Кара лежал на пуховых подушках с ухмылкой на лице. Он был погружен в раздумья. Что натолкнуло его на воспоминания, он не знал, но сейчас в мыслях он был далеко отсюда. Память перенесла его на двенадцать лет назад в грязную деревенскую хижину на склоне горы недалеко от Дураццо. Он увидел посеревшее лицо вождя племени, который по прихоти Кары потерял самое дорогое в жизни, полные ненависти глаза отца девушки, стоящего над скрюченным у его ног связанным по рукам и ногам человеком, закопченные потолочные балки деревенского дома, пляшущие по притолоке тени. Он с содроганием вспомнил тот ужасный час, который ему пришлось провести на привязанном к столбу стуле, глядя, как тает свеча в горшке с порохом у него под ногами.
Он прекрасно запомнил этот день — Стретение. Это было ровно двенадцать лет назад. Он слышал топот копыт по каменистой деревенской улице, видел, как разлетелась в щепки дверь, и лица турок-жандармов, спешивших к нему на помощь.
С жестоким чувством удовлетворения он вспомнил спектакль суда над покушавшимися на его жизнь и как болтались их безжизненные тела на виселицах в Пецаро. Слабый звук колокольчика на входной двери вернул Кару к действительности.
Т.Х. вернулся? Он соскользнул с кровати, прошел к двери, приоткрыл ее и прислушался. Если это Т.Х. с ордером на обыск, тогда жди неприятностей. Кара пожал плечами. Вроде бы он удовлетворил любопытство полицейского и развеял его подозрения.
Он услышал громкий хриплый голос. Кто бы это мог быть? Шаги приблизились, и в спальню вошел Фишер.
— К вам мистер Гэзеркоул, — доложил он.
— Гэзеркоул? — Кара вздохнул с облегчением, на его лице появилась улыбка.
— Просите его, Фишер. Да, извинитесь за то, что я приму его в спальне.
— Я сказал ему, что вы в постели, в ответ он выругал меня последними словами.
Кара рассмеялся.
— Проводите гостя сюда, — приказал он и, когда Фишер был уже у двери, вновь окликнул его.
— Кстати, Фишер, после ухода Гэзеркоула можете быть свободны. У вас, насколько я знаю, дела в городе. Я вас отпускаю до утра.
— Благодарю вас, сэр, — поклонился слуга и направился к выходу.
Фишер действительно имел на вечер далеко идущие планы, которые в случае удачи сулили ему значительную материальную выгоду.
— И все же я, — неожиданно остановил его голос хозяина, — попросил бы вас задержаться до одиннадцати часов. Принесите мне бутерброды и большой стакан молока. Нет, оставьте все это на подносе в холле и можете идти.
— Слушаюсь, сэр, — снова поклонился слуга и удалился.
Внизу экзотическая фигура путешественника в блестящей шляпе и с всклокоченной бородой нервно мерила шагами просторный холл, время от времени задерживаясь у какого-либо привлекающего внимание предмета.
— Мистер Кара ждет вас, сэр, — объявил Фишер.
— Ага! — взорвался посетитель, наступая на беззащитного слугу. — Как он добр, ваш хозяин. Он, наконец, готов принять ученого-исследователя, который потратил три года жизни ради его прихоти. Я поседел на этой работе. Вы это понимаете?
— Да, сэр, — не моргнул и глазом Фишер.
— Смотрите сюда.
— Да, сэр.
— Видите седые волосы в моей бороде?
Фишер в смущении потупился.
— Видите? — продолжал наступать посетитель.
— Да, сэр, — быстро ответил слуга.
— Они седые, не так ли? Можете выдернуть один и рассмотреть его ближе.
Перепуганный Фишер улыбнулся и сделал шаг назад.
— Я не могу себе этого позволить, сэр.
— Трус несчастный, — завопил посетитель. — Ведите меня к своему хозяину!
Фишер провел его на второй этаж. На этот раз у гостя не было книг под мышкой. Левая рука безжизненно свисала, и Фишер отметил, что она, очевидно, выскочила из кармана не по воле хозяина. Он толкнул дверь в спальню и объявил:
— Мистер Гэзеркоул.
Кара вышел навстречу гостю, который, все еще в шляпе и плаще, переминался с ноги на ногу и представлял довольно забавное зрелище.
Фишер закрыл за собой дверь и вернулся к своим обязанностям в холле. Через десять минут он услышал, как открылась дверь спальни, за чем последовали громовые раскаты голоса Гэзеркоула. Фишер поднялся по лестнице, чтобы проводить посетителя, и перед его глазами разыгралась бурная сцена.
— Никаких Патагоний, — ревел он, — никакой Терра де Фуэго.
Кара, очевидно, что-то ответил, не выходя из спальни.
— Конечно, — ответил гость, — но не в Патагонии. — Он вновь сделал паузу, и Фишер, стоя на ступеньках, гадал — что же произошло между хозяином и гостем.
— Надеюсь, банк примет к оплате ваш чек? — спросил гость с сарказмом в голосе, рассмеялся и плотно закрыл за собой дверь.
Он прошел по коридору до лестничной площадки, разговаривая с собой. Наконец, он увидел Фишера.
— Все греки — мошенники, — весело проговорил он.
Фишеру ничего не оставалось делать, как укоризненно улыбнуться. Укоризна, естественно, относилась к его хозяину.
Путешественник похлопал его по плечу и вновь заявил:
— Все греки — мошенники. Когда с ними имеешь дело, деньги только вперед. Понятно?
— Да, сэр. Но, по-моему, мистер Кара всегда очень щедр.
— Не верьте в щедрость, не верьте, молодой человек. Вы…
В это мгновение из-за двери в спальню донесся металлический лязг.
— Что это? — с некоторым испугом спросил гость.
— Мистер Кара запирает дверь на засов, — сказал Фишер, — что означает не тревожить его по меньшей мере до одиннадцати утра.
— Трус, — завопил посетитель. — Несчастный трус!
Он прогрохотал башмаками по ступенькам, словно пробуя каждую из них на прочность, без чьей-либо помощи открыл входную дверь, хлопнул ею изо всех сил и исчез в темноте.
Фишер сунул руки в карманы и неодобрительно покачал головой:
— Чертов старик, прямо дьявол.
Он посмотрел на часы. Было без пяти минут десять.