Когда сверкнула молния

Глава 13

Но не всё так плохо. Хорошее в этом то, что я больше не остаюсь после уроков. Впечатляет, не так ли? Девушка получает экстрасенсорные способности — девушке прощают наказание. Просто так. Интересно, что почувствует тренер Олбрайт, если узнает. По сути, я избежала наказания из-за того, что ударила его звезду футбола. Это как пинок под зад, да?

В разгар осуждения себя из-за ситуации с Шоном Патриком O'Ханаханом меня пощадила мысль, что будет с мисс Клеммингс и рядом «У». Как она будет усмирять Хэнка и Грега без моей помощи? А как же Роб? Будет ли он скучать по мне? Заметит ли он моё отсутствие?

Я получила свой ответ после обеда. Мы с Рут шли к своим шкафчикам, как вдруг она сильно толкнула меня. Я схватилась за бок и подумала: «Что ты хочешь сделать, устроить мне спленэктомию[19]? Да что с тобой такое?»

Она показала пальцем. Я посмотрела в том же направлении. И всё поняла.

Роб Уилкинс стоял около моего шкафчика.

Рут поспешно ретировалась. Я расправила плечи и продолжила идти. Не случилось ничего необычного, чтобы нервничать. Мы были просто друзьями, он очень ясно дал понять это.

— Привет, — поздоровался он, когда я подошла.

— Привет, — ответила я. Я нырнула головой, открывая замок. Двадцать один — возраст, который я хотела бы. Шестнадцать — сколько мне сейчас. Тридцать пять — возраст, когда я буду достаточно взрослой для того, чтобы Роб Уилкинс мог встречаться со мной.

— Итак, — сказал он. — Ты когда-нибудь собиралась мне сказать?

Я достала книгу по геометрии.

— Вообще-то, — ответила я, — я никому не собиралась говорить.

— Это я понял. А мальчик?

— Какой мальчик? — Но я знала. Знала.

— Мальчик в Паоли. Он — первый?

— Ага, — сказала я. Я почувствовала, что начинаю плакать. Правда. Я никогда не плачу. Ну, за исключением того случая, в кабинете у мистера Гудхарта из-за агентов ФБР.

— Ты могла бы сказать мне, — сказал он.

— Могла бы. — Я достала тетрадь. — Но ты бы поверил?

— Ага, — ответил он. — Поверил.

Думаю, он говорил правду. Или, может быть, я просто хотела так думать. Он выглядел таким... Я не знаю. Милым, я думаю. Стоявший здесь, прислонившись к шкафчику рядом с моим. У него не было ни одной книги, только вездесущий детектив в мягкой обложке в заднем кармане джинсов, тех джинсов, которые были потерты из-за постоянного ношения на коленях и других, более интересных, местах. На нем надета футболка с длинными рукавами, темно-зеленая, но он закатал рукава, так что его руки, загорелые от поездок на мотоцикле такие...

Видите, насколько я жалкая?

Я захлопнула дверь шкафчика.

— Ну, — сказала я, — мне пора.

— Джесс, — крикнул он мне вслед, когда я повернулась, чтобы уйти.

Я оглянулась.

«Я передумал». Вот что я надеялась, что он скажет. «Я передумал. Хочешь сходить на выпускной со мной?»

На самом деле он сказал:

— Я слышал. О мальчике. Шоне.

Он выглядел смущенным, так как не привык к такого рода разговорам посреди школьного коридора под неестественным свечением флуоресцентных ламп. Но все же он решился.

— Ты не виновата, Джесс. То, как он вел себя в тот день, возле дома ... Ну, я подумал, что с ним происходит что-то странное. Ты не могла знать. Вот и всё. — Он кивнул, как будто был удовлетворен своими словами. — Ты поступила правильно.

Покачав головой, я чувствовала покалывание слез. Черт возьми, я стояла там, пока мимо меня проходило около тысячи человек, и старалась не плакать перед этим парнем, в которого полностью влюбилась. Может ли быть что-либо более унизительное?

— Нет, — сказала я. — Ты не прав.

И затем я повернулась и пошла прочь. И на этот раз он не попытался остановить меня.

Так как у меня не было больше наказаний, Рут и я после уроков поехали домой вместе. Мы решили, что будем репетировать. Она сказала, что нашла новые партии для флейты и виолончели. Они современные, но мы будем усердно тренироваться.

Но когда она свернула на Ламли Лейн, я сразу поняла, что что-то не так. Все журналисты были согнаны на дальний конец улицы, где стояли позади полицейских баррикад. Увидев автомобиль Рут, они начали кричать и отчаянно фотографировать...

Но полицейские не подпустили их близко к нашему дому. Я поняла причину, когда Рут повернула в сторону моего дома, и я увидела кровь на тротуаре. И не только на тротуаре — несколько капель вели до крыльца. Рут тоже заметила их.

— Ой-ой-ой, — выдохнула она.

Затем дверь открылась, и вышли папа и Майки. Папа поднял обе руки и сказал:

— Все не так плохо, как кажется. Этим днем Дуги атаковал одного из репортеров, который остался, чтобы попытаться взять интервью у соседей. Они оба в порядке. Не расстраивайся.

Я предполагаю, что может быть смешно, что мой брат напал на репортера. Если бы это был Майк, было бы ещё смешнее. Но так как это сделал Дуг, было не смешно. Совсем не смешно.

— Послушай, — сказал папа, садясь на ступеньки крыльца. Рут выключила зажигание, и мы обе вышли из машины. Я пошла и села рядом с папой, стараясь не смотреть или не коснуться пятен крови вокруг нас. Рут села рядом с Майком на крыльцо. Оно зловеще заскрипело под их весом. Плюс ко всему Майк раздражительно посмотрел на неё, только Рут этого не заметила.

— Ты не виновата, Джесс, — продолжил папа, — это всё из-за журналистов, новостных фургонов и полиции. Для Дуги это всё немного слишком. В его голове кое-что начало происходить. После того, как ты уехала этим утром, мы думали, что он успокоился. Я заставил его принять лекарство, и казалось, что он пришел в норму. Но врач говорит, стресс может иногда...

Я застонала и положила голову на колени.

— Что ты имеете в виду, говоря, что я не виновата? — взвыла я. — Конечно, виновата. Это все моя вина. Если бы я не позвонила по этому глупому номеру...

— Ты должна была позвонить по этому глупому номеру, — терпеливо сказал папа. — Если бы ты не позвонила, родители этих детей никогда бы не узнали, что случилось с их маленьким сыном или дочерью...

— Ага, — сказал я. — И Шона Патрика O'Ханахана не отправили бы назад к его жестокому отцу. И его мать не оказалась бы в беде. И...

— Ты поступила правильно, Джесс, — снова сказал папа. — Ты же не можешь знать всего. И с Дугласом всё будет хорошо. Просто было бы лучше, если он был бы где-то, где немного тише...

— Да, но где? — потребовала я. — В больнице? Дуги должен вернуться в больницу из-за меня? Не-а. Нет, спасибо, папа. Понятно, в чем здесь проблема. Проблема не в Дугласе. — Я сделала глубокий вдох. Воздух был густым и влажным. Пахло наступающим летом. Каждый день становится всё теплее, и теперь вечернее солнце нещадно палило. Палило по мне.

— Это я, — сказала я. — Если я уйду, с Дугласом всё будет нормально.

— Только сейчас, милая, — ответил папа.

— Нет, я серьезно. Если я уйду, репортеры больше не будут кидать фантики от конфет на лужайку, и мама не станет печь бисквиты двадцать четыре часа, и Дуглас не попадет в больницу.

— Только что ты предлагаешь, Джессика?

— Ты знаешь, что я предлагаю. Думаю, завтра мне лучше сделать то, что предлагал специальный агент Джонсон: поехать на военную базу Крэйн на некоторое время.

Рут и Майк посмотрели на меня, словно я сошла с ума, но папа сказал, после минутного молчания:

— Ты должна делать то, что считаешь правильным, милая.

Я сказала:

— Ну, я не думаю, что правильно, что вся семья должна страдать из-за меня. Мы и так только и делаем, что страдаем. Если я уйду на некоторое время, уйдут и эти журналисты. И тогда все вернутся к нормальной жизни. Может быть, даже Дуг вернется домой.

Майк тихо сказал:

— Да, и, возможно, Клэр снова откроет жалюзи. Её так взбесили камеры...

Когда Рут и я повернулись и посмотрели на него, он понял, что сказал, и заткнулся.

Рут была единственным человеком, кто был против.

— Не думаю, что это хорошая мысль, — сказала она. — Твое решение поехать в Крэйн. Я не думаю, что это хорошая мысль.

— Рут, — удивленно сказала я. — Хватит. Они только проведут некоторые тесты...

— О, отлично, — сказала Рут. — Так что, теперь ты подопытный кролик? Джесс, это же военная база. Понимаешь? Мы говорим о военных.

— Боже, Рут, — сказал я. — Не будь параноиком. Всё будет в порядке.

Рут выпятила подбородок. Я не знаю, что это было. Может, она пересмотрела фильм «Точку невозврата». А может, просто не хотела остаться лицом к лицу со школой Эрнеста Пайла в одиночестве. А может, она подозревала что-то такое, что я, даже с моими новыми способностями, не могла знать. Рут умнее, чем большинство людей ... в некоторых вопросах.

— А что, — тихо спросила она, — если они хотят, чтобы ты нашла больше детей?

— Ну, они, конечно, хотят, чтобы она нашла больше детей. Уверена, в этом все дело.

— А хочет ли Джесс их искать? — спросила Рут, сведя брови к переносице.

Говорят, что тесты на коэффициент умственного развития измеряют только определенный вид знаний. Те из нас, кто не сдал его хорошо — например, я — утешают себя тем, что, да, ладно, Рут имеет IQ 167, но она ничего не знает о мальчиках. Или да, у Майка 153, но опять же, какие навыки есть у него? Никаких.

Но с этим вопросом Рут, как, оказалось, попала прямо в точку.

Потому что больше я не хотела искать пропавших детей. Не после Шона. Нет, если я не могла бы убедиться, что дети, которых я находила, хотели быть найденными.

В отличие от Шона.

Майк сказал:

— Не имеет значения, что она хочет. У нее есть моральное обязательство перед сообществом поделиться тем ... не важно, что это такое.

Рут отступила сразу. Как она могла выступить против своего возлюбленного?

— Ты прав, Майкл, — сказала она, щурясь на него застенчиво из-за очков.

— Они не собираются заставлять Джесс делать то, что она не хочет, — сказал папа. — Мы говорим о правительстве США. Джессика является гражданином Соединенных Штатов. Её конституционные права гарантированы. Всё будет в порядке.

Как ни печально, в то время я действительно думала, что он прав.

В самом деле.