Книга погромов. Погромы на Украине, в Белоруссии и европейской части России в период Гражданской войны 1918-1922 гг. Сборник документов.

474

Любанский погром стал предметом обсуждения на совещании с участием представителей Центра, уезда, местного отряда самообороны и жителей, пострадавших от погромов, которое состоялось 31 мая 1921 г. В выступлении представителя отряда самообороны Марголина отмечалось: «1921 г. 26 мая в 3 час. ночи в м. Любань Бобруйского уезда разыгрался погром, который, по тщательно собранным сведениям, произошел при следующих обстоятельствах: внезапно по направлению к синагоге открылся пулеметный огонь. Дежурившими местными жителями (знавшими о готовящемся нападении) был дан ответный выстрел. Затем вступила банда в количестве 120 человек. Согнали жителей в синагогу, где командир банды сказал речь, вроде: “До тех пор, пока в[аш] соплеменник стоит у власти, мы будем лить в[ашу] кровь, и за то, что вы убили наших двух товарищей, мы убьем в тысячу раз больше”.

Началось избиение. Расправлялись зверски: выкалывали глаза, втыкали в рот штык, изнасиловали женщин и детей. Погром продолжался от 3 час. ночи до 10 час. дня. За это время было убито, по точным данным, 28 чел., ранено около 40. Изнасилованных много. Имущество у населения разграблено и увезено на 50 подводах, которые приехали с бандитами. Двери и окна разбиты, дома в целости [...] Связь с бандитами из местного населения бессомненна. Население знало о грядущем нападении, хлопотало о присылке помощи в Минске, Бобруйске, Слуцке неоднократно. Отбивало пороги у соответствующих властей, но тщетно. Даже после этой ужасной трагедии никто на помощь не явился. Правда, приходили чекисты, милиционеры, но их почему-то отозвали 29 мая с.г. Население жило в вечной тревоге, так было до погрома в Любани и соседнем с нею м. Уречье. Таково и теперь. Жители в страхе по ночам не спят. Дежурят одетые, повозки их готовы принять скарб несчастных и отвезти подальше от Уречья. Во время настоящего совещания мы получили от замкомиссара собеса телеграмму, что меры приняты, мы знаем им цену, ибо если после кошмарного любанского погрома “а ля Кишинев” власть могла оставить соседние местечки, в которых скопились беженцы, без помощи, то это — преступление. Обидно и горько думать, что таково может быть отношение к беззащитным людям. Любанцы отбивали пороги учреждений, просили хотя бы оружия, если живой силы нет. В Любани была организована самооборона на 100 чел., но, к сожалению, им в оружии отказали в Бобруйске, а когда ЦК КПБ решил выдать оружие, то вплоть до самого погрома медлили в выдаче, несмотря на то, что хлопоты ими не были оставлены; и результаты такой халатности сказались. Самооборона была [так] хорошо организована, что делала сама налеты на бандитов и, если бы им было выдано около 50 винтовок, то не было бы теперешних результатов [...]» (ГА РФ. Ф. Р-1339. Оп. 1. Д. 449. Л. 68).