Когда ее уже не ждешь

Глава 13

За этим нехитрым занятием «Придумай Краснову сто оскорблений», я не замечаю, как мы подъезжаем к аэропорту. В здание я вхожу на взводе — не зря же всю дорогу накручивала себя. Однако, к стойке регистрации на свой рейс я подхожу уже не так энергично, так как непроизвольно оглядываюсь по сторонам, ища Краснова. На моё счастье и тут я его не вижу.

Я встаю в очередь, стараясь не высовываться, чтобы не привлекать к себе внимание. Пытаюсь успокоить все еще бушующее внутри меня возмущение. Мысли мои сейчас не здесь. И только когда стоящий передо мной молодой человек подходит к стойке и протягивает сотруднице аэропорта паспорт и распечатанную бронь билета, я начинаю осознавать, что мне никто не прислал ни посадочный талон, ни билет. А вдруг Краснов так решил отомстить мне и аннулировал мою бронь?

Наступает моя очередь, я подхожу к стойке и протягиваю свой паспорт. Девушка с абсолютно равнодушным видом забирает его и опускает взгляд к монитору. А я стою, затаив дыхание. Мне кажется, что сейчас девушка поднимет глаза и громко, чтобы все вокруг слышали, скажет, что меня нет в списке пассажиров. С волнением жду.

Наконец, она просит поставить мой багаж на весы, еще минута и она наклеивает бирки на чемодан, а затем протягивает мне посадочный талон и желает приятного полета. Выдыхаю — все-таки домой сегодня я попаду. Хоть что-то приятное за последние сутки.

Прохожу паспортный контроль и не спеша прогуливаюсь по дьютику. Выбираю Андрюше его любимые сладости. Для себя в этот раз ничего — настроение совсем не располагает к покупкам.

На информационном табло появляется надпись о том, что посадка на мой рейс начинается. Только в этот момент я смотрю в посадочный талон, чтобы найти номер ряда и места, так как снова начинаю волноваться в предвкушении почти шестичасового полета с Красновым.

«Ряд 19, место А», — читаю я. Не бизнес-класс? Очень хорошо. Плохо только, что у окна.

У ворот на выходе к рейсу многолюдно. Пробегаю взглядом по толпе — Краснова нет. Опаздывает? Вряд ли. Разглядываю пассажиров, которые уже выстроились в очередь перед воротами нашего рейса. Когда последний пассажир бизнес-класса, наконец, скрывается в дверях выхода на посадку, я догадываюсь, что Краснова не вижу именно потому, что он тоже летит бизнес-классом. И наверняка уже сидит в самолете.

На входе в самолет стюардессы встречают нас дежурными фразами и еще раз проверяют посадочные талоны.

— Приятного полета, — желает мне молодая девушка с аккуратно убранными в кичку светлыми волосами.

Киваю и собираюсь пройти на свое место. Опускаю взгляд, чтобы не наткнуться на Дмитрия, который сидит во втором ряду бизнес-класса — я заметила его, пока у меня проверяли посадочный. Как назло, в проходе образуется «пробка» из пассажиров. Любители ручной клади пытаются распихать свой багаж по полкам. Из-за этого остальным приходится терпеливо ждать. Я останавливаюсь как раз у второго ряда, и слышу, как стюардесса любезничает с Красновым. Почему-то начинаю злиться и мечтаю о том, чтобы скорее пройти на свое место.

Наконец, добираюсь до своего 19 ряда. Закидываю небольшой пакет со сладостями наверх и пробираюсь к своему окну. Пристегиваюсь, вставляю наушники и включаю избранный плейлист в телефоне. В салоне — обычная суета, которая царит перед взлетом. Снуют пассажиры, стюардессы пытаются распределить ручную кладь по багажным полкам, где-то плачет ребенок. Моими соседями оказываются две женщины примерно моего возраста. Они долго устраиваются в креслах, потом так же долго пытаются справиться с ремнями безопасности. К ним на помощь спешит молодой стюард.

Я делаю глубокий вдох и отворачиваюсь к окну. Хочу оказаться вдали от этой суеты. Устала. Внутри — пустота и недосказанность. Не нужно было лететь с Красновым. Зря только согласилась на уговоры Васи. Лера прекрасно справилась бы. Более того, она с удовольствием составила бы Дмитрию компанию по время прогулки на яхте. Злюсь, что эта яхта никак не дает мне покоя.

Самолет начинает медленно катиться по взлетному полю. Я прикрываю глаза. Нужно попытаться отключиться от мыслей, которые одолевают меня. Лайнер ускоряется и, наконец, отрывается от земли. На мгновение ощущаю легкость. Набираем высоту, внизу проплывает вечерний Дубай, провожая нас огнями. Спустя несколько минут город исчезает за облаками, уступая место темноте.

На моё счастье мне удается практически сразу задремать. Просыпаюсь от того, что моя соседка громко обсуждает со стюардессой напитки. Смотрю на часы — прошло всего сорок минут полета. Как не кстати они меня разбудили.

— Вам что-то предложить? — обращается ко мне девушка, когда замечает, что я открыла глаза.

Прошу «Колу». Стюардесса наливает напиток и протягивает мне стакан. Выпиваю практически залпом. Снова прикрываю глаза, но сон уже не идет. Непроизвольно прислушиваюсь к разговору моих соседок, которые болтают без остановки.

Мысли опять уносят меня в Дубай. При этом, то, о чем я думаю, никак не касается моей профессиональной деятельности. Я не вспоминаю ни об одной встрече с местными риэлторами, не вспоминаю ни об одном объекте недвижимости, которые мы смотрели. Я думаю о Краснове и о том, какой он непредсказуемый. Вроде бы вот сейчас с ним легко и спокойно, но через мгновение ты уже попадаешь в жесткий вихрь эмоций, из которого очень сложно вырваться.

Спустя время нам предлагают питание. Я беру только салат и десерт. Аппетита нет, но так как перелет долгий, нужно хоть немного перекусить. Наконец, свет в салоне приглушают. За окном — непроглядная ночь. В салоне наступает затишье. Большинство пассажиров дремлет. Только в соседнем ряду горит индивидуальный свет — мужчина читает книгу. Прикрываю глаза и предпринимаю новую попытку поспать. Но снова безуспешно.

Я переключаю треки в своем плей-листе, когда слышу сквозь наушники объявление, что наш самолет приближается к зоне турбулентности и необходимо пристегнуть ремни и занять свои места. Мой ремень пристегнут, поэтому я не делаю никаких движений, только глубокий вдох. Всегда волнуюсь, когда предстоит болтанка. Выбираю альбом, который у меня назван «Для души» и погружаюсь в любимые мелодии. Начинаю расслабляться. Но моё спокойствие длится недолго — самолет начинает потряхивать. Снова делаю глубокий вдох. Сердце чуть ускоряет бег. Болтанка прекращается, а я надеюсь, что она больше не повторится. Но спустя время самолет снова начинает трясти, и с каждым мгновением все сильнее и сильнее. Вот тут волнение начинает уступать место панике.

Мне становится страшно не на шутку. Сцепляю руки в замок, закрываю глаза и начинаю считать. Досчитала уже до двухсот тридцати, а самолет все еще трясет, причем очень так неплохо. Открываю глаза, вижу стюардессу, которая подходит к девушке, сидящей перед нами, чтобы её успокоить. Судя по всему, девушка в шаге от истерики. Одна из моих соседок просыпается и какое-то мгновение сидит, не шевелясь. А потом начинает креститься. Лучше бы она спала, так как её действия усиливают мою панику. Опускаю голову и со всей силы сжимаю руки, от чего они белеют. Моя соседка начинает что-то бубнить, а я хочу закрыть ей рот. Мне страшно, смотрю по сторонам — куда могу дотянуться взглядом — и чувствую дикое одиночество. Хочется взять кого-нибудь за руку, или прижаться к кому-нибудь. Но рядом только такие же взволнованные или напуганные пассажиры, как и я. И абсолютно посторонние.

В этот момент я жалею о том, что не лечу рядом с Дмитрием. Так как знаю, что мне достаточно было бы просто посмотреть на него, чтобы успокоиться. Не могу себе представить, чтобы он поддался панике. Даже не сомневаюсь, что он сейчас или крепко спит, или занимается делами. По-другому быть не может. И это его спокойствие обязательно передалось бы мне. Но его рядом нет, поэтому я снова делаю глубокий вдох, увеличиваю звук в наушниках и закрываю глаза.

Вскоре болтанка прекращается и на какое-то время салон самолета замирает, в ожидании новой тряски. Но её больше не случается и через три часа наш самолет благополучно приземляется в Пулково.

Как обычно, самые нетерпеливые не дожидаются остановки и вскакивают со своих мест, создавая суету и толчею в проходе. Я выхожу из самолета в числе последних. У ленты выдачи багажа толпится народ — чемоданы только-только начинают выезжать. Встаю немного в стороне в ожидании своего.

В кармане вибрирует мобильный — приходит сообщение от помощницы Краснова с номером машины, которая довезет меня домой. «Ну вот, Кира, и кончилась твоя такая необычная командировка», — с грустью констатирую я. Пока сама не понимаю от чего, но чувствую какую-то внутреннюю пустоту. Скорее всего она вызвана усталостью от сложного перелета. Нужно просто побыстрее добраться до дома и выспаться, тогда все снова встанет на свои места.