Код Махабхараты

Глава 8 «НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО ИНДИЕЦ»

Каковы же обитатели этой таинственной планеты, пытающиеся связаться с нами? Почему их послание акцентировано на Индию? Означает ли это то, что индуизм является истинной религией? Я всю жизнь был не особо религиозным человеком. Я даже не знал значения этой простой фразы «Athiti Devo Dhava». Как получилось, что из семи миллиардов человек, проживающих на Земле, я попал в число нескольких избранных, готовящихся посетить далекую планету? Кто я? Я особенный или мне просто повезло? Что такое удача? Что вы считаете везением? Как насчёт других, более достойных, чем я? Должен ли я соглашаться стать морской свинкой в этой миссии? Удачен ли будет наш полет до этой планеты? Можно ли им доверять? А может, мы погибнем на полпути, обратившись в космический мусор? Стоит ли мне совершать прыжок веры? Я испытываю страх перед принятием такого решения. Страшит ли меня смерть? Да я спать боюсь в темноте в одиночестве! Что будет со мной, если я умру? Какого бога встречу после смерти? Есть ли Бог вообще?

Это неполный список мучавших меня вопросов на моем пути в Матхуру. Кришна из сказок, рассказанных моей бабушкой, без сомнения, ответил бы на них. Смогу ли я повстречаться с ним в его мифическом месте рождения?

Вместо этого я испытал жестокое потрясение. Как только во мне распознавали иностранца, меня начинали буквально осаждать различные пандиты, пытаясь под любым предлогом выманить у меня деньги. Они предлагали провести обряды-пуджи, определить мою звезду, избавить от всех препятствий на жизненном пути. Один пандит прямо заявил мне, что я должен щедро одарить его деньгами, ведь Кришна в Гите говорил, что тот, кто много жертвует брахманам, живущим в районе Брадж возле Матхуры, обретает неслыханные духовные заслуги. Неужели мой Кришна был настолько меркантильным? Я был разочарован. Моего героя детства нигде не было видно. Единственной спасительной усладой были удивительные на вкус матхурские педы, подаваемые с охлажденным ароматизированным молоком в глиняных кружках.

Каши, Харидвар, грязный Ганг и все другие места ничем особенным не отличались друг от друга. Нет, конечно, это были яркие живописные места и их стоили посетить. Не зря все западные каналы снимали здесь красочные документальные фильмы.

К сожалению, я не получил здесь ответов на свои вопросы. Когда я обратился к садху, покуривающему травку, он ответил, что могущественные Гималаи могут дать ответы на любые вопросы. Он тоже может, но я должен дать ему тысячу баксов.

Укусы комаров уже воспринимались как обычное явление. Они тоже распознали во мне иностранца, несущего запас свежей импортной крови.

Шришти была права. Пятница действительно лучший день для посещения Тадж-Махала. Этот день был необыкновенным праздником веры. Здесь собрались представители всех конфессий, всех цветов кожи, всех национальностей. Каждый возносил молитвы по своему, как ему было привычней. Все вокруг были веселы. Помолившись, люди обнимались и улыбались друг другу. После этого они обменивались различными угощеньями.

«Мы, индийцы, — говорила мне Шришти, — верим, что нет какого-то одного пути для постижения Бога. Любая молитва в той или иной форме доходит до Высшего Господа. Никого нельзя принуждать молится строго определенным образом одному определенному божеству».

Стоило побывать здесь, что бы убедиться — Тадж-Махал предстает во всей своей красоте только по пятницам. Но я пребывал в растерянности. Реален это мир или нет?

Одна вещь оставалась неизменной — несмотря ни на что, вас не перестают кусать комары. Неважно, Думаете ли вы, что живете в реальном мире, или считаете, что находитесь в своих грезах.

После Тадж-Махала, опять-таки, по совету Шришти, я посетил Айодхью. И вот я здесь, и стою перед тем, что считается самым величайшим храмом в мире. Он казался огромным, не уступающим могущественным Гималаям. Это было что-то нереальное!

Все вокруг было большим и грандиозным, но больше всего меня поразило, что внутри храмового комплекса находилась то, что можно назвать одной из крупнейших мечетей с огромным куполом. Как-то все это было очень неправильно!

Моя возвышенная поездка по Индии пока не была плодотворной. Под вопросом находилась поездка в Гималаи. Я думал посетить эти горы после тех слов, сказанных мне садху. Сейчас же я вернулся в Бенгалуру. Мы все вместе собирались отправиться в Тирупати, что бы подняться на холмы. Я с нетерпением ждал этой прогулки, меня манил также еще свежий в моей памяти вкус божественных ладду, которых можно было там отведать. Но, так или иначе, а я запал на Шришти. Я собрался просить ее руки и взять с собой на эту загадочную планету. Если я решусь на прыжок веры, то мне даже согласие ее родителей будет не интересно!

Она была специалистом по компьютерам и программистом. С тех пор как мой отец уехал в США, такая профессия не стала менее престижной в Индии, и в частности, в Бенгалуру. Она сидела рядом со мной и что-то разглядывала в своем ноутбуке. Я выжидал момент, что бы завести с ней серьезный разговор, поскольку не желал опускаться до банального флирта.

«Ох уж эта кастовая система Индии! Высшие касты, такие как брахманы, получают контроль над храмами, а низшие — квоты на образование и рабочие места. Беспроигрышная ситуация, не так ли?»

Она оторвалась от ноутбука и взглянула на меня. Какое очаровательное лицо! Я уже думал, как мы назовем наших детей.

«Лично я не верю в эту кастовую систему. Наши священные писания говорят, что на самом деле человек становится брахманом не по рождению, а по своим деяниям».

Похоже, она не любила пустые разговоры, но эти не к месту сказанные фразы несли для меня много нового. В своем ограниченном понимании индийских реалий я знал, что брахманы являются высшей кастой, привилегированным классом. Мужчины-брахманы, предполагал я, носят священный белый шнур и в большинстве являются вегетарианцами. Мне вдруг припомнилось, что моя мать и бабушка отказывались употреблять в пищу лук и чеснок.

Только эти самые брахманы могли становиться священниками в храмах. Вроде как за ними числятся разнообразные злодеяния в отношении более низких каст, особенно бесчеловечная практика считать определённых людей неприкасаемыми. Поэтому справедливо, что брахманы сейчас лишены своих привилегий. Я сам ношу эту священную нить, которую с гордостью повязал мне отец после обряда упанаяна в моем раннем детстве. Я всю жизнь был строгим вегетарианцем. Исключением была только сладкая выпечка, содержащая яйца. За эту слабость я сам себя обзывал «пирожным».

Хотя я никогда не выполнял сандхьявандану, или воспевание гимнов из Вед три раза в день, обязательное после упанаяны, все-таки я считал себя брахманом, чем и гордился. И дело здесь не в религиозных мотивах и не в возможности смотреть на других сверху вниз. Нет, я был горд, что наряду с джайнами и некоторыми другими сектами, мы, немногие из всего населения Индии, исповедовали вегетарианство. По одной только этой причине я считаю брахманов достойными похвалы.

Но когда в одном знаменитом храме на побережье Индии я увидел, как брахманам сервируют отдельный стол, я почувствовал горечь во рту. То, как эти брахманы тайком выспрашивали у настоятеля храма, была им приготовлена отдельная пища, заставило меня задуматься, что такого особенного в человеке, рожденного в касте брахманов. Люди, с которыми я работаю в НАСА, сделали огромный вклад в развитие человечества, но они не были рождены брахманами! Ни другие известные ученые и блестящие изобретатели, ни предприниматели по всему миру!

И вот теперь эта симпатичная дама заявляет, что я вообще не могу считать себя брахманом. Я спросил ее:

— Что ты имеешь в виду, говоря «не по рождению»?

— Как? Ты не знаешь об этом? В наших священных писаниях нет понятия каст, люди делились на варны. Слово «варна» переводится как «цвет», то есть признак, характеристика человека. Так, согласно варновой системе, интеллектуальные люди, склонные к познанию бога и самореализации, считались брахманами. Те, люди, которых интересовала политика и военное дело, становились кшатриями. Ориентированные на ведение бизнеса люди назывались вайшьями, все остальные, шудры, занимались обслуживанием. Все это распределение исходило из личных наклонностей, умений, интересов и поступков, а не зависело от рождения. Собственно, в одной семье могли родиться брахман, кшатрий, вайшья и шудра. Изначально, по умолчанию, все рождались шудрами.

Это было самое интересное представление о поносимой всеми кастовой системы Индии. Признаться, с такой точкой зрения я никогда не сталкивался, хотя определённый смысл в ней был. Я добавил свою пару центов к этой мудрости.

— Но позже все это скатилось к кастовой системе, какой мы ее знаем. Царь всегда хотел видеть своего сына царем, сын врача был бы рад стать врачом, а сын бизнесмена — бизнесменом, имея при этом способности к отцову занятию или нет.

— Именно так!

— Но как же быть с нашими эпическими поэмами, с «Махабхаратой» и «Рамаяной»? В них же рассказывается, как отказывают в заключение брака, или в обучении воинскому искусству на основании принадлежности к низкой касте.

— Да, и меня это огорчает. Эпосы никогда не занимали либеральной позиции по этому вопросу и не осуждали негативные проявления кастовой системы. Но, тем не менее в них описано как, например, Рама останавливается в жилище низкорожденной Сабари и не брезгует ее гостеприимством. Или Кришна — он предпочитает дом Видуры дворцу Дурьйодханы, когда прибывает в Хастинапур как посол Пандавов вести переговоры о примирении.

Моя дама хорошо знала те истории, которые я слушал в детстве перед сном. Я добавил:

— Не стоит забывать, что Господь Вишну создал свою аватару Парашупаму, что бы держать власть тиранов-кшатриев под контролем.

Она с удивлением посмотрела на меня:

— Для американца ты слишком хорошо знаешь нашу мифологию!

— Американец, да? — я широко улыбнулся. — Я — NRI, из индийской диаспоры, проживающей в США, и я горжусь своими корнями!

— Да, конечно! Ведь NRI значит «Не обязательно индиец».

— Пусть будет так, — несмотря на обиду, я не стал спорить, так как тон ее бы все-таки шутливым.

Да я готов был ради нее стать «Не обязательно землянином»!

Моя поездка по местам паломничества и по известным туристическим направлениям Северной Индии получилась весьма удивительной, где-то даже мистической, нереальной. Я вернулся в Бенгалуру. Мне бы хотелось увидеть могучие Гималаи, но пока с этим приходилось потерпеть. Стоял самый разгар зимы, из-за снегопадов все дороги в горы были перекрыты. Можно было, конечно, полететь в Лех или Кашмир, но туристам не рекомендуют их посещать в это время. Что ж, отправлюсь туда через пару месяцев.

Излишне говорить, что дежа-вю не замедлило вернуться теперь, когда Шришти сидела рядом со мной и что-то делала в своем ноутбуке. С азартным лицом она стучала пальцами по клавиатуре. Я знал, что по профессии она была программистом, специалистом, до сих пор очень востребованным в Бенгалуру.

Как ни странно, я не испытывал к ней никакого влечения. Мои чувства можно было назвать скорее отеческими. Я был слишком занят осмыслением всего того удивительного, что увидел в своей поездке по Северной Индии.

— Этот храм Рамы, что я посетил в Айодхье, что-то в нем неправильное… Моя память подводит меня. Что там может быть такого странного?

— Действительно, на территории храма несколько сот лет стояла мечеть. Из-за этого возникли большие разногласия и ее, в конце концов, разрушили. Ты это имел в виду?

Кажется, я начал что-то смутно вспоминать.

— Да, какие-то злоумышленники из религиозной группировки разрушили мечеть, верно?

Шришти была смущена.

— Какие злодеи, ты что! Ее снесли мусульмане, по собственной воле. Им самим казалось это место неподходящим, и они уже не молились там в последние века.

Что она сейчас сказала?

— Расскажи мне об этом поподробнее.

— Что? С самого начала?

— Почему бы и нет? Пожалуйста!

— Хорошо, я освежу твою память.

— Когда англичане покидали Индию после Второй мировой войны, было принято решение создать отдельную страну исключительно для мусульман, как этого требовал их лидер Джинна. Многие, включая Ганди, считали это решение весьма правильным, так как предвидели, что между двумя общностями после ухода англичан возникнет кровавая распря. Ведь большинство считало себя коренным, живущим здесь тысячи лет, населением Индии, а мусульмане называли себя последними, перед британцами, правителями этой страны. Джинна убедил многих скептиков, выступавших за целостность страны, и привлек их на свою сторону. Так раздел Индии был предопределён. К несчастью для Джинна, за несколько дней до официального разделения территорий, просочилась важная информация, которую Джина пытался скрыть от всех. Стало известно, что он страдает от туберкулеза, находящегося в активной стадии. От этой новости мусульмане охладели к разделу Индии. И даже у англичан появились серьезные опасения. Поэтому, к общей радости большинства индийцев, разделение страны было отменено. Позднее даже Восточная Бенгалия, отделенная по схожим религиозным мотивам, была аннексирована в пользу Индии. Таким образом, мы сейчас живем в прекрасной, единой стране, протирающейся от Кашмира до Канниякумари, и от Карачи до Дакку. Первоначально это приветствовалось и считалось лучшим, что может произойти с Индией. Но радость была недолгой. Вскоре тоже большинство населения страны уже сожалело, что разделение не состоялось! Они желали, что бы известие о болезни Джинна никогда бы не появлялось. До них дошло, что даже Ганди был не против разделения! В свободной независимой Индии беспорядки и столкновения по самым нелепым причинам стали обыденным и повсеместным делом. Индуистское большинство и мусульмане не переносили друг друга на вид. С чего бы? Может это не их вина, что так все так сложилось. Одни поклонялись коровам, другие видели в них основной источник белка. Одни читали справа налево, другие слева направо. Немаловажно, что мусульманское население росло быстрее, заложенная их религией полигамия играла в этом не последнюю роль. После ухода англичан индусов было почти семьдесят пять процентов населения. Но этот уровень стал неумолимо падать. По последним данным он достиг шестидесяти процентов. Правительство даже прекратило публиковать данные переписей. Видимо былое большинство перестало быть большинством. Нашими соседями стали Афганистан и весь Ближний Восток с одной стороны, и Индонезия с Малайзией с другой. Мусульманское влияние стало таким высоким, что вопросом времени был тот момент, когда мы официально назовемся Исламской Республикой. Мы были страной с самым высоким мусульманским населением в мире! Именно в этот тяжёлый период истории наше страны на Ближнем Востоке происходит великое восстание. Это случилось около десяти лет назад. Оно завершилось противостоянием двух могущественных исламских организаций, которые уничтожили друг друга. Их еще называли зловещими «башнями-близнецами». Дату, когда они прекратили свое существование, 11 сентября 2001 года, с любовью вспоминают и называют 9/11. Считается что эти «башни-близнецы» были ответственны за введение в заблуждение обширных людских масс, за веление религиозного терроризма, за отношение к неверующим как к неполноценным людям. После этого мусульмане стали самыми передовыми среди мыслящих людей на планете. Они даже напоминают в своих странах разным народам об их собственных культурах и традициях. Именно они призвали большинство населения Индии вспомнить свои священные писания и свою веру, которая, в сущности, призывала поклоняться одному богу. Они напомнили нам, что в наших же писаниях сказано, что можно называть бога любым дорогим тебе именем, молитва, в любом случае, достигнет того единственного и всемогущего. Наконец-то вражда двух огромных общин Индии была прекращена. Мусульмане первыми выступили с инициативой снести мечеть, стоявшую на спорном месте, и предложили индусам возвести там грандиозный храм Рамы, если верующие нуждаются в нем. Грандиозные празднества прошли по всей стране. Обе стороны с большой радостью выпустили совместное обращение ко всему миру: «Люди, если вы отложите в сторону свое эго, то все проблемы на этой планете будут разрешены!» Великодушие со стороны мусульман растопило сердца большинства индийцев, особенно почитателей Рамы, которые, не желая уступать в благородстве, сначала построили самую большую в мире мечеть рядом со спорным участком, а только затем приступили к постройке величайшего в мире храма, посвящённого Раме. Было также решено, что по пятницам мусульмане открывают Тадж-Махал для любых желающих вознести там молитвы.

Выслушав этот сюрреалистический рассказ Шришти, я убедился, что все еще пребываю в коме и вижу сны о моем пути к славе. Но я решил продолжить эту игру.

— О! Теперь понятно, почему меня всюду здесь окружает всеобщее чувство счастья! Везде, где я был, люди выглядели процветающими.

— Я предположу, что ты еще не слышал о термине «Индусский темп роста». Да! В своем развитии и преуспевании мы обгоняем все так называемые страны первого мира.

Неудивительно, что и эта информация была сюрпризом для меня. Возможно, мое подсознание выдает такие грезы, так как я всегда желал Индии стать страной номер один в мире.

— Но почему в термине использовано слово «индус»? Я уверен, что представители других религий, в том числе просвещенные мусульмане, о которых ты говорила, с одинаковой степенью ответственны за такие высокие темпы роста. Зачем это приписывать одной какой-то религии?

— Что ты имеешь в виду? Какая одна религия?

— Ладно тебе, я говорю об индуизме, и ты знаешь это.

— Дорогой гость! Индуизм — это образ жизни, а не религия. Как тебе известно, слова «индус», «Индия» происходят от имени реки Инд или Синдху. Греки, вторгшиеся давным-давно в нашу страну, не смогли выговорить слово «Синдху» и благодаря им мы называемся индусами, а страна — Индией. Мы, индийцы, считаем, что не важно как называется твой личный бог — Шива, Рама, Кришна, Иисус, Будда, Дурга или Аллах. Будучи индийцем, ты автоматически становишься индусом. Неужели ты думаешь, что в стране, где уже было триста тридцать миллионов богов, два принесенный иностранцами бога, Иисус и Аллах, что-то серьезно изменят? Ношение индийского сари делает тебя индусом. Ты ешь биси-беле-бат — значит ты индус. Купил на улице пани-пури — ты индус. Разговор на урду, на другом индийском языке или диалекте, делает тебя индусом. Любишь хайдарабадское бирьяни — ты индус. Заказываешь пиццу по-индийски, панир-тикку или алу-тикку, все, ты индус. Танец на свадьбе в Пенджабе делает тебя индусом. Болея за Индийскую премьер-лигу на стадионе Чиннасвами, ты становишься индусом. Когда в переполненном кинотеатре в Тамилнаду ты завороженно смотришь на игру Раджниканта, ты становишься индусом. Выходя на работу в офис в день Рамнавами или Кришна-джанмаштами, но оставаясь дома в Рождество или в день рождения Пророка Мухаммеда, ты становишься индусом! Ношение лунги делает тебя индусом. То, что твои родители подбирают тебе невесту исходя из вкуса поданных им на встрече уппитту и кесарибат, делает тебя индусом. Короче говоря, выполнение всего, что характерно для Индии, делает тебя индусом!