Коды доступа

Глава 20

Впервые за всё время моей службы на Рубежах дорога до Перми прошла без единого выстрела. Даже как-то тревожно, что ни одна Тварь не появилась на горизонте. Понимаю, что их тут практически не осталось, но у всех опытных бойцов такая тишина обычно ассоциируется с будущими большими неприятностями.

В Перми нам даже не дали как следует размять ноги, всех погрузили на транспортники. По прилёте в столицу я думал, что, как и в прошлый раз, сразу повезут в Штаб и начнут там мурыжить. Или, что ещё хуже, прямиком в императорский дворец для серьёзных бесед и изучения новых способностей.

Со штабом угадал, но не очень сильно. Доставили всех без разбора на армейских и Чистильщиков, заставили расписаться о прибытии, сдать анализы и… Всё!

— Что нам теперь делать? — растерянно спросил я у Аксакала.

— Домой, наверное, — пожимая плечами, ответил он.- Сказали же, чтобы пока отдыхали. Когда понадобимся, вызовут. Но я лучше бы на базе посидел. Чувствую, ждёт крутой разговор с отцом.

— Не тебя одного, — вздохнула Рита. — Ещё вдобавок к нему вынужденное затворничество гарантировано. Наша тайна уже напоминает решето, так как слишком многие про неё знают. Пусть на время, но упекут в хорошо охраняемые комнаты… Прощай, свободная жизнь.

— И не говори, сестра. Опять чувствую себя «зелёным», впервые попавшим на Рубежи. Только с Тварями проще было: по сравнению с дворцовыми акулами Лорды отдыхают. Опять начинаем всё заново.

— Забей, командир! — хлопнул его по плечу Панкрат Глыбин. — Пусть и расстаёмся, но ты всегда знаешь, где нас найти! Только свистни!

— Знаю, — улыбнулся Аксакал. — Ну, а меня и искать не надо — шлите открытки во дворец. Как бы дальше наши судьбы ни складывались, но группа Аксакала — это навсегда. Своих не бросаем!

Мы все обнялись и разошлись в разные стороны. Хотел было уже вызвать такси, но к дверям штаба подкатил микроавтобус с затемнёнными стёклами.

— Эй, орлы и орлицы! — открыв дверь, весело прокричал полковник Воронин. — Скоренько запрыгиваем! Я Юле звонил — она стол накрывает! Такс уже там и на еду облизывается, так что есть смысл поторопиться!

Я, Аня, Воронины-младшие и Бельмондо не заставили себя долго упрашивать. Быстро расселись по местам, и автомобиль покатил по лужам талого снега столицы. Весна потихонечку подкрадывается в(к) Петербург(у). Ещё холодно, но что-то неуловимое намекает о том, что тепло не за горами. Мы смотрим на мирный город и чувствуем себя не в своей тарелке, после напряжённой, вечно ожидающей опасности Чердыни.

— Остановись, — приказал водителю Савелий Тихонович за несколько улиц до особняка Достоевских. — Мы дальше пешочком пройдёмся. Немного воздухом подышим и в себя придём после такой резкой смены обстановки. Никто не против?

Мы все были только «за». Так и не переодевшись в парадную форму, идём толпой в своём потёртом походном обмундировании, неся за плечами большие армейские баулы с личными вещами. Люди с удивлением смотрят на нас, но нам на это наплевать. Мы возвращаемся с войны победителями. Уставшими, издёрганными, немного отвыкшими от суетливой столицы, но победителями. Прохожие чувствуют наши эмоции и уважительно расступаются. Некоторые даже отдают честь, понимая, откуда мы такие не очень модные явились.

Вот и ворота особняка. Не успел я нажать на звонок, как они тут же открылись. Подходим к крыльцу. На нём стоит Юлия Петровна Достоевская, держа в руках хлеб и соль. Рядом раскрасневшаяся от волнения Катя.

Увидев нас, графиня поклонилась и протянула мне каравай, как бы подчёркивая моё главенство в семье. Каждый из нас отломил по кусочку. Признаться, это самый вкусный хлеб, что когда-либо доводилось пробовать.

— Чего вы там на крыльце морозитесь⁈ — срывая торжественный момент, раздался из дома сварливый голос Глашки. — Хватит хернёй всякой аппетит перебивать! Я зря, что ли, готовила?

Да. Ничего в этом мире не меняется. Глашка тоже!

После её слов словно рухнула какая-то неловкая плотина, до этого момента слегка разделявшая нас. Слёзы, сопли, обнимашки. Все одновременно что-то говорят, толпой вламываясь в дом.

Досталось нежностей и служанке, хотя та орала, чтобы оставили её в покое и не мешали следить за Таксом, намеревающимся добраться до запечённого гуся. Но несмотря на эти отбрыкивания, я вижу, что ей самой происходящее по душе.

Застолье, долгие беседы. Каждому из нас есть что рассказать. Графиня тоже не сидела на попе ровно и вовсю с Волконским выстраивала систему, чтобы отхватить часть лакомого куска от Бугурских. Услышав последние новости про съезд и неудавшийся на нём теракт, помрачнела.

— Как и предполагалось, без крови дело не обойдётся. Да и император мне не очень нравится. Услышав, во что мы с князем ввязались, вызвал к себе и приказал немного поумерить пыл… В целях безопасности государства. Против такой формулировочки особо не попрёшь, но механизм уже запущен. Остановимся сейчас — огребём не только кучу финансовых проблем, но и репутационных тоже.

— И чем Годунов обосновал свой приказ?

— А ему обязательно это делать? Сказал, чтобы притормозили, но не прекращали… Вот теперь и думай, откуда прилетит! Но об этом позже в твоём кабинете.

— Ты хотела сказать, что в твоём. У меня такого нет.

— Я не оговорилась, Максим. Теперь он твой. Так будет правильнее. И пусть все привыкают, кто тут отвечает за всё.

— А ты?

— За меня не волнуйся! — усмехнулась Юлия. — От приёмной мамочки просто так не отделаешься!

Продолжение разговора вышло поздней ночью, когда все улеглись спать. Я, полковник Воронин и графиня заперлись в кабинете для того, чтобы обсудить сложные вещи, не предназначенные для других ушей.

— Савелий теперь с нами, — пояснила Юлия. — Он частично в теме, так что император решил привлечь его к нашим проблемам. И первый вопрос к тебе, Максим, такой… Кто ты после посещения Дыры Лорда Кентавров?

— Разговор под запись для дворца?

— Удивишься, но нет. Приказ Годунова разобраться внутри семьи до его аудиенции с тобой. Хотя, думаю, что это его императрица Аманда надоумила. Не смотри, что она на вторых ролях — фигура важная. Часто, где её муж не может выстроить правильное взаимодействие с подчинёнными, вступает в дело Аманда.

Думаю, что через меня и Савелия она попытается понять общее настроение в нашей семье, которое во многом зависит от твоих взглядов на жизнь. Не зря же нас с Саввой завтра с утра пригласили на «дружеское чаепитие» с четой Годуновых. Там просканируют по полной программе.

— Кто я такой? А фиг его знает, — признался я. — Однозначно, не просто Истинный. Впрочем, Ринат тоже. Но вот что мы приобрели, кроме усиления Дара, это не совсем понятно. Скорее всего, многое, но оно пока скрыто. Рассчитывать на то, что откроется за пару дней, бессмысленно, хотя и чувствую абсолютно иной уровень.

— Макс, а не против провести спарринг? Но только без подавления воли. Хочу посмотреть твой новый Дар. Савелий тоже поучаствует как наблюдатель.

— Легко. Только, думаю, что твои вопросы на этом не закончились.

— Да. Маргарита Годунова. Это очень скользкий вопрос.

— Не для меня. Тут её папаша может расслабиться, так как его мнение меня не интересует.

— Расслабиться, когда ты практически обеими ногами пытаешься влезть в императорскую семью?

— Именно. Поставим вопрос по-другому. Либо он принимает всё как есть, либо получает проблемы не только со мной, но и с обоими своими наследниками. Ринат тоже от Долгоруковой не отступится. И да, мы будем заниматься откровенным шантажом, но своего добьёмся

— Свергнуть государя⁈ — воскликнул Воронин. — Вы в своём уме⁈

— Зачем? Это противозаконно… Даже для меня, если стану мужем Риты, а значит, и родственником Александра. Просто небольшое отречение деток от трона. Потом вчетвером едем за границу, отжимаем чужой трон и спокойно живём, поплёвывая в сторону Российской Империи.

— Предательство!

— Нет, Савелий. Один из возможных поганых вариантов развития событий, который император уже просчитал. Цену набивать будет, но понимает, что подобное невыгодно обеим сторонам. Можете так ему на «чаепитии» и передать, не дожидаясь ментального сканирования Амандой. Между вариантами полного отречения от трона и принятием императорской четой наших условий есть ещё масса различных вариантов. Но, поверьте, все они лишь нарушат стройные дворцовые планы, на которые было угрохано херова куча лет.

Мы четверо — Истинные, а не марионетки. Некоторые даже больше чем Истинные, поэтому плясать под чужую дудку не собираемся. На каждый агрессивный выпад государя будет адекватный ответ. Александр это тоже понимает.

На самом деле, у нас с ним общие цели. Ну а раз общие, то и работать должны сообща. Не желающих сотрудничать просто вычеркнем из списка коллег. Личные отношения уже учитываться не будут.

— Ринат и Маргарита на такое не пойдут, — слегка побледнев от моих слов, произнесла Юлия.

— Это их право. Повторюсь, что марионеток среди Истинных быть не должно. Я видел то, что нам противостоит. Ещё до конца не понимаю, что это, но, поверьте: ничего хорошего Землю не ожидает. Пожертвовать любовью, дружбой и собственной жизнью готов, лишь бы остановить вторжение Кочующих Миров. Оно неизбежно и уже стоит на пороге. Отсчёт идёт не на годы, а на месяцы… Может, даже на недели. Это тоже передайте императору.

— Сам передашь.

— Нет, мама. Донесите вы. Терять время на пустые эмоции не собираюсь. Пусть он перебесится и обдумает мои слова перед предстоящим серьёзным разговором. Пусть видит, что играю в открытую и не прячу камень за пазухой. Мне нужны соратники, в чём-то наставники, но не «пятое колесо».

— Сейчас меньше всего хочется, чтобы называл меня матерью. Кажется, пригрела на своей груди змею, готовую ради личного создать в государстве хаос.

— Поверь, что это не так. Но обсуждать подобное пока рано. Давай дождёмся моей встречи с императором… После вашей, конечно. Начался тот самый уровень, где даже Абсолютам делать нечего. Извини, но всё происходящее выше вашего понимания. Больше мне сказать нечего. Идём в зал для спарринга?

— Нет, Максимилиан, — впервые назвала она меня гессенским именем. — Ни спарринга, ни каких-либо других отношений, пока всё не выясниться. Ты слишком зарвался в своих планах и своим поступком можешь опозорить наш Род. У тебя меч наших предков и это огромная ответственность. Я тебя, честное слово, прокляну, если пойдёшь против моей Родины!

— Понимаю. Верность Роду, верность государству превыше всего. Даже осуждать не буду за такое недоверие. Когда придёт время, то просто верни мне его. Без извинений. Они тут излишни, так как у каждого своя правда. На самом деле общая, но…

Не договорив, отстегнул меч Достоевских и вышел из кабинета.

Никто меня не остановил. Спустился в гараж, где увидел у своего Драндулета Глашку с сидящим у неё на коленях Таксом. Служанка читала ему вслух какую-то замасленную тонкую книжонку.

— Ты-то мне и нужен. Собирайся, — приказал духу-хранителю.

— Сдурел⁈ — возмутился он. — Мы же только что до самой интересной главы дошли! Э-э-э-э…

— Регулировка клапанов двигателя внутреннего сгорания, — пришла ему на помощь служанка Достоевских.

— Во-во! Макс! Не обламывай романтическую идиллию, а то так и не узнаю, чем всё закончилось!

— Отрегулированными клапанами, — проворчал я. — Временно этот дом для нас закрыт. Это моё решение и обсуждать его не хочу.

— Но…

Договорить Такс не успел. Глафира скинула его со своих коленей и, повернувшись ко мне, неожиданно поклонилась.

— Да, будущий Повелитель. Ваши решения не должны обсуждаться.

Потом снова обратила внимание на духа-хранителя.

— Ты, дубина мохнатая, совсем не въезжаешь?

— А чего тут непонятного? Нас с тобой разлучают наглым образом!

— Понятно…

Взяв Такса на руки, она прижала его к себе. И вдруг её глаза загорелись блёклым красным светом.

— Ни хрена ж себе! Даже мне подобное не открывалось! — прохрипел полузадушенный Такс. — Оказывается, мы и так с тобой можем? А ты всё девочкой прикидывалась. Тогда да, тогда сваливаем.

— И чего это было? — немного взволнованно поинтересовался я.

— Дверь в одну из ответвлений, — спокойно объяснила Глафира. — Вы её с блохастым сами не видите — пришлось приоткрыть.

— А подробнее?

— Хрен тебе, раз сам недопетрил. Рано знать. А Такс если проболтается, то долго из собственной задницы свой длинный язык доставать будет. По частям.

— Она не шутит, — серьёзно пояснил Такс. — Макс… Сваливаем.

— Секунду! А ну, быстро признавайтесь, что…

Договорить я не успел, оказавшись на базе Чистильщиков. Прошёл в домик, что до сих пор был зарезервирован за нами, и попытался схватить Такса за шкварник, чтобы подвергнуть того серьёзному допросу. Но гад успел раствориться в воздухе и возникнуть вновь в другом конце комнаты.

— Макс! Не начинай! Реально лезть пока не стоит! Дай программе собрать себя по частям! Сейчас любое твоё вмешательство и даже простое знание алгоритмов может навредить!

— Чему навредить?

— Скажем так… Ты запустил правильный механизм, но результат зависит от других. Дай сложиться пазлу.

— Ни хрена не понял…

— На это и расчёт. Рано тебе замыкать всё на себе! Не суй два пальца в розетку!

— И что мне теперь делать? Скажи, раз такой всезнающий?

— Ждать.

После этого он исчез и от греха подальше полностью заблокировал со мной связь. Теперь я понимаю, как можно взломать его блоки, но делать этого не стану. То, что Такс на моей стороне, не вызывает никаких сомнений. Так же, как и то, что некоторые вещи он чувствует и видит лучше меня. Ещё и Глашка… Неожиданно! Опыт двух миров подсказывает, что иногда лучше отступить, а не лезть напролом. Так и поступлю.

Почти на сутки я остался в домике бывшей группы Аксакала. Непривычно видеть его пустым. Прямо на душе скребёт от одиночества. В который раз всё возвращается на круги своя, и самозванцу из Гессена приходится начинать если не с нуля, то почти с него. Как же подобное задрало! Ладно. Быть может, это и к лучшему. Представился редкий случай покопаться в себе, в своих новых возможностях, на время остановив нескончаемый бег.

Когда мне поступило сообщение, что приглашён на встречу с императором, я уже был абсолютно спокоен. Все варианты просчитаны и не стоит дёргаться.

Во дворце пришлось долго ждать аудиенции. Потом пригласили в кабинет. Александра в нём нет, но Ринат и Рита присутствуют. Оба настороженно смотрят на меня. Понятно. Годунов решил провести небольшую психологическую обработку, прежде чем лично додавить мутного Достоевского.

— Это правда? — в лоб спросил Аксакал. — Ты реально собираешься противопоставить себя Российской Империи, если что-то пойдёт не так, как хочешь?

— Если будет выбор между спасением мира и троном под задницей государя, то выберу первое.

— Спасение мира? Кажется, мы решили защищать личное, а не глобальное. Не приплетай нас к такому!

— Не вижу большой разницы. Четверо новеньких Истинных, собранных в одном месте — это не случайность. Тот, кто пытается нас разъединить, идёт против Системы Мироздания.

— Системы? Ты так уверовал в теории Жала? А если он где-то допустил ошибку?

— Он тоже не случайно оказался рядом с нами. Впрочем, как и все остальные. Рита, — повернулся я к наследнице. — Ты говорила им, кто я такой?

— Нет, — отрицательно помотала головой она. — Но я на твоей стороне, так как знаю, через что тебе пришлось пройти… И ГДЕ начался твой путь. Но, извини, против собственной страны тоже не буду строить козней.

— Спасибо и за доверие, и за честность.

— Я не знаю чего-то важного про тебя, Достоевский? — спросил Ринат.

— Да. Но этот вопрос мы ещё обсудим с самим императором. Пора выложить все карты на стол, если хотим сотрудничать. Если он откажется, то…

— Ты не выйдешь из дворца живым.

— Неужели я этого не понимаю? Ты слишком низкого мнения о моих умственных способностях. А вот теперь сами задумайтесь, почему я здесь, зная все расклады. Подскажу. Есть три варианта.

Первый: я свихнувшийся самоубийца, не ищущий банальной смерти.

Второй: я настолько силён, что отсюда обязательно выйду, вырезав всех, кто встанет на моём пути.

Третий: я пришёл договариваться, зная, что такое возможно и является самым вероятным вариантом. А мой демарш связан с тем, что пора немного изменить приоритеты и расстановку сил в нашей «антивирусной коалиции». Заметьте, что не скрываю своих планов, на случай, если не договоримся.

— Очень надеюсь на последнее, так как не хочу, чтобы мой друг становился на тропу предателя. Да, я до сих пор считаю тебя другом, и мозг отказывается верить в то, что сказал отец.

— Так не только у тебя, — усмехнулся я. — Но пора выходить из зоны комфорта. Слишком спокойненько все жили, привыкнув к Тварям за столько столетий. Даже сам император. Он тянет повозку по привычной властной колее, хотя и пытается трепыхаться. Все закостенели! Нет движения вперёд, а лишь бег на ровном месте.

Пора всколыхнуть болото. Надо будет противопоставить себя сытой Российской Империи — сделаю. Но очень хочется договориться полюбовно, так как именно в нашей стране сложился тот самый кулак, который может ударить по Кочующим Мирам… Или правильнее будет сказать: Вирусу. Очень важно изменить определение врага и отталкиваться от его настоящей сущности, а не ранее принятой. Она ошибочна и смертельно опасна. Мы сражаемся не с Тварями, а с антимиром. Именно это и хочу донести императору.

— Считай, что донёс, — сказал появившийся Александр Годунов. — Интересно было послушать твоё мнение, Максим, и ваше общее о себе. Но продолжим разговор только после ответа на вопрос моего сына. Кто ты такой, бастард Меринберг, барон Гольц, граф Достоевский и капрал Котяра? На самом деле: кто?