Князь без княжества

Глава шестнадцатая

– Герцог Мейкдон настаивает на вашем незамедлительном визите к нему.

Щеголеватый гвардеец в фиолетово-золотом плаще, столь нелюбимого Алексом цвета, доставил приглашение, по форме сильно напоминающее ультиматум. С посыльным тоже никто не церемонился: он так и остался у входа в нижний в холл, подозрительно разглядываемый Тероном, Марком и виновником переполоха.

– Что же страшное случится, прим, если я отклоню любезное предложение вашего синьора?

– Он предполагал такой ответ и велел передать: оставаться у синьора Мэя небезопасно для вас и семьи синьора Мэя.

– Искренне тронут заботой, – Алекс задумчиво прижал пальцы ко лбу, к вертикальному шраму, полученному благодаря любимому гвардейцу столь заботливого герцога. – Какие будут соображения, друзья?

– Какое-никакое развитие событий, твое княжеское высочество, – хмыкнул Марк. – Если бы император ограничился изгнанием со службы, я сильно бы в нем разочаровался. Принимай приглашение. Терон, ты с нами?

– О чем речь...

– Не надо, – перебил Алекс. – Не только оставайся дома, но и пошли слугу за парой-тройкой приятелей. Пусть не забудут револьверы. Горлань им балладу про мои подвиги хоть до утра, спать не ложитесь. Если верить нашим фиолетовым... гм, коллегам, ночь обещает быть веселой.

– Ты думаешь...

– Я знаю, Терон. Ванджелис обожает игры с заложниками.

– Ноя не смогу неделями отсиживаться с Евой как в осажденной крепости.

– И не придется. Многое зависит от того, о чем договорюсь с герцогом. Либо не договорюсь. Так или иначе, мне потом уезжать, пропадет смысл давления на вас.

Рискнул вмешаться фиолетовый прим.

– Я могу передать синьору о вашем согласии на визит?

– Не торопитесь тей. Летим вместе. Компанией веселее.

– Дорогу покажете, – схохмил Марк, будто хоть кто-то в Леонидии не знает помпезный особняк резиденции Мейкдона.

Перед отлетом Алекс увлек в сторону Терона и Еву.

– Если начнутся какие-то грозные перемены, вам будет лучше на время покинуть столицу. Я дам знать.

Он обнялся с другом, поклонился Еве. За порогом дома втянул непривычный после монастырей аромат городских улиц. Руки привычно схватились за крыло.

Летней ночью над Леонидией уютно. Воздух теплый, поднимающийся вверх упругими струями, внизу – мириады огоньков, косо перечеркнутые изгибом реки с несколькими рукавами.

За короткое время жизни в столице Алекс не то чтобы полюбил ее – уроженцу гор вообще не свойственна излишняя приязнь к крупным городам. Скорее свыкся, сжился, Леонидия перестала быть чужой. Он не идеализировал город, когда здесь у власти находился Эдран, чье правление многие успели назвать «золотым веком». Но с Ванджелисом словно что-то враждебное поселилось в ночной тьме, какие-то хищное животное, пристально наблюдающее за летящими людьми из тысяч освещенных окон. К тому же часть городских обывателей наивно полагает, что именно Алекс их избавит от зверя, тей двадцати двух лет, из обедневшего северного дворянского рода, имеющий в активе лишь ничем не подкрепленный княжеский титул и шпагу.

Герцог принял ожидаемого спасителя империи без подчеркнутого радушия и показного желания завязать отношения накоротке. Разумеется, речь об исключительно деловых контактах, Мейкдон отдавал себе отчет, что Алекс не разделяет его экстравагантные склонности. Без прелюдий фиолетовый прямо спросил:

– Что вы хотели предложить императору?

– Разговор не на одну минуту, синьор. Не предложите ли мне присесть?

Герцог махнул ладонью, указывая на кресла, окружившие низкий, богато инкрустированный столик малой гостиной, которая для других столичных домов сгодилась бы по размерам и убранству на роль зала для больших приемов.

Алекс непринужденно устроился в кресле. Марк, хозяином проигнорированный, массивной тенью проследовал за другом и стал за спинкой кресла, зыркая по сторонам.

– Я позволю себе кое-что вам показать, – тей извлек из кармана камзола пачку мелко исписанных листков бумаги. – Монахи Шанхуна, вопреки сложившемуся о них представлению, следят за событиями в мире, изучают хозяйственные проблемы.

Алекс не уточнил, о каком именно мире идет речь. Максимум, на что он был способен, это скрывать детали и тем вводить собеседника в заблуждение. Врать прямо и беспардонно, как предпочитает большинство, честь не позволяла ему столь же категорически, как законы притяжения – взлететь киту к облакам.

Герцог мельком пересмотрел заметки. Постарался скрыть усмешку при виде многочисленных орфографических огрехов.

– Ничего неожиданного. Создать предприятия, перерабатывающие добытое в наших недрах.

– Конечно! Чудеса противопоказаны. Разница только в одном: там множество взаимосвязанных мер. Вместе они дадут куда больший результат.

– Общие слова и ничего конкретного.

– И снова соглашусь, синьор. Для начала действий не хватает данных. Во-первых, точных сведений о существующей индустрии. Во-вторых, понимания возможности привлечения умных голов из Ламбрии. В-третьих, надеялся узнать, сколько золота выделит император. Или герцоги. Вложение длительное, возврата ждать годами, – Алекс грустно улыбнулся. – Ответ от государя я получил быстро и без формализма.

– Без одобрения Ванджелиса никакие реформы не могут быть начаты в государственном объеме. На что вы рассчитывали, тей, заявившись к нему оракулом перемен?

– Именно на такую реакцию. Герцог, вы меня давно знаете. Со сменой правителя солдат империи обязан принести клятву верности новому. До сегодняшнего утра в силу присяги я был связан с императором независимо от того, достойный человек или негодяй занимает трон. Теперь я свободен в выборе, могу предложить шпагу другому синьору или действовать по своему усмотрению. А эта программа в наилучшем виде осуществима в отдельно взятом герцогстве.

– Надо же... Иногда забываю о вашей прямолинейной трактовке вопросов чести. По этой логике в качестве плацдарма вам более подходит Винзорское герцогство.

– Согласен. Зато у вас больше прагматизма. Регент, насколько мне представляется, склонен оценивать меня... чересчур эмоционально.

Шевельнулась тяжелая портьера, фиолетовая с черным в традициях Мейкдонов, благодаря их любимым цветам внутреннее убранство зала напоминает похоронную контору. На темном появилось яркое красное пятно.

– Вы рассчитывали на иное, тей? – Винзор шагнул вперед и уперся руками в спинку пустого кресла.

Подслушивал с ведома хозяина. Алекс решил не акцентировать внимания на бестактность.

– Хочу услышать ваши претензии, синьор.

– Претензии? Обвинения! Вы убили моего сына! Моего брата и племянника! До взросления внучатого племянника герцогство обезглавлено. Или будете отрицать?

– Не собираюсь ни отрицать, ни оправдываться, – Алекс встал и приблизился к регенту вплотную, прекрасно понимая, что сидящий человек оказывается в невыгодном положении перед возвышающимся над ним. – Сына, кстати, я не убивал лично. Только повел гвардейцев на штурм дворца, куда проникли бунтовщики. До продолжения разговора у меня к вам единственный вопрос, синьор. Напомню сложившуюся тогда ситуацию. Гвардейский офицер находится на государевой службе по охране императорской резиденции, куда врываются вооруженные мятежники. Какой выбор соответствует понятию чести: сражаться с повстанцами или равнодушно ожидать, пока они не убьют сюзерена, которому офицер присягнул?

Регент промолчал, зло сверля Алекса глазами. Хорошо, что Ниле Винзор – временный правитель герцогства. Мутная личность с редкими волосиками и столь же редкими усиками на желтом лице с мешками под глазами, повествующими о проблемах с печенью, маленький подбородок и какая-то неуверенная осанка. За подобными вождями крайне редко выстраиваются шеренги сторонников, готовые идти в бой и на смерть.

Неожиданно на помощь пришел Марк, до сего момента изображавший предмет интерьера.

– Если вам угодно знать, вашего сына заколол я лично. И пока связан клятвой с императором, без колебаний убью каждого, посягающего на моего синьора. Коль считаете, что я поступил бесчестно – к вашим услугам в любую секунду.

– Сложно с имперскими гвардейскими офицерами, регент, – подал голос Мейкдон. – Они прямые как корабельная мачта, предпочитают не гнуться, сломанные падают за борт. Со стороны их поведение смахивает на идиотизм, зато на них можно положиться.

– Что-то не кажется мне, что ваши упования на Алексайона Алайна оправдались.

– Вы правы. Но причина та же – в условиях выбора тей действовал, исходя из верности присяге и понятию чести, а не из здравого смысла. Поэтому я бы советовал вам в большей степени прислушаться к его соображениям.

– Идущим вразрез со здравым смыслом? Не уверен.

Тогда Мейкдон ударил в больное место.

– Вы ничуть не популярны, Ниле. Не можете ни императору противостоять, ни графов толком призвать к подчинению. С «доблестным рыцарем Алайном» под руку вы обретете реальное влияние, пока подрастет юный герцог.

Регент разразился бранью, перенеся недовольство с Алекса и Марка на Мейкдона. Продолжению их перепалки помешали громкие звуки с двух сторон – с башенки для приема воздушных гостей и снизу, для обреченных передвигаться по земле, и эти звуки отнюдь не способствовали безмятежности: удары, крики, звон металла. А потом и выстрелы.

– Синьоры герцоги, быстро к дальней стене! Марк – с ними! – Алекс продемонстрировал виртуозное владение шпагой, за секунды срубив фитили свечек на канделябрах, задувать их просто не было времени.

– Нас атакуют, синьор!

Судя по голосу – тот самый прим, что привез ультимативное приглашение. Алекс кратко поставил ему задачу, как и двум красным теям, отступившим к гостиной защищать герцогов у последней линии обороны. Никто не оспорил авторитет князя.

Звуки схватки приблизились, и неожиданно наш герой почувствовал нечто вроде облегчения. Сейчас начнется! Он в своей стихии. Долой постылое амплуа счетовода, мучительные колебания – уезжать или остаться с семьей, какие обязательства важнее... К чертям! За спиной – два крайне неприятных субъекта, чье сохранение жизни служит благу империи, в залу спешат злоумышленники, заслуживающие истребления без пощады. Шпаги наголо, дворяне!

В животе и груди загорелось привычное горячее пламя, отличающее истинного тея от простолюдина. В полумраке гостиной выброс Силы, ощупывающей предметы, в какой-то мере возместил ухудшение видимости. Пока время шпаги не пришло, в руке удобно устроился револьвер с взведенным курком, из оружейного ствола вырвалась тонкая нить шанхунской магии, хищно ощупывая помещение, главное – никому не видимая со стороны.

– Они должны быть здесь, синьор!

Первые две фигуры со шпагами мелькнули на фоне света из коридора. Посчитав, что данная реплика может принадлежать исключительно нападающему, Алекс без колебаний нажал на спуск, наполнив гулкий зал грохотом выстрела и первым, далеко не последним пороховым облачком. Один силуэт исчез, второй превратился в пятно у порога.

Этим выстрелом князь дал сигнал Марку. Он точно так же встретил гостей с другой стороны, откуда лестница ведет в башню.

– Не стреляйте, синьоры! – донеслось из дверного проема, снизу перегороженного телом. – Нам нужен только тей Ал айн!

– Я здесь! Подходите, кто смелый.

Судя по мельканию теней, с обеих сторон набралось по несколько смельчаков, не решающихся метнуться в комнату, откуда из тьмы гремят слишком меткие выстрелы.

– Мы подожжем дом!

– На здоровье, – выкрикнул Алекс. – Сейчас на пальбу мчатся полиция и гвардия, добавятся пожарные.

У вас минут десять, синьоры. Заходите внутрь – познакомимся ближе. Или проваливайте до следующего раза.

Так долго никто ждать не стал. Сигналом к штурму послужил одновременный удар в окна, отчего огромные стеклянные полотна разлетелись дождем осколков. Очевидно, кто-то изучил опыт штурма дирижабля – трое умелых воинов еще в движении освободились от ломаных крыльев и открыли бешеный огонь, явно не озаботившись, чтобы именно Алекс погиб, а герцоги уцелели.

Как описать бой, протекающий во тьме, в пороховом дыму? Да никак! Каждый из его участников рубился практически вслепую, стреляя и взмахивая шпагой наугад, при свете частых вспышек выстрелов, слившихся в барабанный грохот сумасшедшего музыканта-ударника, заглушивший топот, крики и мягкие шлепки мертвых тел на мозаичный паркет.

Алекс и его малое недружное воинство получило некоторую фору за счет зрения, чуть привыкшего к темноте. Он сместился вправо, подальше от Марка, имевшего привычку в кураже схватки поднять кресло или стол, закрутив с ним вальс смерти. Герцоги пусть наберутся благоразумия и забьются в любую щель или даже залягут под диван, их честь от этого точно не пострадает. А князь без княжества с азартом предался самому освоенному им делу – убийству.

Выстрел. Мелькают мутные тени от собственной вспышки и чужой беспорядочной стрельбы. Золотая нить Силы из револьверного ствола чувствует человека с оружием, ловит его грудь. Выстрел! И резко вбок, потому что в прежнюю позицию летят пули.

Шесть выстрелов, часть из них – по огонькам из револьверов врагов, и перезарядка, во время нее тей кинулся на пол, надеясь не схлопотать шальную пулю. И снова сеял смерть. Выстрел – прыжок в сторону. Выстрел – прыжок, так шесть раз.

Получайте, твари! Пришли за «благородным рыцарем», как в балладе поется? А вызвать на поединок – кишка тонка? Хотя бы лицо показать? Тогда – как обычно, снимем маски с трупов и посмотрим, кого прислали дьяволы.

К концу второй серии он заметил, что безудержная в первые секунды пальба быстро сошла на нет. У противника кончились патроны или стрелки.

Больше не рискуя освещать себя вспышкой, Алекс перезарядился и сунул оружие в кобуру, его сменила шпага, наводимая на цель невидимой рукой. Благородная сталь выполнила неблагородное дело, добивая упавших на колено, держащихся за стены и кресла, если только их руки продолжали удерживать шпагу или револьвер. Есть, конечно, шанс зацепить фиолетового или красного... Но Марка точно ни с кем не спутать.

Навалившаяся тишина оглушила не хуже револьверного грохота. Только шевеления, стоны. Алекс выбрался в коридор, переступив через труп на пороге. Кроме этого тела – никого. Там обнаружил приличных размеров фонарь, удачно закрепившийся на длинной палке для штор.

Выждав пару тревожных минут, чтобы дым чуть рассеялся, наш убийца громко крикнул в темноту:

– Синьоры! Предлагаю прекратить поединок. Сейчас внесу свет, окажем помощь раненым. Если кто-то пожелает покинуть особняк, клянусь честью не чинить препятствий.

В пороховой мути колеблющийся свет выхватил два десятка неподвижных или чуть шевелящихся тел на полу. Алекс нес фонарь на утроенном расстоянии вытянутой руки, но все равно имел шанс получить пулю. Этим шансом никто не воспользовался.

– Князь? Я здесь!

С противоположной стороны завозился Марк, пытаясь спичками расковырять и поджечь свечки, безжалостно обезглавленные другом.

Быть может, кто-то и воспользовался бы щедрым предложением удрать, да ни у кого не осталось возможности. Пара раненых срочно нуждалась в услугах лекаря, полторы дюжины – в общении с гробовщиком, а у разбитого окна с лица стянул летную маску немолодой тей, и это лицо оказалось до боли знакомым.

– Софос?!

Дядюшка Лукан зажал пулевую рану в груди. Кровь, черная на черном, выбилась из-под перчатки и образовала лужу на паркете. Алекс присел около него, с ужасом представляя, как по этому поводу объясняться с Ианой.

– Как же вас угораздило?

– Я на службе у Орайона. Мне объявили о приказе захватить всех в этой комнате без крови. Зная, что вы – отнюдь не легкий приз, я согласился... Думал сберечь жизнь многим, вам потом помочь...

Он закашлялся, на губах надулись красные пузыри, верный знак пробитого легкого.

– Да уж, сберегли.

– Какое там... Первой же пулей...

– Возможно – моей.

– Да, – спокойно согласился Лукан, которому уже не о чем было волноваться. – Разницы нет. Я совершил глупость и получил свое. У вас родился сын?

– Дочь. Айна.

– Хорошо. Жалею только, что не подержал ее на руках... Алекс! Передай Иане -яна тебя не в претензии, сам сглупил. И ее очень люблю.

– Да, дядя.

– Теперь ступай. Помоги раненым, кому не поздно.

Алекс выпрямился. Бессмысленная гибель Софоса

потрясла, смыла напрочь боевой восторг, бурливший пять минут назад.

Какой вообще смысл в смерти? Кроме единственного – сомнительной награды за долгую жизнь? И какой смысл в том, чтобы становиться добровольным помощником костлявой?

Выходит, та дуэль в Нирайне не научила дядюшку Лукана, что контракт с синим герцогом или его отпрыском до добра не доведет. Оправдания, что хотел как лучше, а потом помочь, можно не принимать в расчет. Наемник есть наемник, его рассуждения о разборчивости в продаже своих услуг ничего не значат.

Винзор благополучно пересидел драму, укрывшись за драпировками, не получил ни царапины, ни шальной нули. Мейкдон невозмутимо сунул шомпол в закопченный револьверный ствол. При виде их лиц Алекса передернуло. Неприятные личности, но не самые. Светлый образ Орайона переместился на верхнюю строчку нежелательных для жизни субъектов, и плевать на любые рассуждения о бессмысленности досрочного отхода в мир иной.

Тей обернулся. Кто-то из герцогской челяди опустил Лукану веки. Ближе к двери лежал на спине щеголеватый офицер, провожавший из особняка Эрландов. Князь закрыл ему глаза, случайно испачкав лицо офицера красным с перчатки.