отважились на такой отчаянный поступок без серьезной причины. И эта причина — Микеле. Микеле, которого вы нашли в Браччиано. Я прав?

Он невозмутимо смотрел в изумленные глаза Аликс:

— Да-да, именно так я думаю. Бриндизи, ваш общий друг, принес вам новости о Микеле и предложил отвезти вас к нему. Вы согласились. А мне солгали, потому что обещали Микеле не выдавать его. Так?

Аликс была потрясена:

— Но это невозможно! Вы не могли догадаться, вы просто знали!

Леоне утвердительно кивнул.

— Но как вы узнали? И когда?

— Несколько недель назад. Прежде всего, посредством неких умозаключений. Во-первых, счет в банке. У Микеле кончились деньги. Что он в этом случае должен был предпринять? Найти работу. Но какую? Работа на фирме ему не подходит — он просто никогда не обучался ничему подобному. Тогда что же? То, что он умеет лучше всего. Стало быть, скорее всего любая работа с лошадьми. Такая работа приносит немалый доход в летний сезон. Я очертил круг радиусом в пятьдесят километров вокруг города, нанял двух агентов, которые должны были прочесать все имеющиеся конюшни в этом диапазоне, и стаи ждать результата. Конечно, это был дальний прицел, но он попал в точку. В одной из трех конюшен Браччиано нашелся Микеле. — Леоне сделал паузу. — Впрочем, я предпринял и другие шаги: навел кое-какие справки и обнаружил, что Микеле к тому же женился.

— Вы знали и это?! И кто его жена, тоже знаете?

— Нет. А вы?

— А я знаю. Ее зовут Баптиста. Мне довелось присутствовать при ее знакомстве с Микеле. Он говорит, что влюбился в нее с первого взгляда. Она училась в балетной школе, подрабатывала в кордебалете и продавала цветы на площади Испании, чтобы заплатить за учебу. Она родом из Неаполя, ее отец служащий.

— И?..

— И похоже, она очень хороший человек. Простая и очень естественная в общении. При этом она обладает невероятным чувством собственного достоинства, которое я затрудняюсь описать. Это не самоуверенность, нет. А скорее величие — так было бы правильнее сказать. Я видела ее всего дважды: один раз — в рабочем переднике, другой — в скромном сарафанчике, но оба раза она держалась как настоящая королева. Похоже, они с Микеле очень любят друг друга. Он слушается ее беспрекословно, хотя она вовсе не похожа на тех девушек, которые ему, по его словам, всегда нравились. Но вы… Вы знали почти все это и тем не менее не предприняли попытки вернуть Микеле домой?

— И сейчас не собираюсь.

— Но почему? Я не понимаю! Ведь его мать…

— Мачеха чувствует себя вполне хорошо. Благодаря вам.

— Но она по-прежнему ждет новостей о Микеле! Можно ей хотя бы узнать, где он и что нашел свое счастье?

— Микеле предстоит потверже укрепиться на собственных ногах. Он появится здесь, когда сочтет, что настало время.

Аликс не верила своим ушам:

— Необычно слышать это от вас.

— Да, понимаю. — Леоне подошел к окну. — Как ни странно, но я вынужден был принять это как само собой разумеющееся. Я имею право распоряжаться своей судьбой, но не судьбою других людей. Это ваши слова, Аликс. Я всего лишь цитирую. Думаю, вы и сами не подозревали тогда, насколько правы, только надеюсь, понимаете, что мне не очень бы хотелось признавать свою неправоту столь многословно.

Аликс была потрясена этим неохотным смирением. Чего оно, должно быть, стоило ему?

— Как вы думаете, быть может, вам следует дать знать Микеле, что вы оставляете решение за ним?

Леоне обернулся:

— А вы как думаете?

— Да, он оценит это. А я по-прежнему волнуюсь за его мать…

Леоне покачал головой:

— Не нужно волноваться. В этом отношении я спокоен — возвращение блудного сына, если Микеле предпримет таковое, должно быть его единоличным решением. — Он снова подошел к постели. — Вы хоть понимаете, что я даже припомнить не могу, когда в последний раз советовался с женщиной? — Он скупо улыбнулся. — Но вы опять станете утверждать, что я обобщаю и притворяюсь циником.

Не дожидаясь ответа, он вышел. Снова откинувшись на подушку, Аликс вдруг почувствовала странное удовлетворение. Даже несмотря на его неожиданный, внезапный уход. Лишь потом она поняла, что оба они не задумывались в тот момент о ее собственном будущем. Ведь с возвращением Микеле ей неизбежно придется покинуть виллу.