Когда сбываются мечты

Глава 27 Игнат

Я ехал к дому Лексы, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения. По пути позвонил паре ребят и для перестраховки отправил их по тому же адресу.

Как же я оказался прав. Дверь в квартиру Назимовой была не заперта, иначе бы выломал к чертям собачьим. В помещении стояла гробовая тишина, и я понял, что они опять наверху.

Ожидавшая меня на крыше картина была самой что ни на есть неожиданной. Яна плакала навзрыд и что-то причитала себе под нос, а рядом с ней лежала Лекса.

И опять кровь. Второй раз я находил Яну, и второй раз она вся в крови. Состояние у нее было, мягко говоря, неадекватное, она даже не заметила, как я появился. Перед ней было только бездыханное тело Лексы, которое она трясла и даже пыталась обнять, несмотря на большой живот, значительно ей мешающий.

Я вызвал наших дежурных врачей и почти не переживал; стоило мне только в самом начале увидеть здоровую Яну, как пружина, натягивающаяся внутри меня испарилась. Просто бахнула, а я вздохнул с облегчением, но ненадолго. Опустившись рядом с ней и попытавшись привлечь жену к себе, угодил туфлями в лужу, состоящую из прозрачной жидкости. Вот тогда-то паника родилась во мне заново. Чувство тревоги пошло на второй круг, взяло меня в свои тиски и не отпускало.

Дыша через раз, позвонил Мари и, пытаясь следовать ее указаниям, еле оторвал Яну от Лексы. Как ни странно, как только приехали врачи, Яна сразу же успокоилась и стала задумчива.

Мы ехали в роддом молча, делая вид, что ничего не происходит. Правда, мне это давалось тяжело, особенно когда слышал ее тихие постанывания при каждой схватке и видел, как искажается в судороге ее лицо от накатывающей боли.

– Где Мари? – спросил у оборотня, встречавшего нас в родильном центре.

– Игнат Маркович, Мария мне звонила и просила позаботиться о Яне Олеговне, пока она не приедет. Пойдемте. – Врач было направился к моей жене, но, заметив, как я оскалился, остался стоять на месте и указал рукой нужное направление. – Роженицу нужно подготовить, и вам, Игнат Маркович, тоже нужно переодеться, если вы хотите быть рядом с женой.

– Что за глупые вопросы, конечно, хочу.

К нам подбежала молоденькая девочка, человек, забрала верхнюю одежду и убежала без следа. Поднявшись на второй этаж, этот отчаянный волк опять попытался увести мою жену.

– Лена, Катя! – прокричал он. – Где вообще кто-нибудь?

В коридор сразу выбежали испуганные девушки.

– Проводите нашего бету переодеться и умыться, – и опять попытался потянуть Яну на себя, – да отпустите вы ее, Игнат Маркович! – вскрикнул он и тут же поспешил успокоиться. – Вы же ей хуже делаете, как вы не понимаете? Ее надо подготовить перед родзалом, а времени и так нет.

Скрипя зубами и с тревожным сердцем отпустил Яну, которая перестала воспринимать происходящее. Как кукла, шла, куда скажут, делала, что скажут и тихонько охала, прикрывая глаза при каждой схватке.

Следующие двадцать минут тянулись для меня словно целая вечность. Молоденькие девочки, между прочим, волчицы (отметил это краем сознания), провели меня по коридорам в совершенно другое помещение. Никогда в жизни мое внимание не было таким рассеянным, я даже не запомнил дорогу и вряд ли мог найти обратный путь.

– Игнат, – навстречу вышла Мари, одетая в больничную форму, – успокойся, все хорошо.

– Мари, не заговаривай мне зубы, где Яна?

– Я уже посмотрела ее, раскрытие семь пальцев, так что если пойдет с такой же скоростью, то скоро родим. А ты сиди здесь. Нечего тебе там делать.

– Ты издеваешься? – Но, посмотрев на ее воинственное выражение лица, понял, что она не шутит. – Еще запри меня, – усмехнулся.

– Так и сделаем, если надо будет, разрешение Николая Александровича имеется.

Твою ж мать, его приказов только не хватало! Саданул кулаком о стену и попытался сосчитать хотя бы до пяти, чтобы успокоиться.

– Точно все в порядке? У нее же очень маленький срок.

– Маленький, но тридцать первая неделя для двойни не так уж и необычно, возможно, Яне будет даже проще. Знаешь же, что волчата всегда появляются на свет крупнее, чем человеческие дети. Так что за малышей не переживай, все жизненно важные органы у них уже сформированы, и вес, судя по последнему УЗИ, достаточный.

– Мари, не грузи.

Опустился в кресло и растер пальцами лицо. Все-таки нужно смириться с тем, что дальше меня не пропустят. В конце концов, Яна, когда мы с ней обсуждали ее роды, не раз заявляла, что не потерпит меня рядом с собой в такой момент.

– Ладно, я здесь побуду, но, Мари, надеюсь, уточнять не надо, что отвечаешь за них головой.

– Игнат Маркович, – обиженно возмутилась волчица и, резко развернувшись, покинула помещение.

Только сейчас осмотрелся, вполне такая комната для ожидания: несколько кресел, диванчик, стол, телевизор и кулер с водой. Большего и не нужно. Увидев воду, понял, что жажда меня мучила нешуточная, выпил залпом три стаканчика. и наконец-то собрался с мыслями. Надо позвонить своему бете.

– Игнат, все плохо. – Эти слова я услышал вместо приветствия. – Она потеряла очень много крови. И обратиться, само собой, для запуска регенерации не может. Ивановский разводит руками, сюда бы Мари, но сам понимаешь.

– Жили же мы как-то без Мари, – зло выплюнул, – мы столько лет вкладывали огромные деньги в обучение наших врачей. И что толку, руками он разводит, передай ему, что если не Назимов, то я лично откручу его бестолковую голову, – потер переносицу, обдумывая. – Николай уже приехал?

– Еще нет. Звонил, устроил разнос. Я думаю, что скоро подъедет, даже не представляю, что будет, когда Лексы не станет.

– Су-ука!

В этот момент дверь распахнулась, и в помещение влетела перепуганная Мари. Я скинул вызов и посмотрел на женщину.

– Что?

– С Яной все в порядке, если, конечно, так вообще можно сказать о родах, – отмахнулась она. – Что с Назимовой? Яна постоянно отправляет меня помочь Лексе.

– Пулевое в живот, – налил себе еще один стаканчик и, осушив его, зло смял пластик и запустил в урну. – Ивановский говорит, что огромная потеря крови, вроде как сейчас идет операция, но шансов никаких.

Мари закусила сразу несколько ногтей и замолчала. То ли время тянулось слишком медленно, то ли она и правда молчала целую вечность.

– Это теория, – тихо заговорила женщина, – мне ни разу не представился случай проверить, но все же, – надо попробовать перелить ей кровь стопроцентного оборотня, желательно родственника.

– У нас же не усваивается чужая кровь.

– Это у нас! А полукровкам пробовали переливать или человеческую кровь, или таких же полукровок. Я изучала этот вопрос. Игнат, если шансов все равно нет, пусть попробуют. Только группу нужно ту же.

– Мария Владимировна, у нее уже потуги начались, – прокричал врач, встречавший нас, выражение лица у него, когда он просунул свою голову в дверь, было боязливым.

Мари кивнула мне и, беззвучно прошептав: «Все будет хорошо», поспешила к моей жене.

Пнул пару раз закрывшуюся за ней дверь, но, не получив удовлетворения, все же набрал номер Назимова.

– Родила?

– Пока нет. Николай Александрович, вы уже у Лексы?

– Захожу в лифт, – тяжело выдохнул тот.

– Дядя Коля, Мари предложила метод, ни на ком не опробованный, поэтому решать только вам, но вы же понимаете, что у Александры никаких шансов.

– Игнат, не трави душу. Что предложила эта неугомонная барышня?

– Переливание крови от чистокровного оборотня, можно вашу, если группа подходит, она говорит, что такого никто не делал. Я слышал, что нашим кровь не переливают, но Мари склонен доверять.

– Хорошо, я поговорю с врачом. Все, лифт приехал, до связи и удачи тебе, сынок.

Я грузно опустился в кресло, откинул голову на спинку и закрыл глаза. Сердце стучало с сумасшедшей скоростью, и, кажется, руки потряхивало мелкой дрожью. Я ни на миг не переживал за детей, уверенный, что с ними все будет в порядке. Я беспокоился за Яну, очень беспокоился, что ее слабый, не переродившийся организм, несмотря на благополучные прогнозы Мари, просто не справится с такой нагрузкой.

Не знаю, сколько прошло времени, десять минут, час, два или целый день. Вокруг меня словно образовался вакуум. Стояла мертвая тишина, и только мысли мои стали небывало громкими. В голове проносились картины тяжелого детства и беззаботной юности, набатом в голове стучало, что сейчас самый важный момент в моей жизни.

Дверь распахнулась, и заглянула счастливая молоденькая волчица.

– Игнат Маркович, все хорошо с детками и с молодой мамочкой тоже все хорошо.

Я тут же подорвался с места, но она меня остановила.

– Подождите еще минут двадцать, к ним пока нельзя. Деток измеряют, моют, а мамочке послеродовые процедуры проводят. Вас позовут.

– Какой пол у малышей? – поспешил спросить, но то ли голос мой сел, то ли мысли не могли облечься в слова, я даже сам себя не услышал, девочка же прикрыла дверь и поспешила обратно.

Все напряжение разом схлынуло, и накатило чувство безумной эйфории. Когда меня, наконец-то, позвали, я сидел на месте и мечтательно улыбался. Мари только посмеялась и, похлопав меня по плечу, повела через коридор.

Яна лежала на кушетке, уставшая и измученная, но при этом безумно красивая. Мы встретились взглядом, и она обезоруживающе улыбнулась.

– Иди, подержи сына, а то я хоть и понимаю, что девочек надо пропускать вперед, но все равно ощущение, что я его обделяю, и от этого сердце кровью обливается.

А я, как остолоп, продолжал стоять на пороге, и пытался сообразить, о чем же она меня просит. Еще раз оглядел палату и наконец-то заметил своих щенков, которых прежде своим необыкновенно-волшебным видом затмила Яна. Один малыш лежал на кушетке рядом с ней и, видимо, посасывал грудь, а второй был на руках у акушерки и постоянно причмокивал губками.

Я моментально сорвался с места, а когда девушка протянула мне ребенка, растерялся. Он был таким крохотным, плотно запеленутым, с большими мутно-серыми глазами и смотрел на меня, хлопая своими пока еще короткими ресницами и как будто что-то понимал.

Сам не знаю, как он оказался у меня на руках. Будто всю жизнь только и делал, как практиковался в качании младенцев. Но он ощущался в моих руках безумно правильно, эта маленькая ноша стала самой важной в моей жизни.

Сын поморгал еще пару раз и сонно прикрыл глазки, разорвав тем самым наш зрительный контакт. Я поднял голову и встретился с изучающим взглядом жены.

– Уснул. – Мой голос звучал беспомощно.

– Ну вот, бедный мой, не дождался своей порции молозива.

– Чего?

– Не бери в голову. – Были бы у нее свободны руки, она обязательно бы ими взмахнула. – Ты оказался прав, – она кивнула в сторону ребенка, мирно спавшего на моих руках, – ума не приложу, что же теперь делать с абсолютно розовой детской.

– Так, – перебила нас Мари, – меняй детей, и я отнесу их в детское отделение.

– Зачем их куда-то уносить? – насторожился, передавая ребенка обратно медсестре, словно руку себе отрывал.

– Ну как зачем? А смотреть за ними кто будет? Яна хоть и справилась на отлично, но все равно обессилена. Ей отдых нужен, тем более вечер на дворе, щенки, да и вообще все детишки первые сутки практически постоянно спят.

Пока Мари проводила мне учебную лекцию, я наклонился к Яне и аккуратно забрал дочь. Удивительно, у детей были одинаковые лица.

– Они так похожи, – восхитилась Яна, поудобнее укладывая маленький сверток рядом с собой. – Только у него носик побольше. Ой! – Она тихонечко засмеялась. – Какой он старательный, не то что сестренка-лентяйка.

– Правильно, мужик же, хоть и маленький.

Яна засмеялась и продолжила рассматривать нашего сына, я же пытался разорваться и постоянно мотал головой, наблюдая за двумя одинаково потрясающими картинами. Наша мирно спящая дочь, и Яна, рассматривающая и воркующая над причмокивающим сыном.

Мы молчали, пока детей не унесли. Яне расставание далось с трудом, и я пообещал ей, что ночь проведу в детском отделении, после чего она успокоилась.

– Давай уедем, – поддался внезапному порыву.

– Куда?

– Куда-нибудь далеко, где не надо решать никакие дела, где никто не будет тебя красть у меня из подноса. Где мы сможем наслаждаться друг другом, что скажешь, Ян?

– Очень заманчивое предложение, и я обязательно его с тебя стребую, но не сейчас… – Я нахмурился, ожидая ответа, но в глубине души радовался, что она не приняла мое предложение, уж больно импульсивным был мой порыв. – Лекса… Николай Александрович, ты забыл? – Я и правда забыл… – Мы сейчас не можем их оставить. И если и уезжать, то на необитаемый остров, только там тебя не будут доставать. – Она тихонько засмеялась.

А я понял, что это было не что иное, как способ разрядить обстановку и не думать о плохом. Но все же не мог не спросить:

– Она тебе чем-то угрожала?

– Нет. Нет. – Она замотала головой, стараясь донести до меня всю категоричность ее утверждения. – Она просто принесла пистолет, а затем меня напугала, ну я и схватилась за него, только даже с предохранителя не сняла, она потом это сказала и сразу же выстрелила, держа мои руки с пистолетом в своих.

– Она ничего перед этим не говорил?

– Нет. Игнат, она же выживет? – Яна доверчиво заглянула мне в глаза, и я прекрасно знал, какого ответа она ждала, но почему-то не мог быть неискренним.

– Шансов практически нет.

Яна всхлипнула, а я кинулся к ней ближе, вытирая слезы с ее щек. Затем обхватил ее лицо ладонями, заглянул в бездонные глаза и севшим голосом прошептал:

– Ты прекрасна как никогда!

Хотелось сказать больше, но почему-то страшно было сознаваться в этом большем даже самому себе. Отогнал ненужные мысли и начал сцеловывать соленые слезы, вызвав улыбку моей маленькой и такой отважной жены. Матери моих детей. Отныне самой важной женщины в моей жизни, не считая дочери, ведь нашей малышке до взросления еще ого-го как долго.

Наутро ко мне в палату принесли детей. Я наконец-то их рассмотрела и нашла уйму отличий. Вместе с ними пришел счастливый Игнат. Он тихо расположился на кресле рядом и так же тихо уснул, наблюдая за тем, как я любуюсь нашими крошками. Мы до сих пор не придумали им имена. Как-то откладывали все напоследок и даже вчера не вспомнили об этом.

Еще раз посмотрела на спящего Игната и улыбнулась. Имя для сына я однозначно придумала – Марк, в честь его деда. Игнат никогда не говорил о родителях, для него эта тема болезненна, но он не любил их от этого меньше. Его детство таило уйму загадок, ведь я так и не узнала почему он такой: волк с черными глазами в обоих ипостасях.

Обдумывая имя для девочки, мой мозг просто закипел, и в итоге я благополучно решила повесить эту ответственную задачу на плечи своего мужа.

Положила спящих деток в их кроватки и, мечтательно улыбаясь, прилегла.

Разве могла я меньше года назад, стоя на крыльце офиса после работы и раздумывая, садиться в машину малознакомого мужчины или нет, предположить, что все так сложится?! Конечно, нет, в тот день, когда я поехала с Васильевым, моя жизнь изменилась навсегда. Ведь если бы он не привез меня в клан, то я не встретилась бы с Игнатом и не держала бы сегодня на руках свои сокровища. Я всю жизнь мечтала о нормальной семье, и я ее получила, пусть у нас далеко не все идеально и до звания семьи года нам еще работать и работать. Но, как говорится, нет предела совершенству.

И я буду стремиться стать таким совершенством для своих детей, для своего мужа. Ведь разве есть люди для меня ближе, чем они? Нет! Нет, конечно, самые-самые родные и дорогие люди, точнее, волки спят сейчас в этой комнате.

Входная дверь с громким стуком отворилась, привлекая мое внимание.

«Ладно, пожалуй, не только спят, но и бодрствуют, здесь вместе со мной», – подумала я, глядя на взъерошенного отца, который, в свою очередь, не отрывал от меня безумного взгляда, и скромно стоящего за его спиной Николая, улыбающегося лишь уголком губ.

Вот она, моя семья.

Самые важные люди на этом свете.