ГЛАВА 2

Не знаю, принадлежите ли вы к тем бедолагам, которые читали мой отчёт о предыдущих приключениях Гусика Финк-Ноттля, но если вы из их числа, вам должно быть прекрасно известно, что в то время все мои неприятности начались вместе с приливной волной телеграмм, поэтому вряд ли вы сейчас удивитесь, узнав о смутном беспокойстве, которое я ощутил, глядя на груду конвертов. С некоторых пор я довольно подозрительно отношусь к большому количеству телеграфных сообщений, невольно ожидая от них какого-нибудь подвоха.

С первого взгляда мне показалось, на столике валялось не менее двадцати страшных предвестников несчастья, но при ближайшем рассмотрении выяснилось, что их было только три. Все они были отправлены из Тотли-на-нагорье и подписаны одним именем.

Сейчас сообщу вам их содержание.

Телеграмма первая:

Вустеру,

Беркли Меншнз,

Беркли-сквер,

Лондон

Немедленно приезжай. Серьёзно поссорился с Медлин. Жду ответа.

Гусик

Телеграмма вторая:

Удивлён, не получив ответа на телеграмму: «Немедленно приезжай серьёзно поссорился с Медлин жду ответа».

Гусик

Телеграмма третья и последняя:

Послушай, Берти, куда ты подевался? Послал тебе сегодня две телеграммы: «Немедленно приезжай серьёзно поссорился с Медлин жду ответа». Если не примчишься сюда на всех парах и срочно нас не помиришь, помолвка будет расторгнута. Жду ответа.

Гусик

Я уже говорил, что длительное пребывание в турецк. бане способствовало тому, что ко мне вернулся mens sana in corpore как-там-дальше. Ну так вот, после этих жутких сообщений у меня наступил рецидив. Мои страхи, как я и предвидел, оказались не напрасными. Внутренний голос, увидев мерзопакостные конверты, нашептал мне, что дело дрянь, и дело действительно оказалось дрянью.

Видимо, звук знакомых ему шагов вызвал Дживза из небытия, в котором он пребывал, потому что услужливый малый неожиданно материализовался в гостиной.

Одного взгляда на Бертрама Вустера оказалось для него достаточно, чтобы разобраться, в каком плачевном состоянии тот находился.

- Вам нездоровится, сэр? - участливо спросил он.

Я упал в кр. и дрожащей ру. отер вспотевшее че.

- Нет, Дживз, я здоров, но, может быть, скоро умру. Прочти.

Дживз пробежал досье глазами, затем поднял их на меня, и в его взгляде я прочитал волнение и беспокойство, которые он испытывал за своего молодого господина.

- Неприятное известие, сэр.

Голос у него был проникновенным, и я понял, он сразу уловил суть дела. Зловещий смысл телеграмм дошёл до него так же быстро, как до меня.

Сами понимаете, мы не обсуждаем эту тему, потому что не любим попусту трепать имя женщины, но Дживзу прекрасно известны все факты, касающиеся ситуации Вустер - Бассет, и он отдаёт себе полный отчёт, что в любую минуту меня может постигнуть страшная участь. Мне не было нужды объяснять ему, почему я достал сигарету дрожащей рукой и с трудом унял дрожь в коленках.

- Как ты думаешь, что случилось, Дживз?

- Мне трудно высказать определенное предположение, сэр.

- Он говорит, свадьба может не состояться. Почему? Вот в чем вопрос.

- Да, сэр.

- Не сомневаюсь, тебе тоже хочется сказать: «Вот в чем вопрос».

- Да, сэр.

- Тяжёлый случай, Дживз.

- Необычайно тяжёлый, сэр.

- Мы можем быть абсолютно уверены только в том, что Гусик в очередной раз отколол какой-то номер, - возможно, потом нам станет известно, какой именно, и, естественно, попал впросак.

Я задумался об Огастесе Финк-Ноттле, вспоминая, как он с детских лет был на несколько голов придурковатее всех известных придурков. Самые строгие судьи считали его таковым много лет. Даже в частной школе, где мы с ним познакомились, ребята тут же дали ему прозвище «Тупица», хотя он заслужил его в тяжёлой борьбе с Бинго Литтлом, Фредди Видженом и вашим покорным слугой.

- Что мне делать, Дживз?

- Мне кажется, вам следует отправиться в Тотли-Тауэр, сэр.

- Легко сказать. Старикашка Бассет меня на порог не пустит.

- Возможно, сэр, если вы телеграфируете мистеру Финк-Ноттлю и объясните ваше затруднительное положение, он сумеет найти какой-нибудь выход.

Идея была не дурна. Я тут же отправился на почту и послал следующую телеграмму:

Финк-Ноттль

Тотли-Тауэр

Тотли-на-нагорье

Тебе хорошо говорить, приезжай немедленно, но как, прах побери, я могу приехать? Ты не знаешь наших отношений с папашей Бассетом. Уверяю тебя, он не примет Бертрама с распростертыми объятиями, он спустит на него собак. Можешь не предлагать мне нацепить фальшивые бакенбарды и сделать вид, будто я пришёл чинить канализацию, старый дурень знает меня в лицо. Что посоветуешь? Что там у вас стряслось? Почему поссорились? Из-за чего поссорились? В каком смысле помолвка будет расторгнута? Чего ты опять натворил? Жду ответа.

Берти

Очередной конверт Дживз принес мне, когда я обедал.

Вустер

Беркли-сквер

Лондон

Понял. Постараюсь всё уладить. Несмотря на ссору, Медлин со мной разговаривает. Скажу ей, получил от тебя срочное письмо, где ты умоляешь, чтобы тебе позволили приехать. Жди приглашения.

Гусик

А утром, проворочавшись полночи в постели, я получил сразу три телеграммы.

Первая:

Полный порядок. Приглашение в пути. Купи мне книгу «Мои друзья, тритоны» Лоретты Пибоди, издательство «Попгурд и Грули», продаётся во всех магазинах.

Гусик

Вторая:

Берти, ослиная твоя голова, слышала, ты едешь к нам в гости. Умничка. Ты мне позарез нужен.

Софи

Третья:

Конечно, приезжай, если хочешь, Берти, но, о Берти, разве это разумно? Разве тебе не больно видеть ту, которая никогда не будет твоей? Зачем, зачем ты бередишь свою рану?

Медлин

Пока я читал, Дживз подал мне чай, и я молча протянул ему телеграммы, а он молча их просмотрел. Заботливый малый заговорил только после того, как я выпил полчашки живительной влаги и немного пришёл в себя.

- Мне кажется, надо ехать немедленно, сэр.

- Должно быть, ты прав.

- Я упакую чемоданы, сэр. Прикажете позвонить миссис Траверс?

- Зачем?

- Сегодня утром, сэр, миссис Траверс пыталась несколько раз с вами связаться.

- Правда? Тогда звони.

- Возможно, я несколько поторопился, предложив вам свои услуги, сэр. Мне кажется, миссис Траверс здесь.

Долгий, непрекращающийся звонок, какой бывает, когда тётя жмет на кнопку и не желает её отпускать, раздался со стороны входной двери. Дживз наверняка всё увидел своим третьим глазом или чем там ещё, потому что и на сей раз он оказался прав. Громоподобный голос, который, объявляя о наличии лисы, когда-то чуть не выбивал охотников из сёдел и заставлял их хвататься за шляпы, прокатился по моей квартире.

- Щенок ещё спит, Дживз?: А, вот ты где!

И тётя Делия ворвалась в мою спальню.

* * *

Благодаря тому, что в своей юности, невзирая на погодные условия, моя ближайшая и дражайшая сутками не вылезала из седла, её лицо заметно потемнело и оставалось таковым во все времена года и при любых обстоятельствах, но сейчас я бы скорее назвал его побагровевшим. Моя тётушка тяжело дышала и с ненавистью сверкала глазами, так что люди, куда менее проницательные чем Бертрам Вустер, и те с первого взгляда поняли бы, что перед ними стоит особа женского пола, взбешённая, дальше некуда.

Очевидно, её так и подмывало высказать всё, что у неё накипело, но она сдержалась и для начала накинулась на меня, заявив с присущей ей простотой, что только последний лодырь может в столь поздний час дрыхнуть без задних ног.

- Я не дрыхну без задних ног, - с достоинством возразил я. - Если хочешь знать, я давно проснулся и как раз собираюсь позавтракать. Надеюсь, ты ко мне присоединишься? Само собой, можешь смело рассчитывать на яичницу с беконом, но одно твоё слово, и мы раздобудем тебе копчушек.

Она фыркнула с такой силой, что двадцать четыре часа назад я этого просто не вынес бы. Даже сейчас, более или менее восстановив форму, я воспринял её фырканье как взрыв той газовой колонки, при котором, как писали недавно в газетах, «погибли шестеро».

- Яичницы! Копчушки! Подай мне бренди с содовой. Пусть Дживз принесёт полный бокал. Если он забудет налить содовую, тоже не страшно. Берти, произошло нечто ужасное.

- Давай переберёмся в столовую, о моя бесценная тётя, - предложил я. - Там нам никто не помешает. Сейчас сюда придёт Дживз, чтобы упаковать чемоданы.

- Ты уезжаешь?

- Да. В Тотли-Тауэр. Представляешь, мне:

- В Тотли-Тауэр? Будь я проклята! Я как раз пришла сказать, чтобы ты прекратил валять дурака и немедленно ехал в Тотли-Тауэр.

- А?

- Дело жизни и смерти.

- В каком смысле?

- Сейчас узнаешь. Я всё объясню.

- Да, но сначала всё-таки перейдем в столовую. Итак, таинственная незнакомка, - шутливо продолжал я, когда Дживз принёс завтрак и удалился, что у тебя стряслось?

На мгновение наступила тишина, которую я нарушал, стукая чашкой кофе о блюдце, а тётя Делия - музыкально поглощая бренди с содовой. Затем она поставил пустой бокал на стол и перевела дыхание.

- Берти, - прогремела моя ближайшая и дражайшая, - первым делом я хочу сказать несколько слов о сэре Уаткине Бассете. Пусть тля сожрет все его розы. Когда к нему на обед соберутся гости, пусть его повар налижется как свинья. Пусть все его курицы передохнут.

- Разве он разводит куриц? - поинтересовался я.

- Пускай в его доме лопнут все водопроводные трубы. Пускай термиты разрушат Тотли-Тауэр. Пускай в церкви, когда он отдаст руку Медлин Пеньку-Бутыльку, его одолеет насморк, а платок он забудет дома.

Тётя Делия умолкла, явно облегчив душу, но я подумал, до сути она так и не дошла.

- Оно конечно, - осторожно произнёс я. Я полностью тебя поддерживаю, и согласен с тобой in toto, но в чём, собственно, дело?

- Сейчас скажу. Помнишь серебряную корову?

Я задрожал с головы до ног и ткнул вилкой в яичницу.

- Думаешь, я смогу её забыть? Ты не поверишь, но когда я зашел к антиквару, первым делом я столкнулся нос к носу со старикашкой Бассетом. Удивительное совпадение:

- Совпадение, держи карман шире. Негодяй пошёл в магазин специально, после того, как Том все уши ему своей коровой прожужжал. Представляешь, твой дядя ляпнул о своей покупке Бассету. Окончательно рехнулся. Естественно, подлец тут же начал строить козни, чтобы облапошить соперника. И ему это удалось. Вчера сэр Уаткин пригласил Тома на ленч в свой клуб, а в меню были омары, и этот Маккиавелли подсунул их Тому.

У меня отвалилась нижняя челюсть.

- Ты имеешь в виду, дядя Том ел омаров? - ошарашенно спросил я, потому что мне не хуже других было известно состояние капризного желудка дяди Тома. После того, как он чуть не загнулся от них на Рождество?

- Подлец Бассет подзуживал его, пока Том не сломался. Он съел не только сотню омаров, но ещё тонну свежих огурцов. Сегодня утром Том мне рассказал вчера он мог только стонать, - что сначала он проявил стойкость и мужество. Но обстоятельства оказались сильнее него. Оказывается, в клубе Бассета холодные закуски стоят на столе посередине комнаты, так что где бы ты ни сидел, тебе всё видно.

Я кивнул.

- В «Трутне» то же самое. Помню, однажды Конина Пирбрайт бросил в пирог с дичью шесть булочек от дальнего окна и ни разу не промахнулся.

- Сам понимаешь, Том не выдержал. Пока Бассет пытался его уломать, он ещё держался, но вид омаров окончательно доконал беднягу. Он сдался, накинулся на них как голодающий эскимос, и в шесть вечера мне позвонил швейцар и попросил прислать такси за останками, которые корчились в углу библиотечной комнаты. Том приехал через полчаса и, еле ворочая языком, попросил питьевой соды. Ха! воскликнула тётя Делия каким-то утробным голосом. - Питьевой соды, чтоб ему пусто было! Два доктора с трудом откачали его с помощью помпы!

- А тем временем? - спросил я, заранее зная, чем должна закончиться эта история.

- А тем временем подлец Бассет помчался в магазин со всех ног и купил кувшинчик. Антиквар обещал попридержать его для Тома до трёх часов и, естественно, расстался с ним не задумываясь, когда в три Том не пришёл, а другой клиент выразил желание совершить покупку. Ну, вот. Вчера вечером Бассет сунул корову под мышку и отбыл вместе с ней в Тотли-Тауэр.

Это была печальная история, которая только подтверждала моё мнение: судья, который способен содрать с парня пятёрку за пустяковый проступок вместо того, чтобы ограничиться упрёком в его адрес, способен на любую гадость. Но, по правде говоря, я не совсем понимал, как тётя Делия собирается помочь горю своего обожаемого супруга. В сложившейся ситуации оставалось только стиснуть зубы покрепче, постараться всё забыть и начать жизнь сначала. Примерно так я и сказал, намазывая тост джемом.

- Да? Значит вот ты как?

- Что поделаешь, тётя Делия.

- Надеюсь, ты согласен, что по всем законам, божеским и человеческим, корова принадлежит Тому?

- О, конечно. Двух мнений быть не может.

- И ты собираешься оставить эту гнусность безнаказанной? Ты позволишь этому бандиту улизнуть от ответственности? Наблюдая, как на твоих глазах совершается жульничество, каких свет не видывал, ты намерен укоризненно покачать головой, пробормотать «ай-яй-яй» и ничего больше?

Я тщательно обдумал её слова.

- Ты не права, тётя Делия. Я не стану говорить «ай-яй-яй». Тут надо подобрать выражение похлеще. Но, не скрою, делать я ничего не буду, потому что просто не знаю, что тут можно сделать.

- А я знаю. Том имеет на корову всё права, и я умыкну её, чего бы мне это не стоило.

Я уставился на неё во все глаза. Честно признаться, хоть я и промолчал, в моём взгляде она запросто могла увидеть, как я укоризненно качаю головой и бормочу «ай-яй-яй». Спору нет, её подставили в лучшем виде, но я не одобрял разбойничьих методов решения какой бы то ни было проблемы. Я только собирался спросить, как отнеслись бы к подобной идее её друзья-приятели из охотничьих клубов, когда она добавила:

- Вернее, не я, а ты!

В этот момент я как раз закуривал сигарету, которая, если верить рекламе, настраивала на благодушный лад, но, видимо, мне попалась не та сигарета, потому что, услышав её слова, я подскочил на кресле, словно в него было воткнуто шило.

- Кто, я?

- Вот именно. Сам видишь, как складно всё получается. Ты едешь в Тотли. У тебя будет куча возможностей незаметно стащить:

- Но, прах побери!

- :кувшинчик, а мне он позарез нужен, чтобы выудить у Тома чек для Помоны Гриндл. А если Том останется без коровы, я останусь без чека. Вчера я подписала с Помоной Гриндл контракт на баснословную сумму, и первую половину должна буду выплатить через неделю. Так что вперёд, мой мальчик. Не понимаю, чего ты раскипятился. Плёвое дело. Мог бы и постараться для любимой тёти.

- Будь прокляты все плёвые дела для любимых тётей. Даже не мечтай, что я:

- О, нет, тебе не удастся отвертеться, потому что ты прекрасно знаешь, что произойдёт, если ты попробуешь удрать в кусты. - Она многозначительно на меня посмотрела. - Вы следите за ходом моей мысли, Ватсон?

Мне не надо было следить за ходом её мысли, я без того знал, на что она намекала. Тётя Делия не в первый раз показывала мне свои коготки. Сами понимаете, тут дело в том, что моя безжалостная родственница обладает совершенным оружием, которым она бессовестно пользуется, а я при этом чувствую себя как тот парень, - как же его звали? Дживз хорошо с ним знаком, - над чьей головой висел чей-то там меч. Короче говоря, тётя Делия всегда может настоять на своём, пригрозив, что если я не подчинюсь её воле, она больше на порог меня не пустит и таким образом навсегда отлучит от Анатоля. Я никогда не забуду, как однажды, в разгар сезона охоты на фазанов, она отказала мне от дома на целый месяц, и я сидел и глотал слюни, пока непревзойдённый гений фазаньих (и прочих) блюд не отходил от плиты.

Я сделал последнюю попытку её урезонить.

- Но для чего дяде Тому нужна эта жуткая корова? На неё смотреть противно. Уверяю тебя, без коровы ему будет куда спокойнее жить на свете.

- Том так не считает. А если ты не выполнишь моё пустяковое, простое поручение, гости за моим столом начнут спрашивать: «А почему к тебе больше не заходит Берти Вустер? Куда он подевался?» Боже, какой ленч приготовил нам вчера Анатоль! Бесподобный, другого слова не подобрать. Как ты любишь говорить, все его блюда буквально тают во рту.

Я сурово на неё посмотрел.

- Тётя Делия, это шантаж!

- Правда? Как ты догадался?

И она упорхнула из комнаты.

Я сжевал ломтик холодного бекона и угрюмо посмотрел на вошедшего Дживза.

- Чемоданы упакованы, сэр.

- Хорошо, Дживз. Не будем терять времени.

* * *

- Плохи мои дела, - сказал я, нарушая тревожное молчание, царившее на протяжении восьмидесяти семи миль. - Я побывал в разных передрягах, но сейчас для меня наступил конец света.

Мы продвигались по направлению к Тотли-Тауэр, я - за рулём, Дживз - рядом со мной, чемоданы - в багажнике. Из Лондона мы уехали в половине двенадцатого, и пока мы катили по шоссе, погода разгулялась, лучше не придумаешь. Стоял погожий, солнечный день, терпким воздухом дышалось легко и приятно, короче, если бы будущее не казалось мне таким мрачным, я бы веселился вовсю, не умолкая болтал бы с Дживзом, приветливо махал бы рукой встречным автомобилям и, возможно, даже мурлыкал бы себе под нос.

К сожалению, будущее казалось мне более чем мрачным, а ещё вернее, мне казалось, у меня вообще нет будущего, поэтому ни о каком мурлыканьи не могло быть и речи. По правде говоря, чем больше я думал об этом самом будущем, поджидавшем меня с камнем за пазухой в трижды проклятом Тотли-Тауэре, тем мрачнее я становился.

- Конец света, - повторил я.

- Сэр?

Я нахмурился. Малый, если так можно выразиться, деликатничал, а сейчас было не время деликатничать.

- Не делай вид, будто ничего не понимаешь, Дживз, - холодно сказал я. - Ты торчал в соседней комнате, пока я общался с тётей Делией, а её голос наверняка слышали на другом конце Лондона.

Он сбросил с себя маску.

- Да, конечно, сэр. Вы правы. Должен признаться, в общих чертах мне известно содержание вашей беседы.

- Вот так бы сразу. Ты согласен, что мне можно заказывать гроб?

- Несомненно, вы попали в достаточно неприятное положение, сэр.

Некоторое время я вел машину молча.

- Если б я мог начать жить сначала, Дживз, - после непродолжительного раздумья произнёс я, - я прожил бы свою жизнь круглой сиротой без единой тётушки. Скажи, это в Турции тётушек запихивают в мешки и топят в Босфоре?

- Нет, сэр. Так поступают с одалисками.

- Чем тётушки лучше? От них одни неприятности. Говорю тебе, Дживз, если разобраться, за каждым несчастным, невинным, безвредным бедолагой, который вляпывается по уши то в одну жуткую историю, то в другую, стоит его тётушка.

- В том, что вы говорите, безусловно скрыт большой смысл, сэр.

- Ты можешь возразить, что тётушки делятся на плохих тётушек и хороших тётушек. Ничего подобного. Все они одинаковы. Рано или поздно от любой тётушки начинает попахивать серой. Возьмём, к примеру, тётушку по имени Делия, Дживз. Сам знаешь, я всегда считал её особой женского пола высшей пробы, классной тётушкой, а как она со мной поступила? Подложила свинью, хуже не придумаешь. Пришла и, глазом не моргнув, дала поручение, о котором даже говорить страшно. Вустера, разлучника полицейских с их шлемами, мы знаем. Нам известен Вустер, предположительно ворующий сумки на вокзалах. Но именно тётя по имени Делия вдруг решила явить миру Вустера, который приезжает погостить в дома отставных мировых судей и, вкушая их хлеб-соль, тащит у них серебряных коров почём зря. Фу! - сказал я, не в силах яснее выразить обуревавшие меня чувства.

- Ситуация не из лёгких, сэр.

- Хотел бы я знать, как примет меня старикашка Бассет, Дживз?

- За его поведением интересно будет понаблюдать, сэр.

- Раз я приглашён мисс Бассет, думаю, он не вышвырнет меня за дверь?

- Нет, сэр.

- Зато наверняка посмотрит на меня поверх своего пенсне и начнёт фыркать. Хуже не бывает, Дживз.

- Нет, сэр.

- Я имею в виду, даже если б не надо было умыкать серебряных коров, мне вряд ли кто позавидовал бы.

- Да, сэр. Осмелюсь спросить, вы собираетесь выполнить поручение миссис Траверс?

Трудно отчаянно всплеснуть руками, когда ведёшь машину на скорости пятьдесят миль в час, но по правде говоря, мне жутко захотелось ими всплеснуть, и наплевать на последствия.

- Ты попал в самую точку, Дживз. Вот в чем вопрос. Вот почему я мучаюсь. Помнишь, ты пару раз упоминал о типе, который чего-то кому-то не позволил? Ты знаешь, о ком я говорю. У него ещё была кошка.

- Вы имеете в виду Макбета, сэр, персонажа из пьесы покойного Уильяма Шекспира. Речь шла о том, что позволил он «сейчас решусь я» прислуживать «не смею я», вокруг и около бродил, как бедный кот из древней поговорки.

- Я его прекрасно понимаю. Мне тоже не легче. Я в нерешительности, Дживз, я колеблюсь: так можно сказать?

- Вне всяких сомнений, сэр.

- Когда я думаю, что меня навсегда отлучат от кухни, где командует божественный Анатоль, у меня руки чешутся умыкнуть корову как можно скорее. Но когда я вспоминаю, что моё имя в Тотли-Таузр давно смешано с грязью, и старикашка Бассет принимает меня за нечто среднее между разбойником с большой дороги и мелким жуликом, который тащит всё, что плохо лежит:

- Сэр?

- Разве я тебе не рассказывал? Вчера мы с ним в очередной раз сцепились. Теперь он считает, что если я и не король преступного мира, то по крайней мере один из его первых заместителей, враг рода человеческого, по которому тюрьма плачет.

Я вкратце рассказал Дживзу о моих вчерашних приключениях, и, можете представить себе мои чувства, когда я заметил, что бессовестного малого мой рассказ вроде как развеселил. Дживз не часто улыбается, но в данную минуту губы у него определённо задёргались.

- Забавное недоразумение, сэр.

- Забавное, Дживз?

Он сразу понял, что перехватил через край. Черты его лица приобрели былую строгость, а губы перестали отплясывать лезгинку.

- Прошу прощения, сэр. Мне следовало сказать «досадное недоразумение».

- Вот именно. Давно бы так.

- Вы не могли не почувствовать некоторой неловкости, встретившись с сэром Уаткином в подобных обстоятельствах.

- И я почувствую куда большую неловкость, если он застукает меня за воровством его любимой коровы. Я так и вижу, как он хватает меня за руку на месте преступления.

- Я прекрасно вас понимаю, сэр. Теряется уверенность в себе от мрачных дум и тяжких размышлений, и вечные дерзанья и стремленья бессильной поступью в небытие уходят.

- Вот-вот. В самую точку. Ты прочёл мои мысли, Дживз.

И я уставился на дорогу, мрачнея всё больше и больше.

- К тому же, Дживз, тут имеется ещё одна сложность. Даже если я решу умыкнуть корову, где мне взять время? Так просто, за здорово живёшь, её не стащишь. Надо придумать какой-нибудь план, разработать программу действий, ну, и всё такое. А как я могу придумывать и разрабатывать, когда первым делом мне необходимо решить проблему Гусика?

- Совершенно справедливо, сэр. Затруднительное положение.

- К тому же, мало мне было своих хлопот, Стефи свалилась мне как снег на голову. Помнишь третью телеграмму, которую я получил утром? Её прислала мисс Стефани Бинг, кузина мисс Бассет, проживающая в Тотли-Тауэре. Весьма хрупкая девица невысокого роста, одним словом, пигалица.

- О, конечно, сэр. Я прекрасно помню мисс Бинг. Очаровательная молодая леди.

- Может, она и очаровательная, но что ей от меня надо? Вот в чём вопрос, Дживз. От Стефи можно ждать любой пакости, так что теперь мне и с ней не будет покоя. Ну и жизнь!

- Да, сэр.

- Тем не менее, закусим нижнюю губу и прорвёмся, что?

- Безусловно, сэр.

Пока мы беседовали, машина, как вы понимаете, не стояла на месте, и я чуть было не прозевал столба, на котором было написано: «Тотли-на-нагорье, 8 миль». Вскоре нас окружили деревья, сквозь которые ясно просматривался дом эрла.

Я притормозил.

- Конец пути, Дживз?

- Думаю, вы правы, сэр.

И, естественно, я оказался прав. Мы проехали ворота и остановились у входной двери, где дворецкий сообщил нам, что мы не ошиблись адресом и прибыли куда полагается, а именно, в логово сэра Уаткина Бассета.

- Чайльд Роланд до Башни тьмы добрался, сэр, - тихо сказал Дживз, когда мы выходили из машины, но, по правде говоря, его острота до меня не дошла, и поэтому, пробормотав что-то неопределённое, я переключил внимание на дворецкого, который говорил не переставая, видимо, желая сообщить мне нечто важное.

Насколько я понял из его путаных объяснений, он пытался сказать, что если я надеялся поразвлечься в приятной компании, то выбрал неудачное время для визита, так как сэр Уаткин вышел подышать свежим воздухом.

- Он прогуливается в саду вместе с мистером Родериком Споудом, сэр.

Я вздрогнул. После истории в антикварном магазине имя «Родерик», как вы понимаете, запечатлелось в моей душе надолго, если не навечно.

- Родерик Споуд? Высокий парень с крохотными усиками? Смотрит так, словно в два счёта может открыть консервную банку взглядом?

- Да, сэр. Он прибыл вчера из Лондона вместе с сэром Уаткином. Они ушли сразу после ленча. Мисс Медлин находится в доме, но неизвестно, где именно.

- А мистер Финк-Ноттль?

- Мне кажется, он вышел, сэр.

- Да? В таком случае я тоже прогуляюсь.

Честно признаться, я обрадовался, что какое-то время никого не увижу. Мне хотелось поразмышлять в одиночестве, и я принялся расхаживать взад-вперёд по открытой террасе, обдумывая сложившуюся ситуацию.

Не стану скрывать, услышав о том, что в доме обосновался Родерик Споуд, я окончательно расстроился. Я думал, он обычный клубный знакомый старика Бассета, который занимается делами в Метрополии, а не шляется где не попадя, чтобы убить время. Его пребывание в Тотли-Тауэр подкосило меня хуже не бывает, потому что вдвойне осложнило задачу, при мысли о которой даже у самых известных героев затряслись бы поджилки.

Сами понимаете, что я имею в виду. Я имею в виду, попробуйте себе представить, что почувствовал бы бедолага-преступник, если б приехал прикончить кого-нибудь в загородный дом и неожиданно обнаружил бы там не только Шерлока Холмса, но ещё и Эркюля Пуаро, решивших вместе отдохнуть денёк-другой.

По правде говоря, чем больше я думал о том, как стащить серебряный кувшинчик, тем меньше мне хотелось его воровать. Я изо всех сил напрягал свои мозги, стараясь найти такой выход, чтоб и волки были сыты и овцы целы. Я размышлял над своими возможностями, исследовал, так сказать, разнообразные пути, и ходил по террасе, склонив черепушку, в надежде, что в голову мне придет какая-нибудь гениальная мысль.

Но в голову мне лезла всякая чушь, вроде той, что старикашка Бассет вложил свои деньги, лучше не придумаешь. Я большой знаток и ценитель загородных имений, и должен признаться, к Тотли-Тауэр трудно было придраться. Прекрасный фасад, большая усадьба, аккуратно подстриженные лужайки и так далее, и тому подобное, создавали атмосферу покоя и благополучия. Вдалеке мычали коровы, блеяли и чирикали овцы и птицы в указанном порядке, а совсем рядом неожиданно раздался звук выстрела, видимо, кто-то охотился на кроликов. Может, в Тотли-Тауэре и властвовала гнусность человеческая, но внешне всё здесь радовало глаз.

Я ходил взад и вперёд, прикидывая, сколько времени потребовалось старому мошеннику, если, скажем, он штрафовал на пятёрку по двадцать человек в день, чтобы заграбастать данное имение, когда моё внимание невольно привлёк интерьер комнаты на первом этаже, который прекрасно просматривался сквозь распахнутые застеклённые двери.

Я увидел нечто вроде гостиной в миниатюре, если вы понимаете, что я имею в виду, где вам с трудом удалось бы повернуться, потому что она была до отказа забита стеклянными футлярами, которые в свою очередь были до отказа забиты всевозможными серебряными предметами. Совершенно очевидно, именно здесь находилась коллекция Бассета.

Я остановился. Какая-то неведомая сила, казалось, заставила меня шагнуть в открытые двери. И в следующую секунду, хотите верьте, хотите нет, я очутился, как говорят французы, tet-a-tet со своей старой подружкой, серебряной коровой. Она стояла в небольшом футляре у входа, и я уставился на неё через стекло, тяжело дыша.

Можете представить себе мои чувства, когда я убедился, что футляр не заперт.

Я его открыл.

Я протянул руку и выудил из него корову.

Честно признаться, я и сам не знаю, собирался я просто повертеть её в разные стороны, а затем поставить на место, или покончить с этим делом, изъяв корову у Бассета раз и навсегда. Я помню только, что никакого плана у меня в то время не было. Можно сказать, в ту минуту я сильно смахивал на кота из древней поговорки.

Однако, мне не дали, как выразился бы Дживз, проанализировать ситуацию, потому что в этот момент голос за моей спиной произнёс: «Руки вверх!» и, обернувшись, я увидел на пороге Родерика Споуда. В руках он держал ружьё, и дуло его было направлено приблизительно на третью пуговицу моего жилета.

Судя по небрежной позе этого парня, он был одним из тех, кто стреляет от бедра в яблочко, почти не целясь.

Загрузка...