Князь без княжества

Глава семнадцатая

Иана буквально подскочила во сне. Что-то приснилось? Не вспомнить... Что-то очень нехорошее. Алекс?!

Она села на жесткой монастырской циновке, опостылевшей не менее полатей в рыбацкой деревушке. Заворочалась и всхлипнула Айна, почувствовавшая материнское беспокойство.

Иана почему-то всегда была уверена, что волшебным образом узнает, если с любимым стрясется... Нет, нельзя не только вслух произносить такое, но даже и про себя, иначе накликает беду.

Он оставил ее... В безопасности? В неведении! Иногда – это хуже чем опасность, при виде ее собираешься с силами, принимаешь меры, отражаешь удар, уклоняешься, обходишь гиблое место стороной. Здесь Иана с дочерью защищены от нападения, но не укрыты от напастей судьбы. Ни на что не повлиять, ничего не сделать...

Это невыносимо!

Как только девочка хоть немного окрепнет – в путь. И это даже не выбор. Выбора просто нет.

Виновник ее мучений в этот момент допрашивал живых соучастников дядюшки Лукана. Слава Создателю, что Иана не увидела способа получения правды.

Новоиспеченный герцог в Леонидии. Приказ поступил от него. Насколько в план посвящен император – вопрос. Непонятно, что больше в интересах короны – дальше ослаблять герцогов, тем усиливая центральную власть, или сохранить местных властителей, его избравших, как опору трона.

А перед молодым теем, по уши забрызганном кровью собеседника, промедлившего с откровенностью, встал очередной жизненный выбор. По уму, нужно немедленно докинуть город с Винзором и склонять к переходу иа ламбрийский путь хозяйствования в пределах его вотчины. Душа требует задержаться и крепко проучить незадачливого ухажера Ианы, чтобы запомнил на всю оставшуюся жизнь, сколько бы ее ни осталось – пять или десять минут.

Выбор помогло сделать зеркало, показавшее сурового молодого человека, заляпанного бордовым до ушей. Не нужно дальше отягощать карму. Пусть Всевышний засчитает во благо, что позволил негодяю Орайону пожить немного дольше. И Алекс твердым шагом отправился к вельможам, что-то бурно обсуждавшим между собой, не обращая внимания на суету челяди вокруг трупов.

– Простите, что прерываю, синьоры. Здесь убиты приближенные императорского сыночка. Не разумнее ли покинуть Леонидию?

– Я улетаю немедленно, – с ходу заявил Мейкдон. – И должен отметить, что восхищен вашими действиями. Из двух десятков нападавших две трети пало в этой гостиной.

– Не будь здесь тея Алексайона, мы вообще бы не подверглись атаке! – прошипел Винзор.

– Охотно верю, – не смутился Алекс. – Прошу лишь обратить внимание, что не по своей инициативе посетил сей гостеприимный дом.

– Подтверждаю, – кивнул фиолетовый. – И вот мое предложение. Князь, отправляйтесь-ка в Винзор. Оцените на месте состояние гвардии и герцогской армии, потолкуйте с управляющими, сборщиками податей. Денежное положение прояснится. Я займу выжидательную позицию, но... В одиннадцати шахтах, фабриках и торговых компаниях герцогства работает мое золото. Поэтому для меня процветание Винзора более чем важно. Что же касается отношений с императором, посмотрим. Кстати, Алексайон, вы не интересовались, почему именно Ванджелис добился признания герцогов? Он очень вовремя заставил вспомнить ваши слова при вызове на дуэль: ставлю на кон регентство, и пусть герцоги решают, утвердить или нет божью волю.

- А вы?

– Голосовал за себя, – откровенно ответил Мейк-дон. – Ниле, приглашаете тея Алайна?

Красный согласился настолько скрепя сердце, что скрип, быть может, прозвучал и снаружи. Алекс воздержался от возвращения к Терону. Парадный и ненужный костюм регента точно не пригодится в дороге, а годовая рента... Если Винзоры принимают услуги, пусть раскошеливаются!

У Горана в Табе не нашлось покровителя герцогского калибра, да и сумма наличности, вполне достаточная для текущих дел, не была рассчитана на путешествие за океан. Месяц назад он только бы головой покачал, услышав заявку на заокеанский вояж. Сейчас не только наказ друга – обеспечить ее всем необходимым, – но и совсем другие причины побуждали в лепешку расшибиться, однако решить проблему.

В империи в безвыходной ситуации некоторые из знакомых тея поступали просто: наступали на ногу благородному, дрались на дуэли и обзаводились золотом из кошелька побежденного. Правда, не всем везло, и вместо монет прибавлялось лишнее отверстие в организме. В Тибирии немногочисленные зажиточные господа окружены телохранителями, отгоняющими лишнюю публику от хозяев. Местная знать прикажет забить обидчика прикладами ружей или нажалуется страже, если охранники не справятся, но только не сподобится вызвать на поединок.

Так что тей Атрей поступил иначе, нанявшись на иллинийское судно в команду, с условием содержания себя и своего спутника. Капитан «Ивоны» узнал о женском роде упомянутого спутника накануне отплытия, когда Хелена уже поднялась на палубу, заодно ощутил на себе гнев бретера, начав канитель на тему «женщина на корабле – к несчастью». Горан тут же объяснил, что истинное несчастье – расстроить его самого, после чего пару матросов снесли вниз отлеживаться, еще парочку отлили водой на палубе. Вдобавок шкипер догадался, что перед ним настоящий имперский дворянин самых голубых кровей и соответствующих замашек.

Разумеется, после этого никто даже не заикнулся отправить «юнгу» драить палубу или на марсовую площадку к парусам.

С учетом предстоящих заходов в крупные попутные порты Восточной и Южной Сканды, прибытие в Нике планировалось никак не раньше начала сентября. Эх, если бы у пары были крылья, да Хелена умела держаться в воздухе, они бы пересекли материк до Нирайна за месяц... Пустые мечты.

Капитан шхуны затаил надежду в ближайшем же порту ссадить норовистого члена команды, а точнее – пару нахлебников, призвав в случае нужды портовую стражу, но жизнь распорядилась иначе. У восточной оконечности материка около мыса Единорога, окруженного множеством островов, на «Ивону» напали пираты.

В то утро Горан расслабленно отдыхал в крохотной каюте на корме, через стенку от капитанской. Предложение поселиться в трюме было отвергнуто еще в первый день на борту. Грохот матросских ботинок по палубе, ругательные крики с квартердека его не слишком удивили: на судне любая эволюция, как-то: постановка парусов, поворот или даже приборка сопровождаются бедламом, смысл которого непонятен существу сухопутному. Однако на этот раз в боцманских проклятиях послышалось нечто истерическое.

Наскоро одевшись, тей выскочил на палубу, где тут же увидел причину суеты, плавно перерастающей в панику. Пришлось вернуться в каюту.

– Хелена! Просыпайся, быстро!

– А? Что случилось?

– Нас пытаются захватить!

Пока женщина куталась в черный балахон, Горан проверил оружие. Револьвер, шесть запасных патронов, шпага и дага. Достаточно, чтобы отогнать шайку дорожных бандитов, но для абордажников численностью в несколько дюжин... Но не сдаваться же! Тем более очевидно, как они поступят с Хеленой.

Последняя мысль придала энергии и злости.

– Берегись шальной пули. Спрячься! Хоть под койку. Если кто-то нагрянет, не должен тебя увидеть. Жди меня!

Не будучи докой в судовождении, Горан легко угадал намерения оборванцев на двух длинных весельных лодках. «Ивона» лавирует против ветра с погашенной топкой. При боковом или попутном ветре она легко бы проскочила на скорости, а теперь разворачивается, чтобы поймать ветер. Гребные лодки длиной добрых пятнадцать шагов на короткое время разгонятся гораздо быстрее. Как именно гребцы потом одолеют высокий борт шхуны, тей не знал... Но точно не будут робко стучаться в ожидании вежливого «войдите».

Горан взлетел на шканцы, вцепившись там в капитана.

– Почему ни одна собака не достает оружие?!

Моряк с нескрываемым злорадством глянул на пассажира. Вот оно, единственное утешение от того, что морские разбойники обчистят «Ивону»: и этому синьору достанется, воздастся за вероломство, ведь пробрался на борт практически обманом, обещая вступить в экипаж.

– Бесполезно, благородный. Если не окажем сопротивления, нас пощадят. За отношение к вам – не ручаюсь. Не любит морское братство теев.

– Хорошо же... Я один окажу сопротивление!

Горан без церемоний воткнул свой револьвер в пузо слишком осторожного морского волка и вытащил его револьвер, затем изъял пистолет у боцмана.

– Вы не перестреляете их всех! – охнул вахтенный, на что получил короткий ответ:

– Попробуйте меня остановить...

Шхуна тем временем выписала левый поворот и мощно поймала ветер парусами, однако скорость при этом потеряла настолько, что устремившаяся к ней лодка приблизилась шагов на тридцать-сорок. С нее донеслись первые выстрелы. Брызнули щепки из ограждения, взвыл боцман, раненный свинцовым жуком.

– Спускаем паруса, кэп?

– Я вам спущу! – огрызнулся тей и опустился на колено.

На носу лодки встал рослый пират. Он приготовил длинную веревку с кошкой на конце. Остальные налегли на весла изо всех сил. Если кошка зацепится, гребцы также возьмутся за ружья и пистолеты, оттого Горан первым взял на мушку метателя... И позавидовал меткости босяков, ранивших боцмана. Даже с использованием силы стрелять с качающегося на волне судна по двигающейся и тоже качающейся цели заметно труднее. Пират упал с носовой деки только после второго выстрела.

Тей почувствовал движение за спиной, увидел мелькнувшую над собой тень. Инстинктивное чувство опасности подсказало броситься в сторону. Капитан решил ударить единственного защитника шхуны!

Тяжелая сабля лязгнула о доски, где только что находился Горан. Второй удар не состоялся – тей вскочил и ударил ногой, тут же добавил, лишив морячка возможности досмотреть сражение.

– Боцман! Снести тело в каюту! Командуй рулевым и матросами!

На маленьком судне нет даже второго офицера.

За время секундной заминки баркас с абордажника-ми отыграл до трети оставшегося расстояния, и новый партизан морей схватился за кошку. Чуть приспособившись после первых выстрелов, Горан упокоил гребцов по правому борту посудины, отчего она вильнула вправо и начала отставать, теряя драгоценные секунды, пока пираты спихивали с банок подстреленных коллег да перехватывали освободившиеся весла. Приблизился второй баркас, но ему уже явно не хватило скорости.

Меж тем шхуна направилась в узость между островами. По прикидкам сухопутного Горана – со скоростью лошадиного галопа. Наверно, любой моряк засмеял бы его за такое сравнение, но тут уж не до смеха: наперерез выскочила третья лодка. Пираты, похоже, перестраховались и на этот случай.

Стиснув кулаки, тей догадался, что они используют ту же тактику, что и гвардия в воздухе, атакующая быстроходные дирижабли – если точно угадать место, можно прицепиться к воздушному кораблю.

– Рулевой! Тарань их!

– Не могу, синьор... Простите. Здесь мелко, рискую задеть днищем за камни.

Серые треугольные паруса надулись плотными пузырями, юго-восточный ветер накренил корпус на левый борт. Горан подхватил саблю капитана и сбежал с квартердека на палубу.

– Держи! Будешь рубить веревки на кошках!

Здоровенный матрос попятился.

– Они ж стреляют...

– Вдруг – не попадут. А я точно не промажу!

Горан ткнул ему в ноздрю револьверный ствол, воняющий пороховым гаром. Не слишком приятный, но доходчивый аргумент. Матрос взял саблю, всем своим видом показывая – помощник из него никакой.

За время их препирательств пиратский баркас поравнялся с левым бортом «Ивоны», сразу трое на нем поднялись, раскручивая веревки с крюками. Горан упал животом на теплые доски шкафута, расстрелял остатки боезапаса. Увы, шесть патронов на более чем дюжину врагов – совсем не много, поэтому стальные крючья впились-таки в борт, зацепились за леера. И никто не бросился рубить концы. Рослый матрос с дыркой во лбу прилег на шкафут отдохнуть, остальная команда бросилась к противоположному борту, укрываясь от пуль за ящиками и бочками, принайтованными к палубе.

Над леером взлетели сразу две бородатые физиономии, и Горан принял крайне нетривиальное решение. Шпага полоснула по шее ближайшего, а тей перемахнул через ограждение и спрыгнул в баркас.

Никто и никогда не прыгает в лодку с высокого судового борта: запросто ее опрокинуть или ноги поломать. Но когда внутри клокочет Сила, услужливо готовая поддержать, а опыт приземления с лету на любую поверхность исчисляется многими тысячами посадок, можно рискнуть!

Выброс силы в обе стороны опрокинул ближайших охотников за удачей, один кувыркнулся за борт. Дага, неудобная для метания из-за чрезмерной длины, нашла себе цель на корме, где самый шустрый вытянул револьвер. Затем песню смерти затеяла шпага.

Кто сказал, что шпагой невозможно отразить удар палаша или тяжелой абордажной сабли, напоминающей кривой меч? Разве что защищаться академически правильными отбивками-батманами, давая владельцу мощного оружия атаковать первым. У Горана просто не нашлось времени на куртуазное фехтование.

Он поднял голову к борту, когда стих хрип раненого. Ни души, только слышны крики и проклятья орудующих разбойников. Неужели они принялись за грабеж, оставив за спиной единственного опасного человека из экипажа?

Пираты проявили предусмотрительность. Как только Горан подтянулся на веревке и высунулся над бортом, грохнул выстрел, выбитая из настила щепка впилась в щеку.

Он тут же нырнул вниз. Замкнутый круг. Злоумышленники боятся подойти к борту, где их несложно снять из револьвера, снятого с трупа. Но и наверх не подняться.

Тей снова стал на дно лодки. Сейчас бы крыло, и расстрелять бы негодяев прямо с воздуха... Собственно, зачем крыло? Монахи убеждали – Силы хватит на кратковременный подъем и без него.

Но как использовать очень сложный прием в бою, ни разу не опробовав его в спокойной обстановке?

А как без него обойтись?

Горан переместил пару патронов из трофейного револьвера в свой. Перебрался на короткую носовую деку баркаса. Сбросил шпагу и сапоги, уменьшая вес. Щелкнули взводимые курки.

Сила! Поглоти меня изнутри!

Огненный шар в животе привычно раздулся. Освободить его за спину, и толкнет вперед, только подставляй крыло ветру и взлетай... Нет! Сжав зубы, Горан не дал ему вырваться. И еще больше подстегнул.

В ушах застучали барабаны. Облезлый деревянный борт шхуны вдруг подернулся красным перед глазами. Мгновенно выступил и испарился пот, будто тело нагрелось горячее камина. Сердце выдало безумную дробь, дыхание перехватило, от шеи до пят прокатилась выворачивающая судорога...

Вверх!

Горан взметнулся над леером в трех шагах от места первоначальной попытки, обеспечив тем самым четверть секунды форы. Выстрелил с двух рук и даже сумел зацепить одного из пиратов, второй отшатнулся и тоже пальнул неудачно.

Это не столь важно. Тей уже на палубе. В руках револьверы. Против него трое или четверо, один из них ранен, сражались и против большей численности врагов... Но! Шхуна, проскочив узость между островками, начала поворот направо, мористее, не меняя положение парусов. Сейчас они потеряют ветер и заполощут. Тогда «Ивону» запросто догонит лодка из первой пары, с подкреплением уж точно не справиться. Что себе думает рулевой?

Помянув и святых заступников, и апостолов Всевышнего, и космический разум, сливаться с которым для реинкарнации еще рано, тей бросился вперед.

Его ждали. Четыре выстрела слились в один. В правое плечо ударило, рука выпустила револьвер. Зато вторая не подкачала ни точностью прицела, ни скоростью нажатия на спуск.

Горан опустился на колени. Взгляд почему-то споткнулся о широко раскрытые голубые глаза пирата, умудрившего его ранить. Молодой мальчишка, даже борода едва растет, как у Алекса пару лет назад. Жизнь не прожил, поставил ее на карту, чтобы так бездарно закончить на палубе утлой купеческой лоханки?

Руку, откуда обильно сочилась кровь, а боль натурально выворачивала кости наружу, Горан просто запихнул под камзол, чтобы не болталась. Проверил патроны в револьвере голубоглазого – четыре. На ближайшую минуту хватит, а там... Дальше загадывать не стоит.

Матросы вповалку у правого борта, живые. Самым героическим личностям не нужно пули, чтобы упасть в бою. Горан пнул босой ногой ближайшего смельчака.

– Сколько их забралось на палубу?

– Не знаю точно, синьор. Трое... или четверо.

Или на флот начали набирать трусов, или столь велик страх перед корсарами. Горан приник к связке ящиков и ужом мимо них скользнул к лестнице на шканцы.

Наверху обнаружились трое: матрос за штурвалом, боцман с бледным лицом и незнакомое существо гори-лообразной внешности с синим платком на черепе. Вот почему судно теряет ветер, пират заставляет сбросить ход. Свинцовая пуля сорвала платок с его головы, прихватив приличный кусок черепа.

В капитанской каюте обнаружился ее хозяин, постанывающий от побоев. Пираты, похоже, успели ему добавить, заодно вскрыли сундук и вывернули ящики. Будь у Горана время, он оценил бы сноровистость. С прыжка в баркас прошло меньше трех минут, а налетчики успели уже обыскать капитанские апартаменты!

Грохот, за ним и женский крик донеслись из соседней каюты. Горан метнулся туда, увидел Хелену, швыряемую на койку. Крохотное пространство заполнил смрад крупного, давно не мытого пиратского тела. Зато в большую мишень не промазать.

– Я успел вовремя, дорогая?

– Почти! Я испугалась...

Тей тяжело опустился на койку, но тут же заставил себя подняться. Команда дезорганизована, если сейчас судно остановится – все напрасно!

– Дорогая, побудь немного в компании этого господина.

– Ты ранен! – только сейчас заметила женщина.

– Умеренно. Жди!

Он вывалился наружу и увидел, что «Ивона» поймала ветер. Или рулевой, или боцман правильно оценили изменение ситуации. Осмелевшие матросы обрубили кошки, отчего баркас с сапогами и шпагой тея отправился в свободное плавание.

Теперь можно заняться собой. Горан сполз по стенке кормовой надстройки. Как учили в монастыре, очень аккуратно отправил ниточку Силы в простреленную руку, пробитую у самого плечевого сустава. И без того запредельная боль увеличилась невероятно! Зато остановилась кровь. Тей с чистой совестью потерял сознание.