Клинки свободы

Глава 9 Битва на Лантике

Нарочито медленно Файр поднялся на смотровую башню, что возвышалась над крышей городской ратуши. Но если он хотел этим доставить неудовольствие колдуну и вынудить его понервничать, то жестоко просчитался. Адепт Великой Пустоты стоял неподвижно, словно соляной столп, и даже не заметил появления государя.

Оскорбленный таким невниманием к своей персоне, юный тиран громко откашлялся и сказал:

— Мне кажется, не стоило так поспешно наказывать адмирала, ведь он не врал в главном. А все остальное — лишь частности.

— Что ваше величество имеет в виду? — спросил ледяным тоном Джозато.

— То, что мы оба прекрасно видим, — Файр широким движением руки указал в сторону севера, откуда к столице спешила эскадра под штандартами Объединенного Королевства.

— Кроме трех парусников из Чизпека, — сухо откликнулся колдун, манипулируя своим амулетом на шее, — остальные видимые отсюда суда — пиратские.

— А где же мой флот? — тупо спросил Файр, не решаясь оспорить слова адепта тьмы.

— Уничтожен в ходе ночного боя в самый первый день осады. — Раздраженно спрятав амулет под одежду, Джозато вытащил из поясной сумки переговорное устройство и совершенно непочтительно буркнул: — Сейчас я занят, ваше величество, и прошу не мешать.

Король скрипнул зубами, но промолчал.

«Отец, зачем ты посадил мне на шею этих лысых упырей? Они хамят мне, не подчиняются никому в целом свете, ведут свою собственную игру, правила каковой, ручаюсь, не известны даже в аду. Неужели дворянство Чизпека не может управлять землями Лантического побережья самостоятельно, не прибегая к помощи тварей, у которых изо рта пахнет могилой?»

Обитатели Изумрудной Башни бесили Файра больше, чем мятежники, осадившие его столицу. Ничего не понимая в ратном деле, тиран считал, что армию и флот Лучар можно уничтожить в ходе военной кампании, просто на это уйдет некоторое время. А вот Зеленый Круг пришел на побережье всерьез и надолго. Сын Эфрема не знал, что можно противопоставить их мощи и власти.

Пребывая в бешенстве и пытаясь найти способ сорвать на колдунах или подчиненных свою бессильную злобу, Файр все больше терял контроль над событиями, разворачивающимися в Объединенном Королевстве.

Глаза юного государя впились в трущобы и мол, где сошлись в кровавой сшибке солдаты его гарнизона и гвардия Д'Алви.

С ратуши можно было разглядеть лишь пожарища, разрушенные лачуги и баррикады, вокруг которых суетились маленькие людские фигурки. Человечки лазили по крышам, перебегали кривые улочки, дрались, продвигались вперед и отступали. Разобрать на таком расстоянии, кто из пигмеев умирал за Лучар, а кто за Файра, не представлялось возможным.

«Как это похоже на всю человеческую историю, — глубокомысленно подумал король. — Тараканьи бега, пожар в муравейнике во время весеннего половодья. Вероятно, такими видят нас лысые колдуны с вершин своих гордых башен и из подземных укровищ. Точно такими же мы кажемся с облаков».

Файр с неожиданной ненавистью поднял глаза к безоблачному небу и погрозил ему кулаком.

Джозато что-то шептал в переговорное устройство, но, углядев краем глаза жест монарха, снисходительно скривил губы в некоем подобии улыбки.

— Выше нос, государь, — весело сказал колдун, скинул с головы капюшон и подставил свою лысину утреннему бризу. — На сегодня все идет не так уж и плохо. Неприятель слишком долго возился со штурмом и потерял время. Ты еще поцарствуешь на этом свете.

Файр почувствовал, что его ногти впиваются в мякоть ладоней, и с трудом расслабил конвульсивно сжатые кулаки.

«Ничего, лысая обезьяна, я с тобой поговорю по-другому, когда войска мятежников уберутся в туманные южные болота, из которых вылезли. Говорят, что адептов тьмы бесполезно пытать. Дескать, попадая в лапы палачей, они откусывают себе языки, чтобы не сболтнуть лишнего, и мгновенно умирают, оставив своих врагов с носом. Проверим, удастся ли тебе, Джозато, избежать длительного общения с моими заплечных дел мастерами, если для начала тебе вырвут язык?» — подумал Файр.

Тем временем флотилия Лучар двинулась наперехват эскадре Объединенного Королевства.

Впереди строя неслась «Морская Дева», разодетая в паруса и флаги, словно настоящая модница, направляющаяся на бал. Тяжелый боевой корабль прыгал с волны на волну, сопровождаемый стаей дельфинов.

Как показалось Файру, враг был многочислен и производил весьма бравое впечатление.

«И как эта сопливая девчонка, дочь старого глупца Даниэля, набрала такую силу?» — подивился король.

Эскадра, подходившая к столице с севера, не стала уклоняться от боя, а двинулась на сближение.

Слепящие солнечные лучи пронизывали развевающиеся паруса, словно они сделаны были из паутины или призрачной ткани предутренних снов. На галерах весла гнулись от напряжения. По мачтам вверх и вниз летали цветастые сигнальные флажки, с помощью которых командиры враждующих флотов отдавали приказы своим подчиненным.

Ветер изменился, и «Морская Дева» замедлила свой бег. Неприятель же, совершая весьма громоздкий маневр, сдвинулся в сторону открытого моря, ловя обвисшими парусами непостоянный бриз.

— Эти безумцы собираются атаковать? — спросил сам себя адмирал Гимп. — Отлично, клянусь Восьмигрудой морской девкой и всеми ее лиловыми сосками! А мы ляжем в дрейф и подождем!

Бывший пират нервно прошелся по мостику, гадая, проглотит ли враг наживку. Он бы, например, ни за что не купился на такую уловку.

— Разве что в пору сопливой юности, — вслух подумал Гимп. — Но тогда никто не доверял мне ничего серьезнее рыбачьего ялика!

Неприятель, однако же, клюнул!

Завидев, как многочисленные корабли флота Д'Алви замедляют ход и останавливаются, превращаясь в весьма бестолковую кучу, враг наполнил паруса ветром и устремился вперед.

Целью самоубийственной атаки явились парусники, показавшиеся Чизпекским корсарам самыми приемлемыми целями.

— Боятся абордажа и сторонятся галер, — презрительно сказал по этому поводу Гимп стоявшим рядом офицерам, — и надеются на свои более шустрые суда и носовые тараны.

Корабли Объединенного Королевства, словно стая акул, ринулись на парусники Д'Алви. Для них ветер, конечно, не был попутным — но лишь при наступлении, а вот для ретирады он очень даже годился.

По команде, полученной с «Девы», величавые трехмачтовые корабли двинулись по направлению к берегу, увлекая за собой врага. Галеры и небольшие гребные суда бросились врассыпную, освобождая место атакованным, что создало на некоторое время впечатление полной неразберихи.

Воодушевленные успехом, корсары бросились вдогонку.

Гимп, флагман которого удалялся в сторону берега в первых рядах, отдал приказ галерам. Гребные суда, независимые от ветра, рванулись вперед слева и справа от атакующих, выходя на фланги.

Еще ни на одном судне не сработал ни один стреломет, а малочисленная эскадра врага оказалась фактически окружена.

— А вот теперь мы повернем назад, — злорадно сказал адмирал и добавил, плотоядно ухмыляясь: — Парусникам — сомкнуть ряды! И весь огонь сосредоточить на головных кораблях врага!

Отступающие суда Д'Алви начали разворачиваться, сбиваясь вместе. Тем временем галеры с флангов двинулись в атаку.

Корсары замедлили движение, поняв свой просчет.

— Залп! — азартно проорал Гимп.

Метательные машины всего центра королевского флота обрушили свой смертоносный груз на острие вражеского строя.

Стрелы и окованные медью дротики смели людей с носовых возвышений корсарского флагмана, каменные ядра в щепы разбили мачты, глиняные шарики изорвали паруса.

В одно мгновение нос парусного красавца превратился в груду щепок и обломков.

Не успев остановиться, в корму головного «загонщика» врезалось судно, шедшее следом. На нем шальной стрелой убило рулевого, а вставшие на его место не успели сманеврировать. Попутный ветер сыграл с корсарами скверную шутку.

Между тем, верткие корабли морских разбойников, стараясь уйти от галер и настичь неуловимого врага, обошли терпящие бедствие суда и ринулись дальше.

— Передайте на парусники, — надсадно заорал на сигнальщиков Гимп. — Тот, кто подставит под таран свой бок, еще до наступления ночи окажется на рее!

Потом адмирал добавил уже тише:

— И все равно, за уничтожение последних кораблей Объединенного Королевства придется платить большую цену. В просторечье это называется «размен». Хотелось бы одержать чистую победу, но у нас нет времени. Мои стрелометы нужны в гавани, или мы лишимся гвардии.

Нехорошее предчувствие не обмануло бывалого мореплавателя.

Далеко не всем парусникам Д'Алви удалось увернуться от корсарских таранов. Два прекрасных корабля получили такие пробоины, что самый поверхностный взгляд показывал: они вряд ли дотянут до берега. Маневренность пиратов оказалась выше, чем у судов Гимпа.

Впрочем, отправить парусники на дно одним ударом врагу не удалось. Два корсара, проломив борта, прочно сцепились с кораблями Лучар. Матросы с саблями и топорами в руках сошлись в схватке.

Подходившие с флангов галеры словно ждали этого момента. Теперь ничто не могло помешать их капитанам. Залп стрелометов расчистил место для десанта, и с тыла на абордажные команды корсаров обрушились превосходящие силы.

— Пусть оба корабля и повреждены, но нам достанутся вполне приличные трофеи, — заметил по этому поводу Гимп.

Его «Дева» легко избежала встречи с вражеским тараном. Пропустив атакующего корсара мимо, флагман устремился в погоню.

— Думаю, капитаны остальных судов справятся, — буркнул Гимп, с голодным волчьим блеском в глазах глядя на корму удирающего корсара. — Этого мерзавца я догоню и возьму на абордаж или заставлю выброситься на камни!

Оказавшиеся в ловушке корсары заметались, стараясь проскользнуть между галерами и парусными судами эскадры Д'Алви. Но теперь это сделать было весьма и весьма сложно. Возможностей для маневра оставалось мало, тяжелые корабли Лучар сближались, атакуя метательными машинами парусную оснастку врага.

В открытом море, да под приличным ветром легкие корсары играючи ушли бы от неповоротливых весельных судов, но на узком пятачке в самой гуще неприятельского строя, который продолжал смыкаться, им приходилось туго. То и дело у какого-то корсарского судна при неудачном маневре паруса обвисали бесполезными тряпками, и к нему подходили торжествующие галеры.

Схватка на кораблях, совершивших таранную атаку, также подходила к концу. Пиратов окружили на их собственных судах абордажные команды с поврежденных парусников и подоспевших галер. На скользких от крови палубах шла ожесточенная битва, в которой не было возможности сдаться в плен или ускользнуть от расплаты. Впрочем, корсары и не собирались молить о пощаде. Кто такой Гимп и как он расправляется с пленными разбойниками, им было очень хорошо известно.

Три чизпекских корабля умудрились не попасть в общую ловушку. Они довольно слаженно атаковали одну из фланговых галер.

Пока два сторожевика, построенных еще при Эфреме, обстреливали неповоротливое судно из стрелометов, третье ринулось в атаку. Чудом избежав тарана, галера прошлась впритирку к вражескому судну, буквально борт в борт. Неприятельский корпус раздавил все весла по левому борту.

Чизпекские суда отошли в сторону, наблюдая за беспомощными маневрами галеры.

Расстреляв с безопасного расстояния лишенное весел судно, теперь они нацелились на новую добычу, действуя так, будто их капитаны обладали единой волей.

Гимп же нагонял красавца с черными парусами и тремя мачтами.

— Стрелометы, залп! — проорал адмирал.

Но корсар словно читал его мысли. Переложив руль вправо, пират смог избежать повреждений и устремился к самому берегу.

— Что-то я не пойму, — проворчал задетый за живое Гимп. — Он, что же, надеется, что у «Девы» большая осадка и она не сможет погнаться за ним в мелкие прибрежные воды? Но ему придется идти вдоль самой береговой кромки, при этом мерзавец потеряет ветер!

Корсар действительно устремился в лабиринт между прибрежными рифами.

— Лечь в дрейф, приготовить катапульты, — крикнул Гимп. — Мы расстреляем его, как пустую плавучую бочку!

Однако пират и не собирался поворачиваться к ощетинившейся орудиями «Деве» своим черным боком. Продолжая лететь под всеми парусами, красавец-парусник наскочил на мель.

Гимп вжал голову в плечи, словно это под ним палуба внезапно заходила ходуном.

Корсарский корабль накренился, с высоких бортов в воду посыпались человеческие фигурки. Треснула мачта и, падая, снесла обвисшими парусами и вантами всех, кто находился на капитанском мостике. В следующий миг судно с жутким треском раскололось пополам.

— На камень наскочил, бедолага, — пробормотал Гимп. — Спустить на воду шлюпки, пусть подберут тех, кого еще можно спасти!

Но уцелевшие корсары упрямо гребли в сторону берега, оборачиваясь к шлюпкам с «Девы» лишь для того, чтобы послать ее матросам порцию черных проклятий.

Носовая часть погибшего корабля ушла под воду, а корма все еще возвышалась над синей гладью. Гимп велел просигналить на лодки: «Подняться на вражеский остов и произвести досмотр».

Тем временем в отдалении от берега сражение продолжалось.

Пиратские суда, попавшиеся в капкан, оказались зажаты между кораблями Д'Алви. На большинстве уже шли абордажные бои. Из стальных тисков вырвались только два судна с изорванными парусами, сразу же кинувшиеся наутек.

Три корабля из Чизпека умудрились расстрелять метательными машинами еще одну галеру и врезались в плотный строй эскадры Гимпа. Окованные медью тараны взрезали борта неприятельских судов. Пользуясь общей неразберихой, северяне спустили на воду шлюпки, которые на канатах оттащили корабли Файра от их жертв.

Три судна, построенные во Флориде, экипажи которых сейчас рубились на бортах окруженных корсаров, начали уходить под воду.

Разглядев эту сцену с борта «Морской Девы», Гимп взревел от ярости.

— Нас бьют, словно беременных уток! Неужели трудно, имея двукратный перевес, обойтись без потерь? Все приходится делать самому!

Понимая, что нет времени подбирать с остатков затонувшего корсара досмотровую группу, Гимп развернул «Деву» носом к ветру и галсом пошел в сторону своей флотилии. Но он оказался слишком далеко и продвигался мучительно медленно, когда грянула настоящая беда.

Три судна Д'Алви, не участвовавшие в общей свалке, обнаружили чизпекцев и двинулись на них. Северяне стали торопливо принимать на борт экипажи со шлюпок.

И тут появился корабль Нечистого.

Стальное чудовище имело низкий борт и могло подкрасться к добыче, прячась даже за незначительной волной.

Адепты тьмы выкрасили борта своего судна в цвета морской волны, да еще и особой краской, не дающей бликов. Но не только это, а еще неразбериха в ходе самого боя, сделало появление секретного корабля демонопоклонников неожиданным.

Двигатель, принцип работы которого оставался за гранью понимания нынешних моряков, влек вперед атакующий корабль с невероятной скоростью. В считанные мгновения крейсер сблизился с флотом Д'Алви и открыл огонь.

С носовой части железного корабля хлестнуло зеленое пламя, превратившее ближайшую галеру в плавучий костер.

— Тридцать три русалки и один морской черт! — закричал Гимп, прекрасно представляющий себе чудовищные возможности вражеского крейсера. — Поднять сигнал для эскадры — всем полный назад!

Но вряд ли голос флагмана мог быть услышан в короткое время. Флот Д'Алви еще не разобрался, с каким противником ему придется иметь дело, когда понес новую потерю: судно Нечистого с ходу протаранило и потопило подвернувшийся парусник, вышедший из свалки с корсарами с пробоиной в борту. Надеждам его капитана дотянуть до берега не дано было сбыться.

Гимп понял, что единственный способ спасти гибнущий флот Лучар — это галсом сблизиться с крейсером и предоставить ему возможность уничтожить флагман, пока остальные суда выходят из боя.

«Проклятье, а я ведь так и не успел переговорить с Артивом, — печально подумал Гимп, когда разглядел, что на стальном чудовище заметили „Деву“ и разворачиваются для атаки. — Во Флориде, перед походом на север, я строил флот, а он муштровал пехоту. Потом началась война, и стало не до разговоров».

— Всем, кто не желает поджариться заживо, рекомендую спуститься в шлюпки и грести вместе с крысами в сторону берега! — крикнул он, прекрасно зная, что команда последует за ним в самоубийственную атаку не задумываясь. Малодушные не поднимались на борт «Девы» или покидали ее при первом же удобном случае, а таковых уже представилось немало.

— Ну что же, акульи дети, — сказал Гимп, глядя на пенную полосу, что оставлял за собой ринувшийся к ним крейсер Нечистого. — Если вы решили умирать, то будете это делать долго и мучительно! Спустить на воду шлюпки и не обрезать концы! Вылить воду из бочек на нос и скинуть их за борт, только не забудьте привязать к ним канаты! Лечь в дрейф, абордажной команде — приготовиться!

Матросы торопливо облили носовое возвышение драгоценной питьевой водой, сюда же опорожнили персональный гимпов бочонок с вином. Адмирал одобрительно кивнул. Команда поняла его нехитрый план действий. Метательные машины, способные поражать вражескую команду и рвать паруса, оказались бесполезными перед железным броненосцем, и расчеты стрелометов торопливо спускали на воду шлюпки и пустые бочки.

Крейсер приближался с потрясающей скоростью, взрезая волны, словно атакующая беспомощного кита меч-рыба.

«Морская Дева» с поникшими парусами замерла, окруженная многочисленными «поплавками».

Гимп посчитал ниже своего достоинства прятаться и остался на мостике. Пробегавший мимо матрос опрокинул на него ведро с соленой водой.

— Протащу под килем, мерзавец! — возмутился было адмирал, но тут на носу крейсера полыхнуло зеленое пламя.

Матрос тут же превратился в живой факел, и адмирал запоздало пожалел о своей угрозе. Его самого изрядно тряхнуло, а мокрая стеганая куртка вмиг высохла и задымилась по подолу.

Со стороны выстрел секретного орудия Нечистого выглядел весьма красочно. С крейсера ударила длинная ветвистая молния. По носовому возвышению «Девы» метнулись языки разноцветного пламени. Несколько мгновений длилось противоборство колдовского огня с мокрой древесиной. Паруса вспыхнули, словно крылья бабочки, неосторожно подлетевшей близко к костру, а капитанский мостик устоял, хотя и окутался удушливым дымом.

Не останавливаясь, крейсер ударил «Морскую Деву» прямо под резную носовую фигуру. Гимпа, которого пощадил огонь, ударом сбросило с мостика. В жутком треске он различил крики ужаса матросов и рев абордажной команды, устремившейся в безумную атаку.

Адмирал ударился головой о мачту и потерял сознание.