Когда ее уже не ждешь

Глава 27

Выходим из ресторана и направляемся в гостиницу, где Дима снял номер. Чувствую небольшую усталость, поэтому иду чуть медленнее Дмитрия. Он, глядя на меня, тоже сбавляет шаг.

Мы останавливаемся у двери с номером «12», Дима достает магнитный ключ и прикладывает его к замку. Раздается характерный щелчок. Легким нажатием на ручку и небольшим толчком он открывает дверь и пропускает меня вперед. Захожу в номер, за спиной снова щелкает магнитный замок.

В номере темно, только с улицы сквозь не зашторенное окно пробивается свет фонарей. Мы стоим в темном коридоре. Дима не вставляет карточку в выключатель, вместо этого кладет её на консоль, сбрасывает свою куртку и подходит ко мне. Мгновение, и я оказываюсь в его объятиях.

Стоим, крепко обнявшись, вспоминая и привыкая друг к другу. Молчим. Голова лежит у Димы на груди, слышу стук его сердца. Моё сердце тоже подстраивается под этот ритм. Как же хорошо и спокойно. Я готова стоять в этих объятиях вечно. Дима гладит меня по голове, а я сильнее прижимаюсь к нему.

Нашу идиллию прерывает резко подступившая к горлу тошнота.

— Мне нужно в туалет, — с трудом выговариваю я.

Дима вставляет карточку в выключатель и забирает мой пуховик. А я еле успеваю забежать в туалет и закрыть за собой дверь, прежде чем нависаю над унитазом. Меня выворачивает на изнанку. Креветки, лимон и томатный сок не подружились с моим малышом. Спускаю воду и подхожу к раковине, чтобы прополоскать рот. Из зеркала на меня смотрит бледная женщина со слезящимися глазами и размазанной тушью. «Знойная женщина. Мечта поэта», — проносится в моей голове. Грустно улыбаюсь своему отражению, умываюсь и выхожу.

Дима стоит у окна, спиной ко мне, но сразу оборачивается, как только я вхожу в комнату.

— Ты как? — спрашивает он.

— Спасибо, нормально, — отвечаю и отвожу взгляд.

Присаживаюсь на край кровати и прислушиваюсь к своему организму. На счастье, новых приступов тошноты не чувствую. Дима отходит от окна и садится в кресло напротив меня. Я боюсь поднять глаза, поэтому тупо пялюсь на серый гостиничный палас.

— Кира, — зовет меня Дима.

Отрываю взгляд от напольного покрытия.

— Может быть ты мне что-то хочешь сказать? — спрашивает Дима.

Боже, как он смотрит на меня. Сколько в его взгляде нежности и тепла. К горлу подступает ком. Я захлебываюсь от переполняющих меня эмоций.

— Кир, — Дима встаёт из кресла и присаживается передо мной на корточки.

Его теплые большие ладони накрывают мои. Он смотрит на меня, и ждёт. А я не знаю, как признаться. Хотя, судя по вопросам и взгляду, я понимаю, что он уже обо всем догадался. Но мне все равно страшно. Я боюсь его реакции. А вдруг он рассердится, или не захочет этого ребенка?

Сомневаюсь, но все же решаюсь сказать правду.

— Я… беременная, — признаюсь я и замираю.

В следующее мгновение раздается выдох, и Дмитрий кладет голову мне на колени. А я зарываюсь руками в его волосы и легонько касаюсь их губами. Теперь я точно знаю, что все будет хорошо.

— Я так счастлив, — он поднимает голову, и я вижу застывшие слезы в его глазах.

— Я тоже очень счастлива, — на глаза наворачиваются слезы.

— Правда? Я думал, что наоборот…, раз ты мне не рассказала.

— Кончено правда, дурачок ты мой. Как можно не радоваться ребенку от любимого мужчины? — говорю и прикусываю губу. Я совершенно не собиралась делать признание, но оно само вырвалось.

— Любимого? — переспрашивает Дима.

— Любимого, самого любимого, — говорю я уже совершенно открыто и начинаю реветь.

Я так устала прятать свои чувства, поэтому мне хочется кричать о своей любви. Да так громко, чтобы весь мир слышал, как я люблю этого мужчину и что скоро стану мамой его ребенка.

Дима поднимается и присаживается рядом со мной на кровать, крепко обняв.

— Я все-таки мудак, — заявляет после паузы.

Смотрю на него и понимаю, что это не шутка и не фигура речи. Он, действительно так думает.

— Дим…, — хочу сказать, что это не так.

— Мудак, Кира, мудак, — повторяет он, — даже не спорь.

Закрываю глаза и кладу голову ему на грудь. Не буду спорить.

— А кто у нас будет? — спрашивает Дима после паузы.

«Кто у нас будет?» — повторяю про себя.

— Не знаю, еще рано.

— А ты кого хочешь?

«Кого я хочу?». Боже, я сейчас просто умру. К горлу снова подкатывает ком, глаза наполняются слезами. Мы с Костей никогда не обсуждали пол будущего ребенка, когда я сообщила ему о своей беременности. А мы, на минуточку, были с ним тогда в законном браке. А Дима, с которым мы еще ничего до конца не выяснили, спрашивает меня об этом.

— Мне все равно, — бубню я.

— А я девочку, — задумчиво говорит Дима.

По щекам катятся слезы, утираю их ладонью и шмыгаю носом.

— Когда она должная родиться?

— В конце августа — начале сентября, — отвечаю я и улыбаюсь. «Она» — Дима уже все решил. Ну и ладно, девочка, значит девочка.

— Кир, — Дима отстраняется от меня, — я еще кое-что хотел сказать.

Смотрю на него вопросительно.

— В общем… я говорил тебе, что практически все оставил Ане или переписал на детей. Иначе она бы не отпустила меня, — добавляет он. — Я конечно не бедняк, но от былой роскоши мало что осталось. Но ты за это не переживай. К её появлению, — Дима кладет руку мне на живот, — я все восстановлю, и вы ни в чем не будете нуждаться. У меня есть идеи, а теперь еще и стимул есть.

— Неужели ты думаешь, что для меня это имеет значение? — укоризненно качаю головой.

— Не думаю, просто хочу, чтобы ты знала.

— Ну все, теперь я знаю. Доволен?

Дима не отвечает — пристально смотрит на меня. Взгляд его очень теплый. И я тону в этом взгляде и в собственных эмоциях. Чтобы не утонуть, протягиваю руку и глажу Диму по щеке. Кожу покалывает небольшая щетина. Дима перехватывает мою руку и целует внутреннюю сторону ладони, а потом наклоняется и осторожно касается губ. Подаюсь ему навстречу, отвечаю.

— Не могу себя сдерживать, — говорит Дима, отстраняясь от меня, когда поцелуй перестает быть осторожным и трепетным.

— Так не сдерживай, — говорю порывисто.

— А … тебе можно?

— Можно и нужно, — закусываю губу.

Дима недоверчиво смотрит на меня и добавляет:

— Тогда осторожно. Да?

— Конечно, — соглашаюсь я. Моё желание возрастает с каждой секундой и тратить время на споры и дискуссии я совсем не хочу.

И мы больше не спорим. Мы снова уносимся в мир, где есть только мы, наша любовь и нежность.