Когда сверкнула молния

Глава 9

Всё началось на следующий день, когда Рут, как обычно, подвозила меня в школу. Всё время, пока мы ехали, я не могла выкинуть этих детей из своей головы. Детей, что изображены на пакете молока, который я купила накануне. Я снова проснулась с чувством, что точно знала, где они находятся, вплоть до почтового адреса. Всё это как-то жутко, позвольте сказать. Но, как и в пятницу и в субботу, я не могла не думать о них. Поэтому, как только мы вошли в школу, и мне удалось убежать от Рут, я снова позвонила в 1-800-ГДЕ-ТЫ. На этот раз ответила Розмари.

— Привет, Розмари, — сказала я. — Это я, Джесс. Я звонила в пятницу, помнишь?

Розмари затаила дыхание.

— Джесс! — сказала она. На самом деле, она практически кричала мне в ухо. — Дорогая, где ты?

Я подумала, что забавно, что кто-то, работающий в 1-800-ГДЕ-ТЫ, спрашивает, мое местонахождение.

— Ну, сейчас я в школе, — ответила я.

— Тебя ищут, милая, — сказала Розмари. — В субботу ты звонила?

— Ага, а что?

— Не клади трубку, — ответила Розмари. — Я дозвонюсь до своего начальника. Надо сообщить ему, что ты снова позвонила.

Раздался звонок на урок.

— Подожди, Розмари. Мне некогда. Я должна рассказать о Дженни Ли Питерс и Саманте Трэверс...

— Джесс, — сказала Розмари. — Милая, не думаю, что ты понимаешь. Разве ты не читала газету? Их нашли. Шона и Оливию нашли именно в тех местах, о которых ты рассказала. И детей, о которых сообщила в субботу, тоже. С тобой хотят поговорить, дорогая. Они хотят знать, откуда тебе стало известно...

Всё-таки это был Шон. Почему он сказал, что его зовут Сэмом? Почему он так испугался, когда было ясно, что я стараюсь помочь ему?

Отвечая на вопрос Розмари, я сказала:

— Я не знаю, откуда мне известно. Послушайте, Розмари, я опаздываю. Просто позвольте мне сказать вам...

— Тут мой начальник, Ларри Барнес, — перебила меня Розмари. — Ларри, это она. Джесс.

— Джесс? — спросил мужской голос из трубки. — Это Джесс?

— Послушайте, — сказала я. Мне почти становилось страшно. Я только хотела помочь найти пропавших детей, а не разговаривать с начальником Ларри. — Дженни Ли Питерс находится в Эскондидо, штат Калифорния, — я очень быстро отбарабанила адрес. — И Саманта Трэверс. Насчет неё немного странно, но, если вы поедете по Рурал Роут 4, недалеко от Уилмингтона, штата Алабама, вы найдете её у дерева, рядом с которым находится большой камень...

— Джесс, — перебил меня Ларри. — Тебя зовут Джессика, да? Могу я узнать твою фамилию? И откуда ты звонишь?

Я увидела, как миссис Питт, учитель домохозяйства, направилась ко мне. Миссис Питт точно ненавидит меня из-за того, что однажды я вывалила суфле на голову своему однокласснику, хотя он заслужил это, когда спросил меня, каково иметь умственно отсталого брата. Миссис Питт без зазрения совести доложила на меня.

— Мне надо идти, — сказала я и повесила трубку.

Но это уже не имело значения.

— Джессика Мастриани, что ты делаешь здесь, когда у нас урок?

А потом она написала мне замечание.

Большое спасибо, миссис Питт. Я хотела бы выразить свою благодарность за вашу заботу и понимание прямо здесь, в своем показании, которое, как я понимаю, будет обнародовано когда-нибудь, так что весь мир будет знать, какой вы прекрасный учитель.

В обед я пошла к мистеру Гудхарту с замечанием. Он сказал всё, что обычно говорил в таких случаях: что мне нужно стараться и что я никогда не попаду в колледж, если не изменю свое поведение и т.д. После того, как он для моего же блага добавил ещё неделю задержаний после уроков, я спросила, есть ли у него газеты, потому что мне нужно сделать доклад о текущих событиях для урока по истории США. Это, конечно же, была откровенная ложь. Я хотела увидеть, правду ли сказала Розмари.

Мистер Гудхарт дал мне газету USA Today. Я села в комнате ожидания и начала просматривать статьи. Было много занимательных историй о том, как знаменитости попадали в глупые ситуации, которые отвлекли меня, но, в конце концов, я нашла историю в разделе «Народ». Она была о неизвестном, позвонившем в 1-800-ГДЕ-ТЫ и сообщившем точное расположение четверых детей, один из которых считался пропавшим без вести в течение семи лет. Шон.

Я уставилась на газету. Я. Я была тем неизвестным. Обо мне написали в газете. Региональной газете. Национальная организация поиска пропавших детей хотела знать, кто я такая, чтобы поблагодарить меня. Оказалось, предполагалось значительное вознаграждение за нахождение Оливии Марии Д'Амато. Десять тысяч баксов, если быть точней.

Десять тысяч. На эти деньги можно купить клевый байк. Но следом за этой мыслью пришла другая: я не могу взять деньги за то, что сделала. Имею в виду, я никогда не уделяла особого внимания церкви, но поняла одно: необходимо дарить людям добро. И не из-за того, что вы ожидаете получить за это вознаграждение, а потому что так правильно. Как ударить Джеффа Дэя, например. Это был правильный поступок. Принимать в награду деньги за доброе дело... ну, это казалось мне неправильным.

Так как я не хотела каких-либо награждений — и так как не хотела увидеть свою фотографию в USA Today — то решила никуда не звонить. Я не хотела, чтобы все знали о моих способностях. Мне достаточно негативного отношения в школе. Если люди узнают об этом, я закончу как Кэрри, или кто-то ещё, облитой свинной кровью. Кому нужны хлопоты?

Кроме того, последнее, что нужно моей семье — очередной кризис. Мама ещё не отошла от того, что случилось с Дугласом. Хотя я предполагаю, что узнать, что у твоего ребенка психическое расстройство лучше, чем узнать, что он шизофреник, но всё по-прежнему сводится к одному: «ненормальный». Мама всегда хотела иметь нормальную семью. Хотя, что нормального в двух женщинах, надевающих одинаковые платья. Но всё же. Мне не нужно дополнительное давление. Его и так достаточно.

Поэтому я не перезвонила в 1-800-ГДЕ-ТЫ. Я никому не позвонила, а только пошла, заниматься обычными делами. На обеде Рут дразнила меня свиданием с Гритом перед нашими друзьями из оркестра, поэтому и они начали дразнить меня. Хотя я не возражала. Я знала, что они завидуют. И у них было на это полное право. Роб Уилкинс сексуален. Когда я пошла на наказание после уроков в тот день, должна признать, моё доброе сердце екнуло, когда я увидела его. Красивого парня.

У нас не было возможности поговорить, прежде чем мисс Клеммингс призвала нас к молчанию. Но после того как она это сделала, и я вынула тетрадь и начала делать домашнюю работу, Роб не наклонился, чтобы схватить её и начать писать милые записочки, как в пятницу. Вместо этого он просто сидел, читая шпионский роман. Это не та книга, которую он читал на прошлой неделе, и я полагаю, что она довольно увлекательна, но все же. Он мог бы, по крайней мере, поздороваться.

Я не сошла с ума. Полагаю, другие девушки сразу бы поняли, в чем дело, но у меня не было никакого опыта. Не могу понять, что я сделала не так. Всё дело в том, как я отреагировала, когда он поцеловал меня? Я едва не свалилась с его мотоцикла. Признаю, это было по ребячески, но послушайте: это был мой первый поцелуй. Возможно, все из-за ремарки про магазин подружек. Или то, что я так явно не похожу на Тери и Шарлин. Из-за того, что я не знала, что сделала не так, я ещё больше взбесилась.

Что, вероятно, объясняет, почему Хэнк Уэнделл наклонился и прошептал:

— Эй, Мастриани, я слышал, вы с Уилкинсом отожгли в прошлую пятницу?

Я толкнула локтем в его шею. Не достаточно сильно, чтобы раздавить гортань и заставить потерять сознание (к сожалению), но достаточно сильно, чтобы разозлить его. Но прежде, чем кулак Хэнка мог встретиться с моим лицом (я готова была ответить на удар так, как мой отец научил меня), его рука отлетела, и руки Хэнка исчезла из поля моего зрения.

— Я думал, мы договорились, что ты оставишь её в покое. — Робу пришлось наклониться надо мной, чтобы держать Хэнка. Следовательно, пряжка его ремня была на уровне моего носа. Не совсем достойная позиция.

Это свело меня с ума. Почти так же, как замечание Хэнка.

— Ты всем рассказываешь, что у нас был секс? — потребовала я, вытягивая шею, чтобы увидеть лицо Роба.

Резко остановилась репетиция на сцене. Все актеры «Конца игры» уставились на нас.

— Что там происходит? Мистер Уилкинс, отпустите мистера Уэнделла и сядьте! — потребовала миссис Клеммингс.

— Боже, Уилкинс, — сдавленным голосом сказал Хэнк. Может быть, я ударила его сильнее, чем думала. — Ты сломаешь мне руку.

— Я сломаю её, — сказал Роб очень страшным голосом, который я никогда от него не слышала, — если не оставишь Джесс в покое.

— Боже, договорились, — сказал Хэнк, и Роб отпустил его.

Хэнк рухнул в кресло. Роб сел на свое. И мисс Клеммингс, которая уже была на полпути вверх, остановилась и сказала:

— Так-то лучше, — этим своим очень довольным голосом, как будто драка закончилась из-за её действий.

Конечно. Я была в ярости.

— Что он имел в виду? — прошипела я Робу, как только мисс Клемингс отвернулась. — О чем он говорит?

— Ни о чем, — ответил Роб. Он снова вернулся к своей книге. — Он — мудак. Забей, ладно?

Ладно, должна сейчас вам сообщить о том, что я ненавижу, когда мне говорят забить на что-то. Например, люди часто заикаются о Дугласе, и после говорят мне забить на это, когда я начинаю злиться. А я не могу. Не могу просто так забить на что-то.

— Нет, — прорычала я. — Я хочу знать, что он имел в виду. Что, черт возьми, происходит? Ты рассказал своим друзьям, что мы сделали это?

Затем Роб поднял глаза от книги. Его лицо не выражало абсолютно ничего, когда он сказал:

— Прежде всего, Уэнделл мне не друг.

Слева от меня Хэнк, все ещё потирая запястье, проворчал:

— Ты чертовски прав.

— Во-вторых, — продолжил Роб, — я никому ничего о тебе не рассказывал, хорошо? Так что просто успокойся.

Также я ненавижу, когда мне говорят успокоиться.

— Послушай, — сказала я. — я понятия не имею, что здесь происходит. Но, если я узнаю, что ты говоришь нечто подобное обо мне за моей спиной, я побью тебя. Понял?

Впервые за весь день он улыбнулся мне. Словно он не хотел этого, но ничего не мог поделать. И у Роба одна из тех улыбок. Вы понимаете, о чем я. С другой стороны, может быть, и не понимаете. Я забыла, для кого пишу свое показание.

В любом случае, он продолжил забавным тоном:

— Ты побьешь меня?

Этот голос сводит меня с ума.

— Даже не пытайся, чувак, — предупредил его Хэнк. — Она действительно сильно бьет, для девчонки.

— Да, — сказал я. — Так что лучше берегись.

Я не знаю, что ответил бы Роб, так как мисс Клеммингс зашипела на нас. Если бы вообще ответил. Роб, как всегда, с ничего не выражающим лицом уткнулся головой в книгу. У меня не было выбора, кроме как вернуться к домашней работе.

Но внутри всё кипело.

Я закипела ещё сильнее, когда после того, как мисс Клеммингс отпустила нас, я вышла на улицу и обнаружила, что мне не на чём ехать домой. Как идиотка, я сказала Рут не забирать меня. Я предпологала, что Роб подвезет меня домой. Прекрасно. Просто прекрасно.

Думаю, можно позвонить маме, но я слишком завелась, чтобы стоять и ждать её. Я почувствовала себя так, будто когда не ударяла кого-то, а отпускала его. Тогда я чувствую, что мне лучше не быть в обществе. Особенно мамином.

Так что я решила пойти пешком. Меня не волновало расстояние в три километра. Я не могла даже чувствовать свои ноги, настолько злилась. Погода стояла приятная, на небе ни облачка. Можно не беспокоиться о том, ударит ли молния сегодня. Не то чтобы меня это беспокоило. Тысяча молний может спуститься с небес, и я даже не заметили бы.

Как я могла быть такой дурой? Как могла быть настолько тупой?

Я шла параллельно трибунам — места преступления — когда услышала мурлыканье мотоцикла Роба. Он по инерции двигался вдоль обочины.

— Джесс, — сказал он. — Залазь.

Я даже не посмотрела на него.

— Забудь, — сказала я.

— Что ты будешь делать? Пойдешь домой пешком? Да ладно, я подвезу.

Я сказала ему, куда он может засунуть свое предложение.

— Послушай, — сказал он. — Прости. Я совершил ошибку?

Я думала, что он говорил об игнорировании меня во время задержки после уроков.

— Лучше, если бы ты сам поверил в свои слова, — ответила я.

— Я просто думал, что ты старше, ладно?

Это заставило меня замереть. Я обернулась и посмотрела на него.

— В смысле, ты думал, что я старше? — потребовала я.

На нем не было шлема, поэтому я могла видеть его лицо. Он выглядел смущенным.

— Я не знал, что тебе только шестнадцать, веришь? Ты не похожа на шестнадцатилетку. Ты кажешься более зрелой. Ну, за исключением этого твоего битья парней, которые больше тебя самой.

Я долго искала смысл в его словах.

— Черт возьми, разве имеет значение, — сказала я, — сколько мне лет?

— Это важно, — ответил он.

— Не понимаю, почему.

— Но так и есть, — ответил он.

Я потрясла головой.

— Все ещё не понимаю, почему.

— Потому что мне восемнадцать. — Он смотрел не на меня, а на дорогу под сапогами. — И я на испытательном сроке.

На испытательном сроке? Я встречалась с преступником? Мама умрет, если когда-нибудь узнает.

— Что ты натворил? — спросила я.

— Ничего.

Мимо проезжал Фольксваген, сигналя нам. Роб остановился на обочине, поэтому я не поняла, в чем была проблема, пока водитель не махнул рукой. Это была мисс Клеммингс. Бип-бип.

— Пока-пока, детки. Увидимся завтра после уроков.

— Нет, серьезно, — потребовала я. — Что ты сделал?

— Послушай, — сказал Роб. — Глупую вещь, понятно?

— Я хочу знать.

— А я не расскажу, поэтому тебе лучше будет забыть об этом.

Мое воображение заработало вовсю. Что он сделал? Ограбил банк? Нет, за это не получают испытательный срок. За это сажают за решетку. То же самое, если бы он убил кого-то. Что он мог натворить?

— Итак, я не думаю, что отношения между нами — это хорошо, — продолжил он. — Если только... Когда у тебя день рождения?

— Был в прошлом месяце, — ответила я.

Он сказал кое-что, что я не повторю здесь.

— Послушай, — ответила я. — Мне нет дела до твоего испытательного срока.

— Ага, но родители будут против.

— Нет, они ничего не скажут.

Он рассмеялся.

— Правда, Джесс. Вот почему ты заставила меня высадить тебя в конце улицы тем вечером, а не около своего дома. Потому что твои родители ничего не скажут. Они настолько ничего не скажут, что ты не хочешь, чтобы они что-то знали обо мне. А тогда ты даже не знала об испытательном сроке. Признаю.

Он застал меня врасплох.

— Хорошо, — сказала я. — Они сейчас переживают своего рода трудное время, и я не хочу ещё сильнее их беспокоить. Но послушай, они никак не узнают.

— У стен есть уши, Джесс. Посмотри на Уэнделла. Всего лишь вопрос времени, когда до твоих родителей и моего надзирателя дойдут слухи.

Я не хотела стоять здесь и просить его встречаться со мной. Парень сексуальный, но и у девушки есть гордость. Так что я просто пожала плечами и сказала:

— Не важно.

Затем я повернулась и пошла дальше.

— Мастриани, — уставшим голосом произнес он. — Послушай, залезай на мотоцикл, ладно? Я подвезу тебя до дома. Или до угла.

— Не знаю, — сказала я, повернувшись и посмотрев на него сквозь ресницы. — Я имею в виду, мисс Клеммингс уже видела нас вместе. Предположим, она поедет в полицию...

Он выглядел раздраженным.

— Просто садись на мотоцикл, Мастриани.

Знаю, что вы подумали.

Вы думаете, что, несмотря на все проблемы с законом, Роб и я согласились на горячие и потные отношения, что я буду вдаваться во все жуткие подробности прямо здесь, в показании, и что вы прочитаете всё об этом. Но вынуждена разочаровать, этого не случиться. В первую очередь, мои отношения с парнями — это моя личное дело, и единственная причина, почему я упоминаю их здесь, потому что они будут важны позже.

Во-вторых, Роб даже пальцем меня не тронул. К моему большому огорчению.

Нет, он высадил меня, как и обещал на углу, и я прошла оставшуюся часть пути домой, проклиная тот факт, что должна жить в этом отсталом штате с его отсталыми законами. Я имею в виду, в штате Индиана, шестнадцатилетняя девушка не может встречаться с восемнадцатилетнем парнем, но для двоюродных братьев и сестер совершенно нормально жениться в любом возрасте. Я серьезно. Если не верите, посмотрите сами.

Как обычно, когда я вернулась домой в тот вечер, на кухне проходило собрание. В этот раз участвовали мама, папа и Дуглас (большой сюрприз). Брат стоял, глядя в пол, в то время как мама вопила на папу.

— Говорю тебе, он не готов, — кричала она. Мама имеет довольно здоровые легкие. — Я же говорила! Но ты слушаешь? О, нет. Взрослый Джо Мастриани всегда знает, что лучше.

— Парень всё сделал идеально, — сказал папа. — Отлично. Правда, он уронил поднос и сломал кое-что. Но это не важно. Подносы ежедневно ломаются. Это не значит...

— Он не готов, — закричала мама.

Дуглас заметил меня в дверях. Я закатила глаза. Он снова уткнулся в пол. Те дети в школе, которые говорят мне о моем «психованном» брате, о том, как он был признан серийным убийцей, и прочее. Это одна из причин, почему я остаюсь после уроков с сегодняшнего дня и до обозримого будущего. Потому что для людей, обливающих моего брата грязью, у меня есть ответ. Но я не думаю, что Дуглас мог быть серийным убийцей. Он слишком застенчив. Вот Тед Банди вполне мог сойти за убийцу исходя из того, что я слышала.

Папа заметил меня в дверях и спросил:

— Где ты была?

— На репетиции, — ответила я.

— Ааа, — ответил папа. А потом вернулся к спору с мамой.

Я схватила хлопья и, конечно, проверила пакет молока. Как я и подозревала, моя мама увидела истекший срок годности и купила новый. Я изучила лица детей на данном пакете. Интересно, буду ли я знать утром, где они. Мне казалось, что узнаю. В конце концов, шрам на груди, куда меня ударила молния, был всё ещё на месте. Он и не думал исчезать.

Я подумала, что делает Шон. В настоящее время он, наверное, рад воссоединиться со своей семьей. Он должен мне, подумала я, чертовски большое спасибо. И извинения за то, что вел себя плохо в тот день.

Я пошла наверх, но, прежде чем добралась до своей комнаты, Майк испугал меня, выходя из комнаты Дугласа.

— Итак. Кто он, черт возьми?

Я прижалась спиной к стене в прихожей, удивившись, увидев, как он вышел из ниоткуда.

— Кто, черт возьми? И что ты делал в комнате Дугласа?

Потом я увидела бинокль у него в руках и поняла.

— Ладно, — сказала я. — Это не то, о чем ты думаешь.

— О, правда? — Майк уставился на меня сквозь стекла очков. — Я думаю, что ты шлялась с этим парнем из «Ангелов ада».

— Ты жалок, — ответила я. — Он не входит в «Ангелы ада», и я ни с кем не шляюсь.

— Тогда кто он?

— Боже, он с тобой учиться, понятно? Выпускник. Его зовут Роб Уилкинс.

— Роб Уилкинс? — Майк ещё немного посмотрел на меня. — Я не знаю никакого выпускника по имени Роб Уилкинс.

— Даже не удивляюсь, — сказала я. — Ты же ни с кем не знаком кроме тех, чье имя не упоминается на сайте AOL точка com

Он не попался на крючок, независимо от того, насколько сильно я его задела.

— Кто он? — потребовал Майк. — Двоечник?

— Нет, — ответила я. — И это тебя не касается.

— Ну, тогда почему я его не знаю? — Затем у Майка отвалилась челюсть. — О, Боже. Он — грит?

— Черт возьми, Майк, — сказала я. — Это так характерно для тебя. Готова поспорить, твои новые друзья из Гарварда полюбят твое отношение к другим людям.

Майк покачал головой.

— Мама прикончит тебя.

— Нет, она этого не сделает, потому что ты ей не расскажешь.

— А вот и нет, — заявил Майк. — Я не хочу, чтобы моя младшая сестра встречалась с Гритом.

— А мы и не встречаемся, — сказала я. — И если ты не расскажешь маме, я ... я возьму твою смену в ресторане на эти выходные.

Он оживился, его покровительство над младшей сестренкой было забыто. Эй, почему бы и нет? У него тогда будет больше времени на интернет.

— Правда? — спросил он. — И ночь на воскресение тоже?

Я вздохнула, словно многим жертвовала, когда на самом деле я бы отработала все его смены оставшуюся часть своей жизни, лишь бы он пообещал, что мама не узнает ничего о Робе.

— И ночью на воскресение, думаю, — ответила я.

Майк выглядел ликующе. Тогда он, казалось, вспомнил, что был моим старшим братом, и что должен приглядывать за мной, потому что сказал:

— Тебе не кажется, что выпускник немного взрослый для тебя? Я имею в виду, в конце концов, ты только на втором курсе.

Я сказала:

— Не волнуйся, Майк. Я могу за себя постоять.

Он всё ещё выглядел взволнованным.

— Знаю, но что если тот парень... ну ты знаешь. Захочет кое-чего.

Это было мое самое заветное желание, если он попытается. К сожалению, похоже, этого не случится.

— Послушай, — сказал я. — Не беспокойся об этом. Серьезно, Майк. Ты продолжай шпионить за Клэр Липманн, и позволь мне делать то, что я хочу, хорошо?

Майк покраснел, но я не чувствовала себя виноватой перед ним. Он же шантажировал меня, все-таки.

В ту ночь, после того как я легла спать, мой мозг был слишком заполнен всеми проблемами с Робом, так что пропавшие дети казались не важны.

Естественно, это полностью изменилось на следующий день.