Когда начинается смерть

Глава 9

— Графиня Августа Луиза Корнелия Стэффорд, урожденная Эддингтон, обвиняется в преступлениях столь жестоких и бесчеловечных, что наказанием может быть только смерть!

— Смерть, смерть!.. — вторили в зале суда.

Вжавшись в стенку, я в ужасе взирала на происходящее. Меня убьют, точно убьют. И ничего не сможет меня спасти…

— Но, Ваша Честь, что я сделала?!

— Вы обвиняетесь в сделке с Дьяволом, и этого вполне достаточно, мисс Стэффорд.

— Леди Стэффорд, вообще-то.

— Тишина! Вы пошли против всего человечества, вступив в договор с темными силами, мисс Стэффорд. Вы содействовали привидению и вампиру, приютив их под своей крышей и препятствуя уничтожению нечистой силы. Вы — пособница Сатаны! И вы убили Марата.

— Эй, подождите, это не я! Все знают, что это была Шарлота Корде, Ваша Честь! И я требую адвоката! — вдруг вспомнила я.

— Поздно, мисс Стэффорд. Вы ознакомились с обвинениями. Ваше последнее слово?

— Последнее? Почему последнее? Ну хорошо: я, я не…

Я не виновна? Я не могла этого сказать. Я виновна, и я знала это. Я способствовала нечистой силе, я помогала Корделии и Виктории. И теперь должна расплатиться. Но… почему?

— Ваш вердикт, господа присяжные, — голос судьи звучал холодно и отстраненно. Он вынесет приговор и пойдет пить кофе.

— Виновна, — Фрэнк поднялся со скамьи и бесстрастно окинул меня взглядом.

— Виновна, — вслед за ним поднялся Саймон.

— Вердикт суда: Графиня Августа Луиза Корнелия Стэффорд признается виновной во вменяемых ей преступлениях и приговаривается к смертной казни через повешенье.

Удар молотка по столу. Конец.

Прохладный весенний ветерок развевал мои волосы, молодая трава опасливо поднималась из мерзлой земли, а небо заволокло плотных слоем серых облаков.

Раз. Я медленно поднялась по скрипящим ступенькам.

Два. Мои руки плотно обхватила веревка, стянув за спиной.

Три. Я умерла.

Я подскочила в кровати в своем родном доме, тяжело дыша и затравленно озираясь по сторонам. Сердце билось так сильно, что я опасалась снова умереть, — на этот раз наяву. Сон, конечно же, это был сон! Я не совершала ничего, за что меня можно обвинить, я не вступала в сделку с Дьяволом и не помогала нечисти… Или помогала? Может быть, я все же виновна?

Я откинулась обратно на подушку и постаралась вновь заснуть.

Фрэнк осторожно открыл дверь и ступил из аккуратной, богато обставленной гостиной леди Стэффорд в заброшенную комнату. На старом потрепанном диване спиной к нему сидела Августа, и даже не обернулась на шаги Фрэнка.

— Августа, я хочу тебе кое-что сказать. Это очень важно, послушай меня. Про твоих подружек, да ты и сама догадываешься… Конечно, это замечательно, что ты проявила такую доброту и великодушие и приютила их, но… Да, и Корделия — очень милая девочка, а мисс Викторию я помню еще при жизни, однако в первую очередь они — не-мертвые. Они те, кто они есть, — призрак и вампир, и им не место среди живых. Графиня? Графиня, ты меня слушаешь?

Он аккуратно дотронулся до ее плеча, потому что разговаривать с затылком Августы было по меньшей мере странно.

Она покачнулась и упала.

— Августа, что с тобой?! — Фрэнк в ужасе бросился к ней, но тут же отпрянул назад.

Свеженький — как только что из могилы — труп надвигался на него. Труп Августы. Она тоже стала такой — не живой, но и не мертвой, разваливающимся мертвецом, тем, кого называют revenant. Медленно покачиваясь, она подходила все ближе.

— Что ты хочешь? — Фрэнк брезгливо попятился. — Прочь! Ты… ты же умерла!

— О нет, Фрэнки, милый, это все еще я, Августа. Разве ты не узнаешь меня?

— Это не ты, не обманывай меня, демон.

Конечно же, это был незнакомец, чужой, захвативший тело его графини. Ведь всем известно, что мертвецы не должны оживать… Но вот сначала та девочка-призрак, потом мисс Морган, а теперь и Августа поднялись из могил, уже не люди: демоны, нежить…

— Фрэнки, кого ты обманываешь? — прошептала ему на ухо Августа — да, все же это была Августа, пусть у нее и была синеватая кожа и запах разлагающегося трупа. — Разве что-то изменилось?

— Ты всего лишь узурпаторша — узурпаторша тела моей Августы. Прочь!

— Помнишь, как ты любил это тело? Я ведь нравилась тебе, так что же теперь?

— Ты умерла, умерла, умерла!

…

— Умерла!

Он проснулся от звука собственного голоса и не сразу смог понять, что произошло. Где он? Что случилось с Августой? Но это был сон, всего лишь сон, неважно, что реальный настолько, что Фрэнк до сих пор чувствовал гнилостное дыхание Августы-зомби на своей шее, и, закрывая глаза, видел ее страшное лицо. Но нет, это сон, просто кошмарный сон.

Приятная музыка лилась из окон фешенебельного дома на Пэлл Мэлл — здесь сегодня давали бал. Прекрасные дамы в изысканных нарядах, их благородные кавалеры, звуки вальса и непринужденная беседа… Как сильно Виктория скучала по всему этому!

Сейчас, здесь, среди живых людей она могла вновь почувствовать себя одной из них, из тех, кто может также беззаботно веселиться, смеяться и пить вино.

Играла музыка, и они танцевали. Пары кружились по залу, кринолины дам взметались при резком повороте; раз-два-три, раз-два-три — каблуки стучали по отполированному полу…

— Ты прекрасна, — шептал его голос на ухо.

Кто это? Саймон? Ну ладно, пусть будет Саймон, почему бы и нет. Сейчас можно не задаваться вопросом, что он делает здесь, в столь изысканном обществе.

Как приятно было вновь ощущать тепло человеческих рук — тепло живого человека! Его щека коснулась щеки Виктории, она прижалась к нему…

Но что это за голоса? Что они кричат, зачем?

— Посмотрите, она не отражается в зеркале!

— Как так, разве такое возможно?

— Она вампир, конечно же, она вампир!

— Mon Dieu, вампир!

— Эта бледная кожа, эти глаза, посмотрите на нее только! Кто пустил на бал вампира?

Они стояли напротив Виктории, с ненавистью глядя на не-мертвую. Одна леди даже упала в обморок, красиво сложив под собой кольца платья.

— Но я… — вампирша отступала, не зная, что ответить.

Наивная, как она могла только подумать, что ей место здесь, на празднике живых! Как Красная смерть на празднике принца Просперо.

— Но нет, подождите! Я… Я хороший вампир с душой, я не убиваю людей, правда! Я не желаю вам зла, я просто хочу быть с вами, быть среди вас. Я не хочу убивать…

Я…

Не хочу?

Она оторвалась от последней жертвы — тело с деревянным стуком упало на пол, к остальным. Гора трупов, которые еще совсем недавно были живыми людьми, и веселились здесь, и танцевали; раз-два-три, раз-два-три…

В подвале Августиного дома стоял гроб — самый обычный, притащенный Фрэнком из похоронного бюро в Уотфорде. А в самом гробу, откинув крышку задумчиво уставившись в каменную стенку, сидела Виктория. Она думала о том, что вампирам не должны сниться сны… особенно такие настоящие. И о том, что теперь сама не знает, способна ли убить всех своих немногих друзей, во всяком случае, убить их так легко и просто.

Но стоит признать, что самый кошмарный кошмар посетил в эту ночь журналиста Саймона Гринта…

Он сидел в своем офисе, задумчиво глядя вперед — в будущее.

Стоп. В свом офисе? Здесь что-то не так. У него никогда не было не то, что офиса, но даже стола в редакции.

И… что это? Выкройки, наброски, узоры, вышивки, такни, отделки… Кринолины, манжеты, панталоны, шляпки, перчатки…

Он — редактор журнала мод?

…

— Ну же, Саймон, скажи, что мне больше подходит: вот это голубое с воланами или бирюзовое, но с такими прелестными кружевами?

— По-моему, этот фасон меня полнит. Саймон?

— Я хочу платье как у императрицы Эжени! Саймон, скажи, сколько такое может стоить? Оно модно этой осенью?

«О Боже, нет, этого не может быть! Как? Почему? Что случилось? Это сон, всего лишь сон…» — повторял про себя журналист, в ужасе оглядываясь по сторонам.

К счастью, это и правда был сон.

Саймон проснулся в своей маленькой мансарде под крышей старого дома на Ист-Энде и облегченно вздохнул. Уж лучше облупившиеся стены и разбитое окно, чем дамский журнал!

Тем же временем в том же Лондоне…

— Ну и когда мы будем спасать мир? — в очередной раз вопросила Мэйси. Она сидела на диване, вернее, пыталась устроиться так, чтобы не порвать платье торчащими из него пружинами. И заняться было решительно нечем!

Колдунья ничего не ответила, продолжая сосредоточенно разглядывать книжную полку, но спина ее выражала крайнее недовольство.

— Здесь нет Интернета и телевизора, и я уже пропустила свое любимое пятничное шоу. Мне скучно! — протянула Мэйси.

— Мэйси Говард, не мешай мне. Почитай что-нибудь, в конце концов.

— У тебя нет ничего, кроме дурацких магических книг, они написаны странным языком, и я ничего не понимаю!

— О, ну хорошо, где-то было что-то еще… Кажется, это Адам Смит.

— Спасибо, еще лучше! — Мэйси демонстративно зевнула.

Это был самый странный день в ее жизни. Еще вчера она думала, что непременно попадет в новый мир, полный необычных приключений. Потом она попала под машину и уже не о чем не думала. И вот сейчас уже… полдня? пару часов? — она потеряла счет времени — Мэйси сидела в маленьком домике этой странной Колдуньи среди старой пыльной мебели и выцветших обоев.

Колдунья весь день занималась чем-то очень Важным и очень Магическим, и оттого совсем непонятным. Она не переставала твердить, что еще немного, совсем чуть-чуть подождать, и Нечто Свершится. Но она говорила словно сама с собой, не обращая внимания на Мэйси.

— Я пойду погулять, — пробормотала девушка, направляясь к лестнице на нижний этаж.

— Нет! — Колдунья отвлеклась от своего важного дела и резко повторила: — Нет, не смей!

— Это еще почему? — сразу же насупилась девушка.

Перед ней лежала вся история — или хотя бы та ее часть, которая относилась к Лондону XIX века, а это довольно много для одной маленькой Мэйси. И вообще, какое право эта странная женщина имеет не пускать!..

— Ты не… Ты не можешь в таком виде выйти на улицу! Только посмотри на свое это, ммм, платье. Сейчас 1868 год, неужели ты думаешь, что сможешь пройти по улице в этом?

— Э, ну… — Мэйси не нашла, что сказать в ответ.

Почему-то в своем сне она была одета в прелестное (и жутко неудобное) длинное платье, но на этот раз она оказалась здесь в том же, в чем ходила по школе, соблазняя капитана футбольной команды. Это было… нечестно! Если уж попадать в прошлое, то с соответствующим гардеробом!

— Мэйси, ты чувствуешь это? — вдруг обернулась к ней Колдунья.

— Э… Это? Ну, у тебя по дому гуляют такие сквозняки, что их трудно не почувствовать.

— Нет, посмотри туда! — женщина подошла к окну, вглядываясь в ночную темноту. — Время откликнулось, оно приняло тебя!

Мэйси недоверчиво посмотрела на одухотворенное лицо Колдуньи и пожала плечами. Ну приняло, так приняло, замечательно, главное, чтобы все довольны были.

— Посмотри туда, Мэйси. Они просыпаются, они тоже почувствовали… Тени сгущаются над Лондоном.

Заинтересовавшись, кому же там еще кроме них не спится, Мэйси заглянула за плечо Колдуньи.

И если она не была уверена насчет теней, то «они» определенно просыпались. Все. Весь Лондон и окрестности, а, может, и вся Англия. Окна домов загорались одно за другим, и девушка видела расплывчатые силуэты людей сквозь плотно задернутые занавески…

— Что происходит?

Это было… пугающе. Как будто всем неожиданно сообщили, что началась атомная атака, или что Элвиса Пресли вернули инопланетяне, или что-нибудь в том же духе. Это было такое непонятное ощущение тревоги, что захотелось забраться под стол и сидеть там тихо-тихо. И это ощущение было повсеместно, воздух стал густым от страхов и кошмаров людей, его можно было потрогать. Мэйси отдернула руку, чтобы не испачкаться.

— Ну да, твой переход не мог остаться незамеченным. Вообще-то я думала, будет что-то посильнее: например, Темза выйдет из берегов, или повторится пожар 1666 года, или чума какая-нибудь начнется… Но кошмарные сны — это тоже неплохо. В конце концов, снами я управляю куда лучше, чем наводнениями. Эй, посмотри-ка, вот бы не подумала, что тот джентльмен больше всего на свете боится бабочек, они ему даже в кошмарах снятся.

— Но… Подожди! Это все из-за меня? Все эти сны?.. Но я не хочу, чтобы из-за меня страдали люди! Или чтобы им снились хомячки и прочие животные!

Колдунья как-то странно на нее посмотрела, но только пожала плечами.

— Это не должно тебя беспокоить. Ты здесь, и это главное.

— Но кошмары…

— Мэйси, нельзя быть такой нудной. Все, закончились их кошмары, можешь успокоиться. Ты же знаешь, я могу управлять снами, моя магия основана на них. Слышала что-нибудь о законе сохранения энергии?

— Да-да, конечно! — закивала Мэйси. Во всяком случае, она и правда о нем что-то слышала. Например, что он существует.

— Энергия не может возникнуть из ничего и не может в никуда исчезнуть, она может только переходить из одной формы в другую. А магия — это та же энергия. На этот раз моя магия выбрала форму ночных кошмаров — жаль, могло бы быть и получше, — с легкой досадой произнесла Колдунья. — А то проснутся на следующее утро и забудут все, даже обидно.

— Мне не нравится магия, которая влечет за собой ночные кошмары. Это какая-то неправильная магия!

— Знаешь, Мэйси, — Колдунья наклонилась к ней, и ее лицо оказалось совсем близко к лицу девочки, — магия — это намного страшнее, чем ночные кошмары. И завтра ты это узнаешь.

— Это почему еще? Ты будешь учить меня магии?

— Типа того. Спи!

И Мэйси действительно почувствовала, как тяжелеют веки, и как медленнее и неохотнее они моргают с каждым разом. А диван показался неожиданно очень мягким и уютным. Уже через минуту она спала.

Колдунья смотрела на нее, размышляя о завтрашнем дне. Что такое смерть одного человека (особенно если это не ты сам), если в обмен она принесет тебе силу, красоту и молодость?.. Да она убила бы куда больше людей, чтобы получить то, к чему стремилась так долго!

На следующий день

В дверь стучали так, словно хотели снести ее с петель. И хотя это была очень прочная старинная дверь, я всерьез опасалась за ее целостность.

После сегодняшнего странного сна я чувствовала себя разбитой и злой на весь мир, и тому, кто стоял за дверью, определенно не повезло. Спускаясь вниз по лестнице, я потерла ноющую шею. Неужели сон может быть настолько реальным? Я до сих пор ощущала веревку, на которой меня повесили.

— Кто там? — заспанным голосом поинтересовалась я.

Если бы там был принц на белом коне, приехавший предложить мне руку, сердце, титул и счет в швейцарском банке, он бы, не раздумывая, бросился прочь в соседнее графство, искать свою принцессу там. Но это был всего лишь Фрэнк Стюард.

— Августа, ты жива! Боже мой, ты жива! Ты ведь правда жива, да? — он обнял меня так крепко, что, если бы не корсет, переломил бы меня пополам.

— Хм, да, жива. Вроде бы. А почему не должна была быть?

— Ты не стала вампиром, да? А ну-ка, выйди на солнышко… Ну и слава Богу. А зомби? Нет, никаких зомби?

— Зубной феей я пока не стала, и гномом тоже, — я внимательно оглядела себя. — Неужели я так плохо выгляжу?

Я заметила, что Фрэнк смутился. Это был едва ли не первый раз за все наше знакомство, когда он выглядел таким растерянным, и я бы загордилась собой, если бы не чувствовала такое опустошение.

— Проходи.

— Да, графиня, извини, пожалуй, это и правда было не слишком умно — вот так вот сломя голову нестись сюда из Лондона из-за такой мелочи…

— Мелочи? Что ты имеешь в виду, что-то произошло?

— Да нет, это был сон, просто…

— Сон? — переспросила я. — Хм.

— Мне сегодня приснился очень странный сон, знаешь, ты там была…

— Меня повесили, да? — в ужасе воскликнула я. — Я так и знала, знала, что это неспроста!

— Ну, вообще-то я не помню, чтобы тебя там вешали, с чего ты взяла?

— Хм. Просто мне тоже сегодня кое-что не очень приятное приснилось, — я опять потерла шею.

— Да уж, благодатная ночь сегодня на сны была, — усмехнулся Фрэнк. — Нет, ну надо же, какое совпадение…

— Я не совсем уверена, что это совпадение, — Виктория вошла в комнату, подслеповато щурясь от дневного света, едва просачивающегося сквозь плотные занавески.

— Что вы имеете в виду, мисс Морган? — голос Фрэнка похолодел, как от резкого циклона.

— Мне тоже сегодня снился сон. Весьма странный сон.

Я заметила, что она отводит взгляд, стараясь не смотреть на нас, и даже не подходит ближе.

— Что, я там тоже умерла?

— Да, ты умерла. И не только ты… Я же сказала, что это был весьма необычный сон, я не хочу об этом говорить! Фрэнк, ты принес кровь?

— Как приятно, когда тебя ждут, — пробормотал он, доставая упакованную в несколько слоев бумаги банку.

И тут дверь снова сотряслась от стука, подобного раскатам грома. Я поплелась открывать.

— Это ужасно, ужасно! Здравствуйте, Августа, Фрэнк у вас? Вы не представляете, что сегодня произошло, это, это… кошмарно, отвратительно, пугающе и…

— Привет, Саймон.

— Я до сих пор в себя придти не могу, какое счастье, что это был всего лишь…

— … сон? — мрачно предположила я.

— Да, а как ты догадалась?

— И тебе снилась смерть? — я.

— Кровь? — Виктория.

— Трупы? — Фрэнк.

— Хм, ну, да, почти. Что-то в таком духе, я… я не помню, — смущенно пробормотал Саймон.

— Только мне кажется, что здесь происходит что-то странное? — заметила Виктория, продолжавшая все также мрачно подпирать стенку.

Впрочем, ее унылое настроение никак не помешало ей стащить мое любимое платье и теперь разгуливать в нем, как ни в чем не бывало.

— Здесь наверняка замешано нечто паранормальное, — пришел к неожиданному выводу журналист.

Мы с Фрэнком понимающие закивали (Виктория все еще мрачно подпирала стенку):

— Конечно. Всякий раз, когда мне снятся кошмары, я думаю, что в этом виноваты какие-нибудь духи или привидения.

— Эй, это не я! — обиженно проговорила Корделия, выплывая из шкафа.

Стоит отдать должное моим дорогим мужчинам, вздрогнули они почти незаметно.

— Я как-то уже встречался с такой же ситуацией. Послали меня от редакции в глубокую шотландскую деревушку, говорят, там чуть ли ни всем странные сны каждую ночь снятся, народ оттуда толпами валит. Правда, я всегда считал, что они направились на заработки в Эдинбург, но это не важно. Так оказалось, что дочка местной школьной учительницы нашла в старой библиотеке какой-то фолиант и развлекалась тем, что по ночам зачитывала вслух отрывки оттуда. Конечно, я расследовал это дело и нашел причину всех их бед… Эй, что вы так на меня смотрите, это правда!

— Да-да, конечно. Во всем виновата магия.

— Я могу легко это доказать… Ах нет, мог бы, но, к сожалению, у меня нет с собой моих книг.

— Не волнуйся, Саймон, у меня есть.

— Нет, графиня, я имею в виду другие книги — не Остен, Колридж или Теккерей…

Я сделала таинственное лицо:

— Кажется, у меня есть кое-что интересное…

— Откуда же? Ты не представляешь, что такое настоящие магические книги, — с видом знатока произнес Саймон. — И уж тем более не представляешь, сколько они могут стоить!

— Понятия не имею, — честно призналась я. — Но в моей библиотеке магическим книгам отведен целый стеллаж!

— У тебя есть книги? — удивился Фрэнк. Я бросила в него один из своих Самых Убийственных Взглядов.

— У тебя есть магические книги? — недоверчиво переспросил Саймон.

Можно подумать, только ему здесь может принадлежать монополия на их владение!

— И какие же?

— А я откуда знаю? — искренне удивилась я. — Я поднималась в библиотеку только один раз — ну как раз тогда, когда впервые встретила Корделию. Что я там забыла?

— Да уж, действительно. Как только я мог подумать, что тебя заинтересует библиотека.

— Ну же, идемте, я хочу это увидеть! — глаза Саймона горели нетерпением, как у маленького ребенка перед получением рождественского подарка.

— И все-таки, откуда у тебя такие странные книги? — подозрительно спросила Виктория, пока мы поднимались на чердак. — Не думала, что ты увлекаешься всякими оккультными штучками.

— Разумеется, нет, что за чушь! Они там стояли задолго до моего приезда.

… — Августа, откуда все это?! Это же клад, настоящий клад! Арбатель, Гонорий, Геотея… Да даже в нашей редакции всего этого нет, а некоторые книги нам присылали из Кенигсбергской библиотеки за бешеные деньги!

— Саймон, это, конечно, прекрасно, но, по-моему, у нас есть дело. Сны, помнишь? Я не хочу второй раз увидеть, как меня… в общем, неважно.

— Да-да, конечно, кошмары. Но это же такая ерунда по сравнению с…

Я махнула рукой на Саймона, прижимавшего к себе какую-то полуразвалившуюся книгу и бормочущего себе под нос: «Гуттенберг… Первая редакция…», и в задумчивости оглядела свой книжный шкаф.

А ведь действительно, откуда у меня все это? Я бросила взгляд на притихшую Корделию, но та ответила мне улыбкой такой искренней и невинной, что я даже не смогла развить свою мысль далее.