Когда богу стало скучно - 3 том

Я не хочу жить, но боюсь умереть

«Почему он злиться, Мама!?»

Руки похолодели, до такой степени, что их сложно отличить от рук мертвеца, хотя они и дрожат… Дрожат, дрожью вызывающей боль, адскую боль. Пальцы не сгибаются, словно замёрзли в подобном положении.

«Мама, почему все смотрят на меня так? Почему они мешают мне? Почему не оставляют в покое?… Я ведь наоборот помогаю им. Разве это не должно было освободить меня, как ты и обещала? Тогда почему всё стало только хуже? Почему мне больно?»

Зрение начало размываться из-за слёз. Смотря в потолок, я пытаюсь достучаться до суки, что когда-то называла себя моей матерью.

«Что ты молчишь, тварь!? Я теперь знаю, бог существует, а значит рай и ад тоже. Хотя такая сука как ты должна была гореть в аду, но ты под конец своей жалкой жизни решила удариться в религию, что сказать повезло. Так что я знаю, ты там, злорадствуешь надо мной»

— Ну же отвечай!!

Горло разрывается от крика.

«Я тебя ненавижу всем сердцем… но стоит признать, ты весьма умна, поэтому я и даже после смерти следовал твоим советом, потому что даже сейчас считаю их стоящими внимания, но почему они перестают работать? Почему? Ответь! Почему все смотрят на меня так? Почему я не счастлив, даже имея всё, что хочу? Почему?»

……………………………………………………………………………………………………………………………………………………….

— Почему? Я ведь хороший мальчик. Я всё делал, как мама говорила… Если не хочешь дружить с другими мальчиками, просто дай об этом знать, чтобы не вводить в заблуждение. Если нравится девочка, просто начни ухаживать.

Голова беспомощно опустилась, словно у марионетки потерявшей нити. Я уже не понимаю, двигаю ли губами или же думаю про себя. Слишком сложно и больно.

«Я не хочу думать, не хочу. Ты заставляла меня всегда думать, ведь человек существует только когда думает, так ты говорила, но думать больно»

В голове появилась картина улыбающейся женщины лет тридцати. Она настолько высокая, что чтобы увидеть её губы, мне приходиться поднять подбородок почти до предела. Её спину нежно покрывает свет, что щиплет глаза, а лицо длинные чёрные волосы. Я не вижу глаза, только лишь тёплую улыбку, от которой сердцу так приятно, что хочется плакать. Она двигает указательным пальцем, будто поучая.

— Не переставай ухаживать, даже если она откажет, ведь девочек нужно добиваться, особенно ту самую, что смогла украсть твоё сердце… Также не забывай учиться. Да учиться это самое главное, ведь даже если от тебя отвернутся друзья, бросит любимая, умных детей все любят. Ты сможешь найти новых….Правильно? Ты ведь мне так говорила.

Я не чувствую губ, не чувствую толком горла, лишь боль и привкус крови во рту.

«Я не знаю, что делать. Я запутался… Что я должен сделать? Чтобы на меня так не смотрели? Чтобы не чувствовать себя лишним. Что я должен делать? Ты ведь всегда мне говорила, как правильно…. А?… Мама?»

— Может то… сделать то, что ты когда-то советовала?

«Правило, просто придумай правило или целый набор. Зачем я начал вообще думать о людях, что мне безразличны? Зачем я помог другим? Ведь так я только ввёл их в заблуждение, что хочу с ними дружить, что я не тот человек коим являюсь и вот к чему это привело.

Зачем я решил быть честным и всё рассказать ему, а не сделать своим должником? Может потому что мама говорила, честность это хорошо, что враньё всегда откроется и тогда будет в разы хуже? Может быть, скорей всего если бы я соврал сейчас, мы бы могли подружиться, а затем спустя месяц, два, а может быть год, он бы узнал, тогда было бы намного хуже… Да мама была права, так что лучше придумать правила. Да это самый лучший выход»

Слёзы уже перестали течь, а руки дрожать, но горло до сих пор болит. Похоже, я его надорвал, крича, но это не важно, ведь я нашёл решение.

«Правило у меня уже одно есть. Дать любому человеку, кем бы он не был второй шанс. Он ведь, Ритц, так ведь? Он вроде уже мешал мне и пытался причинить вред уже не первый раз. Так ведь? Да так»

Наклонив голову в бок, я задумчивым взглядом посмотрел на ударившего меня Ритца.

Внезапно я почувствовал давящую боль в носу, нечто тёплое стекает с носа к подбородку.

«Давненько мне нос не ломали»

Стерев кровь рукавом, я просто пошёл вперёд.

«Ну не будем припоминать былое, то, что было до составления правила. Пусть это будет его первым предупреждением. Всё же если ты можешь избежать драки пытайся это сделать. Ведь драки ничего не приносят»

Я уже был в шаге от того, чтобы не увидеть его удивлённую физиономию сегодня, как он вновь сжав кулаки, набросился на меня.

— Даже не думай, что сможешь отделаться лишь сломанным носом.

— И это твоя благодарность?

«Да уж всё же многие люди просто отвратительны… Хотя нет я сам в этом виноват, ведь если бы я не ввёл его в заблуждение он бы так не злился»

На удивление на душе стало легче, стоило только слегка разобраться в себе.

«Да, теперь всё верно. Я теперь знаю, как поступать»

— Изучи.

Ритц перед самым ударом, в конвульсиях свалился на прохладный пол.

«И почему я вообще так истерил из-за этого, ведь всё очевидно?… Похоже, я просто дал слабину»

— А теперь приступим.

Я сел на него. Его тело уже перестало трястись, гораздо раньше, чем планировалось, но все равно слишком поздно, чтобы он сбежал. Ритц уже не может пошевелиться, ему лишь остаётся с испугом смотреть на меня.

— Просто знай, это последствия твоих же действий… и прости, в этом есть и моя вина.

Удар, не особо сильный по носу. Хлынула кровь, второй удар по глазу, третий удар, целился в нос, но он дёрнулся. Я попал в зуб, кожа на костяшке среднего пальца счесалась. Неприятно щиплет, но это даже на мгновение не замедлило кулаки. Я подключил вторую руку. На лицо Ритца, можно сказать, обрушилась тьма ударов.

— Тв… Су….Ст…Пре!! ……Пож!! Оста…!!

Начали появляться синяки, Ритц, что-то пытается сказать, но я не даю на это возможность. Я бью, не получая никакого удовольствия, лишь боль от взбитых до крови кулаков и колющего чувства в груди.

«Просто следуй правилам. Это боль не настолько сильна, как тот хаос. Это только одно правило, только одно»

Кулаки продолжают наносить удары по фаршу, что когда то называлось лицом. Везде кровь, на одежде, руках, полу, стенах, везде.

Несмотря на то, во что превратилось его лицо, он продолжает дышать. Я не знаю, сколько времени прошло, сколько нанёс ударов, но комната уже успела провонять кровью. Ритц не двигается, лишь грудная клетка подо мной с трудом заполняет лёгкие кислородом.

— Это я сделал… да?

Корту и носу поднялось так знакомое чувство тошноты, стоило только взглянуть на то, что я сделал. Окровавленные волосы прилипли колбу, нос сломан вдребезги, с него с трудом стекает кровь. Губы разорваны, зубов почти не осталось, парочку я вижу на красном ковре в полуметре от меня, глаза закрыты и испачканы в крови, вся поверхность кожи уже сменила цвет ближе к синему.

«Я… Да… Я это сделал… Это ведь нормально, да? Я ведь делал и что похуже»

Я посмотрел на свои руки. Они дрожат. Кулаки разбиты, особенно в области костяшек. Приглядевшись, я могу разглядеть, что-то бледное и твёрдое на вид. Похоже это кость.

— Больно.

Я вновь посмотрел на лицо шестнадцатилетнего парня, а затем и на свои руки, снова на парня и вновь на руки.

«Неужели я этого хотел?»

Дыхание перехватило, а в груди всё сжалось.

«Нет. Зачем я это сделал?… Это неправильно. Он ведь всего лишь парнишка… Я ведь мог просто проучить его… Проучить и всё»

— Ааа-ааа-аааа…

Я вновь запутался, придуманные правила сделали только хуже.

«Два шанса? Правила? Вот к чему они привели? Я опустился до того, что довёл до такого состояния подростка?»

Я не знаю, что и думать, я сижу не в силах подняться. Окровавленные руки потянулись к моему лицу.

«Что я должен сделать? Как жить? Как думать?»

Липкая, холодная кровь прилипла, словно клей к коже. Стало холодать. С каждой секундой всё сильнее.

«Опять холод?»

Возвращение так ненавистного холода стало последней каплей.

«С меня хватит… Я так высокомерно говорю о том, что даю вторые шансы, создаю правила, но на самом деле второй шанс был дан мне… Да тогда в том случае с монстром я должен был умереть, но я выжил… Да выжил, завязал отношения с Хильдой, как и хотел, получил искреннюю благодарность впервые в жизни, и даже подружился с кем-то…

Но даже получив всё, что вроде так хотел, я все равно остался таким же. Я ведь вполне понимал, что говоря шестнадцатилетнему пацану, которому скорей всего впервые позволили командовать кем-то, что обокрал его мёртвых шестёрок, начнётся драка. Тогда почему я не прекратил это? Да ответ уже известен.

Я просто хотел, чтобы он отвлёк меня от тех мыслей. От мыслей, что только подтверждали, что я на самом деле не получаю удовольствия от всего этого. Постоянные отношения скукота, общение с другими людьми, слишком утомительно, учить кого, ну уж увольте, а вот то, что мне приходилось сдерживаться и не ходить гораздо глубже в город из-за слабого Ральфа ещё хуже… Да я не изменился. Я всё так же не хочу жить и уж тем более сближаться с кем-то… Даже имея всё что хочу, я все равно не понял ценность ни своей ни чужой жизни»

— Я больше не могу.

Вновь подняв голову, я почувствовал, как холодные слёзы стекают по щекам, оставляя за собой красные разводы виде ручейков.

«Я наконец понял то, что давно знал, но не до конца осознавал»

Онемевшие руки лежат на коленях.

«Я не хочу жить, но боюсь умереть»