Книжная лавка

Глава 8

Считаю, секция биографий знаменитостей в нашем магазине лишняя.

Биографии бывают нескольких видов. Первые пишут скороспелые звездочки какого-нибудь банального комедийного сериала. Издатели предлагают им контракты в надежде подзаработать (а кто сейчас на это не надеется?..). И теперь эта звездочка пытается хоть чем-то заполнить сто пятьдесят страниц или около того, а к связному тексту они не привыкли, только к коротким репликам. Поэтому в подобных книгах чего только нет – списки, графики с рейтингами, сенсационные откровения (тщательно проверенные и сокращенные пиарщиками и юристами), а также банальные рассказы о том, как над ними насмехались в старших классах. В общем, книги эти здорово смахивают на те самые сериалы: есть парочка смешных моментов, а все остальное – тоска зеленая.

Вторая категория – биографии рок-звезд, про которых думаешь, что они уже давно умерли. Их покупают ради описаний группового секса с фанатками в состоянии наркотического опьянения. Еще народу интересно читать про разгромы, учиненные в номерах отелей, одна ночь в которых стоит дороже, чем большинство зарабатывает за год. Финал одинаковый – преждевременная смерть какого-нибудь безымянного гитариста или представителя технического персонала заставляет звезду одуматься и вступить на тернистый путь реабилитации.

Но хуже всего биографии актеров. Особенно пожилых. Книга представляет собой набор самовосхвалений, упомянутых как бы между прочим громких имен знакомых и насквозь фальшивых комплиментов коллегам. При всем при этом актер пытается создать впечатление, что, даже став одним из самых богатых и знаменитых людей на планете, совсем не изменился и остался тем же простым пареньком из маленького города, но с большой мечтой. Даже если этого конкретного артиста два раза арестовывали за то, что швырнул кадку с пальмой в консьержа. Или сломал нос своей девушке. Или украл подушку, на которой умер Линкольн.

Последняя категория – неизвестные знаменитости. В нее входят бизнесмены, продюсеры и гениальные компьютерщики. Это никто не читает. Нам привозят двадцать экземпляров, и по истечении обязательных девяноста дней отправляем те же двадцать экземпляров обратно. Значит, ты тот самый человек, который приобрел права на второсортное британское реалити-шоу и на его основе создал самую популярную программу в Америке? Ну что ж, поздравляем. Сделал из «Стоун Роузиз» звезд, когда на них уже все рукой махнули? Молодец, молодец… А теперь плыви-ка отсюда на своей яхте и не загромождай наши полки воспоминаниями о том, как, будучи бедным и никому не известным, врезался в лимузин писателя Тома Клэнси, а тот чуть не пристрелил тебя из автомата, который везде таскает с собой, несмотря на отсутствие лицензии.

Почему я завел речь на эту тему? Просто вдруг сообразил, что очень много рассказываю о других и почти ничего – о себе. Что верно, то верно. Сейчас исправлю упущение, но постараюсь свести подробности к минимуму.

Родился в Шотландии, в Канаду меня перевезли в возрасте двух лет. Когда мне было девять, родители надумали переехать обратно, и наша семья провела в Шотландии целое лето, присматривая подходящее жилье. Единственное, что помню, – первый вопрос, который задавали мои ровесники на улицах или в парках: «Ты п или к?» Я и без этих шифров их акцент еле разбирал. Нет, в этом случае само содержание вопроса было понятно, а вот смысл… Оказалось, дети хотели знать, протестант я или католик. Но и после этого ясности не прибавилось – я понятия не имел, чем одни отличаются от вторых. Оказалось, отличие серьезное – первые весело проводят время, пиная мячик, а вторых пинают вместо мячика.

Любимое слово у шотландских детей было «хер». Местные школьники употребляли его в любом предложении, так же как мои канадские друзья – «прикол» или «отстой». По наивности и незнанию за ужином в шутку назвал дядю Уильяма «старым хером» и провел остаток вечера в своей комнате. Кажется, после этого родители решили, что жизнь в Шотландии не для них, и мы вернулись к родным канадским пенатам.

Я был тихим ребенком. Учился хорошо по всем предметам, кроме математики. Цифры для меня были все равно что иероглифы. Но у иероглифов хотя бы тайный смысл был. Общительностью я не отличался. В старших классах чувствовал себя ненамного комфортнее, чем в тюрьме.

Ну, что вам еще рассказать? Довольно прилично играю в бильярд. Люблю вино и пиво, но даже после незначительного употребления этих напитков срабатывает рвотный рефлекс, так что любовь эта, увы, не взаимна. Шотландские гены проявляются в любви к футболу и презрению к хоккею – по мнению шотландцев, это и не спорт вовсе, а драка беззубых амбалов. В Шотландии все беззубые амбалы собираются на трибунах. Конечно, болею за многострадальный футбольный клуб Торонто (хотя толку никакого), но наблюдать, как игроки «Барселоны» с легкостью передают друг другу футбольный мяч, будто они на поле одни, – вот истинное наслаждение.

Учился я на журналиста, потому что всегда хотел писать, но во время стажировки понял, что работать в газете не желаю. Окончательно я это осознал в семь пятнадцать утра в субботу (работал вторые выходные подряд). Один из редакторов хотел написать про семилетнего ребенка, которого накануне вечером сбила машина. Известна была только фамилия. От меня требовалось взять телефонный справочник и обзвонить всех людей с этой фамилией, пока не найду нужную семью, а потом спросить, погиб их ребенок или просто опасно ранен (последнее, как мне дали понять, не так интересно). Мне повезло. Попал куда надо с первой же попытки. Родители сказали, что у девочки только сломана нога. Недельки через две-три срастется. С тех пор к этому карьерному поприщу я охладел.

Впрочем, даже если бы и хотел работать в газете, их все равно тогда начали закрывать одну за другой. Устроился в компанию, распространяющую (вернее, крадущую) всевозможные базы данных. Я там занимался оформлением. В основном перепечатывал разные цифры. Как видно из описания, занятие более чем тоскливое.

Через два года владельцу пришлось продавать бизнес, потому что жена подала на развод. Оказалось, он еще владел салоном моментального загара в Орландо, где и решил опробовать кабинку в компании с тремя сотрудницами. Одна из них выложила видеозапись этого тестирования в Интернет. Владелец сказал нам, чтобы не беспокоились, многочисленные судебные процессы на работе не скажутся, но на следующий же день из офиса вынесли все, включая остатки вчерашних обедов в холодильнике.

С работой тогда было трудно, безработица в самом разгаре, вот и решил пока немного поучиться кинематографическому делу. Днем пытался освоить правильную передачу тональности черного и белого цветов, а по вечерам работал в книжном магазине для студентов. Денег хватало только на продукты или предметы первой необходимости – на то и другое никогда. Я был постоянно в долгах. К концу первого года снял ужасающую короткометражку продолжительностью ровно двадцать восемь минут о репортере, который неожиданно узнает, что все новости, которые печатает их газета, выдумывает маленький старичок в кабинете на восьмом этаже. Он следит за старичком до дома, а потом «случайно» переезжает машиной. На следующий день репортер приходит на работу, и ему сообщают, что его переводят в новый кабинет… на восьмом этаже… Называется «Свежие новости». Сам не понимаю, что на меня тогда нашло.

Отучившись первый год, обнаружил, что на второй денег нет, ведь от учащихся требовалось за свой счет снять еще более масштабное полотно, чем мой глубокомысленный опус. В студенческом книжном магазине разрешалось работать только студентам, так что со службы меня попросили. Так в один миг я потерял все. Но тут улыбнулась удача – бывшая однокурсница Лючия Андолини, специализирующаяся на экономике и изучающая кинематографическое дело в качестве факультатива, упомянула, что ее брату Данте, управляющему книжным магазином, срочно нужен человек с опытом работы.

Так я попал в «Книжную лавку».

На любовном фронте у меня все это время было довольно тихо. Пока учился на журналиста, встречался с девушкой по имени Джун. Она жила на ферме в сорока пяти минутах езды от города. Знаю, это характеризует меня с не очень хорошей стороны, но дорога и деревенские запахи несколько охладили мой пыл. Старший брат Джун, Майнард, играл на банджо и регулярно участвовал в конкурсах, что требовало постоянных репетиций. Не знаю, как у вас, а у меня мелодии кантри острого прилива возбуждения не вызывают. Этот Майнард вообще был странный тип. Тридцать пять лет, целыми днями бренчал на банджо, питался приготовленным в микроволновке блюдом собственного изобретения – «сырными хрустяшками» (детские кукурузные хлопья с расплавленным куском сыра), а по телевизору смотрел исключительно повторы научно-фантастического сериала «Доктор Кто».

В любом случае дольше одного семестра Джун не продержалась – завалила экзамены и устроилась на административную работу на какую-то ферму, где доили коров. Майнард выиграл престижный конкурс в Кентукки и даже поучаствовал в записи последнего альбома Стива Мартина – ну, чуть-чуть.

После этого у меня долго не было девушки. Получая второе образование, ненадолго сошелся с одетой в кожу бисексуалкой по имени Нооми. Нооми на вид была вылитая байкерша – татуировки, пирсинг по всему телу. А на самом деле получила стипендию Родса и научную степень по экономике в Оксфорде. Вместо того чтобы устроиться на работу в аналитический центр или банк, решила стать полной противоположностью самой себя, забросить все, к чему готовилась двадцать с лишним лет, и броситься в альтернативную субкультуру с тем же остервенением, что и в науку.

Нооми выступала в составе панк-группы под названием «Грязная шлюха» и снимала «экспериментальное кино» на камеру мобильного телефона. В основном состояли эти фильмы из крупных планов того, как Нооми вставляет и вынимает многочисленные сережки, а также кадров из детского мультика про паровозик. Уж не знаю, что Нооми хотела этим сказать. По-моему, она и сама не знала. Длились фильмы минуты по две, не больше, но ни один до конца не осилил.

Кажется, больше всего Нооми во мне нравились обширные познания в области кино, музыки и культуры в целом. А когда научил ее всему, что мог, отправилась искать другого наставника. Еще была у Нооми неприятная привычка притворяться, будто лучше всех разбирается в творчестве человека, о существовании которого только что услышала, а всех остальных поклонников данного режиссера или артиста считать примазавшимися дилетантами. А уж когда принималась блистать своими хлипкими познаниями в области популярной культуры на людях – тут хоть сквозь землю провались. Затевала шумные споры, а потом выяснялось, что Нооми понятия не имеет, о чем говорит (согласитесь, ни один человек в здравом уме не скажет, что «День рождения моего лучшего друга» – лучший фильм Тарантино). Однако Нооми была настолько не в теме, что даже не могла осознать всей глубины своего невежества.

С сексом было то же самое. За все студенческие годы родители разрешили Нооми встречаться только с одним мальчиком – желтолицым меланхоличным англичанином, которому она дала милое прозвище Благородный рыцарь сэр Тристан Импотент. С собственной сексуальной неопытностью Нооми решила расправиться так же решительно, как стая гиен, кидающаяся вдогонку за кенийским почтальоном. Начала Нооми с игрушек (наручники, фаллоимитаторы, вибраторы, седла-качалки). Весь набор был заказан в Интернете. Когда ассортимент был освоен, Нооми начала ходить на вечеринки свингеров, но надолго ее не хватило. Большинство членов клуба казались слишком старыми, толстыми, волосатыми и в целом просто омерзительными. В результате Нооми основала собственный клуб, «Дворец наслаждений Нооми». Это позволило ей фильтровать, простите за каламбур, членский состав.

Все ее выходки я воспринимал со здоровым чувством юмора. Не возражал, когда она проводила время с другими людьми, но при одном условии – я в этом участвовать не намерен, и не просите. Как сказал герой моего любимого комедийного сериала «Сайнфилд», «оргии – это не ко мне». Нооми посмеялась над моими «мещанскими предрассудками» и с тех пор больше не звонила. Я особо не расстроился. Пирсинг любимой девушки, знаете ли, может быть серьезной проблемой, особенно в темноте.

Кстати, Нооми – не настоящее имя. На самом деле ее звали Сисели. По моим сведениям, сейчас работает в Международном валютном фонде и собирается замуж за секретаря кабинета министров из партии тори.

Потом встречался с итальянкой, у отца которой дома хранилась коллекция из двадцати двух ружей. Не успел порог переступить, как он выразил настойчивое желание показать мне их все. Отец моей девушки всю жизнь собирал ружья и теперь считал своим долгом похвастаться перед каждым гостем мужского пола, включая электриков и водопроводчиков. Этот человек – радикальный представитель правого крыла, категорически настроен против правительства и выступает за свободное ношение оружия, я же – социалист, тяготею к левому крылу и считаю, что чем больше государственного контроля, тем лучше. Но, как ни странно, поладили мы с полуслова. В результате провел с ним больше времени, чем с его дочерью. Вообще-то до сих пор общаемся. Каждый год он получает разрешение на охоту на лося на острове Ньюфаундленд, в этот раз один из группы поехать не смог, поэтому отец моей бывшей девушки пригласил меня на освободившееся место, обещая отличную компанию из восьми человек. Но у Данте на той неделе как раз был отпуск, так что ничего не получилось.

Дочка же училась на повара в колледже Джордж Браун. Познакомились в магазине – она как раз шла из нашего кинотеатра и под влиянием просмотренного решила купить кулинарную книгу, по мотивам которой сняли очень нудную сказку для взрослых на тему «измени свою жизнь». Если верить подобному кино, чтобы все у тебя было в шоколаде, надо просто переехать на юг Франции или в Тоскану, есть все, что душа пожелает, и прыгнуть в постель к местному секс-символу. Правда, непонятно, почему, являясь единственным более-менее привлекательным объектом в радиусе двухсот миль, он до сих пор свободен.

Мы разговорились и через несколько дней пошли в кино уже вдвоем. Мне фильм показался банальным и скучным, но ей понравилось. Решил держать свое мнение при себе – в конце концов, красивые девушки в мою гавань заплывали нечасто, не хотелось все испортить.

Некоторое время дела шли довольно хорошо, хоть у нас и не было ничего общего. Девушка моя была студенткой, и ее идеальная программа для субботнего вечера выглядела следующим образом – «разогреться» в студенческом баре, а потом встать в хвост огромной очереди в какой-нибудь модный ночной клуб. Несколько раз составил ей компанию, но все это было совершенно не в моем вкусе. В другие вечера мы ходили в рестораны или кино, даже пару раз сумел вытащить ее в театр (нарочно произносил «теа-атррр!», чтобы звучало веселее и круче, но это не особо помогало). Девушка моя оказалась книгой, которую дочитываешь только для того, чтобы узнать, чем все закончилось.

Получив диплом, она устроилась на кухню большой винодельни около Ниагарского водопада. Рассчитано заведение было на туристов-пенсионеров и не слишком обеспеченных молодоженов, которым не по карману поездка в Европу. Я как-то ездил ее навестить. Оказалось, там все точь-в-точь как в «Грязных танцах». Каждый вечер давали водевиль или мюзикл – впрочем, хорошо подвыпившие клиенты разницы не замечали.

Первым тревожным звоночком было то, что в честь моего приезда она не стала брать отгул, а работала, как обычно, полный день. Не успел чемодан открыть, как меня огорошили новостью – оказалось, она встретила другого. Его зовут Гэри, учится на сомелье. Пара планировала несколько лет поработать здесь, набраться опыта, а потом открыть собственный ресторан. Она будет готовить, он – предлагать дорогие вина. Назвать заведение планировали «Солитер» – решили, что слово красивое.

Мне бы следовало принять новость невозмутимо и с достоинством, пожелать влюбленным счастья и отбыть восвояси, но я только что провел три поистине жутких часа в пробке на трассе 403 и жаждал сбросить напряжение. Объяснил, что солитер – это паразитирующий в кишечнике ленточный червь. Но для их забегаловки название как раз подходящее! Уж не знаю почему, но, когда вопил это на все лобби, звучало намного эффектнее. Заявил, что она могла предупредить раньше, чтобы я не тащился зря три часа. Сказал, что она совершенно ужасна в постели, заниматься сексом с ней – все равно что с пакетом льда. Придумал бы еще что-нибудь, но на этом месте меня вывел охранник. Я зашвырнул чемодан в машину и так резко рванул с парковки, что чуть не переехал группу любителей спиртных напитков из дома престарелых.

Оглядываясь назад, сам удивляюсь, почему так остро отреагировал. С самого начала не рассчитывал, что у нас что-то получится, а при мысли о расставании испытал облегчение. Ее отец встал на мою сторону. Гэри ему не нравился. Даже по телефону было слышно, с каким злорадством он рассказывал о том, как Гэри уволили. Занимался сексом на рабочем месте. С подавальщицей (так называются девушки, которые разливают вино по пластиковым стаканам). Если «Солитер» когда-нибудь и откроется, то без участия Гэри. Дочка же, сообщал отец, в ресторанном бизнесе разочаровалась и поступила на вечерний – хочет выучиться на риелтора.

Собственно, вот и вся личная жизнь. Не считая маленького казуса с участием главной кассирши.