Когда богу стало скучно - 3 том

История девочки, что просто хотела быть любимой

История девочки, что просто хотела быть любимой

— Хммхмхмхмхммх.

«Вкусно пахнет. Да и соли я добавила больше обычного. Надеюсь, теперь он не будет жаловаться»

Вспомнив то недовольное лицо, одного паршивца, одарившего меня недавно, после того, как попробовал соус, впервые приготовленный специально для него, я случайно скривила половник.

«Вот ведь гад! Как он вообще смеет так кривить лицом, после того, как видел, как я старалась, чтобы приготовить его»

Дёрнув щекой, я посмотрела за спину, туда где обычно сидит Лоран, практически без перерыва смотря на процесс готовки.

«И что он опаздывает сегодня? Я ведь сказала приходить к шести»

Посмотрев на часы, у стола, что так отлично вписываются в дизайн номера, я начала злиться ещё сильнее.

«Чтоб его. Я вообще-то делаю первый шаг к примирению. Я чёрт возьми, я. Это наверное первый раз когда в отношениях я первая делаю инициативу, обычно парни, хоть и не чувствуя вину сами приносили извинения. А он… Хотя к чёрту, пусть сам извиняется»

Сняв тёмно-бордовый фартук, специально одетый для этого случая, я села за стол.

«Начну без него. Пусть жрёт холодное»

Хоть так я и сказала, но все равно накрыла стол на двоих. Его тарелка со столовыми приборами, так же как и обычно лежат напротив меня. Он часто хочет пересесть поближе, но я пресекаю это. Ведь мне нравится иногда посматривать на то, как люди едят мою еду, да и он, если садиться рядом то, всегда начинает приставать.

— Эхх, этот гормональный период…

Сев за стол и взяв ложку, я напоследок посмотрела сначала на место перед собой, а потом и на входную дверь. Скорей всего я всё ещё надеюсь, что он успеет прийти. Открыв дверь, просто скажет,

— Извини, Хильда, задержался немного.

И слегка улыбнувшись, с виноватой улыбкой, сядет за стол.

Я подождала минуту, две, три, пять.

«Где его вообще черти носят?»

Чем больше я жду, чем больше злюсь. По истечению почти десяти минут, в голове, сформировалось массу мыслей об его наказании.

«Если так пойдёт то, скоро будет ещё одна ссора»

Чтобы успокоиться, я начала есть, слегка остывший соус, закусывая свежеиспечённым собственноручно хлебом.

На этот раз вкус, какой-то другой… очень знакомый. Нет, дело даже не во вкусе. Всё так же вкусно, как обычно, может даже лучше обычного, но холодное чувство, пробегающее по телу, не даёт толком насладиться им.

Последний раз это чувство за едой я испытывала очень, очень давно. Наверное, лет шесть назад. Вдруг в голове сформировался ещё один образ. Образ мужчины, слегка за тридцать, с пепельными глазами, лёгкой щетиной, неухоженными волосами, но самой успокаивающей в мире улыбкой.

«А я то, уже думала, что полностью забыла тебя»

Это образ мужчины, что когда-то был для меня всем. Был моим спасителем, учителем, возлюбленным, смыслом жизни.

Под кисло-соленый вкус, я вдруг погрузилась в воспоминания полные боли.

— Хва-хав-хва-хва.

Тяжело дышащая девушка лет четырнадцати, с взъерошенными волосами. В её хрупких, дрожащих руках, что испачканы кровью, такой же окровавленный нож. На вид он явно старый, пару зазубрен, отсутствует почти полностью деревянная рукоятка, а остриё полностью затуплено. Лезвие уже давно начала поражать ржавчина.

Девочка, что в кромешной тьме совсем одна стоит, посреди двух окровавленных тел. Девочка чувствует боль от синяков и выбитых зубов, смотря на людей, которых когда-то могла назвать родителями. Она убила их, но на предсмертных лицах, она не увидела не страха, не злости, не обиды… лишь ухмылки. Улыбки, явно выходящие за грань добра и зла. Эти улыбки людей, что уже давно потеряли нечто главное, что делало их людьми.

Сама же девочка, не остановилась. Она продолжала наносить удары, сначала по мужчине, а потом и по женщине, будто боясь, что они ещё живы.

— Хав-хваааа-хаввв.

Её лёгкие уже обжигает воздух, а усталость в теле не даёт сделать и одного лишнего движения. Но даже когда перед ней остались только расчлененные куски, она все равно не перестала ощущать страх. Страх того, что вновь услышит смех отца и плачь матери, ощутит их прикосновения на коже, почует запах, вонючий запах со ртов и увидитпохотливые взгляды на своём обнажённом теле.

Даже когда, куски их тел уже оказались завязанными в дряхлый мешок, пущенный по каналу вниз, куда-то к морю.

Все равно она боялась, она не могла перестать дрожать, перестать держать тот же нож, которым убила их.

Чтобы сбежать от этого чувства, он убежала, сбежала куда-то подальше в другой город. На своих двоих, она только и делала, что бежала и бежала, не смея оглядываться. Не обращая внимания ни на усталость, ни на голод, ни на последствия.

Она просто бежала, пока не достигла города. Лишь тогда она смогла почувствовать некое спокойствие, но даже так, она до сих пор не могла расстаться с ножом, что успокаивал её.

Этим же ножом она впоследствии, угрожала прохожим, чтобы заполучить деньги и еду. Она спала на улице, дралась с другими такими же, как она за мусор со свалок, воровала почти три месяца, прежде чем серьёзно не заболела.

Девочка, дрожа на твёрдом асфальте, не способная сделать и шагу из-за слабости и чувства тошноты, уже постепенно начала мириться с участью.

«Почему я?»

— Бедная девочка.

Услышав сочувствующий голос мужчины, с трудом подняв взгляд, придерживая плед, она сделала попытку убежать, но упала, не сделав и шага.

— С тобой всё в порядке?

Это последнее, что услышала девочка, прежде, чем закрыть глаза.

«Почему я должна проходить через всё это?»

Закрыв глаза, она уже приготовилась к смерти. Она не боялась этого. Нет, она уже ждала. Девочка уже потеряла всю надежду на спасение. Она просто хочет, чтобы всё это прекратилось. Чтобы ей больше не нужно было испытывать боль, чувствовать холод, что заставляет неметь конечности, чувствовать голод, что сводит сума, видеть отвращение других людей при виде её.

Она устала, она больше не хочет всего этого. Ей всего лишь хотелось испытать тепло, быть сытой и самое главное любимой.

Но она уже ничего не хочет, она просто желает, чтобы всё это прекратилось. С таким намерением она потеряла себя в темноте, надеясь никогда оттуда не выбраться.