Книга правды

ВСЕ, КАЖЕТСЯ, ГОТОВО. ТЫ ГОТОВ? ГОТОВ?¹⁴

Издание «Страха и Отвращения» для меня лично было частью Большой Игры, начатой пять лет назад, когда я вкалывал чернорабочим на английской ферме, и вскоре был с позором оттуда изгнан за примерные достижения в области «химического издевательства» над английским сельским хозяйством, и без меня достаточно «охимизденного» — стоит только взять за вымя последующий Mad Cow Disease.

Ночная погоня за мной полиции из города Рочестера напугала, видимо, только окончательно охуевших кроликов с окрестных полюй, на которых я имел несчастье наткнуться в кустах, в которых отлеживался, пока надо мной проносились полицейские машины.

С творчеством Томпсона меня подробно познакомили старший инспектор британской налоговой полиции, в доме которого, на улице Кромвеля, я остановился после случайного знакомства на распродаже пластинок в Кентербери, и последующее безумие, плавно перетекшее в импровизированный отчет «Книга правды» — написан опять же в Кентербери с 1 на 2 сентября 94-го за сутки на всем, что попалось мне под руку (там же было и первое упоминание на русском языке о Томпсоне вообще и о «Страхе и Отвращение» с «Поколением Свиней» в частности). Спустя каких-то несколько дней меня затянуло в водоворот беспорядков, произошедших в Лондоне, когда Тори принимали свой фашистский закон о преступности. Этот блядский закон привел к запрету бесплатных рейвов, продолжению истории о гнусной провокации против Дженезиса Пи-Орриджа, кормившего с женой голодных детей в Непале, пока в Лондоне спецслужбы изымали весь его годами собиравшийся архив (после этого их самих пришлось кормить), и прочим веселым штукам, о которых даже пингвин не споет на хрустнувшей, как шейные позвонки Талона, льдине. Но даже полгода спустя я и предположить не мог, что для почти окончательного отъезда в Соединенное Королевство:

1. Мне придется подделать документы — написать самому себе приглашение от представителя Красного Креста некоего господина Бреннана (хорошо, что не Ричарда Брэнсона, владельца «Virgin» — как мне это сразу в голову не пришло), самому же его подписать и с улыбкой Чеширского кота побежать в английское посольство (вероятно, с таким же выражением на лице Хантер бежал на самолет в Вегасе: «Я решил рискнуть — просто промчаться через ворота терминала с широкой жизнерадостной улыбкой на лице, неся околесицу про «резкое падение спроса на рынке скобяных изделий»). Проблема в получении визы заключалась в том, что некто Вори-щев, по совместительству председатель Всесоюзного Общества Слухачей «СКОТ» — «Dirty Little Stukach», как писал Дядя Билл Берроуз, наклепал на меня творческой интеллигенции на «Русской Службе Би-Би-Си», обвинив в контрабандном провозе килограмма марихуаны. «Напрямую из Лондона»; только не понятно зачем (?!!!), как будто здесь своей нет, особенно используя наши «левые» склады якобы уничтоженного зелья в Управлении Нелегального Оборота Наркотиков; хотя господин Ворищев, возможно, имел ввиду образцы, привезенные на Международную Конференцию с участием сотрудников Интерпола (это нас то!) по Экспертному Контент-Анализу черепно-мозговой структуры Джонни Дэппа после общения с Доктором Томпсоном. Или же его настолько устрашил размах и чистота наших операций, что даже он тогда, по своей простате торговца приглашениями в Голландию, не понял, с кем имеет дело. Никто мне после этого, естественно, никаких приглашений не прислал, и все знакомые эмигранты отпихивались в своем подлом, отстраненном, холуйско-диссидентском духе, как будто я плотвой, начиненной ЛСД, всю жизнь торговал у памятника Дзержинского.

2. За пять минут сочинить в посольстве всю историю моих взаимоотношений с господином Бреннаном, начиная с тех самых лет, когда Олимпийский Миша взлетал к экологически чистым ебеням, минуя те времена, когда Пятнистый Миша… (впрочем, вы и сами все знаете — «Номенклатура Мозгового Фонда или Возвращение к Каббалистическому Рейху»), мимоходом коснувшись тех славных дней, когда Маргарет Тэтчер восхищалась ЕБН-ом за организацию стихийной эукуляции у нашей бронетехники (Прямо как в анекдоте: «Снимите этого Сруля!») и многих других событий, о которых так много любил думать Васисуалий Лоханкин. Все закончилось всеобщим «Цирк-Цирком» — это даже не Шестой, а уже 99-й Рейх.

3. Устранить группу омерзительных нарколыг, мешавших моему вылету, по причине, которую каждый уважающий себя браток из Университета Патриса Лумумбы должен понимать: little Ifevliki was hacked to stroganoff by the outraged neighbors— goodjob and all. THUS PERISH ALL TALKING ASSHOLES. -Вырвать им легкие! И съесть их!

4. Поставить всех по факту в Лондоне своим прибытием ~ картина «Не ждали». А я был, помимо прочего, «ВИП». В про* тивном случае они, прежде всего, никогда бы не дали мне ши прокат «Кадиллак». А еще через несколько недель мы с моим приятелем Майки Уолласом, бывшим членом ИРА (вышел в отставку после взрыва в Манчестере летом 96-го), грузили грейпфрутами машину, намереваясь отправиться в поездку в поисках Великой Друидской Мечты («Дал дуба у дуба»), «Шум в тачке был настолько ужасен — свистел ветер, орало радио и магнитофон — что начитанные в дороге пленки пере* вода «Страха и Отвращения» можно было разобрать только в монтажной студии MI6, которая даст сто очков любой Abbey Road. Славного Джи Джи Рогозина ЕБН послал из Кремля на хуй за оккультный террор в отношении местных бюрократов за три месяца до описываемых выше событий. Но тогда мы как-то об этом даже и не вспомнили, потому что наш разум отправился в страну огнедышащего перевода всяких полезных для человеческого здоровья веществ и вещей, включая ручные пулеметы и гранатометы (из оффшора в Латинскую Америку и обратно), в «ту последнюю базу, лежащую за солнцем».

— Верховный спросил меня…

(О чем он спросил тебя, Алекс?)

— «Сражался ли ты или бежал?»

(и что ты ему ответил, Алекс?)

— ««.Мы дали им пизды по полной программе»

— We want your brains to pay for further education…

Arthur Brown.

В один из ноябрьских вечеров 96-го мы сидели небольшой компанией в старом рок-н-ролльном пабе «Ковчег», что в двух шагах от Кройдон Хай Стрит. Играла (уже в который раз) «Another Girl, Another Planet» The Only Ones и Майки Уоллас, душа и растлитель нашего общества, отправился к стойке забирать выпивку очередного «раунда». На столе, густо обсыпанный пеплом, лежал теперь уже исторический документ — «Издательский План T-OUGH PRESS в России». На нескольких листах уместилось больше шестидесяти названий — такому каталогу позавидовало бы любое западное издательство. Составляя список, мы спорили до хрипоты и крика, прерываясь лишь на очередной залп в глотку, после чего яростный спор возобновлялся с употреблением всех матерных выражений, которые только существуют в английском языке и на жаргоне кокни. «Да, масса всего полезного для России вышло из лондонских пивных. Вековая традиция», — заявил, ехидно усмехаясь, Уоллас и, расставив стопки, плюхнулся на стул рядом со мной.

— Да… Съезд РСДРП, например, — вставил свои тридцать копеек Джей Бей.

— Страх и Отвращение в Лас-Вегасе, — сказал я, вглядываясь в самое начало первого листа.

— Еще не ездил, — откликнулся Уоллас. — Ну что, чин-чин, упала…

— Я имею в виду «Страх и Отвращение» Доктора Томпсона, а не твою паскудную бандероль с бутонами пейота, ты, о зоотехник светских раутов и молодежных клубов. Кто посадил на порошок Царя Лестригонов Лайма Галлахера? Кто подсунул его Стелле Маккартни? Растленный хряк… Еще пронесется монгольская конница с боевым кличем «Кхху Ур-рагах» над аббатством Гластонбери» как предсказывал старый питурик Уорхол…

— Нуда, потому здесь для вас, монголов, специально и открыли в Кройдоне ресторан «Монгольский Окорок», и официанты, прежде чем подать бутылку «Анжуйского», зачеркивают черным фломастером название, и пишут «Монгольское». Так выпьем же, кабан, за то, чтобы все «Вегасы», где нет никакого полета для Птиц Высокого Полета, взлетели на воздух, чему мы, кстати сказать, в буквальном смысле и способствуем…

— Аминь. В мире воров единственный и окончательный порок — это тупость.

И тут, вспоминая о «Страхе и Отвращении», я наткнулся в своей памяти на одно событие… На свою фиктивную свадьбу, на которой гуляло все белое и черное отребье Кентиш Тауна и сотрудники британского Министерства Внутренних Дел (Хо-ум Оффиса). Я оказался там единственным человеком в костюме и, размахивая бутылкой виски, орал с балкона, как муэдзин, зазывая на вечернюю попойку всех прохожих… Мою испанскую жену уже тискал кто-то другой… Кто-то! Его имя я так и не сумел вспомнить. Раздался истошный вопль: «Меня кинули! Кинули!» — это вопил сын депутата Госмударствен-ной Думы, отстрелянного впоследствии нашими спецслужбами. Мы зашли в туалет, и в его увесистом свертке, под наш всеобщий хохот, оказалась кошачья мята. «Мы покажем этим грекам, где турки зимуют!» — заорал один хрен. «Мы заставим их вспомнить Херонею и Черных Полковников!» — подхватил я, и вся толпа с гиканьем и свистом помчалась к машинам. Должно быть, мы возвращались. Более того, я был уверен в этом. С трудом разлепив глаза увидел, что лежу на скамейке рядом с Кэмдэнским Каналом. Посмотрел на часы — шесть утра. Сквозь клочья тумана в двадцати метрах от меня на железной балке происходило откровенное «блядство телят» с какими-то собачьими завываниями. Поднялся, пошатываясь, разрывая зубами воздух, побрел к лестнице на мост. «Доброе утро…» — сказал я, проходя мимо блядства. «Умммм… На хуй!» — ответила телята, которая была сверху. «И чтоб тебе на него сардинка клевала», — заметил я, делая свой первый головокружительный шаг по лестнице. Час ковылял до офиса в Кен-тиш Таун. Там судорожно пытались уничтожить следы ночного безумства гадов, которых уже давно занесло зыбучими песками майонеза. Душ не работал. Жена исчезла. Я выпил две оставшихся банки «МакЭванс», меланхолично наблюдая, как глава рекламной службы этого журнальчика самолично убирает оказавшееся у него на стуле дерьмо. Принял в рот паровоз от пробегавшего мимо сына хозяина издания, съел хлебец с сыром и отправился в тотализатор делать ставки на шесть футбольных матчей. Вернулся, редактировал до двенадцати какую-то херню, которая так никогда и не была в результате опубликована, потом вышел в ирландский паб, выпил две пинты, залил все текилой и снова пришел в свой рабочий закуток, где и просидел до конца дня, слушая Ленни Тристано, Диза и репортаж со стадиона «Уэмбли». Вечером я лежал в офисе на кожаном диване (я там не только жил, но и работал) с упаковкой пива. Машинально потянулся к книжной полке и рука достала «Страх н Отвращение»… Я наугад раскрыл книгу и наткнулся на главу про адренохром… «Мы отправимся в «Цирк-Цирк», посмотреть, что они там вытворяют с белым медведем…» И я читал, содрогаясь от внутреннего хохота, забрызгивая пеной себя и диван. Жене вставлял кто-то другой. Больше я ее никогда не видел, только слышал, когда ее мускулистый русский бойфрэвд, накурившись гашиша в Барселоне, спустя три с половиной года решил потребовать с меня деньги за развод, примерно как господин Бонасье это с меня-то, королевского мушкетера)

— Как твой адвокат, я советую тебе сбавить обороты…

— Яне могу больше держаться, старый.

Да, хороший, судя по всему, «гаш» марроканцы перекидывают в Барсу с Ибицы, хотя с непальским и не сравнить. Мы шли с Уолласом из «Ковчега» в офис напротив через дорогу, в «Дом Зеленого Дракона». Я позвонил приятелю в Москву.

— Привет. Ты не знаешь, кто перевел «Страх и Отвращение» Томпсона?

— Да. Ты его и перевел.

— Я?

— Да. Ты помнишь, что переводил «Джанни» Уильяма С. Берроуза в 92-м?

— A-а, помню… Свяжись с ним.

— С Джанни, Берроузом или с тобой, идиот?

«Хо-хо, он пляшет, как безумный. Тарантул укусил его», — пропел, пританцовывая рядом Уоллас. Через несколько дней в Лондоне начались странные события, связанные с деятельностью TRI («Института Упорного Сопротивления»), основанного Уолласом и рядом других весьма осведомленных лиц международного артистического сообщества, призванного объединить обособленных творческих людей по всему миру и устроить небольшой Helter Skelter, связанный с оживлением статуй острова Пасхи. Впрочем, не будем пока забегать вперед. В результате «Издательский План» был отложен в долгий ящик на полтора года; Уолласу и многим другим пришлось бежать из страны дальше собственного визга, а точнее в Бразилию, в Австралию, Новую Зеландию, на остров Кайман, по проторенным дорогам старого доброго плана «Одесса», знакомые сотрудники Хоум Оффиса, теперь уже бывшие, основали в тюрьме новую рок-группу «Пи-Си-Пи», а мне пришлось играть в баскетбол и на фортепиано в санатории для частных детективов из Ямайки и Экспертов по Анализу Криминального

Оборота Рыболюдей из Общества Дагона.

*

И все же издательский план, возникший в головах шумной, веселой компании собравшихся когда-то в Лондоне международных авантюристов, хастлеров, гэмблеров и Джонсонов, докатился все же до России… Снежным комом с горы, обрастая друзьями и недругами, и впереди, на Великой Красной Акуле, мчались Доктор Хантер Томпсон, дегустирующий вытяжку из адреналиновой железы живого человека, и его толстый, бешеный адвокат Доктор Гонзо, сжимающий в руке охотничий нож. «Страх и Отвращение в Лас-Вегасе» открыва-

ет нашу, так сказать, «фармакологическую* серию. Этот роман давно уже стал неотъемлемой частью современной культуры, а вернее — рупором Нового Отношения, Обратного Кода, разбивающего все условности Открытого общества «Молчаливого Большинства*, потребителей «семейных ценностей* и «наркотиков* иллюзорных понятий официальных институтов власти. Химический Взрыв мозга Хантера Томпсона в 1971-м затронул нервные окончания нескольких поколений молодежи. Вдохновляясь «Страхом и Отвращением», в бой против всей этой мрази Крестового Похода Наркоистерии двинулись с издевательским смехом полки новых охотников-мутантов, отважных исследователей Отдаленной Стороны Реальности, как писал Кен Кизи, и беспощадных истребителей тупорылых свиней, упорно лезущих не в свой огород. Кислотные Парти-заны-Фрики атакуют конференцию Координационного Совета по Безопасности Личности — этот штурм тянется уже сорок лет и будет тянуться до бесконечности, пока все Фрики не обретут свое Королевство. Там каждому накрыт свой «Голый Ланч*, каждый пишет свой «Дневник Наркомана*, у каждого на досуге свой «Трейнспоттинг», в шприце свой «Вирт*, место прописки — «Интерзона», а вместо паспорта «Книга Каина». Не стоит задавать глупый вопрос, что общего между Томпсоном, Кроули, Берроузом, Уэлшем, Нуном и Троччи… Peel Slow and See… Медленно Очищай и Врубайся… — Алекс Керви.

P.S. А вообще-то, братва, давайте забудем об этой хуйне с Американской, Самоанской и Друидской Мечтами. Главное — это Великая Монгольская Мечта!