Клинки чужого мира

Глава XXII ОБОРОТНИ АТАКУЮТ

Генрих махнул рукой и кинулся со всех ног к сражающимся. «Жаль, нет со мной «Блеска Отваги», - подумал он. - С мечом бы я показал карликам, что значит вторгаться на чужую территорию».

- Тесните их к яме! - закричал он. - Заставьте их отступить, сбиться в кучу. Этим мы помешаем выбраться из Врат остальным!

- Чудовища Большого Мидгарда! Чудовища большого Мидгарда! - вдруг раздались со всех сторон испуганные возгласы карликов. - Вурдалаки, оборотни!

Генрих вспомнил, что в спешке они с Олафом позабыли снять карнавальные маски, и мысленно поблагодарил судьбу. Если бы карлики увидели двух мальчишек, спешащих на помощь древнерожденным, у них бы от смеха случилась истерика. «Надо как можно дольше корчить из себя всякую чертовщину!»

- У.у! - завыл Генрих не своим голосом. Он широко расставил руки, заковылял точно на ходулях.

- Это что, правила игры такие - выть, как чудовища, и горбиться? - удивленно спросил Олаф. - Хм. В этом что-то есть!

И он принялся разыгрывать из себя вампира. Насколько удалась ему роль Дракулы, ни он сам, ни Генрих не знали, но то, что вампир Олаф не уступал вампирам из самых крутых ужастиков, сомнения не вызывало. Он высоко подскакивал, плотоядно чмокал, а когда растягивал руками полы черного плаща, то казалось, что за его спиной трепещут самые настоящие крылья. Добежав до призраков, Олаф в нерешительности остановился. Цель была достигнута, но противников он так и не видел и потому не знал, как быть дальше. Но вот он вдруг дико взвыл, получив удар дубиной по бедру. Карлик, решившийся на удар, заслышав этот полный бешенства вой, решил, вероятно, что сейчас вампир разорвет его на клочки и, выронив дубину, бросился наутек.

- Бей, бей! - заорал Генрих. - Бей куда попало, иначе - крышка!

Он попытался пробиться к Олафу, но перед ним вдруг встал один из командиров десятка. Это был старый вояка, весь в шрамах, с черной повязкой на месте выбитого глаза. Здоровый глаз карлика пылал яростью, и Генрих понял, что этот боец не отступит ни перед оборотнем, ни перед самой смертью.

- Да сожрет тебя Нидхегг! - прорычал карлик на ломаном «эхте» и, замахнувшись мечом, двинулся к Генриху.

«Конец мне!» - пронеслось в голове Генриха. Он стал лихорадочно озираться, надеясь подобрать хоть какое-то оружие, но кроме решетчатых железных оград, врытых в землю крестов да неподъемных каменных памятников ничего не увидел.

- Позвольте-ка! - неожиданно Генриха бесцеремонно оттолкнули в сторону. - Вам, господин Герой, славы уж хватит, а я почти старик, но подвигов за мной еще ни одного не числится. Будьте так любезны, уступите один. - Гном Ильвис взвесил в руках свой молот.

- Ну что, одноглазый, второй глаз потерять не жаль?

Карлик рванулся вперед, но гном ловко увернулся в сторону, отведя удар рукояткой.

- Да ты малый шустрый, как я погляжу, - весело сказал Ильвис. - Но тебе ли, горбатому, тягаться с гномом?

Глаза карлика полыхнули гневом, на губах выступила пена. Зеленошкурый горбун проверил защиту Ильвиса несколькими ложными выпадами, затем выдвинул ногу вперед и немного в сторону. Ильвис, вместо того чтоб отступить, лишь немного присел. Карлик ухмыльнулся, а затем в стремительном порыве перенес вес тела на выдвинутую ногу. Его меч широкой дугой понесся к шее гнома. В желании дотянуться до противника карлик сильно прогнулся спиной, и это было ошибкой. Ильвис прыгнул, рискованно крутнулся на ногах и оказался за спиной карлика.

Бум! - молот врезался в спину чужака между лопатками. Что-то хрустнуло, скрэб всхлипнул и, выронив меч, полетел мордой на землю. Но, видно, он и вправду был настоящим бойцом так как тут же стал подниматься.

- Упрямый гад, - гном хмыкнул. - Придется добавить.

Он со всего размаху треснул карлика молотом в бок и, не глядя на Генриха, радостно объявил:.

- Вот как у нас в Регенсдорфе встречают незваных гостей!

Пренебрежительно сплюнув, Ильвис бросился в гущу карликов.

Генрих торопливо поднял с земли меч поверженного врага, взвесил в руке. В голове пронеслась мысль, что он давненько не держал в руках настоящее оружие, но для колебаний времени не оставалось - к нему мчались сразу три скрэба. Близость опасности вытеснила из головы все мысли, кроме одной - бороться. И вот тогда началась работа. Настоящая мужская работа.

Тело Генриха сжалось в пружину, а когда карлики оказались на расстоянии удара и занесли над головами дубины, Генрих шагнул им навстречу. Коротким движением снизу он подцепил рукоятью меча подбородок одного из противников. Удар оказался для карлика настолько неожиданным, что скрэб не успел отреагировать и с занесенной за спину дубиной полетел вверх, задрав ноги. Генрих увернулся от дубины второго карлика, подставил скрэбу подножку, и тот, потеряв равновесие, покатился кувырком.

- Ну что, зеленошкурый братец, - обратился Генрих на «эхте» к третьему противнику. - Поиграем или сразу убежишь?

- Ступай к Нидхеггу, животное! - рявкнул в ответ уродец.

Похоже, правду говорили о карликах - нет предела их ярости, ничто не способно их испугать. Карлик не стал метить в голову высокого противника, а атаковал его в ноги. Дубина несколько раз с шумом рассекла воздух в паре сантиметров от коленных чашечек Генриха. Не имей Генрих боевого опыта, он бы вмиг распрощался со своими ногами, а потом и с жизнью: в руках скрэбов таилась огромная сила. Но не зря Генриха обучал в свое время лучший боец Берилингии - рыцарь Скурд! Генрих знал, вернее, чувствовал, что и когда следует делать.

Опытному бойцу известно, что шпагу-«молнию» невозможно обогнать прыжком, если ты не кузнечик. Профессионал не станет блокировать мечом дубину, ибо нет занятия бессмысленней, чем пытаться ударом доски остановить набравшего скорость быка. Вот почему Генрих, не вступая в поединок, отступал зигзагообразным шагом.

Поведение врага взбесило карлика. Горбун не привык к тактике подобного рода: противник не убегал, но и не атаковал; держался так, как будто битва для него была всего лишь игрой. Карлик в ярости клацнул клыками.

- Сражайся, трусливый пес! Что ты выплясываешь передо мной? Дерись, как мужчина!

- Вы уверены, что хотите этого, господин скрэб? - с улыбкой спросил Генрих. - Ну что ж, воля ваша.

Генрих сделал вид, что отступает, а когда карлик в азарте подался вперед, оттолкнулся отставленной ногой и длинным шагом обошел карлика. Скрэб слишком поздно понял, что его провели. Прикрыться тяжелой дубиной он не успевал и потому попытался отскочить, но Генрих оказался быстрее. Меч тонко свистнул, а в следующее.мгновение… Нет, Генрих не решился на убийство. В последний момент он повернул меч и хлестнул противника плоскостью клинка. Удар прозвучал, как пощечина. Штаны на карлике лопнули, брызнула кровь. Скрэб вскрикнул, выронил дубину и подскочил высоко вверх. Генрих потерял к противнику интерес, оглянулся, отыскивая Олафа, а увидев друга живым, с облегчением вздохнул. Олаф стоял на одном колене, яростно раскручивая над головой дубину, отобранную у какого-то карлика. Вокруг лежал десяток стонущих, копошащихся, как черви, зеленых тел. Хотя Олаф бился вслепую, широкие взмахи его дубины подсекали наглых недругов, как коса.

«Слава богу, цел!» - подумал Генрих.

- Господин Генрих! - послышался оглушительный рев. - Присоединяйтесь к нам, у нас тут весело!

Голос принадлежал барону фон Циллергуту. Баон и Ремер из Майнбурга метались в гуще карликов так увлеклись сражением, что совершенно позабыли о том, кто они. Их мечи протыкали горбунов насквозь, рубили шеи… но, увы, не причиняли врагам ущерба. Впрочем, один лишь вид ужасных сверкающих мечей заставлял карликов в панике шарахаться стороны.

- Господин Краус фон Циллергут! - перекрикивая шум сражения, орал ландскнехт. - Не забудьте, что я наемный солдат и достаточно уважаю себя, чтоб не драться задаром. Если нам повезет и мы уцелеем в этой передряге, вы будете мне должны! Но с вас я много не запрошу.

Призрак Ханса фон Дегенфельда сражался в гордом одиночестве у ямы-Врат. В левой руке он сжимал фехтовальный кинжал «дагу», а в правой - шпагу. Протыкая чужаков насквозь, Ханс фон Дегенфельд весело смеялся и выкрикивал:

- Защищайтесь, негодяи! Немедленно защищайтесь, а то я заскучал от вашей трусости. И не напирайте все разом - по одному нападайте, по одному. Ах,как мне это нравится! Совсем как при жизни…

В это время со стороны города зазвучал колокольный набат.

- Подмога близка! - крикнул старый знакомый Генриха, гном Хар. Крепыш хотел еще что-то добавить, но не успел - один из карликов так саданул его дубиной по лбу, что бородач, выронив топор, перекувырнулся. К поверженному гному тотчас же бросилась целая дюжина карликов. Наверное, они растерзали бы беднягу в клочья, не окажись рядом Генриха.

- У-у, гады! - заорал мальчик, вскипая от ярости. Длинным прыжком он врезался в набегающую толпу и, все еще не решаясь убивать, заработал рукоятью меча и плоскостью лезвия. Секунд через десять окружавший Генриха отряд превратился в пляшущую ватагу. Кто-то высоко подскакивал от болезненных ударов, кто-то крутился на месте, осатанело потирая ушибленные места, а некоторые прыжками из стороны в сторону пытались увернуться от карающего меча. Но разве возможно уклониться от молнии? Однако, страдая от болезненных ударов, скрэбы все же не отступали. Причина заключалась, по всей видимости, в привычке побеждать: карлики оказались в сетях собственной заносчивости. Вместо того, чтоб искать противника более слабого, бестии стремились во что бы то ни стало одолеть Генриха. А так как для этого им недоставало ни ума, ни умения, они с глупым видом скакали вокруг противника.

Кто знает, как долго продолжалось бы это странное сражение, если бы на выручку Генриху не поспешили древнерожденные Регенсдорфа. Церемониться с врагами они не стали - затрещали лбы, брызнула кровь.

Постепенно центр боя переместился от могилы-Врат к Генриху. Регенсдорфцы горели желанием скорей разделаться с врагами, обезоруженными Генрихом, а скрэбы спешили выручить своих товарищей. Не рискуя разделить печальную судьбу предшественников, лишь только самые отчаянные решались вступать в бой с Генрихом. Горячие головы Генрих остужал быстро и довольно жестоко. Нет, он все еще никого не убил, но церемониться перестал - его меч наносил рубленые и резаные раны. Они не были смертельны, но вид собственной крови мог напугать кого угодно. Вскоре вокруг мальчика образовалась «мертвая зона», усеянная корчащимися, стонущими телами.

Заметив, что карлики шарахаются от него, как от чумного, Генрих перестал тратить время и силы на одиночек-храбрецов. Осматривая поле битвы, он выбирал самые тяжелые участки и бросался на выручку древнерожденным. Однако поспеть всюду Генрих не мог. Медленно и неудержимо регенсдорфцы отступали под напором более воинственного, более опытного противника.

Выбирая очередное слабое место в обороне, Генрих заметил Фунькиса - малыш возбужденно скакал по верхушке какого-то надгробья и палил во все стороны из пистолета.