Китайский агент

ГЛАВА 8

Ширли знала, что совсем не собирается в «Мадригал», ни одна, ни с Джерри. Но он успел шепнуть ей на ухо, что так нужно в интересах дела. Предложение её вполне устраивало. В конце концов это гораздо лучше, чем сидеть весь вечер дома в одиночестве. Честно говоря, в глубине души Ширли догадывалась, что приглашение в клуб не имеет никакого отношения к службе, но это её, как ни странно, совершенно не беспокоило.

…Она изогнулась дугой и вонзила острые ноготки в тело Джерри, застонав при этом. Это было чудесное тело – сильное и прекрасно сложенное.

Ширли никак не ожидала от него подобной пылкости. «Наверно, это в интересах дела», – мельком подумала она. Джерри был так мил и нежен с нею. Ширли инстинктивно догадывалась, что точно так он вёл себя с дюжиной других женщин, но это обстоятельство её ничуть не смущало. Не потому ли, что Джерри всегда нравился ей? А может, даже и больше…

Ширли глубоко задышала, а Джерри покусывал ей плечо. Они определённо подружились с этим американцем и его девчонкой. Закатились в «Мадригал», а потом здорово надрались. Условились с Арнольдом и Мэвис, что завтра тоже встретятся. Впрочем, сейчас это абсолютно не волновало Ширли. Важно только одно – Джерри и то, что происходит теперь, в этот момент. Ночь прошла так быстро, скоро утро! А она и без того уже упустила много времени…

За окном начало светать. Все было несказанно хорошо в этот ранний час, но Ширли мешала мысль, что впереди – трудный день. Они с Джерри совсем не спали, только покурили и отдохнули немного.

– Скоро мне надо вставать, – грустно вздохнула Ширли.

– Зачем? – лениво спросил Джерри.

– Надо идти на службу. Ты же знаешь, «Национальное страхование»…

– А ты возьми отгул, – посоветовал Джерри.

– Под каким предлогом? Я не осмелюсь, да и не хочу… Это против моих правил. Есть долг перед фирмой. У тебя ведь тоже так, верно? Ты меня понимаешь?

Джерри загадочно усмехнулся. Нет, он не станет разочаровывать девочку. Она так неповторимо прелестна…

– Верно, – согласился он, – долг есть долг. – Потом провёл рукой по горячему бедру, погладил грудь.

Ширли беспокойно зашевелилась.

– О, Джерри, я совсем ослабела, – шепнула она, – но я не могу остановиться, Джерри…

Он погладил нежный живот, поцеловал полные губы…

В тот день Ширли на десять минут опоздала на службу, чего с ней никогда прежде не случалось.

Когда Ширли ушла, Джерри побродил по квартире, изучая её. Она состояла из двух небольших комнат, крошечной кухни и такой же ванной. Окна выходили на серую глухую стену мрачного здания, стоявшего на другой стороне узкой улочки, которая нижним концом упиралась в Хэрроу-стрит.

Джерри умылся, убрал постель, как обещал хозяйке, а затем принялся методично обыскивать квартиру. Он проверял все подряд: платяной шкаф, буфет, письменный стол, ящики, перетряхнул небольшой гардероб, запас белья, просмотрел письма, полистал дневник, маленькую библиотеку из дешёвых романов, просмотрел даже альбомы с фотографиями и коллекцию мягких игрушек, а также холодильник на кухне.

Он делал это просто так, из чистого любопытства, а может быть, по привычке. Однако, закончив обыск, Джерри почувствовал себя спокойнее. Ширли Уотерс была самой обычной секретаршей и никем больше. Её письма и дневник оказались скучными до зевоты, но ознакомившись с ними, он больше узнал о Ширли.

Ей было двадцать три года. Отец умер, а мать жила со второй дочерью и зятем. Ширли обожала Баха и до этой ночи была девственна.

Джерри сел на кровать, застеленную лоскутным одеялом, и закурил сигарету. Он понимал, что Ширли достаточно искренняя и чистая девушка, чтобы всю свою привязанность отдать ему. Это налагает на него определённую ответственность. Жизнь есть жизнь, рано или поздно он захочет освободиться, и сделать это будет скорее всего нетрудно. Но лучше все-таки поостеречься и посоветовать ей принимать таблетки.

Джерри подошёл к окну и выглянул на улицу. День выдался пасмурный и прохладный. Джерри потёр ладонью подбородок – надо бы побриться. Он прошёл в ванную, ополоснул лицо холодной водой и вернулся в спальню. Поставил будильник на двенадцать и, не раздеваясь, лёг на кровать. В час дня он зайдёт к Фрею и расскажет о том немногом, что ему удалось узнать вчера.

Арнольда Ходкисса разбудил телефон. Услышав звонок, он с трудом открыл глаза и поморщился от боли. Голова раскалывалась. Мэвис лежала рядом носом к стене и похрапывала. Ходкисс взял трубку.

– Мистер Ходкисс? – спросил мужской голос.

– Да…

Ходкисс протёр глаза, зевнул и опять поморщился.

– Вчера мы виделись с вами в ресторане… А потом произошло небольшое недоразумение.

– Ах, да… – пробормотал Ходкисс. – Это, значит, вы… Ну, выкладывайте, чего вам надо!

Ходкисс рассеянно обвёл взглядом комнату. Не может быть, чтобы они с Мэвис| устроили ночью такой погром. Ящики выдвинуты, одежда на полу… Как бы там ни было вчера, он помнит, что, вернувшись, они, не включая света, упали на кровать.

– Скажите, мистер Ходкисс, вы не были вчера в Тауэре?

– Ну, был… – буркнул Ходкисс и осёкся, ругнувшись про себя. Черт побери! Пакет! Кто-то вчера был здесь и пытался найти пакет!

– Дело в том, мистер Ходкисс, что, как мы полагаем, кое-что, принадлежащее нам, попало к вам…

– Ах, вы полагаете! – вспылил Ходкисс. – И потому вы перевернули все вверх дном в моем номере, пока меня не было в отёле?!

– Мистер Ходкисс, мы готовы вам заплатить…

– Вы на кого работаете, ребята?

– Вас это не касается, мистер Ходкисс. Пакет у вас?

– Может, у меня, а может быть, и нет! – рявкнул Ходкисс. – А вам не терпится наложить на него свою красную лапу, да? Дудки! – Задыхаясь от злости, он швырнул трубку.

Чего особенного в этой стране? Почему его здесь все раздражает? Ходкисс подумал, что судьбе, вероятно, захотелось наказать его. Может, арестуют в конце концов?

Ходкисс вздохнул и, с трудом поднявшись, ушёл в ванную. Когда холодные струи немного освежили его, он попытался собраться с мыслями.

Самый разумный выход – отдать бумаги первому встречному полицейскому, сесть на первый же самолёт и поскорее очутиться в Нью-Йорке. Вляпаться с поличным – только этого ещё не хватало! Звонят тебе по утрам разные мерзкие типы, предлагают грязные сделки… Теперь наверняка попытаются прикончить где-нибудь.

Стараясь не разбудить Мэвис, он быстро оделся, спустился вниз и забрал у портье свой пакет. Тот, не колеблясь, вернул его.

Ходкисс сунул свёрток в карман и отправился в бар позавтракать. Через час он вышел из бара, поднялся к себе и написал Мэвис записку, что скоро вернётся.

На улице уже было довольно тепло, облака развеялись, небо стало голубым. Посмотрев вдоль Оксфорд-стрит, Ходкисс не увидел ни одного полицейского. Тогда он отправился в парк. Уж там-то копы наверняка дежурят днём и ночью. Да и прогулка на свежем воздухе ему не помешает.

Преисполненный решимости отомстить проклятому янки, расквитаться за оскорбление и вчерашнюю сцену в ресторане, Канг-Фу-Цу вышел из лифта и направился к номеру американца.

Теперь «Конфуций» был уверен, что пакет у Ходкисса или тому известно, где находятся бумаги. А раздобыть их надо во что бы то ни стало. Он уже доложил в Центр, что пакет на пути в Пекин. Отступать некуда, если даже придётся убрать Ходкисса.

Приблизившись к нужной двери, Канг осторожно постучал. Никакого ответа. Он постучал сильнее. Скрипнула внутренняя дверь, и перед ним возникла Мэвис Минг. Она уставилась на «Конфуция» затуманенным взглядом, долго рассматривала и наконец узнала.

– А, это вы, наглый китайский приставака из «Голубого дракона»! – сонным голосом пробормотала она.

Это была последняя капля. «Конфуций» глухо зарычал и толкнул Мэвис в грудь, загоняя обратно в комнату. Другой рукой он попытался вытащить из кармана внушительный кольт, но тот зацепился мушкой за подкладку дешёвого пиджака и разорвал её.

Лицо китайца исказилось от ярости. Он направил кольт на перепуганную насмерть девушку.

– О… о… о… – повторяла она, пятясь назад.

– Моё терпение лопнуло, мадам! – прошипел «Конфуций», и глаза его стали ещё уже, хотя это и казалось невозможным. – Где ваш приятель Ходкисс?

От пережитых эмоций Мэвис потеряла сознание и рухнула на кровать.