Когда придет Волчок

Без страховки

– Слушай, Башмачков, – зашептала Лина, когда они вышли в коридор, – у меня созрел план.

– Когда ты так говоришь, мне становится страшно! Многолетний опыт общения с тобой подсказывает, что за этим признанием последует какая-нибудь рискованная глупость.

Башмачков пристально взглянул на Лину, но та невозмутимо продолжала:

– Предлагаю обыскать комнату Биркина не вечером, когда все будут сидеть в номерах и кропать свои бессмертные творения, а сейчас, когда писатели двинут в зал после перерыва. Новые чтения затянутся часа на полтора, и никто не обратит внимания на наше краткое отсутствие. Пятнадцать минут небольшого риска – и все дела!

– Придется пропустить выступления других авторов и бесценные комментарии коуча! За что мы денежки Ильинской платили?!– проворчал Башмачков.

– Небольшая потеря! Ты все равно никого кроме себя не слушаешь, – оборвала его Лина и потащила приятеля на второй этаж.

– Лезь первым, – скомандовала она, оказавшись с Башмачковым на своем балконе. – Потом подашь мне руку.

Длинные ноги литератора легко перемахнули через низкую перегородку. Затем он протянул Лине руку и быстро втащил ее на балкон, располагавшийся справа от ее номера.

– Ой, кажется, балконная дверь закрыта! – с ужасом прошептала Лина. – Об этом я не подумала.

– Спокойно, Холмс! – Здесь есть тот, кто думает за вас!

Башмачков нажал на гребенку, оставлявшую в балконной двери щелку для проветривания, слегка расшатал ее, и дверь медленно, хотя и с громким скрипом, открылась.

– Хорошо, что в сентябре не слишком рано темнеет, – прошептала Лина, – давай не будем зажигать свет! Нас могут заметить со стороны парка.

– Интересно, что ты надеешься найти в комнате после генеральной уборки? Отпечатки пальцев убийцы? Следы крови? Короче, ищи что хочешь, только быстрее! – проворчал Башмачков.

Лина оглядела комнату, где еще недавно жил добродушный человек и неплохой писатель Борис Биркин. Она слышала, что в девяностые, еще до появления интернета, молодежь зачитывалась его историческими романами, а потом читатели переметнулись к более скандальным и раскрученным авторам. Увы, слава – дама ветреная, редко у какого автора задерживается надолго.

Комната была уже прибрана. В ожидании нового гостя горничная заправила постель свежим бельем, сверху на кровати лежало уголком отглаженное покрывало. Ничто не напоминало о трагедии, случившейся два дня назад. Телевизор, кофе-машина, зеркало над письменным столом… Ничего особенного, типичный стандарт «три звезды»,

– Тише! – прошептала Лина, отодвигая ящик стола почти до упора, – кажется, я что-то нашла.

В коридоре раздались шаги и через пару секунд они услышали, как ключ в замке медленно поворачивается. Сердце у Лины застучало громко, как отечественный холодильник преклонного возраста.

– Лезем обратно! – скомандовала она.

– Поздно! – прошипел Башмачков и втолкнул ее в ванную комнату.

Они стояли там, тесно прижавшись друг к другу и старались не дышать. От Башмачкова пахло тем же одеколоном, что и двадцать лет назад, когда они познакомились. Забытый мужской аромат, терпкий и манящий, а еще колючий подбородок, который уперся ей в затылок… Черт побери, «подходящее» место для ностальгии! Лина смутилась, хотела об этом пошутить, но литератор прикрыл ей рот ладонью.

В номер прошмыгнула горничная. Она тоже не стала зажигать свет, быстро плюхнула пустую корзину для мусора возле стола, положила около кофе-машины упаковку кофейных зерен и снова закрыла дверь на ключ.

– Уф! – Лина и Башмачков наконец смогли выдохнуть. Сдерживая нервный хохот, они дождались, когда шаги горничной стихнут, и лишь тогда осторожно выбрались из ванной комнаты.

– Никогда еще Штирлиц не был так близок к провалу, – прошептала Лина. Шутка, конечно, была так себе, давно затерта до дыр. Однако в этот миг она показалась весьма актуальной, и парочка захихикала.

– Мюллер с изумлением обнаружил, что по-прежнему хочет Штирлица, – пробурчал Башмачков и внимательно посмотрел на Лину.

– Делу время, потехе час! – ответила она в тон писателю, однако тот саркастически продолжил:

– Я, конечно, извиняюсь, но что Штирлиц надеется здесь найти, если горничная даже мусор из корзины выбросила?

– А вот что!

Лина вновь открыла ящик стола и извлекла оттуда пластиковую папку формата А4. Папка была засунута под стандартный гостиничный буклет, поэтому не сразу бросалась в глаза. Лина открыла ее и быстро перебрала все листочки. Там оказался договор об участии в литературном семинаре, который оставшиеся семинаристы подписали с Ильинской, а также приложение к договору. В приложении говорилось о том, что Борис Семенович Биркин согласен с особыми условиями проведения семинара. Он обязуется не покидать в течение двух недель территорию пансионата и не разглашать информацию, полученную на семинаре. В общем, ничего особенного, они с Башмачковым недавно подписали точно такие же бумаги.

– Смотри! – прошептала Лина и ткнула пальцем в несколько строк на последней странице, торопливо написанных шариковой ручкой под подписью «Борис Биркин». Записка гласила:

«Я совершил ужасную ошибку. Если меня в ближайшее время не станет, прошу того, кто обнаружит это письмо, найти в Дуделкино по адресу улица Короленко, дом 12а Иветту Александровну Коромыслову».

– Ну, и что мы должны с этим делать? – пожал плечами Башмачков.

– Пока вот это, – сказала Лина и оторвала записку с адресом и подписью Биркина. Затем она сунула Башмачкову папку, положила буклет в ящик стола и скомандовала:

– А теперь – на старт! Финал бега с барьерами выявит победителя.

На Линин балкон они перелезли без особых трудностей. Лина спрятала папку в чемодан, и вскоре они с Башмачковым появились в зале как ни в чем не бывало.

Ильинская заметила их отсутствие, хотя оно длилось минут двадцать. Леди-коуч сделала опоздавшим устный выговор:

– Коллеги, у нас впереди серьезная работа, прошу вас впредь не опаздывать.

– Простите, Станислава Сергеевна, – сказала Лина и пояснила: – Я должна была принять после обеда лекарство, но, как назло, заклинил замок в чемодане, где лежали эти чертовы таблетки. Попыталась открыть чемодан самостоятельно, но увы… Пришлось обратиться к Валерию Башмачкову за помощью. В итоге мы потеряли столько времени…

– Объяснение принято, продолжаем работу, – сказала Ильинская. – На сцену приглашается симпатичный молодой человек из последнего ряда.

Юное дарование стремительно взлетело на сцену, провело рукой по буйной шевелюре и представилось:

– Стас Лукошко, работаю в жанре абсурда.

– Старо, как мир, – выкрикнула Мария Кармини из зала. – Хармс давно закрыл тему!

Лукошко взглянул в ее сторону снисходительно – словно внучок, пришедший навестить бабулю в доме престарелых, и забубнил:

«В школе Макс понял, что мир катится в бездну. Еще немного, и он, как скейтборд, сорвется на повороте. Все вокруг врут, воруют и предают. Бесконечно так продолжаться не может. Парень рос, взрослел, но мир лучше не становился. Напротив, он казался ему все хуже и хуже. И вот однажды Макс подумал: если он не в состоянии изменить этот мир, то должен измениться сам. Исчезнуть, обнулиться, перезагрузиться, как комп. Парень вспомнил простейшее правило арифметики: если умножить любую цифру на ноль, то ноль и получится. Найти девушку с пустой головой и ледяным сердцем оказалось несложно. Макс женился на ней – и вскоре – раз! – обнулился. Стал как все. Мир сузился для него до границ семьи. Больше Макса ничего не раздражало и не возмущало, потому что у него теперь было ноль эмоций. Да и сам он в итоге превратился в абсолютный нуль».

– Прекрасно! – сказала Ильинская. – Коротко и емко.

– А, по-моему, многозначительная глупость! – пробасил Егор Капустин. Он все еще не мог простить Ильинской, что та отправила его на место после вопроса про мобильную связь.

– Попробуйте завтра, Егор, предложить лучший вариант. – доброжелательно улыбнулась Ильинская. – ну а вы, Ангелина Томашевская? Остался ваш вариант.

– Простите, я не готова. – тихо сказала Лина. – Можно я еще поработаю над текстом?

– Что ж, – вновь мило улыбнулась Станислава Сергеевна. – поработайте. На сегодня семинарское занятие окончено.

– Постойте, – в бархатном басе Капустина появились металлические нотки, – а как же секретная часть? Та, о которой вы, Станислава Сергеевна, говорили в самом начале? Ради чего мы давали подписку о неразглашении?

– Немного терпения, – сказала Ильинская. – Завтра все узнаете, а сегодня вечером я предлагаю вам поработать над планами ваших тестовых произведений.

– Опять ничего не ясно, – сказала Лина Башмачкову, когда они вышли из зала. – Эта кобра в чалме явно что-то задумала. Наверное, решила содрать с нас через две недели дополнительные деньги. Типа за индивидуальную работу с каждым писателем.

– Постой, она же еще про какой-то гонорар нам втирала? – напомнил Башмачков.

– Ха-ха, и ты поверил? Обещать – не жениться! Спорим, что гонорара не будет? На бутылку шампанского спорим! Согласен? Через две недели Ильинская скажет нам, как Черномырдин: «Хотели, как лучше, а получилось, как всегда» или «Никогда не было, и вот опять». Дескать, простите, друзья, намерения у нас были самые добрые, но жизнь внесла свои коррективы». Кстати, Борис Семеныч Биркин тоже на гонорар клюнул… Где он теперь, я тебя спрашиваю?

– Лежит себе тихонько в морге и не требует никаких гонораров. Как говорят издатели, «мертвый автор – хороший автор». В особенности тот, кто умер давно и не оставил наследников

– Слушай, мне не дает покоя предсмертная записка Биркина, – перебила Лина. – Что это за Иветта Коромыслова и почему Биркин именно ей написал об угрозе его жизни? Эх, если бы мы могли попасть в Дуделкино! Елки-палки, ведь живем совсем рядом с поселком, а заперты, словно преступники в СИЗО. С той только разницей, что никто не придет митинговать в нашу поддержку, как за арестованного Навального.

– Ну, не все так безнадежно, – сказал Башмачков, – даже из тюрьмы люди бегут, не то что из какого-то там пансионата. Надо поискать, где в охране этого заведения имеется дырка. У нас в России не бывает так, чтобы все было подогнано идеально, без разрывов и перекосов. Чай не в Германии живем!

– Мне кажется, одну «дырку» в охране я знаю, – прошептала Лина. – Это местный охранник!

– Кто-кто? – не понял Башмачков.

– Охранник Иван Кузьмич, который вместе со мной нашел тело несчастного Биркина. Думаю, он для начала немного поломается, но в итоге согласится нам помочь. Мне показалось, что этот страж порядка не больно-то жалует мадам Ильинскую и ее помощника Цветкова. К тому же взятки у нас в стране творят чудеса. Чтобы заполучить расположение Кузьмича придется пожертвовать бутылкой коньяка. Я захватила ее с собой из Москвы на всякий случай.

– Стратегический запас отдадим в последнюю очередь, – сурово сказал Башмачков. – А пока – работать. Надо собраться с мыслями. Мне кажется, эта мегера и впрямь что-то замышляет.

Лина простилась с Башмачковым и уселась за письменный стол. Короткий рассказ родился быстро:

«Жил-был писатель Борис Семенович Биркин, тихий, скромный и интеллигентный человек. Когда-то он окончил Историко-архивный институт, где получил профессиональные навыки работы с документами. Писатель не вылезал из архивов и библиотек и писал толстые исторические романы на документальной основе. Все факты в его книгах были тщательно выверены, однако романы получались затянутыми, скучными и продавались плохо. Чтобы научиться закручивать интригу и писать более занимательно, Биркин подал заявку в литературный семинар «Путь к успеху». В пансионате, где проходил семинар, он продолжил собирать и анализировать факты, поскольку привычка – вторая натура. За два дня Биркин нарыл нечто такое, что взял и помножил себя на ноль. А попросту – умер».

Лина внимательно перечитала текст, затем порвала листок бумаги на мелкие кусочки и бросила в корзинку для мусора.

«Резать правду-матку без доказательств глупо. – решила она и принялась «для галочки» строчить безобидный рассказ на тему «начать жизнь с нуля», не особенно стараясь и заранее предвкушая, сколько критики обрушится завтра на ее голову.