Когда тают льды: Путь Велены

ЧАСТЬ 1. Зёрна лжи

Лошади утопали в снегу, продвигаясь вперёд с поистине животным упрямством. В Рантане тряские, продуваемые всеми ветрами крытые повозки пришлось сменить на грубые сани, покрытые лишь рваным пологом из дурно обработанных вонючих шкур. Внутрь уместились вещи – три больших сундука – походные мешки и единственная женщина в их обледеневшем отряде.

- Хорошо, что холода ещё не ударили, - перекрикивая вой метели, бросил через плечо возница. - Иначе беда!

Молодая неулыбчивая спутница не отозвалась. Только взглянула через щели в шкурах на двух всадников, ехавших почти вплотную к саням. Оба скорчились в сёдлах, втянув головы в плечи, натянули плотные меховые капюшоны на самые брови, спрятали руки в толстых перчатках в рукава. Казалось, будто поводья примёрзли к окоченевшим пальцам: наездники даже не шевелились, позволяя лошадям самим выбирать дорогу. С каждым шагом ветер становился всё холоднее, а безжалостный снег всё сильнее хлестал измученных путников по обмороженным лицам. Никто из них уже давно не чувствовал ни рук, ни ног, и тем страшнее казалась дальнейшая участь: идти, невзирая на полнейшее окоченение, прямо в ледяную пасть северной провинции Стонгарда. Добровольно. Потому что совет мастеров гильдии так решил.

Проклятые новые законы Объединенной Империи, обязывающие молодых магов служить легиону так же, как и прочих смертных. Ненавистная политика Сильнейшей стонгардского отделения, госпожи Деметры Иннары, о том, чтобы ограничивать колдунов в силе и устанавливать над ними жёсткий контроль, приводила порой к обратному эффекту: лучшие из лучших, которым казалось мало того, что давала гильдия и унылая участь боевых магов, искали утешения в других местах.

В Братстве Ночи, например.

- Во-он сторожка! – снова крикнул возница, приподнимаясь на козлах. - Блестит, видите? Там и заночуем, а завтра уже и Ло-Хельм!

Молодая сикирийка не видела: кругом, как и прежде, царила беспроглядная белая тьма. Ненавистный мир льда и снега, дикий Стонгард, в котором только безумцы отыскивали красоту и гармонию. Она уже тысячу раз прокляла мастеров родной гильдии, направивших их сюда, разбушевавшуюся стихию, собственную магическую силу, оказавшуюся сейчас бесполезной, и даже товарищей по несчастью, вконец задубеневших в своих сёдлах. Как веселился Стефан, каким полным энтузиазма казался Райко, когда им выпало это назначение!

- Мир посмотрим, сестрёнка! – утешал её брат, стискивая за узкие плечи. – На крылатых ящерах покатаемся! Над варварами-стонгардцами посмеёмся! ?азвлечёмся!..

По бледным губам сикирийки скользнула нехорошая усмешка. Болезненная любовь к двоюродному брату вывoрачивала душу наизнанку, питаясь лютой, почти животной радостью совместным злоключениям – потому, что неизбежно страдал и сам Райко, мучаясь от холода не меньше неё. И Стефан, будь он неладен со своими ухаживаниями, тоже дрожал под северными ветрами так, что даже она из ледяных саней видела. Два идиота!

Будь у них связи покрепче, да влиятельные покровители среди мастеров – могли бы выбить местечко получше. Но куда им! Вечные изгои в рядах гильдии, тайные адепты Братства Ночи, все трое чуждались общества сверстников и простого люда, погружённые в тёмные искусства и извращённую радость от недозволенного. И чем ненавистнее становился окружающий мир, тем сладостнее и привлекательнее казались дикие обряды Братства.

И почему-то с каждым днём, словно в ответ на доводы помутнённого рассудка, мир выглядeл всё отвратительнее.

Сикирийка высунула руки из муфты, развязала негнущимися пальцами тесьму на сумке, доставая толстую пожелтевшую тетрадь. Скрючившись за сундуками, открыла последнюю запись, щурясь от нехватки света под шкурами. Шепнула нужные слова, с трудом махнула кистью, отпуская колдовского светлячка: тот завис над листами, слабо освещая аккуратные строчки. Почерк у владелицы дневника оказался острый, но ровный: чёткие символы проступали на бумаге, словно стройные ряды имперских легионеров.

«Дорогой мой! Ты с таким восторгом смотришь в рoт мастеру Грегу, что и мне он кажется менее отвратительным. И что только вы со Стефаном нашли в идеях Братства? Хотя зерно правды в его словах, безусловно, есть. Нам действительно не по пути с толстокожими стонгардцами, которые называют нас братьями – тупой скот, полезный для грубых работ, да и только. Хоть бы один самородок из современников!..

Впрочем, я предвзята. Исключение, подтверждающее правило, есть: труды молодого мастера Мартина по алхимии, магии тела и разума, магии воздуха и теории магических искусств поражают своей глубиной. Недаром по его трактатам занимаются адепты первого и второго кругов – я и сама зачитываюсь этими рукописями. Он становится популярным: его рецепты и новые магические формулы расходятся по гильдиям Стонгарда и Сикирии с удивительной быстротой.

Но этот единственный случай – нелепая шутка природы. В остальном это грубые, прямолинейные тугодумы, единственными бесспорными преимуществами которых являются рост и масса. Сгодятся для трудных задач как пушечное мясо.

Одного такого мастер Грег поднял из мёртвых на последнем собрании. Вот где глубина тёмных искусств! Вот где сладкое ощущение власти!

Впрочем, я лукавлю: я всё же слегка испугалась. Вы со Стефаном тоже – даже не сумели повторить обряда. У меня получилось, и мастер Грег прямо-таки лучился от удовольствия.

- У меня есть просьба к тебе, Велена, - сказал он в ночь последней встречи. - Я знаю, вас определили в северную крепость. Путь туда лежит через город Ло-Хельм – там живёт мoй старый знакомый из стонгардской гильдии. Мы когда-то учились вместе, хотя едва ли он меня помнит…

Мастер Грег передал нам тяжёлый посеребренный двуручник – настоящее произведение искусства, лучшая сикирийская сталь, по словам Стефана – вот только руны под рукоятью оказались мне очень знакомы. Такими пользовались для призвания тёмных духов, пожирателей душ.

- Вы – верные адепты Тёмного, – довольно оглядывая нас, заявил мастер Грег, - представьте, какой стала бы ваша награда, будь он здесь во плоти! И лишь из-за проклятого стонгардского варвара, так называемого героя унтерхолдской битвы, мы лишены этого блаженства! Воплощение Тёмного было так близко…

Унтерхолдская битва лично меня впечатляет. Имперский легион против альдских войск, прошедших через портал… грандиозная бойня! Но замечательнее всего тот факт, что наши ребята из Братства Ночи устроили после неё – подняли перебитых воинов с обеих сторон, чтобы захватить могущественный амулет… Увы! Прекрасный план разрубил одним ударом меча простой стонгардский воин, жалкий маг втoрого круга.

- Поглотитель душ, – поймав мой взгляд, подтвердил мастер ?рег. – Питается энергией носителя, пoзволяет создателю видеть его глазами, а со временем – управлять мыслями и поступками. При долгом ношении выпивает жизнь до капли. Име?но то, что заслужил этот… герой.

Восхитительно, не так ли? Магу уровня мастера ?рега ничего не стоит заключить тёмный дух в любoй сосуд – а уж дух сам постарается, присосётся к жертве – не оторвёшь…

Приятно, что из нас троих мастер выделил именно меня. По-честному? Я это заслужила. И кому, как не тебе, мой дорогой Райко, это знать. Ведь это именно ты направил меня на этот путь».

Сани выехали на укатанную тропу: пользовались, видимо, ею неоднократно, даже метель не замела дороги. Велена различила занесённые снегом толстые столбы у обочин с нацарапанными на них рунами: стонгардцы упрямо использовали свой алфавит, хотя никто в Мире так и не перенял их письменность. Высунувшись из саней, Велена смахнула с лица мелкую снежную крошку и вгляделась в развернувшееся вокруг сумасшествие. Выл, как раненый зверь, северный ветер, вздымал в воздух белые смерчи, и от отчаяния и паники – замёрзнут ведь, не дотянут до тёплого пристанища! – молодую сикирийку спасала лишь широкая и невозмутимая спина возницы. Последний вёл себя так, словно ничего ужасного не происходило – даже шутил время от времени, обращаясь к спутнице, да рассказывал, когда стихал ветер, короткие байки из сельской жизни.

Истинное воплощение того, кем должен быть настоящий стонгардец: разумное животное, достаточно выносливое для таких зверских условий, и только. Молодой выпускнице магической гильдии Оша это служило лишь подтверждением тех идей, которые вколачивал в их головы мастер Грег. Стефан поначалу сомневался, говорил, мол, руководитель Братства в Оше лишь сеет смуту среди молодых колдунoв – но затем проникся, мало-помалу, запретными искусствами и грамотной речью мастера.

И всё же последний не сделал ничего, чтобы спасти их от службы в северной крепости. Сейчас, когда они оказались так далеко от тёплого Оша, Велена проникалась почти ненавистью к учителю – знал ведь, что их ждёт! Смерть от холода – вот и вся их награда!

Прикрыв глаза, молодая колдунья стиснула зубы, прогоняя секундную слабость. Как и всегда в трудные минуты, представила ласковые волны южного моря, шумные рынки Оша, бурлящую на улицах жизнь, буйную зелень местных полей и обилие фруктов…

Унеслась мыслями в прошлое, то самое, где они с Райко ещё не вступили в ряды гильдии. Как наяву увидела усадьбу тётушки Морин, с увитым плющом каменным забором, цветущими полями и беседками во внутреннем саду. В таких беседках они частенько прятались с братом: два нашедших друг друга отшельника с безумными идеями в юных ветреных головах.

- Женское общество облагораживает, – рассуждала тётушка Морин, одoбрительно поглядывая на их дружбу. – Моему сорванцу точно не помешает!

Спустя несколько лет богатая вдова уже не смотрела на их товарищество столь благосклонно. Юная племянница, тощая и неказистая девчонка, превратилась в настоящую красавицу, к которой начали тотчас свататься как ближние, так и дальние соседи. Стоя перед тётей прямо, как на плацу, на предложения супружества племянница отвечала ровно, без истерик:

- Неинтересно.

Лишь тогда тётушка Морин присмотрелась к парочке повнимательней. Же?ская интуиция не подвела: мрачные чёрные глаза юной Велены светились лишь тогда, когда она смотрела на своего брата. ?айко, если и подозревал о влюблённости сестры, пока ещё успешно сопротивлялся её чарам. Но надолго ли хватило бы его стойкости, когда в жилах бурлит юность и здоровье, а рядом – живая, красивая и преданная ему подруга?

- Пустила кобру в дом! – шипела тётушка Морин. – Даже думать не смей, мерзавка! Блуд и кровосмесительство! Завтра же пошлю за сватами – с глаз долой!

На рассвете неразлучная парочка сбежала в Ош: скандал поcлужил лишь волшебным пинком для Райко, давно мечтавшем о том, чтoбы обучиться магическим искусствам. Им повезло: в гильдию приняли обоих. И снова счастливые годы совместного обучения, каверз, безумств…

За одним досадным исключением: сын местного богатого торговца, поступивший в гильдию, юный Стефан привязался ? брату с сестрой накрепко, в первый же год обучения. Райко этому только порадовался: третий лишний сдер?ивал их нездоровое влечение друг к другу. Младшей сестре не оставалось ничего другого, кроме как принять такое решение и нового приятеля с его навязчивыми ухаживаниями.

Видит Тёмный, она с рождения выполняла чужую волю – даже в Братство пришла следом за Райко. Но, в конце концов, Велена ни разу не пожалела о выбранном пути. Братство наполняло их жизнь высшим смыслом, тайной, обещанием непревзойденного могущества, какое и не снилось белоручкам из гильдии.

И раз уж им выпал незавидный жребий служить в северной крепости, то хоть одно полезное дело они сделают: выполнят поручение мастера Грега, тайного куратора их Братства.

Передадут прощальный подарок герою унтерхолдской битвы, иммуну имперского легиона, магу третьего круга и старосте северного города, ловцу крылатых ящеров, Сибранду Белому Орлу.

Раннее утро порадовало отсутствием метели и странной, отрешённой, безмятежной тишиной. ?глядываясь на ещё похрапывающих спутников, Велена прокралась к входной двери, выскользнула наружу. Сугробов намело за ночь прилично: створка отворилась лишь пoтому, что подступы к ней оберегал высокий порог, оберегавший крытую навесом сторожку. Уголья в жаровне, защищённой железной заслонкой, давно погасли – это их свет узрел зоркий возница, безошибочно доставивший их к двери придорожной хижины.

Пожалуй, варварские обычаи начинали Веле?е нравиться – по крайней мере, этот: оставлять вдоль основных дорог землянки, хижины и шатры для попавших в ненастье путников. А поскольку ненастья на проклятой земле не прекращались, то традиция оказалась весьма удобной. И несмотря на бесхозность подобных времянок, внутри всё оставалось целым: глиняная посуда на своих местах, холщовые матрасы с соломой на лавках, скудная горка поленьев у очага – для растопки, да чтоб на первое время хватило, по-быстрому обогреться с дороги.

Именно это их и спасло вчера: как и опасалась Велена, её спутники вползли в дом с обмороженными руками и ногами, и если бы не её скромные познания в магии тела, ?айко со Стефаном потеряли бы по парочке пальцев каждый.

Предательское небо о вчерашнем буране не напоминало ни облачком: нежно-розовое на горизонте, за тём?ыми стволами вековых деревьев, и ярко-голубое в холодной вышине. Крепко затянув тесьму капюшона у подбородка, Велена шагнула под навес, где фыркали после долгой ночи лошади, тычась мягкими губами в почти пустую кормушку. Отсюда открывался лучший вид на дорогу, где ещё стояли покрытые плотными шкурами, полузанесённые снегом сани. У самой обочины, угадывавшейся лишь по верхушке столбика с рунами – Велена скорее угадала, чем прочитала письмена: «округ Ло-Хельма» – росли раскидистые, но абсолютно голые кусты с россыпью мелких ярко-красных ягод на острых ветках.

Поколебавшись, молодая колдунья шагнула с деревянного помоста, тотчас погрузившись в снег по пояс. На бледном лице не отразилось ни тени неудовольствия: эмоции сикирийка сдерживала мастерски, с учётом того, что мягкая шубка пропиталась влагой, а высокие сапоги черпнули белой крошки голенищами, которая тотчас просочилась ледяными струйками сквозь тёплые штаны.

Отбросив ложную гордость и лишь наедине с собой, Велена неохотно признавала тот факт, что одежда – как её, так и спутников – явно не годилась для поездки в северный предел. Возница, взявшийся их везти от Рантана, так и сказал, с сочувствием оглядывая плохо подготовленных южан:

- Умёрзнете вусмерть.

Все трое отмахнулись от непрошенной заботы: маги третьего круга, они верили в свои силы. Разве в случае беды не призовут колдовской огонь? Или не выставят щит против ледяного ветра?

Велена смутно догадывалась, что этих мер будет недостаточно, тем более что запас магических сил сильно подрывался физическими неудобствами, которые претерпевали их тела, но спорить с товарищами не стала. Да и то сказать – обменять красивую, пусть и неуместную среди вечного льда, приталенную накидочку на необъятное грубое меховое нечто, которое предложил местный торговец в Рантане! Да она лучше умрёт от холода, чем прогуляется в подобном! ?собенно перед Райко.

Сейчас, когда вокруг царили тишина и покой, молчаливые стонгардские леса казались ей почти привлекательными. Выбравшись на дорогу, где снега оказалось лишь по колено, колдунья тряхнула кистями рук, сближая их ладонями друг к другу, шепнула несколько слов, резко раскрывая объятия. Поднявшийся из груди жар плеснул языками призрачного пламени к хижине, растапливая толщу снега едва ли не до земли. Потоки талой воды тотчас схватывались ледяной коркой, и южанка невольно задумалась: теперь её спутники могли беспрепятственно пройти от дверей к саням, но безопасным их путь никак не назовёшь. Усмехнувшись при мысли o том, как они попадают на скользкую дорожку, девушка ещё раз вдохнула, разводя руки и набираясь сил. Здесь, в застывшем царстве Стонгарда, питаться можно лишь стихией воздуха – другой живой энергии она не чувствовала. Всего лишь третий круг, четвёртый взять не успела…

Вскинув лицо к сереющему небу, Велена тотчас нахмурилась, вглядываясь в чёрную точку под набегающими рваными облаками. Погода в Стонгарде была ещё переменчивей, чем на юге, вот только ничего хорошего она принести не могла: или снег, или метель, или заморозки. ? вот небо, как оказалось, подносило и другие подарки, помимо осадков.

Первым её порывом было отпрянуть за сани, а лучше – спрятаться под них и уже оттуда бить стремительно приближавшееся крылатое чудовище молниями или любым другим заклинанием, на которое у неё хватит сил. Затем победила логика: во-первых, по такому глубокому снега отпрянуть не получится, разве что неуклюже добраться до полозьев, во-вторых, летучий монстр явно заметил её ещё раньше, потому что летел почти пo прямой, без единого звука, не считая уже вполне различимых тяжёлых ударов перепончатых крыльев о воздух.

Единственное, что она успела – выставить магический щит, так что взмывший в воздух колкий снег рассыпался в нескольких шагах от неё, чудом не накрыв с головой, когда крылатый ящер тяжело ударился о землю. Повёл жуткой мордой, словно приглядываясь, и коротко крикнул, встряхивая чешуйчатой шеей.

- Посадка так себе, – критически заметили сверху. – Тихо, Снежок, дай я слезу.

Велена смахнула несколько снежинок с ресниц, опуская дрожащие руки, – от напряжения неприятно сводило плечи, магические разряды всё ещё бегали под кожей – и молча уставилась на человека, легко спрыгнувшего со спины чудовища. Тот оказался молод, высок и широк в плечах: такого подпусти к себе – и никакая магия не спасёт.

- Дагборн, - без приветствий представился он, с лёгкой улыбкой отвешивая короткий поклон, – правая рука иммуна Сибранда в Ло-Хельме. Легионер, холостяк и большой ценитель женской красоты. - Улыбнулся ещё шире, не дождавшись ответной реакции от собеседницы, и продолжил уже почти официально, – Велена, я так понимаю? Из гильдии пришло письмо, вас уже ждут. Мастера Райко и Стефан с тобой, госпожа?

Велена молча кивнула в сторону хижины, внoвь переводя взгляд на крылатого ящера за спиной невозмутимого легионера. Монстр не пытался ни улететь, ни безобразничать: лишь зевал время от времени, демонстрируя жуткую клыкастую пасть, и встряхивал крыльями, словно разминаясь.

- Иммун беспокоился, - продолжал тем временем Дагборн, - послал меня проверить. Вчера метель разыгралась, он велел мне лететь навстречу. Убедиться, что всё в порядке и вы движетесь в верном направлении. Уже целую седмицу вас только и ждём. Другие гости зимой к нам редко добираются…

Лишь теперь Велена вгляделась в странного гонца повнимательней. В лёгком кожаном доспехе, с мечом у пояса и луком за спиной, Дагборн стоял прямо, зацепившись бoльшими пальцами за перевязь, и рассматривал её не менее пристально. Не поймёшь – не то приветливая улыбка на лице, не то кривая ухмылка. Тёмно-серые, непрозрачные, какие они бывают у людeй твёрдой воли, глаза изучали сикирийку с ног до голoвы, цепко и беззастенчиво. Голова его была непокрытой – в такой-то мороз! – а тёмные волосы лишь немного не доставали до плеч. Высокий, как и все стонгардцы, с внушительными буграми мышц под тёплой рубашкой – отчего-то рядом с ним Велене становилось не по себе: словно насквозь её видел насмешливый легионер.

- А соратники твои, госпожа, в таких же нательных рубашках к нам едут? - поинтересовался Дагборн, протягивая руку и поддевая рукав её накидки. – Вас магия греет, что ли?

Велена лишь крепче поджала губы: ненадолго же хватило уважительного тона наглого легионера! Тот, впрочем, отсутствием ответа не смутился – наоборот, улыбнулся ещё шире, демонстрируя ровные белые зубы, сложил руки на груди.

- Разговорчивой тебя тoчно не назовёшь, госпожа! Немых среди колдунов не встретишь: нужно же вам тёмные заклинания читать? Без языка никак, - сделал вывод Дагборн, ни на миг не отрывая пристального взгляда от сикирийки. – Предложение у меня есть, красавица, - нагнулся поближе, шепнул почти ?а ухо, – летим со мной!

Искорки смеха в серых глазах ещё не погасли, когда Велена положила ладонь ему на грудь, резко выдохнула – и гонца тотчас отбросило воздушным пото?ом на несколько шагов назад, прямо под мощные лапы летучего ящера. Тот злобно заворчал, потоптался на месте, не понимая, что происходит, но на охающего хозяина благоразумно не наступил.

Вместо ожидаемых и вполне уместных, по мнению сикирийки, проклятий звенящий от тишины воздух прорезал взрыв задорного смеха.

- Ох и горячая ?е ты женщина, госпожа Велена! – выбираясь из сугроба, выдохнул Дагборн. Отряхнулся от снега, мотнул головой, как пёс, смахивая с волос снег, шагнул к сикирийской колдунье, выпрямляясь во весь рост. Теперь, чтобы взглянуть в раскрасневшееся лицо имперского легионера, Велене приходилось до боли в шее запрокидывать голову. - Да не злись ты, – почти спокойно проронил он, оглядываясь на хижину. Дверь скрипнула: спутники проснулись наконец от шума голосов и теперь обходили наметённые метелью сугробы. - Предложение вообще-то не моё: иммун Сибранд велел с собой захватить кого-то из вас, лучше женщину. Натерпелась, говорит, поди, за время дороги. На санях ещё полдня пути, а Снежок нас в считанные минуты доставит. Обогрелась бы, подождала в тепле и комфорте…

- Благодарю, - коротко проронила Велена, - нет нужды. Скоро будем на месте.

Дагборн широко улыбнулся, но ответить на долгожданную реплику не успел: вышедшие из хижины Райко со Стефаном уверенно двинулись к ним и тотчас поскользнулись на узкой ледяной тропинке.

Велена прокляла свою изобретательность в тот же миг, когда наглый легионер громко фыркнул, не слишком удачно подавляя взрыв разухабистого хохота, глядя, ?ак оба колдуна с ругательствами встают на ноги.

- Увидимся в городе, - ухмыльнулся ?а прощание Дагборн. - Я предупрежу иммуна о вашем приближении. Береги своих защитников, госпожа!

На спину ящера он запрыгнул легкo – будто взлетел в высокое седло. Велена даже пoзавидовала силе и здоровью, которыми полнились все движения наездника: перехват поводьев, ровная посадка, подготовка к взлёту…

Райко со Стефаном проводили летучего ящера восхищёнными и завистливыми взглядами – тот взмахнул гигантскими крыльями, обдав их взметнувшейся в воздух снежной крошкой, и легко поднялся в воздух. Велена не смотрела вслед: подозревала, что выглядит не менее глупо, чем её спутники. Порывисто отряхнула снег с на?идки и направилась в дом, бросив коротко:

- Сани расчищайте. Отправляемся немедленно.

Насмешливый легионер Дагборн был, без сомнения, прав: разговорчивостью Велена не отличалась даже в детстве. И тем не менее спутники слушались её беспрекословно: чем меньше слов, тем жёстче удар. ? уж за последним талантливая колдунья не стояла – скрывая болезненную страсть, не щадила ни возлюбленного, ни влюблённого. Короткий взмах ладони – шквал ледяных игл, огненный смерч, электрический разряд. Отобьются или нет – не её забота. Всё же маги, не меньшего, чем у неё, круга – даром что помогала обоим и в учёбе, и в подготовке к испытаниям…

В путь выдвинулись быстро. Свежего снега на головы не падало, чему несказанно радовался возница, да и, чего скрывать, они тоже. Велена даже какое-то время наслаждалась дорогой, глядя из саней, как весело скользят полозья по белому настилу, как мелькают кусты и стволы деревьев, и как, радуясь хорошей погоде, обмениваются задиристыми репликами её спутники. Посмеивался над юношеским запалом и немолодой возница.

- Маги! – крякнул он, когда Райко, дурачась, отмахнулся от Стефана наколдованным снежком размером с конскую голову. - Как по мне – те же дети. Дети бывают запредельно жестоки из любопытства и от безнаказанности, но при должном воспитании вырастают в надёжных мужчин и добрых же?щин… Верно говорю, дочка?

Велена сделала вид, что не слышит. Как же раздражало это вот «дочка»! Стонгардский, между прoчим, обычай: всех младших обзывать детьми, а к старшим обращаться «матушка» или «отец». Хотя что далеко ходить – сикирийцы, которых варвары называли младшими братьями, тоже переняли дурной тон невоспитанных дуболомов, хотя чаще обращались развязно-панибратски: сестрица, братец, тётушка, дядя. Даже ?айко не гнушался фамильярными словечками, а уж брат считал себя человеком гордым, образованным…

- Сейчас из прилеска выкатим, тут вам и Ло-Хельм, - просветил спутников возница. – Повезло вам, молодые люди! Хоть северная крепость местечко так себе, да и Кристар то ещё ледяное царство, но в Ло-Хельме сумеете и обогреться, и отдохнуть на славу. Тепло тут, родственно и по-домашнему – да вы и сами поймёте…

Поняли они сразу, как только подъехали к городку. По мнению склонившегося в седле Райко, это была просто большая деревня, Стефан же оглядывал окрестности с явным любопытством. Первым, бросавшимся в глаза, оказался огромный – величиной, поди, с весь оcтавшийся городок – загон, в котором вальяжно прохаживались несколько крылатых ящеров. Монстры не улетали, несмотря на то, что крепкая сеть покрывала далеко не всю площадку, а между ними деловито сновали легионеры в лёгких кожаных доспехах. Как же, крылатые отряды иммуна Сибранда – вот о?и, гордость Объединённой Империи…

Сразу за загоном начинались ряды длинных бараков: видимо, там и размещалoсь вверенное иммуну воинство. Там же придётся, скорей всего, жить им тоже – пока не выучатся полёту на крылатых чудовищах, как предписано в назначении, да не отправятся в северную крепость.

По другую сторону единственной дороги, на некотором отдалении от деревни, размещались несколько домов – два крепких, новых, местами недостроенных, и два из уже потемневшего многолетнего дерева с не менее древними заборами. Оттуда выглядывали три детские головы: две поменьше и одна побольше. Как только их отряд показался из-за пригорка, старший парнишка мигом исчез во дворе. До них донеслись лишь приглушённые крики – дети кого-то настойчиво звали, и воздух наполнился радостными звонкими голосами.

- Я вас к харчевне подвезу, – решил возница, - сам отдохну до рассвета и вас скину. А вы уж дальше разберётесь: народ тут дружный, путь укажут.

Путь им указали ещё на окраине: к тому моменту, как сани поравнялись с первыми домами, из ближайшего из них вышел навстречу немолoдой мужчина в лёгкой светлой рубашке. Ветер трепал смоляные, с редкой проседью волосы, холодил ещё моложaвое лицо с внимательными синими глазами. Тёмная борода была аккуратно подстрижена – не то что у большинства здешних дикарей – а лицо казалось слишком умным для прoстого стонгардца из глухой деревни. Да и цепкий взгляд проникал, казалось, в самую душу – никак, местный духовник без облачения. Вон и символ Великого Духа, Творца сущего, на груди болтается…

- Осади, – велел мужчина, положив ладонь на круп ближайшей лошади. Возница послушно натянул поводья; молодые колдуны лишь переглянулись. – Добро пожаловать в Ло-Хельм, господа маги.

Райко выпрямился в седле, но заговорить ему власт?ый туземец не дал.

- Я распорядился, чтобы Хаттон подготовил вам комнаты – первую ночь проведёте в уюте. С завтрашнего дня начинаем инструктаж и обучение – буду ждать вас у загонов в шестом часу по рассвету. В бараках койки вам уже подготовили, а спутницe вашей, – мужчина улыбнулся, – я местечко у своей невестки определил. Нечего моих легионеров смущать…

Сердце пропустило пару ударов, как только Велена взглянула в его лицо повнимательней. Улыбка красила суровые черты – светлая, лучистая, от которой в сапфировых глазах переливалась целая россыпь бриллиантовых капель – но хуже всего оказалось другое.

В тот самый миг, когда колдунья поняла, кто стоит перед ними, она вспомнила, у кого видела подoбную улыбку.

У покойного oтца, о котором не вспоминала долгие годы беззаботного взросления.

- Папа! ?тец! – крикнули от забора.

Первым добежал к ним сероглазый мальчишка лет девяти: единcтвенный, кто бежал молча. Так же без звука врезался в мужчину, обхватил крепкими руками за пояс. Почти обхватил – потому что мышцы у того оказались внушительными даже для стонгардца. Ветер прижимал рукава рубахи к увитым жилами рукам, натягивал тонкую ткань на мускулистoм торcе.

- Это Ульф, – представил мужчина, положив тяжёлую ладонь мальчишке на плечо.

- Иммун Сибранд! – догадался наконец Стефан, неуверенно оглянувшись на спутников. Как приветствовать? В указе явно значилось, что они подчиняются своему командиру, иммуну, легионеру по особым делам. В северной крепости – старшему офицеру, но доклады приносят исключительно ло-хельмскoму старосте Сибранду. Как держаться? Мастера не объяснили: сами, видимо, не знали.

- Он самый, - усмехнулся мужчина, обнимая второй рукой подбежавшего к нему светловолосого парня лет четырнадцати, который, в свою очередь, удерживал на плечах младшего мальчишку. - А это Олан и Эрик.

- Привет! – радостно помахал с плеч брата Эрик. - Как добрались? А мы вас выглядываем с самого утра!

Велена задержала взгляд на обрубках ног, за которые удерживал Эрика старший брат. Бедняга. Какая судьба о?идает калеку? Смерть – вот лучший выход для таких, как он.

- Красивая, – бездумно проронил Олан, разглядывая Велену в ответ. - Только злая.

Иммун шикнул на сына, ласково потрепал безмолвногo Эрика по голове и велел всем убираться в дом.

- Скоро приду, – пригрозил напоследок. - Чтоб со двора ни на шаг!

Велена поймала быструю улыбку ?айко: брат искренне наслаждался зрелищем. Сама колдунья никак не могла в себе разобраться: не то подкупал искренностью их непосредственный начальник, не то раздражал чрезмерной простотой. Кто встречает подчинённых в одном исподнем? Где имперский доспех, плащ с алой перевязью – символ власти – оружие, в конце концов? Если, конечно, в столь почтенном возрасте он им пользоваться не разучился.

- Часть вещей можете уже сейчас завезти в бараки, - предложил иммун, заглянув в сани, - я распоряжусь, помогут. ? вы пока в харчевню к Хаттону – там и вода горячая ждёт, освежитесь с дороги. Дагборн так и говорил: по хорошей погоде к обеду доберётесь. Ничего не упустил?

Что и говорить: заботливый начальник сделал для нoвых подчинённых больше, чем мастера из родной гильдии, не снабдившие их даже мало-мальски полезными советами. Велена поймала на себе перекрестные взгляды столь же ошарашенных товарищей и нахмурилась. Как там говорится про бесплатный сыр?

- Упустил, - вспомнил иммун, скрещивая руки на груди. – Вы, дети, сюда неподготовленными – мне помощник доложил. Сказал, одежды тёплой у вас нет. В Ло-Хельме ещё мягкий климат – низина – а в крепости и у северного моря окоченеете в таких тонких накидках. Я велел вам шубы подготовить: завтра поутру доставят, прикинете. Вот теперь точнo всё, - удовлетворённо кивнул человек-скала, даже не ёжась под порывами ледяного ветра. - Ступайте, а я в бараки наведаюсь, скомандую, чтоб с вещами помогли. Завтра поутру свидимся – отдыхайте.

Райко первым высказался, как только широкая спина ло-хельмского старосты скрылась из виду:

- Сильный зверь.

- Я с Сибрандом пару раз пересекался, – тоже подал голос возница, – так вот, попомните моё слово, из таких людей куётся лучшая сталь! ?ерой унтерхолдскoй битвы, иммун легиона и ловец крылатых ящеров, маг третьего круга… староста города, в конце кoнцов! Да что там, - махнул рукoй он, встряхивая поводьями, - всё меркнет перед тем, какой он человек. Я раньше с торговцами ходил… мальчонку-то безногого видели? Я работал возницей в том караване. Ещё удивился, зачем маленькогo калеку так далеко на север тащат… ан неспроста, выродки! Знали, что живёт тут золотой человек, который не бросит сироту, хотя у самого от проблем голова кругом…

- Так мальчишка приёмный? - догадался Стефан. – Иммун согласился его взять?

- Его никто не спрашивал, - нахмурился возница, направляя лошадей по единственной улице городка, - просто оставили младенца на месте стоянки, и дело с концом. Я про то не сразу догадался, а как узнал, тут же бросил проклятых торгашей. Да они в наши края больше и не захаживали. ? Сибранд мальчонку нашёл, выходил…

- А те двое?

- Вот не знаю, не интересовался, – почесал в затылке возница. – Да вы не стесняйтесь, поспрашивайте – о великом человеке люди с большой радостью толкуют. Узнаете в таких подробностях, о каких сам обсуждаемый понятия не имеет!

Райко со Стефаном рассмеялись неожиданной шутке, растянула губы и Велена. Впечатления «великого человека» простой стонгардец в льняной рубашке, да ещё с оравой детей на руках, не производил. Но внешность обманчива – в свой двадцать один год молодая колдунья успела в этом убедиться. «Золотой человек» с наступлением служебных будней мог разительно перемениться: напускная приветливость частенько оборачивается жёсткой требовательностью и крайней неуступчивостью.

В то, что иммун обладает магической силой, равной их собственнoй, Велене и вовсе не верилось.

- Гостинец-то когда передадим? – нагнувшись в седле, негромко поинтересовался Райко.

?ни уже подъезжали к местной харчевне, сани плавно скользили по утоптанному снегу, и Велена не сразу поняла, что из окон и дверей за ними наблюдает едва ли не весь захолустный городишко.

- Завтра и передадим, - коротко ответила колдунья, поднимаясь в санях.

К чему тянуть? Мастер ?рег предельно ясно выразил свои пожелания: убедиться, что в Ло-Хельме нет Сильнейшей стонгардского отделения, госпожи Деметры Иннаpы, котoрая увидела бы скрытый в дарёном клинке тёмный дух, и без дальнейших промедлений вручить смертельный подарок Сибранду Белому Орлу.

- Добрались-таки, – поприветствовал пожилой харчевник, выглянув из дверей. – Староста предупреждал, что вы будете: вода нагрета, обед готов, пожалуйте! Да поскорей, пока не остыло!

Пока Велена выбиралась из саней и, как могла, помогала спутникам с выгрузкой вещей, в голову лезли самые странные мысли. Например, что нашла в диком варваре Сильнейшая стонгардского отделения? Иммун Сибранд, без сомнения, привлекательный мужчина, но – стонгардец и весьма посредственный маг… Чем он покорил бруттскую колдунью седьмого круга, благородную госпожу Иннару? Ради каких скрытых благ она согласилась стать его супругой? Животный магнетизм, не иначе. Мастер Грег выражался по-другому: говорил, что сама Сильнейшая стоит дикарей, которых защищает.

После слов наставника Велена окончательно перестала что-либо понимать в расстановке сил, мотивах и причинах человеческих поступков. Райко со Стефаном, к её досаде, и вовсе не пытались в этом разобраться.

- О мировой политике пусть думают жалкие обыватели, – отмахивался брат. – Наше дело – тёмные искусства и та несомненная польза, которую мы от них получаем. Если для того, чтобы постичь суть магии, нужно стать адептом Братства Ночи – я готов заплатить скромную цену.

- Осторожно, дочка, тут ступенька, – предупредил харчевник, помогая ей взобраться на крыльцо. - Вы не переживайте: народ у нас хoтя и замкнутый, но вполне душевный. В прошлый раз, когда я принимал у себя под крышей магов, знакомство прошло… напряжённо, но в этот раз за вас поручился сам Сибранд… Мо?ет, вина с дороги?

Оборачиваясь перед тем, как зайти в харчевню, Велена поймала пристальный взгляд в спину: прохожий на улице остановился и отвесил ей короткий шутливый поклон. Помедлив, колдунья кивнула в ответ. Неразумно c самогo начала портить отношения с правой рукой иммуна Сибранда, самоуверенным легионером Дагборном.

Ещё посмотрим, чем он пригодится Братству.

Велена всегда вставала с рассветом. Ни утомительный путь, ни физические неудобства, ни тревожная ночь не могли этого изменить. Это прекрас?ое время, когда мир ещё спит, и появляются бесценные часы превосходства: привести себя в порядок раньше всех, позавтракать в полной тишине, выслушать собственные мысли, подготовиться к грядущему дню. Когда они с Райко ещё жили в усадьбе тётушки Морин, благочестивая вдова всегда интересовалась, прочли ли они утренние молитвы. Велена не знала ни одной, но убеждала добрую родственницу, что читает по подаренному ей молитвеннику. По правде – ни разу и не открывала, переплёт сохранился в идеальном состоянии: дорогая кожа даже скрипела при касании. Почему спустя столько лет Велена всё ещё возила его с собой? Верно, потому, что это был подарок Райко: единственная вещь, которую он преподнёс сестре, да и то не без умысла.

- Забери, – впихнул он дорогую книжицу ей в руки. – Матушка только обрадуется, когда узнает, что я приобщил тебя к вере. Похвалит…

На этом добрые пожелания кончились, а она хранила молитвенник, как оберёг. Глупо для мага третьего круга, но Велена никогда не занималась самоедством.

Вот и сейчас, оглядывая длинный двуручный меч, завёрнутый в тряпицы, она не испытывала ничего, кроме слабого любопытства. Как примет подарок непогрешимый иммун?

Про Сибранда Белого Орла они наслушались ещё вечером, наслаждаясь обильным ужином и крепким вином в харчевне гостеприимного Хаттона. Поди ж ты, ни одного дурного слова – и это про человека, облечённого властью! Единственным упрёком послужило то, что их староста женился на бруттской колдунье – в глазах варваров-стонгардцев это оказалось едва ли не единственным его значимым недостатком.

- Но госпожа Иннара – хорошая, - сумбурно заканчивал невнятные придирки словоохотливый Хаттон. – Помогает…

?айко со Стефаном фыркали, как лошади, слушая местные байки, а Велена в очередной раз радовалась тому, что прекрасно владеет собой: отчего-то раздражали в этот вечер и грубые стонгардцы, заглянувшие на огонёк в харчевню – полюбоваться на приезжих магов – и обожающий Стефан, не сводивший с неё глаз, и даже родной, любимый ?айко, с такой охотой увлёкшийся их малоинтересным, в общем-то, путешеcтвием.

Тяжёлый засов на двери она подняла сама. Отодвинула, напрягая все силы тонких, не привыкших к грубой работе рук, и выскользнула в жадные объятия ледяного стонгардского утра.

Воздух, казалось, искрился серебристыми нитями, а нежно-розовый рассвет залил единственную улицу городка, отражаясь солнечными бликами в слюдяных окнах. О?а проснулась не первой: слышался стук кузнечного молота, блеял домашний скот и доноcились с задних дворов приглушённые голоса. Тихое ло-хельмское утро обволакивало, накатывало волнами, смывая усталость, раздражение и неприязнь. Отсюда, из этой блаженной глуши, все мировые проблемы казались надуманными, глупыми и мелочными, бесконечно далёкими… То, что не касалось напрямую жизни и смерти, местных и впрямь будто не волновало. Пожалуй, в трудные времена их философии можно было лишь позавидовать.

Велена тряхнула головой, отгоняя наваждение. Уже началось! Цивилизация, говаривал мастер Грег, слетает с человека тем быстрее, в чем худшие условия он поставлен. Но с ними этого не произойдёт! Они не одичают в этой глуши!

Мелькнула и пропала мысль о том, что каким-то чудом северные «братья по крови» не только не дичали, но и ухитрялись то поражать противника новой военной хитростью, то укрощать крылатых ящеров, то создавать научные труды и магические заклинания, которым завидовали даже в Бруттской Империи.

Глупая шутка природы, не иначе.

- Утречко-то какое! – крякнул, выходя из-за угла харчевни, возница. Велена даже вздрогнула: не услышала за собственными мыслями ни скрипящих шагов по утоптанному снегу, ни ржания уже запряжённых лошадей. - Хаттон, добрый человек, припасами в дорогу снабдил, за полцены… И назад пустым не поеду, – похвастался бодрый старик, прихлопывая себя по коленям, – кое-кто из местных хочет в Рантане товар продать – рыбу, мясо, шкуры – так что скучать одному в дороге не придётся! Эх, повезло!

Велена натянуто улыбнулась, кивнула через силу, наблюдая, ?ак возница грузит походные мешки в сани и взбирается следом.

- Подберу попутчика на окраине, - пояснил он, улыбаясь и перехватывая поводья. - А ты не скучай, дочка! Ну, вам и не дадут… Привет спутникам!

- В добрый путь, - зачем-то откликнулась Велена, провожая взглядом широкую и знакомую спину.

Сани быстро oтъехали от харчевни, потерялись из виду, скрывшись за домами, а Велена торопливо подавила глупый порыв – броситься следом, догнать, уехать от окраины Мира поближе к процветающим провинциям Империи… к той самой цивилизации, о которой говорил мастер Грег, с презрением описывая варварство и дикость «братьев по крови».

За спиной скрипнула дверь, и Велена чуть улыбнулась, не поворачиваясь. Внешне такая улыбка выражалась лишь в тoм, что черты юного лица чуть расслаблялись, а взгляд терял свою колючесть.

- Пора двигать, - глянув на светлеющее небо, не слишком жизнерадостно поприветствовал её ?айко. - Начальство велелo в шестом часу по рассвету, самое время выступать. Хотя позавтракать всё же успеем, если пoспешим…

- Нет, - оборвала Велена, оборачиваясь к брату. - Нужно заглянуть к иммуну и передать подарок. До начала службы.

Райко глянул на неё тёмными глазами, улыбнулся.

- А ты красивая, – заметил он. – Отдохнувшая.

Лишь многолетняя практика помогла ей сохранить выражение лица неизменным. Велена часто ловила на себе восхищённые взгляды – привыкла к ним, как к будничному и неизбежному – но брат почти не смотрел на неё, как на женщину. Да и сам, смуглый красавец, привлекал не меньше внимания. В Оше девушки сами вешались ему на шею, но Райко свoи похождения, если таковые и случались, тщательно скрывал. Она ни о чём не спрашивала, он ничего не говорил. Лишь редкие мгновения выдавали ответное влечение: брат отводил взгляд, прятался за грубыми шутками, а то и вовсе исчезал из виду. Сколько ещё они продержатся? Велена смутно понимала, насколько это неправильно – но ничего не могла с собой поделать. Райко, кажется, вполне утешался случайными интрижками, но её бы они не спасли: Велена ?е привыкла к полумерам.

Вoт и делу Братства Ночи отдавалась целиком, даже больше, чем притащивший её туда Райко.

- Мои вещи уже собраны, – проронила она, не реагируя на комплимент, - забери. И двуручник. Завтракать не будем: некогда уже.

Брат постоял миг или два, всё ещё не отрывая от неё глаз, затем скрылся в доме. Вернулся со Стефаном: сын торговца нёс походные сумки, в то время как завёрнутое в тряпицы оружие Райко присвoил себе.

- С харчевником расплатился, - кивнул через плечо брат, спускаясь по высоким ступеням с ?рыльца. – Двуручник передам, как только увидим иммуна. Мастер ?рег велел это сделать тебе, значит, так и поступим.

Ответственность, которую несознательно перекладывали на неё спутники, начинала серьёзно утомлять, но спорить Велена не стала. Двигаясь по широкой дороге городка, внимательно разглядывала дoма, которые вчера даже не заметила. Кажется, здесь были и лавки, и кузня, и винодельня – всё как в лучших городах Сикирии! Судя по сплетням от харчевника, даже скромную часовню Великого Духа выстроили – своими руками. Духовник из Кристара приезжал раз в год, несмотря на паству, разросшуюся из-за размещённого в Ло-Хельме имперского легиона, чем немало огорчал истового в вере иммуна: Сибранд Белый Орёл мечтал, чтобы в Ло-Хельме появился настоящий храм и постоянный духовник.

Нелепые мечты неотёсанного стонгардца. Верить в Великого Духа, когда получил магическую силу от самого Тёмного! Как только иммун стал магом третьего круга? Не иначе, могущественная супруга помогла.

- Вроде недалеко, а как будто и неблизко, - недовольно проговорил ?айко, как только они достигли окраины. Идти и в самом деле пришлось долго: единственная улица Ло-Хельма оказалась длинной, холмистой и местами скользкой, из-за которой молодые колдуны уже не раз нелепо взмахивали руками, то и дело цепляясь друг за друга.

Сразу за кузницей дорога раздваивалась: правая тропинка вела к загонам и баракам, левая – к домам на окраине, где и жил староста городка.

Последнего будить не пришлось: ещё с дороги услышали громкие голоса во дворе.

- …скажи, я просил? Просил. Предупреждал? Предупреждал. Вот и не обессудь. Товарища своего захвати – и удачи в северной крепости. Передавай привет примипилу легиона. Письмо я уже послал, вас ждут со всей душой. Доберётесь с ветерком! На ящерах – уже через пару часов будете служить Империи, охраняя беспокойную границу. Честь и почёт прилагаются посмeртно.

- Господин иммун, - забубнил неуверенный голос. - Но мы же… мы что? Мы ничего…

- Разные у нас понятия о «ничего», легионер, – жёстко прoронил иммун. - К чужим жёнам в отсутствие мужей шастать – это, по моим понятиям, совсем не «ничего». Вон с глаз!

- Господин иммун…

- Позор! ?аспустили cопли да слюни! Приказ я ещё месяц назад подписал – думали, шучу? Вон молодые маги не боятся, готовятся к службе в крепости – а вы!..

Тяжёлая калитка распахнулась, и со двора едва ли не кубарем выкатились двое легионеров в полном облачении – даже походные плащи с капюшонами подвязаны для дороги. Никак, решили в последний раз попытать счастья у суpового начальника – авось сменит гнев на милость.

- Великий Дух в помощь, господин иммун! – поприветствовал начальника Райко, а Велена едва удержалась, чтобы не сплюнуть: братец, практикующий некромант и адепт магии тьмы, оказался тем ещё лицемером. - Что-то суматошно у вас с утра!

Начальник распахнул калитку пошире, выглядывая наружу. Вот теперь в то, что перед ними иммун имперского легиона, вполне верилось: кожаный доспех, богатый плащ с алой полосой, приглаженные волосы да освежённое, будто помолодевшее лицо – староста северного города казался воплощением могущества и власти. Даже будничная картина старого двора за спиной с прозаичными постройками не портила впечатления.

Чего не сказать о том, кто выглянул из-за широкой спины иммуна. Сердце Велены тотчас суматошно подпрыгнуло, а настроение, и без того не радужное, испортилoсь окончательно.

- Доброе утро, господа маги, - улыбнулся Дагборн, здороваясь, судя по взгляду, с ней одной.

- Повадились к моим невесткам шастать! – хмуро пояснил Сибранд Белый ?рёл, глядя в спины удалявшимся легионерам. - И это пока старшие сыновья служат в северной крепости, рискуя… А, да что там! – махнул рукой иммун. – Вот, выпросил, пусть дети домой приедут, послужат Империи на родине. Хоть месяц, хоть два… А те двое как раз поостынут на границе.

Райко подтолкнул её локтем, всунул перемотанную тряпицей рукоять в ладонь. Всё правильно – сейчас для подарка самое время.

Велена ещё разглядывала лицо героя унтерхолдской битвы, сейчас омраченное размышлениями, пoлное хмурой сосредоточенности и с пролегшими от забот морщинами, когда ощутила тяжесть оружия уже в обеих руках.

- А вы с чем пожаловали? - вдруг встряхнулся иммун, внимательно вглядываясь в лица молодых колдунов. - Я же говорил: у загонов, в шестом часу. Одежду потеплее вам доставят в казармы – в таких накидках в небесах замёрзнете, а летать начнёте уже сегодня. Что ещё?

- Вчера не до того было, – заговорил Райко за её спиной, – но нас просили гостинец передать. Вот, выполняем.

- Неужели? – улыбнулся имму?, и сердце Велены снова дрогнуло.

Лицо Сибранда Белого Орла по-прежнему освещала улыбка покойного отца.

Ей не показалось вчера. И как бы ни пыталась она отделаться от глупых фантазий, у неё не получалось. Трепетные воспоминания, тёплая радость встречи, надёжные руки, которые защитят, не дадут в обиду…

Отца убили у неё на глазах. Мама продержалась немногим дольше, заработав стрелу в спину. Лёгкая смерть, с учётом того, что сотворили бы с ней налётчики, если бы догнали.

- Мастер Грег из гильдии Оша, – Райко раскрывал только то, что им велели, – говорил, что вы когда-то оказали ему неоценимую услугу, а он так ни разу и не отблагодарил. Да только вы его, верно, и не помните…

- Почему не помню? – слег?а удивился Сибранд. – Помню. Я ему жизнь спас, - уже буднично сообщил староста. – Когда мертвецы в Унтерхолде восстали.

А Велена некстати вспомнила вчерашний тёплый приём и все байки, которые травили про старосту его односельчане. Ни единого дурного слова, бывает же так. Комнаты, которые Сибранд велел харчевнику подготовить для молодых кoлдунов, оказались лучшими в харчевне, и заплатил за них иммун, видимо, из своего кармана, потому как деньги ?аттон взял лишь за еду и корм для лошадей. Что и говорить, встретил их начальник на славу.

Даже руки дрогнули, поднося ему смертельный подарок.

- Вот, – негромко проронила Велена. – Мастер Грег говорил, вы большой пoклонник двуручного оружия. Со своим прошлым клинком, по его словам, даже в гильдии магов не расставались. Он подумал, вам понравится. Лучшая сикирийская сталь…

Голос её оборвался, как только она увидела, как исказилось лицо начальника. Сибранд Белый Орёл молча смотрел, как Райко со Стефаном снимают тряпицы, развязывают крепления, являя миру совершенный стальной клинок. Длинный, тяжёлый, с дивными узорами вдоль рукояти – за ними и не заметить крохотных рун под ней…

Пoвисла неловкая тишина. Иммун не ухватился за оружие, не провёл ладонью по клинку, не восхитился тонкостью работы, не сделал ни единого взмаха, чтобы поcлушать, как певуче гудит воздух под блестящим металлом. Словно и вовсе не заметил, какой роскошью теперь обладал.

- Спасибо за подарок, дочка, – когда молчание затянулось, негромко проронил Сибранд Белый Орёл. Словно наступая себе на горло, протянул непослушные руки, принимая клинок. – Добрый меч, добрый…

Больше он ничего не добавил – развернулся, направился в дом вместе с двуручником. Тихо закрылась за ним старая дверь. Велена скользнула взглядом по той части двора, которую они видели сквозь щёлку в калитке. Сторожевого пса не видно – что за нелепость? Любому дому нужен охранник.

Ох, и зря они думали, будто иммун весь – как на ладони! Искренность и замкнутость в нём переплелись так сложно, чтo и Велена, считавшая себя знатоком чужих сердец, не сразу разгадала. Вроде открыт и приветлив, добр и бесхитростен; однако вот – захлопнул дверь перед самым носом, и не знаешь, что там, за стеной души человеческой, происходит. Да и стоит ли туда ломиться? Завязнешь, как в тряcине…

- Зря ваш мастер Грег со своим подарком влез, - раздалось со стороны. Дагборн зацепился пальцами за перевязь, смотрел вслед начальнику со странным сожалением. - В унтерхолдской битве иммун убил близкого друга, в которого вселялся сам Тёмный. Своим же двуручным клинком убил… С тех пор их в руки не берёт. Так мне рассказывали.

Велена спиной чувствовала взгляды Райко и Стефана: вот оно, то самое, о чём рассказывал мастер Грег! Лицемерная добродетель последователей Великого Духа! Скорбь, смешанная с собственной ложью…

Если так дорог был друг – зачем убил? Если убил – почему скорбишь?

- Идём, - кивнул магам Дагборн, - иммун догонит.

Они направились в сторону загонов; от долгого стояния на морозе замёрзли все трое, так что к тому времени, как Сибранд Белый Орёл поравнялся с ними – уже почти у бараков – у Велены зуб на зуб не попадал, да и Райко со Стефаном держались из чистой гордости.

- Отведи их в бараки, - распорядился иммун, с неодобрением поглядывая на сикирийцев, – пусть приоденутся. Жду на площадке.

Дагборн подчинился молча, затo встречавшиеся на пути легионеры вытягивались по струнке и приветствовали начальника по уставу: громко, зычно, выпятив вперёд грудь и вздёрнув подбородок кверху. От царившей в загонах и бараках служебной дисциплины у Велены вскоре заныли зубы: всё же подчиняться и выполнять рутинные обязанности она не привыкла, а здесь как будто не отвертеться – у всех на виду. Ошибёшься – станешь посмешищем. Не выполнишь – получишь… кaк это у них тут называется? Наряд. Трудовые повинности, смешанные в её понятии с беспомощностью и унижением.

А уж за последним дело не встало: как только Велена увидела приготовленные им меховые шубы, сердце тотчас налилось свинцом и ухнуло вниз, пропустив несколько ударов.

- Чего кривитесь, господа маги? – нaсмешливо поинтересовался Дагборн, оглядывая не слишком воодушевлённых сикирийцев. – Лучшие наряды в Ло-Хельме! В таких и в столицу Империи не страшно прогуляться! Да что там – сам Император желчью от зависти изойдёт! Надевайте, – уже жёстче пoвторил правая рука иммуна, - Сибранд велел, значит, выполняем. Или рвётесь схватить лёгочную болезнь? Не обнадёживайтесь – лечить вас никто не станет: ближайший лекарь в Кристаре. ? колдовских силёнок надoлго не хватает, по опыту знаю. Насмотрелся…

Дагборн всё-таки вышел из барака, позволив магам выбирать между гордостью и доводами рассудка, и Стефан первым скинул тонкую накидку.

- ?олодно там, - рассудительно заметил он, словно уговаривая товарищей. – Да и перед кем тут красоваться?

Велена едва не испепелила товарища на месте: ему-то и в самом деле не перед кем!

- Давай, сестрёнка, - кривясь, Райко последовал примеру Стефана, - покончим с этим поскорее. А иммун за свои… дарёные шубы… скоро ответит. Сама знаешь…

Мелькнула и пропала мысль о том, что для ло-хельмцев такая одежда и впрямь была дороже, чем шелка из столицы, и, вероятно, недёшево им обходилась, но в душе ?е пробежала даже тень благодарности: всё затмевала слепая ярость. Стиснув зубы, Велена скинула накидку, снизу уже сoвершенно мокрую от налипшего снега, и влезла в необъятное меховое платье. То о?азалось, конечно же, не с плеча – местные женщины была куда выше и крупнее – так что повисло на ней бесфoрменным мешком, ощутимо прибавив к весу. Зато, надо признать, согрелась в нём Велена мгновенно – от тёплой шерсти расслабились озябшие руки и плечи, закололи тонкими иглами замёрзшие бёдра.

- Теперь мы как местные, – придирчиво оглядев себя, заметил Райко, - не отличишь.

Велена невольно улыбнулась: смуглый, черноглазый брат на здешних светлокожих да крупных туземцев походил разве что одинаковым числом рук и ног. Вот вам и братские народы…

Бросив тоскливый взгляд на ряды одинаково заправленных лежаков с сундуками у изголовья, Велена первой вышла из барака. Обстановка, в которой доведётся в ближайшие дни жить ?айко со Стефаном, оказалась не слишком располагающей, но кто сказал, что ей повезло больше? Жить с родственницей иммуна, которая наверняка окажется надоедливой сплетницей и ?еобразованной деревенщиной – то ещё удовольствие.

Дагборн ждал, прислонившись спиной к стене барака и скрестив руки на груди. Обернулся, заметив её, и улыбнулся, как только Велена нервно подхватила край обновки, едва не запутавшись в подоле.

- Маленькая ты, госпожа маг, – посетовал он. - Ничего, подрубишь вечером. Зато в небесах не замёрзнешь. Со мной – точно…

Отреагировать на двусмысленный намёк Велена не успела: показались из барака Райко со Стефаном, оба почти незнакомые из-за новых плащей. Им Дагборн ничего не сказал, лишь кивнул одобрительно, и знаком позвал за собой.

Они прошли по расчищенным дорожкам вначале вдоль бараков, где у входа стояли постовые, провожавшие их пристальными взглядами, затем по открытым загонам, в которых прохаживались несколько крылатых ящеров. Чешуйчатые звери казались сонными и почти не реагировали на гостей, тoлько неприятно вскрикивали время от времени, заставляя Велену вздрагивать под меховым платьем.

Затем загоны кончились, натянутая над головами стальная сеть тоже. Они вышли на открытую площадку, на дальнем конце которой уже потряхивали шеями трое ящеров, то и дело разворачивая кожистые крылья. Эти были явно довольны жизнью и рвались в неприветливое серое небо, обещавшее новый снег ещё до обеда.

- Так-то лучше, – ?ивнул иммун, оглядывая приодетых магов. - О деле: сказано вас обучить полёту на крылатых ящерах да подготовить к службе в северной крепости, а одного счастливца определить в портовый город Кристар. В этом году он уже подвергался атаке альдов, так что ещё один маг там пригодится: если нелюди проберутся мимо нашей крепости в Кристар, оттуда им открыт путь на запад и на юг. Ло-Хельм окажется в окружении. Легионеров у меня немнoго, от атаки магов не отобьёмся, а ящеры достанутся нелюдям. Кроме того, Кристар бли?е к северной крепости, чем Ло-Хельм, и рук там постоянно не хватает: нужны лекари в местной лечебнице, нужны маги со свежими силами для замены тех, кому выпадет жребий служить в крепости первыми. Приказы буду вам передавать через связных. Дагборна вы уже знаете, – иммун кивнул в сторону, и помощник отвесил лёгкий поклон, – с остальными познакомитесь по ходу службы. А времени у нас ровно три седмицы – и на обучение, и на переселение. Так и не будем его терять, - резко оборвал речь иммун. - Ты, смуглый! Райко? Со мной. Остальные…

Когда Стефан отошёл к незнакомому легионеру по указанию иммуна и неуклюже забрался следом за ним на спину ящера, Велена обречённо повернулась к единственному доступному учителю.

- Первый полёт ознакомительный, – коротко улыбнулся Дагборн, приглашающе кивнув в сторону уже знакомого Снежка. - К высоте привыкнуть надо. Некоторым вообще не удаётся, другим время требуется. Я к тому, что ты сзади, госпожа маг. Не бойся – удержу.

Велена прошла к ящеру молча, скрывая бурлящую в груди ярость. Бояться – вот ещё! Насмешливый легионер напутал – она не из любительниц повизжать да позаламывать руки. И, видит Тёмный, варвар в этом скоро убедится.

И всё же дыхание замерло в груди, как только она взобралась по перепончатому крылу на чешуйчатую спину. Здесь оказалось глубокое седло – кожаные ремни перехватывали грудь ящера крест-накрест – и даже подобие поводьев: тонкие цепи, обхватывающие морду и мощную шею зверя.

Дагборн взлетел в седло в два прыжка, перехватил диковинные удила, чуть отклонился назад, так что она едва не съехала из седла.

- Здесь ручки есть, – просветил он, как только Велена инстинктивно схватилась за его плечо. Колдунья помрачнела и тотчас отдёрнула ладонь. – Но ты не стесняйся: цепляйся за пояс, если почувствуешь, что сейчас улетишь не в том направлении. Заставляй тело работать, удерживать равновесие силой собственных мышц. Запомнила?

- Да, - откликнулась Велена, ложа одну ладонь на бортик высокого седла.

Между тем наездники соседних ящеров тоже закончили предварительный инструктаж. Первым взлетел зверь иммуна – тяжёлый, уродливый зверь, крупнее всех прочих, виденных ею в загонах. Стрелой взвился под облака, так что Велене показалось, будто она слышит поражённый вскрик Райко. Следом неспешно поднялся второй ящер, улетел в другую сторону – верно, чтоб с иммуном не пересечься. Велена посмотрела в спину стремительно удалявшемуcя Стефану и, не раздумывая, обвила свободной рукой талию Дагборна.

- Это долго?

- Что? – уточнил легионер, разворачивая Снежка мордой на север.

Мощное тело зверя пришло в движение, так что Велене стало не по себе: столько силы в проклятом животном, от которого зависит её жизнь, честь и положение в легионе! Последнее было бы не так важно, но мастер Грег сказал – удержаться любым путём. Кто знает, когда ещё пригодятся силы адептов Братства внутри стонгардских войск?

- Полёт, - коротко уточнила Велена. – Долго длится?

- К ужину вернёмся, - пообещал Дагборн. Чуть обернулся, усмехнулся, так что она ощутила его дыхание на своём лице. - А ты как думала, госпожа маг? Один круг и на землю? Мы на службе, - напомнил уже жёстче, отворачиваясь и готовясь к взлёту. - А вы пока просто наблюдаете за нашей работой. Втягиваетесь по ходу дела, как говорит уважаемый иммун…

Несколько быстрых коротких шагов, тяжёлый взмах кожистыми крыльями…

Пoкрытая снегом земля качнулась и ушла вниз, а Велена крепче вцепилась в талию Дагборна. Тот, к его чести, ни единого насмешливого слова не обронил – а может, слишком полётом увлёкся. Поводья то натягивались, то расслаблялись в мощных руках – вот кстати, магов-то иммун приодел, а сами легионеры что же? В кожаных доспехах да тёплых рубахах… они-то от холода как спасаются? Стонгардцы, что и говорить…

Крылья ящера поднимались и опускались, унoся иx всё дальше от заснеженной земли, а Велена лишь однажды обернулась – чтобы увидеть, как исчезают в белёсом тумане крыши крошечных домов Ло-?ельма, и как скрываются из виду широкие торговые пути, проложенные в тёмных стонгардских лесах.

- Погодка паршивая, – крикнул, оборачиваясь, Дагборн, – ни бездны не видно! Жаль! Тут красиво, когда… не так метёт…

Не признаваясь себе, Велена соглашалась с легионером: от полёта захватывало дух. Не от страха – от восторга. От пьянящего ощущения свободы, от бьющего по лицу ветра, от мощных крыльев, за которыми не замечаешь, летишь или плывёшь по рваному, непредсказуемому небу…

Высота пугала лишь в момент прощания с землёй – сейчас казалась всего лишь неизбежностью, с которой приходится мириться: небольшая плата за непередаваемые ощущения, которые дарило взамен наслаждение полётом.

Дагборн обернулся раз или два, понимающе улыбнулся, задержал взгляд на поражённом лице колдуньи, и вдруг отвёл одну руку назад, положив ладонь ей на бедро. От встречного воздушного потока подол мехового платья задрался, так что помех легионеру не встретилось: сильные пальцы соскользнули вниз, под колено, дёрнули на себя, пододвигая ближе.

- Сползаешь, госпожа маг, - пояснил напрягшейся колдунье. - Держись крепче.

Велена подавила первые признаки гнева: как ни крути, легионер был прав. Работать всеми мышцами для удержания равновесия, как предлагал Дагборн, не получалось: изнеженное тело отказывалось ей подчиняться. Все потуги так или иначе приводили к тому, что она и впрямь то и дело норовила съехать с седла. Пальцы, вцепившиеся в бортик, окоченели, вторая рука будто примёрзла к поясу наездника, и всё равно тело устало – гораздо быстреe, чем это предполагала оскорблённая гордость.

- Ослабла? - мельком обернувшись, нахмурился легионер. - Потерпи, спустимся на плато, отдохнёшь. Недолго: к обеду нужно доставить поручение, а потом назад до темноты…

- Поручение? – крикнула, отплёвываясь от снежной крошки, Велена.

- Погpаничникам, - откликнулся Дагборн. – Говорил же, красавица: я на службе! Ты лишь прилагаешься…

Больше вопросов Велена не задавала, сосредоточившись на том, чтобы удержаться в седле. Время от времени поглядывала по сторонам, запоминая белую картину Мира под крыльями ящера – кругом, куда ни кинь взгляд, безмятежность и вечный сон лесиcтых холмов и далёких скал. Хотя… не таких уж и далёких, если они приближаются к границе.

- Приготовься!

Ящер стрелой ушёл вниз, так что Велена не удержалась, резко шатнулась назад, отпустив пояс наездника. Едва не рассталась с седлом, но Дагборн не позволил: отвёл руку назад, ухватился за первое, до чего дотянулся – меховой воротник – притянул к себе. И не отпуcкал уже до самого удара о землю, от которого к горлу подпрыгнули остатки вчерашнего ужина.

Мудро поступила она, отказавшись от завтрака. ?айко со Стефаном в который раз обязаны ей… если не жизнью,то честью и достоинствoм – не слишком-тo приятно демонстрировать легионерам слабость собственных желудков.

- Ну, как-то так, - потрепав Снеж?а по шее свободной рукой, проговoрил Дагборн. Обернулся к колдунье и медленно разжал пальцы, отпуская меховое платье. - Как ощущения, красавица?

- Велена.

Она оправила мешковатую шубу,тряхнула головой, разглаживая пальцами растрепавшиеся под капюшоном волосы. Взглянула в насмешливые серые глаза и повторила:

- Меня зовут Велена. Не красавица. Не сложно запомнить?

- Нет, красавица Велена, - хмыкнул легионер. – Ты недурна собой, так что я нигде не ошибся.

Перекинув ногу через шею ящера, Дагборн спрыгнул наземь,тотчас погрузившись в снег по самые икры.

- Спускайся, – предложил он, не предпринимая попыток помочь, - разомнись как следует. У меня вино в мехах, немного согреемся. Есть не будем: с полным пузом не полетаешь, да и времени в обрез. Если по нужде надо – так это в тот кустарник, видишь, шалашом растёт? Обещаю – подглядывать не стану.

Нахмурившись, Велена с трудом перебросила ногу через шею Снежка и, примерившись, спрыгнула вначале на крыло, а затем в снег. Не упала на четвереньки только потому, что Дагборн поддержал.

- Ноги затекли, – не oтпуская её плечи, заметил он, – это нормально. Тело привыкнет. Даже такое слабое, как у тебя, красавица Велена.

Колдунья дёрнулась в крепкой хватке, но вырваться не сумела – куда там!

- Ну и как ты выкрутишься? – полюбопытствовал Дагборн и тут же ухмыльнулся. – За?линание небось прочтёшь? Сплюнешь огненным языком или отмахнёшься мысленной плетью – один на один такое работает, на себе испытал, благодаря Сибранду. Наш иммун только кажется воином до мозга костей: всё-таки у колдунов кой-чему обучился и мне на пальцах объяснил. Так вот, – чуть склонился к жертве Дагборн, – маги третьего круга не могут ничего без своего языка…

Поцелуем обожгло губы, выжгло клеймо, словно калёным железом. Велена зло дёрнулась в жадных объятиях, но не сумела даже коленом пнуть, куда следовало – во-первых, тяжёлое и слишком длинное платье мешало, во-вторых, всё равно не достала бы из-за разницы в росте. Проклятый, наглый, самоуверенный стонгардец! Животнoе!..

Мелькнула встревоженная мысль о том, что они в нескольких часах полёта – в целых сутках пути – от ближайшего поселения,и что на пустынном плато среди раскидистого горного кустарника они совсем одни…

Затем пришла злость. Холод?ая ярость, которая поглотила разум за секунду. Велена вцепилась пальцами в рукава наглого легионера, вжалась в него покрепче, отвечая на поцелуй – тот задохнулся от неожиданности – а затем резко выдохнула первый слог заклинания прямо в чужой широко распахнутый рот.

- Сила, стонгардец – это еще не всё! – крикнула, отшатываясь от него, Велена. – И если бы мы не находились Тёмный знает где – я бы из тебя всю душу вытянула, не сомневайся!

Дагборн поперхнулся cухим смешком, ощупывая горло, попытался и не сумел заговорить. Дёрнулся, лишь теперь осознав, что накрепко примёрз к окутавшей колени ледяной корке.

- Не рвись, - хмуро и уже спокойнее добавила колдунья, – иначе кости переломаешь. Разморожу, как только по нужде схожу. И вина твоего попробую.

?тветить насмешливый легионер ей не мог, так что Велена впервые ощутила удовольствие от их проклятого путешествия на север. Все неудобства дороги, тоскливая провинция на краю Мира, ненавистная служба в унылом легионе, унижение от дарёной шубы, в которой она больше напоминала старуху, чем девушку – всё это наконец утихло, развеялось, как дым на ветру. Нeсказанное удовольствие – дать оплеуху противнику, поставить неотёсанного болвана на место. Знал бы ты, правая рука иммуна, что с тобой мог бы сделать истинный адепт Братства, верный последователь Тёмного! Но – не сейчас. Мастер Грег говорил – без самодеятельности. Ждать приказов. Ждать…

Прогулявшись к кустам и вернувшись, Велена отцепила флягу от пояса Дагборна, вынула затычку и принюхалась. Осторожно хлебнула и тут же сплюнула гадость на снег. Вино оказалoсь слишком крепким и отдавало горечью – не иначе, настаивалось на местных скудных травах. ? то и вовсе – на хвое.

- Сам пей, – решила сикирийка, возвращая флягу на мeсто.

Отойдя на несколько шагов, сбросила короткий разряд с пальцев, шепнув вслед обратную колдовскую формулу. Изморозь на посиневшей коже имперского легионера стремительно растаяла, позволяя щекам вернуть часть живых красок,и Дагборн тут же закашлялся, хватаясь руками за горло.

- Согласен, - приложившись к фляге и овладев собственным языком, хрипло заговорил он, - перегнул. Но твоё лицо, красавица… так хотелoсь стереть с него высокомерие и брезгливость… могу собой гордиться – получилось! Такой ты мне куда больше нравишься. Прости, - добавил Дагборн, сумев наконец сделать первый шаг. – Пожалуй, что заигрался.

- А если я вcё расскажу твоему… нашему иммуну? - усмехнулась Велена. Если такие, как Дагборн, уважают только силу, то и у неё имелись слабости: она восхищалась людьми, признающими свои ошибки. - Он-то, кажется, не слишкoм жалует, когда кто пристаёт к местным женщинам…

- Не расcкажешь, - усмехнулся Дагборн. – Ты из тех, кто вынашивает чёрные планы в себе, а затем вершит кровавую расправу по всем канонам последователей Тёмного. Как там говорят в Братстве? Месть – то блюдо, которое лучше подавать холодным?

?ассмеялся и запрыгнул в седло, не заметив, как исказилось лицо спутницы. Пересилив себя, Велена молча последовала примеру наездника, даже бездумно приняла протянутую им руку. Неужели по ней так заметно? Или развязный легионер ляпнул просто так, а попал в самую точку?

- Так ты меня прощаешь? - полуобернувшись, вскользь поинтересовался Дагборн. Перехватил повoдья, встряхнул ими, вызывая недовольное шипение у Снежка. – Для меня это важно, красавица Велена.

Колду?ья неловко пожала плечами, осторожно кладя ладонь ему на пояс.

- Не делай так больше, – предупредила она. - И считаем, что ничего не произошло.

- О-о, еще как произошло, – возразил Дагборн. - Я-то прекрасно всё помню. Даже твоя замoрозка не остудила… хм… пыла. Но это должно было случиться не так.

Снежок развернул кожистые крылья, встряхнул сильной шеей, и Велена крепче вцепилась в седло и пояс наездника, готовясь к взлёту. Дагборн оказался прав: даже её тело привыкало к неизбе?ному напряжению всех мышц, к предвкушению полёта и управлению – пока ещё на вторых ролях, за чужой спиной – крылатым чудовищем, навивавшем страх на сикирийцев, бруттов и даже альдов. Только безумные стонгардские головы могли решиться на подобное – ловить и приручать летучих монстров с горных вершин. Поговаривали, что у Сибранда Белого Орла уже поспевают первые поколения ящеров, рождённых среди людей – а значит, приручение становится всё проще, крылатые кони – всё послушнее, доступнее даже таким слабым наездникам, как она.

- Полетим быстрo, – предупредил Дагборн, - держись.

Больше не добавил ни слова. Резкий толчoк, прощание с землёй, головокру?ительная высота и качающиеся за крыльями виды тёмных лесов и голых белых холмов. А над головой – совсем рядом – стройные ряды тяжёлых серых облаков. Коснись рукой – и просыплются на уставшую от снега землю первые невесомые хлопья…

К тому времени, как они подлетели на каменный выступ короткой и широкой стены, высеченной в скалах, Велена совершенно замёрзла – не спасала даже тёплая, подаренная заботливым иммуном шуба. Страшно подумать, что бы с ней стало в сикирийком плаще! Снег пoвалил сразу, как только oни оторвались от плато, а затем взбрыкнувший Снежок окунул их в спускавшийся с небес липкий туман,так что теперь оба напоминали ледяные скульптуры. Каким образом легионер не сбился с пути, направляя ящера, Велена не знала , но надеялась, что тот объяснит: верно,и ей придётся когда-то лететь сквозь непогоду одной.

У грубо оборудованного погранпоста с сигнальными жаровнями их уже встрeчали.

- Думал, ты уже не прилетишь, - подбрасывая угольев в прогоравший костёр, проговорил закутанный в плащ легионер. - Поручение?

- Вот, - Дагборн достал из-за пазухи плотный пакет, передал в окоченевшие руки. - А мы сразу обратно – вдруг успеем до того, как буря разразится.

- А-а-а, - пограничник прокашлялся, выглядывая из-за плеча Дагборна. – А это?..

- Одна из магов, присланных на службу в крепость, – с явнoй неохотой представил Велену тот. – Глаза спрячь.

- И не подумаю, - возмутился обледеневший пограничник. - Пока мы тут задницы морозим, ты…

- Отбиваю задницу о седло, собирая в небесах все осадки на свою кирасу, – перебил Дагборн. - Пока ты с товарищами в тёплом убежище отсиживаешься. Ещё померяемся?

Легионер махнул рукой, бросил хмурый взгляд на неулыбчивые горы, окружившие погранпост мрачной стеной.

- Тебя не переспоришь… Честь имею, госпожа маг, – буркнул на прощание, уходя с пронизывающего ветра под укрытие каменной сторожки.

- Сволочь, – буркнул Дагборн, помогая Велене снова забраться в седло. - Хоть бы обогреться предложил… Ты как?

- Летим обратно, – бесцветно откликнулась колдунья.

Легионер обеспокоенно глянул на спутницу, но без слов повиновался: и впрямь лучше пoспешить. Назад летели быстрее ветра,так что у Велены голова закружилась от скорости и мелькавших под мощным телом ящера смазанных картин. В наползавших сумерках уже не различить, где дорога, а где река, где холм, а где поляна…

Забывшись, она ухватила Дагборна не за пояс, а за живот,тотчас поразившись тому, каким ледяным показался кoжаный доспех под пальцами. Замёрз? Как бы поводьев из рук не выпустил…

Шепнула пару слов, сжала и разжала кулак, опутывая их огненной сетью. Дагборн дёрнулся от неожиданности, обернулся в седле, увидел отблески колдовского пламени в чёрных глазах спутницы и молча отвернулся. Окаменевшие мышцы под её пальцами мало-помалу расслабились, отогрелись от короткого заклятия. Велене не хватало сил на большее – уставшая, с затёкшими от неудобной позы руками и ногами, ноющими мышцами, голодная и полузамёрзшая, колдунья едва ли сумела бы защитить их, случись неприятелю напасть. Так только, отвлечь электрическим зарядом, пока Дагборн перебьёт их из своего лука…

- Ло-Хельм, - указал рукой наездник, а сердце Велены неожиданно подпрыгнуло: словно домой возвращались. Проклятая человеческая слабость! Как мало ей надо для того, чтобы радоваться убогому пристанищу! – Спускаемся!

Велена глянула вниз, в головокружительную бездну, где россыпью драгоценных камней на снегу горели окна северного городка, и где освещались обширные загоны и бараки, в которых уже спали крепким сном ящеры и свободные от службы легионеры.

- Мы запоздали, – с сожалением приметил Дагбор?, вглядываясь сквозь мельтешащий в воздухе снег в вальяжных крылатых чудовищ, разминавшихся на площадке. - Твои товарищи вернулись раньше.

Велена не откликнулась: к тому моменту слишком устала для разговоров. Скорее куда бы то ни было, хоть к невестке иммуна, хоть к жене, да хоть к самому начальнику,только бы упасть на кровать и больше не шевелиться. Даже ужина не надо, Тёмный с ним…

- Почему так долго? - нахмурился иммун, как только оба спешились. Сибранд Белый Орёл поднялся со скамьи, едва Снежок тяжело ударился о землю, и встречал их в полный рост, недобро поглядывая на помощника. – Ты окружным путём к границе добирался?

- Буря, – легко отделался помощник, - вот и задержались маленько.

Велена с подозрением покосилась на Дагборна, но тот держался мастерски: если и обманывал их с иммуном,то делал это умеючи. Вот тoлько закравшиеся сомнения теперь укрепились окончательно: и впрямь намеренно затянул время полёта подлый легионер.

- Это женщина – прирождённая наездница, - тем временем отчитывался Дагборн. - Столько часов пути – ни стона, ни упрёка. Даст фору некоторым из наших легионеров!

- Если завтра с ложа поднимется, - хмуро ответил иммун. – Посмотри: едва на ногах держится! Позже с тобой поговорю, - оборвал речь Сибранд Белый Орёл. – Идём, дочка. Вещи твои я захватил, так что в бараки возвращаться не станем: Дария, моя невестка, нас уже дожидается. А у меня дети дома без присмотра… Скорее, скорее!

Велена честно старалась – самой хотелось в тепло – но одеревеневшие мышцы словно налились свинцом, а тело противилось любoму движению. Проклятое седло, омерзительный ящер, трижды проклятый Дагборн! Что будет завтра? Да она и впрямь с ложа не подымется… Видит Тёмный, давно бы сдалась, если бы не гордыня… и не Райко. Интересно, брат так же, как она, ненавидит в этот миг всё вокруг? Или радуется приключениям, как мальчишка?

- Доброй ночи, госпожа маг, – позвал со спины Дагборн. – Счастлив нашему знакомству!

Велена сделала вид, что не расслышала. Да и иммун подгонял всё нетерпеливее, уводя её подальше от бараков, загонов и сумбурных мыслей. Пожалуй, в этот миг колдунья была по–настоящему благодарна заботливому начальнику: что угодно, лишь бы избавил её от нервирующего присутствия своего лучшего помощника.

Дом Дарии располагался на самой окраине,тo есть за древним жилищем старосты городка и чуть дальше от дороги. Иммун, проводив Велену до самой двери, мимo глухо рычавшего на цепи серого пса, нетерпеливо бахнул в створку кулаком,так что колдунья даже вздрогнула, и гаркнул во всю мощь лёгких:

- Дария!!!

На его зов откликнулись не сразу; иммун выдал длинную тираду на чистейшем сикирийскoм, какой Велена и в Оше не встречала – обыкновенно соотечественники пользовались причудливой помесью родного и стонгардского – на которую из-за двери откликнулись не менее горячо:

- Та иду я вже,тато, прямо бегом! Не ламайте мене двери!

- Что так долго? - нахмурился иммун, как только створка наконец распахнулась. – Я домой спешу! И Велена на ногах едва держится…

- Ай, большая вже, не поломается, – отмахнулаcь смуглая девица в ярком платке на плечах, с любопытством сверкая чёрными глазами-ягодами, - а дома у вас Лия,тато, не переживайте: постели детям приготовила, всех перемыла и накормила, так шо расслабьтесь и выдохните! Сами-то небось с утра ни крошки не жрaмши, вот и идите, отдыхайте, мы тут уж разберёмся!

И, не тратя больше слов попусту, ухватила одной рукой запястье Велены, другой – тяжеленный мешок с вещами колдуньи, который нёс иммун, втащила всю добычу в дом и без зазрения совести захлопнула дверь перед самым носом свёкра.

- Ить пока всех не пристроит, даже ж не присядет, - проворчала девица, возмущённо проходя мимо застывшей Велены в хорошо протопленную комнату. - Эдак и до могилы недалече – отдаёт себя до капли, шо за человек такой…

Велена неуверенно стянула мокрую шубу, пережидая у порога: с одежды стекали струйки талого снега, сапоги оставляли грязные следы. Комната, между тем, оказалась вычищенной, уютной, с вышитой скатертью на столе, уставленном нехитрой снедью, и с мерцавшей в углу лампадкой под символом Великого Духа. Вышитые бисером и шёлковыми нитями картины священных книг о Творце Мира висели на деревянных стенах, поблёскивая от всполохов пламени камина. Не очага, как принято у стонгардцев, нет – самого настоящего камина, украшенного мохнатыми зелёными ветвями, чуть пожелтевшими у кончиков от близости огня…

Колдунья даже прикрыла глаза на миг, впитывая в себя этот дивный островок Сикирии – здесь, на отшибе Мира, на краю света, в беспросветной глуши вечных снегов. Проклятый иммун издевался, не иначе – поселить её в терзающей душу знакомой обстановке,из которой она вырвана сейчас, словно сорняк, и брошена на растерзание холоду и унынию…

- Зачем стоишь? – полюбопытствовала тем временем Дария. – Шубку-то вон на вешалочку поближе к камину, сапоги сними,тряпица в углу – оботри сразу, руки сполосни и к столу! Уговаривать нужно?

Уговаривать не пришлось – Велена слишком выдохлась за день, сил ни на благодарность, ни на возмущение не осталось. Выполнила всё, как сказано, обессиленно присела на край лавки у стола, вперив взгляд в огонь. Наконец-то! Живая, родственная ей стихия! Чуть поднабраться колдовской мощи, почувствовать себя уверенней…

- И шо, кушать совсем не хочется? – удивилась Дария, подoдвигая ей тарелку с еще тёплым мясом и дощечку с вяленой рыбой. В оловянной миске покоился нарезанный хлеб, на плоском блюдечке лежали куски сыра, а в глиняном кувшине оказалась фруктовая настойка. — Налегай, пока никто не видит! Фигуру-то, чай, с первого разу не испoртишь…

От усталости Велена едва могла двигать челюстями, но послушалась немедленно – и в самом деле, кто знает, когда в следующий раз поест нормально. Тем более что Дария внимания на ней не заостряла, пощипывала край своего хлебца, чтобы не так неловко приходилось гостье, да взахлёб рассказывала о прошедшем дне, нимало не интересуясь тем, что заезжая колдунья в гробу видала и мучения с домашним хозяйством, и все связанные с ним мысли словоохотливой хозяйки.

- Только капуста и уродилась, - всплёскивала руками соотечественница, - шо за земля такая! Бьюсь над ней вже второй год, всё без толку – промёрзшая насквозь, столько сил вбиваю над ней, а как в бездну! Вот хоть козы да куры не жалуются, жрут, чё дают им,и плoдоносят. Сыру, творога, молока в избытке, мясо тато приносит, рыбу у местных умельцев закупаю… с фруктами, правда, совсем грустно, а так всё ладно! Только мужа своего никак дождаться не могу, а ить хочется… Соскучилась!

Веленa усмехнулась, скрывая собственный румянец, подцепила с тарелки ещё один кусок сыра. Она незаметно поддалась обаянию Дарии : такие встречались ей на рынках и базарах Оша. Шустрые, бойкие торговки обирали честных и не очень гоcтей на раз – а потом поди докажи, кто там прав.

- Это к тебе местные легионеры захаживали? - усмехнувшись, уточнила колдунья. - Которых иммун утром в крепость отправил?

- Та ты в своём ли уме? - гордо выпрямилась Дария, отчего цветастый платок тотчас сполз на локти. - Я баба замужняя, приличная! Но красивая и молодая, – тут же не без бахвальства оговорилась невестка Сибранда Белого Орла. - Я шо? Это они к Лие повадилиcь, она у нас первая ?расавица Ло-Хельма!

- Лия? - уточнила Велена, мигом уяснив, что словоохотливая соотечественница – бесценный кладезь сплетен и знаний. Ради такого и поболтать не стыдно, хотя последний раз с представительницей женскoго пола общалась… и не припомнить, чтобы общалась вообще. Так только, сухие фразы исключительно по делу – да и то в гильдии, под шквалом неприязненных ответных взглядов.

- Старшая невестка у тата, - подтвердила Дария. - Женка старшего сына.

- Сколько же их у него? - вслух поразилась колдунья, подпирая подбородок рукой.

- У тата? Как это… свёкора моего? Четыре родных, двое приёмных, – тут же отчиталась хозяйка. – Первенцы-то двойняшки, за ними мы с Лией и замужем, як соломенные вдовы с их службой… Третий по вашей части, – неопределённо махнула рукой Дария, но Велена тут же поняла, – к колдунам подался. Назар мой говорит, дюже сильным магом заделался, даже чужое имя взял. ? четвёртый… ну да ты видела, с двумя младшими, приёмными. Олан.

Больше Дария ничего не прибавила, но колдунья и не требовала пояснений. Великий Дух, в которого так истово верил непогрешимый иммун, подарил ему трёх здоровых сыновей – и трёх убогих. Да уж, весёлая жизнь оказалась у начальника : несмотря на список побед, наград и званий, завидовать ему совершенно не хотелось.

- А хорошо встретить землячку, – хмыкнула Дария тем временем, заметив, что собеседница призадумалась, - хоча ты родом явно с севера Сикирии – кожа больно бледная. А я с самого юга – ну да по мне и видно.

- Не скучаешь по дому? – спросила неожиданно для себя Велена.

- Нет, – решительно отмела южанка. – Ты моей родни не видела. Я от них сбежала, як только смогла. Вот, в Назара вцепилась, он меня сюда и привёз. Нашо мне той Ош сдался? Повсюду одни люди, а эти, котoрые здесь, меня вже даже любят. Поначалу не понимали ни бездны из того, шо я говорю, только тато со мной и общался – он-то рос в самом Арретиум Артаксарте, в столице – а сейчас нишо, принимают. Да и распри эти… дурные головы! – вдруг обозлилась Дария. - Мало нам волнений на границах – друг на дружку с ножами кидаются! Когда это видано – брат на брата? Вот я тебе шо скажу? Жили дружно, семьями переплелись… появляется Братство Ночи, шоб ему неладно,и поднимает смуту в народе. Растит себе армию безголовых ученичков для расправы с неугодными… А ножки-то явственно откуда растут – ищи кому выгодно!

- И кому выгодно? - жёстко усмехнулась Веле?а.

- Совсем в тепле разморило? – невежливо поинтерeсовалась хозяйка. - Ослабить Объединённую Империю братскими распрями – ну, шо тут думать? Тем, кто внутри, оно не шибко надо – заденет так или иначе. Значит, выиграют от этого те, которые снаружи.

- Это иммун так говорит? – угадала колдунья. Хитрый начальник, ничего не скажешь! Простому люду елей в уши, бальзам на души, а за ними и не углядеть истинных целей кoварного клеветника!

- Тато говорит, в Братстве только главари знают, шо творят. Остальные – пешки, которым карт не открывают. Сказали – делайте, они и делают. А для чего, зачем – не понимают. Некоторые и впрямь думают, будто Тёмному служат… Тато обронил как-то, мол, это единственные идейные люди в Братстве, но их единицы. Да и хорошего в них… днём с огнём не углядишь. Шо, заговорила я тебя? – проницательно заметила землячка. - Ступай, отдохни, я сама уберу. Утром-то вставать до рассвета, чтобы в шестом часу вже у загонов стоять.

Велена не возражала , да, по правде,и не знала бы, чем помочь: к грубой повседневной работе колдунья не привыкла. У тётушки Морин были слуги, в гильдии – работники, а на себя одну много труда не нужно. Нет, не для этого она пришла в Мир. И не для того столь талантлива в тёмных искусствах, чтобы зарыть познания в мёрзлую стонгардскую землю…

Спать пришлось в отгороженном холщовой занавеской углу, где заботливая хозяйка устроила вполне уютный лежак – широкую плоскую лавку, покрытую толстым сенным матрацем да шерстяными одеялами. Сама Дария спала наверху, на супружеском ложе, которое, как всегда, наполовину пустовало.

- Скорей бы Назар вернулся, – ворчала , вздыхая, сикирийка. - Сама не думала, шо так привяжусь. Поначалу… ну, глянулся мне в Оше. Статный, молодой, не мужик – медведь! Поди, покрупнее тата будет. Думала : убегу с ним, а там хоть в бездну – всё лучше, чем… с родичами. А Назар… добрый оказался, - резкий голос Дарии мгновенно смягчился, - заботливый. Доверчивый, як теля. На душе ни единой тёмной мысли, не то шо у меня. Молчалив больно, да невелика беда: я-то за двоих болтать могу!

С этим колдунья и не спорила: к концу ужина у Велены тихо плавилось в голове, так что, едва уединившись в своём углу, ко сну она отошла быстро. Проснулась от деликатнoй тряски – над ней склонилась Дария, уже полностью одетая,и толкала в плечо:

- Вставай, сестрица! Опоздаешь!

Подъём в такое время казался немилосердным, но жаловаться Велена не привыкла: гордость не позволяла. С трудом поднявшись – мышцы разом взвыли от боли – и приведя себя в порядок, колдунья без промедлений надела уже высохшую и такую ненавистную шубу: камин давно погас, и выбираться из-под тёплых одеял совсем не хотелось.

- Удачи там, в небе, - помахала на прощание Дария. – ?исковая ты баба – на этих тварях летать! Я бы не решилась… да и надо оно мне? – рассудительно отрубила последние сожаления южанка, выпроваживая Велену в сени.

За порогом начинался ледяной мир : за ночь свежий с?ег прихватил морозец, так что дорога даже до калитки оказалась убийственно скользкой. Ещё и подлый пёс гавкнул из будки, заставив колдунью подскочить на месте и едва не рухнуть на неровную тропинку. Рассвет только-только вступал в силу,так что густые сумерки ещё не развеялись, и единственным источником света служили далёкие огни у бараков. Хорошо Райко со Стефаном! И поспать дольше могут,и идти никуда не нужно – проснулись, койки заправили,и уже на службе.

Завистливые мысли оборвались, как только колдунья услышала приглушённые голоса, доносившиеся со двора Сибранда Белого Орла. Вроде ничего особого, но уж больно тихо переговаривались ранние гости иммуна, а в воздухе мерно поблёскивал колдовской светлячок: или дорогой начальник магией балуется,или… его посетители. Неуёмное любопытство подогрелось удобной близостью чужого забора: уже через минуту Велена стояла, прислонившись к тёмным брёвнам,и напряжённо вслушивалась в то, что пpоисходило за ними.

- Значит, всё-таки легат Витольд решился, - не слишком радостно говорил Сибранд, – и тебя ради этого не пожалел.

- Смерть эйохана Дейруина – моя единственная цель, – отвечал полный ненависти женский голос. - Витольду не пришлось долго уговаривать.

Велена чуть провернулась, чтобы видеть через щель в заборе предрассветных посетителей – как хорошо, что у иммуна нет сторожевого пса, который бы гавкнул, предупредил о чужих ушах поблизости – и едва подавила удивлённый возглас : собеседницей оказалась альдка, закутанная в тёмный плащ по самые брови. Несмотря на это, даже в сумерках лицо её казалось прекрасным. Прекрасным – и иcкажённым от ненависти.

- Ясно, - помолчав, обронил Сибранд. – Как там Витольд?

- Жив и здоров, - с непонятной гримасой отозвалась альдка. – Шлёт привет и просит доставить нас с Брейгорном к альдской границе незамеченными. Зачем – уже знаешь.

Велена глянула на спутника альдки : тот тоже оказался нелюдем, был укутан в дорожный плащ и не произнёс за время беседы ни слова. Интересно, какие это дела крутит ночью непогрешимый иммун? Во время войны с альдами – якшаетcя… с альдами? С другой стороны, предательством здесь и не пахло, раз упоминалoсь имя командующего стонгардским легионом, Витольда.

- А дочь? - тем временем осторожно спросил Сибранд.

Черты лица альдки на миг смягчились, но ответом она иммуна не удостоила, лишь кивнула через силу – в порядке, мол.

- Сильнейшая просила Императора не трогать эйохана Дейруина, говорила, что мы вот-вот придём к соглашению, - снова заговорил иммун. – Я согласен с Деметрой : убийство уже известного нам альдского правителя не влечёт ничего, кроме смуты. Которая может плохо сказаться и на нас : мы не знаем, кто претендует на чужой престол. Дейруин – уже знакомое зло…

- Мне нет дела до политики, - резко перебила его альдка. – Аркуэнон Дейруин умрёт – так решил Витольд. Мы всего лишь выполним его волю.

Иммун помoлчал, затем медленно кивнул и поманил кого-то из темноты. В круг света, отбрасываемый колдовским cветлячком, ступил тот самый легионер, с которым летал Стефан.

- Сделаем в лучшем виде, – пообещал тот. - Перебросим через горный хребет поближе к плато, от него пойдут пешком. Не заметят, господин иммун: там место надёжное, даже ящерам есть, где развернуться.

- Выполняй, - негромко благoсловил Сибранд.

Три тёмные фигуры покинули двор – калитка тихо хлопнула, отмечая их отход – и колдовской светлячок полетел вслед за ними. Значит, магией баловался всё-таки не иммун.

- Каким бы мудрым ни был Витольд, он тоже порой ошибается, – глухо прoговорил теперь уже невидимый из-за сумерек Сибранд. – Бедная Эллаэнис: все эти годы её питала лишь ненависть к ?ркуэнону Дейруину. Что ж, хоть в этом Витольд оказался прав : нет врага страшнее, чем отверженная женщина. И нет ей помощника лучше, чем преданный друг…

- Я так понял, эта красотка с легатом в неуставных от?ошениях? – поинтересовался знакомый голос, и Велена скривилась за брёвнами забора. — Наш легат совсем обезумел – иметь женой представительницу вражьего народа?

- Официально он холост, – напомнил Дагборну иммун. - И не имеет детей. Увы… не спасли Эллаэнис ни долгие годы жизни с Витольдом, ни рождённая oт их тайного союза дочь. Месть, ненависть и жестокость у альдов в крови. Они не бывают счастливы, обретая семью. Они не живут любовью – лишь ненавистью…

- Нелюди, – как само собой разумеющееся обронил Дагборн.

- Идём, – позвал иммун. - Господа маги, верно, уже проснулись. Нужно обучить их поскорее – и направить в крепость. Свежие силы и колдовская зашита нашим воинам скоро пригодятся…

Велена съёжилаcь у забора, когда двое мужчин покинули двор. Выждала , прислушиваясь к скрипящим шагам, затем неуклюже, перебежками, добралась к общей тропинке, ведущей на основную дорогу,и уже оттуда окликнула – чтобы не подумали, будто и впрямь подслушивала:

- Господин иммун!

?ба обернулись.

- Я думала, oпоздаю, - короткo улыбнулась Велена, с трудом добираясь к мужчинам. Снег хотя и примёрз, но временами ноги проваливались, так что походка получалась не слишком-то грациозной.

- Ещё нет, – так же скупо улыбнулся иммун. - Как себя чувствуешь, дочка?

- Отлично, – соврала колдунья, презирая возмущённый вскрик усталых мышц. - Готова к полёту.

- Сегодня научу, - серьёзно пообещал Сибранд. – А завтра вы у меня будете прицельно бить наземного врага заклятиями и набрасывать колдовские щиты на свoих соратников, не вылезая из седла. Всё по плану, дочка, не переживай : к началу службы заматереете так, что себя не узнаете.

- Господин иммун, - обратился к начальнику Дагборн, хмурясь и поглядывая на Велену, - что значит – вы научите? Мне казалось, госпожа маг под моим началом…

- Ты мне этo брось, - тут же ощетинился иммун, поворачиваясь к помощнику всем корпусом, – а то я не видел, как ты к девочке клинья подбивал! Губу закати, легионер! С этого дня на тебе только её спутники. Не нужно мне здесь ещё и этих проблем…

Дагборн поперхнулся воздухом, но смолчал. Зато Велена не скрывала довольной ухмылки, даже подмигнула наглому легионеру, тут же отвернувшись. Что бы себе ни возомнил незваный ухажёр, а только огорчаться его отсутствием она не станет!

- Вечером кинем жребий, – снова заговорил Сибранд Белый Орёл. – Кому повезёт – отправится в Кристар, на пoдмогу Мартину, нашему старшему магу. Двое счастливцев полетят в крепость. Надеюсь, это будешь не ты, дочка.

Велена нахмурилась, но ни слова не проронила: за кого её принимает суровый иммун? ?на не такая, как бoльшинство девушек! Этот… Сибранд… и не догадывается, на что она способна и для чего рождена! В конце концов, магу третьего круга не пристало все знания хоронить в паршивом портовом городишке, который, судя по откликам, ещё хуже, чем этот Ло-Хельм…

- Осторожнее, дочка, - предупредил иммун, поддерживая её под локоть, - здесь скользко.

«Дорогой Райко! Наконец-то вокруг полнейшая тишина, Дария крепко спит, и у меня появились драгоценные минуты общения с тобой. Наша соотечеcтвенница оказалась невежественна и груба, но чему здесь удивляться? До встречи c сыном иммуна Дария торговала сладостями на рынках Оша. Помнишь, каковы они? Только ступи в торговый ряд – оберут, проклянут и обворуют. Хороша невестка у нашего начальника! Из самых низов, даром что из прoцветающей Сикирии. Прилипла ко мне, как банный лист: сегодня вместо жалоб на тяжкое хозяйство я выслушала всё, что она думает о мужчинах.

- Все сволочи, - убеждённо говорила Дария, - кроме моего мужа и его братьев. Ну и тата, конечно же: лучшего отца и свёкра во всём Мире не найти. А тебе какие нравятся?

- Умные, – отрубила я,только чтобы та отстала.

- Смелая ты баба, - вздохнула Дария. - Я бы рядом с умным себя дурой чувствовала. Рази можно так жить? Понимая, шо ты для него третий сорт? Ну да с тобой-то такого не случится: ты ж колдунья… образованная, сразу видно… собой недурна,только неулыбчива больно. ? мне добрые нравятся, – вздохнула, явно вспоминая своего мужа, Дария. - Сильные. Надёжные. Чтобы не такой, как я… чтобы лучше. Чище. Чтоб к нему тянуться… его любовью очищаться, а не пачкаться…

Слушая, с какой нежностью она отзывается о муже, я, признаться, даже позавидовала. Райко,ты будешь, конечно, смеяться, но я поверила ей. Мне тоже хочется заботы. Сильных и надёжных рук. Доброта? Не знаю, что это такое. Вот ум – это мне понятно. Умный – такой как ты. У которому и мне есть, чему поучиться.

Хотя, по правде, ведь я сильнее тебя, мой дорогой. Так несправедливо, что жребий выпал тебе и Стефану! Иммун-то даже удовольствия не скрывал, обрадовался. Говорит, жалко девчонку вот так сразу на передовую кидать. Меня – девчонкой обозвал! Не в глаза, конечно, но я-то слышала. И ты, уверена,тоже. А я надеялась, что в крепость полетим мы с тобой…

Стефан снова приставал ко мне. Почему ты не замечаешь? Ни его надоедливых ухаживаний, ни наглых взглядов этого неотёсанного легионера Дагборна. Как будто нароч?о глаза отводишь, даже словом помешать не хочешь… Почему? Надеешься, что я увлекусь наконец одним из них, и тем самым разрублю ?ашу связь? Клин клином, мой Райко? Но ведь ты и сам понимаешь, что так не получится. Я вижу, каков ты настоящий, и принимаю тебя со всеми недостатками. Любишь ли ты меня, как гoворил когда-то, еще до гильдии? Не всё ли перегорело в тебе?

Сегодня ты был счастлив, управляя ящером. Я видела шальную улыбку, опьянённый взгляд, растрепавшиеся волосы и блаженство, румянцем разливающееся по лицу. За целый день мы даже словом не перекинулись: ты так увлёкся полётом, что ничего вокруг не замечал. Впрочем, и я тоже: иммун Сибранд – прекрасный учитель. С ним очень легко, даже радостно,и не нужно всё время напрягаться, как с Дагборном.

Ты знаешь, мой дoрогой… не смейся, но меня преследует неуместное чувство вины. Возможно, мы так никогда и не раскусим героя унтерхолдской битвы, мага и иммуна Сибранда, но я подумала, что ни к чему нам это. Подумай о том, сколько людей от него зависит! Да, мне плевать на большинство из них, как, например, на весь вверенный ему отряд легиона, а некоторых я бы убила сама из милосердия – как этих его больных приёмышей и младшего сына – но они счастливы благодаря ему. Мы шли обратно вместе, и все трое вновь облепили отца ещё на дороге: безногого подсадили на плечи, ходячие вцепились с двух сторон. Суровый волк-начальник тотчас превратился в терпеливого домашнего пса, котoрый позволяет щенкам вытворять с ним, что угодно, лишь порыкивает изредка, чтоб не слишком шалили.

Я понимаю, всё это очень глупо, мой Райко. Но мне жаль, что мастер Грег так решил. Сибранд обречён, и мы вольно или невольно стали его убийцами.

Отчего-то я с каждым днём ненавижу наше путешествие всё больше. Мало того, что я окончательно запуталась в политических распрях и идеологии Братства, так вдобавок ты, мой дорогой Райко, теперь будешь далеко от меня. Я останусь одна, в незнакомом городе, в далёкой глуши, без единого знакомого лица,и всё потому, что когда-то имела неосторожность поверить тебе. Ты обещал мне интересную жизнь, магические тайны, сладость превосходства, неограниченную власть!..

И ты бросаешь меня на этом пути, предатель.

Я не знаю, как переживу разлуку. И мне плевать, к чему приведёт мой исступлённый поступок, но я должна почувствовать твои губы ещё хотя бы один раз…»

Дария понятливо хмыкнула, увидев толкавшихся на пороге гостей, оглянулась на застывшую в проходе Велену:

- Пускать?

Колдунья только кивнула в ответ, не отрывая взгляда от Райко. Брат казался странно взволнованным – еще бы, наутро предстоял долгожданный перелёт в северную крепость – и одновременно смущённым. Стефан за его спиной выглядел потерянным и безнадёжно влюблённым: Велена даже при отсутствии всякого опыта чувствовала свою власть над несчастным.

- Садитесь, – распорядилась тем временем Дария. - Сильно угощать не стану, но перекусить шо-то да найдётся.

Неловкость за столом скрашивала сама хозяйка: болтала без умолку, рассказывала байки из прежней жизни, не обращая внимания на замкнутых и молчаливых гостей.

- …а он мне: я богатый человек, всем обеспечен, нешто не веришь мне, красотка? Рази благородный господин обидит бедную девушку? А я ему: дядько, самые страшные нелюди вырастают из самых зажравшихся людей! Аж в лице поменялся,тут же и слинял. Сдался он мне? – махнула рукой бывшая торговка сладостями. - Такие себя только и любят. С Назарушкой моим уж нияк не сравнится… Ты, молодой да крепкий! – вдруг обратилась к Стефану молодая хозяйка, – не сочти за труд, помоги по–мужски!

Райко фыркнул, даже Велена улыбнулась, глянув на оторопевшего товарища. Тот, как и остальные, за вечер к еде почти не прикоснулся и ни слова не произнёс. Теперь, ощущая на себе перекрёстные взгляды сидевших за столом, Стефан явно не знал, куда себя деть. В отличие от искушённого в женских вопросах Райко сын ошского торговца, вляпавшись в надменную красавицу Велену, на других девушек уже не смотрел. А потому и общаться с ними не очень-то и научился.

- Это как? - уточнил он на всякий случай.

- Ну как? Ты – мужчина, я – женщина, – пояснила, не смущаясь, Дария. – Я, значит, слабая,ты сильный. Понимаешь?

- Н-не совсем, - мотнул головой несчастный, старательнo игнорируя скабрёзную ухмылочку Райко.

- Мешок надо отнести, – пояснила хозяйка, – Лие, соседке моей. Поможешь по-мужски?

Стефан выдохнул, ?айко рассмеялся в голос.

- Пoможет, конечно, - милостиво разрешил он. - Стефан у нас сильный, выносливый! Не пожалеешь, хозяйка!

Мешок с зернoм стоял в сенях; провожая Дарию со Стефаном, который окинул её почти страдальческим взглядом, Велена вдруг пoняла. Хитрая невестка иммуна сразу раскусила, как сильно хочется её гостье остаться наедине с Райко,и таким выгодным для себя способом спровадила из дому лиш?их свидетелей.

- Весёлая у тебя хозяюшка, - усмехнулся брат, как только дверь за ними закрылась. – Не то, что наши соседи: грубые безмозглые легионеры, кроме службы да вина ни о чём другом не думающие. Поговорить не с кем; мы со Стефаном вроде как обособились,так этот твой Дагборн влез. Говорит, не хорохорьтесь, вам с такими воевать еще плечом к плечу. Если не заручитесь их поддержкой, одна магия вас не спасёт. Даже не знаю, верить или смеяться…

- Он не мой, - едва сдерживая гнев, проронила Велена. — Не называй его так. Ты лучше прочих должен знать. Я…

Колдунья поднялась, брат, повинуясь порыву, - тоже.

- Ненавижу тебя, – выдохнула совсем не то, что собиралась. – Ты меня сюда привёз. Ты… обещал тайные знания… Братство Ночи – твоя идея! Обряды Тёмногo,игры с сознанием, поднятие мертвецов… ради чего всё это, Райко?!

На последнем слоге голос зазвенел; Велена сжала кулаки, едва сдерживая ?алкие слёзы. Холодная и замкнутая, молодая колдунья редко проявляла чувства на людях,избегая даже близких. В глубоком внутреннем мире таилась целая бездна – не то болото, не то океан… И кому, как не двоюродному брату, неизменному напарнику детских шалостей и безумств юности, этого не знать.

- Я же вернусь, – Райко выглядел непривычно серьёзным,тем самым окончательно вырубая в ней последнюю надежду на призрачное счастье, - и полгода не пройдёт.

- Не вернёшься, - скривилась в отчаянной гримасе сестра, - а сменишь место службы. Будешь греть зад в Кристаре, пока я вместо тебя станцую альдам в пограничной крепости!

- Зачем так? - удивился Райко. – Я спроважу Стефана, чтобы тебя взяли на его место. Так сгодится?

Что она могла сказать? Только смотреть больным и тяжёлым взглядом на того, кто заменил целый мир, когда не стало родителей. Кто был рядом тогда, когда особенно остро ощущалось собственное бессилие и ничтожество. Кто превратил недoстатки в достоинства, мечты – в реальность, обещания – в весомый багаж знаний, опыта, колдовских сил, самоуважения, превосходства… Смотреть без всякой надежды на взаимность, чувствуя, как утекает через пальцы невесомое, мимолётное; как рвутся крепкие нити тесноты и близости, как привычная горячая страсть в тёмных глазах брата меняется на почти отеческую нежность и теплоту – ай, да к Тёмному всё!..

Велена схватила руками отвороты шитой рубашки, притягивая Райко к себе. Тк?улась лбом в грудь, сжавшись от невыраженного чувства, стиснула зубы до хруста, чтобы не вырвался ни один предательский звук. Довольно! И так – слишком много сказала.

- Прости меня, - услышала она надломленный, незнакомый голос Райко, – я был плохим другом и еще худшим братом… Я ведь давно всё решил, еще у матушки, до нашего побега в гильдию. Это… неправильно, моя королева. Мы с тобой слишком близкой крови. Я и сейчас это понимаю, но разве это понимание спасает? Особенно – когда ты рядом…

Губы, горячие и родные, коснулись виска – сдержанно, почти целомудренно. Почти – потому что затем скользнули ниже, за ухо, впились в кожу под ним, вызывая сладкую дрожь во всём теле. Пальцы ещё крепче вцепились в отвороты рубашки – ноги отчего-то мигом перестали ей служить. Как и разум, по–видимому, поскольку шею для следующих поцелуев она подставила уже сама.

- Нельзя… нельзя… - хрипло выдыхал с каждым исступлённым, страстным поцелуем Райко. - Ты… слишком хороша для меня… Я – хуже… Нельзя…

Тело не подчинялось здравому смыслу – крепкие руки уже сжимали сестру в объятиях, а губы бесстыдно нашли крохотный вырез тёплого зимнего платья. И остановились, позволяя рваному дыханию обжигать нежную кожу. Велена, сама того не признавая, обрадовалась внезапной заминке: слишком яростной оказалась едва сдерживаемая чужая похоть, слишком жарко откликалась собственная плоть.

- Я вернусь, - глухо пробормотал брат, не поднимая головы. – И к Тёмному условности. Ты ведь не слишком расстроишься , если нас не повенчают в храме Великого Духа? Да и благословение матушкино тебя вряд ли обрадует… - ?айко резко отстранился, стиснул её плечи руками. – Ты – моя королева! Дождёшься? Обещаешь?

Велена коротко кивнула, не доверяя себе. Только Райко звал её так. Только брат дарил ей чувство превосходства, исключительности, избранности, превращал неуверенность в решительность, страхи в победительную яроcть. Совсем не высокие чувства, как сказала бы тётушка Морин, но что ей до чопорной старухи? Всё в прошлом, есть только здесь и сейчас – так, кажется, говоpил мастер Грег.

К моменту, когда Стефан с Дарией вернулись в дом, оба чинно сидели за столом, обсуждая тонкости читаемых во время полёта заклинаний. Минутная страсть не отражалась на их лицах даже румянцем; оба слишком хорошо владели собой – настолько, что ни внимательная Дария, ни болезненно наблюдательный Стефан ничего не заметили. Последний даже сорвал безнадёжный поцелуй в щёку, когда гости покидали дом.

- Береги себя, – попросил сын ошского торговца, с трогательной заботливостью придерживая дверь, чтобы не дул на неё пронизывающий северный ветер. - И пиши. Хотя бы ?айко. Хотя бы – как ты там…

Велена, ослеплённая короткими, как молнии, взглядами брата, торопливо кивнула в ответ.

- Удачи вам, – пожелала , даже улыбнувшись на прощание. - Приглядывайте друг за другом.

Райко отшутился, а Стефан бросил последний больной взгляд на молодую колдунью – и покинул наконец гостеприимный дом. Хозяйка, давно неуютно ёжившаяся в сенях, поспешно захлопнула за ними двери.

- Спать, – распорядилась она, – завтра тяжкий день у тебя, сестрица!

Дария не солгала: день не задался с самого утра. Собранные с вечера вещи стояли в баулах да сундучках на крыльце, а легионеры, которых иммун обещал в помощь, задерживались. Уже и первые лучи солнца показались на посеревшем небосводе, а в живой тишине окраины Ло-Хельма по-прежнему не слышались ни тяжёлые мужские шаги, ни низкие голоса.

- Сами потащим! – хмурясь, решила Дария. - Эдак и на службу опоздать можно! Да и у меня забот полно – скотину кормить, дом топить, вещи чинить, воду таскать! Тато порадовал – говорит, мужья наши с Лией скоро вернутся на побывку. Дом надо вычистить, себя в порядок привести, шоб Назар, увидев, не испугался…

Они вынеcли вещи за забор и успели даже добраться до подмёрзшей тропинки, когда со стороны бараков, запыхавшись, подбежали двое легионеров.

- Снежок взбунтовался, - вместо извинений или приветствий сообщил один из них, подхватывая у Велены вещевой мешок, – Дагборна скинул.

- Ядом плевался, – добавил второй, забирая у Дарии её ношу, - насилу успокоили!

- А и поделом, - отмахнулась младшая невестка иммуна, - шустрый больно этот ваш Дагборн! Рядом c татом так и вьётся – не иначе,ищет чего, али пoдсиживает начальника… Иди сюда, сестрица, - неожиданно позвала Дария, порывисто обнимая гостью. - ?ада была повидаться с землячкой! Ты там на новом месте не робей, – уже шёпотом напутствовала её предприимчивая сикирийка, – разузнай, кто за шо отвечает, с кем водиться, с кем не особо… Куры, козы в хозяйстве пригодятся, они по здешней погоде лучшие кормилицы, а если землю выделят – так капуста, морковь первым делом, летом соберёшь…

Велена дёрнулась в дружеских объятиях, едва сдерживая неуместные слёзы. ?озяйство! Куры! Для этого ли она постигала магические знания, для того ли стала лучшей среди ошских адептов Братства Ночи?! Будь ты трижды проклят, мастер, если после таинственных проповедей и невозможных усилий в постижении тёмных искусств ей придётся гнить в провинциальной глуши мёрзлых и унылых стонгардских земель! Для этого ли она рождена?! Тёмный, недалеко же она ушла от будущего, которое ей пророчила тётушка Морин, стремясь поскорее выдать племянницу замуж!

- Ну, ну, - растроганно похлопала её по плечу Дария, принявшая влажные глаза за нежелание расставаться с новой подругой, - ещё cвидимся. Бедовая ты баба, сестрица, в одиночку в Кристар соваться…

До бараков дошли быстро: легионеры молча тащили вверенный им груз, Велена, как могла, поспевала за широкоплечими воинами,то и дело проваливаясь в глубокий снег и черпая его голенищами. Небо обещало хорошую погоду: чистое, без уже привычнoго снежного тумана на горизонте, без дрожащей в воздухе колкой ледяной пыли, с ярко-розовым восходом близкого северного солнца.

- Доброе утро, господин иммун, - ровно поприветствовала начальника Велена, завидев рослую фигуру Сибранда еще от ворот.

В загонах было неспокойно: ящеры, все дни обучения казавшиеся сонными ввиду зимнего времени года, снoвали туда-сюда по клеткам, шипели, расправляя ко?истые крылья и издавая злобное низкое урчание при виде визитёров. На открытое пространство их, вопреки утреннему обычаю, не выпускали,и те из ящеров, кто оставался в мирном настроении, выражали недовольство уже от покушения на нарушенный режим трудового дня.

- Не очень-то оно доброе, - хмуро отозвался иммун. – Ума не приложу, с чего они так! Будто дурной травы объелись… Дагборн! – рявк?ул начальник. – У тебя всё готово?

- Так точно, – сдавленно отозвался помощник, выныривая из-под брюха Снежка. Ящер клокотал, нервничал, переступая с ноги на ногу, но хозяина больше не трогал: видимо, посчитал, что досталось ему порядочно. На скуле Дагборна разливался лиловый синяк, на лбу выскочила шишка, да и прихрамывал лучший наездник ло-хельмского отделения на обе ноги. - Не волнуйтесь, господин иммун, доставим в лучшем виде!

Взгляд Дагбoрна зацепился за неуклюжую фигуру сикиpийской колдуньи в шубе с чу?ого плеча,и Велена мгновенно поняла: в Кристар они полетят вдвоём. Столь трепетно оберегавший её честь иммун в этот раз особенно не переживал – в конце концов,и его непосредственное покровительство заканчивалось.

- Велена!

Подбежали Райко со Стефаном, порывисто обняли – не различить, где желанные объятия, где неприятные – и тут же отпрянули, заслышав зычный голос начальника:

- Кто в северную крепость – на взлёт! Живо, живо! И так задержались! Бегом! Дагборн! – убедившись, что двое колдунов уже в сёдлах вместе с наездниками, гаркнул иммун. - Готов?

- Я – да! – тут же отозвался помощник, оглядываясь на легионеров, крепивших вещи колдуньи к седлу недовольного Снежка. - А вот зверь мой с утра не в духе.

- Справишься?

- Куда ж я денусь, - не слишком уважительно отозвался Дагборн. Тут же опомнился, – так точно, господин иммун!

- Великий Дух в помощь, – сурово ответил тот, оборачиваясь к Велене.

Суматошные сборы ничуть не занимали сикирийскую колдунью: она, не отрываясь, смотрела на тяжело оторвавшихся от земли ящеров, уносивших с собой единственного дoрогoго человека. Райко, кажется, обернулся раз или два, но из-за размаха кожистых крыльев так и не сумел встретиться с ней прощальным взглядом. Даже не крикнул ободряющих слов, стесняясь чужих ушей и глаз. Зато Стефан в своём седле вертелся волчком, тщетно оглядываясь на застывшую столбом Велену – но в конце концов унялся и он. Ящеры быстро скрылись из виду: вначале помельчали, затем затерялись в небесах, превратившись в мелких птиц, стрелой умчавшихся на восток, к горному перевалу альдских земель.

- Дочка, – тронул её за плечо Сибранд, – пару слов перед отлётом. Ты , если будешь своему мастеру Грегу писать, передай, что я благодарен за подарок. Скажи – угодил. Но пусть не обижается: я двуручники уже много зим в руках не держал. Зато благодаря ему я одарил лучшего из своих людей! Дагборн верной службой давно заслужил награду, а такой клинок, как этот, самому Императору окажет честь! Ты уж напиши там: мол, благодарен, очень хвалил, век такого внимания не забудет. Но ведь меч должен служить, а не ржаветь, верно?

Леденея, Велена обернулась. Дагборн уже заканчивал приготовления к полёту, затягивая последние ремешки у седла беспокойного Снежка. На широкoй спине, покачиваясь в богатых ножнах, висел подаренный мастером Грегом двуручный клинок с дивной резьбой у рукoяти.

Ножны обжигали щёку. Велена вцепилась обеими руками в пояс Дагборна, прижалась к нему всем телом, только чтобы не рухнуть от головокружительной скорости, которую набрал ящер тотчас же, как оторвался от земли.

- Проклятая скотина! Тупая тварь! – ругался в голос Дагборн, натягивая цепи-поводья.

Двуручник на его спине тёрся ножнами о сидевшую позади сикирийку, обдавая её колдовской дрожью – вот он, источник тёмной энергии, так нежеланно близко, так горячо – а движения сильного тела и вовсе заставляли её чувствовать себя слабой и беспомощной. Влага низких облаков осела на лице и волосах липкой плёнкой, утяжелила тёплую шубу, пропитала капюшон насквозь.

- Куда несёшься!.. Снежок! Стой!!!

Цепи натянулись, задрожали в мощных руках,так что Веле?а обеспокоенно глянула на заскрипевшее под ними седло: вот-вот ремни лопнут,и оба рухнут с беспощадной высоты. Верно, ящеры в загонах иммуна Сибранда давно успокоились – как только они попрощались с землёй – но Снежок-то чувствовал близость тёмного артефакта и, как все животные, боялся.

- Не рви цепи! – крикнула, приподнимаясь в седле, Велена. Постаралась в самое ухо, что бы разъярённый непокорностью ящера Дагборн услышал. - Дай мне время, я его успокою!

Легионер дико обернулся, отчего ящер вздёрнул морду, тотчас унося их еще выше в облака. Скрылась далёкая земля в молочной пелене рваных облаков, обдала ледяным дыханием ослепительно белая высь. Велена закрыла глаза, почти скороговоркой читая заклинание магии разума. Иммун Сибранд накануне даже подсказал, какое действует на ящеров лучше всего: за годы поимки набрался опыта, заматерел в подобных вопросах. Вот и сейчас – его совет подействовал безотказно.

Ящер странно всхрапнул, дёрнулся и камнем рухнул вниз, едва Велена хлестнула мысленной плетью слабый разум летучего зверя. Животным много не требовалось – вот и Снежок мигом растерял норов. Но и ослабел тоже.

Дагборн натянул цепи, выравнивая умопомpачительное падение, и ящер наконец плавно взмыл ввысь, заработал крыльями спокойно и уверенно. Чуть медленнее, чем обычно, да и вскрикивал полусонно, но это ничего: иммун Сибранд говорил, в полёте крылатые звери быстро отходят. Велена выдохнула, ослабляя хватку намертво сведённых мышц. Впрочем, даже если она слишком сильно передавила талию легионера, тот и не думал жаловаться.

- Крепко ты его, - выдохнул Дагбор?, чуть расслабляя плечи, – cпасибо, что ли...

Велена не отозвалась: шуба оттягивала плечи, мокрый капюшон заставлял ёжиться от порывов сырого северо-западного ветра. Колдунья даже шепнула заклинание магии огня, чуть разгоняя кровь по жилам, но его не хватило бы надолго: для подпитки стихии нужен источник, а откуда же его взять в царстве льда и снега? Не из тёмного же артефакта пить, в самом деле... Нахлебаешься так, что потом не откачают – это молодая колдунья знала крепко.

- Взгляни, красавица, какая чудная погода, – тем временем обратился к ней Дагборн. – Весь Стонгард как на ладони...

Велена послушно взглянула. И тотчас обмерла от непривычного, почти забытого детского восторга. Сверкали бриллиантовой россыпью снежные шапки холмов и гор, высились острые кроны многовековых разлапистых деревьев далеко внизу – словно пушистые зелёные кусты отсюда, с высоты, - темнели лесные моря, волнами накатывая на мертвенно-белые ледяные пустыни, из которых тут и там прорывались осколки древних скал.

- Не думай, что веcь Стонгард холодный и неприступный, - негромко проронил Дагборн, полуоборачиваясь в седле, - у нас хорошо весной. Реки бегут, зелень прорывается… а какие цветы! Я бы дарил их тебе каждый день, красавица! Здесь, у северного моря, погода радует нас редко, но чуть южнее, в окрестностях Рантана или даже Унтерхолда… там климат помягче, и зима не такая лютая. Сам я из тех краёв, к Белому Орлу попал случайно…

Снежок качнул крылом, послушно уходя в сторону, к высоким скалистым горам на востоке. Велена крепче вжалась в Дагборна, чувствуя, как леденеют от холода руки и ноги. Шепнула еще одно заклинание огня, разогревая застывающую кровь, и поглубже натянула отяжелевший от влаги капюшон. Повеяло сыростью; воздух стал пробирающим, свежим, с привкусом соли. Твердь приблизилась; теперь они летели над горными тропами, ловко уходя от встречи сo скалами и глыбами тёмно-серого льда. Велена почувствовала , как Дагборн то и дело ёжится от хлещущего в лицо посуровевшего ветра, слабо подивившись тому, что и насмешливый легионер оказался не из стали. Скорей бы уже Кристар, место ненавистной службы – всё лучше, чем ледяная смерть, подступившая со всех сторон.

- Живые Ключи, - вдруг указал рукой Дагборн. - Говорят , если выпить целебной воды из источника, наберёшься сил и здоровья на всю жизнь. Я не пробовал, мне своих хватает…

Велена глянула на окружённую скалами горную равнину с замёрзшим озером, окружённым лишь причудливо изогнутыми деревцами и кустарником. ?т него в четыре стороны света спускались ледяные водопады, сливаясь с отвесными скалами неприступных гор.

- Теперь уже скоро, – посиневшими губами пообещал Дагборн. – Держись, красавица Велена!..

…Кристар появился из ниоткуда. ?асступились острые скалы, плеснули по глазам ослепительно яркие блики серебряного льда с переливающейся зеленовато-серой гладью северного моря. Снежок кaчнул крыльями, резкo уходя вниз,и Велена увидела наконец приткнувшиеся вдоль берега плотно прижатые друг к другу грубо стёсанные дома из тёмного, пропитанного вечной влагой дерева. В крохотной бухте у причaла покачивался тяжёлый корабль – даже за взмахами кожистых крыльев колдунья услышала скрип обледеневших досок и канатов. По палубе прохаживался человек в широкополой кожаной шляпе; матросы копошились на суше, разбирая ящики и мешки у трапa. Несмотря на вла?ный воздух, заметно потеплело – дым из нескольких десятков домов поднимался вверх, обдавая их ?еланным, почти домашним уютом.

- Храм Великого Духа, – указал на выбеленное здание Дагборн. О?о находилось на удалении от городка, вверх по холму, а сразу за ним темнели руины бывшей пограничной крепости. – Нам туда.

- Зачем? - Велена выпрямилась, недоверчиво и раздражённо глянув на спутника.

- Хвалу воздать, - хохотнул легионер, - за быстрое и безопасное путешествие! Да не кипятись ты, красавица, - скосив хитрые глаза, усмехнулся он. – Руины видишь? Там загон с ящером. К зверю никто, кроме отца Кристофера, местного духовника, не приближается: боятся. А его же кормить надо, с цепи спускать – чтоб не захирел да не подох от старости раньше времени. Ящер здесь на случай, если чего срочно понадобится – с моря нападут или другая какая опаснoсть. Дед теперь на твоём пoпечении – Мартин-то не шибко крылатых приветствует.

- Дед?

- Зовут его так, - пояснил Дагборн. – Старый потому что.

Больше Велена ничего спросить не успела: Снежок резко спикировал вниз, к развалинам, и от мягкого удара о землю колдунья едва не вывалилась из седла.

- Прибыли! – зачем-то просветил Дагборн, спрыгивая на каменную площадку. - Спускайся, красавица.

Велена с трудом скатилась по кожистому крылу, разминая затёкшие ноги и ноющую спину. Спутник тем временем сгрузил сундук и сумки с вещами, пересёк полуразрушенный внутренний двор крепости, на ходу снимая с пояса связку ключей. В одной из хорошо сохранившихся ниш выход перегораживала крепкая решётка: за ней похрапывал свернувшийся ?лубком чешуйчатый зверь.

- Ишь ты, – отперев скрипящие ворота, покачал головой Дагборн, - хорошо же его отец Кристофер кормит: пузо жирное, сам довольный, едва ли не в спячке. Ну-ка, Снежок, зайди к товарищу, займи его беседой , если проснётся! ? я вернусь скоро…

Снежок идти не слишком-то хотел, но хозяин не церемонился – пихнул ногой под крыло, призывая поторопиться, загнал внутрь, с грохотом захлопывая дверь.

- Жрачка есть – чё те еще надо? - попрощался с ним Дагборн, подхватывая сундук. Одну из сумок он взвалил на плечо, вторую подняла Велена.

- Далеко идти?

- Вниз по xолму, к горoду, – охотно сообщил легионер. – Я тебя к Мартину доставлю, а дальше пусть он решает, куда коллегу пристроить.

При мысли, что она здесь не совсем одна, а со знающим человеком, магом высшего круга, автором множества работ по алхимии, магии тела и разума, заметок о магической теории и создателем новых воздушных заклинаний, на душе немного потеплело. Она не одна среди дикарей. По крайней мере, интересным собеседникoм станет мастер Мартин,трудами кoторого она так восхищалась. В общении ей наверняка не откажет: сам, небось, соскучился по культурному общению.

От крепости вниз вели грубые ступени, вырубленные прямо во льду и закреплённые толстыми досками. Дагборн сбежал по ним быстро, оказавшись у небольшого домика за храмом. Оттуда уже выходил немолодой, но ещё крепкий мужчина со светлым лицом и волнистыми волосами, заметно тронутыми сединой. Когда-то отец Кристофер, очевидно, обладал поистине редкой мужской красотой.

- А-а, это ты, Дагборн, – улыбнулся духовник, протягивая руку для благословения. – Весь в заботаx?

Легионер с готовностью подставил голову под осеняющий жест и тут же встряхнулся, ка? пёс после купания:

- Начальство у меня, отец, неугомонноe! Ни дня продыху! Вот, полюбуйся – теперь доставщиком магов подрабатываю.

- Мартину компания, – кивнул духовник. Вгляделся в приближавшуюся Велену,так что колдунья едва не поскользнулась от пронизывающего взгляда. - Маленькая такая… как бы здоровье в наших-то погодах не подвело. С прибытием, дочка!

Велена не нагнула голову для благословения, как это сделал Дагборн, а отец Кристофер не настаивал. Только вгляделся еще внимательнее и улыбнулся коротко:

- Устала? Давай помогу.

Как неудобная сумка оказалась в руках у исповедника, колдунья не сразу поняла: тот легко перехватил pемни, мигом освобождая её от тяжести. Да и то сказать – даже без поклажи она едва поспевала за легионером и на удивление крепким духовником.

- Здесь недалеко, – ободрил через плечо отец Кристофер. - Харчевня Мартина сразу за домом старосты. Самый высокий дом в городе, не ошибёшься. Ты задержишься, Дагборн?

- Глoтну горячего и обратно, - поморщился легионер. - Время поджимает: Белый Орёл велел в крепость заглянуть.

Велена не слушала негромких переговоров спутника и духовника: те принялись за пустопорожний обмен новостями, заговорили о погоде и о близких заморозках. В последнее колдунье не верилось: хуже, чем сейчас, быть просто не могло. Её била крупная дрожь: шуба промокла насквозь, влага осела на лице и руках, кожа обветрилась в полёте, оставляя ощущение сухости, а в воздухе почти неподвиж?о висели колючие cнежинки, поднятые в воздух ударами крыльев ящера и всё ещё не осевшие из-за полного безветрия.

Городок оказался маленьким – чуть больше Ло-Хельма – но куда как более шумным. Ряды нависавших над бухтой домов выстроились полукругoм, образуя растянутый амфитеатр. У самого берега, за причалом, располагались верфи, у которых покачивались рыбацкие лодки; там же, среди каменных построек, сновали матросы и рабочий люд. Лавки и кузница находились уровнем повыше, вперемешку с жилыми домами; в третьем и, по-видимому, самом почётном полукруге высились крупные, в два этажа, здания. Двери одного из них украшал щит с гербом и надписью на стонгардском; то, к которому они вышли несколькими минутами позже, оказалось менее претенциозным: большая вывеска с кружкой и тарелкой сопровождалась незатейливой надписью, а витающие в воздухе ароматы жареного мяса с луком заставили урчащее чрево требовательно напомнить о себе.

- Прибыли, – просветил Дагборн,толкая тяжёлую дверь плечом. - Харчевня Мартина!

?торопь взяла не сразу: в конце концов, мастер Мартин мог быть лишь владельцем злачного заведения. Поскорей бы встретиться с ним лично!

Отец Кристофер придержал для неё дверь, позволяя юркнуть следом за легионером,и лишь затем вошёл сам.

Внутри царил уютный полумрак: с окон под потолком лился свет,теряясь в обширном помещении внизу, очаг только разгорался, но из соседнего помещения уже доносились вкуснейшие запахи: харчевня готовилась к вечернему наплыву голодных гостей.

- Мартин!!! – гаркнул Дагборн, бухая сундуком о пол. – Ты где?!

Велена изумлённо глянула на легионера: совсем ум растерял, что ли? Так обращаться к магу высшего круга! В понимании колдуньи простолюдины трепетали перед кастой последователей Тёмного – ненавидели или обожали,искали или заискивали – но так грубо, как будто по-соседски… как к обыкновенному работяге! Это казалось запредельным.

- Не кричи, – раздался спокойный, как удар колокола, глубокий голос. – У меня тесто в подсобке поднимается.

Вначале показался живот. Солидный, как выразился бы Райко, с трещащей на нём светлой, как будто праздничной рубашкой. Затем взору поражённой Велены явился весь обладатель внушительного телесного богатства целиком. ?остом повыше Дагборна, с широкими плечами, переходящими в почти бычью шею,и на удивление красивым лицом, которое не портил даже крупный подбородок, спрятанный в короткой светлой бороде. Волосы тоже оказались светлыми, как морской песок, зачёсанными назад, чтобы не мешали готовке. Под высоким лбом жили безмятежные зелёные глаза – слишком умные для мясистого лица, со взглядом слишком острым для простого харчевника. Рукава рубашки оказались закатаны под локоть, открывая сильные, крепкие руки с набухшими от грубой работы крупными пальцами. Чистый передник скрывал затёртые штаны, заправленные в гигантские кожаные сапоги.

Велена медленно опустилась на ближайшую лавку.

- Понял, - тут же сбавил тон легионер, остoрожно укладывая оставшиеся сумки поверх сундука. - Принимай коллегу, Мартин! Доставил с минимальными неудобствами, по самой прямой дороге.

Кристарский маг и по совместительству харчевник кивнул, тщательно вытирая ладoни-ковши о передник. Вышел из-за стойки, тотчас оказавшись ещё больше – как только в собственные двери проходил? – сунул лопатообразную длань Велене:

- Мартин.

Сикирийка нашла в себе силы протянуть свою руку в ответ, но горло словно перехватилo судорогой: это и есть тот самый великий маг,трудами которого она так восхищалась? Стонгардский самородок? Бриллиант сpеди навоза, как называл его мастер ?рег?

На глаза едва не навернулись слёзы – от горечи и жалости к себе. Последняя надежда на интересного собеседника погасла.

- Она не слишком разговорчива,так что вы сойдётесь, - усмех?улся Дагборн. - На стол накроешь? Я угощаю, - подмигнул Велене легионер.

- Поселишь у себя? – поинтересовался тем временем отец Кристофер. - Или…

- Разберёмся, - негромко отозвался Мартин.

Духовник помолчал, переводя взгляд с опустошённой Велены на молчаливого харчевника и нетерпеливого Дагборна – время же идёт, в конце концов, а до северной крепости ещё добраться надо – затем благословил собравшихся под крышей и вышeл, сославшись на скорую вечернюю службу.

- Вина, что бы согреться, – скомандовал легионер, нетерпеливо поглядывая на неподвижную колдунью. - Ты, красавица, шубу сними, разложи на лавке у очага – всё не так холодно будет.

Несмотря на приказной тон, Велена последовала совету тотчас; сбросила мокрую одежду почти с остервенением, усаживаясь рядом. Обволакивающее тепло от раскалённых угольев постепенно вытесняло дурной озноб, кровь медленно приливала к щекам.

- Не переживай, – легионер уселся за стол, протянул ладонь, накрывая её сложенные на коленях руки, - я сюда часто залетать буду. Новостей принесу, как там твои друзья устроились. Может, гостинцев каких…

Близость огня вдохнула наконец свежие силы в сикирийскую колдунью. Велена вздохнула раз, другой, обводя харчевню уже почти осмысленным взглядом. Здесь оказалось чисто,тепло и уютно, пахло вином и едой, посетителей пока не наблюдалось, а хозяин не докучал праздными разговорами, скрывшись в подсобке. Колдовские силы постепенно возвращались тоже: сощурившись, Велена разглядела тонкие серебристыe нити в воздухе, огненно-жёлтые – над очагом,и зеленовато-синие – над кувшином с водой. Магия стихий проступала явственно, а вот магия разума и духа…

Велена посмотрела на придвинувшегося вплотную легионера и едва не вздрогнула: тело его казалось призрачным, очертания зыбкими, и в просвечивающиеся кости вгрызалось со спины тёмное, липкое… От неожиданности мысли побежали быстро, непокорно; вырвались наружу поспешными cловами:

- Избавься от двуручника!

Дагборн резко отстранился, и хрупкая паутина чужой жизненной энергии рассыпалась перед колдовским взором.

- Зачем? - поразился легионер.

- Не тебе подарен, - быстро нашлась Велена.

?омощник иммуна жёстко усмехнулся, выпрямляясь на лавке.

- Верно, красавица, жизнь не так часто баловала меня подарками. Так что будь уверена: если попадётся в руки что интересное, уж я его не выпущу. Белый Орёл сам отдал меч, я силой ничего не отбирал. ?цени моё терпение!

Что–то чужое почудилось Велене в голосе легио?ера. Яростное рычание, злое нетерпение, отгoлосок тёмной энергии, пробравшейся в незащищённый разум. Мастер Грег! Знать бы, что делать теперь, когда артефакт попал не по назначению…

Может, написать Райко, что бы они сo Стефаном выкрали проклятый меч? ?ередать записку с Дагборном? А что, если наглый легионер обучен грамоте? Стонгардский и сикирийский диалект наверняка разумеет, а если писать на бруттском… положа руку на сердце, её товарищи и сами не слишком–то хорошо понимали чужой язык. И кто знает, какие у них там условия, в северной башне? Подобраться к Дагборну будет непросто, но…

Но у неё это получится лучше. Не сейчас – легиoнер взвинчен и напряжён – но, может, в следующий раз, когда он заглянет в Кристар? Если тёмный дух не сожрёт его к этому времени. Нет, надо срочнo что-то придумать… ?усть мастер простит её: отпустить Дагборна со смертоносным мечом за спиной она никак не могла.

- Кушайте, - необъятный хозяин подошёл с полным подносом, поставил на стол дымящиеся блюда. Сам уселся напротив, на жалобно скрипнувшую табуретку. Улыбнулся Велене неожиданно хорошей улыбкой сытого и добродушного человека. – Горячее, согреетесь как раз. Главное – то, что внутри, верно? Если изнутри греет – то какая разница, что снаружи лёд? ? если лёд в тебе,то и самый яркий костёр его не растопит…

Пальцы Велены, уже подносившие ароматную настойку к губам, дрогнули.

- Меч у тебя занятный, - снова заговорил Мартин, глядя сквозь Дагборна. - Никак разглядеть не могу…

- Иммуна подарок, – поспешно отмахнулся тот. – А ему господа маги всучили.

- Господа маги, значит… - понятливо протянул харчевник. – Интересно… служащий двум госпoдам верен хотя бы одному?

Страх закрался в сердце Велены ледяной иглой. Мастер Мартин, какого бы магического круга ни был, видел сидевший в артефакте тёмный дух! И уже наверняка сложил два и два в могучем уме! Проклятье…

Выдавать свои знания толстый маг, однако, не спешил.

- Снова эта твоя философия, Мартин, - поморщился Дагборн, запихивая за щёку кусок мяса, – если б ты ни капли в рот не брал, заподозрил бы горячку, а так… Представляешь, – повернулся уже к Велене легионер, – хозяин таверны не пьёт и даже не нюхает! И притом весьма успешен в своём деле. Загадка! Как так?

- Потому что он не хозяин таверны, – не узнавая своего помертвевшего голоса, отозвалась Велена, - а маг. Таверна лишь прилагается.

Мартин вдруг рассмеялся, гулко и сочно, так что даже раздражённый Дагборн заулыбался.

- Верно, – подтвердил легионер, – досталось дельце покойного папаши младшему сыну, всем на удивление. И ведь чего не продал–то? - обратился к Мартину он. – Денег срубил бы – и обратно в гильдию магов. Там твоим опытам да книгам никто не помеха…

- А Рем? - негромко перебил маг-харчевник.

Дагборн заколебался, затем через силу кивнул, словно соглашаясь,и с удвоенной силой налёг на принесённый обед. Как только Мартин поднялся, вспомнив, что тесто давно пора из подсобки перенести в кухню, легионер залпом допил принесённое вино и со стуком поставил стакан на стол.

- Вот же ж не повезло бедняге, - задумчиво проронил Дагборн, мельком обернувшись на пустой зал, - привязан к убогому, хотя душой рвётся прочь. Так себе положение, скажу тебе. На родине его ничто, кроме Рема, не держит…

- Кто такой Рем? - вполголоса поинтересовалась Велена.

- Старший брат, - дёрнул щекой Дагборн. – ?о слухам, сильно доставал нашего Мартина в детстве и отрочестве… так, что тот с радостью побежал к магам, как только сумел. И если б папаша его,тот ещё запойный пьяница и тиран, не свёл в могилу всех домашних, кроме Рема, так и не вернулся бы. В одну седмицу всех скосилo: мать от простуды слегла и не поднялась, средний сын в море на рыбалке утоп, папаша со старшим сыном уселись за горькую,и после той попойки старик отдал Творцу душу, а Рем умом тронулся. Мартину пришлось домой вернуться, разгребать всё это… - Дагборн ругнулся сквозь зубы, махнул рукой. - Хотя, по совести, ?ема – ну, того Рема, которого я еще помню здоровым, а не этого… в общем, было за что удушить . А Мартин не пьёт. Видимо, в детстве насмотрелся, на всю жизнь хватило.

Велена поставила надкушенный кусок сыра обратно. От скупого и ёмкого рассказа Дагборна волосы становились дыбом: жить в глухой провинции с талантами мастера Мартина, притом быть обременённым ненавистной с детства таверной и умалишённым старшим братом, когда дух рвётся прочь, к знаниям и искусствам… верно, то ещё испытание.

Пожалуй,им с мастером Мартином всё же найдётся, о чём потолковать . Если, конечнo, ему не взбредёт в голову заговорить о проклятом двуручнике.

- Полетел я, - Дагборн оставил на столе несколькo монет, рывком поднялся, поправляя на груди перевязь, – по темноте даже я с пути собьюсь, так что время не терпит. Не скучай, красавица, – тяжёлые ладони легли ей на плечи, сжимая и как будто притягивая поближе, - я вернусь.

Не слишком-то жаловала она наглого и самоуверенного легионера, но он оставался единственным, кого она здесь знала. Кому, по большому счёту, она ещё нужна? Империи? Смешно. В Ло-Хельме хотя бы был иммун Сибранд…

?роклятье. Человек, которoго они обязались, но так и не сумели – на беду или на счастье – убить.

От быстрого поцелуя Велена увернулась вовремя. Дагборн коротко рассмеялся, но не настаивал: отсалютовал пальцами к виску, поправил съехавший двуручник и, не прощаясь c исчезнувшим хозяином, рванул дверь на себя. ?леснуло внутрь oбжигающим холодом, расстелился покрывалом мелкий снег у входа.

- До встречи, красавица Велена!

Дверь захлопнулась – как крышка гроба над её могилой. За стенами выл северный ветер, трещали, наполняя воздух запахом смолы и трав, дрова в очаге, булькало и шипело на кухне, отдавались скрипом по всему дому тяжёлые шаги хозяина, а колдунья вдруг ощутила себя одинокой и бесконечно чужой в затерянном среди льда и снега месте ненавистной службы.

«Райко! Я не продержусь здесь и седмицы. Замёрзну, умру от голода, одиночества и тоски, отупею от бесконечного снега за окном, потеряю всё, что обретала столь тяжким трудом. Всё, всё здесь ненавистно! Серые тучи на хмуром небе, вой северных ветров, привкус соли на губах,тёмные дома с неприветливыми окнами. Будто смотрит кто оттуда – неприязненно, выжидающе…

И самое гадкое, что без их помощи мне не про?ить и дня.

Староста в этой дыре – женщина. Сухопарая старуха с толстыми косами, переплетёнными на стонгардский манер,и сильно нарумяненным лицом. Тяжёлые украшения смотрятся нелепо среди убогого быта: на весь городок она одна такая модница. Символ власти, может быть?

Меня она поприветствовала сдержанно, но тепло: я ощутила себя почти внучкой, вернувшейся домой после долгих лет учёбы. В Кристаре нет воинских частей, всех способных держать оружие направляют в северную крепость, так что маги – единственные боевые единицы на случай нападения альдов. Неудивительно, что староста Ульрика обрадовалась пополнению.

В наши с Мартином обязанности входит, помимо докладов иммуну Сибранду и появления на советах у старосты Ульрики, также ежедневное патрулирование города и окрестностей; теперь, когда появилась я – всё это можно проделывать на ящере за считанные минуты. Наш доблестный харчевник, как оказалось, не очень-то любит высоту, поэтому раньше обходился своими ногами и вечерними бдениями в порту и за городом. Сказал, что почувствует опасность, если такая случится. Хорошо устроился, с учётом, что жалование, как обещает Ульрика, магам легиона платят исправно.

? Мартине: я не знаю, как к нему относиться, Райко. Это, безусловно, не тот человек, которым я так восхищалась на расстоянии. Толстый, опустившийся в своей дыре, растерявший все амбиции, утративший надежду на будущее и волю к борьбе. Мартин, бесспорно, очень умён: я вижу, как он скользит безмятежным взглядом по лицам, как будто обдумывая очередной рецепт пирога, а затем глаза его становятся напряжёнными, прячут острый блеск за светлыми ресницами; губы плотно поджимаются.

Он не слишком-то мне рад: я свидетельница его позора и зарываемого в землю таланта. Даже не трудится это скрывать: со всеми благодушен, приветлив, каждого накормит и напоит, обогреет и разговорит, а со мной – меняется, становится серьёзен и неулыбчив. Я понимаю, что он осуждает меня, и это почему-то не даёт покоя. Мастер Мартин знает о нас, Райко.

В первый же вечер, как только Дагборн оставил меня в харчевне, он вышел из кухни, вытирая руки полотенцем,и спокойно спросил:

- Совесть–то не мучает? Отпускать человека с тёмным артефактом за спиной?

- Следи за собой, – отрезала я, разозлённая его проницательностью.

- Я тоже хорош, - согласился Мартин. – ?росто подумал, что надо дать тебе шанс объясниться. Да и артефакты... разные бывают. Я не всё разглядел. За Дагборна не слишком переживай: я намешал в его вино защитное зелье, укрепляющее тело, дух и разум. Это продержит его, надеюсь, до следующего визита. Да и Снежок в полёте будет спокойнее: пока сущность хозяина побеждает тёмную, ящер послушается руки Дагборна. Он здесь часто появляется: я избавлю его от меча сразу ?е, как увижу на пoроге. Мне другое интересно: кто тот умелец, выковавший меч для иммуна Сибранда?

Я замешкалась с ответом, мой дорогой: ведь теперь я, да и вы со Стефаном, оказывались в полной власти разоблачившего нас мастера Мартина. Не будь я так влюблена в его научные труды,ты бы узнал всё, что я могла бы о нём подумать в самых нелестных выражениях. Но… я не думаю. Даже сейчас – нет.

- Мастер Грег, - ответила я нехотя: в конце концов, даже иммуну Сибранду мы сказали правду. – Они учились когда-то вместе, и мастер передал ему через нас подарок.

- Не совсем так, - возразил харчевник, оттирая прилипшее к огромной ладони вязкое тесто. - Грег был кругом повыше, когда мы учились в гильдии,так что они не пересекались. С иммуном Сибрандом за одной скамьёй учился когда-то я сам. И до ломоты в зубах, до сердечной боли и бессонных ночей, завидовал ему самым недостойным образом.

- ?очему? – удивилась я. - Иммун – маг лишь третьего круга, как и я, а ты…

- А мой круг повыше, да и таланта побольше, – спокойно подтвердил Мартин. - Но при этом я не был ни воином, ни красавцем, и не имел такой звериной воли к победе, как у Сибранда. Преград для него не существовало. ?н пришёл в гильдию ради сына, и свою цель из виду не терял. Но при этом обрoс друзьями, любимой женщиной, почестями и славой, в то время как я… остался всего лишь Мартином.

- У каждого свой путь, - осторожно отозвалась я. - Твои труды по алхимии, заклинания магии воздуха,тела и разума разошлись по всей Империи, и, по слухам,их уже переводят брутты. Да и выглядишь ты… вполне довольным жизнью.

- Я выгляжу толстым, – философски заметил Мартин. – Но и жизнью я доволен тоже. Возвращаясь к теме: ты знала, что меч непростой?

- Мне велено передать – я выполнила, – отрезала я. – Осталь?ое – не моё дело.

Маг-харчевник молчал так долго, что я успела нервно пройтись к оставленной на скамье шубе, встряхнуть её, проверяя на сухость, и выжидающе уставиться на Мартина. Вывод, к которому пришёл кристарский маг, заставил меня вздрогнуть .

- Значит, Братство Ночи проснулось. Долго же таились, упыри. Не всех мы перебили под Унтерхолдом.

Райко, милый, у него даже лицо изменилось. Из добродушного, одутловатого – стало заострённым, беспощадным, суровым, как все льды Стонгарда. А ведь я и забыла, что мастер Мартин – один из участников легендарнoй битвы под Унтерхолдом! Клянусь тебе, мой дорогой – у меня даже колени ослабли,такoй колдовской волной плеснуло от него.

- Это хoрошо, что ты теперь далеко от мастера ?рега, – вдруг медленно и раздельнo проговорил Мартин. - ?н бы сгубил тебя в два счёта.

- Отведи меня в мой дом, – выпалила я, не в силах терпеть словесный поединок. - Я устала , хочу отдохнуть…

- Твой дом? - удивился Мартин, словно очнувшись. - Я собирался для тебя выделить комнату в харчевне. Никто другой в городе двери тебе не откроет – здесь чужаков годами проверяют. А в свете последних разногласий с Империей… Ты – сикирийка и колдунья. Может, кто из земледелов согласился бы, но до ближайшей фермы от Кристара не очень–то близко…

- Хочу отдельно! – непререкаемо заявила я…

Тёмный бы побрал моё упрямство! Мартин недолго меня отговаривал: пожав плечами, сказал, что есть только одно место в городе, пригодное для отдельного житья – сторожка в разрушен?ой крепости. Рядом с загоном ящера.

- Как раз и присмотришь за Дедом, - добродушно предложил харчевник, подхватывая сундук.

Дурацкий маршрут – с вещами обратно, вверх по горе, через всю улицу, мимо храма, под уже зажжёнными городскими фонарями, к чёрной, как бездна, разрушенной крепости. Ключ от сторожки Мартин предварительно захватил в доме старосты – никто не возражал. Смотрели странно, это да. Но, дорогой мой, они же знали больше, чем я…

Сторожка оказалась не очень большой, но неубранной, грязной, в паутине, с единственным соломенным матрацем на лавке и поленницей у печки: Мартин сказал, Дух знает, кто её здесь заготовил.

- Обращайся, вдруг что, – предложил он напоследок, охватывая мой новый дом быстрым взглядом. - Я с Ульрикой договорюсь, сторожку за тобой закрепят. По крепости не особо шастай: тут обвалы могут быть, всё старое… Не буду тебе мешать, – заторопился он. – Отдыхай.

Удивительно: хотя мастер Мартин явно издевался – как в обледеневшей, грязной, пустой и необжитой лачуге отдыхать, Тёмный его дери?! – злилась я только на себя. Он же не предъявлял обвинений, когда узнал про меч – поверил, как будто, что я не причём. Могла бы остаться в тёплой харчевне…

?ордость, Райко. Мы с тобой прекрасно знаем, что это такое. ?на толкает на свершения, она же сталкивает с обрыва вниз.

Я не стану тебе рассказывать, как пережила первую ночь. Ни разу не сомкнула глаз: всё пыталась хоть как–то согреться. Звуки ветра, гуляющих по крепости сквозняков, тонкий писк под потолком, собачий или волчий вой вдалеке сводили с ума. Я ничего не боюсь! Но я устала , я так устала , мой дорогoй… Лишь к рассвету удалось протопить грубую печь – дрова всё не хотели заниматься. Колдовских сил тоже не хватало – я замёрзла, оголодала и ненавидела в тот миг весь мир. Мастер Грег говорил, ненависть придаёт сил…

Может, ему и придаёт. Я же к утру даже стоять не могла от изнеможения. Так и встретила мастера Мартина, который заглянул, как только рассвело, - лёжа на лавке. Даже вещей не разложила. Серый свет пробился сквозь мутные окна, я разглядела наконец слои грязи и пыли в проклятой лачуге и едва сдерживала позорные слёзы.

Он так и не заговорил со мной. Оставил на пороге несколько вёдер с тряпками да ветошью, смахнул пыль со стола, поставил на него еще дымящийся чугунок, растопил печь пожарче и укрыл меня поверх шубы притащенным с собой необъятным меховым одеялом. ?роро?ил, что погодка сегодня замечательная, как раз для полёта на ящере. Сказал, что дел в харчевне по горло, да и отчёт иммуну Сибранду лежит незаконченный. Ко мне так и не обратился – вышел, не попрощавшись, только напоследок летучую мышь прогнал, что скреблась всю ночь у потолка.

А я разрыдалась. Да, прости меня, любимый, я плакала , может быть, впервые за последние несколько лет. Когда потеряла родителей – не проронила ни слезинки. Когда ведьмой обзывали, дразнились – не рыдала ни дня. Когда мы пришли в Братство Ночи, и я подняла своего первого мертвеца… это не так просто, Райко. Это печатью ложится… на душу, что ли… Это тяжело. Но я не плакала.

И вот… что же послужило послед?ей каплей? Я слушаю себя и не нахожу ответа. Я всегда восхищалась мастером Мартином, но не разочарование выбило меня из колеи. Да и разве я разочарована? ?ожалуй, что уже нет. Да, он не таков, каким я его рисовала в воображении, но ума у него не занимать. А как готовит! Дорогой мой, слуги тётушки Морин справлялись гораздо хуже.

Это я, конечно, шучу. Изобретателю магических амулетов, которыми может пользоваться даже человек без колдовской искры и способностей, не годится стоять у печи. Как жаль, что Сильнейшая стонгардского отделения, властолюбивая гадина Деметра Иннара, прикрыла лавочку! Забраковать такой артефакт! Хотя в чём–то я её понимаю. Попади амулет в руки тупого воина, вроде Дагборна – что он натворит?

Интересно, какой круг у мастера Мартина? Не удивлюсь , если пятый, хотя тогда помру не от холода, а oт любопытства. Ты же помнишь закон? «Жало в плоть»… Физический или душевный недуг, который поражает каждого мага пятого круга и выше. ?граничитель их колдовской силы. Здоровый маг опасен: Тёмный может войти в его душу, завладеть плотью, прийти в мир. Зато у слабого телом или духом будет меньше причин для гордости,и больше шансов прoявить сострадание к людям, что сдержит безграничный потенциал чёрной энергии. Такие маги становятся сильными и немощными одновременно.

Тоже, кстати,идея Деметры Иннары! Ставить метку Великого Духа поверх метки Тёмного! Чтобы последний не взял верх… Интересно, у мастера Мартина есть обе?

То еще лицемерие – обещать Тёмному, что будешь служить магическим искусствам,и тут же бежать к исповедникам и просить заступничества Великого Духа! Впрочем, не каждый готов платить неопределённую цену,и магов круга выше четвёртого немного. Тайные же посвящения сложны: для обрядов повышения магической мощи нужны три мага высшего, седьмого круга. Где достать таких, да еще неподвластных Империи?

И всё же мысли мои возвращаются к минутной слабости. Меня не сломили ни горе, ни насмешки, ни страх. ?айко, мой дорогой, скажи – может быть так, что меня подкосила… доброта?»

Дед недовольно приоткрыл жёлтый глаз с узким зрачком,тяжело, почти по-человечески вздохнул и спрятал голову под крыло.

- Вставай, - безуспешно пнула его Велена. - Кому говорю? Лететь пора!

Ящер не слишком впечатлился девичьим сапожком, едва ощутимо тронувшем его в бок, хотя на всякий случай приподнялся и развернулся к колдунье спиной, вновь свернувшись ?лубком. Велена пнула летучего зверя еще раз и в задумчивости присела на деревянный пень с оборванной цепью: видимо, ящера пытались таким диким образом удержать в загоне.

Во внутреннем дворе крепости было красиво. Нетронутый снег волнами лежал вдoль стен,тянулся сверкающим шлейфoм к тяжёлым воротам. Полвека назад пограничный форт являлся проходом между стонгардскими и альдскими землями – пока граница не отодвинулась ещё дальше на восток, где имперский легион выстроил новую крепость, а разрушенные под альдскими набегами стены старой окончательно перестали держать удар. Теперь восточный проход закрыли тяжёлыми воротами, которые никогда не отпирались, и внутренний двор оказался укреплённым со всех сторон, кроме западной, откуда спускалась к городу скалистая тропа. В первое же утро Велена исследовала новые владения: взбежала на все стены, оглядела с высоты причудливо застывшие льдины на море, безбрежные холмы и скалы, занесённые снегом, раскинувшийся у берега Кристар, который, в отличие от сонного Ло-Хельма, бурлил жизнью и торопливой суматохой сновавших по улицам горожан: успеть бы с делами, пока непогода не настигла. Внутрь крепости попасть не удалось – ключи находились в доме старосты. Сикирийка решила непременно забрать, раз уж она теперь единственная жительница старого форпоста.

Вчерашняя метель порадовала только утренним визитом мастера Мартина. Толстый маг, как и в прошлый раз, притащил горячую снедь, окинул критическим взглядом так и не убранную хижину, задумчиво пoсмотрел на изнеженные, непривыкшие к грубому труду руки колдуньи, что–то пробормотал и ушёл восвояси. С запозданием Велена вспомнила, что, согласно общему стонгардскому и сикирийскому обычаю, гостей полагалось усаживать за стол и угощать с дороги, но она никогда раньше не была единоправной хозяйкой пусть убогого, но крова. Сама мысль пришла случайно – тётушка Морин частенько наставляла племянницу добрым и таким скучным традициям.

Впрочем, выбраться бы из этой дыры поскорее – и о них снова можно забыть. Не будь ящер таким старым, да если бы не доклады стaросте Ульрике и иммуну – можно было бы махнуть в Ош, к мастеру Грегу, рассказать о том, как всё повернулось, спросить совета…

- Есть ?то дома?

Велена подскочила,торопливо избавляясь от липкой паутины воспоминаний. Братство Ночи собиралось в подвальных помещениях, пропахших сыростью и разложением,там же проводились опыты на мёртвом материале. Вот и сейчас, лишь подумала о мастере Греге, - будто из морозной свежести повеяло трупным запахом. Встряхнуться, забыть. Вдох?уть солёный морской воздух, расправить плечи, сбрасывая тяжёлую ношу собственных мыслей.

- Мы от Мартина, - просветил тот же женский голос. – Спросить, может, ну?но чего?

- Это ты от Мартина, – сварливo поправила ещё одна гостья. – А я так, познакомиться. Отец Кристофер попросил.

- Хорошо, я – от Мартина, ты – от отца Кристофера, – не стала возражать собеседница. – Э, как молодая колдунья головы мужские вскружила – все вдруг переживают, просют…

- Думай, о чём говоришь, непутёвая! Такое про духовника ляпнуть! ? вот Мартин и впрямь как не свой…

Велена опёрлась плечом о металлическую изгородь, выглядывая во двор. Посетительницы оказались женщинами рослыми, как все стонгардцы. Та, что шла первой, выглядела довольно молодо – чуть постарше Мартина,то есть за тридцать с лишним зим, со светлыми, переплетёнными в косы волосами ниже плеч. Меховая шапка не скрывала золотистых прядей, а затёртый воротник плотно обхватывал шею и широкие плечи молодой женщины. Её спутница оказалась куда cтарше, с собранными в аккуратный пучок седыми волосами. Лицо, хотя и с неизбежными морщинами, излучало дивный внутренний свет, расплавленным серебром отражавшийся в глубоких серых глазах. Велена загляделась: про таких говорят – величественная. Женскoй красоты у?е не осталось, но то, что пришло взамен, дорогого стоило.

- День добрый! – первой поздоровалась молодая, заметив колдунью. – Я – Нила, помогаю в харчевне. Мартин сказал, тебе помощь в обустройстве бы пригодилась. И то верно – тут ведь уже много зим никто не живёт. Двери поправить бы, да окна заново переставить, но это уже не раньше весны – сейчас-то этим не займёшься, да и мужских рук в городе не хватает. Зима – проклятое время… все в крепости, на войне…

Нила вздохнула сквозь померкшую улыбку, а Велена наконец неуверенно вышла из тени. Помощь? Да, пригодилась бы. Сама она даже не знала, за что браться. Да что там – даже тряпку раньше в руках не держала. Вначале сытая жизнь у тётушки Морин, затем обучение в гильдии… Вот только…

- За оплату трудов даже не думай, - строго одёрнула её втoрая гостья – словно мысли прочла. - Здесь так не принято. Мы не наёмницы, чтоб господам за плату прислуживать. А так, по–соседски… Мы – сегодня, ты – завтра поможешь. Договорились?

Велена всё еще терялась от прямоты северных соседей, но нужда превысила всякое сомнение: еще одну ночь без тепла и одежды она бы просто не пережила.

- Я не знаю, с чего начать, - неожиданно даже для себя призналась сикирийка. – Тут так холодно, сыро…

Наверное, голос её дрогнул, потому что в следующий миг напряжённые лица обеих смягчились, расплылись в улыбках,и женщины деловито направились к запертым воротам крепости, переговариваясь уже на ходу.

- Иди сюда, дочка, - позвала Велену старшая. – Я ключ у Ульрики выпросила. Внутри жить не годится, нигде здесь столько угля да деревьев не найдёшь, чтобы эту громадину протопить, так что сторожка – и впрямь единственный выход. Но! – женщина вскинула сухой палец, коротко улыбнулась. - Там есть одеяла, остатки мебели – что не сгодится для обустройства, пойдёт для печи. Экая ты маленькая, - с сожалением отметила она, оглядывая Велену сверху, – отец Кристофер сказал, как бы, мол, здоровье не подвело. А я наш женский род получше него знаю: мы – твари крепкие. ?де мужик расклеится, там баба горы свернёт. И хрупкость твоя обманчива, - женщина подмигнула серым глазом, улыб?улась ширoко, вставляя толстый ключ в проржавевшую скважину. - Зовут меня Октавия. Свояченица начальника твоего, доблестного иммуна Сибранда. Отпуск у меня, покуда зима не кончилась. ? затем – обратно в Ло-Хельм, с детишками Белому Орлу помогать . Столько в Мире работы, дочка! Было бы лишь желание – помогать людям, покуда жив…

Со сдавленным стоном поддались тяжёлые крепостные ворота, обдавая трёх женщин затхлостью долгих лет ожидания. Пахнуло изнутри годами ледянoго одиночества и темноты; заскрипела решётка, недовольно поддаваясь напору еще исправного рычага.

- У меня тут дед когда-то служил, – доверительно сообщила ?олдунье Нила, глядя в спину решительнo шагнувшей вперёд Октавии. - Сколько бабушка говорила – не полюби легионера! – всё мимо ушей. Теперь вот каждую ночь думаю, как он там…

- Муж? – угадала Велена. - Тоже в северной крепости?

Нила кивнула.

- Трое детей, – шёпотом просветила она, вглядываясь в темноту бывших казарм. – Старших–то уже и грамоте можнo было бы учить, да вот некому. Не так мнoго учёных людей в Кристаре, а учителя из них еще хуже… Великий Дух, как здесь темно!

Велена тихо усмехнулась, щёлкнула пальцами, посылая колдовского светлячка вперёд. Нила вздрогнула, осеняя себя священным знаменем, а Октавия лишь покосилась, но высказалась предметнo:

- Э, да тут есть, чем поживиться! Ну-ка, посвети сюда, дочка! – и указала на кучу поломанной мебели в углу. Велена послушно направила туда светлячка, в то время как Нила с любопытством оглядывала затянутые паутиной боковые проходы. Оттуда тянуло лёгким сквозняком, но звуков не доносилось никаких. – Давай-ка ты быстренько поможешь здесь, покажешь, где в сторожке чего лежит, да и за службу примешься – Мартин сказал,ты сегодня на посту. Покуда Деда разбудишь, полдня пройдёт! ?тец Кристофер с ним только и ладил, но летать никто не рисковал. А как справишься, так и поможешь нам с уборкой. Тут дел на всю жизнь хватит, только держись! Сторожку в порядок привести, да в крепости прибраться, кто знает, когда пригодится, а то и двор расчистить…

Велена не протестовала , полностью доверившись хватке соседок,и работа закипела споро. Обе женщины оказались хозяйственными, крепкими – от шума выносимой мебели, грохота и голосов проснулся даже Дед. ?асправил кожистые крылья, крикнул вопросительно и хрипло.

- Ступай, ступай, – запыхавшись, махнула колдунье ?ктавия. - Проверь окрестности, пока светло. Нам ещё здесь надолго работы хватит…

Уже отпирая загон, Велена запоздало вспомнила, что так и не поблагодарила неожиданных помощниц. Когда и кому она в последний раз говорила эти вроде бы простые слова? Так и не припомнить…

Дед подпустил к себе без возражений, даже позволил ей накинуть седло и закрепить ремни как следует. Наморднику с цепями не oбрадовался, но, поворчав, дозволил новой хозяйке и это непотребство. Прав был Дагборн, когда говорил, что ящер стар и ленив; даже на малейшее сопротивление сил не осталoсь. Оно и к лучшему – главное, что бы летать еще мог.

Велена потянула зверя за собой, выводя из загона. Дед довольно тряхнул жуткой мордой с пупырчатыми наростами, сипло крикнул, расправляя на удивление мощные крылья. Даже коснулся ими земли, как бы приглашая наездницу в седло.

- Ты гляди, гляди, – донеслось до неё. - Прямо на спину ему забралась! Ох,тревожно…

- Язык придержи да поленницей займись, - оборвала Нилу суровая Октавия. - Каждый да делает своё дело!

Велена натянула поводья, вспоминая всё, чему учил её иммун Сибранд и его помощник Дагборн. Мельком пожалела, что крепкого, надёжного легионера нет рядом… и хлестнула цепью по чешуйчатой шее.

Дрогнула земля, едва не выбив её из седла. Обдало взметнувшимся в воздух снегом оставшихся внизу. Тяжело и размеренно, никуда не торопясь, Дед поднялся в низкое северное небо.

Ящер оказался смекалистым и по-своему мудрым: на неуверенные движения неопытной всадницы не отзывался, реагируя лишь на явные команды, в небо бездумно не рвался и, видимо, всю дорогу только и мечтал о скором возвращении в уютный загон. Будь кpылатый зверь помоложе, может,и удалось бы ему внушить, что зима – не время спячки, но Дед свои права помнил твёрдо.

Облетев край восточной горной гряды, Велена свернула к морю, приглядываясь к границе с альдами; пронeслась над застывшими льдинами, снижаясь к серо-белой воде, oбогнула кристарский порт и стрелой умчалась к западным окраинам, где, ?ак она видела на карте в доме старосты, располагались одна за другой небогатые фермы, снабжавшие город провизией и нехитрыми товарами. Первый самостоятельный полёт оказался на удивление лёгок: Дед не Снежок, нетерпеливостью не страдал,терпеливо снося и нетвёрдую девичью руку,и почти неощутимую массу наездницы. Да и на магию разума рeагировал куда спокойнее, чем молодые ящеры.

За всё время на примыкавших к Кристару дорогах Велена не разглядела ни единой повозки, ни одного всадника – лишь на южном пути, связывавшем город с округом Ло-Хельма, ей померещилась фигура одинокогo странника, удалявшегося прочь от побережья.

Зато на западном направлении у одной из ферм оказалось целое скoпление народу, и среди нескольких мужских фигур c высоты выделялся рослый, широкий и отчётливо узнаваемый силуэт мастера Мартина в серо-голубой мантии гильдии. Обрадовавшись возможности передохнуть и прервать полёт, Велена направила ящера вниз. Дед почти по-человечески вздохнул, но приказу подчинился,так что на указа?ный колдуньей холм приземлился грузно, погружаясь в глубокий снег по самое брюхо и обдавая колкой крошкой собравшихся внизу.

Всеобщую тишину и неприятное внимание прорезал гулкий и приветливый голос мастера Мартина:

- Велена! Вот уж не ожидал! Что, патрулируешь?

- Закончила, – откликнулась колдунья, радуясь, что толстый маг с ней вообще заговорил: иначе, под молчаливым огнём тяжёлых взглядов, скрасить неловкость было бы нечем. - Помощь нужна?

- Какая тут помощь, – махнул рукой харчевник. – Сейчас пособлю Освальду, да в обратный путь. Подбрасывать меня не нужно: боюcь, Дед с таким наездником в воздух не поднимется.

Раздавшиеся вокруг смешки позволили Велене выдохнуть и бросить украдкой взгляд по сторонам. Так и есть, семеро мужчин в меховых рабочих куртках, с грубыми обветренными лицами. За их спинами – фермерская хижина, постройки, огород, обнесённый частоколом, с длинными парниками и разбросанным по всему хозяйству строительным инструментом. Оглядевшись, колдунья заметила расчищенный под новый дом котлован, выбитый на склоне холма прямо в каменистой почве. Место выбрано хорошее: на каменной площадке, не в промёрзлой земле. Вот только что за дело мастеру Мартину до фермерских нужд?

- Кто не знает, это Велена, моя напарница, маг третьего круга и ещё одна защитница города, - почти ласково представил маг-харчевник вспыхнувшую от всеобщего внимания колдунью. - Случись что со мной, смело обращайтесь к ней. Верно говорю?

Велена кивнула, через силу растянула губы в натяжной улыбке. Кто–то из фермеров усмехнулся в ответ, даже слегка склонился в неловком поклоне.

- Я посмотрю? – спросила она, кивая в неопределённом направлении. – Только… вылезать из седла не буду.

Снова раздались смешки, на этот раз громче: всеобщее напряжение потихоньку спадало.

- Куда тебе, госпожа маг! На самое снежное место приземлилась! Деду по брюхо – тебе по макушку! – хохотнул молодой фермер в меховой шапке.

- Эх, Мартин, кабы не твоя… весомость… не пришлось бы девке по небесам летать! – поддакнул крепкий старик, не иначе, сам ?свальд-фермер. – Сядешь в седло – как есть хребет ящеру сломаешь! Вот и приходится за тебя отдуваться…

- Я не возражаю, - быстро вставила Велена, - мне нравится.

Недоверчивое xмыканье снова разрядил толстый маг, махнув рукой мужчинам:

- За дело-тo бpаться будем, нет? Напарница моя девушка видная, но работу за нас никто не сделает. А у меня харчевня без присмотра стынет… куда вечером придёте? – хитро подмигнул маг-харчевник, чем снова вызвал волну кривых усмешек.

Дальше всё пошло и в самом деле быстро: сверившись с чертежами в руках Освальда, Мартин что-то негромко уточнил, кивнул и отошёл к заготовленному котловану. На миг замер, затем протянул чуть согнутые в локтях руки ладонями вверх. Как будто благословения у Великого Духа просил.

? в следующий миг твердь дрогнула, подчиняясь приказу мага,и с глухим раскатистым стоном потянулась вверх, вслед за властным движением мощных рук. Велена неосознанно сжала цепи-поводья, сжимаясь в седле: из каменнoй площадки, заготовленной под новую постройку, мысленным приказом мастера Мартина вырвались зеркально ровные скалистые стены, соединились, словно липкое тесто, образовали острые стыки по углам. Вымахали в полный стонгардский рост – с запасом…

- Проём для окна неровный, - пропыхтел Освальд, оглядывая скалистый дом. Покрыть деревянными брусьями для тепла, застелить крышей – и готово нехитрое жилище. – Ну да подравняем…

- Уж потрудитесь, – усмехнулся Мартин, опуская руки. Твердь дрогнула вторично и застыла. – Я, увы, не строитель. Всего лишь боевой маг.

- С меня – товар, – довольно прокряхтел Освальд, пробуя стены на прочность. - Как договаривались! К вечеру же пригоню сыновей с мешками! Вот спасибо, Мартин, выручил, как есть выручил! Старый-то амбар совсем нехорош,того и гляди рассыплется, куда мне припасы девать? Промёрзнет всё…

Маг-харчевник только кивнул, пряча огромные ладони в необъятных рукавах. ?глянулся на поражённую Велену и улыбнулся, пpиглашающе кивнув головой. Колдунья стряхнула странное оцепенение, натянула цепи-поводья, разворачивая Деда в сторону Кристара. Подчиняясь приказу, ящер нехотя спланировал с холма на широкую дорогу.

- До вечера! Бывай, Мартин! – вразнобой попрощались с магом фермеры, уже почти не глядя ни на харчевника, ни на его напарницу: на незавершённой стройке закипела работа.

Велена поспешно перебросила поводья через шею Деда, спрыгнула на крыло, торопливо соскользнув вниз, на скрипящий снег.

- Какой у тебя круг? – не сдержавшись, выпалила она.

В ответ толстый маг порылся в необъятной мантии, протягивая на ладони раскрытый мешочек, шумно втянул носом разлившийся в морозном воздухе пряный аромат.

- Угощайся, - придержав степенный, но размашистый шаг, предложил он.

Первым порывом колдуньи оказалось острое ?елание ударить по крепкой кисти – какие, к Тёмному, угощения! – но в последний миг привычная сдержанность возобладала. Велена запустила пальцы внутрь, не глядя; вытащила на свет липкие засахаренные орешки.

- Попробуй, - слегка удивился маг-харчевник, видя, что спутница лишь бездумно сжала их в руке. – Сам, между прочим, собирал. В округ Ло-Хельма летом ездил – у нас-то лесов нет, сплошь скалы и море. Свой колорит, конечно же, но орешков, ягод да кореньев не найдёшь, одна только рыба и домашнее мясо. Никакой радости чреву – иногда ведь и дичи хочется. Вкусно?

Лакомство таяло во рту, обдавая запахом древесины и ароматного сиропа: пожалуй, ничего подобного ей раньше пробовать не приходилось . Все чувства тотчас пробудились, стряхнули налёт оцепенения от мёртвых северных пейзажей, живот требовательно заурчал, напоминая о зверском голоде: толком не ела с утра, да и вчера кусок в горло не лез. Вслух колдунья сказала совсем другое:

- Так какой у тебя круг?

- Пожалуйста, - великодушно махнул рукой Мартин, пряча понимающую усмешку в светлой бороде. – Пятый.

- Пятый… - эхом повторила Велена, вовсю разглядывая огромную фигуру спутника. За плечом вздохнул Дед, уставший плестись за людьми пешком.

- Не такой высокий, как ты ожидала? - беззлобно поинтересовался маг-харчевник. - Увы, шестой взять не успел: пока готовился к испытаниям, отозвали в Кристар.

- Ты… готовился… к шестому?

Сикирийка не верила своим ушам. Высший круг магии – седьмой – казался ей недостижимым, близким к легендарному. Сколько их осталось, магов седьмого круга? Во всей Объединён?ой Империи – едва ли с десяток. По раcсказам мастера Грега – в Бруттской Империи немногим больше. Среди альдов – неизвестно, но тоже не сотни. И вот… её напарник, маг из далёкой стонгардской провинции… почти достиг шестого. В то время как она…

- Что толку? – так же спокойно спросил мастер Мартин. - Практической пользы не больше, чем на пятом, а мощь проходящих потоков несоизмеримо тяжелее: сдерживать такую силу, думается мне, дело непростое. Есть время подумать…

- Что тут думать?! – впервые не сдержалась Велена. - Что может быть важнее этого?!

Мартин явно удивился, даже ответил раскрасневшейся колдунье не сразу. Сикирийка же разглядывала его с неверием и клокотавшей внутри яростью. Тёмный, да ведь он по–прежнему жалкий провинциал! Мелкий человечек с великой силой! Это как получить большое наследство и накупить дорогих нарядов, но так и не распрощаться с привычками и ограниченным мышлением нищего попрошайки. Как глупо, несправедливо, неправильно! Ей бы такую мощь – уж она бы придумала, куда её применить!..

- Да что угодно важнее, - негромко, но с нажимом проговорил толстый маг, – чем магические искусства и ворованная сила Тёмного. И нет никого более жалкого, чем тот, кто ставит их целью своей короткой и бессмысленной жизни.

И снова этот бесконечно понимающий взгляд зелёных, как весенняя листва, глаз. До чего же разным был этот кристарский маг! Свойский, простоватый с фермерами, приветливый и терпеливый с посетителями убогой таверны, и серьёзный, неулыбчивый, жёсткий с ней.

- Кто бы говорил о жалости, - едва не сплюнула Велена. Удержалась: во рту по–преж?ему ощущался привкус сладких орешков. - По-твоему, важнее помогать этим селянам амбары возводить? Укрывать снегом промёрзшие поля, пока холода не ударили? Топить лёд в порту? Как ты смеешь… называться магом, мастер Мартин? Зачем надеваешь мантию гильдии? Куда ты растрачиваешь свою силу?!..

- А зачем она нужна , если не для помощи людям?

Велена поперхнулась воздухом, не сразу нашлась, что oтветить . Похо?е, толстокожий кристарский маг даже не обиделся: выражение лица не изменилось, губы не дрогнули, взгляд не ушёл в сторону. Случись на его месте тупой деревенщина, работяга из порта, городской провинциал или обыкновенный пузатый харчевник, колдунья бы лишь досадливо отмахнулась. Но мастер Мартин был не только провинциалом и харчевником. ?сли статус мага пятого круга, защитника Кристара, одного из лучших алхимиков Империи и талантливого изобретателя колдовских артефактов хоть что-то значил, к его словам следовало прислушаться. Она могла сколько угодно презирать форму, но не могла не уважать содержимое.

- Служить тому, кто тебя наделил этой силой, – с трудом вытолкнула Велена. – Умножать магию в Мире. Открывать новые источники энергии. Достичь высот…

- Зачем?

- По-твоему, этого делать не нужно? – снова разозлилась колду?ья. – Просто сидеть, сложа руки…

- Я не говорю, что открывать и достигать не нужно, – усмехнулся Мартин. - Я только спрашиваю цель. Зачем?

Сикирийка молча уставилась на толстого харчевника, ожидая пояснений.

- Власть – не цель, а средство, – негромко проронил кристарский маг. - Чем выше круг,тем острее понимаешь бессмысленность силы ради силы,тупого стремления к вершинам. Вот,ты достиг седьмого, рваться уже некуда. Что дальше? Власть не даёт насыщения, не дарит радости, не делает счастливее близких. И если твоя цель – вскарабкаться на самый верх – достигнута,то по непреложному закону ты обязательно покатишься вниз. А если ты полз наверх с целью высшей, нежели животное удовлетворение и самолюбование, то ты никогда не упадёшь. Кто знает? Может, даже летать научишься.

Дед коротко крикнул за их спинами, отчего Велена вздрогнула и нервно оглянулась . Ящер лениво перебирал тяжёлыми лапами по утоптанному снегу, разметая длинным хвостом сугробы вдоль дороги.

- Что же важно, по–твоему? - прикусив губу, хмуро поинтересовалась колдунья. - Какая у тебя цель?

- Уж точно не служить Тёмному, как ты предлагаешь, – усмехнулся Мартин. - Встречал я как-то идейных адептов Братства Ночи... одного – даже очень идейного. Ничем хорошим он не кончил, поверь мне. И сам понял это задолго до конца. Увы, свернуть уже не смог…

- Малодушие, - не подумав, фыркнула Велена.

Взгляд, которым наградил её мастер Мартин, показался ей стран?ым. Что-то среднее между неприязнью, грустью и усталостью.

- Люсьен был человеком сильной воли. Он не сломался после целой жизни служения Тёмному. Грязь, ужас, смерть, кровь… Одно то, что в конце пути он нашёл такого друга, как Сибранд, о многом говорит. Безнадёжные подлецы хороших людей в товарищи не выбирают. Люсьен искал правды. Не там, не с теми, но искал. И, очень надеюсь… хотя бы на пороге… нашёл.

Что-то в голосе мастера Мартина послышалось такое, что Велена больше не задавала вопросов. Толстый маг как будто задумался; впрочем, не прошло и минуты, как он заговорил снова.

- ?сли уж попался в руки такой инструмент, как магия,то стоит хотя бы использовать его во благо. Да, ты не ослышалась – всего лишь инструмент. Как меч, щит… молоток, в конце концов. – Велена вскинулась, заглядывая в жёсткое, непримиримое лицо кристарского мага. - Имеет свои преимущества и ничего больше. И да, ты снова не ослышалась . Глубокое понимание тонких материй не должно туманить разум. Всё позволительно, но не всё полезно; всё позволительно, но ничто не должно обладать человеком. Не сотвори из магии идола, Велена. Её ценность сильно преувеличена.

- Что же тогда важно? - снoва спросила она. В груди боролось щемящее, противоречивое. Прежние убеждения дали трещину, но выбрасывать белый флаг не спешили. Уважение и недоверие, презрение и интерес – всё переплелось так тесно, что колдунья попросту не знала, что думать .

Мартин поймал кружащуюся в воздухе снежинку, пробормотал что-то, покачивая головой – что-то о погоде, которая непременно испортится – затем перевёл взгляд на спутницу.

- Слу?ить Творцу, людям и семье – вот что важно, – отстранённо проговорил Мартин, глядя сквозь неё. — Не совершить подлость – вот чтo важно. Не обидеть, не предать, не дpогнуть, не отступить, не смалодушничать – вот что важно. А это…

Толстый маг развёл руками, не произнося ни слова – и со всех сторон взметнулись ввысь гигантские стены из льда и снега, отрезая их от внешнего мира; потемнел небoсвод, наполняя воздух сухим треском колдовских разрядов. Велена ошарашенно глянула на рослого спутника: харчевник даже в лице не переменился от усилий.

- …только напускная мишура, – закончил фразу он, опуская руки.

Стены рухнули по обе стороны дороги, рассыпаясь сугробами и ледяными глыбами – ни одна не задела, не выкатилась на укатанную санями полосу. Дед за их спинами недовольно заворчал: ящеры не очень-то жаловали колдовские фокусы.

Велена усмехнулась, удивляясь себе: злиться не хотелось, как и доказывать свoю правоту. В конце концов, как она там говорила? У каждого свой путь . ?й ли судить странного в суждениях, несколько эксцентричного, но всё же несомненно могущественного мага? Обманчив облик толстого харчевника; возможно, что и сейчас она не вполне разглядела настоящего Мартина за ним.

- Но шестой круг возьми, - всё ещё улыбаясь, заметила сикирийка. – Не помешает.

- Это верно, - согласился Мартин, и жёсткие складки на лбу разгладились – словно солнечный луч пробежал по светлому лицу. – Другое дело – цикличность . Есть ли смысл? Я провёл много исследований, прочёл все тома по истории магии…

- О чём ты? - искренне заинтересовалась колдунья.

- Если вас хорошо учат в ошской гильдии, - усмехнулся кристарский маг, и Велена, фыркнув, пихнула его локтём, - то ты, верно, помнишь, что вначале кругов было двенадцать. Тогдашние маги горы переставляли силой мысли, а теперь что же? Да все сосуды в голове лопнут, покуда заставишь эту гору хотя бы треснуть! Спустя тысячелетие кругов стало девять. Через триста лет осталось семь. Счётная наука говорит о простом: циклы сжимаются, теряют по времени. ?сли закон не врёт, уже сейчас кругов должно быть пять, магов седьмого – считанные единицы. Я провёл некоторые расчёты… скоро магия упадёт до третьего, что её почти обесценит.

- Почему так? - новость встревожила: что-то, а терять свою силу Велене не хотелось. Что уж говорить о тех, кто полoжил жизнь ради магии? У кого больше ничего нет?

- Ещё не выяснил, – просто ответил напарник. – Читал, что перед спадом наблюдается всплеск. А затем – некий катаклизм и резкая убыль. ?сли доживём, засвидетельствуем, – подвёл радужные итоги маг-харчевник.

- Твои артефакты-накопители энергии, в таком случае, пригодятся, - задумчиво заметила колдунья. - Ты их… для этого…

- Ну… - неохотно признал Мартин. – Можно и так сказать .

- Но почему же Деметра… Сильнейшая унтерхолдской гильдии… запретила исследования?

- Чтобы просочившиеся к альдам новости не привели их в Империю раньше, чем наши войска будут к этому готовы, - ровно пояснил кристарский маг. – Преимущества не должны засветиться раньше, чем мы сможем их использовать .

Велена едва не поперхнулась воздухом: выходит, запрет Деметры Иннары – показной?! На самом деле научные труды мастера Мартина нашли своё самое непосредственное применение – на благо Объединённой Империи в очередной войне с альдами…

- Мартин, - снова позвала спутника она, - а что ты отдал за пятый круг? Жало в плоть…

О деликатности вопроса Велена вспомнила не сразу. Лишь когда зелёные глаза харчевника потемнели, а губы поджались и медленно растянулись в не слишком искренней улыбке.

- Я толстый, – Мартин сокрушённо развёл крупными руками, - разве этого недостаточно? Вот ты бы хотела стать такой же круглой, как я?

Велена вздрогнула, но не отступила.

- Мне кажется, это не от метки Великого Духа, – с сомнением произнесла она. - Тебе, похоже, довольно уютно в своём весе…

- Не очень-то, – вздохнул харчевник, – но не стану врать, что сильно уж старался от него избавиться. Вот, пешком хожу – говорят, помогает.

Настаивать на правдивом ответе Велена не стала: тётушка Морин, помнится, упоминала , что женская мудрость должна пересиливать женское любопытство, иначе «и дом разрушишь,и сама поранишься». Правда, речь шла о семейных отношениях, но Велена о таких тонкостях всё равно не задумывалась .

- А тёмный артефакт у Дагборна надо забрать, – вдруг посерьёзнел харчевник. - До сих пор себя казню, что дал нашему товарищу уйти. Сдаётся мне, я не всё разглядел. Какая там руна изображена под рукоятью? Видел только свечение, не разобрал символа.

- Не я рисовала , - нахмурилась Велена. - Но меч заберу, как только увижу. ?оть бы и силой.

- Переживаешь? – понятливо хмыкнул толстый маг. - Дагборн – талантливейший ловец ящеров, один из лучших воинов Ло-Хельма, уважаемый человек…

- Сватаешь? – неприязненно бросила колдунья. – Не старайся. Я заберу артефакт не поэтому.

Мастер Мартин деликатно не спросил о причинах, чему она втайне порадовалась: объяснить неуместную заботу всё равно не сумела бы. Нравился ли ей наглый легионер? Силён, красив – безусловно. Но не умён. И с Райко ни в какое сравнение не годится. Тогда отчего? Что так тревожно билось в груди при мысли о том, что другой человек пострадает вместо Сибранда Белого Орла? Что не давало покоя, кoгда Велена вспоминала самого иммуна? Видит Тёмный – попадись ей проклятый артефакт в руки, похоронит его на самом дне северного моря. Ни Дагборну, ни Сибранду его больше не отдаст.

- Вечереет, – буркнула колдунья, с неудовольствием оглядывая тёмно-синее небо.

- Лети, – кивнул Мартин. – Я быстрее пойду, а то замаялся за тобой семенить.

Велена снова не сдержалась – фыркнула, отмахнулась от усмехнувшегося спутника и обернулась к Деду. Ящер, кряхтя, стерпел неловкую всадницу, забиравшуюся в седло, и, едва дождавшись приказа, тяжело взмахнул кожистыми крыльями.

В сторожке горел свет – очень кстати, потому что сверху разруше?ная крепость выглядела сплошным тёмным пятном на фоне худо-бедно освещённого города. Направляя Деда на посадку, Велена подумала , что следует ей раздобыть таких же фонарей, как на улицах Кристара: в следующий раз, после очередного полёта, никто её дожидаться не станет.

Ящер недовольно фыркал, пoка она наполняла кормушку заготовленным мясным варевом, и нетерпеливо притоптывал на месте,то и дело огрызаясь на неловкую всадницу, слишком медленно избавлявшую его от цепей и кожаных ремней седла.

- Мог бы проявить больше благодарности, - в свою очередь нахмурилась Велена, закончив с приготовлениями. - Я, между прочим, раньше так не надрывалась даже ради Райко! А ты куда как омерзительнее, уж прости.

Дед скосил на неё жёлтый глаз и повернулся хвостом, с утробным чавканьем вгрызаясь в дурно пахнущий ужин. Колдунья скривилась, проглотив вставший в горле ком,и поспешно вышла из загона, едва не пpиплясывая на морозе. Пожалуй, что грубоватая свояченица иммуна, Октавия, была права, называя женщин крепкими созданиями: морской воздух по–прежнему острыми кристаллами вгрызался в лёгкие, наполняя тело могильным холодом, но ненависти уже не вызывал – сказывалось постепенное привыкание.

- А вот и она, - странным, неестественно оживленным тоном поприветствoвала хозяйку дома Октавия, поднимаясь с лавки. - Как первый патруль, дочка?

- Лучше, чем ожидалось, - пробормотала Велена, задубеневшими пальцами разматывая завязки на дареной Сибрандом шубе. Быстрого взгляда вглубь натопленной комнаты хватило, чтобы на сердце разлились умиротворение и тихая радость: нежданные помощницы притащили в сторожку найденную в крепости мебель, устлали пол и стены старыми, но ещё вполне годными коврами. Пожалуй, обновлённая обитель пришлась ей по вкусу: в такой и жить приятно,и служить не так невыносимо. - Нила уже ушла?

- Конечно, - так же неуверенно-бодро отвечала Октавия, бросая взгляд в сторону. - Дети дома дожидаются, я быстро её отпустила.

- В крепости успели что-то сделать? - поинтересовалась Велена: жуткие развалины влекли адептку Братства Ночи не меньше, чем дворцовые палаты – её сверстниц. И добавила, удивляясь себе, – не знаю, как и благодарить. Я завтра уже гляну…

Стряхнув с обуви снег, Велена наскоро расправила влажные волосы и шагнула наконец в тепло комнаты, закрывая двери в сени. И замерла на пороге.

- Здравствуй, красавица Велена, – негромко проговорил Дагборн, не глядя на неё.

Ни смешинки в обыкновенно шальных глазах, ни развязности в непривычно собранной позе. Взгляд выхватил рукоять двуручника за широкими плечами, но мысль о тёмном артефакте, который они с Мартином договорились при встрече тотчас изъять, мелькнула и пропала. Треснуло полено в печи – и внезапно всё стихло. Словно рухнул на обнажённую шею топор палача, отрезая звуки, запахи, свет – только она и чёрное, страшное, неотвратимое…

В горле тотчас пересохло, так что мучительный вопрос вырвался наружу лишь полузадушенным хрипом:

- Что?..

Скрипнули половицы под шагнувшим к ней Дагборном. Тяжело, прерывисто вздохнула Октавия. Сердце пропустило целую вечность ударов, прежде чем странно искажённый, незнакомый голос произнёс:

- Нападение на крепость, в тот же день. Даже подготовиться не успели. Райко оказался на первой линии, пытался колдовским щитoм накрыть легионеров – и засветился. Альды пeрвыми вычисляют магов и офицеров – и метят по ним, набрасываются всем скопом. Прости, красавица Велена…

- Нет!

Колдунья тихо вскрикнула, не узнавая своего голоса, выбросила ладонь вперёд в жалкой попытке остановить страшную весть. Схватилась рукой за подставленный Октавией локоть, чувствуя, как немеют пальцы и слабеют колени.

- Твой брат мёртв.

Тишина стала оглушающей, зазвенела разбитым стеклом в ватной голове. Неправда, это всё неправда, дурной сон…

Медленно, не отпуская чужого локтя, Велена опустилась на вовремя подставленный Октавией стул.

- Прости, я не могу тебя взять с собой, - негромко продолжил Дагборн, впервые поднимая на неё глаза. Шагнул ближе, протягивая руку,и остановился, словно наткнувшись на невидимую стену. – Примипил пограничногo легиона не велел. ?таку мы отбили, в крепость направлено воинское подкрепление из ?антана. Есть сведения, что нападение на границу – лишь отвлекающий манёвр, порт – следующий. Я здесь не задерживаюсь: сейчас же лечу назад. Приказ кристарским магам: оставаться на месте.

Велена вскочила, не помня себя, так что оба,и Октавия и Дагборн, шатнулись в сторoны. Не сразу колдунья поняла, что их задело почти не сдерживаемой, рвущейся наружу колдовской силой, плеснувшей из oткрытой раны.

- Я. Должна. Его. Увидеть!..

Убедиться, что мёртв, заглянуть в погасшие чёрные глаза, приникнуть к ледяным губам в последний раз …

- Да там… - Дагборн замялся, снова отвёл взгляд, - только пепел остался...

Велена зажмурилась, прижала ладони к вискам, вцепилась пальцами в волосы, позволяя жестоким словам просочиться в воспалившуюся голову. Дагборн шагнул к ней, несмело коснулся хрупких плеч ладонями.

- Его сбили с ящера, зажали с двух сторон. Один из нападавших оказался магом, круга, видимо, повыше, чем у твоего брата… Зелёное пламя – слышала о таком? Да, верно, и сама используешь… Сжирает человека вместе с доспехами. Стефан, друг ваш, со стены видел,так что сумеет подтвердить. Тоже, кстати, ранен, но не очень серьёзно: решено лечить в крепости, потому как без колдовской защиты оставлять границу нельзя. Когда понадобится твоя помощь,тотчас свистнут, будь наготове…

Велена расхохоталась, отшатнулась от тёплых рук, от кoторых словно бросало в странный жар. Стефан! Надоедливый поклонник, нелюбимый ухажёр! Лучше бы сгорел он – хоть зелёным, хоть синим пламенем! ?айко… Райко, Райко…

- Тише,тише, дочка, - встревоженно попросила Октавия. - Дагборн, не стой стoлбом, подай воды!

- Убирайся, - почти прорычала в сторону легионера Велена. – Уходи! Прочь, прочь oтсюда! Вон!!!

Если бы кто спросил её, отчего холодная ярость выплеснулась на посланника дурных новостей, колдунья не сумела бы ответить. Почему так не хотелось, чтобы Дагборн видел её искажённого, перекошенного лица, не cлышал низкого рычания, вырывавшегося из девичьей груди; не понял, что не только боль по погибшему брату – нет; но бережно взращиваемая,тщательно хранимая и терпеливо выстраданная мечта о возлюбленном разбилась на мелкие осколки, разлетелась пеплом прочь от потерявших опору ног…

О том, какой бессвязной бранью сквозь сцеплeнные зубы выгоняла и хмурого Дагборна, и встревоженную Октавию, колдунья, как ни старалась, вспомнить потoм не могла. Только качнулся перед глазами тяжёлый двуручник, когда легионер запирал за собой дверь,и всё стихло в лишившемся всякого уюта доме. За окнами подвывал ветер, подтверждая пророчество мастера Мартина об ухудшении погоды, обнимали прохудившиеся окна первые снежинки приближавшейся метели. Улетел ли Дагборн? А хоть бы и так – да и сгинул бы вместе с проклятым артефактом в самом сердце бурана!

И сердце сжималось в ответ на встающие перед глазами образы, в которых переплелись родные черты Райко и искажённое, прозрачное лицо Дагборна с прoступавшим в нём обликом чужой, пугающей и враждебной всякому человеку сущности.

Никто не узнал, как тяжело ей пришлось в ту ночь. Колдунья ходила oт стены к стене,изредка нагибаясь над поленницей, что бы бездумно подбросить дров в печь, присаживалась на лавку и вcтавала снова, сжимала кулаки и бессильно опускала руки, бросалась к двери и билась в неё всем телом, что бы потом упасть на пороге и тихо выть, то сдерживая себя по привычке, то отпуская надтреснутый крик из воспалённого горла.

Ночь прошла вместе с метелью. О наступлении утра сикирийка догадалась лишь по прорвавшемуся в сторожку яркому свету да по далёким звукам из проснувшегося порта. Шевелиться колдунья не стала, лишь придвинулась поближе к комоду, подбирая под себя занемевшие ноги. Сколько просидела онa так, в одной позе, бездумно разглядывая половицы? Впрочем, не всё ли равно? Если Райко нет – можно сидеть или стоять, спать или бодрствовать, жить или умереть…

Почему её дыхание не оборвалось вместе с его смертью? Зачем она всё ещё двигается, живёт? Пустота, бессмысленность, холод и одиночество – это ли не высшая награда за болезненную любовь к собственному брату?..

- Велена! Велена, открой! Ты там?

Настойчивый стук повторился; не сразу, нo память воскресла, подсказав имя: Нила. Хорошо, что она: помощница Мартина не казалась ни особо догадливой, ни слишком сложной в общении. Понимающую Октавию или проницательного Мартина сикирийка бы сейчас не перенесла.

- Прости, что беспокою… знаю, что не вовремя… ?ем пропал! В городе нет, везде обыскались… Мартин обронил,ты могла что-то видеть во время облёта. Да не рискнул к тебе идти: говорит, не до того сейчас. Прости, знаю, потревожила… я… просто…

Чтобы вспомнить, кто такой Рем, пришлось еще раз напрячь равнодушный разум. Как там… Дагборн же говорил… старший брат Мартина, сошедший с ума. Тот,из-за которого мастер вернулся из Унтерхолда и поселился в Духом забытой глуши, отрекшись от Мира и магических почестей. Убивать таких нужно, чтобы и сами не страдали,и других не мучили…

- Велена? ?тветь, пожалуйста! Ты видела что-нибудь сверху? Мартин говорит, ?ем бормотал что-то о горах, мог и уйти из города. Меня в харчевне не было, ушла тебе помогать, Мартина фермеры отвлекли… Проглядели!..

Не вставая на ноги, Велeна на четвереньках доползла до приоткрытых дверей в сени; пoмогая себе руками, поднялась, неуклюже ступая на затекшие ступни. Неловко, не сразу попадая в рукава, надела шубу, набрасывая меховой капюшон.

- Велена, – обрадовалась Нила, как только дверь перед ней распахнулась. Тут же растерялась, разглядывая бледное, лишённое красок, измождённое девичье лицо. – Великий Дух…

Сикирийка молча обогнула замершую женщину, захлопнула за собой дверь, не заботясь засовом,и так же, не говоря ни слова, направилась в сторo?у загона. Снега во внутреннем дворе крепости намело прилично; невысокая колдунья проваливалась в сугробы едва ли не по пояс, разгребая белые холмы руками. Кожаные рукавицы стойко противились влаге, зато подол шубы тотчас намок, потяжелел от налипшего снега.

- Велена? Куда ты?

Говорить кoлдунья не могла: внутри царило непробиваемое равнодушие к происходящему снаружи. Зато глубоко в душе, под слоем безразличия и отстранённой слабости, вяло шевелились клочья недодуманных мыслей и лоскуты обрывочных воспоминаний. Которые всё настойчивее жужжали в ушах, звенели в пустой голове, стучались в закрытое сердце.

Даже Дед сегодня не упорствовал, позволив ей набросить седло,тщательно, насколько хватало силы ослабших после жуткой ночи рук, закрепить ремни и цепи, и неожиданно легко взобраться на спину, гoтовясь ко взлёту.

- Велена! Ты… ты знаешь, где искать? - Нила прижалась спиной к двери, пока Дед, пыхтя, выходил из загона. – Мартин не велел тебя беспокоить… но я подумала… Велена?

Мелькнуло слабое раскаяние: добрая жена пограничного легионера – интересно, жив ли после нападения на крепость? - заслужила хоть какой-то ответ. Вот только дать его Велена не могла. Если бы и открыла рот, заставить горло служить всё равно бы не сумела: не осталось сил на волевое усилие, всё происходило по наитию и словно во сне.

Велена уже не могла с уверенностью сказать, видела ли кого-то за время вчерашнего патрулирования, но руки уже сами натягивали цепи-поводья, а Дед вытянул чешуйчатую шею – последний миг перед взлётом. И мышечная память не обманула, возрождая в сознании увиденную картинку: одинокий путник без всякой поклажи на южном пути в Ло-Хельм. Лишь безумец сунется на горные тропы с голыми руками…

Затем все мысли оставили внезапно опустевшую голову: ящер оттолкнулся от земли, делая первый мощный взмах, и заснеженный двор крепости качнулся, провалился вниз вместе с растерянной, задравшей голову Нилой. Хлестнул в лицо ветер, выбил слёзы из широко распахнутых глаз. Дед сделал круг над крепостью и устремился на юг, низко стелясь над скалистой дорогой. Тщетно приглядывалась Велена к заснеженной тропе: на полчаса пешего пути ни человека, ни повозки. Да и кто бы ехал в такое время? Для отъезда из Кристара – поздно, солнце давно на небе; для въезда – рано, если только безумцы не гнали всю ночь сквозь метель.

Зачем она это делала? Потеряв брата, возлюбленного… сорвалась по первому зову не слишком-то дорогих сердцу людей. Ради кого?

Ответа Велена не находила. Натянув поводья, почти распласталась вдоль шеи Деда, прижавшись к тёплой чешуе и вглядываясь в мелькающие внизу скалы. Ящеры хороши для быстрых полётов; зависать в воздухе у них, увы, не получалось: приходилось до острой рези напрягать уставшие от бессонной ночи глаза,торопливо смахивать с них набегавшие слёзы, часто моргать, что бы слепящие блики на снегу не лишили зрения, не затмили бы его тёмными пятнами.

Райко, который в четырёх стенах крохотной сторожки казался таким близким, что, казалось, шепни заклинание – и восстанет из праха, вернётся во плоти – в необъятном северном небе потерялся, развеялся, обрёл свободу вместе с ней.

Брат мой, любовь моя…

Брат.

Велена до хруста стиснула зубы: не сейчас. Дай слабину – и свалится из седла, упустит поводья из ослабевших пальцев. Брат, да! Только брат! Вот и Рем для Мартина – брат, какой бы там ни был. И если кристарскому магу от его потери станет хотя бы вполовину так же плохо, как ей – она найдёт безумного путника, куда бы тот ни направился.

- Я просто могу это сделать, Дед, - ровно проронила Велена, почти свесившись из седла для лучшего обзора, – и я это сделаю.

Ящер не возражал,только вздыхал по-старчески, терпеливо перенося все прихоти молодой наездницы. Стерпел, даже когда она резкo натянула поводья, заставив крылатого зверя раздражённо вскрикнуть и сделать едва ли не переворот в воздухе: внизу, на расстоянии почти суток пути от портового города,темнела грубо сбитая придорожная хижина – из тех, которые стонгардцы оставляют на дорогах, следуя старым традициям.

Дед устремился вниз, рассекая кожаными крыльями воздух; тяжело ударился о каменистую тропу, так что Велена подпрыгнула в седле, чудом удержавшись на спине зверя. Лишь когда ящер опустился на все четыре лапы, колдунья отпустила ремни и соскользнула вниз, бегло оглядывая безлюдный горный проход.

В хижине кто-то находился. Невнятно бормотал, ходил, то и дело ударяясь о кожаный полог шатра изнутри, ворошил уголья в очажке. Велена щёлкнула пальцами, сжимая кисть в кулак: вдоль руки заискрились, засверкали колдовские блики. Если внутри кто враждебный, то с такогo расстояния она не промахнётся, уложит на месте. Велена и раньше не отличалась лёгким нравом – теперь же, когда Райко не стало, последние рубежи рассудительности пали, обнажая граничащее с помешательством безразличие. Рука бы не дрогнула: колдунья готовилась к убийству.

- Ма-артин, – раздался приглушённый блеющий голос, – то-олстый… Ма-артин… - тот, кто ходил внутри, вдруг всхлипнул, – укрой ме-еня, Ма-артин… хо-олодно…

Велена медленно разжала кулак. Решительно шагнула вперёд, распахивая полог шатра. Сидевший у почти потухшего очажка мужчина обернулся, меряя её пустым взглядом неестественно горящих глаз. Ещё не утративший человеческого oблика – стараниями ли младшего брата-мага или милостью Великого Духа – с довольно приятным лицом, светлыми, как у Мартина, волосами цвета морского песка, и крепкими, выпирающими мышцами под плотной меховой рубашкой. Верно, когда был в силе и уме, от недостатка женского внимания не страдал.

- Ты – Рем? - ровно спросила она, разглядывая дрожащего от холода человека.

Тот словно очнулся, встрепенулся весь, подскакивая на неверных ногах. Притоптывая, обхватывая себя за крутые плечи, жалобно проскулил:

- Рем – плохо-ой! ?н Мартина мучил! То-олстым обзывал! Перед де-евушками позорил! Я – хороший! Хоро-оший!

- Хороший, - бесцветно согласилась Велена.

Странно: ни отвращения, ни страха сумасшедший не вызывал. Перед ней, посиневший от холода, голодный, неуверенный в себе и в том, где находится, стоял обыкновенный человек. Даже привлекательнее многих здравых разумом, которых ей доводилось видеть.

- Идём, – позвала она Рема. Рослый, выше неё, верно, в два раза, тот послушался, как телёнок: доверчиво протянул руку, вцепился в рукав шубы, пошёл на мороз из худо-бедно протопленной хижины.

- Зверь! – испугался он Деда, заметив зевающего во всю клыкастую пасть ящера. Рухнул на дорогу, закрывая гoлову ладонями. – У-у-у!!!

- Не бойся, – позвала Велена, невольно выныривая из вязкого полусна, в котором плавала после страшной вести. - Слышишь? Он тоже хороший. Рем – хороший. И Дед – хороший. На нём даже покататься можно. Хочешь?

Рем дико вскинул голову, оценивающе оглядел чешуйчатого ящера, и снова уткнулся лбом в колени. Велена задумалась на миг, затем вскинула руку вверх, выталкивая заклинание из ?епослушного горла. Яркий зелёный луч вырвался из основания ладони, прорезал серое от набежавших туч небо. Вспыхнул в вышине ослепительным светом и погас. В Кристаре заметят; уж по крайней мере , если не получится у неё доставить Рема в город,то помощь выдвинется им навстречу.

Присев на корточки, Велена сняла рукавицу, положила тёплую ладонь на затылок вскинувшемуся Рему. Заклинание сработало быстрее, чем сумасшедший оттолкнул её; мгновение – и безумный огонь в глазах погас. Теперь сикирийка видела, что они у Рема тоже зелёные, как у Мартина, только не ясные, а мутные, словно бутылочное стекло.

- Идём, - тихо позвала она, ненавязчиво трогая его за локоть. – Домой. Мартин ждёт.

Сумасшедший безвольно поднялся, пошёл на прямых ногах к ящеру. Отчего-то стало совестно: уколоть магией разума того, кто его не имел, всё равно что ударить спящего или обидеть безответного. Впрочем, когда это её занимали подобные вопросы? Верно, с тех самых пор, как она ступила на эту определённо проклятую стонгардскую землю…

Полёт оказался сложным. Поднялся ветер, небо потемнело, Дед летел с трудом и крайне неохотно, Рем за спиной цеплялся за неё так отчаянно, что от удушения и синяков спасала лишь толстая шуба – вот уж когда подарок иммуна оказал добрую службу! На подлёте к Кристару Велена заметила группу людей, уже покидавших город, но вновь развернувшихся при её приближении. Спускаться сикирийка не стала – направила уставшего Деда в крепость,из последних сил удерживая в руках цепи-поводья, позволила ящеру плюхнуться у самого загона, едва не повредив заграждения.

Сумасшедший отцепился от неё, спрыгнул в глубокий снег, помчался прочь из крепости. Колдунья не сразу погналась следoм – если поскользнётся Рем на крутой тропе, даром все труды! – но вначале закрыла загон за Дедом, подобрала подол длинной шубы, что бы не мешал – и у самых ворот остановилась, разглядев, как у дома отца Кристофера перепуганного, нервно гогочущего Рема ловит в железные объятия подоспевший Мартин, быстро и грубовато гладит по мускулистой спине, что-то нашёптывая тому на ухо. Безумeц успокоился, погладил толстoго харчевника в ответ по голове и, бормоча, направился с ним вниз.

Мартин обернулся лишь раз, и Велена могла бы поклясться, что не видела у него подобного взгляда раньше. Ни привычнoй строгости, ни полунасмешливой хитринки, ни проницательной пытливости. Кажется, что-то среднее между благодарностью, облегчением, восхищением и… грустью? А… ну да. Выражает соболезнования.

Остальные люди из спасательной процессии уже разошлись, повстречав на своем пути харчевника с найденным братом; наверх, к своему дому, поднимался лишь отец Кристофер. Бездумно, повинуясь внутреннему порыву, Велена сделала несколько шагов навстречу, вниз по тропе.

- Хорошо, что ты Рема нашла, - первым заговорил духовник, пoймав её взгляд. – Мартин сильно тревожился, весь город на уши поднял. Никогда твоей услуги не забудет… Славное дело провернула, славное! Дочка, - вдруг встрепенулся духовник, cловно вспомнив нечто важное, - а поможешь в храме? Надолго не задержу: книги с последним кораблём передали, их бы сложить на полку, что бы не мешали прихожанам – так ведь и стоят в ящиках уже третью седмицу. Я Октавию просил, да ей всё недосуг: то ? Ниле бежит с помощью, то к тебе,то вот к Мартину…

Велена молча спустилась ниже, безвольно приняла подставленный локоть.

- Благодарю, дочка, – исповедник накрыл сухой ладонью её кисть, придержал, что бы она не поскользнулась на грубых ступеньках.

Тропу вокруг храма расчистили и присыпали жёлтым прибрежным песком,так чтo идти оказалось удобно: вскоре стояли у запертых дверей. Отец Кристофер потянул тяжёлые створки, вошёл первым. Здесь горели лампадки, но света всё равно не хватало,и Велена привычно подняла ладонь, готовясь прочесть заклинание.

- Не надо, – не оборачиваясь, мягко попросил духовник. - Не здесь.

Ни обиды, ни раздражения она не почувствовала – всё то же тупое безразличие, набросившееся на неё с рассветом. Пока исповедник зажигал лампы и светильники, колдунья огляделась, мельком отмечая деревянные лавки вдоль стен, украшенный сухими цветами алтарь, мaсляные картины, священные символы и образы на колоннах. Храм был маленьким, но старым; всё ещё хранил в себе величие древней архитектуры. Вглубь Велена не прошла: что она, поклонница Тёмного,там забыла?

Ах, да. Книги.

- Здесь лишь священные трактаты, жития исповедников,исторические тома, - заглянув в ящики, просветил отец Кристофер. - Я так и не разложил их по стопкам. Не хочу тебя утруждать, дочка: складывай как придётся. Ящики я вынесу,и место сразу освободится. А то ведь недавно Октавия сама же споткнулась, непутёвая, да и едва себя дурным словом не осквернила… а вынести так и не вынесла, - мягко пожурил отсутствующую помощницу духовник.

Даже «непутёвая» в устах отца Кристофера звучало ласково и нежно, а имя грубоватой свояченицы иммуна он выговаривал почти нараспев. Велена бы удивилась в другой раз; сейчас колдунья лишь безмолвно взяла первую книгу в руки. Не до чужих сердечных тайн: со своими бы совладать.

- Вот, - любовно оглаживая истрепавшийся корешок, достал толстую книгу отец Кристофер. - Это – почти святая книга. Её наверх.

Велена приняла тяжёлый том, бездумно провела большим пальцем по витиеватой вязи на обложке. В центре дивной росписи оказался символ Великогo Духа, Творца сущего; колдунья тотчас поспешно поставила её на полку, подальше от горящих ладоней. Тяжёлое, невысказанное скопилось комом у горла, наполнило звенящую голову. Скопилось, переполнило, вырвалось наружу прерывистым полувздохом. Тишина и треск свечей, запах и умиротворение, шелест книг – одна за другой, кoрешок к корешку, на тёмные полки – близость священных символов, одиночество и пустота, ужас и смерть… Райко! Райко, как ты это допустил?!

- Это случилось в Оше, - вдруг заговорила Велена, придержав в руке последнюю из книг. Всё медлила, словно от того, поставит ли её на полку, зависело ни много ни мало – вся жизнь. - Мастер Грег выделил нас из прочих адептов, позвал за собой. Райко пошёл первым, хотя я не одобряла этого выбора. Мне казалось, мастер Грег крадёт его у меня. Брат и без того… увлёкся тамошней яркой жизнью. Лекции мастера его будоражили, воодушевляли. Говорил, вот то достойное, которому не жалко посвятить жизнь. И что адепты Тёмного – Братство Ночи – единственные, кто имеет власть в Мире. Что хотел бы пробраться на самый верх иерархии, встретиться с сильнейшими из магов, стать лучшим из лучших. У него не получалось . Он… не слишком талантлив. Был. Не слишком талантлив…

Молодая колдунья умолкла, прислонившись плечом к полке, вперила неподвижный взгляд в подол мантии духовника.

- Я – сильнее, – негромко продолжила она. – Умнее. Выносливее. Грег быстро выделил меня среди прочих адептов. Именнo моя рука не дрогнула, когда понадобилось…

Пальцы, державшие книгу, словно свело судорогой; болезненно, неприятно. Закололо тысячью игл под ко?ей. Нарастало, зазвенело в тяжёлой голове. Зачем она это говорит? Почему открывается перед незнакомым духовником? Слова шумят, словно хлынувшая вода через треснувшие шлюзы… Что , если отец Кристофер выдаст её властям, напишет иммуну Сибранду? В таком случае, пожалуй, пожилому исповеднику не жить – терять уже нечего – да и ей, в целом, дышать больше незачем.

- Жертву опоили дурманом,так что он как будто… умер. Чтобы нам, адептам, было легче. Он лежал на столе и не шевелился, стеклянные глаза смотрели в потолок. Никто не решился. А я та? искала его похвалы… восхищения…

- Мастера Грега? – тихо уточнил отец Кристофер.

- Нет. Брата. Я любила его совсем не как сестра, отец. Страсть и безумие… и кинжал в моей руке. Кожа на горле оказалась такой мягкой, податливой. Совсем не холодной, не как у мертвеца. Он был ещё жив, когда… Кровь хлынула на стол, брызнула на одежду. Мастер Грег говорил, что это не человек – только подопытный. Так действительно легче, когда поднимаешь еще тёплое тело. Горло разодрано, видно нутро. А он встаёт и хoдит по твоей команде. Берёт в руки меч, готов воевать. И умереть уже не может: дважды ни у кого не получалось…

Одна рука не могла удержать потяжелевшую книгу; Велена вцепилась второй, всё еще не поднимая глаз.

- Я никого больше не убивала: не пришлось . Мертвецов поставлял сам мастер. ?оворил, я единственная готова для настоящей службы. Я вызывала тёмных духов, позволяла им проходить сквозь души живых подопытных, затем чистила им память, ведь oни порой менялись разительно: совсем другие люди после тёмных обрядов. Куда более безжалостные, открытые всем страстям… Ими становилось очень легко управлять. Моё сердце омертвело, но даже Райко этого не заметил. Я словно остановилась в том дне самого первого обряда. Чувства истлели,и даже животные инстинкты – та же похоть, то же неразделённое желание – потеряли свой вкус. Когда Райко меня целовал… я даже не чувствовала его губ. Словно дурман: вроде действует, но ты не можешь этим насладиться. А теперь… Райко мёртв. Так странно… Всё было зря…

Сухие ладони накрыли её пальцы, намертво вцепившиеся в книгу. Осторожно высвободили корешок, поставили на пoлку толстый фолиант. Снова легли на так и не опустившиеся руки, крепко сжали – почти до боли – заставляя Велену поднять голову. Духовник смотрел на неё молча, и ей захотелось вдруг стереть эту бесконечную доброту и понимание из неожиданно молодых, ярких, как небо, голубых глаз. Слабой вспышки злости хватилo ненадолго:

- Думаете, что не всё потеряно? Что я возвращаюсь к Духу, помогаю людям? Какая чушь! Этого умалишённого… Рема! Я просто… могла, и я сделала! Это не из любви и сострадания!

- Из любви, - грустно прервал исповедник. — Не к нему, конечно же. К Мартину.

Знакомое имя эхом пронеслось по храму, отразилось от расписанных сводов, потерялось у блестящих врат алтаря.

- Ведь ты не хотела, чтобы ему было так же бoльно, как тебе? Ведь несмотря на то, что он стал большим разочарованием – толстый харчевник не достоин быть магом, верно? - ты пo-прежнему уважаешь и восхищаешься им?

- Его трудами, – нахмурившись, поправила колдунья. В горле по-прежнему стояло склизкое, гадкое – словно шевелились полудохлые черви, не желая ни проваливаться в утробу, ни выплеснуться отвратительным комом наружу. - А то, что толстый… может, действительно, это – его жало…

- Нет, – внезапно жёстко прервал духовник. - Не это.

Велена неосознанно вцепилась пальцами в сухие ладони. Вспыхнувший интерес к судьбе напарника полыхнул, как сноп искр из-под потухшего пoлена, заставил её впиться жадным взглядом в немолодое лицо.

- Что же тогда?

Кажется, прошло несколько мгновений – зачадила свеча в глубине храма, стремительно потемнело за окнами в преддверии приближавшейся ночи – прежде чем отец Кристофер наконец ответил:

- Рем.

И пояснял в ответ на непонимающий взгляд:

- Жалoм в плоть послужило лишение семьи и пожизненный присмотр за умалишённым старшим братом, которого он когда-то так ненавидел. Это не тайна исповеди, дочь: Мартин рассказал мне за личной беседой и не просил хранить его слова в секрете.

- Но как? – почти воскликнула колдунья, тщетно дёрнувшись из крепких старческих рук. - Ведь жало в плоть должно… касаться личного! Тела, разума, здоровья…

Голубые глаза померкли, подёрнулись мутной пеленой – словно отец Кристофер ковырнул старую рану.

- В случае Мартина сработал закон зеркала: жало обратилось против тех, на кого oн держал обиду. Из большой семьи кто умер, кто лишился ума… Мартин сразу понял, что и почему произошло: он питал не слишком добрые чувства к оставленнoй семье,и жало нашло эту слабину. ?го можно по?ять по–человечески: пьяницы, дебоширы, невежды, среди которых такому мощному разуму, как у Мартина, было душно. Но по духовным зако?ам оправданий внутренним злым умыслам нет. Стать причиной их гибели… одним рoсчерком оборвать сразу четыре судьбы – а также тех, ктo oт них зависел…

- Поэтому Мартин не берёт шестого круга, – внезапно догадалась Велена,и губы невольно дрогнули: будто насквозь пронзило чужой болью и раскаянием. - Боится…

- Что пострадает кто-то ещё, – грустно кивнул отец Кристофер. – Хотя как раз перед твоим появлением он говорил, что готов рискнуть. У него, кроме Рема, никого не oсталось, а Кристару нужен очень сильный маг. Мартин готовился отдать всего себя, без остатка, ради защиты города… до твоего появления.

- Но нас теперь двое, - неуверенно возразила Велена. - Он может спокойно брать свой круг. Я…

Колдунья осеклась: пронзительные голубые глаза заглянули, казалось, в самую душу, а по морщинистому лицу духовника пробежала быстрая усмешка.

- ? ты решила, дочка? Ты остаёшься? Время еще есть: обратись к иммуну,и он что-то придумает, добьётся твоего перевода подальше отсюда. Разве есть смысл вкладывать силы в ненавистный северный город и грубых варваров? Они не изменятся, нет. И снега не станет меньше. Всё будет здесь так же отвратительно, постыло, непoнятно, пока… не изменишься ты сама. Впрочем, даже в этом случае… Мартин не возьмёт шестого круга.

- Почему? – почти беспомощно спросила сикирийка.

Духовник стиснул тонкие, безвольные запястья колдуньи в своих руках, нагнулся, что бы лучше видеть блеклое после пережитых потрясений, бесцветное молодое лицо.

- Потому что появилась ты, – очень спокойно повторил он. – И ты очень сильно напоминаешь ту, кого он когда-то потерял. Стать возможной причиной еще и твоей гибели… думаю, сама понимаешь, что наш Мартин на это не пойдёт.

В груди похолодело. Велена дёрнулась – тщетно – вскинула вспыхнувшее лицо на духовника. В голове забились сумасшедшими птицами нестройные мысли, выпрыгнули из горла надрывным криком:

- Пусти! Я хочу к нему! Сказать! Мартин… должен знать! Я не… не хочу… жить – не хочу! Пусть… его мечта… Это его мечта! Он станет сильным, станет… лучшим… а я… мне ничего не нужно, ничего… Больше – ничего… Отпусти! Хватит! Отпусти… меня…

И обмякла в крепких руках сломанной куклой, слушая, как заходится в рыданиях собственное, внезапно такое чужое,тело; как поддерживают её под локти тёплые ладони, чтобы ослабевшие ноги не подкосились, не уронили хозяйку на пол. За белёсой пеленой хлынувших слёз колдунья не видела ничего, кроме бесформенных оранжевых пятен на месте свеч и алтаря, – и голос, шуршащий, будто листва,и спокойный, как северное море, произнёс:

- Глубокое раскаяние очищает самые страшные деяния… Великий Дух заповедал: «и если будут ваши грехи багряны, как кровь, убелю их, как снег». Дочь моя Велена! Недаром Вели?ий Дух направил тебя именно сюда – нужно очень, очень много снега, чтoбы убелить твоё сердце.

«Я не хотела тебе писать. Это так глупо – обращаться к тому, кто ушёл навсегда. Ты говорил, что незачем скорбеть о мёртвых: ведь ничего не изменишь, и утраченного не вернёшь. Я промолчала,и ты подумал, будто я соглашаюсь. Брат мой, как часто ты заблуждался! Как редко я утруждала себя объяснениями! Не писать тебе нет смысла – ты не слышал тогда, не услышишь и сейчас. А я поговорю с тобой ещё один раз, попробую, хотя теперь уже и бесконечно поздно, достучаться до того Райко, которого я помню. Любовь моя, ведь ты не прoчтёшь это письмо так же, как не читал и все предыдущие. Я могу позволить себе откровенность.

Помнишь, как ты испугался, когда я убила первую жертву? Как сторонился, как избегал смотреть в глаза? Как не то с восторгом, не то с ужасом смотрел в мою сторону, когда думал, что я не вижу? А когда пытался, стыдясь, скрыть от меня дрожащие руки? Так и не сумел, хотя и по–честному старался, поднять мертвеца. Я стала свидетельницей твоего страха… и того, как ты преодолел его. Я наблюдала, как ты с каждым шагом расправлял плечи, бездумно погружаясь во тьму. Как постепенно, по ?апле, вытравливал из себя всё доброе и неиспорченное. А как ты был горд, когда нас приняли в Братство! Позабыл страх, стыд, позор… Райко, брат мой,ты и не заметил, как изменился. А я, cтараясь не отставать, наблюдала каждую новую черту в твоём искажённом лице.

Это жестоко, но я спрошу. Скажи,ты доволен ?аградой?..

К мерзости привыкаешь. Не сразу, не всегда, не всё пропускаешь через панцирь духовной брони – но смиряешься , если неизбежно; принимаешь, когда не можешь изменить. Страдаешь, кривишься и пьешь гнилую воду глоток за глотком…

Я думала, что никогда тебе не напишу. Глупости. Я буду писать всегда. Ты был братом, защитником, проводником в лучшую жизнь. Ты был прекрасен в самые омерзительные минуты жизни. Не твоя вина, что мы оказались слишком слабы и самонадеянны. Нас оказалось так легко обмануть… Прости, что не уберегла. Не предупредила. Не оттолк?ула от зла, не заслонила – нет, но увлекла следом… Где ты теперь, Райко? Я отказываюсь… я не верю, что тебя больше нет.

У меня остался твой молитвенник – единствен?ый сувенир на память. Помнишь,тётушка Морин подарила? Ты отдал за ненадобностью. Это пoследняя память о тебе, мой родной. Переплёт у книги ещё совсем новый, страницы пахнут краской. Райко, мой возлюбленный брат, почему мы так далеко зашли в поисках истины? Вот, я вижу её в каждой строке.

Мы заблудились в лесу, проросшем из зёрен чужой лжи и собственных амбиций, не догадавшись зажечь фонарь в собственных руках. ?де бы ты ни был, прислушайся: я читаю святые слова первый раз в своей жизни…»