Клара Цеткин

НА ПОСТУ ОТВЕТСТВЕННОГО РЕДАКТОРА

Шел 1897 год. Утром, как обычно, Клара работала в редакционной комнате газеты «Равенство». Ни на минуту не останавливаясь, ее перо скользило по белой шершавой бумаге. Наконец со вздохом облегчения она отложила ручку в сторону: в рукописи доклада о праве собраний и союзов поставлена последняя точка! Она провела рукою по глазам, которые временами так странно болят. «Это от перенапряжения», — утешает себя Клара, ведь она почти каждый день сидит за письменным столом с четырех часов утра.

Громкий, энергичный стук в дверь вывел ее из раздумий. Пожилой наборщик в рабочей одежде вошел в комнату и передал Кларе свежий номер «Равенства». И сегодня, как всегда, газета, печатающаяся на станке, принадлежащем профсоюзу деревообделочников, еще не просохла от типографской краски. Наборщики охотно взяли на себя нетяжелый труд приносить «своей Кларе», так много уже сделавшей для их профсоюза, первый вышедший из-под станка экземпляр газеты.

С радостью и нетерпением взяла она в руки газету. Как и прежде, когда она только начинала свою деятельность главного редактора двухнедельной газеты «Равенство», Кларе и сегодня еще доставляет величайшее удовольствие внимательно разглядывать свое творение. На ее лице появилась радостная улыбка, когда она читала- коротенькую заметку: «Забастовка прачек в Нёй-Изенбурге под Франкфуртом-на-Майне продолжалась семь недель и закончилась победой работниц». Клара очень гордится этим успехом прачек. Исключительно тяжелые условия труда принудили их к забастовке: низкие заработки, нездоровые помещения, в которых приходилось работать, и прежде всего невыносимо длинный рабочий день. На шестнадцати из семидесяти шести предприятий рабочий день продолжался одиннадцать часов, а во всех остальных прачечных, как правило, четырнадцать-шестнадцать часов ежедневно. И нередко много дней подряд даже семейных прачек заставляли заниматься каторжным трудом по двадцать часов в сутки!

Теперь прачки добились победы над своими эксплуататорами. И в этом большую роль сыграла помощь «Равенства» и пожертвования подписчиц газеты. С полным удовлетворением прочла Клара заметку: «Из 2 600 марок, поступивших в редакцию «Равенства» для оказания помощи бастующим, 1 300 марок были собраны женщинами из пролетариата». Эти деньги работницы-социалистки из солидарности с бастующими сэкономили на питании. Они придали прачкам мужества, чтобы продержаться до конца.

Клара Цеткин (третья слева] и Фридрих Энгельс (четвертый слева). 1893.

Клара Цеткин.

Взгляд Клары привлекла к себе другая заметка: «В работе съезда социал-демократической партии Венгрии как делегатки принимали участие три крестьянки. Они представляли партийные организации батрачек, созданные в больших сельских общинах. Одна из крестьянок рассказала, как за празднование Первого мая ее посадили в тюрьму. Шестьдесят батрачек, объединившись, просили передать, что, наперекор всем ухищрениям помещиков и жандармов, они стоят под знаменами социал-демократии».

Клара одобрительно кивнула головой. Надо очень высоко ценить это доказательство доверия, которое испытывают к партии батрачки и крестьянки, союзницы пролетарских женщин! Впервые в истории рабочего движения на съезде партии выступала батрачка.

Следующая заметка вызвала у редактора улыбку удовлетворения. Даже работницы из Серебряной палаты[21] рассказывают о своих страданиях и тяготах на страницах газеты, принадлежащей социал-демократической партии. Эксплуатация во дворце, становящаяся с каждым днем все более невыносимой, даже в них пробуждает классовое сознание: «Рабочий день начинается с полвосьмого утра и продолжается до 12 ночи. Заработная плата составляет две с половиной марки в день. Раньше во время празднеств работницы получали что-нибудь поесть. В последнее время это прекратилось — была специально учреждена кухонная полиция. Только подумайте о продолжительности и тяжести работы, о том, как неприятно и опасно дышать испаряющимся нашатырем!»

Бросив последний испытующий взгляд на столбцы «Равенства», Клара отложила газету. Время, как всегда, рассчитано до минуты. Ее ждет целая гора писем, вышедших из-под пера работниц. Их письма она читает всегда с особой тщательностью. Содержание этой почты лежит в основе газеты «Равенство». Более того: многие работницы, неуклюжим почерком поведавшие Кларе о своих заботах, постепенно превращаются в постоянных корреспонденток газеты. Клара умеет распознавать таланты и развивать их.

Клара Цеткин читала одно письмо за другим. Что пишет маленькая швея из Парижа? Когда есть работа, она зарабатывает три франка в день. Только пять месяцев в году можно найти работу по специальности, да и то из них выпадают воскресные и праздничные дни. Клара очень сочувствовала девушке, написавшей это письмецо. Она знала Париж с дней эмиграции, знала горькую нужду швей и модисток, которые умеют так искусно скрывать ее под пестрой мишурой и косметикой.

Сердце Клары никогда не станет глухим к чужим страданиям. Ее каждый раз глубоко волнуют горькие жалобы женщин. Какая страшная, мрачная жизнь проступает в письме горнорабочей из Верхней Силезии: «Мы работаем непрерывно 11 часов, а получаем в день от 78 до 86 пфеннигов. Мы почти умираем с голоду, на нашем теле одни лишь лохмотья. Мы стали черными от угольной пыли. Умывальных нет, но зато есть большие и светлые залы для молитв. Наши мужья редко ходят молиться. Они идут в трактир и с отчаяния пьют водку».

Клара положила листочек на стол. Гневные морщины появились между ее густыми бровями. Верхнесилезские копи принадлежат государству и таким беззастенчивым эксплуататорам, как князья фон Плез и фон Гогенлоэ, фон Уест и Баллестрем. Она уже неоднократно бичевала их методы жесточайшей эксплуатации, и в следующем номере «Равенства» она опять это сделает. В Восточной Германии государство и владельцы копей платят своим горнякам почти в половину меньше, чем в Рурской области. Верхнесилезские рабочие более отсталы, чем рабочие на западе Германии. Поэтому хозяева эксплуатируют их так же беззастенчиво, как некогда белые плантаторы южных штатов Америки эксплуатировали своих черных рабов.

И снова Клара Цеткин склоняет свою голову над письменным столом, и снова скользит по бумаге перо. Ее крупный энергичный почерк заполняет страницу за страницей. Она всегда немедленно отвечает на все письма работниц. В простых и сердечных словах указывает она им путь к лучшей жизни, внушает мужество и надежду, дает советы. И нередко, отвечая какой-нибудь работнице, она исписывает многие страницы.

Каждое письмо работницы Клара Цеткин ценила как первый росток пробуждающегося сознания. Ни одному из этих нежных побегов она не дала захиреть, даже если уход за ним отнимал у нее драгоценное время. До последней минуты своей деятельности на посту редактора «Равенства», вплоть до 1917 года, Клара Цеткин видела в письмах читателей тот источник, который, беря начало в жизни масс, делал плодотворной всю ее работу.