Когда?

Врата бога

Ничем особенным не отличалось небольшое селение почти посередине Месопотамии, разве только своим гордым названием — Баб-ил-лу, что значит «врата бога», а бога звали Мардук. Когда поблизости были проложены сухопутные дороги, а по рекам стали переправлять все больше товаров, Баб-ил-лу оказался на перекрестке важнейших торговых путей. Они проходили южнее Аккада, былой столицы, от которой к тому времени остались только развалины.

Около 4200 лет назад погибла одна из самых могущественных держав древнего мира — Аккадо-Шумерское государство, созданное Саргоном и его преемниками. Словно гибельная лавина, обрушились на эту страну орды «горных драконов» — так называли шумерийцы племена полудиких гутиев, вторгшихся с востока.

Только немногие города, как Лагаш и Ур, сохранили свою независимость. Им даже удалось возродить былое могучее государство, но и оно просуществовало немногим дольше ста лет.

Велика была ненависть трудового населения к обожествленным царям, крупнейшим рабовладельцам-жрецам и разбогатевшим тамкарам — купцам и ростовщикам. Все труднее было сдерживать копившееся веками возмущение народа.

Этим воспользовались воинственные соседи — эламиты и амореи. Они покорили Шумер, и с тех пор он уже навсегда утратил самостоятельность. Постепенно вымер и шумерский язык. Только жрецы еще сохраняли его в молитвах и заклинаниях, бережно скрывая в тайниках храмов глиняные таблички с древними письменами.

В Южной Месопотамии возникло Эламское государство, а на севере — несколько аморейских царств. И неприметный раньше поселок Баб-ил-лу вырос в огромный город, известный под греческим названием — Вавилон. Он стал столицей великой державы, созданной при царе Хаммурапи (1792–1750 годы до новой эры). Победив врагов, царь объединил аморейские государства, покорил почти всю Месопотамию.

Жрецы провозгласили Хаммурапи «царем Вселенной», братом Шамаша — бога Солнца и справедливости. От имени божественного повелителя и жрецам легче было властвовать над народом.

Хаммурапи приказал записать на глиняных табличках законы, полученные им от самого Шамаша. Этот кодекс законов из 282 статей был позже высечен на каменном столбе-обелиске, украшенном сверху изображением Шамаша и его божественного брата — царя.

«Я начертал драгоценные слова мои, чтобы сияла справедливость в стране, чтобы погубить беззаконных и злых, чтобы сильный не обижал слабого…» — похвалялся Хаммурапи, называя себя пастырем народа, любимцем бога мудрости и еще невесть кем. Но, как и полагается царю, он новыми законами укреплял старые права и власть рабовладельцев.

Позаботился царственный брат Шамаша и о календаре. Известен указ, в котором Хаммурапи предписывал: «Так как год имеет отклонение (то есть лунный календарь не сходится с круговоротом Солнца. — Я. Ш.), то следующий месяц должен быть отмечен как второй улулу». Другими словами, улулу (шестой месяц по вавилонскому календарю, а по нашему — август-сентябрь) следовало считать дважды. Но когда, в какие годы на будущее время следует вставлять этот добавочный месяц, брат Солнца не соизволил указать. Сложная календарная задача была решена лишь через много веков.

За это время эламиты и хетты, касситы и ассирийцы не раз громили и грабили богатое государство, созданное при Хаммурапи. Поистине звериной жестокостью отличались при этом ассирийские воины, да и сами цари, как, например, Тиглатпаласар III, покоривший Вавилонию и объединивший ее с Ассирией около 2700 лет назад.

Другой ассирийский царь, Ашшурнасирпал II (IX век до новой эры), хвастал: со всех предводителей восстания «я заживо содрал кожу, одних я пригвоздил к стене, других посадил на кол». Даже «просвещенный» царь Ашшурбанарпал (VII век до новой эры), основатель первой в мире библиотеки, изощрялся в пытках и казнях.

Зверства ассирийцев породили непримиримую ненависть покоренных народов. На севере, в Армянском нагорье, выросло первое государство на территории нашей Родины — могучее Урарту, опасный враг Ассирии. А с юга надвигалась другая грозная сила — воинственные племена халдеев, давно уже зарившихся на богатства Вавилонии. Борьба халдеев с ассирийцами за лакомую добычу тянулась с переменным успехом около 500 лет.

За долгие века халдеи успели сродниться с населением покоренной страны, для них стали своими обычаи и нравы, язык и высокая культура вавилонян. Халдейские богачи, вельможи, военачальники, как жрецы и тамкары Баб-ил-лу, люто ненавидели Ассирию. Чтобы расправиться с ней, Вавилон и соседние государства объединили свои силы.

Однако в 689 году до новой эры ассирийский царь Синаххериб разгромил союзников, захватил Вавилон и беспощадно разрушил его. Он сжег все дворцы и храмы, завалил обломками «Царскую реку» — знаменитый канал, соединявший Евфрат с Тигром. А когда утихло бушевавшее много дней пламя пожарищ, Синаххериб приказал затопить пепелище, открыв шлюзы каналов.

Казалось, навеки изгладится память о великом городе, но через полвека он возродился. А вскоре халдей Набупаласар провозгласил себя царем Баб-ил-лу и в союзе с мидийцами жестоко отомстил ненавистным ассирийцам. Их столица Ниневия, «логовище львов», как ее называли халдеи, превратилась в груду развалин. Да и все города с их дворцами и храмами были разрушены, сожжены, стерты с лица земли.

Когда вверху…

Погибла Ассирия, а Баб-ил-лу — Вавилон — достиг такого величия, что затмил другие города не только в Месопотамии. Слава величайшей столицы гремела по всему свету, и все Двуречье стали с тех пор называть Вавилонией или Халдеей.

Невиданным великолепием изумлял чужеземцев и самих вавилонян дворец, построенный для царя Навуходоносора II более 2500 лет назад. Но еще прекраснее были знаменитые висячие сады — одно из семи чудес древнего мира. Они по прихоти Навуходоносора были созданы для его жены, мидийской царевны [4].

На четырех ярусах-террасах круглый год зеленели редчайшие деревья, манившие прохладой, и благоухали диковинные цветы, доставленные из других стран. Издали сады эти казались сказочным миражем, повисшим в воздухе.

Чтобы орошать деревья, сотни рабов днем и ночью вращали тяжелое водоподъемное колесо на Евфрате и в кожаных ведрах поднимали воду к «воздушным садам». Зато жена царя, грустившая в знойной, безлесной Вавилонии, могла вспоминать в тени деревьев о родной своей Мидии с вечнозеленеющими горными склонами.

Грозные укрепления Вавилона наводили страх на врагов. Город был защищен мощными кирпичными стенами с многочисленными бойницами. Неприступную крепость окружал глубокий ров, заполненный водой, и земляной вал.

Северные ворота столицы были посвящены богине Иштар, «матери всех людей», и украшены разноцветными фигурами быков, носорогов и мифического зверя «Сирруш». От этих ворот начиналась вымощенная кирпичами дорога богомольных процессий вдоль голубых стен из глазурованного кирпича с рельефными изображениями львов и драконов — символами могущества Вавилона, Священная дорога вела к Э-сагилу, главному храму «божественного господина» Мардука, построенному вблизи знаменитой вавилонской башни высотой 90 метров.

Она-то, вероятно, и породила библейскую сказку о том, как «сыны человеческие» задумали построить такую высокую башню, чтобы по ней можно было добраться до самого неба. Разгневался господь на строителей за эту дерзость и «смешал язык их, чтобы один не понимал речи другого». С тех пор, мол, и зародились разные языки у народов, а строители башни никак не могли договориться друг с другом и, перессорившись, так и не закончили своего сооружения [5].

Семиэтажная башня была увенчана золотыми рогами, сиявшими в лучах солнца, как маяк для путников, направлявшихся в Вавилон. На седьмом этаже находился храм, где «обитал» сам Мардук. Больше тысячи святилищ украшали великую столицу, но, разумеется, выше всех почитался покровитель и защитник города — всемогущий Мардук.

Росла власть царей, а вместе с нею и величие главного вавилонского бога. Жрецы создавали небесное царство по образу и подобию земного. Как на земле верховной властью обладает один-единственный повелитель, так и на небе главный владыка должен господствовать над своими подданными — второстепенными богами. И Мардука стали величать Бэл — господин, господь.

Теперь он уже был не только покровителем города Баб-ил-лу, но и царем всех богов Двуречья; больше того, в себе одном объединил он разнообразные их силы и способности. Всеведущий, всемогущий и премудрый Мардук стал одновременно и Шамашем, и Сином, и ежегодно воскресающим Таммузом.

Произошло, так сказать, сокращение штатов небесного правительства. Не улыбайтесь, пожалуйста: вместо языческого почитания многих богов постепенно утверждался культ главного, а потом и единственного господина бога — творца и правителя мира.

Но эго ничуть не мешало Мардуку умирать и вновь возрождаться весной. День его воскресения — 1 нисанну — отмечался пышно театрализованным празднеством в честь новогодия и начала весеннего возрождения природы.

В праздничном представлении роль Мардука-Таммуза исполнял царь, но в этот день он уже не был царем: его замещал облаченный в царское одеяние, со скипетром и короной раб или преступник, осужденный на смерть. Сам царь в изодранной одежде, покрыв голову пеплом, нисходил в страну мертвых. Подобно Таммузу, он испытывал смертные муки, разумеется лишь театральные. Потом царь, вызволенный верной супругой Мардука Бэлитой-Иштар, воскресал, а его временного заместителя — раба — предавали казни, уже не театральной, а настоящей.

Еще в царствование Хаммурапи, когда возвысился Вавилон и Мардук стал главным среди богов, сложилась религиозная сказка «Энума элиш». Она называлась так по первым ее словам: «Когда вверху…» — и рассказывала о сотворении мира.

Смертельной опасностью угрожало богам чудовище Тиáмат, воплощавшее первозданный хаос, но борьбу с ним начал Мардук. В страшной схватке он победил чудовище, когда вверху еще не было неба, а внизу — земли. Именно из огромной туши Тиамат, разрубив ее пополам, Мардук сотворил небо и землю.

На небо он водворил двенадцать созвездий, затем поделил между Шамашем и Сином каждые сутки. На земле Мардук вырастил травы и леса, населил горы и долины зверями, попросил бога неба Ану спустить сверху птиц, а бога подземных вод Эа — заполнить воды рыбами.

Когда повсюду расцвела жизнь, задумал премудрый Мардук увенчать ее разумными существами, подобными богам, но более слабыми и обреченными на смерть. Эти существа должны служить богам, чтобы они могли проводить без забот свою вечную молодость в веселых пирушках и других развлечениях.

Довольный плодами трудов своих, Мардук каждому светилу небесному указал его путь, чтобы не ошибалось оно и не блуждало без дела.

Жрецы Мардука хорошо изучили путь Луны вблизи от двенадцати созвездий, опоясывающих небо. Самым важным было созвездие Тельца: ведь бык-телец, запряженный в плуг, облегчал тяжелый труд земледельца. До сих пор сохранились и другие названия созвездий: Скорпион, Козерог, Рыбы, Рак, Лев. На небе появился целый зоопарк, пояс созвездий, который греки позже назвали «зодиаком» — «кругом животных».

На глиняных табличках вавилоняне записывали движение Луны и видимые размеры ее в отдельные дни. Очень точно рассчитали они по своей шестидесятиричной системе, как увеличивается освещенная часть Луны с каждым днем после ее «рождения». При этом узкий серп, впервые восходящий после безлунных ночей, оценивался в пять единиц, а полный диск Луны — в двести сорок (60X4),

Но халдейские жрецы-астрономы так и не могли объяснить, почему сменяются лунные фазы. Они считали, что великое ночное светило, подобно мячу, с одной стороны окрашено в серебристо-белый цвет, а с другой — в темный. Когда Луна поворачивается к Земле темной своей стороной, она по цвету сливается с ночным небом и становится невидимкой. Наступают безлунные ночи, а после них вновь возрождается узкий серп.

Жрецы аккуратно записывали каждое новолуние и полнолуние, чтобы составлять календарь. Но очень сложно движение Луны, и трудно было заранее точно рассчитать, когда появится узкий серп. От одного его рождения до другого проходит неодинаковое и неровное число суток: то около двадцати девяти, то почти тридцать.

Никак не согласуешь лунный месяц и сутки — они так же несоизмеримы, как год и сутки. А без согласования этих трех мер времени — года, месяца, суток — нельзя разработать правильный календарь: ведь не от Луны, а от Солнца зависит смена времен года.

Четыре знаменательных дня

«Если у тебя спрошено будет: что полезнее — солнце или месяц? — ответствуй: месяц. Ибо солнце светит днем, когда и без того светло, а месяц — ночью. Но с другой стороны: солнце лучше тем, что светит и греет, а месяц только светит, и то лишь в лунную ночь».

Так шутил Козьма Прутков[6]. Конечно, Луна не соперник Солнцу, однако есть у нее кое-какое преимущество: в ясную ночь всегда можно узнать изменчивый адрес Луны среди созвездий зодиака и проложить ее путь по звездной карте. А как уследить за движением Солнца среди звезд: ведь днем их не видно и никаких других примет на небе не сыщешь.

Правда, всем известно, что Солнце встает на востоке, потом поднимается к югу и заходит на западе. Однако это привычное наше убеждение не вполне верно: Солнце восходит в точке востока и закатывается в точке запада только два раза в год. И поднимается оно к югу сегодня не так, как вчера, каждый день неприметно изменяя свой путь. А в связи с этим изменяется и долгота дня, как вы можете убедиться по соседним листкам отрывного календаря.

В зимний полдень низко стоит Солнце, и короток его путь от восхода до заката. Поэтому коротки и зимние дни, а ночи самые длинные.

Медленно растет день, Солнце к полудню поднимается все выше, и видимый путь его продвигается к северу. Становится теплее, начинают таять ледяные сосульки на крышах, и вот уже зазвенели, зажурчали веселые ручейки. Близится 20–21 марта, весеннее равноденствие: день всюду на нашей планете равен ночи.

Пусть вас не смущает, что по календарным листкам этот день на несколько минут дольше двенадцати часов, а ночь короче. Получается так потому, что воздушная оболочка Земли искривляет лучи Солнца, как эго показано (для наглядности преувеличенно) на стр. 50. Это преломление лучей, или атмосферная рефракция, словно приподымает светило, и мы видим его над горизонтом еще до восхода и после захода. Поэтому удлиняется и день, то есть светлая часть суток.

Именно 20 или 21 марта в нашем Северном полушарии начинается астрономическая весна. И Солнце в этот день восходит и заходит как раз в точках востока и запада, вернее, центр солнечного диска совпадает с этими точками.

Постепенно наше главное светило все больше отступает от этих точек к северу и дальше всего уходит к 21 или 22 июня. В итог самый длинный день — в Москве он продолжается больше 17,5 часа — Солнце в Северном полушарии выше всего поднимается над горизонтом. Несколько суток подряд долгота дня не меняется. И Солнце почти не изменяет своего пути, будто «остановилось» на достигнутой высоте. Наступило летнее солнцестояние — начало астрономического лета.

После этого дня Солнце вновь «поворачивает» к югу. С каждым днем оно восходит и заходит южнее, а 23 сентября опять встает и закатывается точно на востоке и на западе. Пришла пора осеннего равноденствия: день снова сравнялся с ночью, и началась астрономическая осень.

Все дальше уходит Солнце к югу, все ближе к горизонту и короче его путь от восхода к закату. И вот 21–22 декабря, в самый короткий день — в Москве он продолжается всего лишь 7 часов, — наступает зимнее солнцестояние: снова «останавливается» дневное светило, а затем опять начинает продвигаться к северу. В этот день начинается астрономическая зима.

Когда у нас, в Северном полушарии, весеннее равноденствие, в Южном полушарии тоже равноденствие, но осеннее. С нашим летним солнцестоянием там совпадает зимнее, и наоборот. Поэтому, когда у нас начинается лето, в Южном полушарии наступает зима, а наш весенний расцвет для природы Южного полушария — пора осеннего увядания.

Особенно интересно наблюдать восходы Солнца в дни равноденствий и солнцестояний по компасу и отрывному календарю: на каждом листке указано, когда появляется краешек Солнца над горизонтом и как изменяется долгота дня [7].

У халдейских жрецов не было ни компаса, ни печатного календаря и часов. Впрочем, часами им служил прямой шест, установленный точно по отвесу на ровной площадке. Эти «часы» греки называли гномоном, или охотником за тенью. Тень от гномона падает в сторону, противоположную Солнцу, и передвигается одновременно с ним. Медленно ползет она по площадке-«циферблату» и указывает, который час. Сутки от зари до зари вавилоняне делили на двенадцать часов, как и год — на двенадцать лунных месяцев. Это было очень удобно при шестидесятиричном счислении.

Такие часы не надо заводить, и они не останавливаются, лишь бы светило Солнце. Правда, время они указывают только днем, но это не беда: ночью на небесах есть другие часы — Луна.

Тень от гномона служила не только часовой стрелкой, но и компасной. Настоящего компаса тогда еще не было, но направление тени указывало страны света. Ранним утром длинная тень направлена к западу, затем, постепенно укорачиваясь, в полдень она смотрит на север, потом снова начинает расти и вечером указывает на восток. Вот вам и компас!

Конечно, такие часы-компас в карман не положишь, зато их можно использовать как своеобразный календарь.

Длина тени изменяется не только в течение дня. Зимой в полдень Солнце стоит ниже, чем весной и летом, поэтому тень длиннее, а день короче. После зимнего солнцестояния все выше поднимается Солнце, тень укорачивается и удлиняется день.

На широте Вавилона в пору летнего солнцестояния тень совсем коротышка и ютится у самого основания гномона. В это время Солнце на безоблачном небе вавилонском стояло почти над головой. Начиналась та страшная жарища, от которой ежегодно умирал вечноюный Таммуз-Мардук.

По длине полуденной тени можно судить о том, когда наступают солнцестояния и равноденствия, правда не очень точно: эта тень с каждым днем удлиняется или укорачивается почти незаметно.

Однако гномон помог сравнивать путь Солнца по небу в разные дни и рассчитывать этот путь среди невидимых днем звезд.

Важное открытие

На плоской равнине Двуречья нет ни гор, ни холмов — во все стороны открыт широкий простор. И почти всегда прозрачно-ясные ночи позволяли жрецам без помех наблюдать небесные светила.

Алмазной россыпью искрится звездный шатер над Землей. Все звезды движутся по таким точным круговым путям, словно сами боги начертали их циркулем. Каждая из них хорошо знает свой путь и строго соблюдает установленный свыше порядок: не отстает от соседок и не обгоняет их. Все они шествуют на недосягаемой высоте с одинаковой скоростью, словно прибиты или подвешены к небесному своду.

Жрецы так и решили: звезды раз навсегда прикреплены к «тверди небесной» — прочному куполу, который вместе с ними вращается вокруг Земли. Поэтому всегда одинаковы расстояния между звездами и взаимное их расположение. Но все-таки, как ни странно, вид звездного неба постепенно меняется.

Одни звезды видны всю ночь напролет, другие в течение ночи успевают взойти и закатиться. А те звезды, что вчера после заката Солнца сияли на западе близко от горизонта, сегодня в это же время опустились еще ниже и завтра уже совсем не будут видны — они исчезнут с неба бесследно. А на востоке перед утренней зарей всплывут звезды, которых вчера вовсе и не было.

Выходит, будто вся «небесная твердь» постоянно и постепенно сдвигается от востока к западу. Поэтому и меняется еженощно вид звездного неба. Особенно заметны эти перемены, если наблюдать отдельные созвездия из месяца в месяц.

Вот заходит Солнце, и при угасающем свете вечерней зари вблизи от созвездия Рака показался бледный серп Луны — начался новый месяц. Пройдет около тридцати дней, и снова на западе появится новорожденный серп, но уже в созвездии Льва.

Теперь, сколько ни ищи, нет на небе созвездия Рака. Конечно, догадывались жрецы, не могло же оно пропасть бесследно, провалиться сквозь небо, раз прикреплено к тверди. Наверное, оно осталось на своем месте и скрылось под горизонтом лишь потому, что зашло одновременно с Солнцем.

В начале следующего месяца такая же история повторится и с созвездием Льва: оно станет невидимкой, потому что Солнце будет именно в этом созвездии, и, конечно, закатятся они одновременно. Затем та же судьба постигнет Деву и остальные созвездия зодиака.

Каждый месяц Солнце словно переселяется из одного созвездия в другое. Путешествуя по этим небесным вехам, наше дневное светило понемногу отступает к востоку, подобно Луне, но гораздо медленнее: Луна обходит пояс зодиака меньше чем за месяц, а Солнцу для этого нужен целый год.

Каждые 29–30 дней Луна «догоняет» Солнце, и тогда наступает новолуние.

Оказывается, можно проследить путь Солнца среди невидимых днем звезд. Можно даже заранее угадать, когда и в каком созвездии оно будет «обитать» в любом месяце. Правильна ли такая догадка, легко проверить в момент полного солнечного затмения: на потемневшем небе загораются звезды и безошибочно указывают адрес Солнца.

Долог путь or наблюдений к открытию. Много лет изучали халдеи звездное небо, сравнивали по гномону, когда и где — в каких точках горизонта — восходит и заходит Солнце в разные дни, на какую высоту оно поднимается в полдень.

Эти наблюдения и помогли сделать важное открытие: Солнце всегда проходит по одной и той же дороге среди двенадцати созвездий зодиака и, совершив полный круг, вновь возвращается к началу своего путешествия. А началом его халдеи считали то созвездие, где Солнце «гостит» в пору весеннего равноденствия. Именно в это время начинал разливаться Тигр и наступал Новый год.

Но мало сделать открытие — нужно правильно объяснить его. Жрецы неверно истолковали свои наблюдения. Солнце каждый день движется по небу с востока к западу, как и все звезды, но, подобно Луне, отстает от них и понемногу отступает в противоположную сторону — к востоку. Вот по чему оно и кочует по всем созвездиям зодиака.

На самом-то деле «обманывают» нас небесные светила: в действительности движется Земля вокруг Солнца, а нам только кажется, что Солнце кружится около Земли и в течение года путешествует по двенадцати созвездиям зодиака.

Халдейские астрономы считали кажущееся годовое движение Солнца среди звезд действительным, истинным. Но это превратное объяснение не помешало им сделать еще одно особенно ценное открытие: сколько времени продолжается год.

Халдейская восьмилетка

Если бы звезды сияли днем, легко было бы составить правильный календарь: достаточно только заметить и записать, когда, в каком созвездии бывает Солнце. Но заметить это нельзя — приходилось догадываться, а позже — рассчитывать и вычислять видимый путь Солнца среди невидимых звезд. Задачу эту халдейские астрономы решили с большой для того времени точностью.

Они рассуждали так. Каждый шаг человека переносит его примерно на двойную ширину тела. И Солнце шагает так же, передвигаясь каждый раз на два своих поперечника. Сколько же таких «шагов» должно оно сделать, чтобы обойти все небо?

По расчетам выходило, что Солнце за день делает сто восемьдесят шагов над Землей, и столько же за ночь под Землей, а всего за сутки получалось триста шестьдесят. Это не вполне точно: возможно, что жрецы-астрономы умышленно подогнали число шагов божественного светила к шестидесятиричному счислению (360=60X6).

Во всяком случае, можно поблагодарить халдеев за их вольную или невольную погрешность. Раз Солнце делает по своему кругу 360 шагов, решили они, значит, и любой круг следует делить тоже на 360 частей. С тех давних пор сохранилось в веках и дожило до нашего времени удобное деление окружности на 360 градусов [8].

Кроме ежедневного своего путешествия с востока на запад, Солнце, как вы помните, еще продвигается понемногу в противоположную сторону. Халдейские астрономы полагали, что Солнце каждые сутки «пятится» к востоку на один шаг-градус. За 360 дней оно обходит весь круг — двенадцать созвездий — и возвращается к началу своего пути.

Наверное, сами боги устроили так, что год продолжается ровно 360 дней, радовались жрецы. Но многолетние наблюдения обнаружили ошибку. Солнце совершает видимый годовой путь по кругу зодиака не за 360, а за 365 ¹/₄ суток. По лунному же календарю за 12 месяцев проходило только 354, на 11 ¹/₄ суток меньше. Как выйти из этого положения?

Нельзя ведь начинать один год с новолуния, 1-го числа месяца нисанну, следующий год — на 11 ¹/₄, потом на 22 ¹/₂ дня позже и т. д. С таким календарем даже ученым жрецам не мудрено заблудиться в дебрях времени.

Каждый месяц должен иметь целое число суток (не 29 ¹/₂, а 29 или 30), и каждый год — целое число месяцев (12 или 13). Но из лунных месяцев нельзя точно составить год: если в нем будет 12 месяцев, то получится 354 дня, а если 13, то выйдет 383,5.

Кроме того, по религиозному верованию, каждый месяц непременно следовало начинать с первого появления лунного серпа. Наконец, день Нового года, 1 нисанну, должен, по возможности, совпадать с весенним равноденствием — порой разлива рек Тигра и Евфрата.

Видите, сколько обязательных правил, а попросту говоря, надо было согласовать две несоизмеримые меры времени: лунный месяц с солнечным годом. И халдеи нашли остроумный, очень простой выход.

В календаре, рассуждали они, каждый год не хватает 11 ¹/₄ суток; за восемь лет эта недостача составит ровно 90 (11 ¹/₄ X 8) суток, или три месяца по 30 дней. Значит, в течение восьми календарных лет надо трижды добавлять по месяцу, то есть в каких-то трех годах считать не по 12, а по 13 месяцев, и все будет в порядке. Ради этого стоит пожертвовать священным числом двенадцать.

Но вовсе не безразлично, в какие годы восьмилетки вставлять дополнительный месяц. Если делать это как попало, то начало года, 1 нисанну, может намного отступить от весеннего равноденствия. Дело это хитрое и стоит того, чтобы подробнее в нем разобраться.

Представьте себе, что начало первого года восьмилетки совпало с днем весеннего равноденствия. Этот год закончится через 354 дня, а следующий, второй год начнется на одиннадцать суток раньше равноденствия — не так уж много, можно потерпеть.

Но начало третьего года восьмилетки наступит раньше весеннего равноденствия на двадцать два дня — это уже чересчур. Лучше ко второму году добавить еще месяц. Правда, после этого третий год начнется через восемь дней после равноденствия, но это не беда.

Рассуждая таким образом, халдейские жрецы рассчитали, что тринадцатый месяц удобнее всего вставлять еще в пятый и седьмой годы каждой восьмилетки.

Правда, при этом начало года, 1 нисанну, неизбежно прыгало вокруг да около весеннего равноденствия: то забегало вперед, то отставало от него. Однако новогодие никогда не отступало от весеннего равноденствия более чем на пятнадцать дней. А к началу новой восьмилетки 1 нисанну вновь совпадало с равноденствием.

Таким удобным способом удалось больше 2500 лет назад согласовать лунный календарь с солнечным годом. В самом деле, за халдейскую восьмилетку проходило 2922 дня, как и за восемь солнечных лет. Чисто лунный календарь, каким он был до царя Хаммурапи, теперь окончательно превратился в лунно-солнечный. Месяцы, как и прежде, считали по Луне, но год теперь уже равнялся по Солнцу, и счет дней по обоим светилам аккуратно сходился.

— Вот как хорошо и просто получается! — ликовали жрецы.

Спору нет, действительно просто, но не так уж хорошо — недаром говорится: иная простота хуже воровства. На самом-то деле лунный месяц продолжается в среднем не ровно суток, то есть 29 дней и 12 часов, а около 29,53059 суток, то есть на 44 минуты 2,8 секунды дольше.

Разница как будто не так уж велика, но с каждым годом увеличивалась погрешность. Ведь в восьми годах надо бы считать не 2922 дня, а 2923,53, то есть в восьмилетке не хватало больше полутора суток, а за 80 лет (десять восьмилеток) набегало уже ни много ни мало — свыше 15 дней. Как видите, халдейский лунно-солнечный календарь не мог похвалиться большой точностью и удачным решением неразрешимой задачи.

И это тем более странно, что вавилонские астрономы уже около 4000 лет назад очень точно вычислили, сколько времени продолжается лунный месяц. В чем же дело? Виноваты несомненно жрецы. Они не дерзали нарушить освященную религией продолжительность ежемесячного путешествия бога Наннара-Сина.

Вдобавок жрецы еще усложнили свой календарь, установив очень неудачную меру времени — семидневную неделю. О ней и пойдет теперь речь.