Когда-нибудь мы будем вместе

Глава 28 Я устал, я ухожу

Жесткая политики России в отношении бывших союзных респулик, желающих по праву первой ночи продолжать иметь ничего не отдавая взамен или отделываться обещаниями расплатиться когда-нибудь, в основном когда рак на горе свистнет, заставила большинство бывших братских ответственнее относиться к выполнению взятых на себя обязательств.

Кредиты и помощь Россия предоставляла в последние годы только под реальное обеспечение в виде акций предприятий, концессий на добычу природных ископаемых, встречную поставку хоть чего нибудь ликвидного: нефти и газа, хлопка, фруктов, овощей, орехов. А то Узбекистан весь хлопок на корню на пять лет вперед продал американцам, деньги прожрал и с наглой рожей обратился к России за кредитом. Получил сперва хрен по всей морде, а уж только потом, когда прочувствовал величину пропасти, Россия выделила кредит в счет концессий на добычу полезных ископаемых.

Таджикистан посмотрев на печальный опыт соседа свой хлопок, также на пять лет вперед, предложил уже России.

Среднеазиатские республики подпертые с юга не совсем дружественными Афганистаном, Ираном и хитрожопым Китаем вынуждены были дружить с Россией через Казахстан. Общий язык экономические связи, которые разорвать проблематично, диктовали формат новых взаимоотношений.

Азербайджан, находящийся в состоянии необъявленной войны с Арменией ревностно скалил зубы на возможную помощь России и на этой почве потянулся к Грузии и Турции, заключив договор о строительстве нефтепровода в обход территории России через Грузию в Турцию. Азеры взяли на вооружение девиз один народ с турками — два государства. Ну и флаг им в…

Грузия рассматривавшая семьдесят лет Советской власти Россию как дойную корову, обиженная на несправедливый с ее точки зрения дележ советского военного имущества, на этой почве так же сблизилась с Турцией преследуя лишь одно — как бы втихаря нагадить северному соседу.

Армяне, чтобы элементарно выжить в окружении исторических врагов обивали пороги с заявлениями на вступление с Россией во всевозможные союзы и договора. Но пользы с них было как с козла молока. Поставки Армянского коньяка и вин не покрывали даже десяти процентов запрашиваемой от северного братского народа помощи. Единственный путь сообщения с Россией либо через Грузию, с которой у русских отношения не сложились, либо через Азербайджан, с которым армяне сами находились в состоянии войны. Турция ввела режим блокады с запада, а через Иран тоже не наездишься из-за отсутствия необходимой транспортной инфраструктуры.

Я гарантировал всем армянским товарищам желающим переехать в Россию на постоянное место жительства гражданство, но наотрез отказался финансировать самостийное правительство — только под обеспечение в виде долей промышленных предприятий. Из трех миллионов армян половина переехала в Россию, кто на ПМЖ, кто на заработки, за четыре последних года большая часть всей промышленности Армении перешла в собственность России. Чувствую скоро будет у России еще одна губерния — Армянская. Нужна ли только?

Западные бывшие братские, в основу своей политики международных отношений с Россией положили вымогательство и шантаж. Угрожая перекрыть нефте и газопроводы, требовали обеспечить дешевой нефтью свои нефтеперерабатывающие предприятия, диктовали свои цены за транзит, выпрашивая скидки на газ, работали перевалочными пунктами всевозможной контрабанды, затягивая формирование единого таможенного пространства, навязывая свою продукцию, по ценам выше мировых.

За три последних года Россия построила обходные нефтепроводы с юга на север минуя Украину и Белоруссию, обустроила мощные нефтяные терминалы в Новороссийске и возле Санкт-Петербурга на Балтике, постепенно снижая перекачку ресурсов через слишком много вожделеющих соседей. Страна практически полностью наладила выпуск всех комплектующих, материалов и сырья поставляемых ранее из Украины и Белоруссии.

В отличии от моей прошлой реальности более твердая позиция в отношении халявы, импортозамещение в отношении промышленных товаров из Украины и Белоруссии поставили экономику соседей на колени. Их охи и вздохи, ссылки на мировой опыт интеграции, в тщетной попытке держать Россию на крючке своих поставок и мой опыт прошлой жизни убеждал меня пуще прежнего, что надо уметь делать все на территории России. Не нужны нам вертолетные, судовые и ракетные двигатели и самолеты из Украины, обойдемся без Белорусских Мазов и Белазов, колесных тракторов и тягачей для Тополей. Либо передают нам половину этих предприятий в собственность, либо, не обессудьте, потратим деньги на производство потребного в России.

Украинцы и Белорусы испробовали все виды дипломатии для приведения в чувство России — от шантажа и закрытия транзитных газо и нефтепроводов до обвинений в предательстве братьев-славян.

Государственное субсидирование сельского хозяйства с параллельным сокращением поставок сельхозпродукции из-за рубежа придало положительный импульс отечественным сельхозпроизводителям. Основными сельхозпродуктами Россия себя обеспечила самостоятельно. Тысячи новых птицефабрик, свиноферм покрыли потребность в птице, яйцах и свинине. Говядину я как в той истории решил закупать в Аргентине, вложившись в строительство крупных фермерских хозяйств за океаном.

Практически обанкротившаяся Белоруссия увидела выход в союзном договоре с Россией, обещая войти в единое экономическое, таможенное, рублевое пространство. Но обещать не значит жениться, да и такой нищий союзник России даром не нужен.

Почувствовав удавку на шее, Лукашенко прибежал договариваться. Но я наотрез отказался от союза в том виде каким он был при СССР. Только вхождение в состав России на правах отдельных губерний. Тогда и жить все будем одинаково. Или все в дерьме или все в шоколаде. Второй Прибалтики с отношениями в виде дружба-дружбой, а табачок врозь, мне не надо.

Чтобы сподвигнуть батьку на такую крамолу, я подвесил у него под носом морковку, пообещав уступить пост президента объединенной России. Но выдвигаться кандидатом он должен уже как гражданин России.

Хорошо замотивированный Лукашенко инициировал проведение летом девяносто пятого года в Белоруссии, референдума по вхождению в состав России. Результаты референдума поразили всех, как белорусов, так и соседей, особенно поляков, опять получивших на востоке границу с ненавистной Россией.

За вхождение в состав России проголосовало девяносто процентов избирателей, при явке свыше семидесяти процентов. Процесс объединения прошел практически незаметно для Россиян. Белорусы почувствовали и прониклись, получив первые зарплаты в российских рублях и отмену всех пошлин и ограничений.

Литва получила ноту протеста по возврату Клайпеды и части территорий бывшей Белоруссии переданных ей при вхождении в состав СССР, с целью легитимизировать тот коридор прорубленный по ее западной границе в Калининград и похоронить планы по вхождению в ЕС и НАТО.

Началось строительство нефте и газопровода через бывшую Белоруссию в Калининград, сократив трассу будущего Северного потока по дну Балтийского моря вдвое. Поляки предлагали провести газопровод в Германию через свою территорию, но я помня о их гнусном отношении к России в моем прошлом послал их далеко и надолго.

В конце девяносто пятого года прошли выборы в Государственную Думу России по новым правилам. Избранные на местных выборах представители народа — выборщики выбрали из своего состава лучших представителей, прошедших дополнительное обучение в институте государственного управления и успешно сдавших открытые публичные экзамены.

В Думе были сформированы комитеты курирующие различные сферы жизни государства: обороны,экономики, финансов, сельского хозяйства, правоохранения и прочие. К каждому комитету был приклеплен профильный научно-исследовательский институт, чтобы депутаты в своей законотворческой деятельности руководствовались научными исследованиями и заключениями экспертов, а не тем, что левая пятка пожелает. Эти же институты разрабатывали профильные законопроекты по поручению соответствующих комитетов.

Первый шаг к парламентской форме правления был сделан. Осталось только заменить прямые выборы президента на выборы премьера из состава членов Государственной Думы.

Обновленная Государственная Дума единогласно проголосовала за назначение Лукашенко председателем Правительства России и назначила день выборов президента России на шестнадцатое июня девяносто шестого года.

Сразу после встречи нового одна тысяча девяносто шестого года стартовала предвыборная компания.

Я тоже решил поучаствовать на первом этапе, чтобы отобрать часть голосов у коммунистов и либералов и передать их Лукашенко. Иначе шансов против Зюганова у него не будет. Хоть кандидаты и выдвигались инициативными группами, но по факту все они были лидерами своих партий.

На пост президента предъявили претензию еще Жириновский и Явлинский. Успешно выступивший в первом туре выборов в моем прошлом генерал Лебедь, набравший почти пятнадцать процентов голосов, в нынешней истории был назначен командующим Южной группы войск и политикой не увлекался. Бил себя кулаком в грудь, что одним полком наведет порядок в Чечне — вперед и с песней. Только если с полком — то впереди и на лихом коне, а не в штабе с указкой возле карты.

За две недели до выборов я выступил с обращением к народу и снял свою кандидатуру в пользу Лукашенко, предложив провести в следующем году референдум по изменению формы правления с президентской республики на парламентскую. Что-то все цари Российские, после Петра I, плохо кончили. Кого прибили, кого отравили, одних оплевали и в грязь втоптали, других предали забвению. Остальные отличились кто чем мог — то посадками кукурузы, то иконостасами орденов и медалей, сиськами и масиськами. Ни к чему хорошему единоличное правление не привело. Доводить до абсурда как в США, где президент бесплатное приложение к конгрессу и прав никаких не имеет? Пусть уж лучше будет в России государственная автократия в виде избранной Думы и выбранном из ее состава премьере — руководителе государства. Может быть тогда закон станет во главу угла и гарантом и проводником закона будет руководитель государства?

— Я устал, я ухожу, — произнес я на три года раньше свою знаменитую фразу из той истории и подложил свинью Лукашенко и дышащему ему в затылок Пулину, инициировав сбор подписей по вопросу проведения общенационального референдума об изменении политической системы России с президентской на парламентскую республику.

***

— Наблюдаю, движение возле охраняемого объекта, — прошелестел тихий голос в наушнике координатора операции службы безопасности.

— Нарушители?

— Нет, две девушки, очевидно, наши подопечные, под описание подходят, время двенадцать ноль-ноль.

— Минута в минуту, но как они туда попали! Наблюдатель у входа в тупик никого не зафиксировал.

— Не поверишь, командир, не видел — нервно хохотнул наблюдатель, — моргнул и вот они, да они сами не поняли. Сидят на тротуаре возле калитки в слезах и соплях, головами по сторонам вертят. Мистика какая-то!

"Я бы не поверил, но задачу Примаков мне лично так и поставил: "Проконтролировать прибытие подопечных, доложить, взять под негласную охрану, обеспечить вживание в социум". Кто они такие, откуда взялись? Обычные девчонки. Ладно, меньше знаешь, крепче спишь! Задачу выполнил и, слава богу", — успокоил свою совесть куратор операции, набирая по сотовому телефону номер литературного агента.

***

— Ксюша, Ксюхааа, — закрыв глаза, еле слышно шептала женщина, обнимая лежавшую на тротуаре в глухом тупичке молодую девушку, вцепившись побелевшими пальцами в ее руку, — Ксюууша!

Из закрытых глаз женщины текли слезы, капая на грудь девушки.

— Я не смогу без тебя, пусть лучше я, — она бессвязно роняла слова, прижимаясь к дочери из последних сил.

— Мама, ты чего? Отпусти, мне больно!

— Ксюуу, — женщина внезапно замолчала, отшатнулась от девушки, распахнув от удивления глаза и бросилась ей на грудь, целуя, плача, всхлипывая, бессвязно повторяя: — Жива! Слава богу, жива! Где болит? Где? Живая!

— Мама, что с тобой? Где мы?— удивленно воскликнула девушка, приподняв голову, осматриваясь по сторонам.

В поле зрения попал узкий, не шире четырех метров проулок, вымощенный булыжником, заканчивающийся тупиком. Края проулка ограничивали мощные, более двух метров высотой стены, сложенные из дикого камня. Напротив, в паре метров от себя, девушка разглядела ажурную, кованную под старину калитку, с кнопкой домофона рядом на стене.

— Авария, удар, больно, ты не дышишь, темнота, холодно, не верю, — зажмурившись еще сильнее ответила женщина, крепко прижимаясь к дочери, — не верю, это сон, сон!

— Какая темнота, смотри, как солнце светит, припекает как летом! — поразилась девушка, — я помню, как мы ехали с тобой домой из Иркутска и все, открываю глаза, ты на мне плачешь. Как мы здесь оказались? И где мы?

Девушка с трудом вытащила руку, осторожно, по одному, разгибая сведенные судорогой пальцы, приподнявшись села на дороге и обняла мать, нежно гладя по голове, успокаивая как ребенка: — Все хорошо, мама, все хорошо, успокойся, я с тобой, я рядом, — продолжая недоуменно оглядываться.

От волнения и непонятной обстановки у нее закружилась голова. Ехать в машине в конце мая, в Бурятии и внезапно очутиться на старинной брусчатке, где-то явно на юге, это же как надо было так постараться?

Ксения вдохнула несколько раз полной грудью, чтобы успокоиться и почувствовала тонкий аромат зелени, цветов и цитрусовых. Только сейчас она заметила, что забор весь увит вьющимися растениями, а за ним высятся деревья, покрытые ярко зелеными листьями и усыпанные… Апельсинами?

— Как красиво. Мама, смотри! Апельсины растут! Где мы?

Женщина, безвольно лежащая в объятиях дочери, открыла глаза, впившись взглядом в растерянное лицо дочери.

— Ксюша, это правда ты, — дрожащим голосом выдавила мать, обняв дочь. Руки жили самостоятельной жизнью, ощупывая и поглаживая девушку.

Девушка скомандовала бодрым голосом: — Мама встаем, раз-два! — помогая матери подняться и утвердиться на дрожащих ногах и взглянув в ее лицо, ахнула от неожиданности.

— Что? — встревожилась женщина. Девушка заворожено подняла руку и провела по ее волосам, — мамочка, ты такая красивая, молодая, молодая! И смотри, на тебе какой красивый сарафан!

Женщина, не обращая внимания на слова дочери, сказанные, очевидно, в стрессе ответила: — Ксюх, давай определимся, где мы и как здесь оказались.

Крепко держась за руки, дочь с матерью огляделись по сторонам. Тупичок, в котором они очутились непонятным образом, другим концом, постепенно поворачивая, выходил метров через пятьдесят на поперечную улицу, с которой доносился шум проезжающих машин. Возле калитки домофона на стене Ксения увидела прикрепленную латунную овальную табличку с гравировкой.

Ксения потянула мать в сторону калитки: — Мам, смотри!

Не веря своим глазам, женщина прочитала выгравированную надпись на итальянском языке: Улица Радости, 7 "Попова Марина".

Осторожно проведя рукой по табличке, Марина заворожено произнесла: — А когда я итальянский язык понимать стала? — женщина беспомощно оглянулась на дочь.

Ксения нервно хохотнула.

— Тебя только этот вопрос беспокоит мама? — и повела рукой вокруг, намекая на окружающую обстановку, никак не соответствующую маю Забайкалья, — ты в гости приглашать-то собираешься? Попова Марина здесь одна — ты, я совсем даже Зозуля.

— Ксюш, ты что! Как?

— А все вокруг как? Может мы в Раю или в сказке? Хочу сказку! Заглянем одним глазком, — заговорщицки шепнула Ксюша.

— Давай, — неуверенно согласилась Марина.

Ксения шагнула к калитке и нажала на кнопку домофона. В глубине двора раздался мелодичный звон, похожий на удар камертона или гонга. Прошло несколько минут, к калитке никто не подошел. Ксения еще несколько раз нервно нажала на кнопку вызова.

— Видишь, никого нет, пойдем отсюда.

— Мама, неужели тебе неинтересно, — кивнула дочь на табличку, и куда мы пойдем?

Ксения решительно нажала на ручку калитки, та с легким щелчком отворилась, приглашая войти.

***

Докладываю. Подопечные встали, прочитали надпись на табличке, зашли в калитку.

— Принял, продолжать наблюдение.

***

Заглянув в калитку, Ксюша восхищенно воскликнула:— Ух, ты! Какая красота, — оглянулась на замершую в нерешительности мать, взяла ее за руку и втащила за собой в калитку, — смотри! Калитка чавкнула за спиной, закрывшись доводчиком.

Сразу за калиткой начиналась вымощенная разноцветным камнем дорожка, раздваиваясь, огибая большую клумбу, с распустившимися белыми лилиями. Девушки шли по дорожке, причудливо петляющей по плодоносящему саду, перекидываясь невесомым мостиком через журчащий ручей, охраняемым двумя крокодилами по сторонам.

Метрах в тридцати виднелся высокий, но узкий двухэтажный дом, увитый зеленью, с острой крышей, крытой ярко красной черепицей, с самой настоящей башенкой на мансардном этаже. Перед домом было разбито несколько клумб с красными розами. На балкончике второго этажа также стояли горшки с кустами роз.

Марину затрясло от узнавания.

— Мама! Что с тобой?

— Все хорошо Ксюша, — сквозь слезы произнесла Марина, — пойдем дальше, — и устремлено понеслась по дорожке к дому.

Марина поднялась по ступенькам на крыльцо, приостановившись, оглянулась на дочь: — Добро пожаловать домой Ксюша. Это действительно наш дом! — и нажав на ручку, потянула дверь на себя.

Войдя в дом, мать с дочерью огляделись. Сразу с входа они оказались в большом зале с камином. Стены зала, отделанные дубом, были увешаны причудливыми масками. Посреди зала стоял большой, на солидную компанию, круглый стол с тяжелыми, даже на вид, стульями вокруг.

На второй этаж вела винтовая лестница.

Ксения с восторгом воскликнула:

— Камин настоящий, смотри, горит и дрова есть!

Схватив кочергу девушка пошурудила тлеющие угли, поставила ее на подставку, нетерпеливо

воскликнула: — Я туда, наверх, гляну что там, — и унеслась на второй этаж.

На столе стояли фирменная глиняная, открытая бутылка Итальянского вина "Изабелла", два пузатых бокала, зажжённый подсвечник с двумя свечами, тарелка с фруктами и сиротливо лежала пара конфеток "Рафаэлло". Роскошный букет с восемнадцатью розами, в стеклянной вазе, посредине стола.

"Сладкий паек", — вспомнила Марина.

Марина, сразу с входа прикипевшая глазами к столу, подошла и взяла в руки лежащую на видном месте открытку без подписи — "С днем рождения красавицы! Желаю счастья!" Покосившись на убранство стола, Марина взяла в руки сиротливо лежащую папку. Глубоко вздохнув, женщина присела на стул, посомневавшись с минуту, открыла папку и вывалила лежащие в ней документы на стол.

Перебирая документы, женщина выпала из окружающего мира. Ксения, сбрасывая стресс, носилась по лестнице вверх и вниз, валялась на кроватях в спальнях второго этажа, восторженно верещала от вида настоящего телескопа в мансарде, жалея, что сейчас еще день. Гремела посудными ящиками, в огороженной кухонной зоне, хлопала дверью гардероба, обновила спальню на первом этаже, а Марина все перебирала и раскладывала на столе российские зарубежные паспорта на себя и дочь, с открытой, на три месяца, Шенгенской визой. С интересом рассматривала внутренние паспорта с пропиской в Москве: Смоленская набережная, 12, квартира 12, ключи от квартиры с брелком и выбитым на нем адресом, банковские карты, документы, подтверждающие собственность на дом в Италии, датированные одна тысяча девятьсот девяносто шестым годом.

Вздрогнув, от пришедшей на ум неожиданной мысли, женщина вскочила и метнулась к ростовому зеркалу, на стене возле входа.

"Двадцать восемь лет! Мне двадцать восемь! И Ксюше на вид не больше восемнадцати, а число месяц рождения те же самые! Только у Ксюхи десять лет добавлено. Как так может быть?"

В зеркале проявилась неслышно подошедшая сзади дочь. Ксения обняла мать и, положив подбородок ей на плечо, спросила: — Теперь веришь в сказку?

— Теперь верю. Только кто этот волшебник?

— А ты не догадываешься?

— Но так не бывает.

— В сказке бывает все! А эту, — девушка обвела рукой вокруг, — ты написала сама! Смотри, в кабинете на столе лежала. — Девушка подала матери небольшую книжку.

— "Страшная сказка", — прочитала Марина название, — только один человек, кроме тебя, читал написанную мной, после смерти мамы, повесть. И он воплотил ее в жизнь.

— Я думаю, мама, мы его увидим!

— Очень на это надеюсь, — задумчиво ответила Марина, — Ксюш, посмотри на календарь возле зеркала!

— Тридцать первое мая… Мама! У меня сегодня день рождения!

— Оглянись, стол уже накрыт, пойдем праздновать НАШ день рождения!

Девушки уселись за столом. Марина разлила вино из предусмотрительно откупоренной кем-то бутылки в бокалы. Взяла один бокал руку, на второй кивнула дочери. Легонько ударив бокалами, друг о друга девушки пригубили вино, глядя друг другу в глаза.

— За тебя, за нас, за него, — чуть слышно произнесла Марина.

— Мммм, вкусно как, — нарушила тишину Ксения.

Раздался звук гонга. Молодые женщины растерянно переглянулись.

— Неужто сказочник пожаловал? — зачарованно произнесла Ксения.

— Не думаю, давай посмотрим, — задумчиво ответила Марина, подходя к двери и нажимая кнопку открытия замка калитки.

В дом ворвался вихрь экспрессии и энтузиазма.

— Здравствуйте синьора, здравствуйте синьорита! Вы восхитительны! Кто из вас мать, а кто дочь?! Фантастика! — обрушил на девушек водопад комплиментов, ворвавшийся в дом молодой мужчина, — красивее русских девушек нет на свете.

— Аааа вы кто? — протянули девушки хором.

— О, простите меня синьорины! Я сражен вашей красотой, ослеплен, раздавлен, убит! Нет мне прощения. О мама миа, я позабыл все правила хорошего тона! Я ваш литературный агент синьорина Марина, сеньор Капулетти к вашим услугам! Я вел переговоры с вашим представителем в России, готовился к встрече, но не ожидал, что автор книги так очарователен, — мужчина изящно поклонился, — вот моя визитка, я пришел пригласить вас на встречу с читателями, в доме книги в Риме, завтра, в пятнадцать часов. Лимузин будет ждать вас возле дома ровно в двенадцать!

Мужчина с поклоном вручил каждой девушке по визитке. — Один момент, синьора Марина, — молодой человек открыл солидный саквояж и выпростал на свет увесистый кирпич, упакованный в подарочную бумагу. — Вот ваша книга, первый тираж сто тысяч экземпляров. Я взял для вас десять штук. Наверняка вы захотите подписать по экземпляру своим друзьям! — Мужчина, широко улыбаясь, передал девушке перевязанную ярко-красной лентой стопку книг.

—Завтра, я прошу вас дать несколько автографов вашим читателям и кратко рассказать о себе, синьорина Марина. Ваш гонорар будет вручен сразу после встречи с читателями, а я заранее молю вашего согласия! — интригующим голосом произнес агент, — разрешите пригласить вас обеих в ресторан, мне будет завидовать вся Италия!

Девушки смущенно улыбнулись, не выдержав напора темпераментного итальянца.

— Хорошо, мы будем готовы, сказали они почти хором.

— Не смею больше надоедать, милые дамы! Позвольте откланяться, пойду просить солнце встать завтра пораньше! — мужчина склонил голову, резко развернулся и вышел из дома.

Марина перевела взгляд с входной двери на вязанку книг в руке: — Вулкан, а не человек.

— Мам, покажи.

Марина подошла к столу, положила книги на стол, потянув за край ленты развязала бант, и развернула упаковочную бумагу.

Ксения схватила книгу в руки и торжественно прочитала: — Попова Марина, "Как хочется жить!", — перевернув страницу, девушка продолжила, — роман в жанре альтернативной истории. Мама, бери, читай, завтра тебе интервью давать!

— Так нечестно, — возмутилась Марина.

— Второй раз жить тоже нечестно, — парировала Ксения, — раз он так решил, значит так надо!

***

"Петь мне сегодня — не то, чтобы лень,

Да просто устал жить я,

А без любви не родишь ни строки,

Сколько не бейся.

Что-то всё чаще на кухне моей

Стали гореть листья,

Стали всё чаще тревожить звонки

Из Поднебесья".

Третьяков.

"Сижу за решеткой в темнице сырой". Темница хоть не сырая, а прямо номер люкс — для Бутырки. Целых двадцать квадратных метров, вместо толчка присутствует унитаз, огороженный медицинской ширмой, вместо нар армейская койка и даже телевизор с холодильником имеется. Правда в нем шаром покати, посетителей ко мне не пускают и передачки никто не носит. Режим строгого содержания. Стол письменный, стул, да стопка писчей бумаги. Пишу завещание потомкам… секретное.

Чтобы ограничить власть будущих президентов, доверять которым у меня никак не выходило, я и намекнул генеральному прокурору, после своей добровольной отставки: "Я устал, я ухожу", провести всестороннюю проверку своих Указов, решений и поступков в соответствии с действующим законодательством и законодательством бывшего РСФСР.

А я ведь всерьез настроился еще один срок попрезиденствовать. Неплохо получаться стало по сравнению с той историей. Интересно до жути, что дальше будет? Но высшие силы, зараза опять вмешались.

"Вам звонят от бога, запишите номер, да погоди ж немного я ж еще… не помер!"

Я, видишь ли, своей активной жизненной позицией выбрал лимит здоровья этого тела. Ладно, что не вдруг свет выключили. Дали сроку год. Вот так — приснился снова звездопад, в прошлом году, как в день попаданства, и возвестили. Завершай, говорят все дела, нужный импульс развитию общества сделан. Ну да, если это тело в моей реальности работало три-четыре часа, жрало водку как не в себя и прожило до две тысячи седьмого года, то экстраполируя, мне лет шесть уготовано.

Всего лишь импульс, а я-то думал если уж не локомотив истории, то хоть камень в жерновах, для кого-нибудь.

Оценили мои труды…. тем, что и просил. Вспомнил я о своей просьбе только в этом сне: "Я тебя никогда не забуду, я тебя никогда не увижу" — умирая, выкрикивал я в безразличное ничто.

И вот они — живые, молодые.

Поначалу, когда я увидел Маринку в девяносто втором, при посещении столицы Бурятии и вспомнил свою прошлую жизнь, то решил — спасибо, что хоть таким образом, но нет.

Я снова разложил фотографии на столе, любуясь своей ненаглядной, воскрешенной здесь вместе с дочерью. За это, не ерничая, спасибо от всего сердца. Кто же вы демиурги-экспериментаторы?

И все-таки! Как хочется жить! Жить любить, песни петь… Как оно дальше будет? Но мавр сделал дела и мавр должен покинуть подмостки.

Больше всего меня порадовало, что соседнюю камеру обживает Михаил Сергеевич. Да, да тот самый, незабвенный, Горбачев который. Ха, и метров у него квадратных меньше!

В постановлении об аресте, мне инкриминируется нарушение конституции — той самой, принятие которой я инициировал, превышение должностных полномочий, даже халатное исполнение возложенных обязанностей в отношении манкирования правом помилования при рассмотрении апелляций смертников и много еще чего.

Президенту СССР, первому и последнему, бывшему в употреблении, вменили в вину нарушение статьи три Конституции РСФСР, пункта сто восемь гласящей, что "определение государственной границы СССР относится к исключительному ведению Съезда народных депутатов". Так, что Горбачеву предстоит еще и отвечать за незаконную передачу сорока шести тысяч квадратных километров континентального шельфа Берингова моря, осуществленную путем кулуарного межправительственного соглашения, подписанного в девяностом году всего лишь Шеварнадзе.

Этим соглашением Горбачев кроме того нарушил конвенцию по морскому праву, приблизив американскую исключительную зону к Российской, усложнив для России судоходство по северному морскому пути.

Соглашение не было ратифицировано ни съездом депутатов СССР, ни Госдумой, но "партнерам" пофиг. Американцы продают участки на шельфе уже с восемьдесят второго года. Поэтому я в девяносто третьем году уведомил еще Буша, что мы сдаем назад, но назад всегда сложнее, чем вперед. Теперь, на этом шельфе, Россия ловит минтай в сопровождении кораблей тихоокеанского флота, на всякий случай.

А ведь там еще есть и нефть и газ.

Я консорциум замутил, на правах — половину мне, вторую Китайцам, Индийцам и Бразильцам в равных долях, в теоретически своей, Российской части шельфа, если разграничительную линию провести правильно.

Политику территориальных уступок продолжил в той истории и "мой" Ельцин, подарив Китайцам остров Дамасский, политый кровью наших солдат и ряд крупных островов в Хабаровском Крае.

Подавали это как спрямление границ. Как в годы войны — линию фронта якобы спрямляли, а не отступали.

В две тысяча одиннадцатом году Медведев подарил Норвежцам сто тысяч квадратных километров шельфа и морской акватории в Баренцевом и Северном морях. Наши рыбаки ловили там сто пятьдесят тысяч тонн трески ежегодно. Но Медведев решил, что рожа у россиян треснет. А норвежцы, после подписания соглашения, сразу вдруг, нашли там запасы газа на тридцать миллиардов евро. В две тысячи десятом он же подарит Азербайджану несколько дагестанских сел с половиной реки Самур в обмен на дешевый газ для для заполнения европейской трубы.

Путин в две тысяча четвертом отдаст Китаю триста тридцать семь квадратных километров островов в дельте Амура, спрямляя границы, Азербайджану три тысячи гектар альпийских дагестанских лугов в тринадцатом году, и начнет секретные переговоры о мире с японцами вести, а что в них секретного, если Курилы не обсасывать?

Ни одна территориальная уступка кому бы то ни было, не принесла России никаких дивидендов, кроме самолюбования и самоощущения очередного правителя страны причастности к большой политике. Ни технологий нам не дали, ни лицензий не продали. Так по плечу барственно похлопали.

До конца девятнадцатого века Россия только прирастала территориями, а потом как проказа одолела: Финляндия, Польша, Западная Украина и понеслось. Только Сталин поломал частично негативную тенденцию и присуседил Кенингсберг, пол Сахалина с Курилами и у Румынии чего-то оттяпали.

А потом опять, в пятьдесят четвертом году Хрущев Порт-Артур отдал Китаю, хотя срок аренды заканчивался только в семьдесят пятом году. Нагличане вон Гонконг до истечения срока аренды, ни в какую не вертали, намертво вцепились.

В придачу Порт-Артуру мы еще все, что понастроили и кучу военной техники подарили, домой увезти себе дороже было.

В семьдесят седьмом согласились с демаркацией в пользу США двадцати трех тысяч квадратных километров шельфа Берингова моря и опять понеслось — четырнадцать окраин, союзных республик, которые развивались как части единого организма, раз и нет!

Это только в России так земли до хрена, что раздаривать можно? За последние полста лет России кто-нибудь что дарил, хоть пядь, хоть метр?

Я рад безмерно, что принятые Госдумой, по моей инициативе и при моем непосредственном участии, поправки в конституцию и уголовный кодекс в виде пакета статей, за нарушение должностными лицами государства своих обязанностей, повлекшие тяжкие последствия и нанесшие вред государству уже работают — я тому пример и Горбачев. Надеюсь, последующих примеров не будет.

В довесок, коллеге Горбачеву, в обвинение пошло: развал СССР, уничтожение его экономики, подписание ущербных договоров по РСМД и СНВ-1, сдача союзников в "лице" ГДР и самоустранение от исполнения обязанностей, повлекшее массовую гибель людей, в ходе националистических выступлений по всем окраинам СССР.

Развал СССР мне инкриминировали тоже, активно способствовал, панимашь, самой подготовкой, заключением и реализацией Беловежского соглашения, то, что я же его и похерил по минованию надобности не важно. Ну да ладно, сам просил.

Еще мне вменили геноцид чеченского народа в ходе антитеррористической операции и статью за массовое убийство, припомнив Буденновск. Подвергли остракизму за всестороннюю экономическую, энергетическую, транспортную блокаду, прекращение финансирования и насильственную депортацию в Чечню коренных жителей, создание концлагерей и работорговлю — обмен чеченских заложников на русских. Хотя с моей точки зрения я, наоборот, выменивал русских заложников и рабов, на чеченских депортантов.

Также мне инкриминировали смену федеративного устройства на губернское. Нарушение основополагающего Права ООН — Права наций на самоопределение. Никого не пустил в свободное плавание. Загнобил цвет национального самосознания, лучших представителей наций и народов низвел до положения арестантов и беженцев на просвещенный запад. Я этим "беженцам" усиленно помогал, тайно организовывая, руками Примакова, центры поддержки чаяний националистов в странах Европы и США. Эти центры активно приглашали националистов, диссидентов и инсургентов и уголовников всех мастей, оплачивали проезд на благословенную землю политических свобод и даже трудоустраивали. Обратно только никого уже не пускали.

Больше всего я ржал от обвинений либеральной прессы в мой адрес, что под моим руководством экономика России в этом году не превысила экономику СССР образца восемьдесят седьмого года, как указано в пророчестве Вольфа Кейси!

Кейси безупречен и никогда не ошибается. Американский институт изучения наследия имени Кейси заявил об этом с высокой трибуны. Кейси предрек, что Россия объединится с Украиной и Белоруссией, а экономика вырастет в два с половиной раз и превысит СССР? Ан, нет — Ельцин вмешался и все опошлил. Россия объединилась с Белоруссией и Восточной Украиной в составе: Донецкой, Днепропетровской, Луганской, Харьковской и Одесской областей и опередила только лишь экономику РСФСР восемьдесят седьмого года, всего на пятьдесят процентов, а до СССР еще о-го-го! Так, что если уж Кейси сказал, то да, посыпаю голову пеплом, виноват! Уже и не исправлюсь.

Да еще пол Украины по моей вине Россия потеряла — ушедшей в свободное плавание Западной и, не пришей куда рукав, Центральной. Николаевская область осталась с Киевом, так, что выхода к морю, Украина не лишилась, а Одесская область оказалась анклавом как Калининград. Причудливы выверты новейшей истории. Хотя Калининград уже и не анклав, Белорусская губерния наша, и коридорчик, прорубленный мной через Литву, действует.

Прибалты дружной толпой жалуются в ООН, просятся в НАТО, да кто их возьмет, если они находятся в состоянии войны с Россией. Правда война идет только в их умах, как у Украины с Россией в моем прошлом. Здесь я сам объявил им войну за русофобство, неуплату долгов, предъявил претензии по возврату русских и белорусских земель, переданных в пользование за вхождение в СССР, и…. не напал. Объявил экономическую блокаду, перекрыл все границы, автомобильные и железнодорожные трассы. Пусть варятся в своем соку, морем в Европу ходят и торгуют. Подготовкой к отражению Российской агрессии они себя быстрее затрахают.

Статей уголовного кодекса мне навесили — как блох на шелудивом псе. Ход судебного разбирательства транслируют по всем каналам страны. Торжество демократии едрить его!

Пора подводить итоги своего "правления" или самодурства, как сейчас пишет вся либеральная пресса. Эпоха Бориса-кровавого подошла к концу.

Если экономика у нас в долларовом исчислении лишь на пятьдесят процентов превысила РСФСР, то вот в качественном отношении — небо и земля.

Заводов микроэлектроники стало больше в разы. Танков производим меньше втрое, да и то на экспорт. На экспорт же штампуем военные самолеты, эсминцы, ракетные фрегаты и подводные лодки, комплексы ПВО и стрелковку, ну и у себя попутно обновляем. Все базы хранения вооружения и техники расформировали. Часть техники продали предприятиям и гражданам с открытых аукционов, остальное продали по дешевке всяким банановым республикам. Им пойдет, чтобы друг друга пугать, тем более, что после предпродажной подготовки наши Т-52, и Т-64 брутальнее всяких "Абрамсов" смотрятся и эффективней вдвое.

Дорожно-строительной техники производим больше вдвое, сельскохозяйственной — почти как в лучшие годы при СССР, только на порядок качественней и запчастей к ней хоть залейся.

Автомобилей легковых пока маловато в стране, ввоз вторсырья ограничили драконовскими пошлинами — до семидесяти процентов, зато объемы выпуска Московского, Ульяновского и Горьковского автозаводов выросли в пять – десять раз и превысили объемы Тольяттинского АвтоВаза, да еще новые заводы открылись в Новосибирске, Екатеринбурге, Красноярске, Краснодаре, Санкт-Петербурге и Москве.

Единая линейка постоянно совершенствующихся двигателей и коробок, мостов и раздаток, механических и автоматических — счастье любого конструктора. Твори дизайн, покупай и вписывай в свое корыто. Если есть желание покупай лицензию и производи сам. По моим подсчетам сейчас производится вдвое больше легковых автомобилей, чем в той России образца две тысяча двадцатого года. Под четыре миллиона штук в год. Еще пяток лет и потребности автомобильного рынка будут удовлетворены.

Пришлось акционировать под это дело наши автозаводы и четверть акций подарить немцам, в обмен на лицензии и технологии. В накладе никто не остался — им рынки сбыта и вывод войск, нам работающие современные предприятия, оборудование, технологии и лицензии.

Недостаток легкового автотранспорта хорошо простимулировал производство автобусов от микро до междугородних, выпуск которых был налажен не только на всех автозаводах страны, но и на Уралвагонзаводе и Ростсельмаше.

Моя гордость — четырех, а после Иркутска шестиполосный, крытый на треть автотранссиб от Находки до Минска и скоростная железнодорожная двухпутка, Саянские тоннели. Десятки тоннелей от пятисот метров до нескольких километров, чтобы спрямить зигзаги железнодорожных серпантинов в бассейне рек правой, средней и левой Ангасолки и убрать тещины языки Култукского тракта. Скоростные поезда "летают" на скорости, пусть пока, только двести километров в час, но начало положено, дойдем и до "китайских скоростей" следующего века, или "японских".

Строительство автомобильной шестиполосной трассы еще продолжается, но основной участок от Находки до Красноярска построен и запущен в эксплуатацию, в более цивилизованных и ближе расположенных к европейской части страны, процесс еще идет. Основные усилия направлены спрямление всех вихляний и строительство обходных дорог вокруг крупных областных и районных центров. Иначе ни о каких скоростях речи быть не может.

Мой транссиб и программа по строительству жилья, высосали из Китая, по долгосрочным контрактам, всех строителей, дорожников и тоннелепроходчиков, на ближайшие десять лет. Китайцы к нему подключаются и на Дальнем востоке и в Читинской области и через Казахстан, возрождая свой мифический "шелковый путь" за счет, как они думают, России.

Не будет у Китая нежилых городов миллионников, строить пока их некому, все строители калымят в России. Попутно, для обслуживания автомобильных и железнодорожных трасс, через каждые сто километров строились благоустроенные поселки, тянулись линии высоковольтных электропередач и оптоволокна, прокладывались две нитки газопровода до Сахалина и Южных Курил, с ответвлением на Китай в районе Благовещенска.

Дорожники онемели от идеи накрыть всю трассу крышей и автомобильную и железнодорожную. Зато металлургические и сталелитейные комбинаты при деле. Металлочерепицы производим больше всей Европы месте взятой. Накрыли пока только треть. Расходы — черт с ними, сколько еще сэкономим — дороги от снега и грязи чистить не надо, аварий от неблагоприятных погодных условий меньше в разы. Строительство автотранссиба и скоростной железной дороги подстегнуло выпуск автотрейлеров, большегрузных автомобилей,железнодорожных платформ, и контейнеров, новых локомотивов, тепловозов, пассажирских вагонов, электростанций и всей сопутствующей машинерии. Китайцев взяли везде в соучредители и продали в счет оплаты за рабочую силу двадцать пять процентов акций предприятий выпускающих все вышеперечисленное.

Вся оплата за газ и половина за нефть ушли на оплату труда китайских гастарбайтеров, строительство дальневосточных портов и инфраструктуры Транссиба. Еще и должны остались, под будущие поставки газа. Зато есть надежда, что почти научились жить без доходов от продажи газа и нефти.

Может и не назовут теперь страну бензоколонкой с ядерной дубиной. Главное, чтобы в двухтысячные, когда нефть вырастет в десять раз, опять не подсесть на нефтяную иглу.

Для противодействия этому, конституцией и законом установлено предельное, за счет экспорта ресурсов, пополнение бюджета страны не более пяти процентов, остальные средства от экспортной выручки пускаются на развитие производства, в фонд благосостояния нации и распределяются по губерниям, пропорционально численности населения.

Построены огромные торговые терминалы на границе с Китаем, заработали мощные торговые и перевалочные порты в Находке и Владивостоке и все за пять лет.

Дразним американцев лунной программой. Роскосмос запросил у НАСА координаты мест высадки на Луне. Хотим, мол, отдать дань памяти первопроходцам и установить на месте высадки первых астронавтов – лунопроходцев памятный мемориал. Тишина пока… гробовая, в ответ.

В приоритете, более реальная программа — автоматическая орбитальная станция на лунной орбите и отработка посадки и взлета автоматических спускаемых аппаратов к две тысяча пятому году, с проверкой на вшивость "партнеров". Что-то на моей памяти, после "грандиозных" успехов американской лунной программы в следующие шестьдесят лет "партнеры" успех не повторили.

Были говорят мы уже там, но грызут меня сомнения, понимашь, первопроходцы мля.

Правда мои космические прожектеры били себя табуретом в грудь, что Луна пройденный этап в космической программе человечества и надо на Марс усилия направить, опередить американцев, но я, помня, что ни один наш космический аппарат на Марс успешно не приземлился, обломал их надежды — только после Луны. Когда залетаете туда-сюда уверенно, тогда и о Марсе думайте.

Станцию "Мир" продали Ирану, чуть-чуть зарабатываем возя иранских туристов, поддерживая станцию в работоспособном состоянии, нарабатываем опыт эксплуатации и ремонта, модернизации на действующих орбитальных объектах, поддерживая заодно Роскосмос на плаву.

А уж как партнеры "взвились", от счастья, когда НАСА, в девяносто пятом, получило пламенный привет на персидском языке с борта орбитальной станции, переименованной в "Меч пророка".

Мы спроектировали, построили и запустили в прошлом году орбитальную станцию для Китая и Индии. Из полученных в оплату денег хватило на станцию и себе. Запустим ее буквально на днях. Сейчас летаем в составе совместных экипажей с друзьями: китайцами, индийцами и персами, делимся опытом и свои проблемы решаем.

Международную не строим, не треба, пусть европейцы и американцы сами корячатся. Вою было — Россия видишь ли обломала планы на пилотируемую космонавтику всему прогрессивному человечеству. Сами то американцы уже пятнадцать лет орбитальную станцию построить не могут. Дрочатся своими шаттлами туда-сюда на неделю другую. Так что строительство пилотируемых станций мы поставили на поток. На очереди Израиль, Турция, Северная Корея. Европейцы разосрались с американцами и свою замутили, пыхтят корячатся, просят нас двигатели продать. А что и продадим! Роскосмос извозчиком работает, ракеты клепать не успевает.

Адронный коллайдер под Новосибирском, строительство которого началось в теперь далеком девяносто втором, приобретает свои очертания. Кольцевой тоннель длиной тридцать километров на глубине ста пятидесяти метров метростроевцы прокопали и забетонировали еще в прошлом году. Параллельно, все эти годы, проектировали и изготавливали начинку. Новосибирский институт ядерной физики — основной куратор проекта. Гейропейские коллеги искусали все локти и очень просятся в соучастники строительства. Двадцать пять процентов продали им, для придания проекту статуса международного.

А как мне грела душу установка на Никольской башне Кремля рубиновой звезды в ознаменование пятидесятилетия Победы! Пусть единственной, но сам факт! Только никто не поймет шутки юмора, кроме разве Маринки. Да, хотел на Спасской, но увы, не срослось, опять американский пророк ошибся!

Вообще год урожайный на успехи получился. В моем прошлом в это время только война шла в Чечне, вторая, да Ельцина переизбрали, вот и все "достижения". Экономика была в глубокой… в общем, никакая была.

Российских граждан на этот год сто девяносто миллионов. Десять миллионов белорусов и двенадцать миллионов украинцев, вернулись в "родную гавань" вместе со своими землями, жаль только украинцев меньше половины. Но зато осталось территории, в нынешней хохляндии, почти столько, сколько и было в семнадцатом веке при присоединении. Правда историческая восторжествовала. Вторая половина "понаехала" из бывших Союзных. Слава богу, рожать стали и рождается на пятьдесят процентов больше, чем умирает.Половина "понаехавших" — нерусские, но я, еще раз обдумав, решил: "Если едут, язык знают, работают — значит русские". Узбекских и Казахских школ им здесь никто не построит. Не сами, так их дети обрусеют. Люди сыты и работают, развлечений хватает, мелкий бизнес процветает, крупный пока еще не появился, растет из среднего понемногу, не все сразу.

Коррупция и преступность придавлена и боится поднять голову — отчекрыжат. Но пытаются, пытаются. Находятся, понимашь, индивидуумы — а вдруг, вдруг пронесет, не поймают, не доложат, не успеют, не заметят. Всего разок и в тину. "Нас не догонишь!" "Врешь не возьмешь!"

Понемногу поголовье идиотов сокращается, кто к стенке прислонился, кто переселяется ближе, непосредственно к "местам не столь отдаленным", кто сдернуть успел — по ним в международных судах судимся о выдаче. Мы их ворами и взяточниками называем, прогрессивный запад — борцами с тоталитарным режимом". Надо спровоцировать всех оставшихся борцов туда сдриснуть, пусть им популяцию толерастов пополняют. Я к ворам, коррупционерам, взяточникам никогда толерантен не был. Единственное, что можно понять — опухнув от голода украсть булочку хлеба, с прилавка. Но сейчас такого нет и быть не может, на хлеб любой заработать может, пособия по инвалидности и временной нетрудоспособности позволяют поддерживать минимальный уровень жизни. Так что эту часть электората, рекомую господином Лениным как самую близкую к пролетариям, я изничтожал со всей пролетарской ненавистью, вынуждая депутатов бывшего съезда и новой Госдумы все больше и больше ужесточать уголовный кодекс.

Либеральная пресса полощет мое имя как нарушителя всех прав и свобод, и нарушителя основополагающей нормы международного права — презумпции невиновности. Как же! Теперь всем пойманным за руку ворам, мошенникам, коррупционерам-госчиновникам, строителям пирамид, попавшим под "каток" правосудия, членам их семей и закрывающим глаза на этих "товарищей" правоохранителям, надо подтверждать право на обладание земельными участками, собственностью, имуществом, денежными счетами и прочими излишествами.

Причем законодательно ограничение презумпции невиновности применяется только по статьям за коррупцию, хищение и мошенничество.

И никакие слезинки из глаз жен и осиротевших деток во внимание не принимаются. Взамен конфискованного, членам семей, если они не являлись соучастниками, выделяется жилье по социальной норме — двадцать квадратных метров на человека и оставляется на выбор часть имущества первой необходимости. Объем необходимости, определен законодательно суммой не более десяти минималок. С учетом повышения минимального размера оплаты труда, еще никого не оставили без средств к существованию, ложек-вилок, мебелей и бюджет не пострадал.

А в остальном право даже восторжествовало. Прибил если кого или покалечил, при исполнении конституционного долга — защите государственного и частного имущества, чести и достоинства своего лично или других граждан — невиновен. Сообщил о готовящемся преступлении или лично предотвратил — честь и хвала и солидная премия. Правоохранителей тоже премировали, но только по результатам — за раскрытые преступления. Любителей отчитаться за раскрытие преступлений путем фальсификации и подлога укорачивали на голову по всей цепочке от следователя, прокурора, до судьи и нерадивого адвоката. Статья уголовного кодекса за осуждение невиновных, была ужесточена до максимума.

Вооруженные силы сократили до миллиона, армию чиновников уменьшили втрое. Рабочих рук все равно не хватает, особенно низко квалифицированных. Казахи и Узбеки нам в помощь, Китайцы, Западные и Центральные Украинцы.

Это мне тоже припомнили, инкриминировали развал армии и разрушение структуры государственного управления.

Мда…. Ничего, сам просил.

Горбачев ежедневно бузит, протестует, жалуется на невыносимые условия существования. Стучит мне в стенку, паразит, думать мешает. Объявляет голодовки протеста и требует встреч с журналистами. Страшат его сроки отсидки, полученные Хасбулатовым, Руцким и их подельниками. Так как статьи, инкриминируемые ему, более тяжелые — на смертный приговор тянут.

Мне, впрочем, тоже.

Примаков, "Батька" — Лукашевич, Пулин и Чуркин долго отговаривали меня от этого сумасбродства, не понимая моих целей и не принимая такого самоуничижения. Я им ответил: "Я так решил!" Может, поймут когда-нибудь, что я пытался жить по лозунгу: "Все для страны, все для победы!" И без щепок не обошлось. И ответить кто-то должен, так почему не главный "лесоруб"? Для чего мне дали еще целый год?

Примеряю к себе бардовское:

"Ты прости меня, Господи, праведный,

Что на свете живу сгоряча:

Просто рвется душа моя на люди

Под тяжелый топор палача".

С.Трофимов

Может я себе льщу? Все может быть, однако….

"Стали, все чаще тревожить звонки из поднебесья".

Мне ежедневно снятся глаза чеченки-террористки и языки очистительного пламени, в котором корчатся тела убитых и раненых в Буденновске боевиков.

Утешает количество спасенных жизней людей не погибших в результате стихийных бедствий, предупреждение о которых я впихивал на страницы своих книг. Особенно таких как будущее цунами в две тысяча восьмом году унесшее в той истории жизни около двухсот тысяч человек. [49]

Только вот уравнивает ли это мои дела и поступки? Бог рассудит… или люди…или история.

Составляю Примакову список предателей Родины на следующие пятнадцать лет. Пусть перевоспитывает кого можно, кого увольняет, если еще не поздно, или санирует. На сладкое список "вспомненных" маньяков.

Пулин, вырастил себе сменщиков, оставил свою должность цепного пса, и перед выборами в прошлом году был представлен мной народу как… председатель правительства. Пусть набирается опыта государственного управления, никуда от него премьерство не уйдет.

Мое завещание не для всех. Часть его будет засекречена. Часть для открытого распространения, но не раньше две тысячи пятнадцатого года. Думаю, к этому времени ржавые стрелки истории окончательно переведут локомотив "Россия", на другой путь. Может и весь мир следом подтянется. Ведь этот голос "звезданутый", заценил положительно мою деятельность, импульс я придал чему-то и куда-то.

Есть и еще один список — "украденных песен". Хотя я и старался привлечь их авторов в качестве исполнителей и "дарил" им авторские права, но не всегда получалось. Одни еще не доросли, другие не созрели. Стихи и музыка — они тоже требуют опыта, как жизненного, так и актерского и исполнительского. Часть песен не появилась из-за изменения истории. Все, что припомнил я включил в этот список.

Больше всего меня гложет потеря, о которой никто никогда не узнает — Сергей Куренков. Успешный бизнесмен в той и этой действительности, в этой ему "подфартило" больше. В новых экономических условиях у него поперло. Бизнес процветал, пока не нашелся один из недобитых первых секретарей обкомов КПСС, пожелавший наложить на успешное предприятие лапу в интересах своего сыночка. Куренков пропал без вести. Новоявленного бизнесмена вычислили и прислонили к стенке. А песен написанных Сергеем о неразделенной любви, никто не услышит в его исполнении. "Загляну в глаза твои озерные", "Обожаю я тебя, обожаю". Только три песни я и помню, передам их Трофимову, пусть споет, у него душевно получается!

Может Куренков здесь и не написал бы их — от очень успешного бизнесмена любимая уйдет ли? Слабое утешение — как потери от дружеского огня, вроде и врагу не в заслугу, а все равно обидно.

"Я, превратившись в белое облако

Прилечу к тебе, приплыву

Сердце тихонько, души моей колокол

Зазвучит наяву"

Эх Сергей, Сергей, как же ты так, неосторожно. Твоими стихами можно признаваться в любви. Я настоял на включении их в учебник литературы за одиннадцатый класс, в главу современной поэзии. Теперь стихи Куренкова учат в школах наряду с Пушкинским: "Любовь еще быть может, в моей душе угасла не совсем…".

"Я, обратившись белою птицею

Прилечу к тебе, приплыву

Разными песнями, разными лицами

Я тебя захочу".

Твоими песнями я прощаюсь со своей любимой.

Претензии ко мне еще и за то, что я хартию прав человека похерил, статью 11.1 и 11.2 лишив болезных, террористы которые, права на гласное судебное разбирательство с защитой и наложив наказание более тяжкое, чем было предусмотрено на момент совершения преступления.

Здесь можно было бы и поспорить, когда я летел руководить разгромом банды под предводительством Басаева, президиум Верховного Совета уже голосовал за внесение изменений в уголовный кодекс по статье за терроризм, о чем гражданам всей страны стало известно прямо в ходе заседания. Телевидение снимало весь процесс обсуждения, прений и голосования и находящиеся в шоке, от стремительно разворачивающихся событий депутаты не рискнули отклонить поправку.

Так что "судил" я по нужной статье и даже очень гласно, правда быстро и без права на защиту. А чего тянуть, суду, в моем лице, и судебным заседателям в лице разгневанного народа, было и так все предельно ясно. То, что потенциальные обвиняемые в этот момент телевизор не смотрели, кто им злобный Буратино? Но, лицо Российское правосудие должно сохранить, как и свою репутацию, перед мировым, едрить его, сообществом. Так, что, увы — виновен.

Другого утырка — Радуева, дезертировавшего из Вооруженных Сил России Масхадова, Яндарбиева и еще некоторых, кого упомнил, превентивно зачистили волкодавы ГРУ и службы безопасности, используя разведданные космического и авиа наблюдения, радиоразведки и донесения агентуры. Кого взорвали, заминировав дорогу по маршруту следования, где-то снайперы постарались, на Радуева не пожалели ракеты с головкой радионаведения, не знал "бедолага", что радиопередающие устройства должны выноситься от командных пунктов и пунктов управления.

Затруднительно, что-либо противопоставить машине государственного наблюдения, контроля и подавления, пытаясь спрятаться на площади сто на полтораста километров. Да они и не прятались особенно, щеки надували, делили нефтяные делянки — нелегальные скважины, тренировочные лагеря открывали, по радио трещали непрестанно. Наши РЭБовцы с ног сбились в поисках переводчиков, сканируя их переговоры. Проводная телефонная связь в республике, вот незадача, накрылась медным тазом от "случайного" возгорания на Грозненском узле связи. Там где мы не могли прослушать и перевести, или использовались подаренные зарубежными "коллегами" средства шифрования, все переговоры просто глушились, а если радиопеленгация достоверно показывала на лесные массивы или горы, после космической и авиационной доразведки наносился бомбовый или артиллерийский удар. Дислоцирующиеся во всех военных округах, бригады РЭБ, развернули целую сеть пунктов наблюдения и радиоподавления. Так, что прогресс телекоммуникации и связи в Чечне стремился к нулю — на уровень посыльных и нарочных.

Со стороны Назрани и Хасавюрта до Грозного, войска национальной гвардии и вооруженных сил "прорубили коридоры" и взяли под охрану маршруты эвакуации русскоязычного населения из Грозного. А дальше не пошли. Людей эвакуируем, желающих жить в России поддержим, а от остальных отгородимся блок постами, превентивно накрывая бомбовыми ударами бандгруппы,стремящиеся вырваться на оперативный простор.

Придется мне еще и отвечать, что в Чечне граждане у меня другого сорта — которые чеченской национальности, без права на свободное передвижение по России. Только при наличии вызова с места работы или оплаченной путевки с билетами к месту отдыха туда и обратно. Лишил я, своим антиконституционным указом, весь народ с чеченской пропиской права на свободу передвижения.

Виновен? Да виновен! А как сделать, чтобы бандота по стране не шастала? Ну, теперь пусть другие думают, я своим последователям в послании подробно расписал про "Норд-осты", взрывы станций метро и жилых домов, теракты в электричках, поездах и самолетах.

Какой-то шум подозрительный из коридора раздается, гомон как от толпы народа.

Я встал из-за рабочего стола и сделал несколько наклонов, покрутил головой, помахал руками, чтобы разогнать застоявшуюся кровь. Зарядка типа, производственная. Подойдя к двери, я приложил ухо к глазку наблюдения и прислушался.

"Ба, да это к узнику совести, моему соседу Горбачеву, журналисты припожаловали!"

— Я уверен, мы придем в суде к консенсусу! — возвысил голос Горбачев, надрывая связки. В гулком тюремном коридоре его слова разносились вполне отчетливо, — я все силы положил для утверждения истинной свободы слова в стране, победе плюрализма. Именно с моей подачи была исключена пресловутая статья конституции СССР, положившая конец к единоличному правлению коммунистической партии. Благодаря чему мы имеем то что имеем, в первую очередь возможность так свободно общаться!

"О, как завернул, плюралист-то!"

— История еще даст оценку моего вклада в победу истинной демократии в нашей стране!

"Даст, даст, а кто даст тот педе… Стоп, это для будущих европейских толерастов лозунг. Догонит тебя каток истории Михаил Сергеевич и еще раз даст, оценит твой вклад, взвесит и отмерит, полной мерой, надеюсь".

— Газета "Tribune de Genève", Михаил Сергеевич! А как вы прокомментируете свой арест?

— Произвол властей! Ангажированные правоохранительные органы, несовершенная судебная система и поиски виновного в происходящем бардаке. А чего его искать — вон он виновник, в соседней камере сидит. Мой фонд предлагал внести миллион рублей залога, чтобы меня выпустили под подписку о невыезде! Но суд отклонил апелляцию моих адвокатов под надуманным предлогом, видите-ли на свободе я могу повлиять на ход следствия.

— Газета…, — Горбачев прервал журналиста и добавил на предыдущий вопрос: — Я глубоко уверен, что ни дела, ни следствия никакого не будет, все высосано из пальца и рассыплется еще до суда, как карточный домик.

— Газета "New York Times", — все-таки сподобился задать вопрос предыдущий, судя по голосу, журналист, — Что вы скажете о вашем товарище по несчастью Ельцину? Весь мир в шоке, замер в ожидании, бывшие президенты СССР и России находятся под следствием, по очень серьезным обвинениям!

— Не товарищ он мне, ни настолько не товарищ, — раздраженно выкрикнул Горбачев, — Это Ельцин развалил СССР, силой отстранив меня от власти, он и только он виноват в тех бедах, что обрушились на Россию!

Вдумайтесь! За пять последних лет экономика того огрызка, что остался от СССР и принял на себя его обязательства, так и не достигла того уровня, когда я пришел к власти. О каком развитии может идти речь? Разрушены все экономические и культурные связи, Украина воссоединилась с Россией, потеряв больше половины своей территории. Стоило для этого разбегаться?

Политика Ельцина — этой неконструктивная политика шантажа и выкручивания рук, как к бывшим братским республикам, так и к странам дальнего зарубежья, приведшая к полной изоляции России прогрессивным западом. Все за что я боролся разрушено. На разрядке поставлен крест. Россия вышла из договоров о сокращении стратегических наступательных вооружений породив новый виток законченной мной и Рейганом холодной войны!

— Насколько я знаю, господин Ельцин находится в соседней камере, — добивался лишь ему известной цели журналист, — я предлагаю адресовать ему ваш вопрос об ответственности за развал страны. Как вы думаете, коллеги?

Коллеги поддержали журналиста слитным одобрительным гулом. Раздалось несколько характерных щелчков затворов фотоаппаратов. Гул и шарканье ног приблизились к месту моей отсидки.

"Интересно, кто дал разрешение на подобный фарс? Меня никто не предупредил. Наверно начальник Бутырки свое реноме, с финансовым положением заодно, так ненавязчиво поправляет. Ничего, "и тебя вылечат". Я быстро отошел от двери и занял место за рабочим столом. Сам стол я еще при вселении в камеру переориентировал, чтобы видеть входящих в нее.

Тюремный надзиратель, погремев ключами, распахнул дверь, и я прищурился от ослепивших меня вспышек фотоаппаратов.

В камеру один за другим просочились несколько журналистов и фотокорреспондентов, последним возле дверей утвердился заместитель начальника следственного изолятора, старательно отводя от меня взгляд.

— Здравствуйте господин Ельцин! — торопливо подошел один из них к столу, тыча мне в лицо микрофоном, — я корреспондент газеты "Süddeutsche Zeitung". Скажите как, вы оцениваете свою роль в распаде СССР? Ощущаете ли свою вину?

Остальные журналисты затаили дыхание, максимально приблизившись к столу, вытянув микрофоны на выносных штангах в мою сторону.

Я откинулся на спинку стула и, задумчиво пожевав губами, с издевкой процедил:

— Вам, что предыдущего клоуна не хватило? Гастроли выездного цирка шапито устроить решили? Убрали быстро свои фаллоимитаторы, пока я не определил для них более достойное место и потрудитесь очистить помещение.

Опешившие рожи акул пера были мне достойной наградой, фотокорреспонденты защелкали камерами, запечатлевая меня для истории.

— Вон! — угрожающе рявкнул я, поднимаясь из-за стола и взявшись за спинку стула, — идите нах… к Горбачеву, — в последнюю секунду я скоординировал их пеший маршрут.

Журналисты испуганно отшатнулись назад. Заместитель начальника СИЗО демонстративно нравоучительно призвал меня к порядку: — Арестованный, прекратите хулиганство, а то будете привлечены к ответственности за нарушение правил внутреннего распорядка.

— Все вон! — буром попер я вперед, замахиваясь стулом.

Незваные посетители выскочили в коридор. Стоящий наготове надзиратель захлопнул дверь камеры и лязгнул засовом.

***

"Мне звонят от Бога — Запишите номер!

Да, погоди немного, я ж еще не помер".

В.Третьяков

Я вышел из автозака и, улыбнувшись, вдохнул полной грудью свежий воздух, подставляя лицо ярким лучам весеннего солнца. От машины до входа в здание суда силами полиции обозначили коридор, с обеих сторон сжимаемый представителями прессы, выкрикивающими свои обязательные мантры, зная, что ответа не будет: "Скажите, вы признаете себя виновным в геноциде…, Как вы прокомментируете заявление…. На что вы рассчитываете…". Фотокорреспонденты слепили вспышками, снимая для истории мое продвижение на Российскую Голгофу.

Я, гордо подняв голову, с улыбкой шел по тесному проходу, не обращая внимания на мышиную суету вокруг.

В зале суда меня усадили за деревянный барьерчик, ладно хоть не в клетку, стоящую напротив. Зал суда был полностью забит планктоном, с которым мне довелось поработать, привлекаемым в качестве свидетелей обвинения, моими соратниками и журналистами. Несколько квадратных метров выбили себе видео-операторы известных Российских каналов, для съемки столь исторического действа.

— Встать, суд идет! — громогласно объявил секретарь суда при входе судьи в зал.

Я терпеливо слушал, как судья зачитывал состав обвинения, перечисляя инкриминируемые мне многочисленные статьи уголовного кодекса. К счастью именно ко мне была применена процедура упрощенного делопроизводства, без зачитывания полутораста томов уголовного дела.

От адвоката я отказался еще на этапе следствия, сказал, что сам буду себя защищать. Но защищаться должен ведь невиновный, а я виновен, без сомнения, поэтому соглашался со всеми пунктами обвинения.

Легкая усмешка не сходила с моего лица, заставляя нервничать свидетелей обвинения, дающих свои показания.

Закончив зачитывать материалы дела, заслушав показания свидетелей, судья предоставил мне последнее слово, перед уходом для подготовки обвинительного приговора.

Наступила настороженная тишина. Фокус камер и всех присутствующих в зале, переместился наменя.

Я неторопливо встал и прошелся глазами по залу суда. Уважительно чуть склонился судье, ободряюще улыбнулся Примакову и Пулину, зацепился на долгую минуту глаза в глаза с Наиной и Татьяной, виновато улыбнулся, задержался на главных свидетелях обвинения, скучковавшихся отдельной группкой вместе с представителями либералов, возглавляемых Явлинским и удовлетворенно оскалился, когда они засуетились глазками, кое-кто даже потупился от стыда и неловкости. Повернувшись к телеоператорам я застыл, смотря прямо в камеры.

— Я не виновен! — припечатал я твердым голосом, слушая зарождающийся ропот протеста, краем глаза видя, как огорченно ссутулился Примаков, а Пулин одобрительно кивнул головой, — не виновен, перед ними, — я ткнул рукой в сторону свидетелей, — не этим тварям меня судить.

Глухой ропот протеста "прогрессивной общественности" погасил судья, сделав мне замечание о неуважении к суду.

Глубоко вздохнув, я продолжил:

— Но, я виновен! Виновен, перед тобой мой народ. За то, что не смог придушить всех кого следовало. Не успел, не уберег тех, кого было можно сберечь. Я горжусь тем, что получилось в итоге, горжусь той Россией, которую мы строили вместе с вами. Я счастлив, что мою страну уважают друзья и опасаются недруги. Говорят мои руки в крови, говорят я палач. Николай Кровавый…

Медленно обведя глазами притихший зал я любезно улыбнулся в сторону лидера либерального крыла, давшего мне кличку. Явлинский икнул и неожиданно испортил воздух в полной тишине.

Я поднял руки перед собой и сжал кулаки.

— Я старался, — бросил я в звенящую тишину зала, — я очень старался! Мне повезло стать палачом для всякой твари и гнуси. — Удерживая взглядом Явлинского я кровожадно ухмыльнулся, заставив его отшатнуться. Кто-то должен был быть ассенизатором, санитаром и дератизатором. Я старался взять все на себя, освободить вашу совесть от этой вины. Как у меня получилось… когда-нибудь вы оцените. Я знал, на что шел, и давно осудил себя сам. Я освобождаю вас от суда надо мной. Я виновен и я отвечу! Прощайте.

Я сел на свое место, оперся спиной на стену, сложил руки на груди, опустил подбородок на грудь и прикрыл глаза.

"Где ты… звездопад?"

Сознание плавно отключило органы слуха и зрения. В этот раз я не стал бороться и позволил увлечь себя звездному потоку, растворяясь в его безмятежности с последней мыслью: "Я люблю тебя Марина".

После окончания речи бывшего президента в зале суда поднялся гвалт. Недовольные выкрики либералов, скороговорка репортеров записывающих на диктофон свои комментарии к его речи, одобрительные слова поддержки, все слилось вместе в непередаваемую какофонию.

— Тишина в зале суда! — колотил судья молотком по подставке. — Тишина, или все будут удалены из зала.

С великим трудом добившись видимости порядка, судья торопливо изрек:

— Суд удаляется для вынесения приговора.

Телекамеры переместили фокус на судью.

—Встать, суд идет — скомандовал секретарь.

Все присутствующие поднялись на ноги. Судья не двигался с места, удивленно смотря на вольготно сидящего Ельцина, устало прикрывшего глаза.

— Обви…, судья смутился и после недолгих колебаний решительно произнес, — Борис Николаевич, встаньте, пожалуйста.

Телекамеры и взгляды участников процесса скрестились на нарушителе регламента.

Ельцин, даже не вздрогнул, продолжая сидеть в той же позе.

— Борис Николаевич, — судья прервался от внезапной догадки, вспомнив последние слова Ельцина: "Я освобождаю вас от суда надо мной", внимательно присмотрелся и торопливо распорядился, — врача, врача в зал!

Примаков встал со своего места и под перекрестными взглядами присутствующих подошел к барьеру. Наклонившись, Примаков посмотрел внимательно на своего соратника и тихо прошептал: — Прощай, старый друг, — повернулся лицом к залу и, глядя в камеры, дрогнувшим голосом произнес, — он уже не подсуден вам, он ушел на высший суд, — сгорбившись, в полной тишине, Примаков вышел из зала суда.

Наина Иосифовна всхлипнула и упала на пол потеряв сознание.

***

Возле сталинской "высотки" остановилось такси и из салона выпорхнули две девушки. Рассчитавшись с таксистом, доставшим из багажника два объемных чемодана на колесиках и пару спортивных сумок, девушки в два приема подтащили багаж к подъезду и замерли в нерешительности.

— Давай мама, не тяни, хватит сомневаться, — дернула за руку девушка помладше возрастом, оглядываясь по сторонам.

— Пойдем вначале, к нам. Затащим барахло и налегке, — откликнулась Марина, доставая из сумочки ключи от квартиры с таблеткой домофона.

Просторный лифт вознес путешественниц с грузом на шестой этаж и плавно остановился.Девушки шустро вытащили чемоданы и сумки на площадку.

— Всего две квартиры? — удивилась Ксюша.

— Наша левая, — побледнев от волнения, хрипло крякнула Марина.

— А бабушка дома, интересно или нет? — оглянулась в сторону соседней квартиры Ксения.

— Ксюша! Меня всю трясет и колени подгибаются, — отрицательно замахала руками Марина.

Разгрузившись, отдышавшись, пробежавшись по всем помещениям четырехкомнатной квартиры, заглянув во все шкафы и шкафчики, распотрошив чемоданы и повосхищавшись теплой, уютной обстановкой, девушки в растрепанных чувствах присели на тумбу возле выхода.

— Да, поражаюсь все больше и больше, хотя кажется уже и некуда, — покачала головой Марина и посмотрела на часы. — Пора, нет? Уже восемь вечера.

— Пойдем, — подпрыгнула от нетерпения Ксюша, схватив в охапку раздувшийся пакет с приготовленными сувенирами.

Девушки вышли в коридор, Марина закрыла дверь на ключ и подошла к двери напротив. Ксения пристроилась сзади, выглядывая из-за плеча.

— Жми, — Ксения ткнула мать пальцем в бок.

— Ай! — воскликнула от неожиданности Марина, вдавив кнопку электрического звонка.

За дверью пробарабанили по полу детские шаги.

— Кто там? — донесся тонкий голосок. Девочка распахнула дверь, не дожидаясь ответа и, приоткрыв рот, уставилась на нежданных гостей.

Марина, потеряв от удивления дар речи, уставилась на свою дочку, какой она была сорок лет назад в ее памяти.

— Ксюша, кто пришел? — донесся из кухни женский голос.

— Мама пришла, — пискнул ребенок, и неуверенно, но твердо добавил, оглянувшись на кухню, — ЕЩЕ одна мама.

Из кухни выглянула пожилая женщина, с перекинутым через плечо полотенцем, держа в руках тарелку с кексом.

— Марина, ты откуда такая нарядная, — потрясенно воскликнула женщина, переводя взгляд на открывшуюся дверь кабинета, из которой с любопытством выглянула еще одна Марина. Тарелка с кексом грохнулась о пол. Женщина схватилась за косяк. Обе Марины бросились к матери и, подхватив ее дружно с двух сторон, повели в зал.

— А ты кто, — ткнула пальцем девочка во вторую гостью.

— Я твоя сестричка и меня тоже зовут Ксюша, — неуверенно ответила девушка, ставя пакет с подарками на пол прихожей.

— А тут, что — ткнула пальцем в пакет девочка.

— Подарки, — откликнулась Ксения.

— Пойдем к мамам и бабушке, — серьезно сказала девочка, протягивая руку.

Обе Ксюши подошли к залу и заглянули в дверной проем, не решаясь войти. На уютном угловом диване сидела Ксюшина бабушка, только что пришедшая Марина плакала навзрыд, уткнувшись носом в плечо матери, ничего не понимающая, вторая Марина внимательно разглядывала странную посетительницу.

Через пару минут гостья успокоилась и, отстранившись, сказала дрогнувшим голосом: — Здравствуй мамочка.

— Это, что, съемка скрытой камерой? — сделала неудачную попытку пошутить хозяйка квартиры.

— Бабуля, это значит, что у тебя теперь две дочки, — пришла на помощь матери Ксения, решительно входя в зал, и посмотрев на державшуюся за руку девчушку, добавила, — и две внучки.

Пожилая женщина с жадным любопытством разглядывала обеих девушек, пытаясь найти различие, но кроме одежды, сильно загорелого лица и припухших от слез глаз гостьи, ничего не видела. Посмотрев пристально на вторую девушку, женщина находила в ней все больше и больше знакомых черт, черт своей внучки стоящей рядом. Ощупав глазами всех присутствующих, женщина воскликнула:

— Но так не бывает!?

— Вторая Марина, надеясь на чудо, и страшась ошибки, недоверчиво уточнила: — Расскажите нам кто вы и откуда?

— Это долгая, непростая и невероятная история, — вздохнула гостья, переглянувшись с дочерью, — сейчас мы ваши соседи напротив, а…. год назад нас не было в живых.

Оторопевшие хозяева квартиры молчали, не зная, что ответить на такое невероятное заявление.

— Многого мы и сами не понимаем, для нас это еще большая фантастика, чем для вас. Давайте мы расскажем все по порядку и пойдем к себе. А вы спокойно обдумаете и обсудите.

Женщина приступила к краткому рассказу своей жизни, бегству из ударившейся в национализм Молдавии, жизни в Бурятии в другом мире, смерти матери от болезни почек в две тысяча четвертом году, о своей смерти в дорожно-транспортном происшествии в две тысяча шестнадцатом, за три дня до дня рождения Ксении. О чудесном появлении-воскрешении в Италии тридцать первого мая, в тенистом тупичке, напротив калитки в сад, латунной табличке на заборе и выбитой на ней своей фамилии. О восхитительном доме и саде, букете любимых цветов-лилий и открытке с пожеланием счастья на день рождения, своей неожиданной карьере писательницы и таинственном, так и не объявившемся, доброжелателе все это воплотившем в жизнь и поселившем их на одной площадке со своими двойниками из этой реальности.

Сидевшая рядом с пожилой женщиной копия Марины задумчиво произнесла:

— И мне, ежегодно, четвертого сентября, посыльный приносит букет лилий с открыткой без подписи: "Желаю счастья". Первый такой букет мне подарили на день рождения пять лет назад, прямо возле школы в Улан-Удэ, по поручению президента. А через три года, состоялся невероятный конкурс литераторов и приглашение на работу в Москву как победителю. Даже квартиру дали.

— Похоже у нас один на всех добрый ангел, — заключила гостья, выкладывая, на знакомый по прошлой жизни круглый, раскладной стол документы, — вот, наши паспорта, мои книги, фотографии дома и сада, смотрите, изучайте, а мы пойдем к себе, отдохнем. Столько впечатлений, голова кругом.

Марина встала и пошла на выход из зала. Обернувшись в дверном проеме, девушка твердо сказала, смотря матери в глаза:

— Мама, тебе надо срочно обследоваться, проверить почки!

— Уже обследовалась, — задумчиво ответила женщина, глядя на вновь обретенных родственников, — все очень странно, но теперь понятно…. Два года назад по приезду в Москву, при устройстве на работу, меня направили на профессиональную медкомиссию. Выявили вялотекущий хронический гломерулонефрит. Как почетного работника образования, я очень поразилась такому вниманию, меня положили в палату "Люкс" клиники Пирогова и лечили целых три месяца. Каждые полгода теперь прохожу обследование и поддерживающую терапию.

— И как? Помогло лечение?

— Чувствую себя замечательно!

— Это здорово! — светло улыбнулась Марина, перевела взгляд на сидевшую рядом с женщиной свою ровесницу, подмигнула, — прорвемся, сестренка!

***

04 июля 2010 года.

Комбриг Иван Залупенько, сидящий в припаркованном Ролс-Ройсе на автостоянке площади Лас-Вегаса, напротив копии статуи свободы, довольно оскалился в предвкушении утреннего сюрприза жителям и гостям Лас-Вегаса.

Прапорщик Череззаборногувысокоподнимайло в марте девяносто первого года получил предложение от которого было трудно отказаться — поменять фамилию на Залупенько и возглавить создаваемую частную военную компанию с неограниченным государственным кредитом.

Пройдя путь от прапорщика стройбата до командира бригады наемников, численностью пять тысяч человек, Залупенько, негласно подчиняющийся единственному человеку — директору службы безопасности России Примакову, скрупулезно выполнял поставленные перед бригадой задачи, являясь костью в горле и занозой в заднице всем внешнеполитическим начинаниям американского Госдепа и частных военных кампаний США по всему миру.

Стрелки часов приближались к пяти утра. Самые стойкие игроманы уже проигрались в пух и прах и рассосались по гостиницам, другие страждущие еще не проснулись.

Стрела тяжелого крана плавно пошла вверх, стальные канаты натянулись, загудели и двадцатитонный груз, закутанный в брезент, оторвался от трейлера.

— Вира, скомандовал прораб Майкл из нанятой компании по перевозке тяжелых грузов. Обозначив место выгрузки Майкл отошел в сторону и внимательно наблюдал за ходом работ.

После установки груза на место рабочие споро отстегнули крепления, сняли и смотали трос. Водитель подъемного крана разблокировал и свернул домкраты, махнул рукой на прощание и двинулся на выезд с площади.

Залупенько вышел из машины, дверца лимузины сыто чавкнула выпуская пассажира. Подписав сопроводительные бумаги по доставке груза Залупенько проследил за отъездом прораба и махнул рукой, подавая сигнал припаркованному недалеко автофургончику.

Поморгав проблесковыми маячками возле Залупенько притормозил полицейский Мерседес. Коп афроамериканец вышел из автомобиля и представился: — лейтенант Майкл Харрис, ваши документы?

Залупенько приглашающее кивнул головой в сторону Ролс-Ройса, из которого уже вывалился напарник с кейсом.

Изучив наряд на погрузочно-разгрузочные работы и копию постановления мэрии по проведению фестиваля свободной любви полицейский, съедаемый любопытством, спросил кивая головой на замотанный брезентом груз:

— Что там?

— А давайте посмотрим, — с готовностью откликнулся Залупенько, — помогите стянуть брезент.

Расстегнул крепления накидки, Залупенько вместе с полицаем стянул за край брезент, освободив скульптуру.

Пораженному Майклу предстала семиметровая бронзовая скульптура мускулистого, курчавого мужчины негроидного типа протянувшего руки в порыве страсти своему визави — стройному как тростинка парню, со светящимся от нежности лицом и вытянутыми для поцелуя губами, поднявшим согнутую назад в колене ногу от страсти и восторга.

Помолчав для приличия, Харрис поднял вверх руку с оттопыренным большим пальцем и округлив глаза протянул одобрительное: — о-о-о-о! — Долженствующее означать полное согласие с политикой "партии и правительства" всемерно поощряющих однополую любовь.

Дождавшись отъезда полиции, Залупенько облегченно вздохнул и, наконец, приступил к завершающему этапу операции.

Подъехавший грузовичок тормознул напротив скульптуры, водитель выскочил и, включив подъемник, опрокинул борт, высыпав под ноги влюбленным геям тонну свиного навоза.

Водитель воткнул в кучу рейку с фанеркой с надписью: "Привет из будущего!"

"Смешно будет, если Мичиганский университет изучения наследия Вольфа Кейси, всерьез решит, что я лично навалил эту кучу", — схохмил про себя Залупенько.

Убедившись, что получившаяся композиция соответствует странице двести пятьдесят пять книги американского писателя Вольфа Кейси: "Что день грядущий нам готовит? ", комбриг удовлетворенно кивнул головой и укатил по своим делам, оставив сюрприз на волю случая.