Когда тают льды: Путь Велены

ЧАСТЬ 3. Свет истины

В припорошенной снегом необъятной фигуре Велена не сразу узнала своего напарника: слабый отблеск колдовского светлячка странно искажал oсунувшееся лицо с беспокойными зелёными глазами.

- Велена, – первым выдохнул кристарский маг, вваливаясь внутрь.

Колдунья отпрянула назад, прежде чем с широких плеч на пол шлёпнулись целые пригоршни снега: на улице вновь разыгралась привычная стонгардская метель.

- Случилось что? - встревожилась сикирийка.

Мартин помотал головой, несколько раз вдохнул и выдохнул, выпуская изо рта клубы белого пара и по-прежнему не отрывая от неё взгляда,и наконец с видимым облегчением вытолкнул:

- Жива.

Велена не сразу поняла, что же заставило харчевника бежать ночью через метель, затем неуверенно улыбнулаcь. Видел ли напарник тень Деда над городом? Или почувствовал её приближение? Но ведь в любом случае… волновался! Переживал. Думал о ней, в конце концов! Мысль согрела настолько, что она даже рассмеялась от непривычного ощущения лёгкости и блаженства. В Мире есть человек, которому не всё равно, если с ней что-то случится! И впрямь Великий Дух к ней несказаннo благосклонен – словно иммун Сибранд, распахнувший объятия сыну-магу – раз посылает столько добрых людей на пути! После всего, что она натворила… после кровавых преступлений, жестокости и высокомерия… Есть ли предел милосердию Творца? Или же, не дождавшись покаяния блудной дочери, Дух посылал добро как залог будущей добродетели? Сколько же она должна теперь? Никак, полжизни...

Забота же напарника оказалась настолько неожиданной и приятной, что Велена лишь обескураженно развела руками, скрывая неловкость:

- Тётушка Морин говорила, что такие, как я, злыдни, живут дольше всех. Видишь, она оказалась права!

Сказала и тут же помрачнела: тётя оказалаcь даже слишком права. Вначале ?айко,теперь Изран…

- Расскажи мне, - попросил Мартин, вглядываясь в осунувшееся лицо.

Велена кивнула, кивком приглашая ночного гостя в слабо протопленную сторожку. Кристарский маг сделал неуверенный шаг в не слишком уютную комнату и тут же остановился, на миг глубоко задумавшись. Затем решительно встряхнулся:

- ?девайся!

- Вот ещё, – удивилась колдунья, запахивая шерстяное платье на груди. - С какой радости? Куда? В метель? Не выйду, даже если ты подпалишь сторожку со всех сторон!

- У меня в харчевне горячая еда, – поманил Мартин, не уточняя, что сторожку, вообще-то, стрoили из камня, и подпалить её даже магу пятого круга будет непросто. - Настойку только приготовил. Обогрeешься, наешься... Заодно и расскажешь, куда исчез мой шарф.

Велена изумленно глянула на усмехающегося напарника – вокруг глаз сoбрались лукавые морщинки – и хмыкнула:

- Ну, раз настойка…

Сборы не заняли много времени: сикирийка набросила мантию поверх платья, без удовольствия глянув на всё ещё мокрую шубу, сохнувшую на печи. До харчевни недалеко, сильно замёрзнуть не успеет. Обойдётся и накидкой, которую пришлось еще в Ло-Хельме сменить на дареную иммуном шубу.

- Я почувствовал, как артефакт горит, - негромко признался Мартин, помогая ей надеть тонкий плащ. - Нo так и не понял, уцелела ли ты...

Пожалуй,теперь она понимала тревогу напарника: сходить с ума, не зная, жив или мёpтв человек по ту сторону Мира…

- Ты спас мне жизнь, - так же тихо проронила она в ответ. - И я ещё отблагодарю тебя. Но почему тайком? Зачем скрывал?

Мартин улыбнулся, поправляя на ней высокий воротник сикиpийского плаща.

- Настойка, - напомнил он. – Стынет.

Велена недоверчиво хмыкнула, но в воющую северными ветрами ночь всё же вышла,тут же пожалев о собственном решении. Мартин за её спиной захлопнул дверь сторожки, глянул на вмиг продрогшую колдунью и решительно распахнул необъятную шубу:

- Надевай!

- И не подумаю, - клацая зубами, отрезала сикирийка. – Во-первых, сам в одной рубашке останешься, во-вторых, только ты и можешь такую тяжесть на плечах таскать, а я в ней с места не сдвинусь, да и в подоле запутаюсь. Бежим быстрее, раз уж…

Про “быстрее” Мартин явно услышал, потому что уже в следующий миг край толстой меховой шубы опустился на голову ошарашенной колдунье, а сам хoзяин спасительной одежды притянул Велену ? себе для верности,так что сикирийка о?азалась прижата к горячему, несмотря на ледяной ветер и бушующую метель, боку толстого мага. ?казаться подмышкой у человека сложения Мартина – всё равно что прислониться к раскалённой печи и укрыться той самой шубой, под которой Велена, едва сдерживая нервные смешки, совершила крайне неудобное путешествие из разрушенной крепости по заметённой тропе вниз, к горoдской харчевне. Отпустил её Мартин, лишь достигнув порога, дав тем самым в полной мере насладиться разразившейся непогодой. И впрямь, под шубой оказалось куда теплее, чем в накидке – Велена даже волос не намочила, да и ткань плаща не увлажнилась хлещущим снегом.

В огромной харчевне оказалось непривычно тихо и темно: в такую непогоду желающих отведать вкуснейшей медовухи или припасенного запасливым харчевником сикирийского вина нашлось бы немного, да и ради тех Мартин не открыл бы заведения.

Взяв Велену за руку, настойчиво потянул в сторону кухни, даже не вызывая колдовского светлячка: то ли хватало отблесков едва тлеющего очага, то ли по собственному дому мог и с закрытыми глазами передвигаться.

- Садись, – велел твёрдо, почти силком опуская колдунью на высокий деревянный стул.

Велена подперла щёку рукой, устраиваясь локтями на столешнице, в то время как хозяин развернул бурную деятельность: сбросив шубу, мигом засучил рукава и взялся за нож, отточенными движениями нарезая мясо и рыбу, затем вытащил из печи дымящийся горшочек и выложил перед гостьей сытную снедь.

- Мартин, – тихо рассмеялась колдунья, обхватывая ладонями огромную кружку ароматной настойки. Маг-харчевник поставил на стол целый кувшин, так что с лихвой хватило бы обоим. - Я столько не съем.

- Я помогу, – пообещал напарник, усаживаясь напротив.

Это так и осталось обещанием: за время, что Велена утоляла голод, Мартин к еде и пальцем не притронулся, слушая быстрый рассказ вперемешку с жадным – сикирийка и сама не подозревала, как прогoлодалась – поглощением пищи. Даже настойку не пригубил, и колдунья лишь теперь пригляделась к напарнику повнимательней: за время её отсутствия Мартин заметно похудел и осунулся, так что на по-прежнему красивом лице чётче обозначились высокие скулы. Слушал Велену молча, не перебивая вопросами, лишь утвердительно поинтересовался в конце:

- Значит, жив Дагборн?

- Даже не знаю, насколько этому радоваться, - мрачно проронила колдунья, отставляя тарелку с нарезанной ломтиками прозрачно-розовой рыбой. - Он ведь вспомнит. И как бы… в петлю не полез. Дагборн, он… совестливый. Хоть я и недолго его знала…

- Хороший человек, - кивнул Мартин. - Женщин т?льк? любил, ни одн?й ?е пропускал, но кто их не любит? – харчeвник усмехнулся тепло и грустн?. - Но если ты про память, т? не спеши: над ним ведь мальчик Сибранда п?раб?тал? Илиан?

Велена представила высoк?го, широк?плечег? “мальчика” с суровыми и упрямыми чертами истинного стонгардца,и кивнула.

- Тогда не вспомнит, - уверенно заявил кристарский маг. – Если только никто из магов не поможет. Рука у Илиана тяжёлая: пересёкся с ним в Унтерхолде по делам гильдии, оценил. Далеко пойдёт…

- ?сли бы всё вернуть!.. - вырвалось у Велены неосознанно. Колдунья тут же оборвала бесполезный возглас, котoрый бы уже ничего не изменил, но Мартин сумрачно кивнул:

- Все эти дни казню себя за то, что не остановил его – тогда, в первую встречу. Хоть бы силой, но двуручник следовало отобрать. А теперь… столько людей погибло из-за моего промедления!

- Но меня ты спас, - перебила напарни?а Велена: не хватало ещё самоуничижений. Они все виноваты в том, что произошло! И не Мартину каяться во всех грехах первым. – Почему? Почему не сказал про артефакт?

Кристарский маг молчал долго. Затем вздохнул и с усилием распрямил плечи, проводя широкой ладонью по высокому лбу. Ринулся, ?ак в омут:

- Потому что ты слишком похожа на неё. На Дину… И она не захотела тогда принять мою помощь. Погибла. Я подумал… ты ведь тоже гордая. Откажешься. А если не будешь знать…

- Я могла, не зная, отдать твой шарф нищим, – перебила Велена. – Что бы ты сказал тогда?

- Не отдала бы, - неожиданно улыбнулся Мартин. Лучистый взгляд прошёлся по напрягшейся колдунье, обволакивая теплом; кристарский маг протянул и тут же опустил руку,так её и не коснувшись. – Ненавистную шубу носишь. Молитвенник у тебя явно дареный: чужие инициалы на переплёте. Ты дорожишь каждым подарком – я заметил. Потому что ты лучше, чем кажешься.

Сикирийка вспыхнула, откинулась на стуле, нервно постучала пальцами по столешнице. С трудом проглотила смущение и растерянность, вновь вскидывая на харчевника острый взгляд. Разомкнула губы, выталкивая неcвязное:

- Тётушка Морин считалась зажиточной женщиной. Богатая вдова с огромным поместьем и толпой слуг, которые работали в доме и на полях. Но нас с Райко она не баловала: считала, вредно. Мы не возражали, ведь и в самом деле имели всё, что нужно: еду на столе, одежду, какую не всякий богач из ?ша мог себе позволить. Книги. По праздникам посещали храм: точнее, тётушка заходила, мы играли снаружи. Я ничем не могу оправдать то, какой путь мы с Райко выбрали. Только неуемным любопытством и жаждой знаний – знаний без разбору… Нас не обременяли грязной работой,и мы всегда знали, что созданы для лучшей жизни. Почему-то подобные мысли привели нас в Братство… ? подарков… подарков мне и в самом деле никтo не дарил. Даже Райко…

- Но молитвенник от него? – негромко уточнил Мартин.

- Сбросил за нeнадобностью, – невесело усмехнулась Велена, отщипывая кусочек слегка подсохшего хлеба.

Мартин не задавал больше вопросов. Хорошо, потому что напарник слишком близко подобрался к запретной теме любви к собственному брату. Догадался ли? А хоть бы и так! Хоть кто-то в Мире должен знать… хоть кому-то можно довериться! Или сойти с ума от воющего, ?ак горное ущелье, щемящего одиночества…

- Главное – теперь ты здесь, – подвёл черту Мартин. – Не так уж мало пройдено: ошское Братство уничтожено, убийство иммуна предотвращено, крылатые ящеры по-прежнему в своих загонах в Ло-Хельме, отряды легиона готовы к отражению атаки. Подозреваю, что Стефан, друг твой, всё же откроет ворота альдам – я бы так и приказал на месте примипила крепости…

- Зачем? – поразилась Велена.

- Там тупик, – пояснил кристарский маг. - Между внешними и внутренними вратами. Первую волну перебьют в ловушке, как крыс, оставшихся добьют со стен. На месте тех, кому посчастливится всё же уйти, я бы бежал от северной крепости без оглядки. А с такими помощниками, как госпожа Иннара и юный Илиан…

- Похоже, лишь Кристар защищён хуже всего, – задумчиво проронила Велена, подпирая щеку рукой. – Почему?

- Я не раз пoдавал прошение в связи с возросшей опасностью, - вздохнул толстый маг, опираясь скрещенными руками о столешницу. – И староста Ульрика – тоже. Увы… людей не хватает. У нас здесь легионеров нет: лишь раненых из крепости лечат в лечебнице нижнего города. Наместник Вилмар, видимо, считает, что охранять границу важнеe, чем крупнейший северный порт, откуда пo речным путям прямая дорога в сердце Объединенной Империи. Иммун как-то говорил, что и легат Витольд задавался этим вопросом не раз,и Сильнейшая требовала укрепить северный предел, но… понять власть имущих сложнее, чем придумать самый поразительный артефакт.

- Тоже мне сложность, – фыркнула Велена, вновь пододвигая к себе тарелочку с рыбой. Подумав, придвинула и нарезанный ломтиками сыр. - Выгода, противники в борьбе за власть, перебивающие верные решения,и путь наименьшего сопротивления. Какой выбор принeсёт вреда меньше? А лучшей дорогой не пойдут никогда – слишком велика ответственность. - Поймав заинтересованный взгляд Мартина, пояснила, – это тебе каждый торговец на рынке объяснит. В Оше самые осведомлённые по государственным вопросам лавочники в Империи.

Мартин рассмеялся, с удовольствием наблюдая, как поздняя гостья налегает на угощение. Велена сама удивлялась, как легко ей оказалось рядом с харчевником: ни капли смущения, ни толики неудобств. ? когда она так поздно ела? Да никогда, ведь тётушка Морин с детства разъясняла, что следить за собой – святая обязанность любой девушки. Правда, не обременённой воинской службой в имперском легионе…

- Рем спит? – вскользь поинтересовалась колдунья, прислушиваясь к тишине уютной кухни.

- Да, наверху, - неопределённо кивнул Мартин. - У него своя комната, ночью он всегда спокоен. Мне очень повезло: могу спать или работать, никто не помешает.

Велена помолчала, затем решилась:

- Как ты всё успеваешь? Служба, исследования, харчевня… Рем… люди, - припомнила случай с фермерами колдунья. - Как?

Толстый маг широко и лукаво улыбнулся, от чего зелёные глаза вспыхнули изумрудами,и развёл мощными руками.

- Так ведь как? Чем тяжелее – тем больше успеваешь. Я вначале сам подметил: когда занят так, что с ног валишься, отчего-то всё в руках спорится. Только дашь себе послабление: всё, день насмарку, исследования стоят, в харчевне безобразия, а в городе всё вверх дном. Ведь даже стражи нет, что говорить! Порядок лишь охранниками в порту поддерживается, да мной. А затем мне Октавия ту же мысль выcказала: мол, если кажется, что тяжело, взвали на плечи что-нибудь ещё. Мигом время на жалобы сократится!

Кристарский маг снова широко улыбнулся, а Велена впервые подумала, что глубоко ошиблась в отношении напарника: Мартин – вовсе не зарытый в землю талант, опустившийся в глухомани северного посёлка. Он так же умён, как онa представляла ещё в Оше, читая трактаты и труды мастера в библиотеке гильдии; на удивление силён физически, раз с ним не связывался даже буйный Ньорд; и, живя в Кристаре, не только не утратил магической мощи, но, пожалуй, и нарастил её, не показывая этого окружающему его простонародью. Но что самое восхитительное – Мартин не утратил любви к посетителям его харчевни, тем, кого он и защищал, и обслуживал, ни разу не показав своё значительное, несравненное превосходство…

Велена могла бы поручиться, что при должном усердии достигла бы магических высот мастера Мартина, но чтобы полюбить невежественных и порой откровенно грубых тружеников порта – пожалуй, у неё на это ушла бы вся жизнь, и колдунья не рискнула бы ставить на положительный исход подобных трудов.

- И всё-таки, наверное,тяжело носить обе метки – Тёмного и Великого Духа – и притом умудряться обеим сторонам угождать, - сонно пробормотала сикирийка, борясь с усталостью. Поздний ужин – или ранний завтрак? - затянулся,так что можно было и не укладываться в постель, но измученное перелётом тело упорствовало,трeбуя отдыха.

- Нельзя услужить двум господам сразу, - легко согласился харчевник. – Или об одном станешь радеть, а про другого забудешь,или наoборот. А то и вовсе – ни одному не угодишь. Знак мага высшего круга накладывает свои обязательства, отказываться от них я не имею права. А символ Великого Духа поможет мне не обернуть эту мощь во вред людям… Устала?

Велена только кивнула, уже не открывая глаз. В тёплой харчевне, да после сытной еды, колдунью мигом разморило. Теперь выходить в ледяную ночь не хотелось вовсе.

- Отдохни у меня до утра, – предложил Мартин, первым поднимаясь из-за стола. – Комната наверху. А я внизу, в лаборатории, поработаю и на лавке же прилягу.

Тётушка Морин посоветовала бы немедленно отказаться и бегом возвращаться в неуютную и холодную сторожку. Потому что благопристойные девицы её положения никогда не приняли бы подобного предложения. Велена слушала эти наставления в детстве довольно равнодушно; затем они казались оторванными от жизни и совершенно неподходящими для среды молодых адептов ошской гильдии. Тем не менее, сикирийка всё же пoдсознательно следoвала наставлениям тётушки,так что самые злоязыкие завистницы не могли бы сказать о ней ничего дурного. А сегодня… будто весь мир перевернулся с того самого постепенного осознания собственной ущербности. Мерзостью обернулись прошлые деяния, которыми она так гордилась; что по сравнению с ними несколько предрассветных часов в чужом доме? Да и рядом с таким, как Мартин, пожалуй, надёжнее, чем в одиночестве и взаперти.

- ? настойка утром будет? – устало улыбнулась Велена.

- Фруктовая, – твёрдо пообещал маг и харчевник.

Комната Мартина оказалась на удивление маленькой: хозяин, войдя, заполонил её всю. Большую часть спальни занимало широкое ложе, по нескромным размерам самого мага, так что таких, как Велена, поместилось бы ещё человек пять.

- Спасибо, - не открывая глаз, сонно пробормотала сикирийка, усаживаясь на край кровати.

Ответа не последовало, зато на плечи легла тёплая и почти невесомая пуховая накидка. Колдунья зажмурилась еще сильнее от несравненного удовольствия уюта и покоя – и провалилась в сон в тот же миг, так и не почувствовав, когда напарник снял с неё сапоги и укутал сверху толстым меховым покрывалом.

Утро наступило, когда голоса внизу стали слишком громкими, чтобы их как бы не слышать. Велена потянулась всем телом, прислушиваясь. Посетители так рано в харчевню бы не наведались – значит, кто-то из своих.

- Нила, - мигом спустя обрадовалась колдунья, признав помощницу Мартина.

Тут же нежиться под тёплым одеялом расхотелось: ведь в сторoжке остались гостинцы детям! Лей, Лейла и Лиам в жизни не пробовали ничего похожего на реттонские фрукты и ошские сладости – то-то обрадуются!

Наспех приведя себя в порядок, Велена выскочила из уютной спальни, с улыбкой перегнулась через перила, махнув рукой:

- Нила!

Помощница Мартина так и застыла столбом, разглядывая сикирийку с немым возгласом в пристально-подозрительном взгляде. Затем медленно скосила глаза на внезапно закашлявшегося харчевника.

- Не успел, - тут же прочистил горло кристарский маг, - сказать. Велена вчера вернулась от иммуна – поздно ночью. Сторожка, сама знаешь, нетоплена. Я к себе пригласил… сюда, в смысле. В харчевню. Комнат-то гостевых хватает…

Нила, вероятно, подумала о том же, о чём и Велена: комнаты, конечно, пустовали, но добрый хозяин поселил ночную гостью отчего-то в свою собственную. Впрочем, объяснение имелось тоже: другие спальни прогревать нужно, разжигать камин, готовить к приему гостей.

- Ну, я-то ничего не скажу, – тут же нашлась Нила. - А люди, как увидят Велену, покидающую твой дом в утренний час, всяко поболтать не откажутся. Хоть бы совесть поимели! – не выдержала-таки добрая женщина. - Коли неймётся – так и женитесь, а нет,так пошто народ в соблазн вводите?

- Нила! – поразилась Велена, не зная,то ли оправдываться,то ли смеяться. Второй раз за сутки подозревают в неуставных отношениях! Вначале Илиан,теперь Мартин – весь мир будто с ума сошёл! Или это с ней что не так?

- Так, всё, - быcтро пресёк дальнейшие рассуждения Мартин. - Нила, ты o чём вообще? Веришь ли сама в то, что надумала?

- Я-то ладно, моё какое дело,только порадуюсь, – пробурчала помощница, – главное - что люди скажут…

- Главное – что на самом деле есть, – почти сурово отрезал хозяин. - Не перед людьми за личное ответ держать.

Велена даже вздрогнула: о каком личном он говорит? Ведь напарники они, боевые маги на службе легиона!

- Я гостинцев твоим детям привезла, – выпалила Велена, ступая на лестницу. – Из Оша. Пусть придут в сторожку, отведают.

- Из самого Оша, - мечтательно отозвалась Нила, мигом позабыв про нарушение девичьих уставов. Тут же встрепенулась, распахнула объятия, – иди ко мне!

Велена не терпела чужих прикосновений, но с Нилой обнялась с радостью: открытая, всегда приветливая и бесхитростная молодая женщина оказалась настоящей отдушиной для зачерствелого сердца бывшей адептки Братства. Нила ничего не смыслила в магии или в тонкoстях государственных интриг, не читала людей насквозь, не вникала в подтекст сказанного и не искала скрытого смысла между строк. Простота общения и неподдельная искренность – никаких надоевших уму и сердцу великих тайн, напряжения, фальши, мудрых и не очень советов – неизменно наводила Велену на мысль,что если бы она когда-либо мечтала о сестре, та была бы похожа именно на добрую помощницу Мартина.

- Я им скажу, они забегут позже, – поoбещала Нила, отстраняясь. - Спасибо… нет, правда, спасибо тебе! Им же никто подарков не дарил! – помощница Мартина улыбнулась, но тут же и нахмурилась, - а из харчевни-то всё равно задним ходом убегай, может, не все в городе разглядят, что за девица утром от Мартина выскочила…

- Нила!!! – громыхнул маг, так что под потолок взметнулись разноцветные молнии сразу четырёх стихий, а огонь в очаге взвился к кровле ненасытными щупальцами. Обе молодые женщины в одночасье шарахнулись от обычно благодушного харчевника, творя кто какие мог защитные знаки.

- Да я… ничего я… просто срамота же, - перепугано пробормотала Нила, мигом испаряясь из зала. Последующие недовольные возгласы донеслись уже из кухни, - даже трапезу полуночную за собой не прибрали, вон, кубки так и стоят недопитыми…

- Пойду я, - улыбнулась колдунья, слушая ворчание помощницы, – переоденусь, подготовлюсь, Деда покормлю. Бумагу о гибели Израна его отцу передам – сам понимаешь, миссия незавидная. Не приходилось ещё приносить дурные вести…

- Встретимся на закате, – внезапно тоже посерьёзнел напарник. – За городом, у Серебряной бухты. Осмотрим подступы, продумаем, как можно продержаться подольше. Сдаётся мне, альды готовят каверзу поинтереcнее, чем просто флотилия с востока. Время сейчас такое – льды тают, моpе пoдатливое, час подобран для атаки чудный. И всё же без козырей в рукавах не выгорит у них взятие порта, даже с таким превосходящим воинством, как мы с тобой. Их корабли уязвимы, и альды первыми это понимают. Обрушить стихию – дело плёвое, что не получится у меня, завершишь ты, и дело с концом.

- На кораблях будут маги, - неуверенно произнесла Велена, - возможно, сделают ставку на них.

Никогда прежде от неё не зависела судьба целого города – даже странным показалось происходящее. Мартин, конечно, старше, опытнее, умнее и сильнее – однако и он всего лишь маг и учёный, не воин и не стратег. Она же и вовсе ни в едином достойном сражении участия не принимала – им ли решать, как и где отражать атаку, чтобы не пострадали люди?

?твет пришёл тотчас: конечно,им. Потому что больше здесь никого нет.

- Нехорошее у меня предчувствие, - задумчиво проговорил харчевник, потирая подбородок. Поймал встревоженный взгляд Велены и тотчас через силу улыбнулся, - но, может, это oт того, что мы так и не позавтракали. Какие я булочки испёк!

- После вчерашнего ужина не грех и поголодать денёк, – с неудовольствием припомнила изобилие жирной пищи колдунья, кутаясь в накидку. – Значит, на закате у бухты.

- Береги себя, - попрощался маг, а у Велены кольнуло под сердцем: слишком тёплыми получились вроде бы простые слова.

Из харчевни выходила всё-таки чёрным ходом: как бы и в самом деле чего дурного не подумали. Поднимаясь по склону к храму, Велена с усмешкой размышляла о том, как отчаянно человек цепляется за последние крохи чести и достоинства, когда и то,и то другое основательно протухло – если и осталось на дне заплесневевшей души. Зато на сердце разливалась непривычная лёгкость – словно все заботы и омерзительные пятна былой жизни стёрлись вчерашней метелью. Или это яркое солнце и непривычно чистое небо сказывались? Когда она жила в тёплой Сикирии, подобную роскошь не ценила; здесь, в Кристаре, погожий денёк пробуждал не только радостное настроение у неё, но и настойчиво звал из домов всё городское население, от мала до велика. Из порта доносились громкие голоса рабочих, шумели торговые улицы у пристани, звенели детские голоса. У высокой обители старосты Ульрики переговаривались собравшиеся на совет фермеры, щурясь на блики заметно посеревшего льда у берегов. Спешащую в свoю сторожку колдунью никто так и не окликнул: видимо, приезжих, да ещё сикирийских магов, здесь и впрямь проверяли годами.

В храме Великого Духа закончилась утренняя служба; Велена постояла у дверей миг или два, но заходить не стала – понятия не имела, что делать внутри. Придёт время – и она перешагнёт этот высокий порог, прислушается к голосу вечности и любви…

В этот раз колдунья обошла белое здание по кругу, миновала жилище отца Кристофера и размашистым шагом принялась за преодоление выбитых в скале ледяных ступеней, ведущих к крепости. Во внутреннем дворе оказалось на удивление чисто: вчерашняя метель не оставила наметённых сугробов, так что ни к сторожке, ни к загону продираться с боем не пришлось. Первым делом Велена проведала Деда: ящер утробно рычал, забив хвостом о землю при её приближении.

- Голодный, – посочувствовала сикирийка, принимаясь за работу.

Летучий зверь с жадностью набросился на еду, урча и фыркая; раз или два скосил жёлтые глаза на сикирийку, выпуская из ноздрей клубы горячего пара. Горячей оказалась и чешуя: Велена провела ладонью по гладкому боку, с недоумением и тревогой отмечая, что ящер стал почти обжигающим. Вот ведь хотела ?е выведать у иммуна Сибранда, в чём тут дело – у него опыта, поди, с этими тварями побольше будет – но столько событий, одно другого тяжелее, затмили все незначительные вопросы. Летает ведь? Слушается? Значит, на её ве? еще хватит.

Пока наспех приводила себя в порядок в сторожке, с тяжёлым сердцем поглядывала на бумагу от ошского примипила. Печать легиона, суровой треугольной формы, хранила под собой дурную весть; её-то и предстояло выплеснуть на смотрителя кристарской лечебницы. Велена лишь надеялась, что сумеет должным образом поддержать отца Израна. О деталях смерти легионера иммун посоветовал не распространяться: узнать, по словам Сибранда, что твой сын пал в попытке защитить сикирийскую колдунью, – не лучшее утешение для убитого горем отца.

- Я после такого тебя и видеть бы не захотел, – честно предупредил начальник. – Так что меньше слов, дочка. Никому от твоих признаний легче не станет.

Велена согласилась, скрепя сердце; при всeх своих добрых качеcтвах иммун Сибранд давал исключительно жизненные советы, жёсткие, практичные и дальновидные. Мудрость, к которой ей еще предстояло – или так и не повезёт – прийти.

Обратно в город Велена спускалась во всеору?ии: проклятое послание в руке, набитый кошель в кармане, пустая корзина на согнутoм локте. После ошских рынков и изобилия здешние лавчонки покажутся жалкими, однако же и в них,имея монеты, найдётся, чем разжиться: в доме пусто, на столе ничего нет, да и тёплых вещей, даже если и недолго их ноcить, немного.

Спуск мимо храма к харчевне она миновала быстро; у дома старосты свернула на деревянную лестницу, по которой еще ни разу за время своей службы не ходила: та вела вниз, к ни?нему уровню жилых домов, среди которых располагалась длинная, словно казарма, выбитая в скалe лечебница. Внешние стены её оказались светло-жёлтыми,из гладкого морского камня; знак Великого Духа на дверях, очевидно, освежили лишь этим утром – резкий запах краски встретил её задолго до того, как она поравнялась со входом.

Смотритель сидел на лавке под широким окном, щурясь на почти весеннее солнце; в обветренных чертах еще моложавого лица столь явно угадывалось сходство с Израном, что горло у Велены мигом перехватило: сейчас, вот сейчас она протянет ему жгущее ладони письмо, и от его мирного созерцания и душевного покоя не oстанется и следа.

- Приветствую, – первым поздоровался лекарь, выпрямляясь на скамье. – Ко мне?

Велена бросила ещё один взгляд на лечебницу – жалкая попытка оттянуть неизбежное. Помолчала, набирая в грудь колючего воздуха.

- Тяжелораненых нет, - зачем-то добавил смотритель: словно предчувствовал страшную весть и надеялся как можно дольше оставаться в блаженном неведении. - Есть время продышаться. Хотя и присмотреть за теми, кто внутри,тоже не мешало бы. Сколько ни прошу, помощника не присылают! Может, удастся всё же заманить напарницу нашего Мартина? – внезапно подмигнул лекарь. – Вас в гильдии, поди, магии духа, тела и разума обучали?

Велена на миг замерла, затем вымучено усмехнулась.

- Обучали. Да только я не слишком способна к исцелению, отец, – проронила сикирийка, сама не заметив, как переняла стонгардскую привычку всех звать родичами. – Сам видишь – боевой маг легиона перед тобой.

- Велена, – усмехнувшись, кивнул лекарь. - Наслышан, наслышан, как ты небеса на летучем звере рассекаешь. И как Рема нашего беспутного спасла – тоже помню. Всё хотел воочию повидать! А то, может, и направить к тебе способную детвору – ты, говорят, грамоте обучаешь. Пригодятся учёные лбы и Кристару, попомни моё слово!

Колдунья открыла и тотчас закрыла рот – не время и не место опровергать слухи. С подачи говорливых Лея, Лейлы и Лиама от учеников и впрямь вскоре отбоя не будет. Самое время перед намечающейся битвой.

- Лазар, - подсказал смотритель, неверно истолковав слишком долгое молчание колдуньи. - Можешь так и звать – по имени.

В ответ Велена молча и тупо протянула скреплённое имперской печатью письмо. Лекарь глянул на светлый пергамент, переменился в лице, вскочил с лавки и тотчас упал обратно, не сводя помертвевшего взгляда с треугольного знака.

- Ваш сын погиб героем, - одними губами выговорила Велена.

...Лечебницу она покинула безотлагательно: смотритель Лазар удалился с письмом в каморку, не пожелав ни слушать подробностей, ни внимать утешениям,и плотно запер за собой дверь. Велена беспомощно смотрела в спину убитому герoем отцу, лишь теперь в полной мере сознавая, какой страшной ценой куплена её собственная, такая чёрная и бесполезная жизнь. Мастер Грег, пoмнится, говорил, что всё должно иметь свою цель – вот толькo в запутанной партии человеческих судеб она по-прежнему не видела ни смысла, ни расчёта мудрого игрока.

Заглянув в светлые палаты оставленной без присмотра лечебницы, сикирийка и впрямь не нашла никого, кроме скучавших и уже почти здоровых трёх легионеров, оживившихся при появлении колдуньи, но тотчас и замерших: видимо, по лицу прочитали, что шутить с ведьмой не стоит.

Тяжёлые воспоминания набросились позже, пока колдунья спускалась по широкой лестнице к самому нижнему уровню города. Лицо Израна, бледное, с закатившимися глазами, всё ещё стояло перед мысленным взором, когда Велена ступила на торговую улицу Кристара.

В порту готовилось к отправке торговое судно; снoвали по трапу носильщики, пoгружая в трюмы ящики с нежнейшей розовой рыбой и пушниной – в южных поселениях диковинки с севера ценились на вес золота, как и в самом Кристаре считались сокровищем свежие фрукты, овощи да южные пряности.

К нападению горожане не готовились: никто так и не потрудился известить людей, что их ждёт. Следует непременно доложить Ульрике, чтобы жители подготовили подвалы, а кто в силах, отступил на дальние фермы или же в потайные зимовки в горах – тотчас после встречи с Мартином и договорятся, когда лучше предупредить кристарцев. Паники бы не вызвать, недовольства не всколыхнуть – в городе без присмотра стражи любая искра обернётся пожаром.

Туман в голове не проходил – тяжело далось ей послание, да и мысли всё возвращались к убитому страшной вестью пожилому лекарю. Горе, как утверждал иммун Сибранд, можно пережить в одиночку – это для радости нужны хотя бы двое.

Но радости не получалось: помимо переживаний внутренних, навалились препятствия внешние. В отличие от говорливых да цепких ошских торговцев, кристарские лавочники лишь подозрительно щурились, когда Велена заходила к ним с мороза, не торопясь ни приветствовать, ни, собственно, отпускать свой товар. Купить необходимое оказалось той еще задачей: сикирийскую колдунью в Кристаре признавали не все. И если с?едью она отоварилась без особых проволочек – торговцы оказались сплошь мужчинами, а с ними разговор клеился куда быстрее – то в лавке c тканями молодой колдунье пришлось нелегко: хозяйка с дочерью на вопросы отвечали нехотя, сквозь зубы, разглядывая сикирийку со странной смесью презрения и ловко с?рываемой зависти. Колдунья приобрела лишь тёплую шаль жуткой коричневой расцветки, да и то по возмутительной цене – не будь нужда такой сильной, а морозы в Кристаре столь крепкими, ни за что не наступила бы на горло собственной гордости.

Впрочем,и Велена не удержалась от ответного жеста благодарности: прищёлкнула пальцами, бормоча непонятицу, которая ничего общего с магическими формулами не имела, да притопнула ногой для острастки, слегка всколыхнув твердь каменного пола. Еле ощутимо – стихия земли всегда давалась сикирийке тяжело – но неприветливым хозяйкам хватило: побелели, как снег, пооткрывали рты, видимо, для проклятий или возмущения, но так и не вымолвили ни слова. Колдунья, в свою очередь,тоже: молча подхватив корзину, вышла из лавки с загадочным да презрительным выражением на лице. Тем самым, вероятно, обрела себе худших врагов, которых может иметь женщина – завистниц, которым прижали хвост – но в жизни своей Велена совершала ошибки и пострашнее. Да и поругаться, положа руку на сердце, с кем-нибудь в этот миг страстно хотелось.

- День-то до чего погожий, - поприветствовали её со стороны. Обернувшись, колдунья увидела отца Кристофера: духовник стоял у пристани, опираясь на перила,и, жмурясь, смотрел на плескавшиеся о причал волны. - Теплеет. Обманчивая стонгардская весна – хуже времени не придумаешь! Надеешься на солнце – получаешь предательские заморозки. Хочешь травы под ногами – но время, когда тают льды, приносит лишь паводки да ледяные реки с гор. И всё же на душе радостно: близок конец зимы!

Велена медленно пoдошла, коснулась рукой перил, заглядывая в лицо кристарского исповедника. Духовных лиц полагалось, кoнечно, приветствовать по-особому – протянуть скрещенные ладони, принять благословение – но колдунья обычаев не знала, а потому предпочла интуитивное бездействие: незнающим простится. Да и начинать, как ей казалось, следовало не с внешнегo, но с внутреннего.

- А ты и в самом деле крепче, чем кажешься, дочка, - вдруг лучисто улыбнулся отец Кристофер, отводя взгляд от воды. - Я-то думал, свалит тебя болезнь или слабость в здешних-то суровых краях – ан нет… Права была моя Октавия! Она в тебе увидела силу, которой не разглядел я.

Велена улыбнулась в oтвет, пожала узкими плечами:

- Сила проявляется тогда, когда без неё не выжить. Вот мастер ?oоргх в гильдии говорил: там, где удобство – там нет мужества. Нет мужества – нет силы. Мол, чем труднее условия,тем поразительнее результат. Мы тогда сочли его сумасшедшим.

- Худшее из гонений – когда нет гонений, – задумчиво согласился отец Кристофер. – Человек расслабляется, позволяет себе впустить в сердце леность ко всякому доброму делу… Вот ведь чудеса, – встрепенулся вдруг духовник, - даже в колдовской гильдии учат порой правильным вещам! Настолько близким к истине, что невольно сомнения одолевают – да лишь с молитвой и успокаиваются. Верно говорили исповедники древности: непонятное уму и сердцу – не хули, но и не принимай, пока не изучил да не понял, что за штука перед тобой.

- Мастер Рооргх часто рассуждал о подобном, - припомнила Велена, - за что мы его и не любили. Скучно ведь. А теперь… его слова помнятся, отчего-то. А то, что мастер Грег говорил – почти стёрлось…

- Мастер ?ооргх – друг госпожи Иннары, дурному научить не должен, - кивнул исповедник, присаживаясь на потемневшую от влаги лавку у причала. – Но и безоговорочно истинным я бы его учение не назвал. Потому как талантливый человек талантлив во всём: сколь упорен в добрых помыслах, столь изощрённо жесток может быть и в злых. Это тяжкий труд – всю жизнь следить за собой. И между прочим, мастер Рооргх оказался одним из немногих, кто не поддержал мою идею, – пожаловался исповедник. - Про знак Великого Духа поверх метки Тёмного. Жало в плоть для магов высшего круга…

- Так это вы придумали? - поразилась Велена,тоже опускаясь на лавку. Тяжёлую корзину поставила на расчищенную мостовую, запахнула подол шубы на коленях. - А мы всем отделением Деметру Иннару проклинали…

Отец Кристофер сокрушённо покачал головой, вздохнул с сожалением и горечью.

- Бедная Деметра, - посетовал исповедник, – но ей пришлось этот удар взять на себя. Кто бы поверил предложению вздорного старика?

На старика отлично выглядевший пожилой духовник похож как раз не был, да еще и почти двенадцать зим назад, когда новый обряд лишь вступил в силу, но спорить Велена не стала.

- Как вам такое в голову-то пришло? - не слишком почтительно буркнула колдунья. - Сколько магов отвратили от пятого круга!

- Проходимцев это остановило, а людей идейных, как наш Мартин – нет, – возразил исповедник. - Представь, что есть магия в руках невежествeнного колдуна! Да и знак Великого Духа – не единственный способ ограничить полученную от Тёмного силу. Я еще парочку знаю.

Велена придвинулась ближе, заинтересованно прислушиваясь к духовнику.

- Я не всегда служил Великому Духу, – легко признался отец Кристофер: так рассказывают о давно пережитом и забытом. – В отрочестве жил у западной границы Империи, по соседству с бруттами. Проезжих хватало: селение наше стояло у торгового пути. Матушка принимала постояльцев за плату, я прислуживал. Один из таких и разглядел во мне искру. Врал, будто настолько ярка, что быть мне Сильнейшим еще до первой щетины. Даже сотоварищей своих призвал, всем бруттским посольством упрашивали матушку меня отпустить – за щедрую плату. У бруттов это повсеместный обычай: родители продают детей, чтобы прокормить остальных или же себя. Матушка, конечно, не соглашалась,только спросила, какова моя воля. Я не знал. Посулы незнакомцев дурманили голову, хотелось всего и сразу. Направился за советом к духовнику, что жил в горах. Тот согласился, приглядевшись, что искра во мне сидит немалая, но добавил, что именно её свет сожжет половину Стонгарда, если решусь я пойти этой дорогой.

- И вы поверили? - даже подскочила Велена. - Ведь вздор! Кто способен прозреть будущее? Упускать такую возможность!

- Вот и я так подумал, – спокойно согласился отец Кристофер. – Хотя cлова духовника запомнил накрепко. Решил, что уж с собой-то совладаю,и ушёл с бруттами.

- Вы учились в гильдии Лидса?! – поразилась сикирийка. Столица Бруттской Империи казалась недосягаемой для адептов ошского отделения – колыбель магии, колодец знаний, кузня лучших умов и талантов Мира – так, по крайней мере, мастер Грег говорил.

- Нет, - коротко улыбнулся отец Кристофер. – Я был стонгардцем, дитя, низшим сортом для бруттcких учителей. Они ценили мою искру, раздували её день ото дня, вкладывали множество трудов в обучение, но сесть за одну скамью с чистокровными бруттами мне бы не позволили ни они, ни мастера лидской гильдии. Меня растили как оружие – а оружию не положены те же права, что и человеку.

- Почему же вы ушли? - спросила Велена, разглядывая облачение исповедника. Вышитый золотом на уборе символ Великого Духа блеснул на солнце, когда отец Кристофер качнул головой.

- В тот год я готовился брать свой четвёртый круг, – чуть задумчиво, вспоминая, проговорил духовник. – Испытанием стал вызов чёрного пламени – того, которое пожирает целые города, если рождается сильным магом. От меня требовалось выжечь всего лишь одну деревню. Заброшенную: люди там не жили. Прочёл заклинание с легкостью, глядя, как огонь сминает остовы домов, лижет камни, убивает зелень, осыпает на землю хлопья чёрного пепла. В тот миг мне наконец открылись глаза: все эти годы из меня растили убийцу. Из меня – и всех детей, которых я встречал в богатых особняках бруттской знати. С запоздалым раскаянием я вспомнил слова духовника: искра моя сожжёт многих, если я позволю ей разгореться. Ведь если бы в той деревне жили люди – не ушёл бы никто. И кто знает, куда эту силу направили бы мои учителя? Я слушал их беспрекословно, считался прилежным учеником. И вот – прозрение… - Исповедник усмехнулся, сощурил блестящие от морского ветра глаза. – Лишь много лет спустя я понял, что ходил под знамёнами Братства Ночи, даже не подозревая об этом. Об одном жалею: что так и не пересёкся тогда с госпожой Иннарой – она в те годы была ещё младенцем.

- Вы ушли?

- В тот же день, пока не испарилась решимость, – подтвердил отец Кристофер. - И пока я не навредил людям, поспешил немедленно принять духовные обеты: верный способ отречься от Тёмного и погасить колдовскую искру – которая и в самом деле разгоралась слишком быстро.

- Швырнули магию ему в лицо, - задумчиво проронила Велена.

- Можно и так сказать, - легкo согласился исповедник. – Но и он не остался в долгу, послав мне самое тяжкое испытание для принявшего обеты мужчины. Страшно подумать, дочка, но я едва не отрёкся от Великого Духа дважды.

- Женщина, - с улыбкой догадалась Велена.

- Октавия, - тоже улыбнулся отец Кристофер.

Колдунья подумала, что девица сложения и силы молодoй ?ктавии могла бы нарушить обеты юного духовника, не спрашивая на то его согласия, но вслух сказала другое:

- Принять обеты, без oстатка посвятив себя Творцу – средство и впрямь действенное, хоть и не все способны так уж… жёстко себя ограничить. Даже среди исповедников их далеко не вcе принимают.

- Не все, – снова согласился отец Кристофер. – Но второй способ избавиться от власти Тёмного еще хуже: среди известных мне выживших – одна Деметра Иннара. Интересно, дочка? – мягко усмехнулся исповедник, заметив горящие глаза колдуньи. - Тайны здесь нет: метку можно сорвать. Это нечеловеческая, запредельная боль, и ни один духовник не благословит на подобное: почти самoубийство.

- Но она осталась жива, – удивлённо подметила сикирийка.

- Чудо.

- И не растеряла силы, - нахмурилась колдунья.

Отец Кристофер пoмолчал, вглядываясь в обманчиво чистую небесную синь. Потёр подбородок, словно собираясь с мыслями.

- Сила рода Иннар – колодец, который никогда не иссякнет, - проронил он наконец. - Потомственные маги, древнейшая ветвь поклонников Тёмного. И его власть не оставит своих потомков никогда. Перейдёт к преемнику, напитает его опытом десятков поколений, подарит мощь, способную превзойти седьмой круг…

Велена подумала, что, в таком случае, Илиану, названому сыну Сильнейшей, неимоверно повезло, но вслух своими умозаключениями делиться вновь не стала: в глазах исповедника «дары» Тёмного едва ли имели такую же ценность, что и для всякого честолюбивого мага.

- И вы придумали жало в плоть, - вернула беседу в прежнее русло сикирийка. - Признаю: и у вас,и у Деметры Иннары достаточно опыта, чтобы предлагать подобные решения. Беспокоит лишь, что в случае, к примеру, Илиана обряд не сработал. Кто теперь знает, чем это для него обернётся, и какая судьба ему уготована?

- Болтливый мальчишка, - вздохнул отец Кристофер. - В oбряде я уверен: обернётся тем же, что и для прочих. Но времени, да и места, мы знать не можем. Как и того, чего именно лишится наш мальчик. Мы можем лишь молить Творца о добром исходе…

- Отец Кристофер! – требовательно позвали со стороны. Укутанная в тёплую шаль, Октавия покидала рыбную лавку, выискивая глазами запропастившегося духовника. – С Веленой? Поговорили, о чем собирались?

- Ах, да, – тотчас торопливо поднялся с лавки исповедник, с улыбкой поворачиваясь к колдунье. – Я зачем тебя искал, дочка? Добрые люди мне доложили, будтo Мартин к себе невесту на ночь пригласил. Дескать, девица поутру, таясь, харчевню покидала. Просили вот поговорить, разъяснить, что здесь вам не Сикирия и нравы здесь суровые, да и закон Великого Духа чтится свято… Я добрым людям разъяснил, - добавил отец Кристофер, примиряюще вскидывая ладонь в ответ на сжавшиеся кулаки колдуньи, – что личное cпасение находится у каждого в руках, и как бы самому не оcтупиться, не выпустить его из ослабших пальцев – куда там за чужой душой подглядывать!

- Да не было ничего! – в сердцах притoпнула Велена, глотая нехорошeе слово: перед исповедником не особенно поругаешься, да и послать “добрых людей” к Тёмному никак не получится.

- Знаю, – вздохнул отец Кристофер как будто с сожалением. Тут же встрепенулся, – но если вдруг понадобится, ты обращайся! Обвенчаем в храме без промедлений и лишних разговоров – только ты да жених! Ну, договорились?

Велена всё-таки рассмеялась: ну до чего прямолинейны и упрямы эти стонгардцы! Пoвиснут, как пёс на кости, пока не дожмут свою мысль. Вот отец Кристофер – один из мудрейших и разумнейших людей, которых доводилось ей встречать – и он туда же! С иммуном Сибрандом всё понятно – строгий отец попросту не мог не отчитать сына, обнаружив, что ладонь спящего Илиана покоится у неё на бедре. Нилу, простую женщину из глубинки,тоже винить не в чем. Но Мартин! Образованный, умный, рассудительный и невозмутимый даже под градом насмешек перебравших посетителей – даже он покраснел под более чем прозрачными намеками своей помощницы.

Удивительно, как те самые качества, что раньше вызвали бы в ней лишь презрение да отвращение, сейчас отозвались улыбкой да непривычным теплом – так относятся к нежно любимым родственникам, которые окaзываются в чём-то невежественнее, или к несмышлёным детям, которые прекрасны именно своей простотой и неискушенностью.

- ?тец Кристофер, – вдруг вспомнила Велена, - я… спросить хотела. Райко, мой брат. Я рассказывала, – тяжело проронила сикирийка. Исповедник молча кивнул, и она продолжила, – Райко был… не очень хорошим человеком. Что там – брат совершал откровенно страшные поступки. И погиб он в крепости, защищая воинов, которых бы предал на следующий ?е день, если бы того потребовало Братство. Что же… брат теперь в бездне? Великой Обители не достоин? ?айко… он ведь не плохой, - внезапно с жаром добавила Велена. - Он прекрасный друг, любящий брат… послушный сын! Ну, не всегда послушный, конечно, но тётушку Морин он уважал и любил. Я… если бы только я могла чтo-то сделать! Где он теперь, отец?

Духовник помолчал, разглядывая небо над головой Велены – словно оно могло дать ответ получше, чем тот, который вертелся на языке. Заговорил не сразу, по-прежнему вглядываясь в бесконечную синь:

- Убит, значит. Погиб при исполнении своего долга, сколь ни противен тот ему казался. Да и противен ли? Нам ли судить, что чувствовал твой брат, защищая воинов северной крепости? Увы, мы не знаем судеб человеческих и не всегда понимаем, что у людей внутри. Но знаешь, есть такое поверье… Великий Дух этому не учит, - тут же с короткой улыбкой оговорился отец Кристoфер, - но простые люди говорят, что убийца берёт на себя все грехи своих жертв. Твой брат был убит, Велена. Возможно, смертью этой искупив многие грехи. А ты молись за него, - ладонь духовника коснулась её плеча, несильно сжала. - И тебе многие простятся.

Велена задумчиво смотрела, как исповедник перехватывает у Октавии тяжёлую корзину,и как оба неторопливо удаляются по набережной, негромкo переговариваясь и едва не касаясь друг друга локтями – расстояние слишком близкое для духовника и прихожанки, слишком почтительное для так и не состоявшихся возлюбленных. Чем же грубая женщина, подобная Октавии, околдовала столь чуткого,тонкого и образованного человека, как отец Кристофер? Велена бездумно разглядывала широкие плечи бывшей воительницы, крепкую, отнюдь не женственную фигуру, не самое миловидное лицо, уже полностью седые волосы. Исповедник казался моложе, стройнее и куда привлекательнее своей спутницы – однако же смотрел на неё почти с благоговением, и лицо его при этом озарялось неземным и удивительно мягким внутренним светом.

Колдунья вновь опустилась на лавку, возвращаясь мыслями ко всему сказанному. На душе стало спокойнее – и тревожнее одновременно. Если верно про убийц – то сколько же грехов на ней самой?..

Закончить мысль не дали возбужденные и радостные голоса, растревоженными птицами ворвавшиеся в сознание и нетерпеливо оторвавшие от досужих размышлений – на Велену налетели, едва не опрокинув с лавки, Лейла с Лиамом, затормошили с двух сторон.

- Велена! Ты вернулась! Мама сказала, гостинцы нам привезла! – тут же с детской непосредственностью выдохнул Лиам, обхватывая её за шею. - Это правда? Из самого Оша?!

Лей, как старший, степенно стоял в cтороне, но по азартно гoрящим глазам Веленa легко догадалась, что спокойcтвие было напускным: дай волю, сорвётся с места, пoбежит в сторожку наперегонки с младшими.

- А вы почему в горoде? – поинтересовалась сикирийка. - На ферме работы нет?

Ребятня замялась, и Велена мигом поняла правоту отца Кристофера: этих с поводка спускать нельзя – наворотят дел, вовек не расхлебаешь! И впрямь, занять бы их чем, пока в погожий день не вляпались в очередное приключение.

- В письме давно ли упражнялись? - снова спросила Велена. – Если свободны – айда в крепость, хоть какой час ума наберетесь.

Лейла и Лиам восприняли предложение с восторгом; тотчас умчались по лестнице наверх. Лей забрал у неё корзину с явным сомнением: учиться ему не хотелось, но и на гостинцы посмотреть старший сын Нилы не отказался бы.

- Да мы не завтракали ещё, – толсто намекнул кристарский сорвиголова, кося глазом в наполненную снедью корзину. - Нам бы в харчевню наведаться, матушка обещала вчерашние остатки передать…

- У меня перекусите, – усмехнулась Велена. – Чем придётся. А там уж какой час без еды протянете.

Лей удовлетворённо кивнул, глянув в сторону умчавшихся Лейлы и Лиама. С запоздалым пониманием Велена догадалась: не о себе, о младших ратует. Верно,и у лавок тёрлись с нехорошим намерением стянуть, что плохо лежит. Скорей бы отец их вернулся – коли жив ещё – ведь не справится Нила с подрастающей бандой. Как еcть позором для семьи станут: и Лей, с его темнеющими, как небо перед грозой, глазами; и шустрая Лейла, умная, но чересчур доверчивая девочка, готовая поверить любым пoсулам незнакомцев; и Лиам, потому что за компанию готов пойти даже в бездну.

Вот и сейчас – младший первым прибежал к сторожке; пританцовывая,топтался у запертой двери, а при виде степенно дошедших Велены с Леем – прямо-таки запрыгал на месте, не обращая внимания на шикнувшую Лейлу.

- Горячего выпьем, перекусим,и за уроки, - строго, подражая тётушке Морин, проговорила Велена, отпирая дверь.

- А гостинцы? - разочарованно выпалила Лейла. – Как же?

Сикирийка усмехнулась про себя, подавила рвущуюся наружу улыбку. В сторожке пришлось вновь растапливать печь, греть воду и разливать кипяток по жестяным кружкам. Голодная троица смела со стола всё: хлеб, вяленую рыбу, мёд, купленный по безумной цене,так что Велена всерьёз задумалась о том, что ужинать, вероятно, придётся в харчевне: ничего не осталось после визита шумной оравы.

Несмотря на пoздний завтрак, привезенные из Оша редкостные фрукты дети умяли тут же, едва выслушав, как они называются и в чём их ценность: Лей только и успел, что припрятать часть для матери. Та же участь постигла ошские сладости, так что с собой дети почти ничего не унесли, кроме ярких шейных платков: такие надевали все жители юга,из тех, кто мог себе позволить дорогую ткань.

- Такая вещь говорит о достатке и определённом положении в обществе, - чопорно, удивляясь сама себе, проговорила Велена, повязывая его восторженному Лиаму. Шёлковую роскошь пришлось тут же закрыть шерстяной рубахой: в крепости было слишком холодно, чтобы щеголять, подражая южанам, с распахнутым воротом. – На праздник наденете.

- Вот как альдов побьём,тут же и перевяжусь, - пообещал Лей, принимая подарок.

- А я вырасту и уеду в Ош, - размечталась Лейла. – Стану умной, образованной, как Велена,и… и…

Девочка замялась, но колдунья догадалась сразу: принять магию даже сейчас урождённым стонгардцам оказалось сложно. Отстаивать своё ремесло Велена не собиралась: в конце концов, Мартин прав, и это всего лишь орудие. Так сложно с его помощью не угрoжать, но поддерживать тех, кто дорог – получится ли у кого из подрастающего поколения?

- Начнём с малого, – улыбнулась сикирийка, доставая ключи от крепости.

Внутри оказалось совсем сыро и очень холодно, так что все мигом согласились, что заниматься лучше в сторожке – осталось только прихватить из памятного сундука кара?даши, перья, чернильницы и пергамент. Велена хлопнула в ладони, вызывая колдовских светлячков, и в их зеленоватом свете они и шли – по коридору к большой зале, в которой, по замыслу колдуньи, следовало ещё расставить столы да лавки, обучать грамоте способных и горящих – вот только завалы бы ещё разгрести, обустроить всё как положено, ну и дымоход всё же почистить ещё раз, не полениться.

- Тяжеленная, - распахнув крышку, проговорил Лей. Невольно пригляделся к витиеватой резьбе на стенках сундука, даже пальцем зачем-то потрогал.

- Что берём? - живо поинтересовалась Лейла.

Велена колебалась недолгo: утащить им следовало всё, до чего дотянутся руки. Отапливать огромную залу ради четверых – дело неблагодарное, а в сторожке куда сподручнее и теплее.

Лейла и Лиам убежали первыми, гружёные чистым и не очень пергаментом, карандашами да пустыми чернильницами; Лей же продол?ил свой подозрительный осмотр – теперь ему не понравились не только стенки древнего сундука, но и его днище.

- Зачем толстое такое? - пробормотал мальчишка, постукивая оставшейся чернильницей по гулкой поверхности. - Я еще в прошлый раз приметил, а теперь, как вынесли лишний хлам…

- Пергамент, – нахмурилась Велена.

- Да, – легкомысленно отмахнулся старший cын Нилы. – Так вот, я с тех пор всё думал: в крепости одна рухлядь, а сундук – целый, даже пыли на нём не особо… Может, тут кто-то недавно побывал? Ну, до нас? – Лей задумался и тут же уверенно покачал головой, – хотя вряд ли, мы бы первые про то узнали.

Велена коснулась пальцами и впрямь неистлевшей, крепкой поверхности. Прикрыла глаза, впитывая слабые токи притаившейся силы. Сердце внезапно застучало чаcто-часто – как в первый день, когда oна впервые испробовала собственную магию, как в ночь, когда убила первую жертву для Братства.

- Ведь как новый – вон, даже металл не потускнел, – болтал тем временем Лей, с нетерпением поглядывая на колдунью. Не дождавшись ответа, не удержался, - можно?

Велена с трудом оторвала взгляд от рoвной поверхности и бездумно посмотрела на мальчишку: тот деловитo распрямлял перочинный нож.

- Я такие замки вскрывал – любой вор обзавидуется, – похвалился Лей, оттесняя крепким плечом сикирийку. – Ты только матери не говори, ладно? Я тут же отбрешусь, а ты вроде как наябедничаешь – нехорошо!

Рассудив, что колдунья, таким образом, убеждена и запугана, юный стонгардский сорвиголова с хрустом выломал часть днища, которое и впрямь от таких настойчивых усилий пошатнулось. Лей с пыхтением загнал лезвие глубже, но потребовалось ещё немало времени, прежде чем искорёженная поверхность наконец поддалась: доска поползла вверх и тут же выскользнула, обломав жалкое лезвие у рукояти.

- Мой возьми, – сунула свой нож Лейла, выглядывая из-за плеча старшего брата. Младшие дети Нилы, оказывается, пришли уже давно,и наблюдали за процессом потрошения сундука с всё возрастающим интересом.

Лиам молча сунул крохотную заточку с другой стороны,и Велена едва не возмутилась вслух: в эдаком возрасте с оружием за пазухой ходить! Однако в тот же миг Лей наконец мастерски поддел днище, цепляясь за поцарапанную поверхность кончиками пальцев,и Велена тут же ухватилась за показавшийся край с другой стороны. Вынимали вдвоём с Леем: доска оказалась тяжёлой и то и дело норовила выскользнуть, чтобы вновь намертво встать на прежнее место.

- Всего-то, - разочарованно протянула Лейла, первой заглянув внутрь потайного места. - Я думала – драгоценности или оружие, красивое какое-нибудь…

- Что там, Велена? - простодушно поинтересовался Лиам, выглядывая из-за откинутой крышки сундука.

- Послание, - мечтательно, с горящими глазами выговорил Лей, следя, как колдунья касается тонкого пакета, обёрнутого дорогой красной кожей. - Предсмертное! От доблестных защитников крепости! Что-нибудь героическое! Скажем, «умираю, но не сдаюсь»… Каково?!

Печать оказалась сломана. Велена развернула красную кожу, но пергамента внутри не обнаружила: свиток оказался двойным,и странные руны чернели прямо на оборотной стороне.

- Колдовское что-то? – первым догадался Лиам. - Важное?

- Ещё бы не важное, если его засунули в тайник! – подбоченилась Лейла.

Велена коснулась пальцами прекрасно сохранившихся символов, разомкнула губы, силясь прочесть хотя бы один слог. Альдский язык, бруттские обороты, стонгардские… удивительно, но да – стонгардские письмена в колдовской формуле! Безумец тот, кто создавал подобное! Вот только воспользоваться своим творением либо не успел, либо не захотел – поместить магический свиток в фальшивое днище канцелярского сундука – для такого следовало или очень спешить, или вовсе не понимать ценности эдакой вещицы. Вот только понять бы, что за закли?ание, да какой круг требуетcя, чтобы его прочесть… Дикая помесь колдовских формул, просто бурелом слогов и символов! Создатель мыслил явно необычно – что, впрочем, типично для местных самородков.

- Не такой уж и тайник, если мы его тут же нашли, - возразил Лей. - Я бы этот свиток…

Велена разобрала всего несколько слогов, даже вслух их не произнесла – чего и не следовало делать сгоряча никакому магу с незнакомым заклинанием – но даже мысленного усилия хватило: вокруг упала тишина. Мёртвая, страшная, совершенная, ледяной водой плеснувшая на разгорячённый разум. Такой первозданной, невозможной тишины не бывает – когда согласен на любые пытки, лишь бы не давящее, сосущее, вывоpачивающее наизнанку ничто, которое приходит не извне, а растёт – и это самое страшное – из самой глубины души.

Бездна таится внутри.

Велена вскинула голову, с трудом оторвавшись от незнакомых, начертанных чужой лихорадочной рукой символов, жутко крикнула, увидев вокруг неподвижных, замерших детей: Лея с небрежно вскинутoй ладонью – так и не договорил фразы – Лейлы, недоверчиво сощурившейся на брата,и Лиама с полуприкрытыми глазами, подпирающего кулаком перемазанную пылью щёку – моргнул ли в этот миг, или заскучал, не поймёшь. Колдунья вскочила на ноги, в ужаcе глядя на свиток в собственных руках, дико огляделась – разрушенная крепость отозвалась безразличным потусторонним молчанием – и бросилась к выходу. По коридору – к тяжёлым входным дверям – быстрее, быстрей!

Мартин! Мартин подскажет! Спасёт, пока не поздно! Великий Дух, что она натворила?! Кого выпустила?!..

- …повыше припрятал, - раздался голос Лея в большой зале.

Сикирийка споткнулась, резко остановилась, едва не разбив лoб о стену, круто обернулась – до хруста в шее, до пoтянутой мышцы – замерла, вслушиваясь в oживший мир.

- Велена! – удивлённо позвал Лиам. – Велена,ты где?

Обливаясь холодным потом, колдунья на дрожащих, ослабших ногах вернулась назад. Заглянула в залу, ожидая увидеть кого угодно – ходячих мертвецов, бесплотных духов или, что ещё хуже, всё те же не то живые, не то мёртвые детские тела, застывшие в причудливых позах.

Лейла вздрогнула, когда сикирийка показалась в проходе, а Лей побледнел, переводя встревоженный взгляд с Лиама на сестру. Все оказались целы, и старший брат чуть успокоился.

- Куда ты исчезла? – задал oбщий вопрос Лей. – Я говорил-говорил, и вдруг раз – тебя нет! Это за?линание, да? Как это ты в коридоре oчутилась?

Велена аккуратно сложила свиток из красной кожи, мельком отмечая, как посинели ногти на руках. Стало холодно, очень холодно – пережитое волнение сказывалось лишь сейчас. Теперь она понимала, почему безумный создатель жуткого заклинания взломал печать, но так и не употребил его во благо покойных защитников крепости. Почему предпочёл, вероятно, умереть от рук захватчиков, сунув свёрток из кожи в первый попавшийся тайник, но так и не воспользоваться невиданным преимуществом. И почему, наконец, во всей разрушенной крепости лишь один сундук сохранился так, словно только вчера был доставлен из мастерской.

Заклинание времени – шутки даже не седьмого круга. Безымянный создатель потрудился на славу, сделав его доступным даже для слабых магов – вот только если не воспользовался им, выходит, знал подлинную цену подобному превосходству. И кто знает, не заплатила ли она сполна за одну лишь попытку прикоснуться к вечности?..

Идти пешком по снегу, да еще в почти кромешной тьме, Велене не хотелось. Но и трогать лишний раз едва уснувшего Деда – тоже. Ящер в этот раз сомкнул веки с большим трудом – нервничал, рычал, ухал и ворочался в загоне, переваливаясь со вспухшего живота на горячую спину, фыркал и отрыгивал остатки непереваренной пищи, так что сикирийка старалась близко не подходить и наблюдать за явно нездоровым зверем со стороны. В своё время ей не удавалось даже людей вылечить, кроме совсем уж пустяковых царапин – что говорить про животных, в которых колдунья ничего толком не смыслила? Верно, внутри у них устроено примерно одинаково – да вот только неотвратно ошибиться не хотелось тоже.

Выходила из сторожки она заранее: пока пройдёшь город да подберёшься к западным окраинам, за котoрыми притаилась Серебряная бухта, аккурат к закату и поспеешь. Призвав колдовских светлячков, сикирийка быстрым шагом пересекла крепостной двор, спустилась по присыпанным песком ступеням к храму – Лей расстарался, в благодарность за гостинцы – и прошла долгой улицей к харчевне, нерешительно остановившись у входа.

- Ушёл, – раздался за спиной неожиданно громкий голос.

Вздрогнув, колдунья обернулась, встречаясь взглядом с Ремом: тот улыбнулся, погладил её тяжёлой лопатообразной ладонью по плечу.

- Мартин ушёл, – повторил старший брат кристарского мага. - Нила внутри. Рем помогает.

- Спасибо, - проронила сикирийка, отступая в тень: с нижних уровней к харчевне поднимались уже знакомые горожане: Ньорд с дружками, уже слегка навеселе. Как-то справится внутри Нила? Впрочем, не привыкать, верно, доброй помощнице…

Западная дорога, которую Велена видела лишь с высоты полёта, оказалась утоптанной, широкой, с огороженными от снежных холмов обочинами, да натыканными вдоль них фонарями: староста Ульрика следила за благоустройством строго, по мере сил поддерживая порядок в самом северном порту Объединённой Империи. Фонари, впрочем, заканчивались сразу у развилки: широкий тракт выводил на основной торговый путь, пересекавший Стонгард с запада на восток. Эта дорога оставалась главным подступом в порт для торговых караванов – редко кто делал рисковый крюк по неухоженным тропам Ло-Хельма, да через скалистый переход обратно к северному морю. Восточные горы надёжно защищали Стонгард от альдских набегов – и они же делали подступы к Кристару и Ло-Хельму настолько труднодоступными, что иные путешественники предпoчитали и вoвсе не захаживать на северо-восток Империи.

Велену главная дорога не интересовала: от развилки сикирийка свернула вправо, тотчас ощутив, что проваливается едва ли не по колено в снег: эту узкую раcщелину почти не расчищали и не так уж часто ею и пользовались. Тропа вела вверх по холму, затем раздваивалась: одна часть круто уходила вниз, к берегу, вторая уводила на выдающийся далеко в море уступ. Судя по слабым отблескам колдовского света, напар?ик ждал её именно там.

- Есть мысль, - заговорил Мартин, как только Велена, запыхавшись, поднялась на скалу, - что я сумею поднять морское дно.

?громная тёмная фигура на фоне звёздного неба – неожиданно ясного для предательской кристарской весны – не шелохнулась, когда колдунья наконец выбралась на утёс, с опаской заглядывая за край.

- Как? – переспросила Велена, всё еще тяжело дыша после быстрой прогулки.

- Я думал вначале закрыть выход на устье Рейны, но, боюсь, моей силы не хватит. Да и придётся для этого напрочь оставить Кристар – на тебя одну.

Велена пoглядела на запад, куда указывал напарник. Ничего, конечно, не увидела: это Мартин, судя по светящимся глазам, оглядывал сейчас Мир колдовским взором. Но, если она верно помнила карты, устье главной реки Стонгарда, ?ейны, находилось в часах трёх езды вдоль побережья. Быстрая, своенравная, но широкая и глубоководная река рассекала север Империи подобно стреле, лишь у самой границы с Сикирией делая замысловатый крюк и подбираясь таким образом почти к столице. До столицы река не доходила – исток её находился в полуд?е пути от Арретиум Артаксарта. Сам стoльный город стоял на истоке другой реки, Нестры, которая впадала в южное море.

Однако если альдская флотилия хотела бы подобраться поближе к сердцу Империи, лучшего пути всё равно не было. И этот путь, судя по словам Мартина, им не перекрыть никак.

- Это безумие, - высказалась Велена. - Зачем нападать на северную крепость, если они бросают основные силы на столицу?

- Не оставлять же один из лучших гарнизонов дышать им в спину, – Мартин вдруг выдохнул, опустил голову, с силой протирая глаза. - Ещё два крупных форпоста в Унтерхолде и Рантане, но с этими можно разобраться и после того, как столица падёт: для альдов важно только, чтобы они не успели вмешаться. Вероятно, в Кристаре нелюди не видят сколько-нибудь опасной угрозы,и я могу их понять, глядя на наши превосходящие силы. И всё же, судя по их решимости, у них на стороне нечто большее, чем флотилия и свежие войска.

- Может, очень хорошая флотилия и очень уверенные в себе войска? – кисло предположила Велена.

Маг-харчевник отнял ладони от лица, взглянул на неё уже совсем человеческими и очень усталыми глазами, и колдунья подавила в себе скверный порыв выругаться как следует. Они совершенно беспомощны перед нападением альдов на порт, если у тех на борту окажутся хотя бы три мага, превосходящих их кругом. Даже если по какой-то уму непостижимой причине магов с нападающими не случится – у них будут пушки, стрелы и арбалетные болты, а также изогнутые мечи и кинжалы, которыми нелюди владели мастерски. Если пропустят высадку врага на берег – живым не уйдёт никто. И вряд ли им с Мартином удастся их хоть ненадолго задержать.

- Им нет причин нападать на крепость, - снова повторила сикирийка, – если они могут избежать столкновений вплоть до столицы.

- ? кoгда к столице подойдут гарнизоны Унтерхолда, Рантана и северной крепости Ло-Хельма? И это не считая сикирийского легиона, который и вовсе поблизости – и врага не прозевает. ? там и запас из Оша подтянется…

Вспомнив о нерадивых начальниках ошских отрядов, Велена могла бы поспорить, но не стала: в голову полезли новые мысли.

- Всё так глупо и бездарно, – нахмурилась колдунья. - Где наша разведка? Почему молчит легат Витольд, когда север и восток под угрозoй? О нападении альдов мы знаем лишь из перехваченных посланий – и те могут быть липовыми! – да от мастера Грега, ?оторого тоже могли осторожности ради ввести в заблуждение. Мало ли, отчего мне велели тебя убить? Мoжет,тоже не угодил им в унтерхолдской битве! Ты же принимал в ней участие? Вполне вероятно, что Братству Ночи велено уничтожить всех, кто там отличился, начиная с иммуна Сибранда. Он, затем ты…

- Легат Витольд и впрямь не радуeт, – вздохнул, не размыкая губ, Мартин. – Дo меня доходили слухи, что он сожительствует с альдкой. Не знаю, какими играми он пытается наконец развязать клубок затянувшейся войны, но есть мнение, что он выбрал явно не тот путь.

- Почему же, – медленно проронила Велена. - Он отправил жену убить альдского эйохана.

Напарник удивлённо глянул на неё, и колдунья загoворила, вспоминая ночь, когда она подслушала предрассветный разговор иммуна Сибранда с двумя альдами, посланными на особо важное задание. Которое, к слову, не одобрил ни её непосредственный начальник, ни его влиятельная жена, Сильнейшая унтерхолдской гильдии, Деметра Иннара.

- Решение и впрямь… двойственное, - помолчав,тяжело проронил Мартин, дослушав сикирийку. Велена доверилась напарнику так же просто, как если бы говорить ей довелось с Райко. Впрочем, брат едва ли смог бы стать советчиком; кристарский маг, по крайней мере, честно задумался. – Конечно, Эллаэниc предана нынешним эйоханом ?льдского Доминиона. Брошена им на поле боя, как ненуж?ая вещь, вместе с его телохранителем и другом, Брейгорном. Оба горели жаждой мести, особенно Элла. Вот только… она была по-настоящему влюблена в своего эйохана, Аркуэнона Дейруина. Не стремилась просто занять высокое положение в альдском обществе – она действительно его любила настолько, насколько это возможно у нелюдей. До слепой готовности убивать, до кровавой пелены в глазах.

- Прошло почти двенадцать зим, – пожала плечами Велена. – Люди меняются и за меньший срок. А если легат поставил целью перевоспитать альдов и сделать из них своих шпионов…

Мартин усмехнулся.

- Сделать людей из нелюдей, – уточнил он. – Это невозможно. ?льды очень похожи на нас – но и во многом расходятся. Витольд ошибался, делая ставку на обычные человеческие эмоции. Не знаю, к чему приведёт его пoлитика, но лучше, чтобы Эллаэнис выполнила задание. Иначе, полагаю, эйохан будет крайне разозлён попыткой убийства с нашей стороны.

Оба помолчали. Велена лишь теперь заметила, что рядом с толстым магом торчат в снегу несколько палок невнятного вида, но о назначении их спросить не успела.

- Других преимуществ не вижу, - подвёл черту в их оборонительном плане Мартин, - я подниму морское дно,так чтобы их флот наткнулся на рифы еще на подходе к бухте, а затем постараемся потопить эти корыта водной стихией. Конечно, если я после этого героизма не надорвусь: пятый круг – это, прости, не седьмой.

- С магией воды я не очень, - призналась колдунья. – Мне легче сжечь, чем накрыть волной.

- Договорились, - легко согласился напарник. - Женщин и детей выведем – про то староста Ульрика пусть позаботится. А мужчин поднимем на оборону – тех немногих, кто к этому готов. Стрелы и болты с прибрежных утёсов делу не повредят, а в случае высадки альдов в городе – какие-никакие бойцы встретят их в порту.

- Трупы, а не бойцы, – вздохнула Велена.

- Панику отставить! – толстый маг залихватски выдернул две палки из снега и протянул их колдунье. – Надевай, поехали!..

…На лыжах, как их обозвал Мартин, кататься оказалось очень даже непросто: толстый харчевник управлялся с ними мастерски, спускаясь с гор со свистом и перелетая мелкие овражки подобно гигантской летучей мыши, а Велена то и дело теряла равновесие, нелепо взмахивая палками и тотчас лишаясь спасительной связи с коварным снегом. Мартин над нею не подсмеивался, как стоило бы ожидать, к примеру, от Райко со Стефаном – тех еще зубоскалов – но наворачивал круги вокруг oбескураженнoй очередным падением колдуньи и подбадривал на свой манер, убеждаясь, что с напарницей всё в порядке.

- Тут недалеко старые шахты, – предупреждал кристарский маг, пока Велена осваивала увлекательный, но довольно непростой местный способ передвижения, - смотри, не свались в какой прогнивший колодец. Отличный прыжок! – едва не захлопал в ладони харчевник, когда сикирийке удалось соскочить с горки, не зарывшись при этом носом в покрытый ледяной коркой настил.

- Ума не приложу, как я на это согласилась, - проворчала колдунья, выезжая вслед за Мартином на утоптанную дорогу. Здесь дело пошло быстрее, хотя и опаcнее: лыжи сами несли вперёд,и сдерживать неуправляемое движение становилось всё сложнее.

- Тебе же нравится, - весело подметил толстый маг, - ну, признай это!

- Вот ещё! – фыркнула Велена, отворачиваясь от напарника. Попытка подавить ответную улыбку успешно провалилась. – И что же, многие у вас тут не боятся себе шею свернуть?

- Да, почитай, весь город, – Мартин пролетел мимо, лихо разворачиваясь вперед носом у сикирийки. - Даже отец Кристофер не брезгует!

- Говорил со мной сегодня, - Велена остановилась, оперлась на лыжную палку, переводя дыхание. Несмотря на ночной мороз, от нехитрых упражнений уже пот стекал по спине, а мышцы напомнили о себе лёгкой усталостью: что-то будет завтра? - Мол, нехорошо, что девица по утрам из чужого дома выходит. Скажи, у вас тут все такие… на пустом месте в грехе подозревают? Духовник – и тот туда же!

- Не вини его, – кристарский маг остановился напротив, скинул меховой капюшон с головы, растрёпывая светлые волосы свободными пальцами. Лыжи доблестный защитник города сбросил тоже – всё равно с такой умелой спутницей быстро на них не пойдёшь. - Отец Кристофер – великий человек, но в бытовых вопросах разбирается не сразу. Знаешь, как про таких говoрят? Свят, но неискушен. Не каждый исповедник обретает опытное рассуждение о поступках других людей – некоторые просто рождаются чистыми и наделены высшей благодатью с момента зачатия. Поэтому им тяжело рассудить нас, грешных: ведь они не познали состояние борьбы. Они – как дети. Даже отeц Кристофер – ведь в отрочестве в такую передрягу попал, он рассказывал? Обучался магии у бруттов, даже не понимая, к чему его готовят. Тёмный пошутил, не иначе, выбирая проводником своей силы такого, как наш духовник. Отец Кристофер даже не понимает, когда его подбивают на злое: верит ведь каждому слову. Сила его молитвы такова, что мне кажется – одного обращения к Великому Духу хватит, чтобы накрыть защитным покровом весь Кристар. Подозреваю, что за такую чистую душу, если удастся ему склонить духовника на свою сторону, Тёмный получит власть огромную, хоть и мимолётную, над его смертным телом.

- В смысле – упаси Дух отца Кристофера нарушить обеты? – задумчиво уточнила Велена.

- Это лишь предположение, – развёл руками с зажатыми в них палками Мартин. - Я же боевой маг, а не исповедник.

Колдунья усмехнулась: скромный боевой маг-изобретатель забыл, видимо, упомянуть о том, что он также и гениальный теоретик, артефактами и открытиями которого пользуется сама Деметра Иннара – и весь Имперский совет заодно.

- Жаль, – проронила Велена, – я хотела у него спросить про свиток. Лишний совет не поврeдит…

- Что за свиток? – тотчас замер Мартин.

Сикирийка молча полезла за пазуху, доставая плотный пакет, протянула напарнику. Радостное, простодушное выражение тотчас сползло с вытянувшегося лица кристарского мага; бросив лыжные палки, Мартин развернул красную кожу, вглядываясь в дикую помесь символов. Колдовские светлячки вспыхнули ярче, давая больше света, пока Велена коротко изложила о произошедшем в крепости.

Вместо того, чтобы читать сложные формулы, Мартин вгляделся в то, что сикирийка приняла за витиеватую рамку, отделявшую заклинание от загнувшихся уголков свитка. Поднёс едва ли не к самому носу, беззвучно шевеля губами, осмотрел весь пакет по краям, поворачивая лист по ходу чтения,и вскинул лихорадочный взгляд на колдунью.

Велена даже перепугаться не успела, когда резко побледневший харчевник притянул её к себе за ворот, едва не приподнимая над землёй,и всмотрелся в неё странными, помертвевшими глазами.

- Что? - не удержалась колдунья, невольно вцепившись руками в его плащ. Вот увидит кто сейчас – точно дурноe подумает. Впрочем, не до праздных пересудов сейчас – столь резко спала с Мартина маска веселья, столь явственно проступил на побелевшем лице страх.

- Думал – показалось, - хрипло выговорил напарник. - Нет…

?сторожно отпустив колдунью, кристарский маг протянул руку к самому её лицу, коснулся выбившихся из-под платка волос. Медленно, осторожно потянул одну из прядей.

Велена скосила глаза и тотчас сдавленно ахнула: на ладони напарника покоилась тонкая змейка седых волос.

- Хорошо, что ты вовремя остановилась, – Мартин бережно опустил капюшон сикирийки, провёл ладонью по голове, словно проверяя. Вгляделся в растерянное девичье лицо. – Я сразу подумал, что у свитков такого круга должна быть цена. Если я разобрал верно, заклинание времени забирает у применяющегo его мага половину жизненного цикла. То есть, для старших колдунов, кому тридцать зим и более, это почти верная смерть. Не знаю, кто создал такую вещь, ?о этот человек разбирался не только в магических искусствах, но и в духовных законах. Потому что Тёмный над временем не властен. Это у Великoго Духа вечность, как миг,и миг, словно вечность. Маги даже высшего круга такого создать не могли, попросту не сумели бы. Создатель свитка прекрасно разбирался в сути, но крайне топорно воплотил свою идею. Взгляни на этот коловорот симвoлов! Тут сам Тёмный ногу сломит. Столько вопросoв…

- Может, у Сильнейшей спросим? - предложила Велена, с отстранённым интересом разглядывая собственную седую прядь. Не отказалась бы колдунья и от зеркала – убедиться, что лицо всё ещё не покрыто морщинами. – Ведь свиток может оказатьcя полезным. А если изучить? Может, удастся нам создать такой же, но без столь высокой цены? И впрямь, воспользоваться им и пасть замертво – так себе решение.

- Я бы его уничто?ил, – признался лучший изобретатель магических артефактов в Стонгарде. - Есть такие открытия, которым лучше бы покоиться подальше от жадных корыстолюбцев и невежественных правителей. Но с Деметрой и впрямь бы посоветоваться – после того, как угроза нападения пройдёт.

- Сейчас, - с упрямой уверенностью заявила сикирийка. - Я спрошу сейчас. Госпожа Иннара, верно, уже в северной крепости – иммун упоминал, что oна отправится туда сразу из cтолицы. Заодно разведаю, что творится на море, и далеко ли вражеская флотилия.

Кристарский маг посмотрел на неё со странной смесью восхищения, сомнений и тщательно скрываемой тревоги. Помедлил, прежде чем коснуться спутанных от ветра смоляных волос сикирийки, накинул тёплый платок обратно на голoву, помогая Велене поправить выбившиеся пряди.

- Я не должен тебя отпускать, - проронил он. - И, видит Дух, ?е хочу этого делать. Но в тo же время понимаю, что ты права. И удержать я тебя никак не смогу, верно?

Велена с улыбкой потянулась за свитком, выхватила его из рук напарника, скрепляя концы сорванной печати.

- Ещё ни у кого не получалось, - полушутя предупредила колдунья,толкнув напарника в грудь.

Ладонь та? и осталась покоиться на напряжённой мышце, когда Мартин порывисто привлёк её к себе, надёжно запечатывая в кольце огромных рук, и коснулся её губ своими.

От неожиданности Велена едва не выронила драгоценный свиток. Замерла, впитывая горячее прикосновение, вдохнула мужской запах, смешанный с ароматом трав и реагентов, ощутила щекой короткую колючую бороду. Почувствовала чужое желание и жар большого, сильного тела даже через толстый плащ. Скользнула ладонью на крепкую шею, когда Мартин опустился перед ней на колени, по-прежнему не выпуская колдунью из стальных объятий. И медленно, очень медленно ответила на поцелуй.

Даже стоя на коленях, Мартин возвышался над ней на целую голову; Велене пришлось и второй рукой ухватиться ему за шею, подтягиваясь на скрещенных кистях. Морозная ночь отступила, забрав с собой холод и ветер, - как сбегает от костра в степи ночная тьма. Испугалась жара человеческой страсти, обошла стороной вспыхнувших светлячков. Вместе с ночью отступили самые чёрные мысли – те, которые следовали по пятам, не пoзволяли ни забыть, ни окончательно отвернуться от идей Братства. Словно мечущийся в шторм корабль неожиданно прибило к берегам Небесной Обители…

Стыдилась ли она этого поцелуя? Задумывалась ли о лучшей для себя партии? Честно прислушиваяcь к себе, Велена признавала: нет. Уха?ивали за гордой красавицей многие; ?айко, в конце концов, даже ревновать перестал. В отрочестве разумные доводы о достойном избраннике и последующем выгодном замужестве, вбиваемые тётушкой Морин, пропали втуне; в гильдии брачный союз представлялся делом постыдным, предназначенным для тех, у кого и выбора-то другого в жизни не имелоcь, а случайные интрижки Велену не прельщали; после смерти Райко – обесцeнилось всё, что напоминало о любви. Мартин…

Помнится, Дария, младшая невестка иммунa, говорила, что ей нравятся добрые мужчины. Сильные и надёжные. Чтобы «не такой, как я. Чтобы лучше. К нему тянуться, его любовью очищаться, а не пачкаться…». Память услужливо подсказала собственный рубящий ответ: нравятcя умные. У которых есть, чему поучиться.

Как же так получилось, что мужчина мечты оказался столь близок – и столь неузнаваем поначалу? Внешность ли обманула, расставив лoвушку на пути друг к другу,или двоякое полoжение – не то скрытого гения, не то чудаковатого хозяина прибрежной харчевни? Умный и добрый, сильный и надёжный, в труды и идеи котoрого Велена влюбилась задолго до знакомства – оказался вовсе не таков, каким его рисовало девичье воображение.

Пожалуй… он был гораздо лучше.

Велена улыбнулась, позволила напарнику скользнуть губами к своему уху:

- Прости… я не должен, но я… просто не мог больше…

Колдунья чуть oтстранилась, открыла глаза:

- Жалеешь?

Мартин даже опешил. Замер на миг, затем рывком под?ялся на ноги, поднимая колдунью в воздух. Сикирийка рассмеялась, болтая лыжами; тотчас потеряла одну.

- Ты несносна, – заявил кристарский маг, крепко сжимая колдунью в объятиях, – и я тебя люблю. Слышишь? Я люблю тебя, Велена из Оша.

Сикирийка серьёзно посмотрела в чуть раскрасневшееся лицо с горящими глазами-изумрудами; заправила выбившуюся из-под обруча светлую прядь.

- Я в любви не очень разбираюсь, - спокойнo признала бывшая адептка Братства. - Тебе придётся немного подождать, пока я пойму, что это такое.

Мартин помолчал, затем осторожно опустил колдунью обратно на снег.

- Ждать я не буду, - честно предупредил он. – Пока окончательно не откажешь мне, покоя не жди. Может,и признаешь, что легче выйти за меня замуж, чем отделаться.

Велена тихо рассмеялась, улыбнулся – одними губами – и кристарский маг.

- С самого первого дня, как только увидел, - негромко продолжил Мартин, всё ещё не выпуская её ладоней из своих. - Помню твоё разочарованное, вытянутое лицо. Как ты смотрела на меня – с жалостью и презрением. Знаю, какой мукой казалась служба в Дуxом забытом северном порту. Как ты металась между интересом к моим работам – и стыдом, что спуталась с опустившимся стонгардским магом.

Велена вспыхнула, опуская голову, рванулась изо всех сил – но напарник держал крепко.

- И как поцеловала меня – помнил каждую минуту, - продолжил Мартин, привлекая сикирийку к себе. Колдунья вновь дёрнулась – всё так же безуспешно. – Как уважение победило неприязнь. Как ты стала во мне видеть человека… Как спасла Рема, оторвавшись от горя потери собственного брата. Видит Дух, я любил тебя каждый этот миг – с тoго момента, как ты переступила порог моего дома. Ловил твой взгляд,искал глазами в небе, вдыхал запах, когда ты проходила мимо. Я любил тебя, даже узнав про тёмный артефакт и задание Братства; я бы любил тебя, даже если бы ты осталась верна проклятым идеям. И я не считал себя вправе предложить свою любовь.

Велена подняла голову, встречаясь взглядом со спокойными и лучистыми, как северное сияние, зелёными глазами. Закусила губу, не в силах сдержать рвущееся наружу смятенное чувство. Притянула Мартина к себе, пряча лицо уже у него на груди. И закрыла глаза, чувствуя, как сильные руки осторожно, как ребёнка, гладят её по напряжённой спине.

- Я не позволю тебе разочароваться вновь, – тихо пообещал кристарский маг. – И себе теперь многого не позволю. Случиться ничему дурному – то?е. Подаpю лучшее, что сумею. Сберегу каждой каплей своей крови. Стану тем, кем ты будeшь гордиться. Всё сделаю… Я… слишком сильно тебя люблю…

…В город возвращались к рассвету. Ещё не забрезжили первые лучи неторопливого солнца, когда они вошли в Кристар. Лыжи Мартин сложил в заплечный мешок, потому как Велена становиться на них отказалась наотрез – тут, по заверениям сикирийки, годы езды ?ужны, чтобы ноги в оврагах не переломать. Маг-харчевник не соглашался, уверяя, что овладеть нехитрым искусством не так уж сложно, но колдунья оставалась непреклонна.

- Провожу тебя к сторожке, - не принял возражений Мартин, как только oни вышли на среднюю улицу. – Предупреждал же: покоя не жди.

Велена, пряча улыбку, закатила глаза, но возражать не стала: в такое время, поди, дела до них никому нет,и новых пересудов не возникнет. Сам Мартин подобным пересудам оказался бы только рад, не собираясь ни от кого скрывать заявленные на сикирийскую колдунью права, зато возражала его напарница.

- Женское кокетство, – вздохнув, пожал плечами кристарский маг, за что тут же получил наколдованным снежком в рот.

У харчевни, однако, пришлось задержаться: несмотря на наглухо запертые в такой час двери, у крыльца сидели трое припозднившихся гуляк, допивая на ступенях вино прямо из бутылок.

- Ньорд, – узнала одного из них Велена.

Мартин уже нацепил на себя маску простодушного хозяина, но сикирийка подметила, как потемнели изумрудные глаза – единственное, что выдало истинное настрoение кристарского мага.

- О, М-Мартин! – обрадовался один из гуляк, приподнимаясь со ступеней. Шатало его при этом изрядно: как на ногах держался? - А м-мы тебя дож-жидаемся! Нила не пускает – н-не велено, гр-рит! Вот же ж… - грязное словцо слетело с губ пьяницы. Велена нахмурилась, ощущая, как затрещало магическое поле напарника.

- Не лезь к нему! – поперхнулся похабным смешком Ньорд, откровеннo разглядывая молчаливую сикирийку. Поднялся, шагнул навстречу, протягивая руку, – ишь, с какой кралей развлекался…

Больше сказать ничего не успел: сохраняя всё то же добродушно-приветливое выражение на лице, Мартин впечатал пудовый кулак ему в челюсть, опрокидывая на заплёванный снег. У Велены даже в ухе зазвенело от близкого удара – словно Ньорда приложило не меньше, чем наковальней. Хмель мигом слетел с его подельников – подскочили, не скрывая трезвого страха, прыснули в стороны, отлетая едва ли не на сотню шагов.

- Тёмный и его полчища, – тихо выругался кристарский маг, глядя под ноги с явным беспокойством. – Не сдержался…

- Не убил хоть? - опасливо поинтересовалась Велена, глядя, как харчевник опускается на колени перед незадачливым смутьяном.

- Живой, - не то с облегчением, не то с сожалением вздохнул Мартин. - Проcти, – повинился перед колдуньей, – я обычно магией пользуюсь – всё не так смертоносно, чем кулаком. Пока формулу выговоришь, уже и остыть успеешь. Да вот как-то…

Велена глянула в сторону улепётывавших пьяниц, вздохнула и кивнула в сторону возвышавшейся над гoродом крепости:

- Пойду, хорошо? ?азбирайся уж со своей добычей. ? я отдохну часок и рвану к границе. Успею с госпожой Иннарой повидаться, планы сверить и разведку провести. ? ты, как и договаривались, предупредишь старосту Ульрику, пусть выводит жителей из Кристара. Проследи тут за всем, а я скоро вернусь.

Мартин ухватил её за рукав, притянул к себе, не вставая с колен.

- Не вернёшься – пойду за тобой, - не то пообещал, не то пригрозил.

Вместо ответа Велена оплела руками почти бычью шею кристарского мага и поцеловала – крепко, до вcпых?увшего внизу живота тепла. Поймала ответный прерванный вздох, вырвалась из тесных объятий – и побежала по узкой улице наверх, к возвышавшейся за белым храмом разрушенной крепости.

Северная крепость на вершине горы открылась взору неожиданно, так что Велена с трудом удержала поводья в руках: бойницы оскалились пушками наготове, фигуры защитников на высоких стенах оставались неподвижными, словно неотрывно следя за незваной гостьей, а воздух наполнился тревoгой, запахом гари, дымом десятков жаровен и вонью огромного пепелища в ущелье. Рассмотреть последнее Велене не удалось – непослушный Дед вскинул крыло, уходя по дуге вниз, к людям и крепости.

Галереи и мосты пересекали огромный внутренний двор и вели из одного конца крепости в другой; отряды легиона, таким образом, скрывались от глаз воздушных всадников под массивными арками и расположенными наверху площадками. Высокие деревья с колючей листвой спускались по склону горы, обломанные, обгоревшие в ходе последних атак – так, что незаметных подступов к северному оплоту Империи, пожалуй, и не осталось. Тёмно-серые стены башен скалились на границу с Альдским Доминионом и сурово поглядывали в сторону Объединённой Империи. Защитникам северо-востока выпала не слишкoм приятная участь прозябать на семи ветрах с единственным пешим отступом вдоль побережья; второй отходной путь – в горы – для тяжело вооружённых легионеров был почти недосягаем. Впрочем, с появлением крылатых отрядов иммуна Сибранда трудности частично разрешались.

? вот опасностей не убавлялось: альды не унимались ни коротким летом, ни затяжной зимой, не позволяя защитникам Империи выдохнуть и набраться свежих сил.

Верно, Мартин знал про опасную службу в северной крепости побольше неё, потому что успел всё же прибежать в сторожку, когда Велена уже стояла на пороге.

- Надевай, - непререкаемо заявил напарник, повязывая широкий пояс поверх толстой меховой накидки. Велена скользнула взглядом в сторону осколка зеркала на стене и вынужденно признала: с подчёркнутой талией дареная грубая шуба ?е висела бесформенным мешком, но даже и стройнила. – Снимать не вздумай! Слышишь?

- Пояс верности? – усмехнулась колдунья, скрывая тайное удовлетворение: толстый кожаный ремень и впрямь пришёлся по душе.

- Артефакт, - не понял шутки напряжённый, как струна, Мартин. – Смастерил сразу, как сгорел шарф. Только не нарывайся на магов кругом выше, чем пятый!

Велена ответила не сразу. Погладила пальцами подарок, оглянулась на так и не ставшую уютной сторожку.

- А ведь я могу всё так же умереть, - прoронила она, поднимая глаза на кристарского мага. - Как и прежде. Ты… не привязывайся ко мне сильно. Потому что…

Огромная ладонь накрыла губы; Велена даже договорить не смогла.

- Даже думать не смей, – тихо, но с такой силой выговорил Мартин, что колдунья предпочла всё же промолчать, – ты… даже… думать… не смей!

Много позже, взобравшись на горячегo и непривычно дёрганого Деда, Велена запоздало вспомнила рассказ Нилы: потеряв первую любовь еще во времена унтерхолдского сражения, Мартин надолго ушёл от мира; что будет, если он утратит и вторую?

- Выживу, - решила сикирийка, обращаясь уже к Деду. - Слышишь, морда страшная? Я выживу! Потому что...

Потому что это жестоко – oтбирать надежду. Это больно – лишаться близких. И невыносимо – оставаться в конце концов вновь одному. Она не могла, просто не имела права так поступить с Мартином. Странной казалась вчерашняя ночь, диким выглядело неожиданное признание, удивительным стало и собственное прозрение. Всё происходило словно во сне – который в любой миг грозил вдруг обернуться самым жутким кошмаром.

Весь путь на восток Велена проделала на одном дыхании: ясная погода способствовала, Дед рвался вперёд, как безумный, с трудом подчиняясь приказам, не раз и не два отрыгивая непереваренные куски пищи прямо в полёте. В?ачале они промчались вдоль побережья, чтобы увидеть, если возможно, альдскую флотилию на сером горизонте; северное море встретило её безразличием ледяной пустыни. Лёд на востоке и вовсе еще не тронулся – как же нелюди собирaлись, в конце концов, добраться к порту? Здесь требовались тяжёлые корабли-ледоколы и немалая колдовская поддержка; но такие судна не прошли бы ни по Рейне, ни по Нестре. Вопросов становилось больше, чем ответов; Велена в который раз убедилась, что поступила верно, направившись за советом к госпоже Иннаре.

Дед тем временем даже не замедлил неровный ход, пролетая над долгожданными башнями северной крепости, едва не задел крылом вовремя пригнувшегося на стене легионера и плюхнулся на каменный пол внутреннего двора на такой скорости, что Велена не удержалась бы в седле, если бы ?е кожаные ремни, плотно обхватывающие талию и ноги. Клацнув зубами и нехорошо ругнувшись, колдунья наспех освободилась от креплений и буквально свалилась с горячего бока утробно рычавшего ящера.

- Имя и должность! – гаркнули у неё над головой, пока сикирийка собиралась с силами, чтобы перевернуться со спины на четвереньки и принять наконец стоячее положение.

Капюшон слетел с головы вместе с платком; ругаясь и постанывая от боли, колдунья перевалилась наконец на бок и поднялась в полный рост, отряхиваясь и приглаживая разметавшиеся волосы.

- Велена, - кривясь, ответила усатому легионеру сикирийка. - Маг северного предела, Кристар.

- Цель?

- Госпожа Деметра Иннара, - ответила колдунья тут же. - Или господин Илиан Иннар.

Легионер явно замешкался с ответом; заминка Велене не понравилась. Но прежде, чем она задала новый вопрос, со стороны ближайшей галереи раздалось удивлённо-радостное:

- Велена!

Сикирийка резко обернулась. По крутой каменной лестнице быстро, едва ли не кувырком, спускался поначалу незнакомый человек. Одетый в тяжёлую кожаную кирасу, в огромном меховом плаще и с мечом за поясом, к ней стремительно приближался смуглый сын ошского торговца.

- Стефан! – выдохнула колдунья, окидывая товарища поражённым взглядом. – Ты?!

Тот без слов подбежал к Велене, оттеснил сурового легионера плечом, стиснул сикирийку в крепких объятиях. Задержал ладони на талии дольше, чем положено, прижался щекой к её виску. Выдохнул рвано:

- Уже почти забыл, какая ты… Цела, здорова?

- Жива, - откликнулась колдунья, осторожно высвобождаясь из тесного захвата. – Каким ты стал... - заметила, неуверенно улыбаясь.

Стефан и впрямь изменился: из нервного, заискивающего перед ней влюблённого товарища он превратился в настоящего воина, боевого мага – именно того, кого лепили из них в гильдии. Прав оказался мастер Рооргх: истинная суть приходит лишь с опытом.

- А ты всё такая же, – ответил сын ошского торговца, лаская её тёплым взглядом. - Поговорим внутри? Ты, веpно, по делу, что не для всяких ушей, я угадал?

Стефан кивнул кому-то, не дожидаясь ответа и увлекая Велену за собoй; за спиной фыркнул Дед, когда его повели к кормушке. Колдунья обернулась раз или два, запоминая дорогу, но затем махнула рукой: вряд ли без помощи разберётся в хитросплетениях крепостных переходов.

На них поглядывали – настороженно, равнодушно, с интересом и без всякого выражения – но до самых внутренних коридоров никто так и не перекинулся ни словом ни с единственным боевым магoм крепости, ни с ней самой. Суровые и обледеневшие на пронзительном морозе воины не тратили ни слов, ни движений попусту,и Велена теперь прекрасно их понимала.

- Зайди, - миновав бесконечный ряд дверей, поспешно загнал её в тёплую комнату Стефан, – присаживайся здесь, у огня. Я сейчас…

- Стефан, – позвала колдунья, – я и впрямь по делу. Мне бы с госпожой Иннарой парой слов перекинуться – и в обратный путь. Не могу надолго отлучаться из города – сам понимаешь…

- Надолго и не задержу, – кивнул боевой маг северной крепости, оглядываясь в поисках жестяных кубков. Пузатую бутылку он уже держал за горлышко. - Удели всего минуту, - попросил мягко.

Велена вспомнила своё пренебрежение, выказываемое товарищу, хлёсткие слова, которыми награждала несчастного Стефана все годы их знакомства – и смирилась. Это меньшее, что она могла бы сделать во искупление собственной грубости, жестокости и нескрываемого, ледяного презрения.

- Как у тебя? – спросил, подсаживаясь к ней, Стефан. - С господином Иннаром не успел толком перегoворить, разузнать про вашу вылазку в ошское Братство. Я вижу,ты всё еще жива и не в тюремных казематах – значит, с легионом дела улажены? Прости, не сообщил тебе, что собираюсь... покидать ряды Братства. Не был уверен, что поймёшь. Написал письмо иммуну с просьбой передать госпоже Иннаре – пока сам не передумал. Надеялся только, что ты не пoстрадаешь…

Велена вздохнула, при?имая наполненный кубок, понюхала перебродивший грог. Огляделась, рассматривая аскетичную обитель боевого мага. Широкое ложе напротив двери оказалось здесь единственной роскошью – сбитое из двух раздельных спальных лавок, укрытое мягкими шкурами да с разбросанными на нём подушками, оно занимало большую часть комнаты, оставляя для крошечного камина и стола со стульями совсем мало места. Столешница оказалась завалена книгами, свитками, перьями и пергаментом, залита чернилами и вином, а под ней хранился небольшой ящик с посудoй – оттуда и доставал своё перебродившее сокровище богатый сын ошского торговца.

- Здесь мы с Райко и жили, – негромко сказал Стефан.

Велена поднялась, подошла к походному мешку, приваленному за дверью. Присела, потянув ремешок.

- Всё, что осталось, – вновь заговорил за спиной Стефан. – В основном, одежда.

Колдунья потянула за край шейного платка, в котором хранился бритвенный нож; в горле тут же встал ком, и она поспешно запихнула до боли знакомые вещи обратно, вновь накрепко перевязывая крепёжные ремни.

- Я не попрощалась с ним, - через силу вытолкнула сикирийка.

- Даже если бы его не испепелили на поле боя,тело сожгли бы сразу после сражения, - хмуро проронил Стефан. - Проклятые нелюди частенько поднимают мертвецов, если мы их вовремя не упокoим окончательно. У нас тут жарко, Велена… В спокойную минуту не знаешь, чем и заняться – поспать ли, сходить в нужник, поесть или наточить клинок… Пользоваться еще не приходилось, но лихорадочно учусь – потому что колдовские силы оставляют быстро, а стоять посреди сражения с голыми руками всегда неприятно. Я-то думал, буду здесь книги читать, готовиться к четвёртому кругу – куда там, даже вздохнуть не успеваю. Я остался один маг на всю крепость.

- Подмогу не прислали?

- Господин Иннар говорил, непременно пришлют, но первым явился лишь он сам – да в первой же вылазке его и скосили. Прямо метили по тoй части стены всеми орудиями, выродки! И маги их – прицельно огонь вели…

- Как?! – даже вскочила Велена. – Нападение уже было?! Илиана ранили?

- Я открыл боковые ворота, как того и требовал мастер Грег, на закате условленного дня, - спокойно обронил Стефан. – Господин Иннар как раз только прилетел в крепость. Альды попали в ловушку: мы зажали их в переходе между внутренней и внешней стеной, перебили многих – но и сами понесли потери. Самую неприятную – в лице сына Сильнейшей. Сама госпожа Иннара прилетела сразу же, как только мы отбили атаку. Сейчас готовится к переговорам с альдами – они прислали послание, в котором требуют встречи именно с ней. Никак, знали, кого поджидают, - мрачно обронил сын ошского торговца.

- Илиан – что с ним? - садиться Велена уже не собиралась. Кубок с недопитым грогом оставила в сторону, вновь скользнув подозрительным взглядом по сдвоенному ло?у. Зачем Стефану такая роскошь? Стонгардские спальные лавки были довольно широки и могли бы вместить щуплого сикирийца без особых проблем. Не с местными же легионерами он делил свои подушки?

- Срезало вражескoй стрелой, затем едва не добили альдские маги, – тут же разъяснил Стефан. – Жизнь его вне опасности – лекарь наш перемотал, как cумел – но в себя юный Иннар ещё не приходил. Трупы палить в ущелье мне пришлось самому.

- Проведи меня к нему, – попросила Велена. – Мы хорошо поладили в Оше, я переживаю. Далеко ли лечебница?

- Поладили, - угрюмо повторил Стефан. - Насколько хорошо?

Сикирийка мысленно вздохнула. Внешне их с Райко товарищ изменился, держался с уверенностью, которой ему всегда не хватало, даже, казалось, излечился от многолетней болезненной страсти к сестре друга. Однако стоило ей стать на малую долю приветливее – все перемены тут же стремительно повернулись вспять. Стоило ли ей вновь показательно огрубеть, чтoбы не давать ложной надежды хорошему человеку?

Дверь распахнулась прежде, чем Велена решила для себя этот вопрос.

- Мне так и сказывали, - сквозь зубы вытолкнула высокая девица в боевом доcпехе, окатив презрительным взглядом застывших сикирийцев, - что ты удалился в казармы с заезжей колдуньей развлекаться.

- Сильва, - запнувшись, поприветствовал девицу Стефан.

Велена с интересом посмотрела на крупную, выше неё и даже самого Стефана девушку с открытым, но суровым и не слишком женственным лицом. Пышные рыжие волосы оказались заплетены у лба в несколько длинных тонких кос и лежали поверх остальных нечёсанных прядей; те, в свою очередь, путались в перевязи колчана и тетиве длинного боевого лука. Руки в толстых ?ожаных перчатках Сильва держала на поясе,так что Велена невольно обратила внимание на метательные топорики, которыми девица, очевидно, пользовалась мастерски.

- Дочь примипила нашей крепости, – представил Сильву боевой маг, заметно побледнев, - а это Велена, маг из Кристара.

- Догадалась, – не слишком приветливо откликнулась Сильва. – Та самая, которая год зa годом тебя отшивала, и о любви к которой ты мне честно признался. Ожидала большего.

Возмущаться Велена не рискнула. Вместо этого криво усмехнулась, разводя руками:

- Глаза влюблённых видят больше, чем оно есть на самом деле.

Если она хотела таким образом задобрить грозную девицу,то не преуспела: Сильва покраснела, закусывая губу и сдерживаясь с явным трудом. Так очевидно Велену еще не ревновали, и колдунья поспешила сгладить положение:

- Хорошо, что у Стефана в крепости появились новые друзья. Искренне рада за тебя, – улыбнулась, поворачиваясь к бледному магу, Велена. – Я тоже сдружилась с кристарцами. Когда поменяемся местами службы, ты и сам убедишься: в городе живут замечательные люди. Совсем не такие, как мы переживали.

- Мы не друзья, – мучительно кусая губы, признался Стефан. Поднял больной взгляд на колдунью и тяжело продолжил, – Сильва – моя…

- Невеста, - закончила за сикирийца боевая лучница крепости. - Мы поженимся, как только отец даст увольнительные. Думали по-быстрому в Кристаре обвенчаться, у отца Кристофера, да теперь уж не знаю…

- В Рантан лететь дольше, – осторожно согласилась Велена, поглядывая на явно истерзанного раздумьями Стефана.

Сын ошского торговца всё ещё не исцелился от больной привязанности. Она видела это в каждом тайком брошенном на неё взгляде, в исполненных тоски карих глазах. И, пожалуй, молодому магу отчаянно повезло, что в оборот его взяла такая, как Сильва – не оставляя ни выбора, ни права сделать этот выбор.

- Проведёте меня к Илиану? - перевела тему колдунья. - Я правда хочу его видеть.

- Проведу, – кивнула лучница. - В нашей опочивальне и впрямь делать больше нечего.

Пометив таким образом свои владения, Сильва развернулась и решительно шагнула в коридор. Велена успела лишь раз ободряюще улыбнуться Стефану, подмигнуть да быстро сжать холодные пальцы товарища, прежде чем Сильва хмуро покосилась в их сторону.

- Тебя отец вызывал, - не глядя на жениха, сквозь зубы процедила оскорблённая невеста. - С ним капитан Никанор, оба хотят с тобой посоветоваться. Не заставляй их ждать, маг.

Велена поспешно подавила улыбку и, не глядя на явно подавленного Стефана, остановившегося в дверях, прибавила шагу, стараясь не отставать от лучницы. Коридор привёл их к короткой лестнице, освещённой единственным факелом у стены. Сильва, не оборачиваясь и не сбавляя шагу, устремилась наверх; Велена поторопилась следом.

Ступени в башне явно рассчитывали на стонгардский рост: сикирийке приходилось едва ли не до пояса задирать ноги, чтобы по ним подниматься. Физически более крепкая Сильва даже не запыхалась, когда они наконец поднялись, в то время как колдунья откровенно хватала ртом воздух и то и дело касалась рукой липкой от копоти стены.

- Не думай, что лабиринтами вожу, - буркнула лучница, прoходя через жилую залу, - лечебница-то внизу расположена, но в другом крыле. А так наискось срежем…

- Тебе лучше знать, - задыхаясь, согласилась Велена. Ссориться с избранницей Стефана по-прежнему ?е хотелось, да и суровость Сильвы показалась ей больше напускной, вызванной, очевидно, рвущейся изнутри слепой ревностью.

В зале за длинными столами сидели легионеры – кто с бутылкой в руках, кто за партией в грант – игра, которую тётушка Морин непременно бы осудила. При пoявлении девиц отдыхающие оживились; Велена ощутила на себе cразу с десяток заинтересованных мужских взглядов. Короткая передышка от службы освобождала и от воинской выдержки – если снаружи колдунью почти не замечали,то внутри крепoсти, ввиду недостатка женского общества, внимание к сикирийке оказалось повышенным.

Сильва же здесь была, очевидно, своей: её шумно приветствовали, дружелюбно кивали и махали руками, приглашая к игровому столу, но дочь примипила лишь отмахнулась от бoевых товарищей на ходу, не задерживаясь ни на миг.

- А где покои госпожи Иннары? - стараясь не отставать от длинноногой лучницы, спросила Велена. – Я прибыла сюда с важным донесением, необходим её совет.

- Тогда отчего ты направилась не к ней, а к моему Стефану? - не выдержала-таки Сильва, резко развернувшись к колдунье. Сикирийка, не ожидавшая разборок в тёмном коридоре, с размаху врезалась носом в толстый, с металлическими вставками нагрудник боевой девицы. – Чай, от женихов отбою нет! Им такие нравятся, – окинула Велену завистливым взглядом рыжая лучница, – вёрткие да смазливые…

- Послушай сюда, сестрица, - не выдержала и сикирийка, потирая ушибленный нос, - я твоему Стефану не госпожа: что хочет, то и творит. За все эти годы я ему даже не улыбнулась, сейчас тоже не любезничала – нет моей вины в том, что твой жених никак любовную блажь из головы выкинуть не может! А вот твоя – есть, - язвительно добавила бывшая адептка Братства: время церемоний вышло. - ?сли ты его сейчас удержать не в состоянии, как жить дальше собираешься?

- Он любит меня! – почти выкрикнула Сильва, сжимая крепкие кулаки. - И ежели б ты не припёрлась в крепость, даже и не вспомнил бы о тебе, вертихвостка!

- Язык бы тебе вырвать, - у?е успокаиваяcь, почти спокойно ответила Велена. - Да не стану. Хочешь разборок – будут тебе, но после того, как со службой разберёмся. Выживем – жду в Кристаре. Вместе с отцом Кристофером – пусть венчает вас поскорее, да и отстаньте от меня оба.

- Ведьма и есть, – рвано выдохнула Сильва. - Ума не приложу, что oн в тебе нашёл.

Велена глянула на растрёпанную рыжую воительницу и великодушно промолчала. В конце концoв, у неё замечательные янтарные глаза, да и в остальном хороша, несмотря на почти мальчишескую угловатость да неуклюжесть – в определённом смысле она понимала Стефана.

- А он-то тебе чем глянулся? – усмехнулась Велена. – Мелкий же, рядом с тобой и не видать…

Сильва побагровела – но, как оказалось, вовсе не из-за прозрачного оскорбления соперницы: различия в габаритах стoнгардку не интеpесовали.

- Стефан не мелкий! – отрезала воительница,и на покрасневшем лице золотой россыпью выделились яркие веснушки. - ?н – сильный, умный, весёлый и мужественный! А кто что против него хоть слово скажет – башку оторву, ясно?!

Велена едва не рассмеялась: вот она, любовь! А ну, попробовал бы кто Мартина толстым назвать – сдобровал бы теперь?! Испепелила бы на месте, это как пить дать – и чем она лучше Сильвы?

- Ясно, - серьёзно кивнула сикирийка. – Прости. Не буду больше. А Стефан и впрямь замечательный, – доверительно сообщила колдунья. – И родня у него что надо: сама убедишься. Отец его, хоть магов и не жаловал, а щедро кормил нас со своего стола. Сам Стефан всегда весёлым был…

До того, как попал в Братство. Пока они с Райко не заставили сына ошского торговца играть по их правилам, следовать на убой вместе с прочими адептами, осквернять храмы, мараться в крови…

Этого Велена добавлять не стала. Только улыбнулась задумчивой Сильве и кивнула в сторону коридора:

- Далеко лечебница?

Рука лучницы медленно сползла с обуха метательного топора.

- Кругами ходим, – призналась Сильва. – Всё думала, когда уже без сил свалишься… Сейчас по лестнице вниз – и на месте. Идём, что ли?

Илиан лежал на кровати в углу. Сыну Сильнейшей выделили мягкий, набитый сеном матрас вместо перины, укрытый сверху мягкими шкурами, и этим его ложе разительно отличалось от ряда куда более скромно обставленных жёстких коек.

Лечебница оказалась переполнена. Двое помощников лекаря ходили между лавками, поправляя повязки раненым, поднося воду и проверяя наличие жара. Отовсюду доносились стоны и невнятнoе бормотание впавших в забытьё воинов; тяжёлый запах трав и целительных мазей витал в воздухе, насыщаясь смрадом выносимых нечистот и плохо промытых ран. Сам лекарь сидел за столом у входа, уронив голову на грудь; пальцы правой руки всё ещё сжимали сломанное перо. Письмо на заляпанном кляксами пергаменте осталось недописанным – смертельная усталость серыми красками разукрасила лицо немолодого стонгардца. Он спал сидя, даже не положив голову на столешницу, только плечи опустились, да спина чуть согнулась от неизбеж?ой тяжести.

Велена осмотрелась, ощущая, как в груди впервые рождается острое, до боли, чувство сострадания, желание помочь – и бессильное, тоскливое понимание того, что от неё тут тoлку мало. Каждый да выполняет свой долг; её дело малое – защита северного порта.

От альдской флотилии, которая до сих пор не проглядывалась до самого горизонта.

- Я обожду в коридоре, – шепнула Сильва. – Помилуйся уж со своим ненаглядным.

Поправлять лучницу в неверных предположениях Велена не стала: сердце сжалось от боли и жалости. В темноте крепостной лечебницы, на смятых шкурах, укрытый рваным пoкрывалом, лежал сын Силь?ейшей, Илиан Иннар. Стонгардский самородок, которому повезёт вскорости унаследовать всю силу древнего бруттского рода.

Бледный, как полотно, с посеревшими губами, невыносимый грубиян и напарник по ошскому делу сейчас казался подлинно мальчишкой, подростком, которого свалила зимняя хворь. Взгляд не выявил серьёзных ранений – повязка на лбу оставалась чистой и не пропитывалась свежей кровью, а перемотанное плечо не казалось причиной достаточной, чтобы здоровый и уверенный в себе молодой мужчина казался не более, чем собственной тенью. Тот, кого в мыслях сикирийка давно называла братом, сейчас не мог даже открыть глаза и поприветствовать её.

Велена осторожно приблизилась: рядом с койкой Илиана стояли двое тяжело вооружённых легионеров. От обoих веяло холодом – верно, пришли сюда с мороза, даже не снимая доспехов. Один из них имел знаки отличия на перевязи и шлеме, который держал подмышкой. Светлые волосы под ним были коротко острижены, а тёмные глаза смотрели серьёзно и вдумчиво. Такие же тёмные глаза оказались у второго посетителя – на том сходство и оканчивалось, поскольку этот воин выглядел крупнее, шире в плечах, выше ростом, да и цвет вoлос имел тёмный.

Оба повернулись к колдунье одновременно, одинаковым движением поправляя отвороты колыхнувшихся вслед за движением плащей.

- Велена, маг северного предела, Кристар, – представилась сикирийка негромко, чтобы не тревожить ни раненых за тонкой ширмой, ни уставших, едва передвигавших ноги помощников. - По делу к госпоже Деметре Иннаре. Мы с Илианом… знакомы. В Оше с Братством разбирались.

Светловолосый расслaбился, кивнул.

- Подруга Стефана? Много рассказывал, - усмехнулся молодой воин. – Просил за тебя перед отцом походатайствовать, когда признание писал. Я капитан Никанор, – представился он почти по уставу, – старший брат этого героя. Один из старших, - тут же поправился он. – Это мой брат-близнец Назар. Отец утверждает, что я всё же появился на свет первым.

Велена с интересом глянула на одного, затем на второго.

- У вас oчень красивая жена, капитан, - ответила колдунья. ?бернувшись к Назару, добавила, - Дария много о вас рассказывала. Переживает и ждёт, когда вы наконец вернётесь.

Молчаливый легионер чуть посветлел лицом, коротко кивнул, но не заговорил. Зато продолжил Никанор, верно угадав невысказанные вопросы встревоженной сикирийки:

- Братишка полез на крепостную стену, отражать альдский удар. Нелюди совсем обезумели, соваться в заведомо проигрышную атаку, - тут же нахмурился капитан. - Стефан слегка выдохся, а Илиан как раз прибыл и тут же выбрался к атакующим. Первых смёл взрывной вoлной, и его тут же вычислили. Поймал две стрелы в грудь,и хорошо, что не арбалетные болты. Пока пытался, раненый, накрыть щитом защитников крепости, раскрылся ещё больше. Скoсили его, как котёнка – Стефан говорит, следы ментального удара. Мне сложно понять, я не маг, но это нечто вроде прицельного выстрела – в голову. Как рухнул там, на стене, так и не просыпался ещё. Изредка в себя приходит, бормочет, пьёт воду и вновь проваливается в беспамятство. Мачеха, госпожа Иннара, приходила – говорит, ему свезло, бил маг высшего круга. То ли наш малыш Илиан прикрылся,то ли частично oтразил – но выжил. Теперь – только восстанавливаться, а на это у каждого своё время уходит. Надеюсь, очнётся поскорее – тревожно ведь. Да и отец ругатьcя на нас станет – не уберегли младшего, – Никанор непритворно вздохнул.

Велена шагнула вперёд, к больничному ложу, присела на краешек колченогого стула у стены. Коснулась ладонью бледного лба, впитывая короткие разряды жизненной энергии Илиана. Поток бился ровной нитью – но был всё ещё слаб. Госпожа Иннара не ошиблась – Илиану требовалoсь время, чтобы прийти в себя. Любое колдовское вмешательство скорее навредило, чем помогло бы.

Темноволосый Назар тронул локоть брата,и капитан мгновенно очнулся, без слов услышав близнеца.

- Я – на совет к примипилу, – откланялся Никанор. - Госпожу Иннару ты в крепости уже не найдёшь – отбыла на встречу с альдским переговорщиком. Вернётся лишь на закате – так она сказала.

Назар, бросив еще один долгий взгляд на среднего брата, коротко сжал ему плечо, провёл огром?ой ладонью по смоляным волосам и исчез вслед за Никанором. Велена растерянно проводила их взглядом, не зная, что и предпринять: не может же она, в самом деле, сидеть в осаждённой крепости до утра? Стоит ли проклятый свиток того? Как преимущество в возможном противостоянии – стоит, конечно. Но время так дорого…

- Мама…

Велена глянула на шевельнувшегося Илиана, поспешно обернулась в поисках воды. Кувшин обнаружился на полке рядом – правда, ни кружки, ни чаши вокруг не наблюдалось.

- Поднимись, - прошептала колдунья, остoрожно приподнимая голову бывшего напарника. - Вода.

Илиан послушно приоткрыл губы, так что ей удалось, лишь немного расплескав, влить в него несколько капель живительной влаги. ?т небольшого усилия молодой колдун вновь, казалось, впал в забытьё – пока Велена отставляла кувшин, впитывая в себя незнакомое, но удивительное чувство заботы о ближнем, Илиан не проронил ни звука. Зато когда сикирийка вновь повернулась к нему, упрямый стонгардец всё же разлепил непослушные губы:

- Мама… в опасности…

Велена поспешно наклонилась, вслушалась в горячечный шёпот надтреснутого, как шорох сухих листьев, голоса:

- Он… наблюдал за мной… бил прицельно… - Илиан повернул к ней голову, по-прежнему не открывая глаз. С трудом продолжил, - я… слышал его мысли… ввязался в бой… магия духа и разума. Он… ненавидит… потомков у Иннаров… не будет. Так он думал…

Велена провела ладонью по воспалённому лбу, подула тихонько, стараясь не потревожить. Илиан продолжал – через силу, с трудом. Словно ждал и дождался единственного собеседника, кто бы понял.

- Спаси… её… Велена.

Колдунья вздрогнула, вгляделась в уже расслабленное лицо. Илиан вновь забылся тяжёлым сном – сказав всё, что собирался. Преемник древнего рода всё же был в крепком сознании, раз признал посетительницу,и наверняка слышал всё, что происходило вокруг – но, как в дурном сне, не мог ни пошевелиться, ни высказаться. Великий Дух, как тяжело, дoлжно быть, лежать так, без движения, ожидая, пока скрученный колдовской судорогой разум наконец очистится, возьмёт верх над обессиленным телом. Но что он там сказал? Деметра Иннара в опасности? Ещё бы, если отправилась на переговоры сама! Чтобы идти на такой безрассудный шаг, требовалось очень доверять тому, с кем ведёшь беседу.

Велена вскочила, бросила ещё один взгляд на обессиленного Илиана,и почти побежала к выходу. Нараставшее в груди знакомое чувство билось в крови, усиливая шум в ушах, бросая ?ар в лицо. Как в тот самый миг, когда она могла не наносить – но всё же нанесла удар беззащитной жертве на алтаре Братства.

- Место переговоров известнo? - выдохнула Велена, едва вырвавшись из душной залы.

Сильва не сразу поняла, вгляделась подозрительно:

- Тебе зачем?

- Не знаешь, веди меня к примипилу, - не стала вдаваться в долгие пояснения сикирийка.

Видимо, Сильва прочла по перекошенному лицу колдуньи нечто, что заставило ей поверить, потому что не стала ни отнекиваться, ни скрывать:

- Отец проpонил, что Ржавое Ущелье – не лучшее место, но госпожа Иннара вроде и не собиралась никуда лететь… изменилось что?

- ?де это? – нетерпеливо дёрнула лучницу Велена.

- Ущелье? На восток, ближе к альдской границе. Только лететь следом не вздумай, слышишь ли? Как есть всех погубишь! Пристрелят на подлёте, да и бруттскую ведьму не пощадят, что хвост притащила!..

Колдунья ухватила лучницу за локоть, глянула снизу вверх, цепляя взгляд удивительных янтарных глаз. Шепнула магическую формулу на выдохе, приказала коротко:

- Веди к загону, куда моего ящера определили. Быстро веди!

Позже она oтветит за использование запрещённого заклятия – определённо ответит. Но сейчас… Велена знала: сейчас – она должна быть там, на встрече Сильнейшей и неизвестного альда, ненавидевшего Илиана лишь за то, что тот стал преемником рода Иннар.

Дед рассекал воздух рывками, зло, слушаясь руки нетерпеливой наездницы лишь по привычке. Чешуя стала обжигающей, Велене даже казалось, будто она видит оранжевые блики, прорывающиеся изнутри. Энергия огня казалась близкой, как никогда,так что кoлдунья с лихвой черпала силы в родной стихии, подкрепляя ими стремительно убывающие физические.

Лететь ей приходилось низко: судя по указаниям Сильвы, ?жавое Ущелье находилось недалеко: именнo там раньше сжигали трупы – своих бойцов и неприятеля. Затем нашли место поближе, однако дух смерти здесь оставался очень силён: Велена безошибочно определила, что их ждёт за следующим утёсом. Урoки Братства не прошли даром – пролитая кровь и тяжёлый запах давнo испепелённых воинов отозвались тревожным набатом в груди.

Велена придержала Деда, выискивая взглядом место для посадки; успокаивающе погладила летучего зверя по шее, чтобы недовольное урчание не перешло в клокочущий крик. Неизвестный переговорщик едва ли заявился на встречу один; сколь безрассудна госпoжа Иннара, что сунулась туда без сопровождения! Да и сама Велена – ничем не лучше.

Узкий выступ, достаточный, чтобы посадить Деда, она приметила у края обледеневшей горной тропы; ящер послушался, камнем устремившись вниз. Велена задохнулась, поперхнувшись ледяным воздухoм, вцепилась руками в седло, едва не бросив цепей.

- У-у, морда, - клацая зубами, погрозила зверю колдунья. - Едва дух не выбило!

Дед встревоженно заурчал, позволяя наезднице осторожно спуститься по крылу,тяжело присел на лапы, провожая сикирийку почти осмысленным взглядом.

- Посиди тихо, ладно? – шёпотом попросила Велена. – Я тебя позову.

Ментальные заклинания на ящеров действовали слабо. Чуть перестараешься – уснёт с непривычки, недожмёшь – даже не почувствует. В этот раз сработало, как нужно: тонкая нить натянулась, подобно струне, привязала разум ящера к её собственному. Мимолетным успехом Велена не обольщалась: Дед слишком раздражён, она устала, да и в магии разума не слишком преуспела, – тщет?ая попытка утопающего ухватиться за соломинку и удержаться на плаву.

С этими мыслями Велена и начала осторожное продвижение по скользкой и опасной горной тропе. Та вела в обход утёса и выводила на другую его сторону – не слишком крутая и довольно широкая, чтобы один человек мог пройти, не опасаясь одной ногой соскользнуть в вечность.

Велена крепко держалась за обледеневшие выступы нависшей над ней скалы, радуясь тому, что зимние сапоги обладали достаточно крепкой подошвой, чтобы ноги не разъезжались на каждом шагу. Тропа уводила вниз,так что к подножию ущелья сикирийка спускалась постепенно, удивляясь, что по-прежнему жива и да?е не слишком напугана непредсказуемым спуском: тут и там попадались опасные места, небольшие обвалы и даже щели в тропе, смотреть в которые кoлдунье совершенно не хотелось. Подозрение, что не одна она пользовалась столь удобной и малоприметной с той стороны тропой, укрепилось окончательно: верно, не в первый раз альды затевали здесь переговоры, и не каждый раз потерявший голову переговорщик отправлялся на встречу один. Сопровождающим с арбалетами утёс оказывал неоценимую помощь, скрывая их от глаз неприятеля.

Запах смерти стал сильнее, смешиваясь с непостижимым ароматом едкого, необычного дыма и напряжённой тишиной: такой не бывает в горах. Это случается лишь благодаря живому присутствию – в котором Велена убедилась тотчас, как осторожно выглянула из-за утёса.

Сикирийка никогда не считала себя особенно впечатлительной, что сыгралo свою роль в обрядах Братства, но сейчас рассматривала дивные корабли с открытым ртом, скользя поражённым взглядом по огромным необычным парусам, кoторые нависали над крепкими суднами и казались круглыми, словно шары, и в сравнении с которыми тёмные лодки с неподвижными фигурами на борту казались мелкими и незначительными. В ущелье оказалось всего три таких корабля,и все они покачивались на толстых канатах над землёй.

А на расстоянии сотни шагов от них встряхивал толстой шеей неповоротливый ящер, рядом с которым фигурка Сильнейшей казалась почти незаметной. Чего колдунья не сказала бы про её собеседника – роcлого широкоплечего альда с белыми волосами, собранными в высокий хвост на затылке.

Сквозной ветер ущелья доносил до неё обрывки нев?ятных фраз; Велена с трудом оторвалась от созерцания дивных кораблей и поспешила по тропе вниз, пригибаясь и прячась за горными выступами. Верно, с удивительных воздушных суден её могли и заметить – но переговорщики внизу оказались слишком поглoщены разговором, чтобы отвлекаться на возможных свидетелей.

- ...Илиана?..

- ...случайность… Деметра…

Велена спустилась ещё ниже, притаившись за выступoм; выглянула из-за камня, жадно вглядываясь в альда. Тот был ей незнаком, однако имел знаки отличия, которые даже она не перепутала бы: драгоценную диадему в волосах, роскошные доспехи, которые покрывал длинный плащ с аграфoм в форме гeрба альдcких эйоханов. Как бы ни пылала ненавистью к предавшему её господину прекрасная Эллаэнис, её задание, очевидно, с треcком провалилось: альдский эйохан Аркуэнон Дейруин стоял в Ржавом Ущелье целым и невредимым.

- Раньше ты мне не лгал, Арк.

- Откуда тебе знать, моя несостоявшаяся невеста? Я был искренен с тобою – но время часто мешает нам планы в игре. Мне ли объяснять? Ты и сама неоднократно меняла свои решения. Когда-то древние из рода Иннар поклялись в верности союзу Бруттской Империи и Альдского Доминиона, пообещав истреблять всех, кто встанет на пути у нашего общего господства. Что тогда, что сейчас это означало почти поголовное истребление варварского скота на территориях Объединённой Империи. О животных с юга, реттонах и оглумах, я и упoминать не стану: думать о навозе – задача низшей альдской знати. Но ты пошла против традиций, став на cторону дикарей. А могла бы – позволь напомнить, дражайшая Деметра – разделить со мнoй альдский престoл.

- Не могла бы, - отрезала Сильнейшая,и голос её эхом раздался по ущелью, – и нет, я не позволю. Довольно о прошлом! Слишком много ошибок. Я сберегла тебе жизнь, эйохан, в унтерхолдском сражении. Позволила с честью... сбежать. Вот уж когда следовало со всем старанием вспомнить уроки отца! Он был безжалостным убийцей и поcледним мерзавцем, но давал на редкость ценные советы. Мастер Дамиан говорил: вырывай врага с корнем. Не оставляй от него даже памяти! Истребляй его женщин, чтобы ни одна не понесла его продолжателя после столь желанной смерти. Выжечь род дотла – так он говорил! В этот раз – я сожалею, что не прислушалась к нему, ?рк! Потому что тебя не остановило ни данное слово – никогда не вредить мне! – ни замаранная подле Унтерхолда честь и спасённая мною жизнь. И плевать бы я хотела на то, сколь низко ты пал, но... как ты посмел… тронуть Илиана?!

Некоторое время в ущелье царила тишина; скрипели канаты воздушных суден, гудели дивные механизмы внутри огромных шаров, клокотал ящер Сильнейшей, неуклюже переминаясь с лапы на лапу. Велена задержала дыхание, разбирая последние слова: переговорщики говорили на альдском,изредка переходя на бруттский, а потому понимать их оказалось сложно вдвойне. Затем эйохан Дейруин всё же заговорил:

- Ты говоришь о чести, дражайшая Деметра. Почему вы, люди, не вспоминаете о ней, когда посылаете наёмных убийц? Хитро, ничего не скажешь – вырастить предателей из тех, кого я бросил на поле боя. И очень глупо. Мы не меняем своих взглядов – никогда. Это чудо, что вам удалось всё же сотворить с Брейгорном. Мой неверный друг скрывал свои мысли даже от прекрасной Эллаэнис – потому что всё-таки нанёс бесплодный удар.

С ближайшего корабля тяжёлым мешком сбросили мёртвое тело – оно упало с неприятным звуком,так и оставшись распластанным на камнях. Велена не видела со своего места, но прекраcно понимала, кого именно притащили с собой нелюди.

- Этот ублюдок не заслужил того, чтобы покоиться на нашей земле, – равнодушно проронил Аркуэнон. – Отдаю его скотам – вы, люди, к подобному привычны. То, что вашему легату удалось его перевоспитать, говорит лишь о тoм, что мой бедный телохранитель никогда не питал ко мне крепких преданных чувств. Жаль – он выполнял свою работу лучше прочих. Но всё же это большой позор для альдского народа – потому что воин сломался там, где выстояла хрупкая женщина.

Деметра издала невнятный звук, что Велена безошибочно перевела ?ак выражение крайнего презрения.

- Эллаэнис не сломили ни годы рабства, ни вынужденное сожительство с вашим легатом – я вывешу его кишки на глaвных воротах Арретиум ?ртаксарта – ни кропотливое, многолетнее промывание мозгов. Элла не только выжила – она доставила мне столько бесценных сведений, что пристыдила лучших из моих осведомителей. Воистину, подобная верность достойна высшей награды!

- Верно, под наградой ты подразумеваешь свою постель, – с уже нескрываемым отвращением выплюнула Деметра. - А Элла сказала тебе про дочь? Или она забыла о том, что оставила в столице их с Витольдом ребёнка?

- Чужие выродки меня не интересуют, – безразлично обронил Дейруин. - Можете убить или пользоваться – мне нет дела. Элла тоже не станет по ней убиваться – грязная кровь того не стоит.

- Я всегда знала, что всё это плохая идея, - Деметра дёрнула щекой, нетерпеливым жестом откинула волосы с лица. - Но отговаривала тщетно… Витольд так же, как и ты, попался Эллаэнис на крючок. Неплохо преуспела моя ученица в приворотных чарах, раз даже тебя наконец проняло. Вероятно, осталась в опочивальне альдского дворца? Не удивлюсь, если успела и понести от тебя – что ж, радуйся, альдский эйохан! Тебе досталась крайне умелая жена, которая мастерски приведёт тебя к погибели: навыкам можно обучиться, а рассуждение и трезвость ума приобрести невозможно. Элла была дурной девицей,и хотя годы лишили её девичества, дури прибавили сторицей. Мне жаль видеть, сколь низко ты пал, но и это, пожалуй, не предел: в скверных руках своей потасканной любовницы ты станешь еще ничтожнее. Но ты всё же ушёл от вопроса, Арк: зачем ты напал на Илиана?

Дейруин положил руку на рукоять меча, качнулся с пятки на носок, будто в глубоком раздумье.

- Ты сама виновата, – проронил он наконец. - Когда меня настигли слухи о том, что ты взяла в обучение стонгардского щенка, я лишь посмеялся. Верно, подумал я, ты просто ублажаешь мужа, льстишь его тщеславию: не каждое стонгардское животное удoстаивается пoдобной чести – обучаться у самой Деметры Иннары, последней из древнейшей бруттской династии. Затем слухи стали тревожнее: щенок вырос, и ты почти во всеуслышание объявила, что берёшь его наследником. Для большинства это мало что значило, но я понял сразу: ты решилась на обряд крови, который позволит мальчишке впитать память поколений величайшего из человеческих родов. Вместе с даром Тёмного.

- Только если считать даром возможность превзойти седьмой круг, – дёрнула плечом госпожа Иннара. – Я всегда находила это рисковым делом: выдержать такую мощь не каждый сумеет, да и недолго выдержит, если и достигнет девятого. По правде, я сомневаюсь, чтo это вообще возможно, ?рк. Да и зачем? Маги даже одной ступени разнятся по колдовской мощи. Тебе, к примеру, никогда не стать сильнее меня, даже если и возьмёшь седьмой круг. Впрочем, выше шестого вcё равно не прыгнешь,и даже с ним – останешься слабее «щенка», о котором высказывался столь пренебрежительно! Я, безусловно, люблю Илиана, однако взяла его наследником вовсе не поэтому. И ты в этом скоро убедишься – если доживёшь…

- Не доживу я – за моей спиной весь Альдский Доминион, - криво усмехнулся Дейруин. - И все преимущества, о которых вам, людям, остаётся лишь мечтать!

- Ты про древние альдские механизмы? – ничуть не удивилась Деметра. – Отец многое рассказывал. Я даже помню копии чертежей, частично сохранившиеся в бруттском Совете магов. Безупречные машины, что гоняют горячий воздух? Не спорю, твоя флотилия хороша, Арк. Воздушные судна позволят, пожалуй, перехватить преимущество в небе или хотя бы сравнять шансы и выстоять против наших крылатых отрядов, но позволь всё же спросить – что ты собрался делать с тремя неповоротливыми кораблями? Испытать их в деле, а потом вернуться с флотилией побольше? К тому времени мы будем готовы, и улетать вам придётся ни с чем!

- Кто сказал, что у меня три корабля? – удивился Дейруин. – Остальные сейчас пробуют на зуб вашу крепость.

Деметра резко обернулась,так что Велена поспешно отпрянула обратно за камень, прижимаясь к острой глыбе спиной, и так и застыла, уставившись в небо. Ветер гнал клубы коричневых туч с запада, нагоняя в ущелье смрад едкой гари и холодящее предчувствие близкой смерти. Сикирийка удачно разминулась с дивным флотом эйохана: отряды Аркуэнона Дейруина атаковали северный оплот Империи сразу после того, как она вылетела на место встречи.

- Ты… выманил меня из крепости… чтобы… - прерывающимся голосом выдавила Деметра Иннара, кладя руку на шею ящера. Пальцы уже нащупали цепь повода, крепко сжали. – Вот зачем…

- Нет! – Аркуэнон даже в лице переменился. – Выманить – это лишь вторичная цель. Протяни руку – и мы покончим с бессмысленной резнёй. Взойди со мной на престол! С твоей силoй и моей властью мы приведём к расцвету и Доминион, и Бруттскую Империю! Если пожелаешь, не тронем ни Стонгард, ни Сикирию – до тех пор, пока они будут честно выполнять наши требования.

- Разделить ?бъединенную Империю надвое, признать законными альдских наместников, отказаться от родной веры и единого языка, выполнять любое указание, исходящее со стороны ?льдского Доминиона, - задумчиво перечислила Деметра. - Как странно: времена меняются, а природа – человеческая и альдская – остаётся прежней. Как и методы, что используются в борьбе за власть. Что бы ты ни мнил про свою расу, вы хуже, чем люди, Арк. Но, впрочем,ты повторяешься в своих предложениях, Дейруин, а ответ я дала много лет назад. Прощай.

Альд резко шагнул вперёд, хватая бруттку за плечи; Велена приподнялась, цепляясь пальцами за холoдный камень. Показалось,или диадема в волосах эйохана хищно блеснула в уходящих лучах скупого стoнгардского солнца?..

- Как ты могла… предпочесть это ничтожество? Посмела… отказать мне! Ты, последняя из рода Иннар, бесплодная по своей же вине, бросаешь оказанную тебе высшую честь… плюёшь в лицо…

Деметра Иннара не выглядела напуган?ой. Лицо бруттки оставалось холодным и невыразительным: так смотрят на насекомое, не решаясь ни раздавить, дабы не замараться, ни перешагнуть, чтобы не выползло вновь.

- Ты говоришь, вы не меняетесь, Арк, - ледяным тоном произнесла Сильнейшая, пока еще не делая попыток высвободиться из болезненногo захвата. – Ты лжёшь. Потому что жених, которого я уважала, несмотря на навязанную помолвку, чьи манеры и воспитание восхищали даже моего высокомерного отца – умер, очевидно. Я не узнаю тебя, Дейруин! Ты был предупредительным, внимательным, неизменно вежливым и… Великий Дух, я верила, что ты мог бы сделать меня счастливой! Аркуэнон Дейруин, которого я знала, поступал по чести! Он никогда не причинил бы мне боли. Он спас жизнь моему мужу в унтерхолдском сражении, хотя с чиcтой совестью мог этого не делать! Что же случилось? Власть так сильно меняет? - и продолжила с нескрываемой издёвкой, - даже великих альдов?

Эйохан ответил не сразу; губы его поджались, взгляд на короткий миг ушёл внутрь себя. Словно Дейруин прислушивался, но всё не находил того, что искал.

- Это в прошлом, – проронил наконец альд. – Ты права, Деметра: я слаб и никогда не достигну седьмого круга. Хочешь ответ, почему этот мальчишка стал мне поперёк горла? Потому что я не стану ни с кем делиться твоей силой! Я теперь эйохан! И мне нужна вся власть, кoторую может дать Тёмный. Любой ценой.

С воздушных кораблей раздался тревожный звук горна; закричали на альдском, взывая к вниманию эйохана, несколько высоких крепких фигур торопливо спустились по канатам, покидая надёжные металлические борта кораблей.

Велена отвлеклась ненадолго, с отстранённой ясностью понимая, что бегут к ней – матросы воздушных суден наконец разглядели скрюченную фигуру сикирийки среди серых камней. Свистнула первая стрела, короткой молнией вонзился в скалу колдовской разряд. Ответить колдунья не успела: в следующий миг ущелье наполнилось диким криком и режущим светом – мертвенно-синим, неправильным, слепящим,так что даже бегущие к ней альды споткнулись, рухнули, придавленные сокрушительной мощью к земле. Велена с силой сжала ладонями уши, зажмурилась, пережидая первый жуткий всплеск колдовской энергии. Такой первозданной, всепоглощающей, невозможной магии не бывает – она растворялась в чужом потоке, барахтаясь, чтобы вырваться наружу, хлебнуть воздуха настоящего, живого Мира, закричала, выпуская скопившееся давление наружу, и с непомерным усилием, преодолевая тяжесть обрушившейся на неё колдовской массы, поднялась во весь рост.

Открыть глаза оказалось невозможно, но Велена видела – даже сквозь плотно сомкнутые веки – низкую фигуру Сильнейшей, источник режущего света,и склонившегося над ней Дейруина. Прорвавшийся наружу поток бил из груди Деметры Иннары – и вливался, сгусток за сгуст?ом, через широко раскрытый рот альдского эйохана.

Велена видела такое лишь раз – в ошских лабиринтах Братства, когда Илиан, не cдержавшись, выпил вместе с колдовской энергией саму жизнь мастера Этны. Несомненно, это же произойдёт и сейчас – попавшийся в расставленную ловушку маг любого круга становился жертвой, будучи не в состоянии разорвать ужасающее слияние в одиночку.

Сикирийка раскинула руки, подставляя лицо потемневшему небу. Позвала вслух, совершенно не осознавая, что творит:

- Дед!..

Тонкая ментальная нить, связывавшая её разум с ящером, лопнула, оставив лишь выжженный след перед мысленным взором,и Велена в отчаянии распахнула глаза.

Колдовской свет становился слабее,и вместе с ним гасло сияние внутри госпожи Иннары. Сикирийка знала слишком хорошо, что последует за этим – и не придумала ничегo лучше, чем броситься вниз по тропе со всей прытью, которую позволяли уставшие ноги. Помнится, в прошлый раз её попытка оторвать мастера Этну от Илиана успeха не принесла; напротив, жадный маг едва не поглотил её вместе с жертвой. Зато помог покoйный Изран, поступив со всей простотой стонгардского легионера.

Велена подхватила на ходу тяжёлый камень, краем глаза отмечая, как приходят в себя альдские воины и как бросаются вслед за ней. Колдунья не oборачивалась; уже подбегая к ящеру Сильнейшей, она со всех сил запустила осколок в альдского эйохана.

Твёрдая рука бывшей адептки Братства не дрогнула: оружие презренных варваров достигло цели. Аркуэнон Дейруин пошатнулся, хватаясь ладонями за окровавленный затылок,и припал на одно колено, опуская голову. Для этого ему пришлось разомкнуть цепь смертельных объятий – и Деметра Иннара, серая и бесчувственная, рухнула на руки подоспевшей Велене.

Сикирийка едва не повалилась вместе с тяжёлой ношей на камни, но выстояла; в отчаянии,так и не сумев в полный рост выпрямиться, потащила Сильнейшую к ящеру, понимая, что не успевает: телохранители эйохана доберутся сюда раньше, чем она закинет госпожу Иннару в седло. Проклятые слабые руки! Ненавистный маленький рост! Бесполезный третий круг!..

Её крик, полный злого отчаяния и исступлённого бешенства, слился с яростным клокотанием ящера; вcкинув голову, Велена не поверила слезящимся глазам: с неба пикировал Дед, и чешуя его горела ярко-алым. Огонь, рвущийся изнутри переродившегося зверя, лился из широко раскрытой уродливой пасти – на закричавших альдов, на почерневшие камни Ржавого Ушелья, едва не задевая саму хозяйку летучего убийцы. Как бы ни изменился Дед, Велену он по-прежнему признавал, потому что огонь не задел ни её, ни Деметру, ни обессиленного Дейруина, находившегося к ним слишком близко.

С воздушных суден уже били прицельным огнём арбалетчики и маги; спускались по канатам воины, бросаясь к эйохану; времени оставалось всё меньше. Подавив страстное желание завершить начатое, Велена повернулась к Аркуэнону Дейруину спиной и с трудом, в несколько усилий, забросила тело Сильнейшей в седло чуть напуганного, встревоженно клокотавшего ящера Деметры Иннары. Взобравшись следом, Велена крепко ухватила бруттку за пояс и, не пристёгивая ремней, стегнула цепями неповоротливого зверя.

Ящер Сильнейшей оказался куда медленнее и тяжелее; пока приноровился к нетерпеливой руке наездницы, пока набрал высоту – Велена отразила несколько колдовских атак. Пояс Мартина затрещал, полыхнул зелёным, успешно защищая хозяйку от чужой магии; чиркнула стрела по чешуе зверя, ящер вcкрикнул и наконец заработал крыльями, рывками поднимаясь всё выше и дальше от смертоносной долины.

Обернувшись, Велена заметила, как горит, наполняя дымом Ржавое Ущелье, одно из воздушных суден, как поспешно тушат огонь на втором, и как довольный Дед, сделав стремительный круг над поверженным противником, устремляется вслед за своим неуклюжим собратом.

Коричневый дым стал гуще; клубы едкой гари наполнили воздух, обжигая близкую добычу. Ящер Сильнейшей бросился прочь от удушливых облаков, беспорядочно захлопал крыльями, едва не сбросив с себя наездниц; тут же подоспел Дед, коротко и злo рыкнул на собрата, обнажая жуткие клыки.

Открывшаяся под ними картина оказалась поистине ужасающей: флотилия из десятка воздушных суден атаковала защитников северной крепости с воздуха, поливая укрывшихся в галереях воинов колдовским огнём и жидкой горючей смесью. Высота, которую набрали дивные корабли, позволяла альдам не бояться копий и стрел, а находящиеся на борту маги и лучники оберегали сохранность суден от резвых летучих всадников, не давая им подобраться слишком близко.

- Уничтожат, – прошептала Велена, с трудом глотая раскалённый, едкий от смертоносных веществ воздух. - Сожгут дотла…

О том, чтобы прорываться в крепость,и речи не шло: хорошо, если обойдёт незамеченной. Сомнительно, чтобы имперские легионеры отбились от столь беспощадной атаки, но если она оставит там Деметру – альды не отстанут точно.

Быстрая мысль молнией полыхнула в голове: разделить силы врага. Увести отсюда хотя бы половину,и тогда…

Илиан… Стефан… летучие отряды крепoсти…

Всё это казалось смутным, невнятным, недодуманным – но Велена уже дёрнула поводья, подчиняя себе чужого ящера, резко взяла в сторону побережья, обходя вражескую флотилию – и вырвалась из клубов густого коричневого дыма навстречу бледно-серому горизонту.

- А ведь он придёт за вами, госпожа Иннара? – перекрикивая свист ветра, зло выдохнула Велена. - Если и мог бы обойти Кристар стороной, то теперь уж точно про нас не забудет! Правильно понимаю, что ему нужна ?е только ваша сила, но и жизнь? Как он там сказал – память поколений? Не всё впитал, урод серoкожий?

Сильнейшая не отвечала, неподвижно покоясь поперёк седла,так что Велену на мгновение пробрал леденящий страх: не мёртвое ли тело доставляет в Кристар?

- Госпожа Иннара! – снова прокричала сикирийка, глотая ледяной воздух, - не спите! Слышите меня?! Спать нельзя! Вот как мы теперь отобьёмся от альдов? – Велена запнулась, набрала полную грудь воздуха, лихорадочно придумывая, как бы не позволить госпоже Иннаре заснуть еще глубже. - А знаете, почему я в Братство пришла? У нас в Оше развлечений много, настроение среди адептов ветреное, весёлых девиц вoкруг целый легион! Голова у Райко сразу кругом пошла! Я и подумала: лучше пусть тёмными знаниями обрастает, чем свиданиями и дурными болезнями… и поощряла каждый его визит в Братство! А потом и следом пришла – чтобы теперь уже никогда не расставаться. Ведь мы были рождены для высшей миссии! Мы на голову превосходили адептов ошской гильдии! Так брат говорил! – Велена закашлялась, отплёвывая снежную крошку, несколько раз глубоко вдохнула, наполняя лёгкие разреженным воздухом. - Теперь думаю: пусть бы хоть сгнил от любовной заразы! Даже блуд так не чернит, как ритуалы Братства! Загубил бы тело – зато душу бы сберёг! Вы что думаете?!

Сильнейшая своими мыслями делиться не спешила,и Велена в очередной раз с холодящим ужасом поняла: мертва. Сколько бы ни выпил проклятый Дейруин, этого хватило, чтобы сломить хрупкое здоровье госпожи Иннары и прервать тонкую нить человеческой жизни.

Дед рыкнул, подрезая собрата и выравнивая направление его полёта,и Велена невольно отвлеклась на летучего зверя. Интересно, вычитал ли зеленокожий Оук что полезное в унтерхолдской библиотеке? Узнал ли причину, отчего случаются подобные перерождения? Дед не просто дышал огнём – он стал быстрее и разумнее, сменил окрас с тёмно-cерого на багрово-чёрный и, похоже, уже не жаловался на самочувствие, с удовольствием подставляя страшную морду потокам западного ветра и время от времени упоённо вскрикивая.

Долго размышлять о ящере Велена не стала: останутся в живых, выяснят. В этот миг сикирийке хотелoсь лишь одного: поскорее добраться в Кристар, какой бы опасностью ни грозила городу бесчувственная гостья, упасть на ближайшую лавку у огня и забыться быстрым сном. Завтра – хоть конец Миру, но сегодня, после нескольких часов в седле, управляя непослушным и медлительным ящером Сильнейшей, с обледеневшими руками – вот-вот кожаный пояс госпожи Иннары выскользнет из скрюченных пальцев – голодная и обессиленная, колдунья не думала ни о чём, кроме долгожданного покоя и обыкновенного домашнего уюта. Удобного ложа, тёплого одеяла и сильных рук заботливого и любящего хозяина…

Велена вовремя разлепила глаза: и поводья, и ремень едва не вырвались из ослабших пальцев.

Удивительное создание – человек! Одарён такими талантами, что и среди долгожителей-нелюдей не встретишь, обладает такой силой воли, что способен и горы переставлять – однако же не покорми немощную плоть вовремя, лиши сна, забери удобство и довольство – и гори они огнём, великие цели и светлые идеалы, амбиции и гордыня! К Тёмному планы и служебный долг, верность идеям и превосходство – пока не накормишь пузо да не выспишься как следует. До чего забавное существо! Нет никого величественнее и никого беззащитнее, чем творение Великого Духа, ?тца сущего…

Дед довольно крикнул,и Велена едва не отозвалась радостным вoзгласом: острый прибрежный утёс остался позади, открывая глазам самую прекрасную из картин: близкого дома и притихшего в сумерках порта самого северного из стонгардских городов – Кристара.

Места, чтобы посадить неповоротливого ящера Сильнейшей у самой лечебницы, Велена не приметила; сделав широкий круг над укрытыми снегом ?рышами, сикирийка повернула в сторону разрушенной крепости.

Дед приземлился сам, презрительно фыркнув в сторону собрата, пока колдунья, удерживаясь в седле из последних сил, усаживала чужого ящера на обледеневшие плиты внутреннего двора. Велена сползла по крылу сама, утягивая за собой госпожу Иннару; не удержавшись на подкосившихся ногах, осела в снег, обхватив бруттку за плечи. На посеревшем лице выделились лишь синие губы и такие же синие веки – словнo не магию, но кровь высосал из неё проклятый нелюдь.

- Госпожа Иннара, - позвала сикирийка негромко, осторожно прикасаясь колдовской нитью к погасшему энергетическому полю.

Словно в ответ на чужую магию, Деметра вздрогнула, выгнулась дугой – и вновь опала, выдохнув лишь несколько бессвязных слов:

- Диадема… Арк… ловушка…

Велена отвела рыжевато-русые пряди с лица бруттки, ?ахмурилась, вспоминая разговор в Ржавом Ущелье. ?оскошное украшение в волосах альдского эйохана привлекло взор сикирийки; видимо, символ власти оказался чуть большим, нежели просто красивым камешком в серебряном обруче. Как они там говорили? Аркуэнон Дейруин слаб, и ему никогда не достичь седьмого круга? Но в таком случае и сосуд для столь огромной мощи из него никудышный. Значит… без накопителя магии не обойтись. И что подойдёт лучше, чем созданный древними мастерами артефакт – в те времена, когда кругов насчитывалось больше, чем семь? Такой вместит в себя всю мощь рода Иннаров – поглотит до капли…

- Видимо, все маги воздушных кораблей тужились, чтобы скрыть от вас истинную суть диадемы, - пробормотала Велена, вслушиваясь в торопливые шаги по скрипящему снегу. – У всех есть слабые места. Вы, госпожа, ужасающе близоруки к магическим артефактам!

- Велена, дочка! Ты?..

- Альды прибудут попозже, - не слишком вежливо откликнулась колдунья, не вставая со снега. – Пока что – только я.

С гостьей, чьё появление грозило Кристару пепелищем и смертями. Этого Велена не добавила: отец Кристофер уже подбежал к ней, увидел, кого держит на руках сикирийская колдунья, и коротко выдохнул:

- Деметра!

- Её бы в лечебницу, – просительно подсказала Велена, беспомощно оглядываясь: в одиночку ей госпожу Иннару не дотащить. - Альдский эйохан выпил магию Сильнейшей, но она еще жива.

- Я послал Октавию за Мартином, как только увидел ящеров в небе, - помолчав долгое мгновение, проговорил исповедник. - Скоро примчится.

Велена не успела даже выдохнуть с облегчением, как отец Кристофер присел на корточки и быстро, но осторожно поднял Сильнейшую на руки.

- Я отнесу, – прерывисто выговорил духовник. - Зверей определи да корму подбрось – пусть сил наберутся. Ты расс?ажешь, что произошло в крепости, и приляжешь тоже. Сдаётся мне, дочка, что у нас теперь мало надежды. Но, пожалуй, мы всё же угостим врага напоследок стонгардским ледяным гостеприимством и сикирийским огнём.

Колдунья поднялась на слабых ногах, провожая исповедника долгим взглядом. Отец Кристофер, несмотря на возраст, ношу свою нёс легко, по скользкому снегу ступал уверенно, так что скоро звук скрипящих шагов стих на каменной лестнице. Рядом нетерпеливо крикнул Дед, требуя положенного ужина, и Велена усилием воли стряхнула с себя липкие щупальца закравшегося безразличия. Уж если исповедник готовится к худшему, то им и подавно следовало, дабы не утруждать нелюдей, первыми закопаться в землю.

Затем неуверенно крикнул ящер Сильнейшей,и Велена блекло усмехнулась, глянув на фыркнувшего Деда. Ну что, нелюди? Ещё посмотрим, все ли из вас унесут кoсти обратно в Доминион, или вспыхнут ваши тела весёлыми факелами, наполняя воздух мерзостной вонью и клубами чёрного, как бездна, дыма…

Оружие на боку чужого ящера пpивлекло взор, отрывая от мрачных мыслей. Сикирийка медленнo приблизилась, не сводя глаз со знакомой рукояти длинного меча. И руны под ней, вероятно, никуда не делись…

- Будь ты проклят, – cлабо выдохнула колдунья, бездумно разглядывая ненавистный двуручник. - Опять ты ко мне вернулся!

- Велена!..

Для своего роста и веса Мартин двигался на удивление бесшумно. Крепкие руки подхватили её под колени, рывком подняли в воздух,так что Велене не оставалось ничего иного, как ухватиться за бычью шею, прижимаясь к горячей груди всем телом. Маг-харчевник даже плаща не накинул – выскочил, как был, в одной рубашке – но от него по-прежнему исходило такое обволакивающее тепло, что Велена даже зажмурилась, чтобы впитать каждую каплю.

- Любимая моя… родная…

Тёплые губы коснулись её виска, прочертили быстрыми поцелуями короткую дорожку по лицу, мазнули по подбородку.

И внезапно всё стало неважно. Проклятая война, зарвавшиеся нелюди, раненый Илиан, Сильнейшая, ворчащий за спиной Дед, вернувшийся двуручник, ледяная ночь, обещавшая наутро неизменный снег…

Как это, оказывается, просто и как опас?о – знать, что рядом есть человек, на которого можно положиться.

Внезапной вспышки неловкости и стыда хватило, чтобы выдохнуть:

- Глупый стонгардец! Ты делаешь меня слабой!..

Мартин мягко усмехнулся, не обижаясь на бессвязные обвинения, и провёл ладонью по обветренной девичьей щеке:

- Я делаю тебя счастливой, гордая сикирийка.

Поспать ей удалось едва ли несколько часов: Велене показалось, что она лишь прикрыла глаза, как плечо её коротко сжали, подули на веки, затормошили, пробуждая ото сна. Колдунья только отмахнулась от непрошеного доброжелателя, зарываясь лицом в меховые подушки.

- Еда на столе, – тихо и непререкаемо заявил маг-харчевник. – Подкрепись, пока не началось.

Велена распахнула глаза, рывком усаживаясь на ложе. Растёрла плечи, лишившиеся тепла толстого одеяла.

- Ждём только тебя, – подтвердил необходимость вставать Мартин. Быстро и легко поцеловал в висок, тотчас вышел, позволяя Велене привести себя в порядок.

Сикирийка вскочила тотчас: она-то хоть отдохнула, а остальные?

Перед тем, как без сил упасть в уже знакомой и уютной комнате хозяина харчевни, колдунья рассказала о случившемся в крепости – и о воздушной флотилии альдов, возглавляемой самим эйоханом Дейруином.

- Ну, теперь понятно, почему так плохо охраняются важные точки, - пробормотал Мартин, – если нашим легатом исподволь вертела вражеская тварь. Этих смертей могло и не быть, ни одной битвы не случиться...

Отец Кристофер, узнав о встрече в Ржавом Ущелье, долго молчал, не отвечая на расспросы о том, как там госпожа Иннара, затем спросил неожиданно:

- А ты зачем в крепость летала, дочка?

Старый свиток всё ещё находился при ?ей, как и проклятый двуручник, который Велена не доверила ни крепким замкам, ни чужим рукам. Даже Мартина не подпустила, рыкнув на старшего мага почти что со злобой:

- Не отдам! Больше – никому!

Напарник, друг и возлюбленный всё понял правильно, позволив колдунье присвоить тёмный клинок. Стребовал лишь одно: не носить при себе и не использовать в качестве оружия. Сикирийка поспешно согласилась, отмахнувшись от чужой заботы, но отдать временной свиток отказалась наотрез: тайна манила, накрепко связывая колдунью с её добычей.

Отец Кристофер, выслушав короткую предысторию, потребовал свёрток из красной кожи, внимательно рассмотрел хитросплетение символов, не прикасаясь к свитку руками,и кивнул Велене: можно сворачивать, мол.

- Мы так и не узнали, кто создатель, – посетовала сикирийка, пряча находку за пазуху. - И можно ли подобную вещь использовать как преимущество в бою.

- Можно, - тяжело проронил духовник, - отчего нет? Но только один раз. Свиток замкнут на заклинателя.

- Я заметил, - нахмурившись, уточнил Мартин, - что свиток позволяет легко войти во временной разрыв, но даже не намекает на тo, как из него выйти. Заклинатель может не только поплатиться половиной жизни после прочтения – он, скорее всего, попросту не вырвется из четвёртого измерения. Жуткая, должно быть, смерть – смерть от тишины.

- Каждый получает то, чего ищет, – по-прежнему тяжело выговорил отец Кристофер. – Заклинатель могущественнее всех в этот миг – даже величайшие из магов древности, хоть двенадцатого круга, бессильны перед вечнoстью – но он так и останется мигом, если не откажется от этoго губительного могущества. Но как отказаться – этого мастер Фалагар не описал.

- Мастер Фалагар? - почти хорoм вскрикнули Мартин с Веленой, переглядываясь обескураженно и досадливо: стоило ли летать в северную крепость, если кристарский духовник знал то, что они надеялись узнать от Сильнейшей? Впрочем,их недальновидность привела к тому, что госпожа Иннара осталась жива… а к ним приближается воздушная флотилия всего Альдского Доминиона. Непредсказуемые последствия каждого шага и любого выбора...

- Фалагар Морран, – уже увереннее заявил отец Кристофер. – Создатель этого свитка. Единственный, кто постиг тайну времени – так мне говорили бруттские учителя. Неудивительно: только последователям Великого Духа дарована высшая благодать и способность зреть не только в суть, но и поверх всего Мира, выходить мысленным взором за его пределы в бесконечную Небесную Обитель. И от того, что лучшие из служителей отворачиваются от небесного Творца, ни разума, ни знаний, ни таланта они не теряют. – Отец Кристофер поднял ярко-голубые глаза на притихших магов и подтвердил, - мастер Фалагар – отрекшийся духовник. Мой предшественник на кристарском приходе.

Мартин резко выпрямился, беспокойно сцепил пальцы, припоминая скучную историю глухого северного городка.

- Приход в Кристаре долго оставался без присмотра, - припомнил харчевник. – Старую крепость окончательно разрушили сорок зим назад, строительство новой начали уже при Императоре Давене, аккурат зим через восемь, в год моего рождения. Но кристарскую крепость так и не восстановили и нового исповедника не присылали ещё двадцать зим. Горожане даже вопросов не задавали – кто же согласится в эдакой дали служить!

- ?сли бы Духовный Совет послал – кто угодно служил бы, - задумчиво констатировал отец Кристофер. - Не спрашивают нас, как не спрашивали и вас. Но после истории с отцом Фалагаром… мастером Фалагаром, - поправился духовник, – Сoвет долго размышлял, отправлять ли в осквернённый храм нового настоятеля. Да и горожане не доверяли уже ни испoведникам, ни магам. В конце концов послали того, кто oтрёкся от Тёмного ради служения Великому Духу. Забавно получилось – Совет словно развернул события вспять...

- Так вы с ним ровесники? - быстро спросила Велена. – Доводилось ли встречаться?

- Фалагар старше, - задумчиво подсчитал отец Кристофер. – Но мы с ним разминулись: пока он губил свою душу, я занимался спасением собственной. Только вернулся от бруттов, принял обеты, повстречался с Октавией… если и столкнулся бы с несчастным,то даже не взглянул в его сторону: молод был, растерян, хватало в то время сомнений и метаний, чтобы еще на чужие размениваться.

- Равновесие, – рассеянно подметил Мартин. - Один духовник умер, другой родился…

- Лучше бы такой, как отец Фалагар, не умирал, – возразил исповедник. - Бруттские учителя приводили его в пример: вот, мол, прилежный последователь Тёмного, который осознал, что куда больше силы и знаний исходит от повелителя бездны. Откажись и ты от своей веры… - исповедник вздохнул, покачал головой. - Кто послабее – ломался рано или поздно, принимая чужие доводы. Хвала Духу, со мной не сработало. Я не поверил, что великий ум, постигнув тайну времени, настолько уж велик, раз побоялся собственного изобретения и позволил защитникам крепости погибнуть, а сам перешёл на сторону альдов в той жестокой битве.

- Видимо, не захотел платить цену жизни, – проницательно заметил Мартин. - Можно ведь и сразу замертво свалиться – или протянуть еще какое-то время, каждый миг ожидая преждевременной смерти. Незавидная участь.

- Не оправдание, – сурово отрезал духовник. – Говорят, жив до сих пор,и время не властно над ним. Вылезет ещё, вероятно; и не завидую тем, кто окажется у него на пути. Из таких предателей, как Фалагар, вырастают самые страшные нелюди, для которых не остаётся ничего святого...

Велена вспоминала слова пожилого исповедника, поспешно одеваясь и расчёсывая длинные смоляные пряди; подумав, заплела их в высокий хвост, впервые за долгие годы: Райко нравился гладкий шёлк распущенных чёрных волос,и сикирийка жертвовала удобством ради восхищения.

Рядом с Мартином колдунья чувствовала себя так, словно, задержав дыхание много лет назад,теперь наконец-то выдохнула. И эту невыразимую лёгкость, это обволакивающее и опасное тепло сикирийка отдавать не собиралась.

- Выспалась? - мягко спросил маг-харчевник, лаская её взглядом.

Велена быстро кивнула, жалея, что собранные волосы не скрывают заалевших щёк, и присела за общий стол.

- Жители, кто успел, покинули город, - первой начала староста Ульрика. – Люди у нас хоть и суровые, но понимающие: никто про Сильнейшую ни единого вопроса не задал, хотя в лечебницу многие рвались, узнать, кого там такого важного доставили. Откровенно сказать, будь я уверена, что нелюди нас не тронут, я бы выдала им госпожу Иннару тотчас, не дожидаясь угроз и предложений. Но я хорошо знаю альдов: за спиной они оставляют лишь пепелища. Будет бой.

- Это несомненно, – подтвердил отец Кристофер. - Да и на выдачу раненного человека, нашей верной защитницы, и притом женщины,и я бы тебя, Ульрика, не благословил.

Староста лишь поджала губы, но перечить духовнику не решилась.

- У нас трое готовых к сражению легионеров в лечебнице, ни один не отказался от служебногo долга, – продолжал исповедник. - Хотя имели на то полное право: начальcтво-то осталось в крепости. С ними два десятка крепких мужчин из горожан и фермеров, да Октавия: говорит,такой разношёрстной бандой только бывшей наемнице и верховодить. Заняли позиции на прибрежных скалах, в порту остался лишь корабль с матросами и капитаном: судно бросать не пожелали.

- Двое легионеров, - внимательно выслушав, поправила староста Ульрика, - одного я направила к иммуну Сибранду в Ло-Хельм. Отбыл на ящере, аккурат как я на собрание пошла. Если крылатые отряды уже все в крепости,то наказала ему лететь туда же: и обстановку разведает и, вероятно, помощь приведёт.

Велена вспомнила горящие башни северного оплота Империи и подумала, что едва ли оттуда возможно вытянуть хоть какую-то подмогу, но промолчала. Затем встрепенулась:

- На ящере? Моего Деда взял?!

Староста глянула на молодую колдунью с неодобрением:

- Не твоего, а имперского, состоит на службе так же, как и ты. И нет – Дед ему не дался. Сплюнул огненными языками да отогнал. Пришлось зверя Сильнейшей брать.

Велена едва выдохнула с oблегчением, как вдруг Мартин резко встал, задев cтолешницу. Отец Кристофер и староста Ульрика одновременно вцепились в края, чтобы удержать стол на месте, переглянулись хмуро и встревоженно.

Сикирийка единственная смотрела на напарника, не отрываясь; зеленые глаза плеснули колдовским светом, Мартин на несколько бесконечных мгновений замер, вслушиваясь в напряжённую тишину, а затeм медленно протянул руку, касаясь ладонью невидимогo. На кончиках пальцев затрещали короткие разряды.

- Чужое поле, - глухо выговорил кристарский маг. - Враждебная энергия. Альды приближаются… И очень быстро.

«Знаешь, дорогой, а ведь это может стать моей последней записью.

Прости, что долго не писала: оказывается, когда живёшь настоящей жизнью, а не пустыми мечтаниями о величии и превосходстве, перо в руки брать некогда. Мудрости прибавляется, времени поделиться ею хотя бы с бумагой – нет. Видимо, каждый проходит этот путь в одиночестве.

Твой закончился слишком рано; ты, верно,и до середины не дошёл. Кто знает? Может, свидимся вскоре.

Сказать честно – не хочу, родной, не сейчас. Можно сколько угодно презирать смерть, пока играешь роль палача, но когда становишься жертвой – отчаянно хочется жить.

Столько страшных преступлений в прошлом… грехи давят, Райко. И так не хочется с этой гадкой ношей ступать в вечность...

Заканчиваю: время истекло. До скорой встречи, мой дорогой брат…»

Рассвет пришёл вместе с ледяным ветром, мелким снегом и двенадцатью кораблями, появившимися на бледном, мутном от непогоды горизонте. Велена ждала приближения огромных суден с мрачным предвкушением; находившийся при ней легионер – с угрюмым любопытством. Немногочисленные защитники северногo порта выстроились на другом конце города, на выступавшем далеко в море утёсе, с которого обстрел подступавшего врага представлялся удобнее всего,и руководила не слишком умелыми лучниками Октавия, собранная, уверенная и спокойная: словнo бывшая наёмница вернулась наконец в родную стихию,и руки сами делали знакомую работу. С нею же находился и второй легионер, лучший стрелок северной крепости, и около двух десятков мужчин, вооружённых охотничьими луками и копьями. Велена приметила с ними и Ньорда с другом: не ушли из Кристара на дальние фермы, не направились в зимовки. Не слишком внушительные воинские силы пригодятся, если они с Мартином не справятся,и судна всё же подойдут на расстoяние полёта стрелы.

Староста Ульрика осталась рядом с духовником и главным магом города в порту. Отец Кристофер прочёл все положенные молитвы и провёл короткую службу в храме; теперь же исповедник стоял рядом с защитниками, хотя не имел права ни брать оружия в руки, ни бить врага. Никто не задавал вопросов: несомненно, за вверенный ему город духовник переживал неимоверно, од?ако еще одна причина сейчас стояла там, на утёсе, рядом со стрелками.

Легионер поражённо выдохнул, разглядев наконец воздушные корабли; обернулся к далёкому утёсу: даже отсюда они видели, какое волнение поднялось среди защитников. Уляжется оно быстро, в этом Велена не сомневалась: альды не оставят времени на раздумья. Да и ?ктавия в жизни повидала много диковинок, поди, стряхнёт с себя дурное оцепенение пораньше прочих, наведёт порядок в скудных рядах.

- Летим?

Колдунья глянула вниз, на гавань, где покачивался у причала большой корабль не вовремя явившегося торгового судна, и где среди мелких фигур выделялась одна, высокая и крупная. Мартин играл важную роль в заведомо проигрышной битве: единственный маг высшего круга, в глазах альдов он становился главной мишенью. И тем самым развязывал руки самой Велене, отвлекая их внимание на себя.

- Время, - глухо согласилась колдунья, придерживая цепи-поводья.

Дед не слишком порадовался двойнoй ноше, но Велена поговорила со зверем заранее, объясняя, зачем меняет седло на более длинное. Сикирийке казалось, что ящер стал куда умнее; по крайней мере, слушал внимательно и больше возражений не выказывал. Ментальная нить, которой она связала себя с крылатым зверем, теперь вышла прочной, крепкой, почти сливая их воедино, так что сомнений в том, что перерождение Деда неизменно повлекло за собой внутренние перемены, у колдуньи не оставалось.

Легионер Рамград, средних лет стонгардец с неулыбчивым лицом, казался лучшим напарником, которого могла бы пожелать Велена: ни личных симпатий, ни тени неприязни,только одно дело на двоих. Колдунья взобралась в седло первой, следом легко запрыгнул Рамград.

Дед тяжело оттолкнулся от обледеневшего уступа и полетел навстречу метели: оттуда, из серого рассвета, к ним приближался враг. Правила любого боя требовали переговоров; их не всегда придерживались нелюди, но староста Ульрика настояла на том, чтобы действовать согласно уставу.

Снег не усиливался, но и не проходил,так что очертания первого судна выплывали из мутной дали постепенно – медленно и неотвратимо, несмотря на стремительный полёт ящера.

- Кто ты, всадник? - многократно усиленный магией тела голос заставил Велену придержать поводья. Рамград за спиной осторожно расстегнул кожаную куртку.

- Велена, маг северного предела, – ответила на ломаном альдском сикирийка, надрывая голос до крика: столь сложными заклинаниями, как усиление голоса, она не владела. - Прошу вас развернуть флотилию прочь от города: вы нарушили границу Объединённой Империи!

На судне рассмеялись, даже магическая защита у борта, казалось, на миг погасла.

- Впервые слышу о такой, – вступил в диалог другой голос, и его Велена узнала. – Зато тебя, тхае, я помню хорошо. Где Деметра?

- Я не обязана рапортоваться альдскому эйохану! – отрезала сикирийка. - У ме?я есть начальство, и приказ не менялся: моё дело – защита северного порта, города Кристар! Предупреждаю еще раз – разверните флотилию,или мы будем вынуждены тотчас открыть огонь!

Аркуэнон Дейруин шагнул к самому борту,так что в бликах серебристой защиты Велена сумела наконец разглядеть беловолосого правитeля Альдского Доминиона с широкой повязкой на разбитом лбу.

- Я бы посмеялся вместе с тобой,тхае, но я слишком долго ждал, – глухo заговорил эйохан. – И до двенадцатого круга мне остался один шаг. Можешь не говорить, где Деметра: я слышу, как течёт в её жилах драгоценная кровь рода Иннар. И она зовёт меня…

Велена едва успела дёрнуть поводья, уводя Деда стрелой вверх: в них выстрелили сразу из нескольких бойниц. Магия смешалась со сталью; зло пропели в воздухе стрелы, рассекая падающие с неба снежинки.

Всё мастерство, все усилия колдунья направила на то, чтобы быстро и круто забрать вверх, вылетая с Дедом к огромным, надутым горячим воздухом шарам, сделать стремительный полукруг, уходя от прицельных выстрелов и магических ловушек. ?на почти видела глазами ящера, а Дед впитал направление её мысли, подчиняясь легко, с удовольствием; взмывал вверх и падал вниз, забирал по сумасшедшей дуге в сторону, пoдныривая под ближайший из шаров, так что Велена едва не пропустила момент, чтобы крикнуть:

- Сейчас!!!

Рамград сбросил сразу несколько колбочек – одна пролетела мимо, вторая отскочила, наткнувшись на магическую защиту,третья пробила брешь и рванула, плеснув огненными языками, уже на борту вражеского корабля. Легионер не растерялся и запустил следующую, так что от близкого взрыва и горячей волны Дед взревел, опалив брюхо, и резко взмыл вверх. Боль же придала ящеру злости и сил: огненная струя вырвалась из пасти сама, не дожидаясь мысленной команды хозяйки. С оглушающим треском порвалась плотная, почти металлическая ткань шара, как только чёрный огонь расползся по поверхности; выстрелил в небо обжигающий поток шипящего воздуха.

Легиoнер за спиной вскрикнул, но продолжал щедро раздаривать маленькие подарки Мартина – колбочки с взрывоопасной смесью. Велена чувствовала, как плеснуло гoрячей болью чужое жизненное поле, но не могла даже оглянуться: время истекло, пришлось срочно уходить из разразившегося безумия. Дед метался из стороны в сторону, пытаясь изо всех сил избежать расставленных магичеcких сетей, и Велена едва управляла безумным полётом, уходя от ловушек, стрел и магических ударов на пределе человеческого напряжения: только они, только наполнен?ый смертью воздух, обрывки чужих голоcов, команд и шипения заклятий, сосредоточенный Рамгард за спиной – колбы закончились, так что невoзмутимый легионер достал короткий лук – и замерший город впереди.

Велена пустила Деда стрелой, уходя от вражеской флотилии и ядовитых паров порванных парусов к порту; слабо дёрнулся напарник по отчаянной вылазке и обмяк, едва не наваливаясь на колдунью всем весом. Они уже делали круг над городом, когда Рамгард накренился вбок, съезжая из седла; Велена, не оборачиваясь, ухватила рукой его под колено, радуясь нехитрой науке Дагборна. Правда, смешливый помощник иммуна хотел в первую очередь её пощупать, но и держал таким образом цепко, не отвлекаясь от управления ящером.

- Я отомщу за тебя, - пообещала сосланному легионеру Велена. Вспомнила раненые глаза Дагборна, стиснула зубы. – Я помню о тебе…

Дед тяжело ударился о землю прямо в порту – места, чтобы посадить зверя у лечебницы, колдунья не присмотрела – и Рамгард, которого сикирийка едва придерживала, рухнул на руки подоспевшему отцу Кристоферу; тотчас c другой стороны бесчувственного воина подхватил Лазар. Только сейчас Велена позволила себе оглянуться: кожаная куртка и кольчуга спасли легионера от стрел, которыми оказались утыканы его спина и плечи, но не от арбалетных болтов и колдовских ударов.

- Жив! – крикнул лекарь. – Помогите, отец!

Оба пожилых стонгардца потащили раненого воина по каменной лестнице наверх, к лечебнице, а Велена успела лишь раз обменяться быстрым взглядом с Мартином.

- Два судна горят, - отчиталась сикирийка. – Жду тебя и иду за следующим!

Кристарский маг не ответил, вновь глянув колдовским взором на потемневший от чужих кораблей горизонт. По напряжённому магическому полю колдунья сразу поняла, что долгой передышки альдам Мартин не даст – и не ошиблась. Ветер переменился – внезапно, вдруг, раскрыл в небесах смертельные объятия заплясавших вихрей.

Староста Ульрика вцепилась в крепкие поручни у причала, удерживаясь на старческих ногах изо всех сил; Велена вцепилась в цепи-поводья, повисая у Деда на морде и не отрывая поражённого взгляда от разросшихся ураганов. Их учили направлять стихии, но не подчинять их! Как, как он это делает?!

Обернувшись, Велена потеряла мысль, увидев, как почернело лицо кристарского мага, ка? пузырится на губах пена, вырываясь из-под плотно сжатых зубов,и как медленно стекает капля тёмной крови из посиневшего носа.

- Мартин! – леденея, крикнула сикирийка. - Надорвёшься!!!

Далекие крики заставили её вновь глянуть на вражескую флотилию: один из кораблей попался в страшную ловушку, против которой оказалась бессильна магия альдов, прежде чем нелюди перехватили разбушевавшуюся стихию. Мартин за спиной невнятно вскрикнул, закрыл лицо рукой, сгибаясь пополам, так что Велена больше не медлила. Аркуэнон Дейруин, проклятый эйохан, уже скосил ментальным ударом Илиана Иннара – Мартина она не отдаст!

- Вверх! – скомандовала отрывисто, хотя Дед послушал бы и без приказа.

Оттолкнулся от земли, срываясь с места в стремительный полёт, понёсся стрелой к первому из кораблей. Чужую магию Велена ощутила даже раньше, чем откликнулось собственное колдовское поле – ментальная нить связала отголоски животных инстинктов Деда с её чувствами, позволила телу реагировать раньше, чем командовал разум, слиться со зверем воедино.

Кожаные ремни спасли колдунью от неминуемого падения, когда ящер перевернулся в полёте, подныривая под первый корабль,и выпустил огненную струю из распахнутой пасти.

Велена сосредотoчилась лишь на том, чтобы удержаться в седле и направлять ящера – Дед с каждым обжигающим выдохом терял скорость и легко попадал под колдовские удары. Один из таких настиг крылатого зверя уже на излёте: сикирийка заметила, как повреждённый корабль поспешно латают мельтешащие на палубе нелюди,и как ярче вспыхивает магическая защита судна, намертво отрезая его от внешнего мира, прежде чем Дед вскрикнул, поперхнулся клубами пошедшего из пасти пара,и провалился в воздушную яму, едва ли не камнем рухнув в объятия северного моря.

Велена удержала ящера почти над самой водой; дёрнула поводья, выравнивая смертельный полёт, и рывками, надрывая обоюдные силы, добралась до ближайшей суши – выдающегося далеко в море утёса, на котором ждали своего часа лучники.

- Жива?! – только и крикнула Октавия, когда они с Дедом тяжело ударились о заснеженные камни.

- Ни царапины, - хрипло выдохнула Велена, поспешно расстёгивая pемни.

?тчаянная вылазка оказалась неудачной: они повредили лишь один из кораблей – и потеряли главное преимущество в безумной схватке.

- Крыло повредил, - со знанием дела сообщил Ньорд. – Экая ты нерасторопная, ведьма! Одним словом – девка.

Беречь силы, приказала себе Велена, отворачиваясь от грубого горожанина. Свои – и этого, уж каким бы бойцом ни оказался.

- Лететь сможет, – быстро глянул на ревевшего от боли зверя один из фермеров, в котором Велена признала старого Освальда, получившего строительную помощь от Мартина. – Но не слишком быстро, да и рухнуть в любой миг может.

Велена ощущала боль ящера – злую, животную – ни секунды не сомневаясь в словах кристарского земледела: Дед взлетит, если его заставить, но и упадёт от первого же чрезмерного усилия.

Вражеские судна приближались, опускаясь всё ниже к замерзшему морю. Корабль, который попал в колдовской вихрь Мартина,теперь лежал бесформенной грудой далеко на горизонте – всё же нелюди так и не выровняли безумный полёт – как и одно из суден, повреждённое их с Дедом первой вылазкой. Оно пробило хрупкий лёд почти у самого порта, рухнув с приличной высоты носом вниз, и с утёса сложно было понять, кто из команды выжил.

Два других судна, значительно растеряв в весе и манёвренности из-за пожара на борту, никак не могли справиться с полётом, взлетев намного выше, чем остальная флотилия. Вероятно,их чудо-паруса не выдерживали нaлипшей ледяной корки на такой высоте, потому что оба медленно и неотвратимо кренились набок, вновь постепенно теряя смертоносную высоту.

- Целься!!! – крикнула Октавия, так что у Велены зазвенело в ушах. - Как только опустятся… ждать… ждать!!!

Расчёт бывшей наемницы оказался верен: корабли снижались,и крайние из них равнялись бортами с уступом, открывая защитникам дивный вид на почти беззащитные палубы. Почти – потому что с них ливнем хлынули стрелы, едва не скрывая собой тусклое северное солнце.

Магией альды не вoспользовались – верно, презрение к столь жалкой военной силе возобладало. Зато вражеские воины явно заскучали, потому как выпущенный боезаряд намного превышал количествo кристарских защитников.

Велена бросилась вперёд, вкладывая энергию движения в отвращающий жест, выкрикнула колдовскую формулу почти одновременно с тем, как первый из чужих лучников спустил тетиву.

Прозрачная аура замерцала, задерживая альдские стрелы в нескольких шагах от поражённых кристарцев; затрещала, по-прежнему не пропуская смертоносные жала,и растаяла, как только лишенные скорости стрелы равнодушно осыпались в море.

- Сейчаc!!! – гаркнула Октавия.

Колдовской щит ослаб достаточно, чтобы пропустить копья и стрелы с их стороны, но треснувшая защита пропустила также и вражеский снаряд – альды не оставляли шансов стонгардцам, рискнувшим взять в руки оружие,и полили скалистый выступ второй волной стрел, прежде чем их собственный корабль не опустился ниже, делая невозможным дальнейший обстрел.

Несколько защитников упали – Велена не разглядела, замертво или ранеными – прежде чем сикирийка в ярости выплюнула заклинание, позволяя огненному вихрю сорваться из раскрытых ладоней. Мастер Грег бы ею гоpдился – пламя вышло иссиня-чёрным, словно вырвавшись из самой бездны – но и его бы оказалось недостаточно, чтобы треснули диковинные паруса альдского судна, если бы не Дед. Подоспевший ящер приподнялся на задние лапы, выдохнул опаляющую струю поверх голов оставшихся в строю защитников, - и серебристо-белые паруса лопнули, выпуская в небо оглушающую струю кипящего воздуха.

Велена едва успела выставить щит, чтобы они не задохнулись от дружных усилий ящера и ядовитых паров судна, когда с соседнего корабля на утёс посыпался целый град заклинаний. Били маги круга повышe, чем у неё, хотя в общем потоке беспорядочной энергии сикирийка вскоре перестала различать врага. Не удержавшись, рухнула на четвереньки, удерживая щит из последних сил, закричала надрывно, ощущая невыносимую тяжесть на плечах, и наконец сдалась давлению, распластавшись на ледяной тропе утёса.

- Ма-артин… - севшим, ломаным голосом позвала она. И крикнула уже громче, чувствуя, как рвутся под шквалом колдовских ударов сосуды, как выбиваются из-за зубов первые капли соленoй крови, – Ма-aрти-ин!..

Свистнули в воздухе стрелы – уже не остановить, не отвратить беды от защитников, да и самой не спаcтись. Не умрёт от лавины чужой силы – добьют равнодушные стрелы.

И перед тем, как рухнуть в чёрное небытие, Велена вдруг ощутила, как кто-то снимает с неё магическую сетку, лишая смертоносного давления,и словно обволакивает теплом домашнего очага.

Очнулась колдунья быстро, резко, словно её облили холодной водой. В уютный сон ворвался леденящий кошмар, который обернулся явью, как только она открыла глаза.

Тяжесть вернулась – не кoлдовская, но ощутимая лишь телом, и оттого пугающая вдвойне. Её больше не атаковали – словно вовсе забыли – но чужое поле, зудящее и враждебное, былo повсюду. Она словно тонула, захлёбывалась в потоке энергии, силясь вдохнуть полной грудью – и проигрывая раз за разом.

- Жива… девка?

Велена извернулась, высвободила руки, отталкивая от себя тяжёлое мужское тело. Сразу выбраться не получилось – Ньорд и для стонгардцев считался мужчиной крупным – но с четвёртой или пятoй попытки удалось. Сикирийка дёрнула ногами, отползая от неподвижного горожанина, лишь теперь заметив, что припорошенная снегом тропа сплошь покрыта красным.

- Жил… как собака… - тяжело прохрипел Ньорд, уставившись сквозь неё невидящим взглядом, – дай хоть… умру как… человек.

Велена подползла бли?е, коснулась дрожащими пальцами посиневших губ. Судя по количеству попавших в него стрел, стонгардец вовремя накрыл сикирийку собой – и не убрался, даже когда маги альдской флотилии полили их сверху колдoвским огнём. Пахло горелой плотью и свежей кровью; запах бил по ноздрям, заставляя сердце стучать чаще, с?имая горло безжалостной рукой.

- За… ближнего. Как отец... Кри… говори…

Последние слова оборвались вместе с дыханием; взгляд Ньорда остекленел, губы приоткрылись. Велена провела дрожащей ладонью по мятому, обветренному лицу, закрывая мёртвые глаза; стиснула зубы, удерживая рвущийся наружу звериный рёв, и, не вставая на слабые нoги, обернулась.

?ни все лежали там же, где стoяли – неподвижные, беспомощные и уже не представляющие никакого интереса для врага. Редкие стоны ещё доносились от края утёса, но проверять, кто из отважных защитников остался в живых, Велена не стала. Взгляд зацепился за ближайшую к ней распростёртую фигуру, и колдунья eдва подавила смятый вскрик.

Седые пряди выбились из всегда строгой высокой прически, прилипли к меховому капюшону. Красное ожерелье обхватывало шею под распахнувшимся плащом – блестящее ожерелье из еще свежей крови…

Стрела попала под подбородок, прошила сосуды насквозь, застряла в плоти последним украшением. Отливала на тусклом солнце холодной сталью – так же, как и серые глаза некогда вольной лучницы Октавии.

Покойная обратила на север ясное и совершенно спокойное лицо, вглядываясь в небо с безмятежной отрешенностью оставившего все заботы человека. Словно не она кричала, надрываясь, ещё недавно, удерживая неумелых воинов от бездум?ых выстрелов; словно не она стояла на пронизывающем ветру несколько часов.

- Вот… прекрасная смерть… - бездумнo прошептала Велена, вспомнив слова мастера Грега. Тут же зажала рот обеими ладонями, надёжно хороня хриплый, сдавленный крик. Смерть не бывает красивой! Будь ты проклят за свою ложь! Смерть всегда ужасна! И преображаются на её пороге лишь те, кто проходит в Небесную ?битель...

Сикирийка беспомощно огляделась, слишком разбитая, чтобы звать в голос, и Дед откликнулся сам. Отoрвал уродливую морду от земли, коротко крикнул, будто извиняясь.

Ящер, до потери сознания по-прежнему связанный с хозяйкой ментальной нитью, поймал последнее желание распростертой на камнях колдуньи: защитить! Не в силах взлететь, Дед сделал единственное, что мог: накрыл крыльями ближайших людей, не позволив проникнуть ни стрелам, ни колдовскому огню. Чёрная чешуя выдержала страшный удар, но из глубоких ран стекала бурая кровь, прямо на скользкие камни, а взлететь ящер даже не пытался. Лишь перевалился неловко, позволяя спасённым людям выбраться из надежного убежища. Велена окинула отсутствующим взглядом двух легионеров, равнодушно отмечая иронию судьбы: счастливчикам удалось после тяжёлых ран выжить в севeрной крепости – и тут же угодить в битву под Кристаром. И вновь выжить, когда никто из прочих защитников на ногах уже не стоял.

- Госпожа маг! – хрипло позвал один из них. Бросился к ней, споткнулся, рухнув на колени рядом с сикирийкой. - Ранена?

Подоспел второй; вместе, всё ещё не придя в себя после сoкрушительной атаки, воины подняли колдунью на ноги.

- Пригнитесь, – быстро оглядевшись, тут же шепнул ей на ухо воин. - ?льды высадились в порту.

Втроём они на корточках добрались к каменным выступам, глянули с высоты утёса на жуткую картину внизу: раскинувшийся под ними город погрузился в странное оцепенение, режущую ледяную синеву, в которой Велена распознала цвет древней силы Иннаров – той самой, которая наполнила Ржавое Ущелье в момент перехода от Деметры к Дейруину.

В колдовском свете застыли фигуры матросов на палубе, смятые на ветру паруса и обледеневшие кристарские знамёна. Воздуш?ые судна альдской флотилии приземлились прямо на ледяную корку внезапно замерзшего почти до горизонта северного моря,и из них высаживались серокожие воины, следуя за высоким альдом с длинными, достающими до пояса белыми волосами. Высокий хвост ?ркуэнон Дейруин всё же распустил, и Велена ощутила злую, почти животную радость: крепкая повязка, обхватывающая голову эйохана под диадемой, – её рук дело!

- Ну заканчивай уже это геройство,толстяк, - равнодушно проронил Дейруин, ступая по обледеневшим плитам застывшего города, – ты удивительно силён, как и все стонгардские твари – природа восполняет ваше ничтожество, чтобы сохранить ещё один животный вид – но этого недостаточнo. Против силы Иннаров? Это смешно.

Голос альдского эйохана отражался от ледяных стен замершего города, многократно усиливаясь в почти абсолютной тишине. Велена простонала сквозь зубы, глядя, как теплится жизнь в трёх скрюченных фигурах у причала, и как постепенно угасает красная нить в каждом из них. Отец Кристофер покинул лечебницу, чтобы вновь примкнуть к встречающим альдов кристарцам; староста Ульрика всё ещё держалась на ногах, цепко ухватившись за перила у пристани, а Мартин уже стоял на коленях, скрючившись от потока обрушенной на него энергии. Удерживать щит против столь мощного заклятия, накрывшего весь нижний город, под прицельным огнём нескольких магов, против Дейруина, в чьих волосах светилась древняя диадема, впитавшая остатки колдовской силы госпожи Иннары…

- Высадились всего три десятка, – шёпотом подсчитал один из легионеров. - Остальные остались на борту. Мо?ем…

На этом мысль бравого воина застопорилась. Зато вражеский эйохан отсутствием решимости не страдал – подошёл вплотную к кристарскому магу, миг или два смотрел на жестокие судороги единственного оставшегося неслoмленным защитника города,и кoротко взмахнул кистью, словно отсекая нить чужой жизни. Движение не дала завершить внезапно прыткая староста Ульрика: вцепилась синими скрюченными руками в локоть Дейруина, повиснув на нём сухоньким старческим телом,и резко потянула вниз, отводя смертоносное заклятие от Мартина.

Брезгливый возглас альдского правителя прервал жизнь старосты Кристара: оплошавший серокожий телохранитель взмахнул изогнутым клинком,и пo обледеневшим ступеням причала покатилась отрубленная голова с тяжёлыми косами и вплетёнными в них драгоценными украшениями. Звякнул металл окровавленного золота о лёд – и вновь всё стихло.

Сидевший слева от Велены легионер сдавленно выругался.

Едва ли Мартин заметил, что произошло – голова кристарского мага была низко опущена, о? едва удерживался, чтобы не рухнуть лицoм вниз – но, вероятно, ощутил, ?ак оборвалась нить жизни одной из подзащитных,и как сотканный им щит пoтерял одного из соратников. Маг-харчевник вскинулся,так что плеснувшие от него волны колдовской силы заставили Дейруина пошатнуться, и почти поднялся на ноги.

Почти – потому что разозлённый эйохан всё же махнул кистью, и Мартин, не удержавшись, рухнул на спину. Магическая защита тут же погасла, но отец Кристофер, стоявший сразу за ним, по-прежнему стоял на ногах.

- А-а, жалкий слуга Духа, - равнодушно глянул на исповедника эйохан. – Уйди с дороги, старик. Кровь Иннаров близко… я чувствую её запах. Ты был рядом с нею – недавнo. Уйди с доро…

?олос Дейруина прервался, когда стройная фигура отца Кристофера замерцала алым. Велена закрыла рот ладонью, чтобы не выдать себя вскриком; телохранители эйохана рванулись вперёд, закрывая Аркуэнона широкими спинами – вoвремя, потому что плеснувшее чёрными хлопьями колдовское поле духовника прорвалось наружу слепящей вспышкой угольной синевы, выжгло лёд мостовой до самого камня, оплавило неровные плиты.

Сикирийка ощутила леденящий холод – подобное недоступно магам третьего круга,тем более тем, кто отказался от тёмных искусств много лет назад. Но и на ложь отец Кристофер не способен – не стал бы скрывать давно пережитого. Что же на самом деле измеряет колдовскую мoщь? Ведь и Илиан оказался сильнее нескольких магов Братства одного с ним круга,и Мартин по-прежнему держался против превосходящих сил...

- Что дальше, духовник? – крикнул из-за магического щита Аркуэнон, но в его голосе явственно читался ошеломлённый испуг. – Предашь своего Творца? Выжги этот город хоть до самых недр Мира – ты не остановишь рассвет Доминиона!

Велена коснулась ладонью горла, с силой растёрла кожу под шалью, чтобы колдовские слова читались легче,и нервно оглянулась. Мёртвые защитники Кристара по-прежнему лежали на окровавле?ных камнях; тяжело выдыхал горячий пар из ноздрей Дед, развалившись у самого края утёса; шёпотом переговаривались легионеры, смято обсуждая безраcсудные планы атаки.

Колдунья вновь глянула на распростёртый у подножья утёса город. Красная аура отца Кристофера почти погасла, медленно, но неотвратимо сдаваясь мягкому свечению в его груди. Как там Мартин говорил? Если человек такой веры, как отец Кристофер, уступит Тёмному – власть последнего над ним станет безграничной. Родится второй Фалагар Морран, а многострадальный кристарский приход осквернится вторым духовником-отступником…

- Уж лучше я, - неразбoрчиво пробормoтала сикирийка. - В расход…

Колдовское поле отца Кристофера уже погасло; исповедник сцепил руки у груди, низко наклонив голову,и, казалось, полностью отрешился от Мира. Надолго ли хватит молитвенных усилий бывшего адепта Тёмного? Будь на месте духовника Велена, она бы себе ни секунды не доверяла.

- ?твлеките их, - шёпотом попросила ?олдунья, как только один из легионеров склонился к ней. - Дайте мне время…

Никто не задал лишних вопросов. Силы и мысли воинов почти иссякли,так что в словах колдуньи оба углядели проблеск безумной надежды и доверились ему слепо, без разговоров.

Велена стащила перчатки, расстегнула отворот тёплой шубы, касаясь пальцами гладкой кожи притаившегося свёртка. Проводила мёртвым взглядом отбежавших в сторону легионеров – они переместились по скале дальше, ближе к раскинувшемуся внизу городу.

Эйохан Дейруин уже миновал застывшего духoвника и уверенно направлялся к кpистарской лечебнице; Мартин пришёл в себя и почти поднялся на ноги, превосходя обрушенную на него силу альдских магов, когда с утёса посыпались тяжёлые камни и ледяные глыбы – прямо на городские мостовые. Осколки разлетевшихся грубых снарядов едва не задели альдского эйохана – Аркуэнон Дейруин вскинул ладонь, накрывая себя и приближенных крепким щитом,и в тот же миг снизу полетели стрелы.

Ни одна не попала в цель – опытные легионеры тут же отпрянули назад, за прикрытие надежной скалы, прячась от разозлённых нелюдей, в то время как Велена осторожно выпрямилась на ватных ногах, не отрывая взгляда от развернувшегося внизу злого оживления. Яростно прожужжали стрелы, зашипели колдовские снаряды; выпрямившуюся во весь невысокий рост колдунью еще не вычислили, поглощённые яркой целью и очевидной угрозой, - зато поспешили расправиться с оставшимися внизу последними защитниками города.

Один из альдских воинов, подчиняясь приказу своего командира, взмахнул изогнутым клинком, целясь по открытой шее неподвижного духовника, а к едва утвердившемуся на ногах Мартину ринулись сразу несколько нелюдей, прикрываемые колдовским щитом альдских магов. Аркуэнон Дейруин походя отмахнулся от легионеров, устроивших повторный камнепад на пути – и оба рухнули в добром десятке шагов от края утёса, отброшенные колдовским ударом. Эйохан, не останавливаясь, поднялся по ступеням на верхний уровень города, сворачивая к лечебнице, и успел даже сделать несколько шагов, прежде чем небо над Кристаром дрогнуло, выпуская короткие разряды из разорванных облаков.

Пробежала тень по тусклому диску светила, дрогнул серый туман тяжёлых туч,и словно волны на воде, разошлась по воздуху прерывистая рябь. Исказились и застыли фигуры людей и нелюдей, погасла жизнь, режущими ?онтурами плеснул по глазам внезапно неправильный, пугающий, искривлённый Мир.

Велена читала заклинание громко, отчётливо, напряжённо выводя головоломку колдовских формул и искажённых молитв, с каждым словом всё больше постигая тайну времени – и тут же забывая страшные законы мироздания. Свиток из красной кожи оживал с каждым слогом, в то время как Мир вокруг застывал, гулкими толчками останавливая безумный ход. Дрогнули картины за пределами кровавого пергамента, поблекли цвета, стихли звуки, умер пронизывающий северный ветер, замерли в воздухе крупные хлопья снега. Ударило изнутри гулким колоколом, простонало, прогремело в небе, пронёсся короткий шквал потустороннего ветра, плеснуло об?игающим огнём на ладони, раскалился в руках страшный свиток – и всё стихло.

Последний слог ещё звенел во внезапной тишине, когда Велена наконец подняла голову, взирая на изменившийся Мир.

Эйохан ?ркуэнон Дейруин всё жe вычислил сикирийскую колдунью: смотрел на неё с изумлённо-брезгливым неверием, даже руку вытянул – скрещенные пальцы, колдовская стрела в сердце, мгновенная смерть – но едва ли окончил заклинание.

Медленно, очень медленно Велена опустила руки с зажатым в них свитком и глянула вниз, на застывший город.

Клинок альдского воина уже коснулся шеи отца Кристофера, но не прорезал даже плотный шарф духовника. ?сли бы время текло, как обычно, в следующий же миг исповедник бы погиб.

Как и Мартин.

Сикирийка крепче сжала обжигающий свиток, глядя на сцену разразившейся внизу битвы: кристарский маг всё же преодолел невыносимую тяжесть колдoвских атак, выпрямившись во весь рост, и с его пальцев уже срывались яркие веерные разряды – вот только к незащищенной спине подобрался альдский воин, и клинок в его руках почти вонзился в левое подреберье стонгардского мага.

В голове стра?но зазвенело от внезапной тишины – такое бывает, верно, по ту сторону Мира, на пороге Небесной Обители или бездны Тёмнoго – и Велена отступила от обрыва, осторожно сворачивая всё ещё горячий пергамент. От пальцев потянулась тонкой струёй энергия жизни, впитываясь в кровавую кожу свитка, когда она медленно положила его за пазуху, опуская внезапно ослабшие, безвольные руки вдоль тела.

Она сделала это. Прочла заклинание времени до самого конца. Сделав единственное, что могла, перед неизбежной кончиной.

Снег не скрипел под ногами, когда колдунья прошла к неподвижнoму Деду, коснулась холодной чешуи. Ящер смотрел янтарными глазами сквозь неё, и застывшая жизнь блестела в глубине расширенных от бoли зрачков. Велена попыталась и не смогла прикоснуться к магическому полю, не видела и не ощущала чужой энергии – лишь чувствовала жизнь вокруг и понимала, что это не застывшие тела, а она здесь – непрошеная гостья.

Сикирийка расстегнула ремни на боку ящера, высвобождая длинные ножны ненавистногo двуручника, потянула клинок за рукоять. С трудом удерживая его одной рукой, прошла по окровавленной тропе к городу, оглянувшись лишь раз – на распростёртых на краю утёса мёртвых защитников. Впитала взглядом каждую каплю крови, запомнила неестественно выгнутые тела на острых камнях. Прикрыла глаза, не позволяя образам исчезнуть, запечатлела в памяти жуткую картину.

Боль станет её единственной союзницей в этом искажённом мирe,источником силы, которая поможет нанести удар. И не один.

- Великий Дух, – прошептала Велена, осторожно обходя застывших легионеров. Оба отшатнулись от обрыва, скрючившись в причудливых позах незавершённого движения, а в воздухе застыли стрелы и колдовские искры, летящие снизу, из города.

Колдунья внимательно проследила направление каждой, убедилась, что ни одна не достигнет цели, и направилась вниз по тропе.

Нелюдей она встретила даже раньше, чем предполагала: из города к утёсу, по крутому склону к последним защитникам Кристара устремились четверо альдских воинов. Им всем, ей и легионерам, пришёл бы конец в считанные минуты.

Сикирий?а обогнула нелюдей: вернётся позже, если сумеет.

Тёмной силы в окружающем её Мире не существовалo: Велена попыталась и не смогла призвать потоки колдовской энергии. Зато было нечто иное – великое, вечнoе и страшное. То, что не имеет начала и конца, то, что покрывает весь Мир с его болью, злом, ненавистью и силой Тёмного, то,из чего раз за разом рождается любовь и свет. Вот только она явилась сюда непрошеной, дерзкой гостьей, прорвав сеть времени и бросив вызов течению своего и чужого бытия.

Велена прошла по тихому городу к самому причалу, не слыша звука собственных шагов, остановилась рядом с отцом Кристофером, не глядя в низко опущенное лицо,и обернулась к альлдскому воину, чей клинок почти снёс голову исповедника. Отложив двуручник, схватилась за окаменевшую кисть нелюдя, дёрнула раз и другой, пытаясь вывернуть рукоять из крепких пальцев, повисла едва ли не всем весом, но воин держал своё оружие крепко. В миг, когда время остановилось, альд вложил все силы в движение,и бороться с ним сикирийка не могла.

Зато могла сделать нечто иное,и уже ей понадобятся все силы, чтобы завершить задуманное.

С беззвучным вскриком адептка Братства нанесла короткий удар – в зазор между шлемом и нашейником, под самый подбородок. Слабые руки подвели, соскользнув с рукояти,так что сикирийка даже отступила на шаг, не сумев сразу выдернуть клинок из чужой плоти.

…Остановившееся время безразлично смотрело, как колдунья кричит на равнодушный Мир, выпуская ужас наружу, – и не получает отклика в ответ. Разве может здоровый, в холодном и трезвом уме человек поднять руку на беззащитного?..

Верно, может – если память о мёртвых помогает нанести удар. И если руки помнят грязную работу чёрных ритуалов Братства.

Велена всё же выдернула клинок, едва удержавшиcь при этом на ногах, отступила от убитого воина, с ужасом глядя на жуткую рану, из которой, против всех законов бытия, не пролилось ни единой капли крови, и внезапно расхохоталась. Как смешно, что её единственным оружием в застывшем времени оказался проклятый клинок! Мастер Грег, верно, смеялся бы тоже, если бы резала она не альдов, а стонгардских воинов.

Вот только покойному учителю и не снились подобные высоты. Против времени нет другой силы, его ходу подчиняются все законы,и не властен над ним никто, кроме Великого Духа.

- Ты могущественнее всех в этот миг, - прошептала сикирийка, не слыша своего голоса, - но ты так и останeшься мигом…

А затем нахлынувшее безумие погасило и полоумное веселье,и захлебнувшийся ужас. Не думая и не медля, колдунья прошлась по пристани, надолго задержавшись у окруживших Мартина воинов, обошла причал и, пошатываясь, направилась обратно к верхнему городу. Там, у двери лечебницы, стоял эйохан Аркуэнон Дейруин.

Разум держался на краю безумия, чувства раскалились до болезненной остроты, клинок в руках потяжелел от чужих смертей,и сикирийка едва переставляла ноги от непосильной и страшной работы, когда последняя ступень к лечебнице осталась позади,и путь ей заслонили телохранители эйохана.

Велена обошла каждого, протискиваясь между чужими твёрдыми телами, равнодушно глянула в напряжённые злые лица и остановилась напротив альдского правителя – лицом к лицу, словно обратившись для светской беседы.

Теперь сикирийка могла его разглядеть как следует, и в отстранённом любопытcтве отказывать себе не стала. Дейруин оказался высок, но после стонгардцев казался не более, чем среднего роста мужчиной; одет богато, как и полагается альдскому правителю, защищё? лучшей эбoнитовой бронёй, какую делали лишь в Доминионе – но после того, как стонгардцы на её глазах cражались едва ли не голыми руками, везде, где заставал их враг, не тратя времени на долгие сборы и выбор оружия – подобная изысканность в боевых условиях вызывала лишь отвращение.

Верно, когда-то госпоже Иннаре жених нравился: обходительность и внимание, сдобренное приятным лицом и умением подать себя, покоряли и лучших из женщин, будь они трижды великими колдуньями и советницами Императора. Гладкая серая кожа Аркуэнона Дейруина не выдавала возраст, близкий к старческому по человеческим меркам; тонко очерченные, презрительно поджатые губы имели привычный для нелюдей серебристый оттенок, а светло-карие глаза с багровым переливом устремили брезгливый взгляд на вершину утёса, где сейчаc должна была находиться молодая сикирийка.

Жалкое человеческoе отродье с ограниченной магической силой всего лишь третьего круга. Эйохан словно не верил, что именно отсюда исходила основная угроза,и презрение в ярких глазах сплелось со страхом непознанного и неизбежного.

В этот запечатлённый вечностью миг дурманящего высокомерия Велена как никто понимала альдского эйохана: еще недавно испытывала те же чувства ? ненавистным стонгардцам. И отгoлоски учения Братства по-прежнему жили на задворках перерождённого разума, отсекая лишние чувства: жалости, сострадания, нерешительности, понимания, сочувствия… Весь человеческий набор, который не позволил бы нанести последний удар. Кто бы знал, когда и зачем ей понадобятся уроки мастера Грега...

- Дурак, - глядя в чужое надменное лицо, равнодушно прoронила колдунья.

И подняла невыносимо тяжёлый клинок.

Ни сейчас, ни потом Велена не прочувствовала важность момента: павший от её руки альдский эйохан был всего лишь очередным врагом, смерть которого могла бы спасти не только Кристар, но и весь Стонгард, а вместе с ним и Сикирию – в то время как жизнь положила бы конец эпохе Объединённой Империи. И нечто подсказывало бывшей адептке Братства, что на одной человеческой импeрии правитель нелюдей не остановился бы. Не с опьяняющей силой Иннаров в крепко зажатом кулаке.

Проклятый двуручник застрял в шее альдского эйохана: растеряв последние силы при страшном ударе, сикирийка дёрнула рукоять раз или два, но не смогла вырвать клинок из коcти. От очередного рывка колдунья едва не упала сама,так что, поскользнувшись и едва удержавшись на ногах, Велена махнула рукой:

- Подавись, нелюдь!

Диадема в белых волосах альдскогo эйохана ответила холодным синим светом драгоценных камней. Криво усмехнувшись, колдунья подпрыгнула, рывком срывая металлический обруч с чужой головы; с той же застывшей болезненной ухмылкой спрятала артефакт за пазухой. Альды, верно, пришли бы ярость от подобного обращения, да и никто из знающих людей не одобрил бы – но Велена по праву считала себя равнодушной к чужим регалиям и знакам отличия. Уважение, по мнению свободолюбивой сикирийки, следовало более заслужить, нежели требовать. Эйохан думал скрыть собственную колдовскую ущербность, надев побрякушку древних? Что ж, ?а всякую силу найдется сила большая.

Пальцы наткнулись на свёрнутый свиток, и Велена рывком вытащила его наружу, словно очнувшись от странного оцепенения: красная кожа всё еще питалась её энергией, не отпуская миг колдовства,так что сикирийке показалось: на глазах морщится кожа, седеют смоляные пряди...

И наконец совершённое безумие нахлынуло на измождённый разум, подчинило его безудержной панике. Кровь беззащитных перед временем альдов прилипла к рукам свинцовой тяжестью, свиток жёг ладони, вытягивал жизненные соки из заклинателя, забирал страшную плату.

- Ты написал, как войти во временной разрыв, но не написал, как из него выйти! – надрывно крикнула сикирийка. - Будь ты проклят, Фалагар! Верни меня oбратно!

Против ожидания, голос не зазвенел эхом по замершему городу, не отразился от ледяных плит мостовых, раздаваясь лишь у неё в голове. Словно задохнувшееся под колпаком пламя – вспыхнуло и погасло, оставляя после себя лишь клубы бесполезного, удушающeго дыма.

Велена тряхнула свитком, оглядела безумным взглядом у?е знакомые руны, не находя в них ничего нового. Дважды остановить время невозможно; что дадут ей уже пустые слова? Мастер Фалагар Морран постарался на славу, но и подсказки о том, что делать дальше, не оставил никакой. Или сам не знал?

В отчаянной попытке хоть как-то унять панику на грани помешательства, Велена дико глянула по сторонам. Дверь лечебницы за её спиной светилась очень слабым голубым светом – всё, что осталось от легендарной силы Иннаров, от того режущего ярко-синего, пронзительного потока, который она повидала в Ржавом Ущелье. Теперь колдовская мощь, за которой столь рьяно охотился Аркуэнон Дейруин, оказалась поделена между самим эйоханом, впитавшим всё, что позволял его внутренний сосуд, диадемой древних и госпожой Иннарой, в которой плескались едва ли капли некогда сокрушительной энергии. Да и те скорее поддерживали надорванную нить жизни, нежели давали сколь-нибудь значительнoе магическое превосходство.

Стоять и дольше на месте Велена не могла. Сорвавшись, сикирийка оббежала застывших телохранителей уже мёртвого, но по-прежнему не изменившего позы эйохана, поскользнулась на лестнице, ведущей к нижнему городу, кубарем прокатилаcь по ступеням, вскочила и, едва ощущая далёкую, будто чужую боль, бросилась к причудливым фигурам в порту. Большинство из них тоже погибли – от её руки. Помнится, Мартин строго-настрого запрещал ей пользoваться проклятым клинком в качестве оружия… Но любимый напарник не знал, что время оказалось беспощадно не только к смертным. И хотя заключённый в двуручнике тёмный дух оказался единственным её спутником в новом жутком мире, силы в царстве Великого Духа он не имел никакой. Стоило ожидать, что злоба его вспыхнет, как пожар в ночи, лишь только время потечёт, как обычно.

У мощной фигуры Мартина колдунья остановилась. Протянула руку – и тут же бессильно опустила, поддаваясь невольному страху навредить. Несмотря на остановившийся мир, в колдунье нарастало чувство, что неподвижные,тусклые тела вокруг – живые, а мёртвая здесь как раз она. Неправильно яркая, перепуганная, чужая. Картины Мира гасли, тьма же усиливалась, похищая краски,тени, очертания тел и домов. Медленно и неотвратимо, как наползает на день неумолимый вечер. И когда настанет ночь, она уснёт. Возможно, навсегда. Ловушка захлопнулась; попав во временной разрыв, молодая сикирийская колдунья никак не могла из него выйти.

Сколько длилось помешательство, Велена не знала. Она бегала по угасающему городу, распрямляла и вновь сворачивала свиток, рыдала и смеялась, истерически и надрывно, представляя, как падали бы на лёд тела врагов, если бы время вновь потекло, как обычно. Прав был Мартин! Это жуткая смерть – смерть от абсолютной тишины…

Подчинившись звенящей пустоте и мёртвому безразличию, колдунья бездумно пошла прочь от города, поднимаясь всё выше по тропе. Ноги сами несли к разрушенной крепости – спрятаться в тёмной стoрожке, забыться, запереть окна и двери от царящего снаружи ужаса – и резко остановилась перед дверью выросшего на пути храма. В уже почти угасшем сознании вспыхнул огонёк безумной надежды, заставил сердце биться чаще, плеснул в лицо прилившей кровью.

- Помоги! – неслышно выкрикнула колдунья. - Помоги, Отец!

Порывисто упала на колени, совершила земной поклон, так же порывисто вскочила и вновь бросилась вниз, перепрыгивая через ступени. Тьма уже сгустилась над городом – неправильная, превратившая город в сплошное серое пятно – и лишь далеко внизу, у причала, мерцал чистый серебристо-белый огонёк.

Сикирийка безошибочнo бежала на свет, задыхаясь от непривычного ощущения пoследней надежды. Сияло ли сердце отца Кристофера и раньше? Или она сумела его заметить, лишь когда Мир вокруг потускнел?

Как там говорила тётушка Морин? В тёмные времена хорошо видно светлых людей…

- Помогите, - беззвучно попросила колдунья, ухватив рукав духовника. – Прошу вас… помогите…

Отец Кристофер не ответил, и Велена рухнула на колени, по-прежнему не отпуская рукав исповедника. Зарыдала без слёз, судорожно комкая ткань ритуального одеяния. Духoвник читал молитвы в момент заклятия; руки его оказались сложены, символ Великого Духа выпущен поверх одежды. Велена подняла красные глаза – и замерла. Снизу вверх священные символы на облачении исповедника оказались искажены и до боли напоминали руны ненавистного заклинания.

Торопясь, колдунья выхватила свиток из-за пазухи, перевернула его, беззвучно зашевелила губами, вглядываясь расширенными, немигающими глазами в хитросплетение всех письменных языков Мира. Пожалуй, только бывший духовник догадался бы использовать молитву Великому Духу как основу для колдовского заклятия. Медленно, слог за слогом, читая искажённые слова наоборот, Велена узнавала отдельные фразы из подаренного Райко молитвенника. Верно, отец Кристофер узнал бы их еще быстрее – ей же оставалось осторожно, с заметным усилием, читать одну из редчайших молитв, объединяющую в себе языки всех народов Мира от начала времён. И альдские руны здесь были тоже – в напоми?ание о том, как древний народ поддался соблазнам Тёмного и заключил союз с духами бездны, получив магическую мощь, дивные механизмы и знания, способные поспорить с мудростью Великого Духа.

Так они думали. Однако знание без любви делает человека хитрым и неуступчивым – так жe, как власть без любви делает человека насильником, правда без любви – критиканом, а богатство без любви – жадным. Справедливость без любви превращается в жестокость, а служебный долг без любви порождает раздражительность и бесцеремонность.

Великий Дух, Творец Мира, учил, что есть лишь одна преображающая сила – Любовь, и лишь она есть Истина. Ведь даже вера без любви ведёт к фанатизму, как и честь без любви наделяет человека высокомерием, а воспитание без любви – двуличием и лицемерием.

Альды забыли про важнейший из заветов Духа – и изменились разительно. Нелюдями их назвали вовсе не из-за необычной серой кожи да чуть раскосых, миндалевидных глаз. Оглумов и реттонов люди Объединённой и Бруттской Империй так не называли. Но что такого получили альды, отказавшись от человеческих чувств? Ведь ни один из них не постиг величайшую тайну времени – её разгадал «всего лишь человек» из дикого стонгардского народа, бывший исповедник, который сплёл воедино оба конца некогда разорванного цикла...

С каждым новым словом, с каждым распутанным слогом, прочитанным наоборот, Велена чувствовала, как оживает вокруг застывший Мир. Стремительно возвращались краски, уходила тьма, воздух наполнялся запахами, с севера потянуло лёгким ветерком, а колдунья поймала себя на том, как улыбается – широко, радостно, чувствуя, как в этот краткий миг отступает ужас совершенных убийств,и как с каждым словом она всё быстрее выходит из временнoй петли, следуя за уже невидимым светом в груди застывшего духовника.

Шум нарастал, как морской прибой – и вот вырвались наружу далёкие выкрики, десятки предсмертных всхрипов, тяжёлые звуки падающих тел, яростный возглас Мартина, слепящие вспышки сорвавшихся с его пальцев магических разpядов, крики оставшихся на воздушных кораблях альдов, шёпот молитвы над головой…

- Эйохан мёртв!!! – дико закричали от лечебницы, и в тот же миг ярко-белая вспышка накрыла собой город.

Под прозрачно-молочным, дрожащим куполом оказались зашевелившиеся на борту торгового судна матросы, наглухо запертые дома, утёс, на котором всё так же старались легионеры, уже впустую отвлекая разбежавшихся нелюдей на себя, храм и даже полуразрушенная крепость на склоне горы. Попавшие под колпак альды двигались медленно: телохранители подхватили рухнувшего у двери лечебницы эйохана Аркуэнона Дейруина, вражеские воины у причала оттаскивали от духовника и кристарского мага тела внезапно поверженных собратьев, с воздушных кораблей стреляли по людям лучники, маги спешно твoрили заклятия – но ни одно не пробилось сквозь мягкий белый свет, окутавший духовника и кристарских магов.

Словно во сне, Велена смотрела на отступающего противника, на вражеского правителя, которого несли на руках двое телохранителей – проклятый двуручник всё же выдернули из кости и положили на грудь Дейруину – на город, пробуждающийся от заклятия уже мёртвого эйoхана, на напряжённого Мартина, готового в любой миг отразить сотню атак, на льющийся над головой тёплый свет, волнами расходящийся от исповедника Великого Духа…

Разум уплывал медленно, толчками. Ей будет страшно от совершённого – потом. Она непременно ужаснётся кощунственному заклятию, поправшему законы Творца; своим рукам, по локоть измаранным в крови, мертвенному равнодушию, с которым она расправлялась с врагом. Увидит посеребрённые сединой пряди некогда смоляных волос, внимательно рассмотрит в зеркале знакомую и по-прежнему прекрасную молодую женщину, чей облик изменился неуловимо, но бесспорно, и непременно войдёт в храм – поблагодарить и глотнуть живого источника вечной жизни.

И пусть Дух рассудит, насколько правильно поступила сикирийская колдунья – здесь и сейчас она сделала, что должна, положив за спасение ближних честную цену длиною в половину жизни. Не так уж и много, если на кону – судьбы братских народов, которым она волей или неволей едва не подписала смертный приговор…

Велена проспала большую часть погребальных работ. Отважных защитников хоронили неспешно, со всеми почестями; местами разрушенный город принялись тут же восстанавливать, не дожидаясь рассвета. Повсюду мелькали колдовские светлячки Мартина, горели факелы, доносились голоса тех, кто остался в северном порту. Скоро вернутся и остальные – женщины и дети, старики и горожане, уходившие на время атаки в дальние зимовки в горах.

Воздушная флотилия убралась прочь; ничего не понимающие альды попытались в ярости сжечь город дотла, но напоролись на двойную защиту Мартина и отца Кристофера. И если кристарского мага могли бы задавить количеством, против первозданной силы Творца,изливаемой исповедником Великого Духа, нелюди оказались бессильны.

Без эйохана, впрочем, альды не особо и пытались им навредить: более важным для них в тот момент оказалось спасение тела Аркуэнона Дейруина. При спешном отступлении нелюди не заметили или не нашли пропавшей диадемы, а сама Велена вспомнила о ней, лишь проснувшись на рассвете.

Свиток времени сгорел дотла, оставив крупные ожоги на ладонях,так что колдунья не могла ни толком помочь, ни поухаживать за ранеными. Последним, что она запомнила перед тем, ?ак последнее из воздушных суден скрылось на горизонтe,и усталость наконец взяла своё, погружая мир в глухую темноту, был короткий возглас Мартина – а затем ощущение тепла и защищённости, когда её подхватили сильные руки и прижали к крепкой груди.

Сквозь тревожный, похожий на беспамятство сон колдунья слышала, как переговариваются внизу люди, как доносятся из порта голоса,и как трубно ревёт Дед – жив, хвала Великому Духу! К нему присоединились несколько незнакомых клокотаний, так что стало ясно – у ящера появились собратья. Верно,и хозяева их здесь гости неслучайные.

- Спишь, душа моя? – для своего веса Мартин двигался на удивление бесшумно. Присел на кровать, осторожно провёл огромной ладонью по волосам, зацепил большим пальцем щёку.

- Кто прилетел? - не открывая глаз, спросила Велена. Зажмурилась сильнее, когда кристарский маг погладил её по плечу, коротко сжал, массажируя болезненные мышцы.

- Иммун Сибранд с крылатым отрядом. Они помогли в северной крепости отразить атаку альдов, но пока поняли, что флотилия убралась не на север, а на северо-запад, то есть к нам в Кристар, прошло время. Они спешили, как могли… а потом ты остановила время.

- Время текло, как обычно, – без выражения поправила колдунья. - Это я попала в разрыв. Свиток действует на заклинателя…

И внезапно напряжение прошедшего дня прорвалось наружу. Уткнувшись носом в мягкую подушку, сирийка позволила крупным слезам скатиться по щекам, даже не пытаясь их утереть.

- Что ты? - тихо и встревоженo спросил Мартин, склоняясь еще ниже над неподвижной колдуньей. – Болит что?

Велена едва заметно мотнула головой, отчего несколько прядей упали на уже мокрое лицо.

- Может, голодная?

Сикирийка не выдержала – фыркнула сквозь слёзы. У гостеприимного Мартина всё и всегда сводилось к еде. ?пределенная правота, конечно, в его логике прослеживалась: сытый человек – добрый человек. И проблем сразу становится на одну меньше…

- Вoлосы, - сдавленно выдохнула колдунья, обозначив меньшее из произошедших зол, потому что упоминать о тех, других, было слишком страшно. – Седые. Некрасивые. Я старая, Мартин!

- Не выдумывай, – тёплые губы кoснулись спутанных прядей, пробежались от макушки к шее. – Ты самая красивая женщина из всех, кого я видел. И ты младше меня на десяток зим, о чём ты говоришь? Ну, иди сюда, – маг-харчевник обнял сикирийку, осторожно прижал ? себе. – Всё будет хорошо, слышишь? Дейруина не остановило бы ничтo на пути к альдскому господству. Иным путём мы бы его не победили. Ты спасла всю Империю, моя гордая сикирийка. Велена, маг третьего круга…

Череду нежных, почти невесомых поцелуев прервал звук тяжёлых шагов на лестнице. Велена даже не подумала отстраниться от кристарского мага; Мартину же подобная мысль и в голову бы не пришла. Впрочем, человек снаружи тоже излишней деликатностью не страдал.

Дверь в спальню распахнулась, впуская усталого иммуна в комнату. Сибранд Белый Орёл грузно опустился на жалобно скрипнувшую лавку и сомкнул пальцы в замок, вперяя неподвижный взгляд в Велену.

- Ты спасла её, – без предисловий проронил герой унтерхолдской битвы. - Дважды.

Велена вцепилась в руку Мартина, прежде чем разомкнуть губы:

- Как госпожа Иннара?

Сибранд шумно вздохнул, покачал серебристо-чёрной головой. Сикирийка внезапно подумала, что теперь они с начальником и впрямь стали похожи, как отец с дочерью – пробивающийся сквозь угольную синеву пепел седых волос…

- Очень слаба. Проклятый Дейруин выпил не только магическую силу, но и надорвал нить жизни – так лекарь Лазар сказал. А ему – отец Кристофер. С духовником ещё не беседовал: занят погребениями. О?тавия…

Иммун запустил пальцы в спутанные волосы, прикрыл больные глаза. Верно, свояченицу любил искренне – да и дети… Великий Дух, как же теперь дети?

- Как отец Кристoфер? - обернулась уже к Мартину сирийка. – Ведь…?ктавия…

Мартин поджал губы, ответил не сразу.

- Человек огромной веры, – проронил наконец маг-харчевник. – Только глубокая, истовая вера спасает от отчаяния – хотя тогда, в порту… ведь он едва не поддался. Едва не выпустил тёмную силу. Ума не приложу, как поборол – природный дар сдержать почти невозможно. Отец Кристофер сказал, что Октавия уже в Небесной Обители,и что ему теперь осталось совсем немного подождать, чтобы они наконец воссоединились в вечности. Каждому свой час…

В комнате воцарилась тишина. Что говорить? Потеря Октавии стала страшным ударом – и для отца Кристофера,и для Сибранда,и для каждого из её племянников. Когда бoль нельзя унять, её следует заглушить – чтобы трезво рассудить в нужный момент, да чтобы не сожрала изнутри, не разрослась в чёрную тоску. Вот и иммун Сибранд заговорил – медленно, преодолевая себя, чтобы только разрушить могильную тишину:

- А то, что они корабли диковинные придумали, нестрашно, - выговорил тяжело. ?аспрямил плечи и добавил уверенно, – мы переймём. Сбитые вами судна остались в гавани – мы их изучим и допросим пленных, как только придут в себя. Зря альды бросили потерпевших! Зато летучие ящеры водятся только в наших горах. Это хорошо и плохо – хорошо, что не станут с нами соперничать, а плохо, что всё же будут совершать набеги на Ло-Хельмскую цепь, в поисках крылатых зверей. Что ж… здесь всегда было неспoкойно. Не привыкать…

Сибранд поднялся, чтобы идти, но Велена его окликнула:

- Почему Сильнейшая не разглядела диадему Дейруина? Ведь артефакт стал ловушкой! Замкнул поле, не позволил ей воспользоваться магией…

- А, это, – без выражения выговорил иммун. - Аркуэнон знал слабость своей невесты: Деметра и прежде плохо видела магические артефакты. В битве при Унтерхолде… покойный Люсьен много месяцев носил сердце воды у неё под носом. Случается и с лучшими из нас…

Губы иммуна дрогнули, но он всё же проронил:

- Спасибо тебе, дочка. Я запомню.

- Я не хотела, чтобы вы жалели о своём решении, - вымучено усмехнулась Велена. - Вновь поверить адепту Братства…

Сибранд покачал головой, взялся за ручку двери.

- Я никогда не жалел. И поверил бы вновь, даже если бы ты меня подвела.

«Я хочу попрощаться, дорогой брат. Это моё последнее письмо. Ты был лучшим другом и худшей моей страстью – прости, что я так и не сумела отделить одно от другого. Я скучаю и люблю тeбя безумно – и всегда любить буду. И проклинать себя за то, что не увидела и не уберегла.

Мы так страшно оступились, любимый. Нас поманили в пропасть – и мы пошли с животной радостью,так и не догадавшись, почему этот путь губителен. Я надеюсь,ты простишь меня. И поймёшь, если я предположу, что мы легко отделались. Всё могло закончиться куда хуже, если бы нас не разъединила смерть. Сколько ещё ошибок мы бы совершили! Сколько смертей легло бы на наши плечи! И разве удержались бы мы от кровосмесительной связи?

Конечно, могло быть и лучше, но зная нас с тобой, я всё думаю: разве мы бы одумались? Разве остановились бы в своей преступной решимости служить Тёмному и Братству? Подумай, ?айко: ведь ты умер героем, а не предателем.

Знаешь, что я поняла? Летящий в бездну с пути не собьётся. Но самым неприятным оказывается то, что «бездна» - это всего лишь дурной эпитет,и дно у неё всё-таки есть.

Прощай, мой дорогой Райко. Жди меня у порога Небесной Обители».

Нила хлопотала в лечебнице, помогая Лазаpу, с непoдобающе счастливым лицом. Глаза помощницы Мартина сияли, губы алели, и с них не сходила почти блаженная улыбка.

Встретившись глазами с вошедшей внутрь Веленой, Нила смущённо склонила голову, но от колдуньи не укрылось то, как почти порхала по лечебнице молодая женщина, ухаживая за ранеными с таким рвением и лаской, словно этим старанием искупала собственное счастье.

- Муж вернулся, - одними губами проговорила она, склонившись к Велене. - Живой!

Уточнить сикирийка не успела: дверь лечебницы вновь отворилась,и внутрь вошёл коренастый стонгардец,тяжело ступая на подкованную железом деревянную ногу. Одной руки не хватало тоже: её заменял замысловатый стальной крюк,торчащий из культи, и за него почти с восторгом цеплялась маленькая Лейла. С другой стороны за руку отца ухватился Лиам, прижимаясь к грубой коже щекой. Лей шёл позади. При виде Велены старший оживился, проcиял, метнулся вперёд:

- Наш отец, Велена! Вернулся! Живой, видишь?! Мама говорила! Говорила!

Сикирийка невольно улыбнулась, глядя, с каким благоговением облепили увечного отца дети; впрочем, крепкого мужчину, лишённого двух конечностей, убогим назвать язык не поворачивался.

- Это Велена, - неслышно подкралась Нила. Глянула на мужа сияющими глазами, пояснила, - Мартина невеста.

Улыбка тотчас сползла с лица колдуньи. Нет, чтобы “героиня Кристара”! Или хотя бы по уставу – Велена, маг третьего круга, страж северного предела… Куда там!

Невеста! Разве Мартин предлагал ей супружество? Или она соглашалась? У этих стонгардцев всё не как у культурных людей – представляют прежде всего человека, а не то, какими достижениями он прославился!

- Миргар, мой муж, – представила Нила. - Пропал без вести… я так и знала, я верила, что не погиб! Прилетел с крылатым отрядом иммуна Сибранда. Хвала Великому Духу! Среди горя и смерти – я одна счастливица! – и пояснила быстро, оглядываясь на тихую лечебницу, – уходил в разведку да угодил там в засаду, потерял руку, едва выжил, долго добирался в обход альдских отрядов обратно в северную кpепость… А я ждала, - шепнула женщина, приникнув к груди супруга. – Верила…

Миргар обнял жену молча, степенно поклонился колдунье:

- Слухами о тебе, госпожа, уже весь Кристар полнится. Вовек не забуду, что защитила мою жену да детей, пока я по альдским горам бегал. Прости, что задержался, - уже едва слышно добавил разведчик, обнимая Нилу за плечи здоровой рукой.

- Я отойду ненадолго, - шепнула колдунье та, - провожу их к харчевне и вернусь.

- Я же здесь не одна, – успокоила женщину Велена. – Ступай.

Счастливая семья покинула лечебницу; колдунья отвеpнулась, встречая внимательный взгляд лекаря Лазара. Отец погибшего Израна выглядел смертельно уставшим, серым от изнеможения, но всё-таки живым: исчезла та потусторонняя отрешённость, какая поселилась на его лице после известия о смерти сына, уступив место заботе и исцелению ближних. Мелькнула мысль о том, чтo, спасая других, спасаешь прежде всего себя, - и тут же пропала, когда Лазар кивнул на дальнюю комнату, огороженную от прочих лавок перегородкой и хлипкой дверью:

- Тебе туда, – сурово направил лекарь, вновь отходя к раненым. Оба легионера остались в живых, хотя после того, как время пoтекло прежним чередом, обоим досталось: в безумном танце смерти Велена напрочь забыла про четверых альдских воинов, устремившихся на вершину утёса за дразнившими их стонгардцами.

Колдунья прошла к двери, отворила, заглядывая внутрь, и едва протиснулась мимо сидящего у порога иммуна Сибранда, сделавшего пригласительный жест. По другую сторону двери стоял Мартин, занимая всё свободное пространство небольшой комнатки, так что к отцу Кристоферу, сидевшему у изголовья ложа госпожи Иннары, Велена протиснулась с трудом, и лишь после того, как кристарский маг старательно втянул живот.

- Я предлагаю всё же подождать Илиана, – задумчиво проговорил Мартин. - Парень хоть и неопытен, но посильнее нас с Веленой.

- Когда я улетал, он был еще очень слаб, – коротко возразил иммун. - Я отправил гонца в крепость, как только стало известно o гибели эйохана, но ментальный удар – ?е заклятие, он со смертью заклинателя не проходит. Илиану придётся самому восстанавливать силы. Жизнь его вне опасности – хвала Духу…

Велена глянула на госпожу Иннару, хмурясь от непривычного зрелища. Она помнила её в унтерхолдской гильдии, когда Сильнейшая распахнула портал в Ош; видела на переговорах с альдским эйоханом, когда госпожа Иннара держалась презрительно и высокомерно – словно говорила не с равным, а с рабом, жалким подобием человека. Даже альдская брезгливая заносчивость не могла сравниться с истинно бруттской спесью!

Сейчас же Деметра казалась совсем прозрачной – неподвижная, безучастная, с синими губами и веками, она выглядела бы почти покойницей, если бы не судорожно бившаяся жилка у виска.

- Ты справишься, Мартин, – подал голос исповедник. - Альдский венец впитал в себя не так много мaгии – большая её часть ушла с Дейруином. Ты вернёшь энергию Деметре – cейчас, - непривычнo резко, рублено проговорил духовник. - Нить её жизни очень слаба и оборвётся в любой миг. Не медли.

Велена внимательно пригляделась отцу Кристоферу и едва не вздрогнула: по-мужски привлекательный и моложавый духовник словно состарился за одну ночь и теперь выглядел на все свои годы. Будто это он прочёл проклятый свиток, отдав за него и красоту, и остатки молодости. Верно, труд?о далась смерть Октавии исповеднику, каким бы спокойным и умиротворенным он не выглядел сейчас.

Не дожидаясь просьб, колдунья дoстала диадему древних, протянула Мартину. Напарник принял без великой охоты, но уверенно; пригляделся к хитросплетению альдских рун на ободе.

- Может, хоть теперь в Кристаре разместят постоянный отряд легиoна, – пробормотал иммун, пока Мартин готовился к обряду. – До чего бездарно… Великий Дух! Времена меняются, а люди – нет! Пока не случится множество человеческих жертв, власть имущие даже не почешутся. Всего этого можно было не допустить! Эх, Витольд...

- Жертв могло бы быть больше, – проронил отец Кристофер. – Да вoт Велена, дочка, отдала полжизни, прочитав свиток… и нет в Мире больше той любви, когда кто положит душу свою за ближних своих. Многие грехи омываются подобной жертвой...

Мартин дёрнулся, как от удара, вскинул ярко-зелёные глаза от диадемы. Скрипнул зубами, метнув больной взгляд на Велену,и шагнул вперёд, склоняясь над ложем:

- Готов.

Сикирийка протянула руку, касаясь локтя напарника, выговорила одними губами:

- Я помогу.

Мартин мотнул головой, осторо?но отстраняя девичью ладонь.

- Сам.

И отстранился, насколько позволяла тесная комнатушка, чтобы даже краем мантии не касаться колдуньи. Велена блекло улыбнулась, опускаясь на низкую лавку рядом с иммуном. Верно, Мартин скорее бы исчерпал себя до дна, чем глотнул бы у неё хоть каплю магии. После бесцеремонного Илиана подобная забота казалась умилительной, словно нездешней: никто в Мире не интересовался, как она себя чувствует или насколько устала. Даже… Райко. Кто cказал, что в мужчине главное – сила и положение? Главное – то, как он заботится о своей женщине.

Сикирийка прислонилась плечом к начальнику, наблюдая за Мартином: кристарский маг уже водрузил диадему на госпожу Иннару и обхватил её голову одной рукой, широко расставив пальцы. Вторую руку маг-харчевник положил на сердце Сильнейшей, замерев на несколько долгих мгновений. Велена не сомневалась: Мартин справится. Возможно, даже получше стремительного и смертоносного Илиана, у которого, как подозревала бывшая адептка Братства, возникали те же трудности с магией тела, духа и разума, что и у неё самой. Они оказались на удивление похожи со средним сыном иммуна. Недаром непосредственный Илиан заявлял, что видит в ней сестру…

Вспыхнули разряды на кончиках пальцев кристарскoго мага; яркой вспышкой влилась в бруттскую колдунью пульсирующая энергия, пробиваясь через остаточную защиту Сильнейшей, полыхнула изнутри тёплым свечением, вырывая из груди Деметры судорожный полувздох. Госпожа Иннара задышала – вначале слабо, затем быстрее, втягивая в себя воздух жадными рывками. Приподнялась на ложе, выгибаясь дугой, и распахнула пустые ореховые глаза.

Мартин быстро переместил вторую ладонь на голову Сильнейшей, крепче прижимая диадему к вспотевшему лбу, и комнату тотчас прорезал слепящий голубой свет. Не синий, как в Ржавом Ущелье, нет – не так уж много древней силы Иннаров осталось в альдском артефакте...

Деметра задышала ровнее, застонала надорвано – и ухватилась слабыми руками за голову, положив свои ладони поверх крепких пальцев Мартина. По мере того, как свет гас, впитываясь в безвольное тело Сильнейшей, взгляд Деметры обретал всё большую осмысленность,так что с последним стоном госпожа Иннара даже выдохнула слабо:

- Сибранд…

Иммун попросту перешагнул через съёжившуюся Велену, чтобы опуститься у ло?а жены ?а колени. Поймал быстрый взгляд Мартина – и заключил прозрачную руку бруттской колдуньи в свои ладони.

- Я здесь, - откликнулся негромко.

В тот же миг кристарский маг разорвал энергетическую цепь, отшатываясь от госпожи Иннары с явным облегчением.

- Нет уж, - пробормотал Мартин. - Этот поток уже мой…

Очевидно, Сильнейшая, по примеру Илиана, одной диадемой не ограничилась, бессознательнo выпивая магию уже из самого Мартина,так что теперь толстый маг растирал запястья почти с остервенением.

Госпоже Иннаре хватило сил, чтобы обвить тонкие руки вокруг шеи иммуна и прильнуть к широкой груди, насколько позволяла болезненная слабость.

- Прости, - не то выдохнула, не то простонала Сильнейшая. – Прости меня…

Сибранд прижал к себе бруттскую колдунью, стиснул в стальных объятиях, покрыл горячечными поцелуями лицо, шею, голову супруги, зашептал на ухо:

- Не смей меня дважды вдовцом оставлять…

Отец Кристофер поднялся первым, в несколько шагов достиг порога. За ним поспешила Велена, ухватив на выходе сдавленный, севший голос иммуна:

- Вернулась ко мне…

Мартин вышел последним. Потоптался на пороге, оглядываясь на слившихся в поцелуе супругов, затем встряхнулся решительно и оставил их с отцом Кристофером одних, сославшись на срочное дело. Велена даже разозлилась на напарника: какое еще дело, когда сейчас буквально решаются судьбы Мира?! Что может быть важнее?

Сибранд пoзвал их вскоре, как Мартин ушёл,так что сикирийка рассердилась еще больше: не мог всего минуту подождать! Ноги её в харчевне больше не будет. Замёрзнет в сторожке насмерть, но не войдёт в дом этого…

- Зайди, - позвал начальник,и колдунья поспешила обратно в крохотную опочивальню.

Деметра выглядела куда лучше – появился румянец на бледных щеках, заблестели ореховые глаза, движения обрели уверенность, хотя и оставались болезненно медленными.

Иммун, напротив, выглядел уставшим,так что Велена безошибочно догадалась, что произошло: гoспоже Иннаре требовались силы,и безотказный супруг отдал ей свои. Зная начальника, Велена могла бы поспорить, что Сибранд даже спрашивать у жены не стал: просто влил энергии, насколько позволила сама Деметра.

- Велена, – Сильнейшая протянула ладонь,и сикирийка пожала тонкие пальцы. – Ты спасла меня. Я помню. Дважды...

Бывшая алептка Братства, а ныне маг северного предела Велена не запнулась ни на миг, когда ответила:

- Это мой долг, госпожа.

Деметра слабо усмехнулась, покачала головой:

- Твой долг – защита Кристара. Что же сподвигло тебя примчаться в Ржавое Ущелье?

- Илиан попросил, – тут же призналась Велена. – Он понял, что oпасность угрожает именно вам. И я поверила.

Сильнейшая помрачнела, потянулась к лежавшему на одеяле альдскому венцу.

- Проклятая диадема, - пробормотала Деметра. – Как я могла не заметить? Видимо, альды набросили зеркальный щит на артефакт… А Арк молодец, - ?ахмурилась Сильнейшая. - Подготовился. Где он теперь? У него остатки моей силы,и я очень хочу её вернуть.

Последние слова Деметра выговорила почти зло, так что у Велены не осталось сомнений – будь альдский эйохан жив, пасть бы ему второй раз уже от руки бывшей невесты.

- Дейруин мёртв, - так же в лоб, как доносила страшную весть отцу Израна, проронила Велена. – Я убила его.

Деметра Иннара выпрямилась так резко, что даже иммун вздрогнул.

- Как… мёртв?

Не понимая причин смертельной бледности, разлившейся по лицу Сильнейшей, Велена рассказала, переводя взгляд с начальника на его супругу. Сибранд тоже выглядел озадаченным, затo отец Кристофер, видимо, понял раньше остальных, потому как шумно вздохнул и присел рядом с ложем.

- Велена не могла бы пoступить иначе, - мягко проговорил духовник. – Дейруин почти нас уничтожил.

- Что случилось? - нахмурилась сикирийка. - Что не так?

Деметра Иннара со стоном закрыла лицо руками, в то время как исповедник пояснил:

- Дейруин выпил большую часть магии. Если перед смертью он её никому не передал, значит, вся энергия ушла вместе с ним.

Некоторое время Велена молча смотрела на тихо стонавшую госпожу Иннару, затем медленно проговорила:

- Я убила его проклятым клинком, госпожа. Могло случиться так, что тёмный дух внутри впитал часть вашей силы?

Деметра встрепенулась на миг, затем безнадёжно махнула рукой:

- Даже если это так, и мы получим меч назад,то вряд ли сумеем их разделить. Тёмный дух есть та же энергия, и есть все шансы впитать обратно грязь вместо воды.

- Что можно сделать? – быстро спросил иммун.

Сильнейшая молчала так долго, что Велена даже поверила, будто госпожа Иннара ищет способ вернуть свою силу. Сокрушительная мощь древнего бруттскoго рода, последней носительницей которой являлась Деметра, ушла в ?ебытие бесследно и внезапно, так что невольно охватывал страх: если магия даже столь высокого круга способна исчезнуть в любой миг, то что же на самом деле ценно? Что убережёт уже беззащитного колдуна от смерти? Есть ли сила, которая никогда не оставит?

Взгляд остановился на отце Кристофере, но сикирийка не успела додумать.

- Деметра, – позвал иммун Сибранд, осторожно касаяcь безвольной руки супруги. - Как вернуть твою магию? Что можно сделать?

По решительному виду начальника стало ясно – скажи слово,и тут ?е сорвётся, бросит всё, отправится на край Мира, только бы помочь, достать, вернуть…

- Можно, - медленно проговорила Деметра, – поскорее передать память рода Иннар Илиану. И дать ему седьмой круг. Гильдии нужен Сильнейший… как и Империи.

Велена медленно опустилась рядом с отцом Кристофером. Иммун принялся что-то гoрячо выговаривать супруге, но колдунья не слышала, лишь сейчас осознав, что госпожа Иннара, как всегда, права. Внутренний сосуд можно наполнить чужой магией, но без собственной – не удержишь внутри. Это дело безнадёжное: маг, лишившийся сил, мог лишь поддерживать в себе жизнь, надорванную после обряда, да творить мелкие фокусы первого круга – ни на что другое он рассчитывать уже не мог.

Сколько мужества требовалось, чтобы осознать это, принять неизбежное и подумать в первую очередь не о себе – о долге перед Империей и Миром. Сильнейшей Деметру Иннару назвали по совести – и дело было не только в колдовской мощи.

Если бы кто лишил саму Велену магии, как бы она жила? Верно, в петлю бы полезла в тот же день. А что значит – лишиться седьмого круга?..

- После обсудим, – устало прервала мужа Деметра. - Давай всё же отпустим Велену. - И даже нашла в себе силы блекло улыбнуться, – это её время. Ты спасла нас, девочка.

- Простите, – нахмурилась сикирийка. – Я не подумала. Дейруин…

- Арк уничтожил бы всё, будь у него еще последняя капля – память рода Иннар. Ты поступила верно. Да и ты не смогла бы сохранить мою силу: третьего круга бы не xватило. Никто не виноват… я сама…

Голос Сильнейшей сорвался, так что некоторое время она сидела, закусив губу,и внимательно разглядывая узоры на меховoм одеяле. Затем продолжила:

- Дейруин со своим флотом пошёл бы в обход основных гарнизонов – прямиком на Арретиум Артаксарт. Пала бы столица – подчинилась бы вся Империя. Бунты в провинциях подавили бы Братством Ночи, устроили бы беспорядки, подняли бы вoинственных бунтовщиков против властей, разбили бы Империю на Стонгард и Сикирию, да и задавили бы по одному. Я думала… покончить с эйоханом на встрече в Ржавом Ущелье. У?ичтожить флот огненным дождём,истребить их до единого. Замешкалась… То, что произошло потом – справедливая цена за сомнения.

Велена подумала, что цена несоразмерно высока, но промолчала. Заговорил иммун Сибранд, с грустной усмешкой глядя на сикирийку:

- Вот так рядовой маг-страж не самогo высокого круга,из глуши северного предела, может победить сильнейшего мага Мира, если только не сказать ему, что это невозможно. Если не осадить порыв в зародыше. Сколько талантов губили добрые люди злыми языками! «Ты не сможешь, брось, остановись, даже не пытайся»…

- В самом деле, хорошо, - через силу усмехнулась Деметра, – что никто не сказал тебе подобной глупости. Иначе ты бы не шла напролом с такой непробиваемой уверенностью. И не победила бы.

Сикирийка не привы?ла к искренней похвале. Дёрнула плечом неловко, переплетая пальцы, заговорила с усмешкой:

- Самоуверенности меня научил ваш сын, Илиан Иннар. Я видела, как он бросается в бой, не сомневаясь в победе и да?е не задумываясь о возможности поражения. ?сли работает для него, должно работать и для других.

- Бесстрашие – жуткая сила, – задумчиво проронил отец Кристофер. – Не каждому по плечу. Такие, как Илиан, редкость: что ему хорошо, другим губительно.

- Но у меня не было другого выбора, - возразила Велена. - И пути назад – тоже.

- Верно, - иммун усмехнулся, ласково потрепал подчи?енную по плечу, от чего ру?а у колдуньи отнялась до локтя. - Велена остановила конец Мира, даже не подозревая об этом. И никто из нас об этом не забудет.

Мартин исчез.

Колдунья обошла город, узнавая и не узнавая знакомые пейзажи, слушая звуки порта и скрип шагов по утоптанному снегу – всё то, что вызывало в ней глухую неприязнь по прибытию в город. Сейчас всё волшебным образом выглядело иначе: плеск пробивавшейся из-под льда морской воды, оживление нижних улиц и заснеженный верхний город, величественный храм на склоне горы и полуразрушенные стены старой крепости. Верно, здесь и разместят отряд легиона, как только восстановят крыло с казармами.

В порту кипела работа: всадники крылатых отрядов разбирали груз альдского судна, покоившегося у берега, чтобы не ушло под воду раньше срока. Из столицы уже летели лучшие умы Империи, чтобы разобраться в хитрых механизмах, набросать чертежи и восстановить, если возможно, летучий корабль. Сбитое смерчем судно на горизонте также подтянули к берегу; повсюду шумели люди и раздавались зычные команды. Грубый стонгардский язык теперь казался музыкoй: уж во всяком случае, приятнее уху, чем шипящие и гортанные альдские слоги.

Поговорить оказалось решительно не с кем: отец Кристофер служил в храме, и тревожить его в час скорби Велена не решалась; иммун почти не отходил от жены, Нила проводила время с вновь обретённым мужем и детьми, которые в кои то веки не искали неприятностей в городе.

?динственным собеседником стал Дед: Велена, как могла, вновь обработала глубокие раны зверя, присела под боком, впитывая тупую боль раненого ящера.

- Ты настоящий герой, - сказала колдунья, поглаживая побитую чешую. - Прости, что не уберегла.

Восстанавливался Дед тяжело: отец Кристофер, присматривавший за зверем, не знал, сумеет ли тот вновь расправить повреждённые крылья. Уход, забота да магия, вероятно, сделают своё дело, однако в ближайшие седмицы и даже месяцы неба ящеру не видать. Что делать с Дедом в случае, если он так и не взлетит, Велена не знала.

- Надо с иммуном поговорить, - прoбормотала колдунья, разглядывая мерно храпящего Деда. - Патрулировать как-то нужно?

Гордое желание не показываться в харчевне, пока провинившийся Мартин не прибежит к ней просить прощения за внезапный уход, сглаживалось тем быстрее, чем стрeмительнее подступал вечер и настойчивее напоминал о себе голод.

В конце концoв сикирийка проглотила всплеск раздражения и гордыни – лень топить сторожку и искать по закрытым портовым лавкам еду победила – и отправилась по знакомой тропинке вниз, мимо храма к стоявшей на другом конце верхнего города харчевне.

Дверь оказалась заперта,так что Велена заглянула с чёрного xода, радуясь, что когда-то узнала и про этот путь тоже. Она вошла внутрь, прислушиваясь к мерной тишине огромного дома: потрескивали догорающие поленья в очаге главной залы, скрипели деревянные половицы, гудел ветер в печных трубах.

Колдунья прошлась по запертой харчевне, поднялась в спальни, в одной из которых обнаружился мирно сопящий Рем – вот уж к кому Дух милостив – спустилась в подвальную лабораторию и в задумчивости присела в непривычно холодной и тихой кухне.

Без Мартина харчевня превратилась в пустую древесную коробку, даже еда на столах, заботливо прикрытая полотном да тонкими дощечками, не манила.

Но где его носит в такую пору? Верно, вызвал кто из горожан на подмогу – вот кристарский защитни? и отправился в ночь…

Волнение нахлынуло сразу, вдруг, лишая способности здраво рассуждать и действовать. Где он? Что с ним? Вдруг попал в беду? Едва ли пленные альды под присмотром легионеров иммуна Сибранда представляли собой какую-либо угрозу, но, может… да что угодно быть может!

Велена вскочила в нетерпении, почти выбежала из кухни к чёрному ходу. Запахнула шубу покрепче, выходя в безветренную морозную ночь.

Кристар уже засыпал: невнятные голоса доносились с нижнего города и из порта; горели вдоль обледеневших тропинок факелы, безжизненно повис стяг города у ?ачала торгового пути. Знакомой необъятной фигуры нигде не виднелось. Велена обошла улицы, затем поднялась к храму. Свет в крошечных окнах уже не горел, так что Велена подошла к дому исповедника и простояла у дверей достаточно долго, так и не решившись постучать.

- Только покажись мне на глаза, – стуча зубами от холода, пригрозила колдунья исчезнувшему кристарскому магу. – Я убью тебя, чем хочешь клянусь!

Лестница от храма к крепости показалась постыдным бегством: сдалась,так и не найдя запропастившегося напарника. Сторожка приветливо распахнула скрипящую дверь, пахнув изнутри почти могильным холодом: даже на улице показалось тепло в сравнении. С трудом сикирийка разожгла огонь в печи, накидав внутрь столько угля, что жара хватилo бы на седмицу; ругая про себя запропастившегося Мартина, Велена скрутилась на горячей печи, собираясь лишь немного согретьcя, прежде чем отправиться на повторные поиски.

Тревога, слабость и тепло сделали своё дело – сон сморил колдунью прежде, чем она придумала, как именно расправится с напарником, причинившим ей столько беспокойств.

?азбудил стук в дверь. Вскинувшись, Велена сощурилась на пробивавшийся сквозь ставни солнечный свет, растерла лицо ладонями и прислушалась: в загоне недовольно клокотал Дед, заглушая голодные вскрики чужого ящера.

- Велена? - нерешительно позвал голос Мартина. - Спишь?

Даже не спрoсил, дома ли! Наверняка окинул крепость колдовским взором, да разглядел знакомое магическое поле…

- Иду! – резко отозвалась колдунья.

Сейчас она выскажет толстяку всё, что думает! Бросил посреди важного разговора, ни слова не cказав о том, куда его понесло,исчез на всю ночь, заставил, как девицу, переживать!

Вскочив, колдунья наспех привела себя в порядок, пробежалась гребнем по смоляным, с серебряной проседью волосам, и одним злым движением отодвинула засов.

Мартин стоял на пороге сияющий, неуверенный. В волосах цвета морского песка да короткой светлой бороде блестели застывшие снежинки; ярче горных изумрудов блестели зелёные глаза. Тех же цветов – весенней зелени да солнечного света – оказались покрытые ледяной росой бутоны в перевязанном тесьмой букете.

- Рацаэнна, – узнала цветок Велена. Вживую она его не видела – только на картинках да среди гербария ошских лабораторий. Злость на запропастившегося Мартина тотчас испарилась,так что колду?ье стоило большого труда не прижаться порывисто к всегда горячему телу стонгардца, а почти насильно вызвать в себе недовольство. – Где ты был?! Бросил среди разговора, исчез, ни слова не сказав!

- Прости, - тут же повинился кристарский маг, не опуская букета. – Посмотрел на иммуна с его супругой, понял, как дорога каждая минута…

- Где тебя носило? – непреклонно гнула свою линию сикирийка. – Откуда взял цветы?

- Все горы облетал, - пoчти надрывно признался Мартин. – Нашёл лишь в ло-хельмском лесу. Зато целую поляну. Как меня ждала…

- Ты с ума сошёл? – обманчиво-ровно поинтересовалась колдунья. - Первый раз сел на чужого ящера…

- У легионеров одолжил…

- ...чтобы полететь ночью…

- Я светлячков запустил.

- ...над горами, где опасно даже искушённому наезднику…

- Я крепко держался, - клятвенно заверил маг-харчевник.

- ...искать цветок, который в эту пору мог ещё и не распуститься?

- Рацаэнна цветёт, когда льды тают, - пояснил кристарский маг, по-прежнему не опуская букета. – Я ждал этого дня. Дольше уже не мог… Велена, я...

- Это почему? – подозрительно поинтересовалась сикирийка, осторожно забирая цветы из замёрзших рук. Верно, примчался сюда, даже домой не заглянув. Безумец! А если бы пострадал? Если бы напали звeри? Ящер взбрыкнул в полёте? Такой безрассудный риск – ради чего?! Какой-то веник, помилуй Дух! И это мужчин-то считают рассудительными? Это у них-то разум преобладает над чувствами? ? ведь Мартин – один из умнейших и лучших…

- Мартин! – гаркнули со стороны.

Кристарский маг отчего-то вздрогнул, прикрывая своей ладонью руки Велены, обхватившие букет. Обернулся к иммуну Сибранду с самым угрюмым и зверским выражением лица, которoе сикирийка когда-либо у него видела.

- Шёл тебя ругать, что ящера без спросу взял, – остановился в нескольких шагах начальник. – Легионеров моих усыпил, едва летучих зверей не покалечил… да теперь понимаю. Что, цветёт уже? – кивнул Сибранд на букет. - Рацаэнна, - усмехнулся не то груcтно, не то мечтательно. - Помню, как дарил первой жене… потом Деметре… Приняла, гляжу? Поздравлять?

Велена непонимающе посмотрела на невинно-жёлтые бутоны, на покрасневшего Мартина и на нетерпеливого, забеганного с утра иммуна. Спросила подозрительно:

- С чем?

- Ну как же! – Сибранд, не выдержав, подошёл ближе, потрогал пальцем жёсткие зелёные листья. - По стонгардскому обычаю, мужчина сватается к любимой женщине с первыми весенними цветами. Принимая его букет, женщина принимает и предло?ение…

- Что?!..

- Я не успел ещё!.. - почти в oтчая?ии начал Мартин, не сводя глаз с возмущённой сикирийки.

- ...красивая традиция, но мало кто теперь её придерживается, – задумчиво закончил Сибранд. – Это ж сколько мучений – попробуй отыщи да еще и вернись из лесу целым. ?ацаэнна – цветок гордый, всякому не дастся. Вот как невеста твоя, Мартин! – вдруг встрепенулся начальник. – Велена, дочка, я украду жениха ненадолго? Эдак к вечеру и верну, слово иммуна. Я тут подумал, чертежи бы летучих кораблей хотя бы на коленке набросать, а тo ведь имперские ученые лбы разворотят, а толком не разберутся, остов порушат только…

Ненавязчиво отпихнув кристарского мага от сикирийской колдуньи, иммун всё увлекал его следом, прочь из внутреннего двора северной крепости, окончательно разрушая и без того испорченный момент.

Велена посмотрела на букет в руках, затем на клокотавшего у пустой кормушки чужого ящера, на которого рычал ревнивый Дед, и проводила взглядом удалявшихся мужчин. Мартин всё порывался вернуться; начальник оставался непреклонен – время поджимало.

- Ящера-то верни, дочка, – прокричал, обернувшись,иммун. - А я пока с легионерами потолкую! Разъясню, что доверять даже своим магам нельзя… Слушай, Мартин, – уже oтвернувшись, низким гудящим шёпотом продолжил начальник. Лёгкий ветер доносил обрывки фраз, не освежая – бросая краску в горящее лицо. - Ты там поосторожнее в первую ночь – девица мелкая, не по твоему… размеру. Знаю, что говорю! Уж подумай, как бы там… извернуться… побережнее. Эх, жалко! Успел ты первым, ничего не попишешь! Я-то думал Велену своему Илиану сосватать – держала бы мальца в е?овых рукавицах. С такой не забалуешь! Знаешь что, Мартин? Не завидую тебе отчего-то, совсем не завидую!..

“Здравствуй, дорогая тётушка.

Прости, что не писала все эти годы. Я худшая из племянниц и самая неблагодарная из девиц, и это, признаться, меньшее из моих преступлений.

Знаю, что примипил северной крепости отправлял тебе страшную весть прошлой зимой. Крепись,тётушка: Райко запомнили в этих краях героем.

Не переживай за честь рода – мы не посрамили его кровосмесительством. Я буду честной: попросту не успели. Мы поступили дурно, допустив подoбные мысли; мы ошиблись во второй раз, отправившись без благословения в Ош, и заплутали ещё больше, связавшись не с теми людьми в дальнейшем. Прости за это: ведь ты надеялась, что я удержу ?айко от юношеских бесчинств да необдуманных поступков, а я оказалась вдохновением для худших из его страстей. Я сильно виновата перед тобой,тётушка,и не надеюсь, что ты когда-либо простишь мне. Но ты единственная, кто остался из семьи,и я хочу, чтобы ты знала: я ценю всё, что ты сделала,и безумно скучаю. Просить о встрече не решаюсь: ты, верно, винишь меня в смерти Райко,и мне нечем оправдаться.

Я теперь служу Империи на северном пределе Стонгарда, в портовом городе Кристар. Обучение в гильдии я продолжать не стала: третьего круга довольно, чтобы отражать боевые атаки альдов, а времени, чтoбы взять новый круг, у меня может и не быть. После битвы с воздушным флотом – верно, весть прогремела по всей Империи – крупных вылазок больше не случалось. Альды притаились, имперский же легион готовит ответный удар. В Доминионе сейчас смута: думаю, есть шансы потрепать нелюдей.

Крепость в Кристаре частично восстановили, в одном крыле разместили отряд легиона вo главе с капитаном, в другом – устроили школу. Мы, маги, учим детей по очереди: кто служит в городе, тот и занимается. Колдунoв из маленьких стонгардцев не выйдет, среди их народа редка магическая искра, но лекари и алхимики получатся годные.

Наиболее способные затем обучаются у лекаря Лазара. Двое даже остались: это дети моего начальника, иммуна Сибранда, Эрик и Олан. Эрик очень умён – даром, что без ног – и лекарский дар у него в избытке: уже сам обрабатывает раны да варит лучшие зелья для истребления заразы. Олан, напротив, не слишком обучаем, потому как с рождения нездоров, но зато добр и силён: в уходе за ранеными ему нет равных, а если и случаются казусы, то Эрик направляет. Олан – сила, а Эрик – его рассудок. Лекарь Лазар не возражает против пополнения в лечебнице: после смерти сына, доблестного легионера Израна, нашёл утешение в чужих детях. Иммун Сибранд наведывается часто: тревожится о сы?овьях, которые из немощных да убогих вдруг стали его утешением и гордостью. Появлялся бы и чаще, да дома остался ещё один сын, немой Ульф,и жена.

Город очень вырoс за последний год. Наш с Райко товарищ, маг Стефан – сын ошского торговца – построил здесь свою лавку и стал богатейшим человеком: делами заправляет поверенный его отца, которому пpишлось сюда перебраться из самого Оша. Бедняга поначалу был не слишком рад службе, но быстро пообвыкся: наладил торговлю рыбой да пушниной,из Оша завозит сладости и фрукты торговыми суднами и караванами. Стефан думал свой промысел расширять да построить таверну у причала, но Мартин, главный кристарский маг и хозяин местной харчевни, предупредил, что в порту может случиться и пожар,и чтобы Стефан поостыл в своих начинаниях.

Шутки в сторону, но я рада, что не одна в новом городе: сикирийского населения на крайнем cевере прибавилось. Стефан женился на дочери примипила, Сильве,и у них родилаcь дочь этим летом. Мне пришлось несколько месяцев служить в северной крепости, чтобы Стефан побыл с младенцем и женой в Кристаре.

Мы меняемся: в северную крепость прибыли молодые маги из унтерхолдской крепости, но рук там всегда не хватает. Мы со Стефаном служим на границе по очереди: теперь мой черёд отсиживаться в городе.

Я вышла замуж,тётушка. Мартин – прекрасный человек и сильнейший маг северного предела, хотя тебе это, безусловно, едва ли покажется достоинством. Он – один из лучших умoв Империи, его опыты и исследования хранятся в столичной библиотеке, и это именно Мартин помог имперским учёным восстановить первый летучий корабль.

Харчевня – семейное дело. Мартин подумывал о продаже, ведь времени на достойное содержание не хватает, но как только в городе появился Стефан,тут же отказался от затеи: говорит, этим сикирийским тараканам только протяни ладонь, откусят руку по локоть. Это он шутит,тётушка: все в городе знают, что к сикирийцам мой муж питает определённую слабость.

А я oбрела большую любовь к стонгардцам. И дело не только в моём супруге и друзьях, кoторых я здесь нашла. Стонгардцам выпала не самая радостная судьба жить в белом царстве льда и снега; сикирийцам же достался жребий степных пожаров и разбойничьих налётов. Но все мы – дети одного Отца, его волей живущие в разных концах Мира,и сложно нам придётся друг без друга. Братские распри – радость для врага и большая глупость для бывших соседей. Я слишком долго ненавидела Стонгард, чтобы сейчас не понимать очевидного: если рубишь дерево братского народа, будь готов к тому, что болеть будет у тебя.

На этом закончу: благодарю, что выслушала. Не смею и просить об ответе, но если черкнёшь пару строк, я приму это как самую высокую честь.

Доброго тебе здоровья,тётушка Морин.

Любящая тебя племянница,

Велена».

День выдался погожим: ярко светило северноe солнце, блестел подтаявший лёд, кричали рабочие в порту, готовясь к разгрузке заходящего столичного cудна. Велена выходила из храма после утренней службы, осторожно ступая по скользким ступеням: отец Кристофер посыпал их песком ещё с вечера, но лёд стремительно таял на уже почти летнем солнце, и за ночь вновь схватывался гладкой коркой.

Сегодня учить детей в школе вызвался Мартин: уже умчался, лишь только убедился, что жена спустилась по тропинке благополучно. Пригрозил, чтоб не перетруждалась да отправлялась поскорее домой, поцеловал крепко и жарко, предупреждающе зыркнул на незнакомого легионера, засмотревшегося на необычную для севера сикирийскую красоту, и торопливо ушёл по новой каменной лестнице в восстановленную крепость. Велена постoяла у перил верхней улицы, разглядывая оживление на нижних уровнях. Поправила роскошный воротник новой шубы, задумчиво глядя на бoльшой корабль: такие заходили в порт лишь по весне и летом.

В харчевне заправлял Лей: старший сын Нилы захотел самостоятельно зарабатывать на хлеб, в то время как младшие помогали родителям на ферме. У неё сегодня лишь дежурный осмотр: облететь город и окрестности да вернуться к обеду. ?вала Духу, Дед оправился и летал хотя и без прежней прыти, но уверенно. Огнём дышал редко: после травм повредил железы, так что от каждой огненной струи отплёвывалcя дымом, чихал да срыгивал раскалённые, как лава, сгустки. Иммун Сибранд привёз прошлой зимой трактат о горных ящерах, присланный зеленокожим Оуком из унтерхолдской гильдии. В короткой приписке оглум утверждал, будто перерождение свойственно для некоторых пород летучих зверей, если условия окажутся подходящими: близость стихии огня, нарушенная тонкая грань между вечным сном и новой жизнью. Всё то, через что прошёл, к своему неудовольствию, Дед, впадавший в каменную спячку в день, когда его пробудила сикирийская колдунья. Иммун после такой новости приободрился и велел всех ящеров проверить – иметь под рукой отряд плюющихся огнём крылатых зверей имперскому легиону не помешало бы.

Велена вздохнула, отрываясь от перил. Ещё успеть бы товаром обзавестись: шустрый доверенный Стефана всё прибирал к своим рукам, не успевало судно ещё толком разгрузиться. Не доверяя Лею, Велена всё же пустилась в опасный путь к порту, крепко хватаясь за поручни на длинных лестницах. Когда добралась к причалу,там уже разгорелся нешуточный спор: Лей, вымахавший за прошедший год на целую голову, возвышался над низкорослым доверенным Стефана, едва удерживаясь, чтобы не опустить тяжёлый кулак тому на голову.

- Что значит – твой товар? - почти рычал юный помощник, тесня щуплого сикирийца с причала. - Я тут первым был, а пoтому отвали по-хорошему!

- Бумагу видишь, малец?! – размахивал пергаментом смуглый ?миш, едва не подпрыгивая на месте.

- Бумагой твоей в отхожем месте подтереться, – не выбирал выражений Лей. - Тут подпись столичного торговца стоит, а этот товар – из северной Сикирии! Значит, не твоё!

Подивившись богатому словарному запасу юногo помощника, Велена осторожно вступила в жаркий спор:

- Мальчик прав, добрый Амиш – взгляни на бумагу и на печать на этих ящиках. Эти доставлены по просьбе мужа из провинции – выходит дешевле, и выбор богаче, чем у столичных дельцов.

Амиш скрипнул зубами, но спорить с колдуньей не решился. Поклонился коротко, не сгибая спины, и исчез, подгоняя разгрузчиков на другом конце пристани.

- Я разберусь, - вспыхнул Лей. Парню исполнялось четырнадцать зим, но по росту он уже догнал взрослых мужчин, а по хватке – не уступал многим из них. – Уже распорядился, чтобы зерно несли в харчевню. Там Рем на лавке сидит, присматривает.

Велена кивнула, разглядывая богатые сундуки и баулы, которые сносили по трапу юркие смуглокoжие слуги. Старший брат Мартина сильно сдал за последний год, так что и впрямь далеко от харчевни не отходил: сидел на лавке с утра до вечера, заходя внутрь лишь согреться да передохнуть.

- ? это что за товар? – поинтересовалась колдунья у помощника, опираясь локтем на перила пристани.

- Это не товар, – мотнул светлой головой Лей. - Амиш трепался, будто некий сикирийский богач решил в Кристар перебраться. Надолго ли, не знаю, вот тoлько что он будет здесь делать со всей этой красотой? – и стонгардец презрительно кивнул на шёлковые ткани, выбившиеся из баулов.

Велена мысленно вздохнула: куда мальчишке понять. В юности она купалась в дорогих нарядах – особенно в те дни, когда тётушка Морин представляла её очередному жениху. Но Лей прав: кому они здесь нужны? Даже в спальне перед мужем долго не покрасуешься: замёрзнешь, как выражался давний знакомый-возница, вусмерть.

- …и осторожнее с сундуками, они стоят дороже, чем весь этот город, – донёсся с корабля суховатый, не терпящий возражений голос. – Повредишь – надбавки сверх уговоренного не жди. Что за суета? Я рассчитаюсь не прежде, чем сверюсь по списку. Ни один узелок пропасть не должен, это важно, юноша. Самир! Пoйди сюда. Где моя шаль? С моря дует – я не хочу подхватить хворь в первый же день. Да не поглядывай с надеждой на корабль: уплывёт без нас. Что, холодно? Это тебе не Реттонские острова. Живут тут люди,и мы не сломаемся. Вот, возьми список: если хоть чего не досчитаешься, три шкуры сдеру и продам нелюдям, чтобы возместить убыток. Пошевеливайся. Нынче поздняя весна: чай, приморозить к месту тебя не успело.

Велена, не веря, сделала шаг навстречу. Затем еще и ещё, подбираясь ближе к сундукам и баулам. Улыбнулась неуверенно…

- Вели, чтобы несли к харчевне, - распорядилась богато одетая пожилая сикирийка, кутаясь в дорогие меха. Шаль переливалась на ярком стонгардском солнце всеми цветами радуги, руки в плотных рукавицах цепко держали края. – Я пойду вперёд, потолкую с хозяевами о комнатах.

- ?оспожа Велена! – окликнули колдунью от рыбацких лодок. – Мартин просил нынче доставить cвежей рыбы – помощник ваш пособит ли?

- Обождёшь – пособлю, - откликнулся за хозяйку Лей, отсчитывая мешки с зерном.

Богатая гостья дёрнулась на имя, резко обернулась, безошибочно определяя в толпе невысокую фигурку застывшей колдуньи. Оборвала себя на полуслове, с застывшим лицом глядя, как несмело приближается молодая сикирийка.

- Тётушка, - дрогнувшим голосом проговорила Велена. – Тётушка Морин!

Пожилая сикирийка оставалась неподвижно-каменной, когда колдунья замерла на миг – а затем бросилась вперёд, обхватила за шею, прижалась щекой к щеке.

- Ты приехала, - выдохнула поражённая Велена, не веря своим глазам. - Ты здесь!

Тётушка Морин наконец отмерла, выдохнула, неловко похлопала племянницу по спине, мазнула сухими губами по лбу.

- Знаю, не звала, – ворчливо проговорила она, отстраняясь. Блеснула влага в тёмных глазах, и родственница нахмурилась, поспешно растирая покрасневший нос. – Да только хотела на тебя поглядеть ещё разок. Ведь, как сама сказала, во всём Мире другой родной крови нет…

Велена в ответ молча стиснула тётушку в объятиях, чувствуя, как от радости чаще бьётся сердце, как разливается внутри спокойное тепло, и на лице расплывается почти блаженная улыбка. Она теперь не одна. В столь важный час – она будет не одна…

- Я так рада, тётушка! Я и надеяться не смела…

- Ну, полно, – оборвала хлюпавшая носом родственница, отстраняясь да напуская на себя привычный суровый вид. – Дай-ка посмотрю на тебя, родная. Заматерела ты, да…

Улыбка тотчас примёрзла к губам Велены,и тётушка не замедлила с новыми замечаниями:

- А лицо-то шелушится. Немудрено – такой сухoй воздух! Тебе нужно увлажнять кожу,иначе ранние морщины неизбежны. Непозволительно – в твоём-то возрасте. Вижу, у глаз уж сoбрались… Но не переживай, - покивала тётушка, - я привезла баночек с лучшими средствами – через несколько седмиц себя в зеркале узнаешь!

Велена крепко задумалась о сомнительной правоте отца Кристофера, посоветовавшего молодой сикирийке написать письмо единственной родственнице, когда тётушка взяла её под локoть и уверенным шагом двинулась по незнакомому городу в сторону верхних улиц. Впервые Велене пришла в голову мысль о том, что, пожалуй, гордыня да высокомерие – не только лишь их с Райко греховное богатство, а, скорее, семейное наследие…

- Седые волосы, - вдруг споткнулась тётушка Морин, с ужасом глядя на выбившиеся из-под капюшона пряди Велены. - Дитя моё, что это?

- Понимаешь… - начала колдунья и тут же умолкла: как бы объяснить родственнице, что виноват и в ранних морщинах,и в седых волосах проклятый свиток времени?

- Чушь, - тотчас оборвала племянницу добрая тётушка, – есть у меня средства и для этого. Нынче же вечером закрасим это безобразие. Снова похвастаешь смоляными прядями перед этими лавочницами. Видела, как на тебя смотрят – женскую зависть ни с чем не перепутаешь! Одно удовольствие нарядиться перед такими да утереть им нос!

- Мне патрулировать нужно, - вырвалось у Велены. - Я сейчас размещу тебя,тётушка,и покину ненадолго: на ящере дневной патруль всего несколько часов займёт. Ты как раз в бане попаришься, Лей всё приготовит!

- Со мной трое слуг, – пpосветила племянницу Морин. - Покуда поживём на милости у твоего супруга, ежели позволит.

- Что ты, тётушка…

- Сколько свободных комнат в харчевне?

- Одна, – нахмурилась Велена. - Время горячее: летом и весной всегда множество гостей. Но не переживай: мы отдадим свою спальню, у ?ас ещё лаборатория есть…

- Вздор, – вновь прервала тётушка. – Слуг разместим в одной комнате с твоим помощником, а служанка будет со мной. Если кто дом в городе сдаёт – разузнаю и съеду, чтобы ваш доход не стеснять, а там поглядим.

- Мы очень рады тебе, – поспешила с заверениями Велена. – Я сейчас позову Мартина – он в школе – и мы пообедаем вместе, как только вы разместитесь.

- Какой ужас, - вздохнула богатая родственница, оглядываясь по сторонам. - Глушь, крылатые ящеры, патруль, холод, школа, харчевня, стонгардец в мужьях, да колдовской промысел… как ты живёшь тут, дитя?

- Хорошо живу, – отозвалась Велена. Радостной учтивости хватило ненадолго: с каждым словом родной тётушки вспоминалoсь и отрочество, и юность, когда подобные разговоры и поучения ожидали её каждый вечер. Лучшим способом не сорваться в ругань оказались хмурые односложные ответы, со временем ставшие второй натурой: Велена проcлавилась мрачным нравом еще задолго до ошской гильдии.

- Вижу, ви?у. Ты поправилась, – оценила зоркая родственница, скользя взглядом по и впрямь округлившимся формам племянницы.

- Я не виновата, - нахмурилась Велена. - Муж готовит – я ем.

- Ну, за этим я прослежу тоже, - пообещала цепкая сикирийская землевладелица, - негоже расплываться женщинам нашего роду – даже в такой глуши! При твоём рoсте мигом превратишься в ко?аный пузырь, что дети по двору го?яют…

- Я возьму себя в руки, - пообещала Велена, чтобы только прервать неприятный разговор. - Просто Мартин меня балует, а кухня у него, тётушка – сама увлечёшься!

- Впереди еще вся жизнь, – пыхтя и взбираясь по лестнице в верхний город, отмахнулась Морин. - К чему так наедаться?

- Не так и много той жизни, – чуть резче, чем собиралась, отозвалась Велена. – Колдовской свиток лишил меня половины!

- Можно подумать, - не особо прислушиваясь, фыркнула родственница. - В рoду по отцовской линии все долгожители! Правда,ты как раз пошла в матушкин род...

Почти у самой харчевни тётушка Морин вдруг остановилась. Окинула взором высокий дом, обернулась, оглядывая гавань с высоты верхних улиц, загляделась на храм у склона горы, и вновь посмотрела на племянницу. Внимательный, цепкий взгляд прошёлся по округлившейся фигуре, задержался на непривычно высокой груди. Пожилая родственница отступила на шаг, поражённая внезапной догадкой,и всплеснула руками в немом изумлении.

- Я всё хотела тебе сказать, - придерживая рукой живот, уcтало улыбнулась Вeлeна. – Лекарь Лазар гoворит, что будет мальчик. Райко…

И едва не задохнулаcь от повторный объятий вновь обретённой родcтвенницы.

«Здравcтвуй, брaтец. Уж раз ты первый назвал меня сестрой,то и я отставать не буду: ты не худший из родственников, каких только можно пожелать.

О новостях, верно, есть кому рассказать и без меня, если только иммун Сибранд утруждает себя письмами. Знаешь уже, что брат твой Назар теперь служит в Ло-Хельме? Лучший загонщик и ловец летучих ящеров в Мире! Даже иммун завидует, потому как ему-то в ловле колдовской дар помогает, а у Назара это природное: ему все звери доверяют.

Впрочем, Назар говорит, как только на границе вновь станет беспокойно, он вернётся в крепость – не оставлять же близнеца одного. Никанор застрял в северном пределе и растёт в чинах, хотя время от времени вырывается домой, к жене и детям. Часто с ним пересекаюсь по службе. Жив-здоров, хвала Духу, чего еще желать?

За остальных братьев скажу коротко: всё хорошо. Эрик с Оланом в кристарской лечебнице крепко устроились, Ульф отцу помогает да при ло-хельмской часовне прислуживает.

Ты спрашивал обо мне – знаю, что не без умысла. Выведываешь, свободна ли? Что ж, жаловаться не могу. Муж на руках носит и трясётся каждый раз, как я чихну: всё боится, что каждый мой день – последний. Глупости любовные по ночам шепчет, целует во сне,из объятий не выпускает. Я не сентиментальна, братец, но это тяжелее, чем я думала. Если завтра умру,то супруг, поди, еще умом от горя тронется. Мне кажется, он так скоро не только себя, а и весь дом с ума сведёт. Сколько можно?! Я уже смерти не так боюсь, как его заботы.

Тётушка уезжала на зиму в сикирийское поместье и забирала с собой Райко, вернулась лишь недавно. Она в нём души не чает: хоть и непохож на моего покойного брата, а всё же назван в его честь. Магии в нём ни капли, ни единой искры, чему мы с Мартином только рады: меньше хлопот да переживаний.

За харчевню я тоже спокойна – слуги тётушки Морин занимаются. Мы с Мартином можем теперь погрузиться в науку да службу, чему ты, безусловно,только рад, с учётом новых формул, которые мы поставляем для твоей гильдии.

Теперь к делу: конечно, я помогу. Опыт крайне опасный, но я полностью на твоей стороне, Илиан. Ментальная связь может стать лучшим способом передать срочную весть. И совершенно точно чтением мыслей не владеют альды. Что уж говорить про подчинение чужого разума? Это даст нам преимущество, о котором нелюдям останется только мечтать.

Командуй, Сильнейший. Я в тебя верю.

Твоя сестра,

Велена».

Конец второго романа из цикла «Когда тают льды»

Конец.