Князь Александр Невский и его эпоха

Ю.К. Бегунов. «Издание без текстолога и искусствоведа»[493]

В 1992 г. к 750-летнему юбилею Ледового побоища санкт-петербургское издательство «Аврора» выпустило в свет роскошный двуязычный (русский и английский) альбом красочных репродукций под названием «Житие Александра Невского». Дело это в высшей степени нужное сегодня для России. Однако техническое оформление альбома (вернее, многокрасочная печать), выпавшее на долю Экспериментальной типографии ВНИИ полиграфии (Москва), оказалось, к сожалению, не на высоте. При сравнении подлинника с изданием заметно искажение красочного слоя оригинала: мягкие, нежные, тонкие тона и полутона рукописи не видны в издании. Вместо них господствуют грубые, яркие краски, что не соответствует живописи миниатюристов из Александровой слободы XVI в. Покойный искусствовед и литературовед Н.Н. Розов охарактеризовал уникальную манеру царских изографов как «мануфактурное производство», т. е. как ремесленничество по существу, что в корне неверно. Подстать этому определению поделка Экспериментальной типографии, которая являет собой мануфактурное производство вместо тонкого индивидуального исполнения миниатюристов. Последнее в подлиннике исполнено легкости, воздушности, красоты и ненарочитости линий, изящества полутонов. Ритмические многофигурные композиции лицевого Жития охарактеризованы старшим научным сотрудником Рукописною отдела Публичной библиотеки как «раскадровка» «батальных эпизодов», исполненная «кинематографической» динамичностью. Такое осовременивание вряд ли идет на пользу восприятию искусства древнерусской миниатюры современными людьми. Последние, я верю в это, понимают искусство древней миниатюры не как кинофильм, а как священнодействие, магическое умозрение и музыку в красках, где каждая деталь художественного образа транцендентна и потому восходит к идеальному прототипу и рождает высокое эстетическое чувство. В кинофильме — временное и меняющееся, здесь вечное и статичное, там — динамическое средство раскрытия образа, здесь — сам вечный символ или аллегория земного и живого. Внимательно разглядывая подлинные миниатюры, Н.Н. Розов усмотрел в лице святого и благоверного князя Александра что-то «некрасивое и старческое», а некоторые иллюстрации охарактеризовал как более бедные, чем текст. На наш взгляд, на самом деле картина обратная: живопись богаче текста, хотя и живописный образ, и текст стремятся к идентичности: Логос и Идея органически взаимосвязаны и в литературе, и в искусстве и составляют некоторое единство в системе средневековой эстетики, по Владиславу Татаркевичу. Некрасивого лица не могло быть у того, кого сам Господь избрал своим угодником и уподобил его Иосифу Прекрасному.

Одним словом, создается впечатление, что Н.Н. Розов проанализировал красочный слой миниатюр по альбому, а не по подлиннику, хотя последний был каждодневно в его распоряжении. Анализ привязан к летописному тексту Жития — источнику изображенного текста. При этом искусствовед упускает возможность заметить своеобразие стиля и независимость пластической манеры миниатюр от самого текста. Эта независимость сказывается в «дописывании» текста природным фоном, деталями одежды и вооружения воинов и князей, архитектурными композициями.

Неудобства читателя альбома возрастают, когда он обращается к текстам Жития Александра Невского двух редакций. Так, например, В.И. Охотникова переводит с древнерусского текст Жития Александра Невского по нашей реконструкции, но не ссылается на источник[494]. Н.Н. Розов, характеризуя особенности обоих текстов Жития, воспроизводимых в альбоме, не дает их полной характеристики как литературно-художественных памятников и вовсе не указывает источники Второй редакции и обстоятельства ее происхождения[495].

Странным выглядит и перевод Охотниковой; которая, взяв за основу мой перевод,[496] к сожалению, местами его ухудшила[497]. К текстам обоих произведений об Александре Невском не приложен реально-исторический комментарий,[498] не отмечены цитаты из Священного Писания, полностью игнорируется святость Невского героя и не содержится никаких пояснений по поводу его признания Русской церковью, нет ничего о чудесах от его мощей и т. п. В результате текст альбома остается малоинформативным для читателя.

По странной случайности Н.Н. Розов, В.В. Охотникова и Л.А. Дмитриев хотя и отметили, что издают далеко не все миниатюры Лицевого летописного свода об Александре Невском, но не известили читателей о том, что ряд миниатюр с текстом Жития находится в Голицынском томе[499]. Последний был упомянут Н.Н. Розовым как том, «содержащий изложение русской истории». Но какой истории — об Александре Невском или нет — ученый не написал.

Очевидно, авторы-составители альбома недостаточно знали историю текста Жития Александра Невского и не учли, что 2-я летописная редакция содержит отрывки текста под 1240–1263 гг. и что на 1242 г. этот текст не кончается: он продолжается в Голицынском своде, но фрагментарно.

Очевидно, что русская наука и культура нуждаются в новом, без пропусков и досадных ляпсусов, издании лицевого Жития святого благоверного великого князя Александра Ярославича по Лаптевскому и Голицынскому томам. Необходим также поиск недостающих миниатюр и летописного текста 2-й редакции Жития по другим томам Лицевого летописного свода. Весьма продуманно и полиграфически совершенно должно быть осуществлено воспроизведение подлинного красочного слоя шедевра древнерусской светской миниатюры. Это дело национальной чести и гордости.