Клеймо подозрения

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Джорджия Лэнгстон еще не проснулась. Расположившись на кухне в компании Джози, я выпил чашку кофе, а потом переоделся в вылинявшие рабочие штаны и принялся задело. Разорвав последние остатки ковра в пятом номере, я вымел остатки матрасов, постельного белья и портьер. Потом вызвал машину, чтобы она увезла все это тряпье на свалку. Избавившись от мусора, я еще раз обмыл комнату из шланга и вытолкал воду метлой за дверь. Теперь в ней не осталось и следа кислоты. Через несколько дней все просохнет, и я смогу сделать ремонт.

Мало-помалу возмущение, вызванное бессмысленным разрушением, начало утихать. Чудесное ощущение — быть снова в состоянии что-то делать. Солнце палило, и пот градом катился с моего лица, когда я, взяв стофутовую мерную ленту, блокнот и карандаш, вышел из бюро. Я остановился в том месте, откуда были видны все домики мотеля, и когда представил себе, как тут можно все сделать ярко и красочно, сразу же захотелось схватить инструменты и тут же, под палящим солнцем, ринуться в атаку. Тем не менее я не спеша сделал черновой набросок участка и построек, размотал ленту и начал записывать измерения. Потом принес данные к себе в номер, включил кондиционер и на большом листе бумаги начертил масштабный план: в центре, почти напротив главного здания. — бассейн, 15 на 30 футов, с бетонированными краями, окруженный чернью, так же как и стоянка для машин перед блоком с номерами. Вдоль подъездной дороги по обе стороны — длинные приподнятые клумбы; по внешнему краю газона — бамбуковые деревья. Бамбук тут будет хорошо расти. Снизу — подсветка цветными фонарями. Может быть, это немного броско, но зато живописно и красочно, и это именно то, что нам нужно. А здесь, в этом конце газона, детская площадка...

Я трудился над чертежом, уточняя детали, когда в дверь постучали. Я взглянул на часы и с удивлением отметил, что уже двенадцатый час. Работа совершенно захватила меня.

— Войдите! — сказал я.

Это была Джорджия Лэнгстон. Она была одета в ослепительно белую юбку и легкую блузку цвета корицы. Выглядела она посвежевшей и спокойной.

— Я не помешала? — спросила она с легкой улыбкой.

— Ну что вы! — сказал я. — Входите! Я хочу, чтобы вы взглянули на это.

Я встал. Она подошла и стала рядом со мной, слушая объяснения.

— И что вы об этом думаете? — спросил я, закончив.

— Думаю, что это замечательно, — ответила она спокойно.

— Но вы уверены, что хотите этим заняться?

— Да... И чем дальше, тем больше мне все это нравится. Ну, так как? Договорились?

Она кивнула. Потом вдруг улыбнулась теплой и радостной улыбкой и протянула мне руку.

— Я оформлю перевод денег с моего счета в здешний банк, — сказал я. — На это уйдет несколько дней. Тем временем вы можете поручить вашему юристу подготовить соглашение о партнерстве.

— Хорошо, — сказала она, а потом вдруг снова устало покачала головой. — Но, Билл, разве мы сможем когда-нибудь снова открыть мотель? Мы же не знаем, что они еще выкинут...

Я взял ее руки в свои:

— Я занимаюсь этим вопросом. Нашел уже кое-какие зацепки. Надо повидать Редфилда.

— Вы думаете, он что-нибудь сделает?

— Должен сделать! — ответил я. — А наше дело — не оставлять попыток.

Когда она ушла, я сорвал с себя мокрую от пота одежду, принял душ и сменил повязку на руке. Без четверти двенадцать я снова подъехал к дому Редфилда. И на этот раз мне посчастливилось. Он работал во внутреннем дворике. Я довольно нерешительно пошел по дорожке, но знака удалиться он не сделал. Все в порядке. Его жена, видимо, уже ушла в дом.

Редфилд без рубашки, стоя на коленях, выкладывал кирпичную стенку. Рядом с ним в тени дуба стояла тачка с раствором.

— Хэлло! — сказал я.

Он коротко кивнул, но ничего не ответил. Может быть, он думает, что я пришел устроить скандал? Он грубо обошелся со мной в конторе шерифа; а я весил фунтов на тридцать больше, и сейчас он безоружен. Но если подобная мысль и пришла ему в голову, то совсем не испугала.

Я закурил и присел рядом на корточки. Он был хорошим полицейским, но никогда бы не превзошел Черчилля как ка-менщик-любитель.

— Я хочу вам кое-что сказать, — начал я. — Сегодня утром я ездил к тому амбару и нашел место, где он оставлял свою машину.

Он даже не взглянул на меня:

— Дома я не занимаюсь делами...

Он довольно неуклюже действовал мастерком и сглаживал пальцами известку между кирпичами.

— Так вы сотрете себе пальцы, — заметила. — Этот материал действует как наждак.

— Знаю. — ответил он. — Через полчаса кажется, будто их ободрали шкуркой.

— Вы не будете против, если я вам кое-что покажу?

— Вы что. каменщик?

— В профсоюзе каменщиков не состою. Но мне приходилось работать на кладке. Дорожки, поребрики и тому подобное.

Он ничего не ответил, и мне на какое-то мгновение показалось, что он откажется. Но потом он протянул мне мастерок, и сам немного отодвинулся в сторону. Я показал ему, как надо класть известку, как разглаживать ее кончиком мастерка и так далее. Таким образом я обработал несколько кирпичей.

Он коротко и жестко усмехнулся:

— Посмотреть на вас — так это чертовски легкое дело.

— Практика, — сказал я скромно. — Но эти кирпичи нужно смочить. Они слишком сухие.

— А что это даст? — спросил он.

— Они пористые и потому поглощают влагу из вашей извести. Она начинает крошиться и плохо держит. У вас есть таз или еще что-нибудь, в чем их можно смочить?

— Конечно! — Он пошел в гараж и вернулся с небольшим ведром. — Годится?

— Отличное ведро, — сказал я.

Мы наполнили его кирпичами и облили их водой из шланга.

— Пусть помокнут несколько минут, а потом мы их вытащим.

Он кивнул и вытер вспотевшее лицо:

— Как насчет того, чтобы выпить пива?

— С удовольствием! — сказал я.

Он прошел через затененное крыльцо в кухню и через минуту вернулся с двумя банками пива. Мы присели в тени. Я окинул взглядом внутренний дворик. Из-за угла виднелись передние колеса и капот старой машины. В центральной части дома — окно с витражом, под ним — цветочные клумбы и замощенная площадка. Вот здесь ОНА и лежала. Я постарался выбросить ее из головы... Только бы она не вышла из дома!

Я кивнул в сторону пламенеющей у гаража бугенвилии:

— Разве здесь не бывает морозов? Как вам удается ее сохранить?

Он отхлебнул из своей банки:

— Морозы бывают раза два-три в год. В остальное время погода сравнительно мягкая. В холода я развожу дымовые костры, и это спасает цветы...

Потом мы поговорили о травах, растущих на местных газонах. Он увлекся этой темой, и взгляд его почти утратил характерную для него жестокость. А сам он теперь смотрел на меня с интересом:

— Вы говорите, как настоящий садовник. Откуда вы столько знаете?

— Мой дядюшка бы архитектором по благоустройству участков. Я часто с ним работал.

Я рассказал ему о моей предполагаемой сделке с Джорджией Лэнгстон и о своих планах реконструкции ее участка.

Он кивнул.

— Значит, вы хотите стать ее партнером? — Он повертел в руке банку из-под пива, снова читая надпись на ней. Потом сказал коротко и с некоторым смущением: — Мне жаль, что я так обошелся с вами... Ну, понимаете, в кабинете...

— Забудьте лучше об этом, — сказал я.

Он сунул руку в карман брюк и вытащил пачку сигарет.

— Курите.

Это была пачка «Кента».

— Спасибо. — сказал я и взял сигарету. Мы закурили. Потом мы допили пиво, и он встал.

— Надо разгрузить остальные кирпичи.

— Я вам помогу, — сказал я.

Мне было приятно, что я не ошибся в нем с самого начала.

Он зашел за угол, и я услышал, как хлопнула дверца машины. В следующее мгновение он вывел ее вперед, и я, увидев ее, остолбенел: это был грузовичок с откидными бортами. Я бросил быстрый взгляд на задние колеса. Шины имели тот же рисунок, отпечаток которого я видел там, на дороге.

Я постарался сохранить внешнее спокойствие. «Это еще ничего не значит, — подумал я. — Масса людей курят сигареты «Кент«, в городе сотня грузовичков с откидными бортами, а шины с таким рисунком вообще самые распространенные. И тем не менее его... его ведь не было на рабочем месте, когда я туда ездил!»

Мы разгрузили и сложили кирпичи. Потом он наклонился вперед и задумчиво посмотрел на меня:

— Вы сказали, что ездили туда сегодня утром и нашли место, где он оставлял свою машину?

— Да.

— В таком случае, вы знаете, что это была за машина?

Я не очень понимал, куда он клонит, но увиливать не было смысла:

— Да, — сказал я. — Грузовичок с откидными бортами.

Он одобрительно кивнул:

— А я как раз гадал, заметили ли вы тут отметку на сосне.

Я сразу почувствовал облегчение. Как ни опасен тот человек, которого я еще не знаю, Редфилд был бы опаснее.

— Значит, вы тоже туда ездили?

— После того, как вернулся Митчелл и доложил, что все, видимо, произошло так, как вы и рассказали. Я догадался, как мог попасть туда этот человек, и сразу поехал по лесной дороге, а потом дошел до места, где он развернул машину. У поваленного дерева.

— Вы ходили и к амбару? — спросил я.

— Конечно! — Он посмотрел на меня и жестко усмехнулся.

— Если вы имеете в виду тот окурок, то это мой. Или вы думаете, он такой идиот, что бросил бы окурок от своей сигареты?

— Вы правы, — ответил я. — Если вдуматься — конечно, нет.

В этот момент из-за угла вынырнула машина и остановилась у гаража. И я понял, что слишком засиделся. Это был пикап, а молодая женщина, выскочившая из него, могла бы сойти за миленькую жену любого сельского жителя, если бы не тот образ, который сразу же возник в моей памяти. Мое лицо выразило только вежливое внимание — по крайней мере, я на это надеялся.

Ее золотистые волосы были забраны на затылке в «конский хвост», ниспадающий до плеч. Босоножки и ситцевое платье с весьма консервативным вырезом. На загорелом овальном лице глаза казались темно-голубыми. Она была красивее большинства городских женщин. И, пожалуй, больше, чем они, загорелая.

Редфилд довольно натянуто познакомил нас. Женщина пожала мне руку и улыбнулась:

— Добрый день, мистер Чэтэм!

— Добрый день! — ответил я.

— Вы как будто не из наших краев? — спросила она с приятной улыбкой.

Я покачал головой:

— Из Сан-Франциско.

Она задумчиво посмотрела на меня:

— Странно, у меня какое-то непонятное ощущение, будто я вас уже где-то видела.

Я поймал свое вежливое выражение, прежде чем оно успело соскользнуть с лица на рубашку, и снова закрепил его на лице:

— Ну... Так я в вашем городе уже пару дней.

— Да, может быть, поэтому... — Она снова одарила меня чарующей улыбкой. — У вас, наверное, тоже бывает такое чувство, будто вы раньше уже где-то видели того или иного человека.

— О, конечно! — уверил я ее. — Я думаю, оно бывает почти у всех людей.

Куда она гнет? Видимо, она не спала. Но тогда должна знать, что я натолкнулся на нее случайно и сразу ретировался, как только заметил.

— Как вам нравится наш сад? — спросила она. — Келли сделал из него просто чудо, вы не находите?

— Вполне с вами согласен, — ответил я. — Сад превосходный.

Ради приличия мне пришлось побыть с ними еще несколько минут. Редфилд в основном молчал, только поблагодарил меня за помощь.

— Вы обязательно должны еще раз навестить нас, мистер Чэтэм, — милостиво сказала она на прощание.

— Конечно! — ответил я. — И большое спасибо за приглашение.

Я направился к своей машине, удивляясь тому, что не оставляю на дорожке кровавых следов.

Что с ней? Чего она добивалась? К чему этот выпад? Или, может быть, она выставилась специально? Вызов? Или приглашение?

И это при Редфилде? При муже, когда он не в отъезде? Уж если она любит рисковать, то почему бы ей не заняться русской рулеткой, где на карту ставится все, даже жизнь?

Когда я вернулся в мотель, Джорджия Лэнгстон сидела за столом, что-то записывая в бухгалтерских книгах. Джози возмущенно ворчала:

— Я просто не могу с ней сладить, мистер Чэтэм! Просто не могу...

— Придется попробовать мне, — сказал я, закрыл бухгалтерские книги и, взяв ее за руку, повел в спальню. Взбив обе подушки, я твердо сказал ей: — Ложитесь!

Она вздохнула с преувеличенным мученическим видом, но послушалась. Я снял с нее туфли, бросил их у кровати и сел в кресло. Она посмотрела на меня и слегка улыбнулась:

— Вы — деспот, но... милый.

— По случайному совпадению вы тоже мне кажетесь миленькой, — ответил я. — И мне не нравится собирать обломки людей, которых я люблю, так что вы, пожалуйста, лучше соблюдайте режим. Кроме того, мне нужно с вами поговорить.

Она недовольно поморщилась:

— Ну, а курить вы мне разрешите, доктор?

Я дал ей прикурить и закурил сам:

— Вы и ваш муж хорошо знали Редфилдов?

— Не очень, - ответила она. — Мы вообще редко принимали гостей. Вести светскую жизнь и содержать мотель почти невозможно. Правда, два или три раза мы вместе играли в бридж. Но сам Редфилд и мой супруг часто ездили вместе ловить рыбу.

— Я хотел спросить у вас еще одну вещь, — продолжал я. — Вы никогда не беспокоились, когда он ездил на реку один? Я имею в виду его сердце.

Она кивнула:

— Конечно, беспокоилась. Но он редко ездил один... В то утро ему пришлось ехать одному. Редфилд поехал куда-то за город, и Кендэл просто не успел пригласить никого другого.

— Минутку! — быстро сказал я. — Вы хотите сказать, что он и Редфилд собирались поехать вместе, но в последнюю минутку Редфилду пришлось отказаться?.. Расскажите мне подробнее, как это было.

Она недоуменно посмотрела на меня:

— Это случилось, как вы уже знаете, в четверг. А они договорились поехать на рыбалку еще в понедельник. В среду, где-то в середине дня, Редфилд нам позвонил и сказал, что вынужден срочно выехать в Алабаму — кажется, чтобы освободить какого-то заключенного или что-то в этом роде. И извинился, что не позвонил раньше.

— Он говорил с вашим супругом?

— Со мной. Кендэл куда-то вышел.

— И вы передали ему слова Редфилда? Не забыли?

— Конечно, передала! А почему вас это интересует?

— Честно говоря, и сам не знаю, — ответил я. — Но в этом есть нечто такое, что меня тревожит... Вы сказали, что Редфилд извинился, что не позвонил раньше? А как он выразился точно: что он не знал об этой поездке раньше или что просто забыл позвонить?

Она задумалась:

— Он сказал, что это как-то выскочило у него из головы. Точно.

Я кивнул:

— Так, теперь немного о другом. Вы сказали, что Редфилд вас допрашивал вместе с шерифом. То есть на следующий день... Значит, его поездку отменили? Или он уже успел вернуться к тому времени?

— Дайте сообразить, — сказала она. — Они вызвали меня в контору шерифа около половины десятого утра. В это время Редфилда там не было, это совершенно точно. Он явился около полудня или в час...

«Значит, судя по всему, его действительно не было в городе, — подумал я. — И он знал о своей поездке накануне, может быть, еще рано утром».

Меня охватило волнение, но вскоре оно пропало. Какая связь могла быть между поездкой Редфилда и Лэнгстоном, даже если предположить, что моя сумасшедшая гипотеза верна?

— Вы что-нибудь знаете о миссис Редфилд? — спросил я. — Откуда она? Давно ли они женаты и так далее?

— Н-нет... Я знаю о ней очень мало. Как я уже говорила, мы встречались с ней всего несколько раз. Но она, кажется, очень симпатичная. Раньше она работала школьной учительницей, и, думаю, они поженились года два назад.

— Она здешняя?

— Кажется, она приехала из Уорен-Спрингс. Это что-то около 60-ти миль отсюда. Но у нее здесь родственники. Вы бы никогда не поверили. Такая привлекательная девушка — и тем не менее двоюродная сестра этого отвратительного Перла Тэлли...

— Тэлли? — резко перебил я ее.

— Ну да... — Она улыбнулась. — Судя по вашему тону, вы уже успели познакомиться с этим человеком?

— Встречался дважды... — И я рассказал ей, при каких обстоятельствах это было.

— В этом весь Тэлли... Многие считают его забавным, но мне он кажется просто омерзительным... И эти развращенные женщины, с которыми он живет... И не то, чтобы он был глуп или не знал ничего лучшего. Наоборот, он очень умен и, пожалуй, самый хитрый и проницательный делец в округе. Имеет 50% дохода в здешнем кинотеатре и даже не знаю сколько земли.

— Знаю, — сказал я. — По крайней мере, слышал о его фермах. Но что вам еще известно о миссис Редфилд?

— Судя по всему, вы ее тоже встречали, — сухо сказала она. — Самая привлекательная женщина в округе, не правда ли?

— Ну, скажем, вторая по привлекательности, — ответил я дипломатично. — Но я имею сейчас в виду другое. Все сходятся во мнении, что Стрейдер приезжал сюда, чтобы встретиться с женщиной. И, судя по тому, что я о нем слышал, это не могла быть первая попавшаяся женщина.

Она уставилась на меня:

— Но не ее же вы имеете в виду?

— А почему бы нет?

— Не знаю... Но мне кажется, что эта женщина совершенно другого плана. К тому же они женаты всего два...

— Давайте посмотрим на это дело с другой стороны. Вы тоже кажетесь женщиной не того плана. И женаты вы были даже не два, а всего год. Однако это никого не обеспокоило, и Стрейдера повесили вам на шею. Так почему бы нам не попробовать и не повесить его на шею миссис Редфилд?

— Но какие доказательства?

— Большей частью совпадения да дикие гипотезы, пока что... Он всегда останавливался у вас, а она живет в четверти мили от этого мотеля. Кроме того, мы знаем, что в ту ночь Редфилда не было дома, точнее, даже не было в городе.

Мои слова встревожили ее не на шутку:

— Вы понимаете, Билл, сколько вам останется жить, если вы скажете такое кому-то третьему?

— Догадываюсь, — ответил я. И подумал:

«На сеновале мог быть и Редфилд. И то, что он сказал, будто побывал там позже, ровно ничего не означало. Он знал, что я опытный полицейский, вот ему и пришлось искать какое-то объяснение. А в данный момент миссис Редфилд была совершенно чистой, на нее не падало и тени подозрения».