Кодекс чести Вустеров

ГЛАВА 12

Когда совсем недавно я рисовал вам портрет сэра Уаткина Бассета, внезапно услышавшего, что я собираюсь стать членом его семьи, мне, если вы помните, пришла в голову удачная мысль сравнить старикашку с умирающим лебедем. Так вот, сейчас меня запросто можно было принять за близнеца-брата того лебедя. Я стоял, открывая и закрывая рот, словно рыба, затем, пустив в ход всю свою волю, издал горлом звук, напоминавший отчаянный птичий крик.

Я посмотрел на Дживза. Дживз посмотрел на меня. Я не произнёс ни единого слова, но тренированный мозг верного малого мгновенно прочёл мои мысли по моим глазам.

- Спасибо, Дживз.

Не обращая внимания на бокал, я взял с подноса графин, и когда оторвался от горлышка, уровень жидкости в хрустальном сосуде значительно понизился. Преодолев таким образом начинавшийся паралич, я повернулся к своей престарелой родственнице, блаженно развалившейся в кресле.

Нет такого деятеля, даже в «Трутне», который с готовностью не признал бы тот факт, что Бертрам Вустер - сама галантность по отношению к противоположному полу, рыцарь parfait gentil. Не скрою, в пылком возрасте шести лет я сгоряча саданул свою няню по макушке мисочкой для супа, но раз в жизни с каждым может случиться. С тех самых пор, хотя, можете мне поверить, мало кого особы слабого пола донимали так как меня, я никогда не поднимал на женщину руку. Но в данный момент я лучше всего выразил бы свои чувства, честно признавшись, что я, preux chevalier, - о ужас! - был на волосок от того, чтобы не засветить любимой тётушке в глаз слоном из papier-mache, единственным украшением на каминной полке, которое пощадила бурная жизнь в Тотли-Тауэре.

Пока в душе моей происходила борьба, моя тётушка продолжала блаженствовать, сияя как медный таз. Отдышавшись, она начала болтать, весело и непринуждённо, сама того не понимая, что каждым своим словом вонзает нож мне в сердце. У неё на лице было написано, что она, подобно Этому-как-его там, ие ведала, что сотворила.

- Давненько я так хорошо не охотилась, - трещала она. - Ни одной заминки от старта до финиша. Добрый, старый английский спорт, вот что я тебе скажу. Но какую-то секунду я стояла на краю пропасти, Берти. Фараон уже дышал мне в спину. Если б спасательная экспедиция из викариев не свалилась с небес и не пришла мне на выручку, он бы меня сцапал. Послушай, откуда в доме полисмен? Мне никто не говорил ни о каких полисменах.

- Это был констебль Оутс, бдительный страж порядка в Тотли-на-нагорье, ответил я, еле сдерживаясь, чтобы не завыть волком, задрав голову к потолку. Сэр Уаткин поручил ему стеречь свою коллекцию. Оутс сидел в засаде, а ждал он меня.

- Хорошо, что не дождался. Ты бы только всё дело испортил. Такая задача тебе не по плечу, мой мальчик. Ты бы затрясся, чтобы не сказать хуже, от страха и стоял бы как истукан, пока тебя бы не замели. Честно признаться, когда этот тип внезапно вошёл в комнату, я словно окаменела. Тем не менее, всё хорошо, что хорошо кончается.

Я печально покачал своей черепушкой.

- Ты глубоко заблуждаешься, беспечная моя старушка. Всё только начинается. Папаша Бассет перевернёт небо и землю ради своей коровы.

- Ну и пусть.

- А когда он с констеблем Оутсом явится сюда и обыщет комнату?

- Не посмеет.

- Ещё как посмеет. Во-первых, Оутс убеждён, здесь находится его шлем, а во-вторых, не сомневается - причем Дживз слышал это из его собственных уст, когда останавливал поток крови, - что преследовал он именно меня.

Блаженное выражение, как я и предвидел, постепенно исчезло с её лица. Я говорил, тётушка сияла как медный таз. Сиять она перестала. При внимательном рассмотрении я увидел, что её чело, решительное с юных лет, туманной мыслью омрачилось.

- Гм-мм. Неприятная история.

- В высшей степени неприятная.

- Если они найдут кувшинчик, объяснить, как он тут оказался, будет затруднительно. - Она поднялась с кресла, взяла с каминной полки слона и задумчиво его разломала. - Главное - спокойствие. Мы должны сказать себе: «Как поступил бы Наполеон на нашем месте?» Он был малый не промах. Кого угодно мог вокруг пальца обвести. Мы должны придумать нечто очень умное, необычное, особое, чтобы сбить ищеек с толку. Давай, Берти. Я жду твоих предложений.

- Я могу предложить тебе умотать отсюда как можно скорее вместе с коровой.

- И нарваться на сыщиков в коридоре? Дудки! А ты ничего не мог бы нам посоветовать, Дживз?

- В настоящий момент ничего, мадам.

- У тебя нет про запас какой-нибудь тайны, от которой сэр Уаткин поджал бы хвост, как Споуд?

- Нет, мадам.

- Да, наверное я слишком многого хочу. Тогда нам надо куда-то запрятать эту зверюгу. Но куда? Вечная проблема, которая портит жизнь всем убийцам: как избавиться от трупа. Я думаю, номер с «Похищенным письмом» у нас не пройдет?

- Миссис Траверс ссылается на известный рассказ покойного Эдгара Аллана По, сэр, - пояснил Дживз, заметив, что слова тётушки для меня - китайская грамота. - Это история о человеке, который похитил важный документ и запутал полицию, спрятав его среди старых писем на самом видном месте согласно теории, что на очевидное очень часто не обращают внимания. Миссис Траверс предлагает поставить objet d`art на каминную полку, сэр.

Я рассмеялся сами понимаете каким смехом.

- На каминную полку! Разуй глаза, ведь на ней хоть шаром покати. Даже ураган так чисто её не вымел бы. Как же, спрячешь там корову.

- Да, тут ты прав, - неохотно согласилась тётя Делия.

- Запихни эту тварь в чемодан, Дживз.

- Берти:

Я поднял вторую руку.

- Тебе это не поможет. В чемодан они обязательно полезут.

- В качестве полумеры, - объяснил я. - Не могу на неё смотреть. Убери её с глаз долой, Дживз.

- Слушаюсь, сэр.

Наступило молчание, которое, естественно, очень скоро нарушила тётя Делия, предложив забаррикадироваться и приготовиться к осаде. Она ещё не успела договорить, как в коридоре послышался топот ног.

- Пожаловали, - сказал я.

- Торопятся, как на пожар, - заметила тётя Делия.

Она оказалась права. Топот приближался с быстротой молнии. Дживз подошёл к двери и выглянул в коридор.

- Это мистер Финк-Ноттль, сэр.

И в следующую секунду на сцене появился Гусик, ворвавшийся в комнату на всех парах. Невооружённым глазом было видно, что бежал он вовсе не для того, чтобы сохранить свою спортивную форму. Даже стёкла его очков блестели испуганно.

- Не возражаешь, если я подожду здесь до отхода товарного поезда, Берти? выпалил он. - Я не буду тебе мешать. Полежу под кроватью.

- Что случилось?

- Или нет. Где простыня? Так ещё лучше.

Фырканье, похожее как две капли воды на выстрел из охотничьего ружья, сказало мне яснее всяких слов, что тётя Джулия была не в настроении принимать гостей.

- Пошёл вон, злосчастный Пенёк-Бутылёк, - сурово произнесла она. - Берти, если ты хотя бы раз прислушаешься к совету своей тётушки, ты прихлопнешь этого типа и выметешь его за дверь.

Я поднял руку.

- Подожди! Я хочу разобраться, в чём тут дело. Оставь мои простыни в покое, Гусик, и обьясни, что такое стряслось. Тебя опять донимает Споуд? Не беспокойся, я:

- Нет, не Споуд. Сэр Уаткин.

Тётя Делия опять фыркнула, словно её попросили сымитировать охотничий выстрел на бис.

- Потерпи минутку, мой добрый старый предок. В каком смысле сэр Уаткин? Почему? С какой стати он на тебя ополчился?

- Он прочёл мою записную книжку.

- Что?!

- Да.

- Берти, я всего лишь слабая женщина:

Я поднял третью руку. Честно признаться, мне было не до тётушек.

- Продолжай, - вяло сказал я.

Он поднял очки и вытер их дрожащим носовым платком. Не вызывало сомнений, бедолага только что выполз из пещи огненной.

- Сразу от тебя я отправился к нему. Дверь была полуоткрыта, и я осторожно вошёл в комнату. Как выяснилось, сэр Уаткин находился не в ванной. Он сидел на кровати, сверкая нижним бельём, и читал записную книжку. Когда я переступил через порог, старик поднял голову и глаза наши встретились. Ты представить себе не можешь, какой меня охватил ужас.

- Нет, могу. Однажды я вляпался примерно в такую же историю с достопочтенным Обри Апджоном.

- На какое-то мгновение мы оба замерли. Потом он то ли застонал, то ли захрипел и вскочил на ноги. Лицо у него перекосилось, и он на меня бросился. Я еле успел удрать. Старик бежал за мной по пятам. На лестнице он чуть было меня не догнал. Я опередил его только потому, что он задержался в холле, снимая со стены охотничий хлыст. Надеюсь, он не знает, куда я:

- Берти, - сказал тётя Делия, - я всего лишь слабая женщина, но если ты сей же час не раздавишь это насекомое и не выкинешь его в помойное ведро, я примусь за дело сама. События чрезвычайной важности требуют нашего самого пристального внимания: Судьбы многих и многих поставлены на карту: Каждая секунда на вес золота: а он припёрся сюда и плачется тебе в жилетку. Эй, вы, недоеденный кусок очкастого сыра, уберётесь вы отсюда или нет?

В моей ближайшей и дражайшей, если она нервничает, пробуждается всё сметающая на своём пути сила, которой невозможно не подчиниться. Люди говорили мне, что в те далекие времена, когда она гонялась за лисицами, охотники, находившиеся от неё за два вспаханных поля и пару холмов, беспрекословно выполняли любое её распоряжение. Слово «нет» не успело вылететь из неё наподобие пушечного ядра, как Гусик, в результате прямого попадания, поднялся в воздух на шесть дюймов, а опустившись на terra firma забормотал подобострастным тоном:

- Да, миссис Траверс. Уже ухожу, миссис Траверс. Берти, если вы с Дживзом подержите простыню:

- Вы хотите спуститься из окна по простыне?

- Да, миссис Траверс. Тогда я смогу одолжить у Берти машину и уехать в Лондон.

- До земли далеко.

- О, ничего страшного, миссис Траверс.

- Вы запросто можете сломать себе шею.

- Ну, что вы, миссис Траверс. Не беспокойтесь, миссис Траверс.

- Конечно, можете, - убеждённо произнесла тётя Делия. - Берти, чего ты ждёшь? - с энтузиазмом в голосе обратилась она ко мне. - Спускай этого типа как можно скорее. Пошевеливайся.

Я повернулся к Дживзу.

- Ты готов, Дживз?

- Да, сэр. - Он слегка кашлянул. - Возможно, если мистер Финк-Ноттль уезжает в Лондон, его не затруднит захватить с собой ваш чемодан и завезти его в вашу квартиру?

У меня перехватило дыхание. У тёти Делии тоже.

Я уставился на Дживза. Она последовала моему примеру. Затем мы с тётушкой посмотрели друг на друга и, можете мне поверить, ничего кроме благоговейного страха наши глаза не выражали. У меня не было слов. Мгновением раньше мне казалось, я погорел окончательно и бесповоротно. Я даже чувствовал тяжёлую руку Закона на своём плече. И вдруг!

Несколько минут назад тётя Делия утверждала, что Наполеону ничего не стоило выкрутиться из любой передряги, но я готов был поспорить на любую сумму, что он никогда бы до такого не додумался. Дживз его переплюнул, к гадалке не ходи. В который раз честный малый приходил на выручку своему молодому господину, и я разорился бы на сигарах, если б выдавал ему по сигаре за каждую гениальную мысль.

- Ты прав, Дживз, - с трудом проговорил я. - Ему это будет не трудно.

- Да, сэр.

- Захватишь мой чемодан, Гусик? Если ты забираешь мою машину, мне придётся поехать поездом. Я тоже уезжаю завтра утром. Сам знаешь, как неудобно тащить с собой кучу багажа.

- Ну, конечно.

- Тогда мы спустим тебя на простыне, а потом сбросим вниз чемодан. Ты готов, Дживз?

- Да, сэр.

- Поехали!

По-моему, до сих пор мне не приходилось участвовать в церемонии, которая доставила бы удовольствие всем и каждому. Простыня выдержала, на радость Гусика. Никто нам не помешал, на радость мне. А когда я сбросил чемодан вниз, он угодил Гусику по черепушке, что несказанно порадовало тётю Делию. Что же касается Дживза, сразу было видно, он сиял от счастья, так как смог оказаться мне полезен. Девиз Дживза - «Безупречная служба».

После долгих переживаний я, естественно, чувствовал некоторую слабость, и, по правде говоря, вздохнул с облегчением, когда тётя Делия, произнеся пламенную речь с благодарностью нашему спасителю, удалилась, заявив, что отправляется на разведку в стан врага. Кресло, которое она не покинула бы ни за какие коврижки, после её ухода освободилось, и я буквально упал на мягкие подушки, чуть ли не застонав.

- Как хорошо, Дживз!

- Да, сэр.

- Твои мозги вновь сработали с быстротой молнии, Дживз, отведя неминуемую беду.

- Вы очень добры, сэр.

- Я вовсе не добр, Дживз. Говорю, что сказал бы любой на моём месте, если он не последний болван. Я не встревал, когда тётя Делия возносила тебя до небес, но считай, готов подписаться под каждым её словом. Второго такого как ты нет и быть не может. Какой у тебя размер шляпы?

- Восьмой, сэр.

- А мне казалось, одиннадцатый или двенадцатый.

Я отхлебнул виски из бокала и покатал бодрящую жидкость на кончике языка. После стресса, который я испытал, расслабиться было чистым наслаждением.

- Ну, Дживз, здорово нам досталось, что?

- Безусловно, сэр.

- После такой встряски начинаешь понимать, что чувствовал шкипер «Неарегиз», глядя на свою дочурку. Должно быть, все эти заботы и испытания здорово закаляют характер.

- Вне всяких сомнений, сэр.

- Делают его сильным.

- Да, сэр.

- Тем не менее, я рад, что всё позади. Хорошенького понемножку. А в том, что всё позади, я уверен на все сто. Даже этот мерзопакостный дом не сможет устроить нам очередную гадость.

- Возможно, вы правы, сэр.

- Нет, Дживз, всё закончилось. Если мы будем сидеть тихо-мирно, Тотли-Тауэр останется с носом. Это приятно, Дживз.

- Необычайно приятно, сэр.

- Ещё как приятно. Продолжай укладывать вещи. Когда закончишь, я пойду спать.

Он открыл чемодан, а я закурил сигарету и начал развивать мысль о том, какую мораль следует вынести из всех наших мытарств.

- Да, Дживз, «приятно», иначе не скажешь. Совсем недавно со всех сторон на нас неслись грозовые тучи, а сейчас, куда ни глянь, на небе ни облачка. Правда, свадьба Гусика расстроилась, но тут уж ничего не попишешь. Мы получили хороший урок, Дживз: судьба, можно сказать, научила нас никогда не роптать, никогда не жаловаться, никогда не вешать носа и всегда помнить, что на смену проливным дождям приходит ясное солнышко.

Я умолк. Мне показалось, он слушает меня невнимательно. Лицо у него вроде как напряглось и стало задумчивым.

- Что такое, Дживз?

- Сэр?

- По-моему, ты отвлёкся.

- Да, сэр. Я только что обнаружил в вашем чемодане полицейский шлем.