Когда дьявол пляшет

11

Близ Сида, Джорджия, Соединенные Штаты, Сол III

14 сентября 2009 г., понедельник, 07:15 восточного поясного времени

Оростан зарычал, когда снаряды начали падать на холм. Густой подрост лиственных пород и белой сосны должен был скрыть их продвижение, но обстрел последовал немедленно после еще одной передачи разведкоманды людей. Сейчас он, похоже, надвигался на его элитный отряд, и терпеть такое было нельзя.

— Я начинаю уставать от этих несносных людей, — рыкнул оолт’ондай. Команда также выскользнула за пределы действия сенсоров, явно уходя по вершине на другую сторону холма, несмотря на смыкающиеся вокруг них, казалось бы, клещи.

Чолоста’ан похлопал своим гребнем с гораздо большей покорностью судьбе.

— Артиллерия. Она мне не нравится, но мне еще только предстоит найти ту битву, где люди ее не используют.

— Ну, этим осталось недолго, — ответил оолт’ондай, выдергивая у себя из-под ног какое-то оружие.

Ружье не сильно отличалось от дробовиков оолт’ос Чолоста’ана. Однако различие стало очевидно, когда оолт’ондай выстрелил из него. Во-первых, поскольку люди перевалили на тыльную сторону холма и были укрыты от прямого огня, он не имел возможности их поразить. Но старший кессентай, похоже, и не пытался, он, скорее, выстрелил в сторону их примерного местонахождения. Другим отличием явилось то, что снаряд был ясно виден; он летел на сравнительно небольшой скорости и упал поодаль в лесу из белой сосны и деревьев твердых пород. Последним отличием стало отсутствие какого-либо видимого эффекта, за исключением легкого мигания сенсоров тенара.

— Что это было? — настороженно спросил Чолоста’ан.

— Маленький подарок, состряпанный Туло’стеналоором, — сказал Оростан. — Теперь посмотрим, сработает ли он.

Николс вглядывался сквозь поросль горных лавров, пытаясь сделать чистый выстрел по новому отряду послинов, выходившему из-за склона отдаленной гряды. Хорошая новость заключалась в том, что позиция, где он распростерся под двумя нависающими гранитными уступами и в окружении горных лавров, была и надежно скрыта, и хорошо защищала от огня. Но проблема заключалась в том, что ему приходилось стрелять сквозь густую растительность. Хотя пули пятидесятого калибра были необычно массивными, тем не менее они имели склонность кувыркаться и сбиваться с курса, когда натыкались на ветку. Так что отсутствие препятствий имело критическую важность для выстрела. Что выглядело маловероятным. Но когда он увидел, как бого-король вдалеке поднял оружие и чем-то выстрелил по холму, то подумал, что почти может рискнуть выстрелить.

Затем изображение в окуляре почернело.

— Сардж, — шепнул он в микрофон. — Какого хрена только что произошло? Мой прицел потух.

Немедленного ответа не последовало, и он обратил внимание, что из наушников не доносится ни звука, даже обычного шипящего фона несущей волны.

— Что за херня?

Он развернулся и скользнул вниз по холму в направлении места сбора остальной команды. Он снова выполнял роль арьергардного прикрытия, но позиция была столь хороша, что больших трудностей это не вызывало. Но сейчас, с неработающим прицелом, ему нужна была некоторая помощь. Он нажал кнопку диагностики сбоку, пока сползал, но ничего не загорелось. Прицел был дохлее гвоздя.

Здесь, на западной стороне гребня, и в столь раннее утро, под соснами было еще довольно темно, поэтому он опустил забрало каски и чуть не врезался в дерево в кромешной тьме.

— Сержант-майор? — завопил он.

Мосович захлопнул блок диагностики своего костюма «Лэнд Уорриор» и поднял глаза.

— Сестра Мэри?

— Ничего нет, сержант-майор, — прошептала она. Ни один аппарат связи не работал, не включались даже некоторые медицинские приборы.

— Выбросите все, что не работает, — сказал он и швырнул каску в дерево. — Дерьмо!

— Мы лучшие, Джейк, — бодро произнес Мюллер. — Мы выкрутимся.

— Мы не можем запросить огня! — рявкнул командир команды, когда съехавший вниз Николс остановился. Команда собралась на сравнительно плоском месте скорее всего еще одной из вездесущих дорог, оставшихся со времен лесозаготовок двадцатых и тридцатых годов. — Николс, у тебя что-нибудь работает?

— Ничего, сержант-майор, — сказал снайпер, принимаясь лихорадочно менять батарейки в прицеле.

— Это наверняка не поможет, — сказала Сестра Мэри. — Я уже пробовала на аппаратуре связи.

— Видел что-нибудь необычное? — спросил Мосович.

— Да, — сказал Николс, глядя на прицел и качая головой. — Та группа, что вышла сбоку из-за гребня. Один из бого-королей выстрелил чем-то, похожим на гранату. Я подумал, мне крышка, но взрыва не было, только прицел сдох.

— ЭМИ, — сказала Сестра Мэри. — Невероятно.

— Да уж, — отозвался Мосович. — Просто охеренно мило.

— Э… что? — спросил Николс.

— ЭМИ, — ответил Мюллер и начал снимать свой «Лэнд Уорриор». — Электро-гребаный хреново-Магнитный Импульс.

— Да уж, — снова произнес Мосович. — Николс, прицел тоже можешь выбросить. И системы своей каски, ее саму оставь, и всю прочую электронику. Ничего теперь работать не будет.

— Как, черт возьми, они это сделали? — спросил он, начиная разбирать прицел. — И что такое электромагнитный импульс?

— Это вроде большого электромагнита, — ответила Сестра Мэри и принялась выуживать все оборудование связи из своего рюкзака. — Он выводит из строя электронику, полностью вырубает все, где есть микрочипы. Большинство военного снаряжения обычно хорошо защищено, но я полагаю, поскольку послины не применяли ничего, что генерирует ЭМИ, на этом просто сэкономили.

— Этим костюмам полагалось быть защищенными, — сказал Мосович. — То же и с прицелами. Мое предположение, это был просто прародитель всех ЭМИ.

Он посмотрел на Николса, который почти закончил отвинчивать прицел. Он не был предназначен для демонтажа в полевых условиях и привередничал.

— Ты сможешь стрелять из этой дуры без оптики?

— Стрелял, — сказал Николс, выдернул последний упрямый болт и чисто ради забавы шваркнул прибором стоимостью пятьдесят тысяч долларов о дерево. — Есть и прицельная планка, и визирное кольцо. Я стрелял с обоими в снайперской школе.

Он сделал паузу.

— Но учеба в снайперской школе была чертовски давно.

— О’кей, соберите все, что понесете, — сказал Мосович, швырнул в кусты последнюю неработающую электронику и поднял свой рюкзак. — То, что нас накрыли, не означает, что пости сбавили темп. Так что нам нужно уходить.

Мосович шевельнулся включить карту на забрале и нахмурился, осознав, что у него нет бумажной замены.

— ПИР, — произнес сержант-майор, не уверенный, уцелела ли галактическая техника. — У тебя есть карта этой местности?

— Так точно, сержант-майор, — отозвалась система легким сопрано и высветила карту местности в виде голограммы. Карта была трехмерной, что «Лэнд Уорриоры» могли делать с трудом, и Мосович на мгновение задумался, не ревновал ли ПИР к его гораздо более частому применению земных технологий.

— О’кей, — сказал он, указывая на слабо светящуюся точку на склоне холма, обозначавшую команду. — Мы где-то в полутора кликах от Сока, если бы поверхность была ровной. Но вместо этого она почти вертикальная. Поэтому спускаемся с этого холма в темпе. И если только послины не отреагируют по-настоящему шустро, мы сможем перебраться через Сто девяносто седьмое прежде, чем они туда доберутся.

— А если они уже там? — спросил Николс.

— Тогда и будем разбираться, — проворчал Мюллер.

Оростан хмыкнул, когда стало ясно, что артиллерия прекратила обстрел и его местонахождения, и распадка.

— Похоже, сработало.

— Да, — сказал Чолоста’ан. — Но они все же ускользнули, — добавил он, указывая на сенсоры.

— К дальней дороге идут оолты, — пожал плечами Оростан. — Рано или поздно мы их окружим, а без средств связи они не смогут вызвать на нас огонь. Тогда мы покончим с ними раз и навсегда.

Мосович нахмурился, хватаясь за очередное дерево, чтобы не рухнуть вниз.

— ПИР, а ты можешь связаться с корпусом?

Повисла пауза, которая не показалась сделанной ради пущего эффекта, и ПИР ответил.

— Могу, сержант-майор. Послины будут знать, что вы вышли на связь.

— Они будут способны определить наше положение? — спросил он. — Или расшифровать разговор? Я полагаю, он будет закодирован.

Снова возникла пауза.

— По моим расчетам, шанс, что они смогут расшифровать его в ходе пересылки по сети ГалТеха, составляет меньше одной десятой процента. У них нет никаких шансов физически запеленговать вас. Однако у меня нет защищенного входа в систему военной связи; вход в нее заблокирован всем ПИРам после событий «синие по синим» в Десятом корпусе. Я единственно могу связаться с корпусом по обычной телефонной линии. Эта система не только не защищена, но периодически в нее проникают послины. Альтернативой является установить контакт с кем-нибудь в цепи командования корпусом и попросить защищенной связи. Защищенная телефонная линия существует, но ПИРы не имеют к ней стандартного доступа, поэтому я не могу установить связь самостоятельно.

— И почему это мне не нравится этот вариант? — негромко проговорил Мосович.

— Первой личностью в цепи командования корпуса с ПИРом, имеющим допуск, является Командующий Континентальной Армией.

Джек Хорнер смотрел на голограмму, подперев щеку кулаком. Речь вел сухощавый мужчина с темными глазами. Темные зрачки, темная радужка и темные круги. В лучшие времена Командующий Континентальной Армией и командир Ударных Сил Флота Ирмансула провели друг с другом немало приятных часов. Сейчас оба понимали, что лучших времен больше не будет. Однако об этом они не упоминали нигде, кроме как в частных электронных посланиях. Как вот это.

— После «прискорбной» потери адмирала Чена и замены его адмиралом флота Райтом нам, может быть, удастся сдвинуться с места, — сказал говоривший. Он повернулся и взял лист бумаги. — Чтобы дать тебе представление, насколько бесполезно наше здесь сидение: за последний месяц наши операции на Ирмансуле составили сорок стычек на уровне патрулей с несвязанными и в большинстве случаев безоружными нормалами. Это то, что наш общий ами[24] назвал бы «дерьмом собачьим». Не то чтобы я использовал подобный язык в отношении с нашими благодетелями-дарелами. Райт по крайней мере санкционировал отправку нескольких разведотрядов. И мне сказали, что команда разработчиков бронетехники на Базе Титан сделала какой-то прорыв, так что, быть может, какая-то помощь появится и с этой стороны.

Говоривший выплюнул какой-то непереводимый французский эпитет, что-то насчет ослов.

— Мои собственные силы понимают, что оставаться незачем. Тем не менее мы продолжаем тянуть лямку. Да, на этой планете еще есть послины. Есть сейчас и, вероятно, всегда будут; кругом слишком много диких областей, чтобы всех уничтожить, и в настоящий момент они включились в пищевую цепочку. Но для «регулирования» их численности достаточно небольших полицейских отрядов и спутников-шпионов. Флот уверенно победил в последней операции, и с незначительными потерями, но если Земля падет, все окажется напрасно. Мы должны вернуться, и должны вернуться поскорее. И если дарелы нас не отпустят, то мы предоставим себе эту честь сами.

Несмотря ни на что.

Крено, конец связи.

Когда изображение погасло, Хорнер улыбнулся тигриной улыбкой. С самого Первого Контакта с галактидами ему было ясно, что дарелы разыгрывают собственную партию. И что выживание человеческой расы было для них в лучшем случае побочным эффектом. Однако лишь сравнительно недавно он осознал, до какой степени враждебно дарелы воспринимают концепцию сохранения Земли в качестве функционирующей планеты. Галактическое сообщество было очень старым, очень стабильным и прежде всего очень косным. Земляне представляли собой больше, чем просто физическую опасность; принесенная ими философия, мысли, процессы и методы нанесут смертельный удар галактическому сообществу — сообществу, полностью контролируемому дарелами. Одна только концепция демократии, истинной, свободной демократии и прав личности, с большой долей вероятности разрушит Галактическую Федерацию, если ее не обуздать. Таким образом, настоятельно необходимым стало устранить исходящую от человеческой расы угрозу.

Недавно он начал задаваться вопросом: почему дарелы ждали практически до последней минуты, пока до вторжения не осталось всего пять лет, чтобы вступить в контакт с землянами? Существовали тысячи косвенных признаков, что они знали про Землю задолго до этого, начиная от разработанных медикаментов и заканчивая знанием всех земных языков. Частью этого был, несомненно, «страх»; галактиды представляли собой инопланетян, не склонных к насилию и экспансии. Люди были какими угодно, только не такими.

Генерал Тэйлор, предыдущий Верховный Командующий, размышлял на эти темы вслух. Как раз перед смертью от рук террористов группировки «Земля Прежде Всего». Конечно, в этом припадке насилия были убиты и пять высокопоставленных дарелов, так что для такого предположения приходилось допускать, что ради сокрытия своих действий дарелы пожертвовали пятерыми соплеменниками. И это также предполагало, что дарелы могут убивать. Что ставило точку. Имелись признаки того, что фактически они не могли даже приказать убить, не то чтобы сделать это самим.

Но из этого также не следовало, что Джим Тэйлор пал жертвой террористов.

Все это могло оказаться лишь параноидальным заблуждением, но аргументы за невозвращение Экспедиционных Сил становились все более и более показными. Все аргументы становились все более показными. И даже если бы ЭС покинули орбиту Ирмансула сейчас, единственной большой страной, сохранившей хоть какую-то целостность, остались Соединенные Штаты; все остальные перестали существовать, с практической точки зрения. В Индии сохранились какие-то довольно значительные укрепрайоны, как и в Европе. Но все существующие очаги сопротивления были незначительными в сравнении с бассейном Камберленда.

Чего же ждут дарелы? Что американцы тоже падут?

Его ПИР издал трель приоритетного вызова, и пару мгновений он злобно смотрел на него. Устройство было предоставлено галактидами. Вполне вероятно, что дарелы могут читать все, пересылаемое по нему, как вот последнее письмо генерала Крено. О чем Крено знал так же хорошо, как и он. Ну так что, они уже поняли намек послания, которое предназначалось для них не меньше, чем для него? Он снова улыбнулся — верный признак неудовольствия — и щелкнул по устройству, чтобы ответить на звонок.

— Входящий вызов от сержант-майора Джейкоба Мосовича, Разведка Ударных Сил Флота.

Хорнер смутно припоминал имя; Мосович был одним из старослужащих, переведенных во Флот, когда тот поглотил Командование Специальными Операциями США. Он также смутно припомнил, что Мосович возглавлял команду ПДР Двенадцатой Армии, так что скорее всего командовал группой, посланной к боевой сфере, которая приземлилась напротив ущелья Рабун. Но это не объясняло, почему сержант-майор позвонил ему напрямую.

— Соедини.

— Генерал Хорнер, говорит Мосович, — произнес Джейк.

— Слушаю, — сказал генерал — В чем причина вашего вызова?

— Сэр, мы только что попали под удар снаряда ЭМИ, выпущенного послинами, и вы почти единственный человек с которым мы можем говорить.

Хорнер откинулся на спинку кресла и широко улыбнулся.

— Все лучше и лучше. С этой сферы в Джорджии?

— Так точно, сэр, — ответил сержант-майор. — Эти парни ведут себя совсем не похоже на послинов. Они пустили патрули по всем дорогам, самые настоящие патрули, они снимают сенсоры, время от времени применяют отчасти приличную тактику, они, похоже, поджидали именно нас, и сейчас рвутся добраться до наших задниц. И применили какой-то испустивший ЭМИ снаряд, чтобы вырубить наши костюмы «Лэнд Уорриор» и средства связи.

— Какова ситуация сейчас, сержант-майор? — спросил генерал, махнув ПИРу показать карту.

— Мы временно оторвались, сэр, и пытаемся увеличить дистанцию между собой и главными силами. Мы надеемся, что сможем избежать контакта, но ставить на это я бы не рискнул. Впрочем, основное задание сорвано, сэр.

Хорнер глянул на карту и снова улыбнулся, на этот раз не разжимая губ. В лучшие времена он пару раз там проезжал, и местность, куда направлялась команда, на деле не столь уж благоприятствовала землянам.

— Похоже, рельеф становится более плоским, сержант-майор. Я бы послал туда команду летучих ББС, если бы было, что дать.

— О, мы выкрутимся, сэр, — отозвался Мосович. — Но нам обязательно надо поговорить с нашими пушкарями. А сейчас мы этого не можем.

Хорнер кивнул, чего не видела находящаяся за тридевять земель команда.

— ПИР, войди прямо в систему шифросвязи и соедини сержант-майора с его артиллерией, хорошо?

— Есть, сэр, — ответило устройство.

— Это все, сержант-майор? — спросил Хорнер.

— Так точно, сэр. Благодарю вас.

— Ну, желаю удачи, — сказал генерал. — Я пометил у себя получить ваш первичный доклад. Но это может подождать. Уносите ноги.

— Слушаюсь, генерал. Мосович, конец связи.

Райан поднял голову, когда в Центр Тактических Операций вошел планирующий офицер.

— Похоже, они погибли, майор, — сказал ПО.

— Никак не могу согласиться, подполковник, — ответил инженер. — В это же самое время мы потеряли сенсор. Выглядит так, словно они применили что-то из категории ЭМИ, чтобы обрубить им связь. Это значит, они все еще могут быть, а может, и нет, где-то там. Они намеревались пересечь Соук и пойти к западу от Бэйтсвилля. Так что я сказал пушкарям целиться туда для прикрытия этого движения.

— То-то и оно, — огрызнулся планирующий офицер, — что артиллерия наведена туда ради «прикрытия», вполне вероятно, уничтоженной команды. Нам надо поговорить о перенацеливании.

— Будем «перенацеливаться», когда подтвердится их гибель! — прорычал Райан. — А до того момента чертова артиллерия может просто стоять в наведенном положении. От стояния наготове ни стволы не испортятся, ни люди не устанут.

Он схватил трубку зажужжавшего телефона шифросвязи и рявкнул:

— Что?

— Ожидайте соединения с Командованием Континентальной Армией, — пробулькал электронный голос.

— Может, вам стоит сообщить командиру, что поступил звонок от КОНАРКа, — сказал Райан планирующему офицеру.

Подполковник бросил на Райана еще один многозначительный взгляд и покинул помещение как раз в тот момент, когда тон линии изменился.

— Офис Командующего Континентальной Армией, — произнесло приятное сопрано. — Приготовьтесь к прямому включению сержант-майора Мосовича. Все сообщения по этой системе полностью защищены. Издана директива предоставить Командующему Континентальной Армией полный доклад сержант-майора и его команды. Приготовьтесь вести передачу.

— Черт возьми, — усмехнулся Райан.

— Это вы, Райан? — спросил Мосович.

— Рад вас слышать, сержант-майор, — засмеялся майор.

— Да уж, могу представить, что было сказано. Что ж, слухи о моей кончине были преувеличены. Как обычно.

Райан еще смеялся, когда в ЦТО вошел командир корпуса.

— Что ж, сержант-майор, мы нацелились на три или четыре пункта на Сто девяносто седьмом. Я их вам перечислю, и готовьтесь выдать запрос.

— Принято, — сказал Мосович. — Рад возвращению. А сейчас мне предстоит скатиться с чертовой горы.

— Я буду на связи, — сказал Райан.

— Это был Мосович, сэр, — продолжал он, повернувшись к командиру корпуса. — Он воспользовался своим ПИРом, чтобы связаться с ПИРом КОНАРКа, а затем войти в защищенную телефонную линию.

— Так звонил не КОНАРК? — спросил генерал Бернард.

— Не он сам, сэр, — согласился Райан. — Но поступила директива послать полный доклад Мосовича прямо ему и сразу. У меня создалось впечатление, что он хочет знать, что за чертовщина там творится.

— Директива осмотреть боевую сферу поступила из штаба Армии, — сказал Ш-2. — Но похоже, они лишь перефразировали указание КОНАРКа.

— Ну, полагаю, если генерал Хорнер хочет посмотреть его рапорт, нам просто необходимо вытащить команду, не так ли? — с нажимом спросил генерал Бернард. — Мы ничего не упустили?

— Можно попробовать послать летающую колонну из ущелья Юникой-Гэп, — сказал планирующий офицер. — У нас там есть механизированный батальон. По сообщениям, большого скопления послинов возле Хелена не наблюдается. Если они не напорются на один из этих усиленных патрулей, они, возможно, смогут добраться до Соти или окрестностей. Есть указания на присутствие к югу от Соти отрядов внешнего охранения зоны приземления этой сферы.

— Пошлите на поддержку один батальон, — сказал Бернард. — И пусть отправят одну роту вперед. Скажите им направиться в окрестности Хелена, хорошо замаскироваться и ждать дальнейших указаний.

— Я этим займусь, сэр, — сказал планирующий офицер и пошел на оперативную половину помещения.

— Я только надеюсь, что не послал их на безнадежное дело, — прокомментировал Бернард.

— Ну, это мы уже сделали, сэр, — сказал Райан, глядя на карту. — Теперь вопрос заключается в том, сможем ли мы их вернуть.

Мосович посмотрел с холма вниз и покачал головой. Очень крутой и очень высокий дорожный срез, затем дорога, в данную минуту пустая, затем срез до реки, затем сама река, на другой стороне узкая береговая полоса и густой кустарник. Опять же лучше всего спуститься с холма быстро, но это означало раппель [25]. Дистанция была недостаточно велика для эффективного использования имеющихся приспособлений для раппеля. И не было веревки, достаточно длинной, чтобы обернуть петлей вокруг дерева. Поэтому, когда они спустятся, веревка останется висеть тут четким указателем. Так что придется спускаться поэтапно.

— Мюллер, веревку, — прошипел он, вытаскивая пару толстых кожаных перчаток.

— Ага, — сказал Мюллер, вытащил из рюкзака моток и встряхнул, расправляя. Зеленый армейский линь заставил бы побледнеть любого серьезного скалолаза, простая нейлоновая плетенка с очень высоким коэффициентом растяжения и довольно толстая, но обладавшая набором весьма полезных свойств. Например, сложив его вдвое, можно было спускаться, перебирая руками, если склон не был совершенно отвесным. «Правильные» альпинистские веревки были гораздо тоньше зеленого линя и имели более гладкую поверхность. Первое уменьшало объем, второе уменьшало износ от трения. Но никто и никаким способом не смог бы замедлить спуск по «хорошей» веревке без применения по крайней мере скобы-«восьмерки», а еще лучше, петли-седла. Поэтому, используя «плохой» зеленый линь, команде не придется останавливаться и вытаскивать все горное снаряжение. Просто держись покрепче и надейся на лучшее.

Мюллер завел веревку вокруг хорошо укоренившегося гикори и протянул концы так, чтобы они сровнялись. Если бы у них была хоть капля здравого смысла, они бы также завязали несколько особых, быстро распускающихся альпинистских узлов; если кто-то упустит одну половину сдвоенной веревки, то это будет все равно что держаться за воздух. Но иногда быстрые узлы запутывались, и в то время как погибнуть, упустив веревку, мог один из них, то если ее заметят, погибнут наверняка все.

— Я первый, — сказал Мосович, подбирая веревку и пропуская ее между ног.

— Дай я пойду, — сказал Мюллер. — Я самый тяжелый, это будет лучшей проверкой.

— Не-а, — усмехнулся Мосович — Мы пойдем по весу, хочу, чтобы нас смогло спуститься как можно больше. Ты идешь последним. И несешь «Барретта».

— Ну и гад ты, Джейк, — буркнул Мюллер. Он взялся за веревку одной рукой. — Только помни, кто стоит с ножом наверху.

— Обязательно, — сказал сержант-майор. Он отклонился назад и зашагал по склону спиной вперед.

Хотя он вполне мог спуститься «раппелем руками», Мосович предпочел «раппель туловищем» и пропустил веревку между ног и вверх через плечо. Так было гораздо безопаснее и более контролируемо, а он, честно говоря, начал немного уставать от постоянной жизни на пределе. Так тоже вышло неплохо. Он спустился примерно на двадцать с небольшим метров, с еще приличным запасом длины у веревки, преодолев более двух третей пути до дороги, и нашел нечто вроде выступа, где выход кварцевой жилы образовал ступеньку. Места как раз хватало, чтобы стоять без большого напряжения. Кругом повсюду стояли горные лавры, создавая хоть какое-то укрытие, и еще одно дерево покрупнее росло на покрытом почвой утесе. Это дерево не было столь же крепким, как то, вокруг которого Мюллер обернул веревку наверху, и росло на более крутом склоне, но нищим выбирать не приходится.

Следующей спустилась Сестра Мэри, быстро и легко. Они тренировались вместе почти шесть месяцев, но она еще раньше где-то приобрела опыт скалолазания и сейчас его продемонстрировала. Она спускалась по склону скачками, чего Мосович предпочитал не делать при раппеле туловищем, и при этом ухитрилась не сбросить вниз лишнего мусора. Она приземлилась на выступ немного жестковато — кварц был выветренным и хрупким, — и от него откололся довольно большой валун. Но он упал в дренажную канаву вдоль дороги и утонул в грязи. Ничего страшного.

Затем пошел Николс, не имевший никакого опыта хождения по горам до зачисления в ПДР. Он преодолевал спуск очень осторожно, двигаясь и медленнее, и оставляя больше следов, чем Мосович или Сестра Мэри. Но он справился с семидесятикилограммовым рюкзаком и прочим и отодвинулся в сторону, освобождая место для следующего члена команды и старательно не смотря на отвесный обрыв к дороге внизу.

Вместо того чтобы спускаться, Мюллер потянул веревку наверх. Мосовичу потребовалась секунда, чтобы сообразить, что он делает, но когда вниз по склону скользнули «Барретт» вместе с рюкзаком мастер-сержанта, все стало вполне очевидно. За ними быстро последовал и Мюллер, вывернув еще один валун при приземлении.

— Ну, не знаю, Джейк, — произнес Мюллер, глядя на лучшее из доступных деревьев. Искривленная белая сосна росла в расселине другой жилы растрескавшегося кварца, а сланец, из которого она выходила, был еще более хлипким.

— Я подержу, — сказал Мосович, кладя веревку на плечи. — Сестра, на раппель.

— О’кей, — без колебаний отозвалась Сестра Мэри. Если сержант-майор сказал, что сможет удержать веревку, он удержит веревку. Она взяла ее и обернула вокруг себя. — Я собираюсь перебраться сразу же.

— О да, — согласился Мосович. — И прыгай к речке. Но подожди там.

— Ясно, — сказала она и шагнула с обрыва. Ее спуск снова был быстрым и ловким. Встав на дорогу, она быстро ее перебежала, схватилась за деревце на краю берегового откоса и скрылась из виду в ложе ручья.

— Николс, — сказал Мосович. — И возьми «Барретт». Мюллер, дай-ка руку.

Упершись, вдвоем они были способны удержать Николса и его тяжелую поклажу. Большой вес заставил снайпера спускаться гораздо быстрее, чем он предпочитал бы, но дороги он достиг нормально, быстро ее преодолел и исчез из виду на противоположной стороне. Сквозь плеск ручья до них донесся слабый вскрик. Оба сержанта переглянулись и пожали плечами.

— Ты уверен, что сможешь меня удержать, Джейк? — спросил Мюллер. — Я могу пойти последним.

— Прости, чувак, я лучше положусь на себя, — сказал Мосович. — я справлюсь. «Не тот тяжел…»

— Верно, — рассмеялся Мюллер. Он полез вниз, старательно опираясь на как можно большее число подножек на поверхности выветренной скалы. Внизу он отшвырнул веревку и метнулся через дорогу.

Мосович остался один. Он поглядел на дерево, на которое ему предстояло положиться, на изъеденный склон холма и лес кругом.

— Что за паскудная ситуация, — пробормотал он. Затем он смотал веревку, сунул ее в рюкзак, развернулся и шагнул с выступа.

Способ был еще одним из освоенных в течение слишком длинной череды лет, когда ему приходилось рисковать своей жизнью. Такой утес, с торчащими повсюду выступами, кустарником и деревьями, давал какую-то возможность замедлить спуск в достаточной степени, хватаясь за различные предметы. Вопрос заключался не в остановке, которая и так случится внизу, а в достаточном снижении скорости, чтобы ничего себе при этом не сломать.

Никто не применял этот способ, кроме солдат горных войск, да и те пользовались им только в крайних случаях, потому что он был опасен настолько же, насколько и глуп. Но, подумал Мосович, такова вся моя жизнь. Две мысли доминировали в его голове в процессе непродолжительного спуска. Одна крутилась вокруг того, что если он будет цепляться слишком усердно, то оставит след, который заметит и слепой нормал. Поэтому он не мог замедлить спуск предпочитаемым им методом, расставив руки и ноги и «сползая вниз». Другая мысль, поважнее первой, говорила ему, что если на такой скорости один из этих чертовых саженцев белой сосны врежет ему между ног, то на белый свет уже не появится никаких маленьких Мосовичей.

Внизу скала сделалась более пологой, нога за что-то зацепилась и его швырнуло спиной вперед. Сгруппировавшись, он сделал кувырок и с маху врезался в валун, свалившийся вниз когда-то давно. Но вся поклажа осталась на месте, переломов тоже вроде не было. Так что пришла пора пересекать дорогу.

Он перебежал на другую сторону и схватился за деревце на откосе, готовясь соскочить вниз. Он чуть не прыгнул прямо в ложе ручья, и это было почти так же опасно, как спуск со скалы; на круглых склизких булыжниках лодыжка могла подвернуться в одно мгновение, и со всем навьюченным грузом это могло также быстро привести к перелому берцовой кости.

Он соскользнул по откосу и посмотрел на команду, прижавшуюся к береговому урезу.

— Все тип-топ?

— Нет, — выдохнул Николс.

— Он сломал обе лодыжки, спрыгнув с откоса, смадж, — произнесла Сестра Мэри, накладывая шину.

— Да, Стэнли, — сказал Мюллер, ложась на спину так, чтобы голова окунулась в воду. — Хорошую же передрягу ты нам устроил.