Князь без княжества

Глава двадцать четвертая

К герцогскому совету Алекс готовился тщательнее, чем к абордажу ламбрийского дирижабля. Убивать проще, чем убеждать. Орудовать шпагой привычнее, чем цифрами.

Вельможи оповещены о предстоящей схватке, карты раскрыты, в кармане всего несколько козырей. Столичная резиденция Винзоров напоминает осажденную крепость: здесь полсотни теев, на улицах вокруг отчего-то маршируют солдаты гарнизона. Марк и Терон заверили – зеленой гвардии опасаться нечего, Иазон предупредил императора об угрозе бунта в случае попытки ареста народного любимца. Да и армейцы умудрились переделать «балладу о доблестном рыцаре» (в другом варианте – «о благородном») в подобие строевого марша. Если Ванджелисы дадут повод, поднять войска на мятеж не составит труда. Поэтому

больше остерегались отравления или меткого выстрела с соседних крыш.

Ниле прибыл-таки в Леонидию, но в последний момент струхнул и отказался лететь во дворец. Алекс вздохнул с облегчением – у него развязаны руки.

Снова императорский кабинет, те же стены, что помнят Эдранов, их гибель в ночь мятежа, унижение князя по возвращении из Шанхуна... Это аллегория, нету у стен ни памяти, ни души. Помнят люди. Так пусть этот день не забудется!

Вдоль стены – церемониальная цепочка лейб-гвардейцев, ни единого знакомого лица. Наверно, Дайорд специально приказал подобрать, отметил Алекс. Значит – боится!

Ни на коридоре, ни внутри не осталось ни единого портрета Эдранов. Только ушастый безволосый лик самого правителя, его родителей и боковых родственников. Если нет древних корней, на стены лепят портреты конюха троюродного деверя.

Император вошел решительным шагом в сопровождении Орайона, уселся в центральное кресло, герцог Аделфии занял место по правую руку.

Царственное повеление садиться. Кресла расставлены по кругу, обивка каждого соответствует цвету. Алекс занял красное, слева от императорского. При Эдранах красные герцоги всегда находились справа, это еще одна маленькая деталь, свидетельствующая о перераспределении влияния.

– Синьоры! – бодро начал монарх. – Не буду ходить вокруг да около. Сразу заявляю, что не признаю представительство Винзоров, особенно в лице столь... гм, неопытной и неоднозначной кандидатуры, как тей Алайн. Поэтому предлагаю оставить без рассмотрения заготовленный им гнусный пасквиль и перейти к насущным делам. Вас же, князь, прошу немедленно удалиться.

– Минуту! – поднялся Мейкдон. – Позвольте мне, ваше императорское величество. Сведения, затронутые в пасквиле, как вы его изволили назвать, касаются финансов всех герцогств. Я живейшим образом желаю их обсудить, независимо от того, кто проявил инициативу. Совет герцогов полномочен заслушать любого тея империи, так? Предлагаю дать слово синьору Алайну.

Помощь фиолетового оказалась куда более активной, чем тот обещал в Винзоре.

Император досадливо махнул рукой, видя несговорчивые физиономии провинциальных владык. Однако, зная заранее результат голосования, он решил сдать один рубеж обороны.

– Уступлю требованиям синьоров. Но – еще раз повторяю, в лице этого тея у Восточной Сканды только совещательный голос.

– Благодарю, ваше императорское величество, – поклонился Алекс и зачитал заготовленный текст, в котором обвинил это самое величество в гнусном обмане и казнокрадстве.

Одни и те же факты могут иметь разную силу, в зависимости от их подачи. Письмо, прочитанное в тиши кабинета, служит лишь пищей для размышлений и расчетов – стоит ли использовать его либо воздержаться от обострения отношений с имперской властью. Публичное обвинение, особенно в присутствии других герцогов, чьи интересы ущемлены не в меньшей степени, значительно громче, хоть князь не повышал голос.

Алекс доказал, что за год из Нирайна отправлена контрабанда цветных металлов, законная пошлина с них перекрыла бы расходы столичной казны, распределенные на герцогства дополнительными поборами.

– Тей Орайон! Будете отрицать? В таком случае вы назовете меня лжецом, дав повод просить удовлетворения, и я не приму замену, как в прошлый раз.

– Уймитесь, Алайн! – вышел из себя император. – Здесь высший совет державы, а не казарма!

– Стало быть, здесь правила чести можно игнорировать? Хороша же у нас империя! – Алекс прожег взглядом скукожившегося Орайона и резюмировал: – Герцог сделал выбор, предпочел молча подтвердить обвинение и сохранить свою жизнь. Похвальное благоразумие.

– Вы закончили? – свирепо просипел Ванджелис-старший.

– Самое интересное впереди, синьор. Вы изволили объявить о передаче Кетрику двух северных графств, опять-таки для пополнения доходов центральной казны, наплевав на Ордонанс о дворянских вольностях и вассальные клятвы графов перед Винзорами.

– Дело прошлое. Все на этом?

– Увы, нет. Я проявил нескромность и выяснил, куда же вы вкладываете золото, обманом изъятое у провинций. В Ламбрии заказан дирижабль «Ванджелис», не боевой, прогулочный, с бриллиантами и сапфирами в отделке салона, Орайон там же заказал роскошную океанскую яхту. Под Леонидией и около Нирайна начато строительство столь же роскошных загородных дворцов... – Алекс возвысил голос, так как герцоги зароптали. – И это еще не все статьи расходов, куда транжирится золото, пока казна провинций терпит убытки...

– Хватит!!! – император окончательно вышел из себя. – Быстро голосуем и переходим к следующему вопросу, когда этого хама уведет стража...

Он раскраснелся, особенно тонкие уши, способные быстро менять цвет.

– Слушаюсь, ваше императорское величество. Итак, от имени Винзорского герцогства вношу на голосование следующее постановление: в связи с финансовыми злоупотреблениями со стороны центральной власти полностью прекратить любые выплаты в Леонидию до окончания проверки и разбирательства, заморозить денежные суммы на содержание имперских частей и учреждений, находящихся на территории герцогств, остановить отгрузку цветных металлов из Восточной Сканды в Кетрик и Аделфию...

– Ты хоть понимаешь, чего требуешь?

– Справедливости, государь. Кроме того, не допускать присоединения графств и маркизатов к коронным землям без согласия герцога-сюзерена. Вы же не желаете, синьоры, чтобы Ванджелисы отрывали куски территории, не спрашивая вашего ведома? Если им вдруг мало золота на яхты, дирижабли и дворцы? Полагаю, если император не против, можем перейти к обсуждению и голосованию.

Амарантос, герцог Западной Сканды, о чем-то яростно заспорил с представителем бежевых. Не ожидая конца их перепалки, встал Мейкдон.

– На Кампест выпала непосильная нагрузка. Полностью поддерживаю красных. Нужно еще раз проверить цифры. Если мой молодой коллега прав, я возобновлю выплату жалования имперским гарнизонам и чиновникам, но не более того.

Герцог коричневых цветов Южной Сканды не решился перечить Мейкдону. Его земли отделены от центра, в изоляции ему не выжить.

– Итак, вас двое, – зло бросил император. – Хорошо же. Орайон?

– С возмущением отвергаю!

– Кетрик, естественно, тоже. Два на два. Амаран-тос?

Желтое герцогство, традиционно солидарное с Аделфией со времен прошлой имперской династии, также отклонило постановление, вызвав на лице императора торжество.

– Северная Сканда?

Граф в бежевом плаще, смутно знакомый Алексу по визитам в Урбан, поднялся и заявил:

– Мы – герцогство с наименьшими доходами. Доля отчислений в казну для нас непосильна. К тому же при Эдранах от нас было отделено графство, как видно – история повторяется. Мы поддерживаем красных!

Император воззрился на него с жалостью.

– Граф, вы замахнулись на дела, не соответствующие вашему положению. Как жаль, что ваш сюзерен не прибыл лично. Уж он-то понял бы простую арифметику. Кетрик, Аделфия и Западная Сканда – против, это три голоса. Красные не прислали правомочного представителя... где там Ниле Винзор, струсил? Значит, за постановление северные, Кампест и Южная Сканда. Так что вы зря ссоритесь со мной, бежевые. Три на три, постановление не прошло, вопрос закрыт...

– При всем уважении, ваше величество, – перебил Алекс, вопиюще нарушая этикет. – Вот письменное выражение воли тея Винзора, а правила совета не запрещают голосовать на бумаге. Четыре на три, решение принято. Синьоры Орайон и Амарантос, вас тоже это касается – больше не смейте отдавать ни единого гулда в центральную казну.

Казалось, императора сейчас хватит удар.

– Тей Алексайон, вы даже не представляете, что сейчас натворили! Единство империи, с таким трудом восстановленное после вашего изгнания из регентов, трещит из-за мелких финансовых неточностей в подсчетах!

– Увы, император. Это – не неточности. Это – воровство из наших карманов, и Орайон не смеет отрицать. Правда, тей?

Сын посмотрел на отца в поисках поддержки, не нашел там подсказки как действовать и отвернулся. Алекс решил дожать.

– Ваше императорское величество! Решением семьи Винзор принадлежащие ей по праву северные графства подлежат преобразованию в княжество и передаче мне в ленное владение. Прошу уточнить – мне достаточно постановления совета герцогов или потрудитесь приказать дворцовой канцелярии выписать отказ от претензий?

– Будьте вы прокляты, Алайн! И даром вам это не сойдет.

– Я ничего в этой жизни не получаю даром, – согласился князь.

Разнообразные текущие вопросы обсуждались до конца дня, шли дебаты, споры докатывались до оскорблений и замирали у последней черты, за которой даже самые невоинственные герцоги были бы вынуждены вызывать другого члена совета на поединок. Но все понимали – главный бой состоялся утром, и противоборство князя с императором, несмотря на чудовищное неравенство сил, во многом определит ситуацию в державе.

На следующий день обе столичные газеты вышли с аршинными заголовками «Рыцарь из баллады бросил вызов императору и победил!» Чернь радовалась и плясала, люди образованные понимали – уменьшение притока денег в столицу ухудшит положение в ней.

Алекс пригласил в красную резиденцию друзей, упрашивая Терона с женой и Марка перебраться на время в Винзор. Длинный стол вместил и гостей, и хозяев, и офицеров гвардии, исключая оставшихся на службе.

– Друзья! Горан оставил имперскую службу и надел красный плащ. Не пора ли вам последовать его примеру?

Не смущаясь присутствия Нилса, раздобревший от вина Марк заявил:

– За тебя – в огонь и в воду! Но за красных – неа...

Алекс нагнулся к нему и положил руку на плечо.

– Ожидаю какой-нибудь мерзости в северных графствах. Сейчас возвращусь, восстановлю над ними красные флаги... В каждом из них мне нужен верный человек. Настоящий друг!

– Эх, мне бы какое завалящее графство, – мечтательно произнес Марк, так и не подобравший себе подходящую вдовушку с графским титулом в виде приданого.

– Три года назад ты и не мечтал более чем о дворянском достоинстве, – засмеялся князь. –'Лет через пять замахнешься на герцогство?

– А можно?

– Нет. И те два графства останутся у прежних фамилий. Но... – Алекс многозначительно поднял палец. – Самый большой спор не за горами. И чует мое сердце, в Кетрике и в Аделфии наверняка окажутся свободные графские замки. Вы со мной, друзья?

От такого не отказываются.

Покидая Леонидию, тей испытал двойственное чувство. Да, он одержал победу. Император даже не возразил против оформления указа об отчуждении северных земель.

Но фактически наметился раскол. Северную Сканду дожмут, граф, поддержавший Алекса, непременно поплатится. А Кампест, Западная и Южная Сканда выделяются в оппозиционную зону с большими природными ресурсами, к тому же начинают промышленную революцию. Что дальше – гражданская война?

Наверно, он волновался бы еще более, знай про дальнейшие разговоры во дворце. После драки кулаками не машут? Именно этим занялся государь, а кулаки летали мимо грустного носа Орайона.

– Сын! Какого дьявола ты меня не поддержал?

– Я голосовал против, отец...

– И молчал! Проглотил гнусности, вываленные на нас северным провинциальным выскочкой!

– Я...

– А, что уж теперь, – император встряхнул отпрыска за плечи и отпустил. – С Алексайоном нужно кончать! Сразу после этого поднимать войска на севере красного герцогства и приводить графов к присяге к нам!

– Может, переживем без них...

– Нет, мой сын. Важны не только земли и не только деньги. Главнее – незыблемость императорской воли. Она поставлена под сомнение! При Эдранах совет герцогов собирался раз в год, чаще присылали представителей. По существу совет ничего не решал! Он должен был лишь избрать монарха. Меня! И после этого только поддерживать. Они вассалы, я – сюзерен! Здесь, в этом самом кабинете, Алексайон воспользовался твоей небрежностью, унизил нас, поставил империю на грань развала. И чем быстрее мы отреагируем, тем лучше.

– Начнем с его устранения, – предположил герцог и получил одобрительный кивок.

– Теперь к нашим делам. Отчего ты до сих пор не женился?

Долговязый и нескладный Орайон пожал плечами.

– Никто не по душе.

– Мне плевать на твои страдания и предпочтения. А-а, не можешь забыть девушку, что отвергла тебя и выбрала того же Алайна?

– И это тоже... Да.

– С победой над красными дозволяю тебе просто взять ее в наложницы. Держи в башне как рабыню и пользуйся. Но для продолжения рода немедленно выбери себе тею из достойной семьи. У Амарантоса младшей дочери шестнадцать. Присмотрись.

– Слушаюсь, отец.

Внутри нескладного юноши все протестовало. Не хотелось, чтобы случилось, как у родителя, так любившего ставить себя в пример. Его брак с матерыо, скажем сдержанно, далек от совершенства, у каждого масса интрижек.

Иана не просто отвергла! Она показала – в мужчине ценится не только герцогская корона, заставила усомниться, что в нем, в Орайоне, действительно есть что-то стоящее, кроме титула. После этого разочарования он с подозрением относился к каждой синьорине, приводимой на смотрины. Уж их матери точно волнуются именно о титуле для дочери и внуков. Наконец, Иана вышла замуж за злейшего врага. Поэтому в отцовском предложении запереть ее в башне и потешаться, безусловно – жестоком и бесчестном, есть здравое зерно. Ванджелисы обязаны побеждать любым способом! Иначе им грош цена как императорской и герцогской династии.