Княгиня Ольга

ПРИЛОЖЕНИЕ. Агиографические сочинения о святой княгине Ольге. Обзор редакций и тексты

Наиболее ранним памятником, посвященным святой княгине Ольге, является летописный рассказ о ней, который читается в «Повести временных лет» под 955 (6463) и 969 (6477) гг.^{339}По мнению, утвердившемуся после исследований А. А. Шахматова, в его основе лежит некая древняя церковная повесть о княгине, отразившаяся также в Проложном житии^{340}. Однако существование этой повести остается не более чем исследовательской гипотезой, не подкрепленной бесспорными доказательствами, а потому обратимся к реально существующим текстам.

В рукописной традиции известны два кратких Проложных жития св. Ольги, встречающихся в рукописях с XIII—XIV вв., — т. н. южнославянское (1) и русское (2). Первое известно исключительно в болгарских и сербских рукописях XIII—XIV вв.; после этого времени, а также в русских рукописях оно не встречается^{341}.[223]

Очевидно, однако, что Житие было создано на Руси, а в южнославянские рукописи внесено из русских (достаточно сказать, что русские князья, потомки Ольги, названы здесь «нашими» князьями); правка болгарского книжника проявилась, вероятно, лишь в том, что Ольга в заголовке Жития названа «царицей», а не «княгиней» (как в тексте). Соответственно, наименование Жития южнославянским является условным. Уместно отметить также, что почти во всех южнославянских рукописях Житие читается под ошибочным днем памяти св. Ольги — 11 июня (вместо 11 июля).

Второе Житие также встречается в рукописях с XIII в. Однако оно получило распространение преимущественно в русских Прологах, а позднее, особенно с XVI в., стало читаться в них уже в обязательном порядке под обычным днем памяти св. Ольги, 11 июля^{342}.

Оба Жития резко отличаются друг от друга и по содержанию, набору сведений о княгине, и по стилю, манере изложения. В то же время они содержат и общие чтения, что свидетельствует либо о том, что одно из них использовало другое в качестве источника, либо о том, что в обоих использован некий не дошедший до нас общий источник.

Ср.:

Южнославянское Житие^{343}:

…иде вь Костаньтинь градь, отгулу сподобисе святаго крыцения от патриярха.

Русское Житие^{344}:

…иде в Костяньтин град… и крес-тися от патриарха Фотия…

Южнославянское Житие:

И приемши от него кресть, прииде вь свою землю, еже и ныня стоить вь Киеве вь Святей Софии, вь ольфари, на десной стране, имее писмена: “Обновисе вь Рушьстеи земли кресть от Ольгы, благоверные кнегиню, матере Святославлю».

Русское Житие:

И приимши от патриарха крест и прозвитера, приде в свою землю. И тъ крест и доныне стоить в Святей Софии, во олтари, на десной стране, имея писмена сице: “Обновися Русьская земле святымь крестом, его же прия Олга, благоверная княгини».

По мнению Н. И. Серебрянского, первичен текст южнославянского Жития, а русское в данном случае обнаруживает свою вторичность^{345}. Этот вывод может быть подтвержден текстологически. Так, явными вставками представляются имя патриарха (Фотия), приведенное в русском Житии, и упоминание здесь же о «прозвитере», отправившемся вместе с Ольгой в Киев. Последнее добавление, очевидно, появилось под влиянием летописи, которая была одним из источников русской редакции (в летописи — причем именно в той ее части, которая использована автором русского Жития, — также имеется упоминание о «презвутере» св. Ольги^{346}). Но именно упоминание «прозвутера» и потребовало изменения грамматического строя всей фразы, устранения того не вполне удачного оборота, которым вводились слова о киевском кресте княгини Ольги («и тъ крест…» вместо «еже»). Сама эта фраза в южнославянском Житии обнаруживает вставной характер и, очевидно, была заимствована из какого-то внешнего источника — возможно, памятной записи о поставлении киевского креста; заметим, однако, что этот внешний источник не имел с летописью ничего общего.

Заслуживает сравнения текст надписи на киевском кресте, как он передан в обеих редакциях Жития. Текст в русском Житии («Обновися Русская земле святым крестом…») выглядит более ясным, но создается впечатление, что он представляет собой уже позднейшую переработку того текста, который в своем первоначальном виде передан в южнославянской редакции («Обновисе в Русской земли крест…») (обратная замена кажется менее вероятной). С какой степенью точности южнославянское Житие воспроизводит первоначальный текст надписи, сказать трудно. К тому же не исключено, что и сама надпись на киевском кресте могла меняться по мере поновления креста. Отметим также, что наименование Ольги «матерью Святославлей» (в южнославянской версии) не имеет параллелей в других текстах, говорящих о ней по преимуществу как о «бабе Владимировой». В надписи на кресте имени Владимира нет — как нет его и в самом южнославянском Житии. Это позволяет предположить, что текст киевской надписи принадлежит очень раннему времени — возможно, даже более раннему, чем время Ярослава Мудрого, когда сравнение Ольги и Владимира сделалось устойчивым агиографическим приемом (оно присутствует в «Слове о законе и благодати» митрополита Илариона — «программном» произведении Ярославовой поры^{347}).

Что касается времени составления самих Проложных житий Ольги, то оно может быть определено лишь приблизительно. Их принадлежность к домонгольскому времени не вызывает сомнений. Авторы обеих редакций пишут о кресте св. Ольги, который «и доныне стоит в Святей Софии», а автор русской редакции — еще и о теле блаженной княгини, «иже и доныне видимо есть всеми русьскыми сынъми». И то, и другое свидетельствует о том, что авторы Жития работали в то время, когда и крест, и гробница были доступны для поклонения верующих.

Обе редакции уже в XIII в. переписывались болгарскими книжниками. Анализ языковых особенностей болгарских и сербских списков южнославянской редакции Жития позволил Р. Павловой сделать вывод о том, что эта редакция стала известна в Болгарии не позднее XII в.^{348} Что касается русской редакции памятника, то она была переписана в XIII в. даже не в Болгарии, а на Синае, в одном из синайских монастырей, весьма удаленных от Руси, — а это свидетельствует о том, что к XIII в. данная редакция получила широкое распространение[224].

Для определения времени составления русской редакции Проложного жития важен факт ее включения в т. н. Вторую редакцию Пролога[225]. Как считает большинство исследователей, Вторая редакция Пролога была составлена на Руси не позднее последней четверти — конца XII в.; соответственно, не позднее этого времени должно было появиться и русское Проложное житие св. Ольги^{349}. Однако этот вопрос, по-видимому, нуждается в дополнительном изучении.

Исследователи отмечают, что южнославянское Житие более всего соответствует той ранней, «переходной», форме, которую первоначально имели памятники агиографического жанра и которую В. О. Ключевский выводил из гимнографических текстов, и именно из кондака и икоса, следующих за шестой песнью канона, при том, что «кондак кратко передает в повествовательной форме основные черты деятельности святого», а «икос на основании этих черт излагает похвалу святому, начиная каждую черту возгласом “Радуйся!”»^{350}. Именно так построено южнославянское Житие св. Ольги. Его первая часть почти не содержит фактических подробностей о святой, за исключением самого факта ее крещения в Константинополе, но составлена весьма искусно, с использованием аллитерации и других приемов, свойственных гимнографическому жанру. Вторая же часть Жития (отчетливо выделяемая в тексте подобием заголовка: «Слово яже к похвале-нию») представляет собой развернутую похвалу святой^{351}.

Вероятно, именно неудовлетворенность такой формой Жития и отсутствие в нем фактических подробностей о святой княгине стали причиной появления в русской книжности новой редакции, представляющей собой, по словам Н. И. Серебрянского, «типичное русское проложное житие»^{352}. Помимо прочих источников, в русской редакции Проложного жития использован летописный рассказ об Ольге:

Летопись по Лаврентьевскому списку (ст. 955 г.):

Просвещена же бывши, радовашеся душею и телом. И поучи ю патреарх о вере, и рече ей: «Благословена ты в руских (в Радзивиловском списке: в женах рускых; в Ипатьевском: в руськых князех), яко возлюби свет, а тьму остави, благословити тя хотять (в Радз. и Ипат.: имут) сынове рустии в последний род внук твоих». И заповеда ей о церковнемь уставе, и о молитве, и о посте, и о милостыни, и о въздержаньи тела чиста. Она же, поклонивши главу стояше… Бе же речено имя ей во крещеньи (в Радз.: святьм крещении) Олена.

Житие:

Просвещена же бывши, радовашеся душею. И научив ю патриархь о вере, и рече: «Блажена еси ты в женахь русьскых, благословити бо тя имуть сынове русьстии, и в последний родь внукь твоих». Бе же имя ей наречено в святемь крещении Елена.

Как видим, в Житии текст существенно сокращен. Отметим также, что наибольшую близость он обнаруживает к Радзивиловскому списку «Повести временных лет».

Во втором случае заимствования из летописи текст Жития, напротив, распространен по сравнению с летописным:

Летопись (статья 969 г.):

…и погребоша и на месте. Ибо заповедала Ольга не творите трызны над собою…

Житие:

…и заповеда… с землею равно погрести ся, а могилы не сути, ни трызн творити, ни дына (бдына?) деяти[226].

Однако это распространение не содержит каких-либо новых подробностей, которые можно было бы возводить к некоему не-сохранившемуся источнику.

К числу ранних памятников, посвященных княгине Ольге, относится и ее «Похвала» (3), вошедшая в состав «Памяти и похвалы князю Русскому Владимиру» Иакова мниха. «Похвала Ольге» выделена в этом памятнике (во всех списках) киноварным заголовком. Ее вставной характер был вполне доказан еще А. А. Шахматовым[227]. Однако когда именно «Похвала» вошла в состав памятника, неизвестно. Во всяком случае, старшие списки «Памяти и похвалы князю Владимиру», включая не дошедший до нас Мусин-Пушкинский список 1414 г., содержат ее полную редакцию с уже читающейся в ней «Похвалой Ольге»^{353}, а значит, последняя была создана раньше. Не исключено, что она также имеет домонгольское происхождение.

«Похвала Ольге» существует в рукописной традиции и отдельно, вне «Памяти и похвалы князю Владимиру». Однако списки ее, по-видимому, единичны — Н. И. Серебрянский указал и издал единственный список — в рукописи Архива Св. Синода, № 3763, XVII в.^{354},[228] Изданный им текст, несомненно, представляет собой извлечение из полного вида «Памяти и похвалы»; единственное, что позволил себе переписчик, так это поместить извлеченный им текст под днем памяти св. Ольги, 11 июля («Память и похвала Владимиру» читается под 15 июля, днем памяти св. Владимира).

В конце XIV или начале XV в. было создано еще одно сочинение о святой княгине — «Слово о том, как крестилась Ольга» (4). Оно входит в т. н. Феодосьевскую редакцию Патерика Киево-Пе-черского монастыря, получившую свое название по имени ее редактора, «грешного» Феодосия, «мниха и иерея», как он сам называет себя в тексте^{355}. В этой же редакции Патерика читается «Слово о том, как крестился Владимир, возмя Корсунь»^{356}. Оба сочинения основаны на летописи, причем воспроизводят ее рассказ буквально. В «Слове о крещении Владимира», как можно предполагать, использован летописный рассказ в версии, более ранней, чем дошедший до нас в составе «Повести временных лет» (отсутствуют явные вставки в первоначальный летописный текст). Относительно же «Слова о крещении Ольги» подобного сказать нельзя. Возможно, «Слово о крещении Владимира» послужило образцом при составлении аналогичного сочинения об Ольге.

Помимо летописи, в «Слове о крещении Ольги» использован и другой источник, а именно Проложное житие святой (русское). Из него заимствованы: во-первых, дата кончины княгини, во-вторых, упоминание о золоте, посланном ею константинопольскому патриарху, а в-третьих, фраза о нетлении ее мощей («…рустии сынове видящи тело ея нетлением венчано…»; ср. в Проложном житии: «…иже тако прослави ю нетлениемь; блаженое тело ея прослави и венча, иже и доныне видимо бысть всеми русьскыми сынъми»).

Наиболее полные версии Жития св. Ольги, в наибольшей степени соответствующие канонам агиографического жанра, были созданы в XVI в. Несомненно, это явилось следствием церковных соборов «о новых чудотворцах», проведенных по инициативе московского митрополита Макария в 1547 и 1549 гг. На них была подтверждена память Ольги, а сама она названа первой в списке тех русских святых и подвижников, которым было установлено церковное празднование.

Уже вскоре после соборов, в 50—60-е гг. XVI в., были составлены сразу четыре новые редакции ее Жития — т. н. Псковская, Сокращенная Псковская и Пространная, вошедшая, с небольшой переработкой, в состав Степенной книги царского родословия (к ней примыкает Похвальное слово св. Ольге, вне данной редакции не встречающееся).

Псковское житие княгини Ольги (5) было опубликовано мною в 2003 г. по рукописи XVI в. из собрания ЦГАЛИ (РГАДА. Ф. 187. Оп. 1. № 41. Л. 467—474)^{357}. В рукописи оно следует непосредственно за Житием княгини в редакции Степенной книги, приведенным в сокращенном виде, без Похвального слова (л. 425 об. — 466 об.). Заголовок Жития выделен киноварью: «Похвала блаженныя и великия княгини Олги, нареченныя во святом крещении Елены, списано вкратце». Рукопись № 41 представляет собой сборник житий русских и славянских святых, а также слов на русские праздники; заметное место занимают в нем сочинения псковского происхождения.

Это Житие не было известно исследователям, изучавшим житийные памятники, посвященные св. Ольге, хотя еще М. П. Погодин в 1828 г. процитировал начало памятника по списку Великих миней четьих^{358}. Его указание, однако, осталось практически не замеченным. Очевидно, исследователи исходили из того, что в Великих минеях четьих (далее: ВМЧ) под днем памяти св. Ольги, 11 июля, читается только ее Проложное житие. Это верно — но лишь в отношении Софийского и Успенского комплектов ВМЧ, имеющих постатейное описание^{359}. В Царском же комплекте (такого описания не имеющем), в июльском томе (ГИМ. Син. № 182. Л. 184 — 186 об.), в самом конце того комплекса текстов, который помещен под 11 июля (Память св. Евфимии, Память св. Киндея, Успение (т. е. русское Проложное житие) блаженной Ольги, статья «от Лимониса», Чудо от мощей св. Евфимии («О прении святых отец…») и повторно Память св. Евфимии, св. Киндея, Успение Ольги и статья «от Лимониса»), дополнительно по сравнению с Успенским томом, читается та же Псковская редакция Жития св. Ольги, только под иным, более развернутым заглавием: «Житие и жизнь и похвала блаженныа великиа княгини Олги, нареченныя в святом крещении Елене, како крес-тися и добре поживе по заповеди Господни. Списано вкратце»^{360}.

Работа над Успенским комплектом ВМЧ была завершена в 1552 г., над Царским — не позднее 1553—1554 гг.^{361} Соответственно, создание Псковской редакции Жития св. Ольги можно точно датировать временем около 1553 г. Надо полагать, что оно создавалось по заказу митрополита Макария специально для Великих миней четьих. В Успенский комплект Житие не успело войти, но ко времени завершения работы над Царским комплектом уже было готово.

Указанные два списка Псковской редакции Жития св. Ольги отличаются друг от друга не только названиями. Наиболее существенным отличием списка ВМЧ является то, что в нем отсутствуют имена греческого царя и византийского патриарха, при которых крестилась Ольга: соответственно, Иоанна Цимисхия и Фотия (в Архивском списке оба имени упомянуты по 4 раза каждое). Если учесть, что оба имени приведены в Проложном житии св. Ольги, а оно было одним из источников Псковского жития (см. ниже), то, казалось бы, можно предположить, что имена и Цимисхия, и Фотия читались в первоначальном виде Псковского жития, но впоследствии, при внесении Жития в ВМЧ, были исключены в виду того, что редактор текста знал о том, что ни тот, ни другой в действительности не имели отношения к крещению Ольги. Однако такое предположение было бы ошибочным. Во-первых, переписчику Жития в списке ВМЧ имена Фотия и Цимисхия как современников Ольги как раз были известны: они читаются в обоих списках Проложного жития, включенных в июльский том Царского комплекта без каких-либо изменений по сравнению с Успенским^{362}. Во-вторых, в той части Псковского жития, где речь идет о крещении Ольги, Проложное житие не использовано (заимствования из него появляются ближе к концу памятника). Здесь основными источниками для составителя Псковской редакции послужили «Память и похвала князю Владимиру» (где нет имен ни Фотия, ни Цимисхия) и летопись, где имя Цимисхия названо лишь однажды (в Лаврентьевской, Троицкой, Новгородской Первой летописях), а далее он именуется просто «царем».

Ср.:

Летопись (по Лаврентьевскому списку):

…и крести ю царь с патриархом, просвещена же бывши, радовашеся душею и телом.

Псковская редакция (по списку ВМЧ, с прибавлениями по Архивскому):

Царь же (в Арх. доб: Иван Цымисхии) с патриархом (в Арх.: Фотеем) сам крести ю… Она же велми възрадовася душею и телом…

Летопись (по Лаврентьевскому списку):

И поучи ю патреарх о вере…

Псковская редакция (по списку ВМЧ, с прибавлениями по Архивскому):

Таже патриарх (в Арх.: Фотии) нача святую учити… яже о вере…

Летопись (по Лаврентьевскому списку):

…и рече царь… и дасть ей дары многи, злато и сребро… и отпусти ю…

Псковская редакция (по списку ВМЧ, с прибавлениями по Архивскому):

Царь же (в Арх.: Иван Цымисхии) даде блаженныа дары многи, такоже и патриарх (в Арх.: Фотии), и отпустиша ю с миром…

Как видим, во всех указанных случаях имена царя и патриарха представляют собой вставки в первоначальный текст, в той или иной степени восходящий к летописному. Соответственно, список ВМЧ оказывается ближе к первоначальному виду Псковской редакции, а Архивский представляет собой его дальнейшее развитие, осложненное вставками имен царя и патриарха, извлеченными, очевидно, из Проложного жития св. Ольги. Этот вывод подтверждается и сравнением Псковской редакции в ее полном виде с т. н. Сокращенной Псковской редакцией. Последняя восходит именно к первоначальному виду Псковской редакции, представленному в списке ВМЧ: в ней так же, как и в ВМЧ, отсутствуют имена патриарха Фотия и императора Иоанна Цимисхия.

Выявление новой, ранее не известной редакции Жития св. Ольги позволяет решить ряд вопросов, связанных с развитием культа святой княгини в XVI в. и формированием посвященных ей житийных памятников, в частности определить место упомянутой Сокращенной Псковской редакции ее Жития (6), которая привлекала к себе повышенное внимание исследователей до открытия полной редакции.

Сокращенная Псковская редакция (в историографии неточно именуемая распространенной редакцией Проложного жития или просто Псковской редакцией) известна в единственном списке—в рукописи РГБ. Ф. 256 (Рум.). № 397, открытой и описанной А. X. Востоковым^{363}. Рукопись представляет собой сборник служб и житий русских святых; она составлена в Пскове в 60-е гг. XVI в. В нее вошли некоторые произведения, связанные с именем известного псковского агиографа 40—60-х гг. XVI в. Василия (в иночестве Варлаама), сотрудника митрополита Макария в его работе над составлением Великих миней четьих, а впоследствии инока Крыпецкого монастыря. Так, Житие псковского князя Всеволода-Гавриила, читающееся в этом сборнике (л. 390 об. — 417 об.), принадлежит перу Василия; проложные жития Евфросина Псковского, Александра Невского и Саввы Крыпецкого представляют собой сокращенные переработки сочинений Василия, выполненные неизвестным псковским редактором; такую же сокращенную переработку Василиева Жития князя Всеволода-Гавриила представляет собой еще одно — проложное — Житие святого, также включенное в псковский сборник (л. 359— 360 об.). Кроме того, имя Василия названо в заголовках вошедших в сборник служб — Евфросину Псковскому, мученику Георгию Новому, пострадавшему в городе Средце в Болгарии от турок (его почитание в России началось с Новгорода и Пскова) и Савве Крыпецкому^{364}. Это дало основание Н. И. Серебрянскому весьма осторожно предположить, что и редакция Жития Ольги, читающаяся в Рум. № 397, может принадлежать перу Василия-Варлаама^{365}. Однако специально изучившая этот вопрос 3. А. Гриценко оспорила такую атрибутацию, резонно заметив, что, скорее, можно говорить о сходстве Жития Ольги Сокращенной Псковской редакции с теми житиями Рум. № 397, которые представляют собой проложные переработки сочинений Василия, т. е. принадлежат перу неизвестного псковского редактора XVI в.^{366} Отсюда исследовательница делает вывод: Житие Ольги было написано этим самым псковским редактором, бывшим, возможно, монахом того же Крыпецкого монастыря, что и Василий-Варлаам, и, вероятно, в подражание Василиевым житиям^{367}.

Последний вывод представляется преждевременным. Сходство Жития Ольги из Рум. № 397 с теми житиями того же сборника, которые были переработаны псковским книжником, скорее, должно свидетельствовать о том, что перед нами переработка псковским редактором остававшегося неизвестным Жития княгини Ольги в редакции Василия-Варлаама. Именно таким Житием и надлежит признать Псковскую редакцию в списках ВМЧ и ЦГАЛИ № 41.

Рукопись ЦГАЛИ № 41 имеет несомненное псковское происхождение и по своему составу^{368} обнаруживает явное сходство с псковской рукописью Рум. № 397. По меньшей мере два читающихся здесь текста определенно принадлежат перу Василия-Варлаама — это Житие преп. Евфросина Псковского (автор сам называет себя по имени: л. 42) и Житие князя Всеволода-Гавриила, приведенное, правда, в усеченном виде: без отдельной статьи о перенесении мощей святого и без описания чудес (и, соответственно, без упоминания имени Василия, которое содержится именно в этих частях Жития). Общими для обоих сборников, помимо названных, являются еще ряд житий, однако в большинстве случаев (за исключением одного из двух житий Всеволода-Гавриила в Рум. № 397) в рукописи ЦГАЛИ представлены пространные редакции памятников, а в Рум. — проложные, сокращенные. Один из таких случаев и являют собой два Жития княгини Ольги — пространное в списке ЦГАЛИ № 41 и краткое в Рум. № 397.

Текстологическая зависимость между ними очевидна. Нет сомнений, что оба текста представляют собой две редакции одного и того же памятника, хотя и значительно отличающиеся по объему (полная редакция превосходит сокращенную почти в три раза). Состав обеих рукописей свидетельствует в пользу того, что мы имеем дело с сокращением в Рум. № 397 первоначального пространного жития, читающегося в ЦГАЛИ № 41. Сравнение текстов обеих редакций, а также уяснение их источников подтверждают это предположение.

Одним из основных источников для Псковской редакции Жития св. Ольги (в полном виде) послужила «Похвала Ольге» из «Памяти и похвалы князю Владимиру», процитированная здесь почти целиком и близко к оригиналу. Причем процитирована она не в виде одного блока, а, так сказать, чересполосно. Фрагменты «Памяти и похвалы» присутствуют и в списке Рум. № 397^{369}, однако, как выясняется, они представляют собой заимствования не из самой «Похвалы», а из полной редакции Жития.

Ср.:

Псковская редакция (цит. по Архивскому списку):

Блаженная же великая княгиня Олга по смерти мужа своего Игоря, великаго князя рускаго, освященна бывше Божию благодатью и в сердцы приимши Божию благодать. О како похвалю, братие, блаженную княгиню Олгу, не веде! Телом жена сущи, мужеску мудрость имеюще, просвещена Святым Духом, вразумевше Бога истиннаго, Творца небу и земли, воставши от прелести идольскиа, иде в землю Греческую, в Царствующий град, взыскати веры Христовы, идеже цари християньстии и християнство утвердися…

Сокращенная Псковская редакция:

Святая же княиня Олга по смерти мужа своего Игоря просвещена бывши Божиею благодатию и иде в землю Греческую, в Царствующий град, взыскати веры Христовы, идеже християнъство утвердися…

Ср. в «Памяти и похвале»: «Та бо блаженая княгине руская Олга по смерти мужа своего Игоря, князя рускаго, освещена бывши Божиею благодатию и в сердци приимши Божию благодать. О како похвалю блаженую княгиню Олгу, братие, не виде! Телом жена сущи, мужеску мудрость имеющи, просвещена Святым Духом, разумевши Бога истиннаго, Творца небу и земли, въставши, иде в землю Гречьскую, в Царьград, идеже цари крестиании и крестьаньство утвердися»^{370}.

…и отпустиша ю с миром восвояси. Святая же великая княгиня Елена возвратися в землю свою Рускую к людем своим с радостию великою, просвещена благодатию Святаго Духа, несущи знамение честнаго креста, сиречь святаго крещения. Посем же нача требища бесовская сокрушати и кумиры по многим местом…

…и отпустиша ю с великою честью в землю Рускую к людем своим. И посем святая нача требища и кумиры сокрушати по многим местом

Ср. в «Памяти и похвале»: «…възвратися в землю Рускую, в дом свои и к людем своим с радостию великою, освещена духом и телом, несущи знамение честнаго креста. И потом требища бесовьская съкруши…»

Число примеров можно увеличить. При этом ряд дословных заимствований из «Памяти и похвалы», присутствующих в полной Псковской редакции, оказались сокращены в Рум. № 397: таковы пассаж о возвращении княгини из Пскова в Киев («…и нача жити о Христе Исусе…» до слов: «молящи Бога день и нощь о спасении своем») и похвала Богу, прославившему святую («Бог бо своя рабы прославляет… и Бог прослави ю и по смерти»).

Надо сказать, что манера работы псковского редактора рукописи Рум. № 397 со своим источником — полной Псковской редакцией Жития Ольги — очень напоминает ту, которая, по наблюдениям исследователей, отличает его же работу с другими житиями псковского книжника Василия-Варлаама. В сокращенных переработках последних, включенных в Рум. № 397, опущены характерные для Василия пространные вступления и отступления отвлеченного характера, этикетные авторские самоуничижения; отличительная черта их стиля — простота и лаконичность. В основном, сокращения редактора вполне уместны; они и в самом деле облегчают и упрощают текст. Но по крайней мере в одном случае сокращенной в Житии Ольги оказалась фраза, несущая важную смысловую нагрузку, что мешает правильному пониманию текста. В ответе княгини царю, намеревавшемуся, вопреки ее желанию, «поять» ее в жены, в Рум. № 397 пропущена ключевая фраза, собственно, и свидетельствующая о мудрости Ольги:

Псковская редакция:

Царю, не подобает Христианом поганых поимати; крести мя, аз за тя иду, понеже некрещене ми сущи…

Рум. № 397:

Царю, не подобает християном поганых поимати…

Как выясняется из дальнейшего рассказа, именно личное участие императора в обряде крещения русской княгини сделало невозможным последующее бракосочетание.

Выявление текста полной редакции Псковского жития княгини Ольги позволяет дать ответ и на вопрос о принадлежности этого сочинения перу псковского агиографа XVI в. Василия-Варлаама. Все те характерные черты творческой манеры Василия, которые выделяют исследователи^{371}, проявляются здесь достаточно отчетливо. Это и многословие, витиеватость изложения, и использование разного рода житийных штампов и трафаретов, и частые отступления от сюжета, после которых автор вынужден вновь возвращаться к связному повествованию. Исследователи отмечают характерный формальный прием Василия: возвращаясь к главной своей теме, он обычно использует одни и те же фразы: «сие же дозде», «по сем же предлежащее да речется», «о сем дозде прекратим слово, настоящее же да речется», «сие же дозде речеся»; эти выражения присутствуют во всех его житиях, являясь как бы «визитной карточкой» псковского агиографа. Подобные фразы — «Сие дозде, настоящее же да речется» (или: «Сие же дозде, настоящее же да речется») — трижды встречаются в Псковской редакции Жития Ольги, наглядно свидетельствуя в пользу авторства Василия-Варлаама.

Во вступлении к своему сочинению автор Псковской редакции сообщает о своих разысканиях относительно биографии святой, о тех источниках, которыми ему удалось воспользоваться: «О имени же отца и матере писание нигде же не изъяви…» и т. д. Это также очень характерно для Василия. Ср. в Житии преп. Евфросина Псковского в его редакции: «Мы же… дерзнувшу преписати… от самого того писаниа, иже преже нас написана быша от некоего слагателя, о нем же преже помянух, и иная же от слышаниа от неложных сведетелеи»; «а о отци его и о матере писание не изъяви…»^{372}. Так же в Житии князя Всеволода-Гавриила Псковского: «…А еже от младых ногтей житие его, сего не свем и не обретох нигдеже; сие же малое изообретох»^{373}. Присуща Василию (впрочем, как и большинству древнерусских агиографов) самоуничижетельная оценка своей «худости» (ср. в Житии Ольги: «…аз многогрешный и грубый»). Наконец, как черту авторского стиля Василия-Варлаама исследователи называют включение в текст обширных и дословных выписок из других произведений. В этом отношении показательно использование в Псковской редакции обширных фрагментов «Похвалы Ольге».

Таким образом, осторожное предположение Н. И. Серебрянского о принадлежности Василию псковской переработки XVI в. Жития княгини Ольги подтверждается, но с существенным уточнением. По-видимому, с большой долей вероятности можно утверждать, что Васильевская редакция Жития Ольги сохранилась в списках ВМЧ и Архивском (в последнем уже в переработанном виде); что же касается списка Рум. № 379, который был известен Н. И. Серебрянскому и другим исследователям, то он представляет собой сокращенную переработку этого Жития, выполненную псковским книжником, — подобно раду других житий того же сборника.

Очевидно, Василий составлял Житие Ольги примерно в то же время, когда работал над Житием св. Александра Невского. Как известно, последнее также не вошло в Успенский комплект ВМЧ, но было включено в ноябрьский том Царского комплекта. Июльский том создавался позднее; соответственно, можно предположить, что к работе над Житием Ольги Василий приступил по завершении предыдущего труда.

К числу источников Жития, помимо «Памяти и похвалы» и летописи, можно отнести также Проложное Житие св. Ольги (русское). Обе редакции сближаются, во-первых, в известии о данях, возложенных Ольгой на своих людей: «посем же хожаше блаженная княгиня Олга по градом и по местом и учаше люди вере Христове, и уроки легкие и дани полагаше на людех» (ср. в Проложном житии: «и обиходяще всю Русьскую землю, дани и урокы льгъкы уставляющи и кумиры съкрушающи»^{374}), и, во-вторых, при описании предсмертной заповеди Ольги «честное свое тело положите равно з землею, могилы не осыпати над нею, ни трижнениа творити» (ср. в Проложном житии: «заповеда… погрести ся с землею ровно, а могылы не сути, ни тризны творити, ни дына (?) деяти, нъ посла злато к патриарху в Царьград…»). Автор Жития прямо называет среди своих источников Житие князя Владимира; именно отсюда заимствованы сведения об украшении киевской церкви Пресвятой Богородицы, а также христианское имя князя Владимира — Василий, и имя «старейшины» Десятинной церкви Анастаса Корсунянина^{375}. Известие о блюде, подаренном княгиней Ольгой патриарху Фотию, могло быть заимствовано из «Книги Паломник» новгородского архиепископа Антония (возможно, второй редакции)^{376}. Именование великомученицы Евфимии «прехвальной» обнаруживает знакомство автора с Житием святой, что вполне естественно, поскольку последнее соседствует в минеях четьих с Житием Ольги. Наконец, подробности обретения Креста Господня царицей Еленой и имя «жидовина Иуды» (ставшего впоследствии, под именем Кириак, епископом Иерусалимским), очевидно, стали известны автору из Сказания об обретении Креста Господня или из Жития св. Константина и Елены.

Наиболее объемная редакция Жития св. Ольги также возникла в середине XVI в. Она получила название Пространной (7). Эта редакция была обнаружена Н. Коншиным в рукописи РНБ. Погод. № 744^{377}; впоследствии усилиями Б. М. Клосса, И. В. Курукина и А. В. Сиренова были выявлены еще несколько списков, так что ныне их насчитывается шесть, причем наиболее ранние датируются серединой XVI в.^{378} Рукопись Погод. № 744 не принадлежит к числу ранних (она была переписана при царе Федоре Ивановиче), однако именно в ней, на листе 1, на нижнем поле, читается приписка, согласно которой Житие Ольги «списано любомудрецем Селивестром прозвитером царствующаго града Москвы»^{379}. Исследователи делают из этого вывод о том, что автором данной редакции Жития был не кто иной, как знаменитый благовещенский священник Сильвестр, один из духовников царя Ивана Грозного^{380}.[229]

Пространная редакция Жития в почти не измененном виде была включена в Степенную книгу царского родословия. При этом исправления в самом Житии оказались весьма незначительными, в большей степени они коснулись Похвального слова (составляющего с Житием единое целое)[230]. Таким образом, редакция Жития княгини Ольги в составе Степенной книги (8)^{381} представляет собой разновидность Пространной редакции, а потому их можно рассматривать вместе.

Время составления Пространной редакции определяется, с одной стороны, наличием списков 60-х (или даже 50—60-х) гг. XVI в., а с другой — сведениями, содержащимися в самом Житии. Так, в заключительной части Жития — торжественной похвале св. Ольге — упоминается «благочестивый самодержец царь и великий князь Иван», то есть Иван IV Васильевич, «с благопребытным супружеством его, и с благороднейшими чяды его, и с благоверными ему братиами»^{382}. Слова о «чадах» Ивана Грозного (во множественном числе) могут относиться ко времени не ранее 26 февраля 1556 г., когда у царя родился второй ребенок — дочь Евдокия; упоминание о «братиях» было возможно до ноября 1563 г., когда умер брат царя Юрий Углицкий; наконец, слова о «супружестве» Грозного не могли появиться между августом 1560 г. (когда скончалась первая жена царя Анастасия Романовна) и августом 1561 г. (когда был заключен второй брак). Таким образом, составление Жития следует относить либо к 1556—1560 гг., либо к 1561—1563 гг.^{383},[231]

Житие Ольги представляет собой своего рода вступление ко всей Степенной книги царского родословия и, вероятно, было написано специально для нее^{384}.[232] Оно читается в самом начале этого грандиозного исторического труда, вне «степеней» и ранее «гранесования», то есть оглавления.

Пространная редакция вобрала в себя практически все известные тексты, посвященные княгине Ольге^{385}. Среди них исследователи, в первую очередь, называют летопись, «Похвалу Ольге» из «Памяти и похвалы князю Владимиру» и проложные редакции ее Жития, включая т. н. «распространенную», т. е., на самом деле, Сокращенную Псковскую. Однако это утверждение требует корректировки. В числе источников Пространной редакции, несомненно, была Псковская редакция Жития в ее полном виде[233]. Так, именно отсюда заимствованы: известие о происхождении княгини из Выбутской веси^{386}; поучение патриархом Ольги («И беседова к ней, поучение предлагая… Блаженая же Ольга, поклоньши главу, стояще…»)^{387}; сообщение о золотом блюде, которое княгиня поднесла патриарху^{388}; рассказ об обретении Животворящего креста святой царицей Еленой и о просвещении княгиней Ольгой Русской земли («…подражаше бо жытию христолюбивыя царицы Елены… И от тех крестов многа знамениа и чюдеса съдевахуся и до сего дни»)^{389}; о «проречении бытия града Пскова» и начале Псковской церкви^{390}; о перенесении мощей св. Ольги князем Владимиром («…и вси вкупе со иконами и кресты и со свещами и фимьяном…»)^{391}. Сокращенная же Псковская редакция из числа источников Пространной должна быть исключена: все те чтения, которые исследователи предположительно возводили к ней, в действительности восходят к полной версии Псковского жития Василия-Варлаама.

Пространная редакция Жития св. Ольги (а точнее, редакция Степенной книги) послужила основой для последующих редакций, появившихся в XVII—XVIII вв.

3. А. Гриценко особо выделяет редакцию Жития, вошедшую в состав Четьих миней священника Иоанна Милютина (1646— 1654) (9)^{392}. Как видно из приведенных ею примеров, а также из ссылок самого агиографа, эта редакция целиком восходит к Степенной книге.

То же следует сказать и о редакции Жития, вошедшей в состав Четьих миней святителя Димитрия Ростовского (том за июнь — август был закончен им в Ростове в феврале 1705 г.), хотя Житие Ольги (10) подверглось здесь значительной переработке. Четьи минеи святителя Димитрия стали основой Синодального издания Житий святых, переведенных на современный русский язык; это издание печаталось в 1902—1917 гг. и в наше время неоднократно переиздавалось^{393}.

На основе редакции Степенной книги в XVII в. было создано украинское Житие св. Ольги (II)^{394},[234] автор которого не только перевел текст на украинский язык, но и отчасти сократил свой источник, а отчасти упростил его в соответствии с господствовавшими в его время на Украине литературными вкусами. В этом Житии определенный интерес вызывают собственные уточнения украинского автора, в частности топографического характера.

Наконец, еще одной известной на сегодняшний день редакцией Жития св. Ольги является т. н. «Особая» редакция Проложного жития, возникшая в конце XVI — начале XVII в. (12). Она была обнаружена 3. А. Гриценко в единственном списке (РГБ. Ф. 37 (Большаков.). № 194)^{395}. Отличительная особенность этой редакции — наименование княгини Ольги «дщерью» некоего мифического «князя Тмуторокана» («Тьмютарканя»). Эта редакция Жития осталась мне недоступной.

Ниже печатаются наиболее ранние редакции Жития св. Ольги — № 1—6, по принятой в настоящем обзоре классификации. Тексты источников воспроизводятся в упрощенной форме, с заменой вышедших из употребления букв. Киноварные заголовки выделяются полужирным шрифтом. В тех случаях, когда текст издается непосредственно по рукописи, указаны номера листов.

Текст печатается по рукописи Хлудовского пролога XIV в.: ГИМ. Хлуд. № 189. Л. 164-164 об. (издан Р. Павловой: Жития княгини Ольги в южнославянских рукописях XIII—XIV вв. // Болгарская русистика. София, 1989. № 5. С. 47—48, но дефектно, с пропуском целой фразы). Как и в других южнославянских Прологах, Житие Ольги читается здесь под ошибочной датой памяти, 11 июня, после памяти апостолов Варфоломея и Варнавы.

Вь ть же день преставление святые царицу рушьскые Ольгы, прематере всехь кнезь рушкых.

Сыи блаженая Ольга, иже оставльши елиньскую злую прельсть отчю, паче же дияволю, и вьземши Еленину мудрость, мужьскую крепость, иде вь Костаньтинь градь, оттуду сподобисе святаго крьщения от патриярха. И приемши от него кресть, прииде вь свою землю, еже и ныня стоить вь Киеве вь Святей Софии[235], вь ольфари[236], на десной стране, имее писме-на: «Обновисе вь Рушьстеи земли кресть от Ольгы, благоверные кнегиню, матере Святославлю». По всему подобещесе святей Елене, якоже бо и она, шедши вь Ерусалимь, обрете чес[т]ныи кресть Господень, такожде и си новая Елена сьтвори, таковое име приеть вь святомь крещени.

Нь кто доволень извещати ю, и слово яже кь похвалению. Еже ныня сияеть, яко солнце, нь солнце многащи скрываеть светь свои, облакомь заступаещимь. Или реши, якоже луна? — [нь][237] овогда растеть, овогда же оскудеваеть[238] // (л. 164об.), ты же на бесмертьную жизнь престависе. Нь ли приложити те кь лику звездному? — нь и вь техь погани чтуть, яко бога. От тебе издрастоше кнези наши, поганыхь шетание побеждають, паче научауть, яко кланетисе и чьсти вь Троици единого Бога, Его же молещи не престаи о четущихь день преставления твоего. Техь молитвами, Боже, помилуй насъ.

Текст печатается по изданию: Серебрянский Н. И. Древнерусские княжеские жития: Обзор редакций и тексты. М., 1915. Приложения. С. 7—8 (по списку пергаменного Пролога Синодальной библиотеки, № 3, XV в. Л. 183 об. — 184).

В ть же день успение блаженое Олги княгине, предтече русьское кь Богу.

Си блаженая Олга родомь бе пльсковитина, жена же Игоря, князя всея Руськыя земля, иже сидяше в Кыеве. По ум[е]ртвии же Игореве нача княжити Святослав, сын его. И беша вси неведущи Бога, кумиромь служащи, дияволу годная творящи. Блаженая Олга, мудра сущи паче всех, немалы печаловаше, видящи вся человекы прелщены дияволомь. Слышавши же о вере гречьстеи, иде в Костяньтин град, тогда царствующу Цемьскею. Испытавши же добре святую веру, и крестися от патриарха Фотия. Просвещена же бывши, радовашеся душею. И научив ю патриархь о вере, и рече: «Блажена еси ты в женахь русъскых, благословити бо тя имуть сынове русьстии, и в последний родь внукь твоих». Бе же имя ей наречено в святемь крещении Елена. И приимши от патриарха крест и прозвитера, приде в свою землю. И тъ крест и доныне стоить в Святей Софии, во олтари, на десной стране, имея писмена сице: «Обновися Русьская земле святымь крестом, его же прия Олга, благоверная княгини». И обьходящи всю Русьскую землю, дани и урокы легькы уставляющи, кумиры скрушающи, яко истинная ученица Христова. Даяше же и многу милостыню убогымь, аще и поганым даяше, но Бога должника собе створи, иже тако прослави ю нетлениемь. Блаженое тело ея прослави и венча, иже и доныне видимо бысть всеми русьскыми сынъми. Чюдно поживши 70 и 5 лет, нача болети. И призва сына своего Святослава, и заповеда ему с землею равно погрести ся, а могилы [не сути][239], ни трызн творити, ни [дына][240] деяти, но посла злато к патриарху Царяграда. И преставися месяца июля в 11 день. Последи же внукь ея Володимер крести всю земьлю и созда церковь во имя Святыя Богородица, и вземь от земля тело бабы своея нетленно, и вложи в раку древяну, и постави ю в церкви Святыа Богородица.

Редакция, извлеченная из «Памяти и похвалы князю Русскому Владимиру» Иакова мниха. Печатается по изданию: Серебрянский Н. И. Древнерусские княжеские жития: Обзор редакций и тексты. М., 1915. Приложения. С. 12—13 (по рукописи Архива Свят. Синода № 3763, XVII в. Л. 861 об. — 863).

Преставление и похвала благоверные княгини Олги, бабы великаго князя Владимира, како крестися и добре поживе по заповеди Господни. Благослови, отче.

Та бо блаженная княгини руская Олга по смерти мужа своего Игоря, князя рускаго, освящена бывши Божиею благодатию и в сердци приимши Божию благодать. О како похвалю блаженную княгиню Олгу, братие, не веде: телом жена сущи, мужеску мудрость имеющи. Просвещена Святым Духом, разумевши Бога истиннаго, Творца небу и земли, воставши, иде в землю Греческую, во Царьград, идеже цари христиани и крестьянство утвердися; и пришедши, проси крещениа, и приимше святое крещение, возвратися в землю Рускую, в дом свои, к людем своим с радостию великою, освящена духом и телом, несущи знамениа честнаго креста. И потом требища бесовская сокруши и нача жити о Христе Исусе, возлюбивши Бога всем сердцем и всею душею, и поиде во след Господа Бога, всеми добрыми делы осветившися и милостынею украсившися, нагиа одевающи, жадныа напояющи и жадныа[241] покоивающи и нищая и вдовица и сироты вся милующи и потребу дающи всяку с тихостию и любовию сердца, и молящи Бога день и нощь о спасении своем. И тако поживши добре и славящи Бога во Троици, Отца и Сына и Святаго Духа, почи во блазеи вере, сконча житие свое с миром о Христе Исусе Господе нашем. И Бог прослави тело своея си Елены, ей ж[е] имя во святом крещении наречено блаженныа княине Елене; и есть тело ея во гробе честное и неразрушимо пребывает и до сих днии. Бог бо своа рабы славит; рече бо пророк: славящая мя прославлю и укоряй и безсчести будет. Блаженная бо княгиня Олга прослави Бога всеми своими добрыми делы, и Бог прослави ю. И ино чюдо слышите о ней. Во гробе, идеже лежит блаженное и честное тело княгини Олги, гроб камен мал, во церкви Святыя Богородица, — ту церковь созда блаженный князь Владимер каменную в честь Святыя Богородица — есть гроб блаженныя Олги, и на верху гроба оконце сотворено и туда видети тело блаженныя Олги лежаще цело. Да иже с верою приидет, отворится оконце и видит честное тело лежаще цело. И дивимся чюду таковому: толико лет во гробе лежащу телу неразрушиму; и человеци же вернии, видевше чюдо толико, славят Бога, дивящися милости Божий, юж[е] имат на святых своих. О дивное чюдо, братие, и преславно, достойно похвалы всякиа: тело то честное во гробе цело, аки спя почивает; поистинне «дивен Бог во святых своих, Бог Израилев»! То видяще, вернии человеци прославят Бога, прославляющаго рабы своя. А другим, иже не с верою приходят, не отворится оконце гробное и не видят тела честнаго, но[242] токмо гроб. Тако Бог прослави рабу свою Олгу, рускую княгиню, нареченную во святом крещении Елена. По святом же крещении си блаженная княгини Олга живе лет 15, и угодив Богу добрыми делы своими, и успе месяца июля в 11 день в лето 6477е (969), и душу свою честную предавше Владыце Христу Богу, Ему же слава ныне и присно и во веки веком, аминь.

Печатается по рукописи: РНБ. Соф. № 1365, Патерик Печерский (Феодосьевской редакции), XIV—XV вв. Л. 136—137 об.

Слово о том, како крестися Ольга, княгини русская.

Иде Ольга к Цесарюграду, и бе тогда царь именем Цеместии, и прииде к нему Ольга. И видев ю добру сушу лицем и смыслену, и удивися цесарь разуму ея, глагола ей: «Подобна еси царствовати в граде с нами». Она же, разумевши, рече ко цесарю: «Аз погана есмь. Да аще хощеши мене, то крести мя сам». И крести ю цесарь с патриархом. Просвещена бывши, радовашеся душею и теломь. И поучив ю патриарх о вере и рече: «Благословена ты в женах русских, яко взлюби свет, а тму остави. Благословити тя имуть сынове русстии в последний род внук твоих». И заповеда ей о церковнемь законе, и о молитве, и о посте, и о милостыни, и о вздержании, и о чисто[те] тела. Она же поклонивше главу и стояше, аки губа напаяема, внимающе учению. И поклонився патриарху, глаголюще: «Молитвами твоими, владыко святыи, да схранена буду от сети неприязнены». Бе же наречено ей [имя] во крещении Елена. Благослови ю патриарх и отпусти ю. И по крыцении призва ю цесарь и рече ей: «Хощю тя пояти жене собе». Она же рече: «Како хощеши мя поя// (л. 136об.)ти жене собе, а крестив мя сам и нарек мя дщерию? А в крестьянех того несть закона, и ты сам веси». И рече цесарь: «Переклюкала мя еси, Олго!» И вдасть ей дары многи: и злато, и сребро, паволоки и съсуды различный, и отпусти ю, нарек ю дщерию собе. Она же хотящи пойти в Русь, и приде к патриарху, благословения прося на дом, и рече: «Людие мои погани и невеголосии, и сын мои, да бы мя Бог сблюл от всего зла». И рече патриарх: «Чадо верное, во Креста крестилася еси и во Креста облечеся! Имать храните тя, якоже схрани Еноха в первыя роды, и потомь Ноя в ковчезе, Аврама от Авимелеха, Лота от содомлян, Моисия от фараона, Давьща от Саула, трие отроци от пещи, (Данила от звери)[243], и тако тя от неприязни избавить и от его сети». И благослови ю патриарх, и иде с миромь в землю свою, и приде Киеву. И посла к ней цесарь Цеместии, глаголя: «Яко много дарих тя, ты бо глаголаше ко мне, яко “егда взвращюся в Русь, многи дары прислю ти: челядь, и воск, и скору, и воя в помощь”». Отвеща Олга к послом: «Аще, рци цесарю, ты такоже постоиши у мене в Почаине, якоже аз в Суду, тогда ти дам». И отпусти послы, рекши.

И живяше Олга с сыномь своимь Святославом, и учашеть и мати креститися, и не хотяше того ни во уши прията, но аще кто хотяше креститися, и не браняхуть ему, но ругахуться тому, не// (л. 13 Дверным бо вера крестьяньская уродство[244] есть. Ни ведеша бо, ни разумеша, во тме ходят и не ведять славы Господня. Олга же часто глаголаше Святославу: «Сыну мои, аз Бога познах и радуюся. Аще и ты познаеши, и радоватися начнеши». Он же не внимаше, глаголя: «Како хощю аз ин закон прията один, а дружина сему смеятися начнуть». Олга же рече ему: «Аще ты крестишися, и вси то же имуть творити». Он же не послушаше матере и творяше норовы поганьския. Но обаче любляше Олга сына своего Святослава, ркущи: «Воля Божия да будеть. Аще Бог всхощеть помиловати роду моего и земли Русские, да взложить ему на сердце обратися к Богу, якоже и мне дарова Бог». И моляшеся Богу день и нощь за сына и за люди. Кормяще сына своего до мужьства и взраста его.

Рече Святослав к матери своей и к бояром своимь: «Не любо ми есть в Киеве быта, хочю жита в Переяславци на Дунай, яко то есть среде земли моея, яко ту вся благая сходяться: от грек золото и паволоки, вино и овощеве, из уг[о]р[245]серебро и комони, из Руси скора, и воск, и челядь. И рече ему Олга: «Видиши мя болну сущу? Камо хощеши от мене ити?» Бе бо болящи вельми. И рече ему: «Погреб мя, идеши, аможе хощеши». И по трех дьнех умре Олга, месяца июля в 11 день. И бе заповедала Олга посла злато к патриарху, а трызна не творити над собою, // (л. 137 об.) бе бо имущи прозвютера, сии похорони блаженую Олгу. И плакася по ней сын ея Святьслав, и внуци ея, и людие вси плачем великим. И тако погребоша ю.

Радуйся, деннице, предтекущи пред солнцем земли Русстеи, аки заря пред светомь! Се бо восияше, аки луна в нощи, такоже си в неверных человецех светяшеся, аки бисер в кале. Кални бо беша грехи, не омовении святымь крещением. Си бо омыся купелью святою, и совлечеся греховныя одежа ветхаго человека Адама и в новаго Адама облечеся, иже есть Христос. Мы же рцем к ней: радуйся, русское познание к Богу! Радуйся, примирение наше к Нему! Ты бо вниде первее в Царство небесное из Руси. Сию бо хвалять русстии сынове, видяще тело ея нетлением венчано, ибо и по смерти молить Бога за князи и за люди. Праведници бо не умирають, якоже рече Соломон.

Печатается по рукописи июльского тома Великих миней четьих (Царский комплект): ГИМ. Син. № 182. Л. 184 — 186 об.

Месяца июля в 11 день. Житие и жизнь и похвала блаженныа великиа княгини Олги, нареченныя в святом крещении Елене, како крестися и добре поживе по заповеди Господни. Списано вкратце. Благослови, отче.

Святаа и блаженнаа великаа княгиня Олга рускаа родися в Плесковьскои стране, в веси, зовомыа Выбуто. Отца имяше неверна сущи, такоже и матерь не крещену, от языка варяжеска, от рода не от княжеска, ни от велмож, но от простых бяше человек. О имени же отца и матере писание нигде же не изъяви, но толико в повестех мнозех обношашеся о рожении блаженныа княгини Олги и о житии еа, яко Выбуцкая весь изнесе святую и породи. И аз, многогрешный и грубый, сиа написах от многих и неложных сведетелеи слышах. И иная же от некоего малаго писаниа взях, яже о блаженныа, да не забвено будет святое еа житие и труды. Сие дозде, настоящее же да речется.

Бяше же блаженнаа княгиня рускаа Олга образом тиха, и кротка, и любима ко всем, такоже и мудра зело, аще и в неверьствии суще и Бога не знающе, Творца небу и земли. Князь же рускии Игорь поня ю за ся за премногую ея премудрость и добронравие. По времени же родися сын има Святослав, еще бо в неверьствии има суще. Посемь же древяне убиша великого князя рускаго Игоря. В то же время Святославу еще младу сущи, остася отца своего и седе в Киеве. Блаженная же великаа княгиня Олга по смерти мужа своего Игоря, великаго князя рускаго, освящена бывши Божиею благодатию и в сердцы приимши Божию благодать. О како похвалю, братие, блаженную княгиню Олгу, не веде! Телом жена сущи, мужеску мудрость имеюще, просвещена Святым Духом, вразумевши Бога истиннаго, Творца небу и земли, воставши от прельсти идольскиа, иде в землю Греческую, в Царствующий град, взыскати веры Христовы, идеже цари христианьстии и христианьство утвердися. И пришедши в Царствующий град, и спроси от патриарха святаго крещениа. Царь же восхоте пояти ю, понеже бо мудра бе и красна зело. Она же вразумлена бывши действием Святаго Духа и упремудри царя и глагола: «Царю, не подобает христианом поганых поимати; крести мя, аз за тя иду, понеже // (л. 184 об.) не крещене ми сущи». Царь же с патриархом сам крести ю своима рукама въ имя Отца и Сына и Святаго Духа, и наречено бысть имя ей в святом крещении Елена. Она же велми възрадовася душею и телом, иже приа оглашение святаго крещениа. Таже патриарх нача святую учити от правил святых апостол и святых отець вселеньских седми собор яже о вере и о воздании будущих благ от Господа нашего Исуса Христа, иже воздасть комуждо по делом его: праведным Царство небесное и жизнь бес конца, иже не леть есть усты человеческими изрещи, яже уготова Бог любящим Его, а грешным тма кромешняа и червь неусыпающии и иныа муки в веки и на веки, конца не имущи, комуждо противу делом. Святая же понича, слезами обливашеся и землю мочя стояше, якоже некаа губа морская напаяшеся от росы небесныа, такоже и святаа Олга, приимаше в сласть от святеишаго патриарха учение от божественаго писаниа. Блаженная же княгиня Олга даде патриарху блюдо златом устроено и драгими камыки и женчюгом на послужение святому олтарю соборныя церкви Премудрости Божиа. Таже царь глагола ей: «Пойди за мя, се уже крещена еси». Блаженная же княгиня Елена отвеща царю и рече: «Царю, не подобно ти есть понята мя, понеже еси породил мя в купели банею святаго крещениа». Царь же в том часе бысть в размышлении велице о сем и рече: «О великаа княгиня Елена, понеже упремудрила мя еси своею мудроетию». Царь же даде блаженныа дары многи, такоже и патриарх, и отпустиша ю с миром восвояси. Святая же великаа княгиня Елена възвратися в землю свою Рускую к людем своим с радостию великою, просвещена благодатию Святаго Духа, несущи знамение честнаго креста, сиречь святаго крещениа. Посемь же нача требища бесовьская сокрушати и кумиры по многим местом и в тех место нача кресты Христовы поставляти. Кресты же те Христовы творят знамениа и чюдеса многа и до сего дни молитвами святыа великиа княгини Елене. О дивьство преславным вещем! Идеже бесовьскаа жилища беяху, ту ныне Христос // (л. 185) прославляется с Отцем и Святым Духом. Посемь же хожаше блаженная княгиня Олга по градом и по местом и учаше люди вере Христове, и уроки легкие и дани полагаше на людех. О преславное чюдо, братие! Христос не оставил нас, раб своих, во тме неверна погружатися на кончины века, но изведе нас ис тмы на свет святою блаженною великою княгинею Олгою и еа унуком, святым благоверным великим князем Владимером, и осынотвори нас святым крещением. Якоже святаа благовернаа великая царица Елена с сыном своим святым царем Костянтином многи земля приведе в святое крещение и крест Господень обрете в Иерусалиме некоим жидовином Июдою, последи же той Июда, нареченный Кирьяк, бяше епископ Иерусалиму, и многи неверныа жиды обрати к Господу Богу, и сама та святаа царица Елена хожаше и поставляше церкви по святым местом, идеже Господь Бог нашь походи своими ногами, такоже и та святаа великаа княгиня Олга подражаше житию великиа царицы Елене во всем, многи кумиры сокруши, и в тех место церкви Христовы воздвигошася. Сие же дозде, настоящее же да речется.

Таже посем святаа благоверная великаа княгиня Елена благодатию Христовою прииде на место на конец Плесковы реки и Великиа и возлюби е велми. Бяше же на месте том лес велик, и дубравы многи прилегли бяху к месту тому. И на месте же том виде лучю Трисиятелнаго Божества. И ту помолився святаа Господу Богу и постави крест на месте том, крест же той стоит и до сего дни на том месте в память еа. Таже рече своим бояром пророческим гласом, глаголя: «На месте сем будет церкви Святыа и неразделимыа Троица, и град будеть велик и славен зело и всем изобилен будет». И посем же отиде в Киев святаа блаженнаа великаа княгиня Олга, наречен наа в святом крещении Елена, к сыну своему Святославу, и нача жити о Христе Исусе. И возлюбивши Бога от всея душа своеа; такоже и Бог возлюби ю. И поиде въслед Господа нашего Исуса Христа, и всеми добрыми делы осветившеся, и милостынею украшынися, нагиа одевающи, жадныа напаяющи // (л. 185 об.) и странныа упокоевающи, нищаа и вдовица и сироты вся милующи, и потребу даяше им всяку с тихостию и любовию от всего сердца своего. И молящи Бога день и нощь о спасении своем, и учаше сына своего Святослава о вере Христове. Он же, аки зверь, нимало си внят о сем, но хожаше со многою силою, и пленяше грады многи, и покаряше под свою область, и дани многи полагаше на них. Последи же и сам князь великий рускии Святослав, о нем же преже помянухом, в неверии суще убиен бысть от безбожных и скверных и зверообразных агарян. Посемь же посла много злата на Плескову реку, идеже виде лучю Трисиятелнаго Божества, на сорудение божественыа церкви Святыа Троица. И тако поживе в святом крещении святаа блаженнаа княгиня Олга лет 15 и угоди Богу по премногу добрыми делы своими, скончав житие свое о Христе. И заповеда бояром своим и всем людем честное свое тело положите равно з землею, могилы не осыпати над нею, ни трижнениа творити. Таже и успе с миром, предав душю святую свою и честную в руце Христу Богу, и прииде на вечныа обители, идеже вси святии почивают, и преложися к святым женам в лето 6470 седмое (969е) месяца июля в 11 день, на память святыа великомученицы Еуфимии прехвалныа, и положено бысть честное и святое еа тело в томь же приснословущем граде Киеве.

Времени же немалу минувшю по святом еа преставлении въсхоте Бог просветити Рускую землю святым крещением и вдохну благодать Святаго Духа в крепкодушьнаго сердце великаго князя Владимера Киевьскаго, внука блаженныа княгини Олги. Крестися сам святыи и благоверный великий князь Владимер Киевьскии, и наречено бысть имя его в святом крещении Василеи, и вся воя своа крести, такоже и вси грады рускиа крести и приведе и в веру Христову. Таже посем в граде Киеве благоверный великий князь Владимер постави церковь пречюдну велми въ имя Святыа Богородица, и украси ю зело иконами и книгами и всеми лепотами церковными, и даде от всего имениа своего церкви Святыа Богородица десятину, и постави в ней старейшиною Анастаса Корсунянина. И аще // (л. 186) хощеши, любимиче, пространно уведати о святем великом князи Владимери, и вся написашася в житии его, яже о нем. Сие дозде, настоящее же да речется, яже о блаженныа княгини Олги, нареченныа во святом крещении Елене.

Времени же многу минувшю по преставлении святыа княгини Олги, блаженный же великий князь Владимер воспомяну о мощех святыа бабы своеа, великиа княгини Олги, и сам прииде с митрополитом, и со всем священным собором, и с фимианом, и со псалмопением на место, идеже лежаху честныа мощи святыа княгини Олги. И раскопавше землю, и обретоша святыа тело неразрушимо пребывает, дажь и до днесь, якоже бе и первие. Святыи же князь Владимер и вси ту сущий прославиша Бога, даровавшаго им честныа мощи святыа княгини Олги. Бог бо своа рабы прославляет, рече бо пророком своим: «Славящая Мя прославлю и укаряющаа Мя без чести будут». Блаженная же княгиня Олга прослави Бога всеми добрыми делы, и Бог прослави ю и по смерти. Святыи же князь Владимир взя честныа и священныа мощи святыа княгини Олги со псалмопением и с фимианом, и положи в церкви Святыа Богородица честно в гробе камене мале. И на верху честнаго гроба того оконце сотворено бяше, и ту да видят тело блаженныа великиа княгини Олги лежаще цело и тлению непричастно и благодатию Святаго Духа светящеся, яко солнце. Да иже кто с великою верою приидет к честному гробу святыа, и оконце то, иже на гробе святыа, само о себе отверзется, и видят честное тело цело, и мнози приемлют нескудно исцеление, яцемь же кто недугом одръжим бяше, и вси равно исцеляхуся от священных мощей святыа, и отходят в домы своа радующеся и славляху Бога и Пречистую Богородицю и святую великую княгиню Олгу. О дивное и страшное и преславное чюдо, братие, и похвалы всякиа достойно: тело честное и святое в гробе цело, аки спя, почивает! Поистине «дивен Бог во святых своих, Бог Израилев»! То видяще, человецы вернии прославляют Бога, прославляющаго рабы своа. А другим, иже не с верою приходящим к честному ковчегу святыа, не отворится оконце гробное, и не видят святаго и честнаго еа тела, но то// (л. 186 об.)кмо гроб видяху святыа. Тако Бог прославляет рабу свою великую княгиню Олгу рускую, нареченную в святом крещении Елену. Богу нашему слава со Отцемь, с Пресвятым и благим и животворящим ти Духом и ныне и присно и в веки веком. Аминь.

Печатается по изданию: Серебрянский Н. И. Древнерусские княжеские жития: Обзор редакций и тексты. М., 1915. Приложения. С. 8—12 (по сборнику конца XVI в. (не ранее 1594 г.): РГБ. Ф. 256 (Рум.). № 397. Л. 380 об. — 382 об).

Месяца июля в 11 день. Память святыа блаженныа великиа княини Олги, нареченной в святом крещении Елене рускои.

Святая великая княиня Олга родися в Плесковскои стране, в веси, зовомыя Выбуто. Отца имеаше неверна сущи, такоже и матерь некрещену от языка варяжеска и от рода не от княжеска, ни от велмож, но от простых бяше человек. О имени же отца и матере писание нигде же изъяви. Образом бяше святая тиха, и кротка, и любима ко всем, и мудра зело. Посем князь рускии Игорь[246] поня ю за ся за премногую ея добродетель и добронравие. По времени же родися сын има Святослав, еще бо в неверьствии има сущи. Посем древяне убиша великаго князя Игоря[247], сыну же его Святославу в то время еще младу сущу, оста отца своего и седе в Киеве. Святая же княиня Олга по смерти мужа своего Игоря просвещена бывши Божиею благодатию и иде в землю Греческую, в Царствующий град, взыскати веры Христовы, идеже християнъство утвердися. И паки пришед святая в Царствующий град, и испроси от патриарха святаго крещениа. Посем царь въсхоте пояти святую за ся, понеже бо мудра бе и красна зело. И абие Божиею помощию упремудри царя и глагола: «Царю, не подобает християном поганых поимати». Посем царь же с патриархом сам крести своима рукама святую въ имя Отца и Сына и Святаго Духа, и нарекоша имя ей Елена. И паки поучив ю патриарх[248] от божественых писании. Посем святая даде патриярху блюдо злато з драгими камыки и ж женчюгом устроено на послужение святому олтарю соборные церкви. И паки царь глагола святей: «Пойди за мя, се уже крещена еси». Святая же глагола: «Царю, не подобно ти есть понята, понеже породил мя еси в купели святаго крещениа». Царь же помыслив и патриярх, яко не подобает поняти ей, и даде святей дары многи царь, такоже и патриярх, и отпустиша ю с великою честью в землю Рускую к людем своим. И посем святая нача требища и кумиры сокрушати по многим местом и в тех место нача кресты Христовы поставляти; кресты же те Христовы знамениа и чюдеса творят и до сего дни, идеже святая поставила бяше. Посем же святая хожаше по градом и по местом, учаше веры Христове и уроки легкий и дани полагаше на людех. И паки прииде святая на место Плесковы реки и Великие и възлюби место вельми, бяху бо на месте том лес велик и дубровы многи. И ту виде лучю Трисиятелнаго Божества, и на месте том крест постави; крест же той стоить и до сего дни в память святыа. Святая же пророчески глагола бояром своим и рече: «На месте сем будеть церковь Святыа Троицы, град же будет велик и славен зело и изообилиа в нем будеть многа» И посем святая прииде к сыну своему Святославу и живяше с ним. И абие нача святаа учити сына своего Святослава о вере Христове; сын же святыя нимало внят о сем, но хожаше в мнозе силы, и пленяше грады и языцы, и дани многи пола(га)ше на них; и последи же и сам Святослав в неверии убьен бысть от агарян. И посем святая посла много злата на Плескову реку, идеже виде лучю Трисиятелнаго Божества, на поставление церькви Святыа Троица. И посем по крещении поживе лет 15, и угоди Богу, и с миром предав святую свою и честную душю в руце Христу Богу в лето 6400 седмьдесят седмое, месяца июля в 11 день. И посем времени многу минувшу по преставлении святыа, внук ея блаженный князь Владимер въспомяну о мощех святыа бабы своеа, и прииде на место сам с митрополитом и со всем священным собором и с фимияном, и раскопавше землю, и обретоша честныа мощи святыя бабы своея княини Олги целы и нерушимы пребывають. Они же прославиша Бога, и вземъше мощи, и положиша в церкви Святыа Богородица в гробе каменее мале. И на верху гроба того честнаго оконце сътвориша, и туде видять блаженныа тело лежаше цело и тлению непричастно, но светяшеся, яко солнце. А иже кто приидет с верою ко фобу святыя, и оконце оно, иже на гробе святыа, само о себе отверзется, и видят честное тело, и мнози приемлют исцеление неоскудно. А другим, иже не с верою приходящим к честному ковчегу святыа, не отворится оконце гробное, и не видят святаго и честнаго ея тела, но токмо гроб видяху святыя.