Когда альфа замурлыкает

Глава 14

Гарпия, маскирующаяся под мать Арика, ушла, но её обвинения продолжали звучать в голове Киры. Но Киру не сильно волновало, что ведьма её невзлюбила. Отмотаем назад к грубому обращению Арика. Кире потребовалось время, чтобы понять, что он сказал, но когда до неё дошло, она спросила:

— Что, черт возьми, только что произошло?

— Я бы извинился за поведение своей матери, но она такая, какая есть.

— Мне плевать на твою сумасшедшую матушку. Я говорю о той части разговора, когда ты сказал «она моя». Меня начинают немного беспокоить все эти замашки пещерного человека. Я не принадлежу тебе, здоровяк. Я не какая-то безделушка, которую ты можешь просто взять и везде за собой таскать. — Даже если бы это было очень горячо. — Я решаю, куда иду и с кем.

— Сейчас ты ничего не решаешь. Тебе угрожает опасность, так что никуда ты не пойдешь. До тех пор, пока ситуация с твоим бывшим не разрешится.

— И как ты планируешь устранить Грегори? — Если только её бывший не влюбится в другую несчастную или угодит в тюрьму, Кира не понимала, как Арик может ей помочь.

— Скажем, у меня есть свои способы.

Оскал Арика совсем не успокоил, тем более в его глазах назревала буря.

— Ты же не собираешься его убить? — спросила она, наполовину шутя. Арик был мужчиной, который не бросал начатое на середине. Но он не опустился бы до убийства или насилия? Опять же, что она о нем знала?

— Ты хочешь, чтобы Грегори встретил несчастливый конец?

Что за странный вопрос?

— Если ты спрашиваешь, волнует ли меня судьба Грегори, то мой ответ — нет. — Жестокий козел заслужил отдельный котел в аду. — Но этот подонок не заслуживает всех неприятностей, которые ты для него задумал. Не думаю, что оранжевый цвет тебе к лицу, и ты не относишься к тому типу мужчин, которые наклоняются за мылом. Поэтому давай оставим все как есть. Другими словами, не нанимай киллера, не закатывай ноги Грегори в цемент и не сбрасывай его в реку.

Арик рассмеялся.

— У тебя действительно бурное воображение. Нанять киллера, — он хмыкнул. — Не беспокойся, я более рукастый мужчина.

И какие же это красивые руки. Большие. Сильные. Отвлекающие.

— Не марай руки. Грегори не стоит твоего ареста.

— Меня бы не поймали.

Кира закатила глаза на дерзкий ответ.

— Твое высокомерие не имеет границ. Просто держись от этого подальше. Пожалуйста. Мне не нужна твоя помощь.

— И ты всё равно её получишь.

Кира сорвалась и закричала:

— Почему ты такой упрямый?

— Потому что ты мне нравишься.

Не очень удачный способ её успокоить. Кира моргнула, заметив впервые с тех пор, как он её похитил, что Арик в том же костюме, что и прошлым вечером, только теперь он мятый, и в том же галстуке, который теперь был ослаблен. На челюсти виднелась золотистая щетина, а на лице отражалась усталость.

Правда её ошеломила.

— Ты не ушел прошлой ночью.

— Разумеется, нет. Ты правда думала, что я уйду, увидев ту надпись и твой испуг? — Он на самом деле так сказал, словно никогда не сомневался, что будет её защищать.

От осознания, что он остался, чтобы присмотреть за ней, сердце Киры забилось быстрее. Арик совершил что-то очень милое и неуместное, но всё же такое приятное, а она была той ещё стервой.

А всё почему?

Потому что он её напугал.

Напугал не потому, что мог навредить, несмотря на её обвинение в похищении. Нет, Кира боялась, потому что он был слишком хорошим.

Только посмотрите на него. Богатый, привлекательный, сексуальный и, вне всякого сомнения, полностью заинтересован в ней, отнюдь не обескуражен или отстранен её упрямым поведением, и способный справиться с её язвительным языком.

Идеальный вариант с классически стервозной мамашей. Он был романтической фантазией каждой девушки. Но Кира не поверила. Не поверила, что ей так повезло.

«С ним должно быть что-то не так».

Что-то, чего она ещё не видела, но чем больше они проводили время вместе, тем больше он раскрывал себя, тем больше её привлекал.

Из-за страха Кира пыталась его оттолкнуть, но он не двигался с места. Арик пытался заставить её доверять ему. Он потребовал, чтобы она позволила ему защищать себя. Достаточно одного его присутствия, чтобы всё её чувства сосредоточились на нем.

«Он хочет сделать меня своей».

Его коварный план сработал?

Черт, да. Кира хотела поддаться.

«Но что, если я ошибаюсь на его счет?»

Могла ли она позволить себе погрузиться в его мир и жизнь, только чтобы позже выяснилось, что он сумасшедший? Будет ли он таким же агрессивным, как Грегори, когда дело дойдет до того, чтобы её удержать? Что если она позволит себе поверить, что у них могут быть отношения, только чтобы потом он устал от неё, когда исчезнет новизна? Сможет ли её сердце с этим справиться?

Вопрос в том, рискнет ли она вступить с ним в отношения? Или позволит прошлому опыту и ошибкам испортить свое возможное светлое и приятное будущее?

Пока Кира занималась самоанализом, Арик зевнул. Сильный, щелкнувший челюстью зевок эпических масштабов. Она не могла перестать смеяться.

— Я рад, что тебе смешно. Мне нужно вздремнуть, но я не намерен закрывать глаза, потому что ты сбежишь при первом моем храпе.

— Ты храпишь?

— Могу я сейчас солгать и сказать, что не храплю?

Недостаток только больше привлек её к нему.

— Что если я обещаю не сбегать, пока ты спишь?

Он выгнул золотистую бровь:

— Это бесценно. Ты просишь довериться тебе?

Иронично, что она просила предоставить единственное, что отказывалась дать ему, — доверие.

— Я серьезно. Обещаю, что не уйду, пока ты спишь.

— Хотелось бы верить, мышонок, но ты же хитрюга. Как насчет компромисса? Я вздремну, если ты присоединишься ко мне.

— Ты хочешь, чтобы мы спали вместе? — Она и Арик в постели, спящие? Ха. Как будто её тело позволит этому случиться.

Казалось, Арик пришел к тому же выводу.

— С другой стороны, не думаю, что смогу спать, пока ты находишься в такой соблазнительной близости.

— Согласна. Плохой план.

— Я этого не говорил. Возможно, я не усну, но готов попробовать. — Он снова зевнул, когда Кира посмотрела на него с сомнением.

— Только сон. Никаких пошлостей, — повторила она. Было ли это предупреждение больше для неё, нежели для него? Арик действительно был искушением. Искушением, которому Кира будет сопротивляться. Они оба взрослые люди, способные контролировать себя.

«Слышите, гормоны? Я главная и говорю руки прочь».

— Если ты настаиваешь, — удручающе произнес он.

Часть Киры хотела настоять на обратном. Тем не менее теперь, когда она внимательно рассмотрела его, то увидела, как он устал. В этом он был не одинок. Прошлой ночью она беспокойно спала, постоянно просыпаясь. Но она и Арик в одной кровати? Она пробормотала последний слабый протест:

— У меня нет пижамы.

— Хочешь, дам свою футболку?

Только тонкий слой хлопка и её трусики будут их разделять? Она должна убедиться, что Арик держится своей стороны кровати.

Она переоделась в ванной, надев большую футболку, которую он откопал в гардеробной. Запах выстиранной с ополаскивателем ткани напомнил Кире об Арике. Собственный вздох удовольствия заставил её поморщиться.

«Я такая жалкая».

Не может перестать желать парня, который явно ей не подходит.

Когда она вышла из мраморного великолепия, известного как ванная комната Арика с огромной стеклянной душевой кабиной, в которой большое количество различных массажных леек, соблазняющих по-быстрому ополоснуться, Арик уже лежал под одеялом на своей стороне, спиной к ней, головой на подушке.

На мгновение Кире пришла в голову мысль схватить одежду и сбежать. Забыть об обещании. Но она знала, что это плохая идея.

— Тащи свою соблазнительную задницу в кровать, мышонок.

Чертов телепат.

— С чего ты решил, что я передумала? Мы заключили сделку.

— Да, заключили, но у меня создалось впечатление, что ты решила пойти на попятную. Ты собираешься сбежать от меня, как испуганный мышонок?

Она должна. В некотором смысле Арик пугал её больше, чем Грегори, потому что рядом с ним она могла видеть открывающиеся перед ней чудесные возможности — если бы он был настоящим.

Учитывая, насколько она была неправа насчет своего бывшего, после которого все свидания стали сплошной вереницей неудач, Кира больше не доверяла своим инстинктам. Но, в то же время, она не была трусихой и хотела сдержать свое слово.

— Сделка есть сделка. Я посплю рядом с тобой, но что будет, когда мы проснемся?

— Сделке конец.

Что, черт возьми, это значит? Кира не посмела спросить.

Она обошла огромную кровать, которая прекрасно вписывалась в интерьер роскошной спальни. В оформленной в мужской цветовой палитре, обставленной черной деревянной мебелью комнате, стояла кровать с высоким резным изголовьем, рядом находились высокий комод, тумбочки и скамейка, покрытая синей плюшевой тканью и расположенная у подножия кровати. Стены окрашены в светло-серый цвет, а ковер, в котором утопали её пальцы, был темно-синим. Стеганое ватное одеяло выполнено в сером и белом тонах, а подушки — в тонах темного бушующего моря.

Выглядело по-мужски, очень дорого и удивительно комфортно. Вскарабкавшись на кровать, Кира утонула в подушках, но не заскользила на атласных простынях. Чрезвычайно мягкие белые простыни ласкали открытые части тела.

— Из какого материала сделано постельное белье? — спросила она, потирая ткань, лишь бы отвлечься от того, что она лежит в одной постели с Ариком.

— Из бамбука со смехотворно большим количеством каких-то нитей.

— Приятно на ощупь.

— Ты пытаешься утомить меня, чтобы я уснул. Хорошая попытка. — Он обхватил Киру за талию и подтянул к себе по гладкой поверхности кровати. Кира пискнула, а затем втянула воздух, прижавшись к мужскому, очень обнаженному телу. Возбужденному телу.

— Эм, я думаю, ты кое-что забыл.

Его слова звучали приглушенно, вероятно, потому что он уткнулся в её затылок:

— Что?

— Пижаму. Хотя бы шорты. Нижнее белье, по крайней мере?

— Я сплю голым.

Ну разумеется. Хотя это неудивительно…

— Здорово, но ты сейчас не один. И учитывая, что мы хотели спать, это немного отвлекает. — И возбуждает. Надеюсь, он не заметил, как её тело нагрелось в миллион градусов, а его близость воспламенила желание.

— Я отвлекаю тебя, мышонок? — Теплое дыхание щекотало открытый затылок.

Она задрожала. Губы Арика прижались к коже, нежной эрогенной зоне, из-за чего тепло распространилось по её телу.

— Ты должен спать, — запротестовала Кира.

— Просто устраиваюсь поудобнее, — промурлыкал он, послав вибрации по её коже.

Поудобнее? О каком удобстве может идти речь, если что-то жесткое тыкает прямо в её спину? Неужели она надеялась выспаться, когда её обнимала восхитительно тяжелая рука? Как она может расслабиться рядом с жаром его тела, пробуждающим все нервные окончания, и дразнящим теплым дыханием, и запахом…

«Да пошло все».

Она с шумом развернулась к нему лицом.

— Что ты делаешь?

— О, заткнись. — На этот раз она заставила его замолчать. Кира поцеловала Арика. Поцеловала, прекрасно зная, что будет дальше. И в этом его вина.

Глупый, сексуальный красавчик.

Кира не была мертвой. Или слепой. Или неспособной желать. Часть её понимала, что она едва знала парня, и что в её жизни всё смешалось. Но, черт возьми, был же предел для девушки.

Или она могла смириться. Принять то, чем Арик так её искушал.

Он не протестовал, когда её рот покусывал его. Не оттолкнул, когда её руки пробежались по его плечам и мускулистым рукам. Он полностью подчинился, когда она толкнула его на спину и оседлала его, раздвинув ноги, чтобы его член стоял прямо у её сердцевины. Его жесткая длина терлась о влажную промежность, дразня её сжимающиеся мышцы.

— Что случилось со сном? — пробормотал он, когда её губы стали целовать щетину на подбородке.

— Мне нужно что-то, чтобы расслабиться.

— И ты используешь меня? — спросил он, притворно возмущаясь.

— Именно. — Кира не была скромницей, когда дело касалось её сексуальной жизни. Она не всегда нуждалась, чтобы мужчина её соблазнял. И что может быть приятнее, чем соблазнить такого властного мужчину как Арик?

— О мышонок, ты необыкновенная, — выдохнул он в её губ, притянув обратно для поцелуя.

Арик перевернул их одним быстрым движением, головка члена всё ещё прижималась к её лону, скрытому трусиками.

У Киры перехватило дыхание и быстрее забилось сердце. Арик удерживал свой вес на локтях и позволил своим губам двигаться по её телу. От губ до гладкой кожи шеи. Кусал. Лизал. Он остановился на шее, где бился пульс, и всосал кожу. Каждое движение рта посылало импульс прямо в лоно.

Кире стало жарко. От возбуждения трусики намокли.

Арик оставил её шею и двинулся дальше. Подбородком прошелся по округлости её груди, стягивая вниз футболку.

Кира возненавидела ткань, которая их разделяла. Желала, чтобы она исчезла. Затем все мысли о футболке вылетели из головы, когда рот Арика зажал сосок, торчащий под тканью.

Горячо. Так горячо и приятно.

«Господи».

Вскоре футболка стала влажной, он играл с её соском, умудряясь дразнить клитор и усиливать её возбуждение.

Кира вскрикнула, когда он покинул эту эрогенную зону, но затем задохнулась от ожидания, когда его намерения стали ясны.

Ниже. Ниже. Ниже по её телу, его прикосновение оставило жаркий след у края футболки, которая съехала на талию во время их шалостей.

Арик нежно поцеловал округлость её живота. Но не задержался.

Он продвинулся ещё немного вниз, даже когда её дыхание стало прерывистым, а пальцы схватились за простынь.

Он добрался до её трусиков. Арик стащил их зубами с одной стороны бедра. Кира посмотрела, как он это делает, и могла бы упасть в обморок от представшей взору картины.

Арик склонился над ней, в его глазах полыхало вожделение — «для меня» — а зубы сжимали ткань её трусиков.

Он задержал взгляд на Кире и сдвинул ткань ещё на чуть-чуть. Кира вздохнула. Так горячо.

Очень.

Ну, или она так думала.

Сильно дернув и издав дикий рык, что выглядело очень сексуально, Арик разорвал трусики. Превратил их в бесполезный клочок, который больше не стоял на его пути.

Что вполне устраивало Киру.

Он застыл между её бедрами, его горячее дыхание овевало лоно. Кира задрожала. Она не могла ничего с собой поделать. Кира извивалась, пытаясь заставить Арика приблизиться.

И он приблизился. Он обхватил ртом внешние губки влагалища и слегка пососал.

Она дернулась, взбрыкнув бедрами, сильнее прижимаясь к его губам.

Раскатистый смех сотряс Арика.

— Какая нетерпеливая.

Попробуйте сильно возбудиться и ждать.

К счастью, Арик тоже нетерпелив. Кончик его языка прошелся по влагалищу. Затем ещё раз. Каждое движение языка становилось все смелее, дольше, приятнее.

Он раздвинул её чувствительные губки и, дразня, облизал их. Это изумительно. Желание Киры возросло в разы. Это… бледнело в сравнении с тем, когда его язык нашел клитор.

Забудьте о том, чтобы спокойно лежать, нежась. Когда он щелкнул языком по клитору, Кира чуть не выпрыгнула из кровати от пронзительного удовольствия. Он прижал её бедра тяжелым предплечьем, чтобы навсегда сделать её пленницей орального наслаждения.

Кира вскрикнула, задыхаясь. Звуки, которые она произносила, были бессвязные, но, похоже, поощряющие, потому что напор Арика не смягчился. Напротив, он, казалось, был полон решимости свести её с ума от блаженства.

Он приблизил её к разрядке. Она парила на краю пропасти.

Он остановился.

Кира захныкала:

— Нет. Нет. Не останавливайся.

— Я не остановился. Однако, на этот раз я хочу почувствовать твой оргазм, — грубо ответил он.

Как почувствовать?

«О-о-о».

Толстая головка члена вошла в её лоно. Арик толкнулся, покрывая себя её соками. Бедра Киры широко раскрылись, принимая Арика. Он медленно скользнул внутрь, доставляя удовольствие, растягивая стеночки влагалища, полностью заполняя собой.

Арик вошел до конца и замер, его жесткая длина пульсировала внутри Киры. В ответ она сжала его внутренними мышцами.

Он застонал, а она приоткрыла отяжелевшие веки и увидела, как он нависает над ней, откинув голову и вытянув шею. Поскольку он держал тело на весу, она могла видеть то место, где соединялись их тела. Плоть к плоти.

Арик издал гортанный звук, выражая свое желание и нетерпение. Кира взглянула в его лицо и заметила, что он смотрит на неё. В его глазах мерцало расплавленное золото, и то ли из-за падающего света, то ли из-за страсти, застилавшей его взгляд, его глаза казались нечеловеческими.

Но совершенно очаровательными.

Их взгляды оставались прикованными друг к другу, когда Арик установил медленный устойчивый ритм, толкаясь глубоко, так глубоко, и отступая до тех пор, пока только кончик члена не остался внутри. Затем снова вошел быстрым толчком, заставив Киру задохнуться. Содрогаться. Сжимать.

Он повторял снова и снова. Медленное отступление. Быстрый толчок. Чистое удовольствие.

Кира кончила, вскрикнув. Она крепко сжала его плечи, впиваясь ногтями в кожу. Но, похоже, Арику было всё равно, пока он входил в её дрожащую плоть. Он наклонил голову, упершись губами в её горло. Сосал кожу, пока его тело раскачивалось, затягивая её экстаз, доводя до второго оргазма, из-за которого Кира широко раскрыла рот, но крик так и не прозвучал.

Он неожиданно кончил. Его тело напряглось и качнулось в последний раз. Зубы сжали плоть в изгибе плеча Киры, достаточно сильно, чтобы она закричала, если бы у неё хватило на это дыхания.

Но боль была мимолетной, её подавило удовольствие и наступившее после него насыщенное оцепенение, слишком расслабляющее, чтобы сопротивляться.

«Всё так, как и должно быть».

Кира не запротестовала, когда Арик перевернул их так, что она лежала на его теле. Она также не отстранилась, когда он уткнулся её волосы и тихо прошептал:

— Моя.