Когда ты села мне на шею

Глава 32

Прошло полгода.

— Эми. — Я притянула подругу ближе, когда Майк вышел на балкон со звонящем телефоном в руках. — Он всегда будет делать так, когда ему звонит он? Я ведь каждый раз понимаю, кто это.

— Он не хочет тебя тревожить, дорогая.

— Я не хочу, чтобы вы раздували из этого трагедию. Потому что её нет!

Я села на диван, подогнув под себя одну ногу.

— Но она есть. Он так поступил с тобой и просто уехал.

Эмили злобно поджала губы. Ей Богу, будто бы это случилось с ней, а не со мной. А ведь я знала, что Дарси не отступится. Я видела его не заживающие раны. Я сама не прислушалась к крикам своей интуиции. И я была рада, что он уехал.

Даже чуточку скучала. Совсем капельку. А ещё в моём столе лежало письмо, которое мне передал Майк в день отъезда Итана, а я всё ещё не могла его открыть.

— Эмили, при всей моей любви к тебе, я сама решу, что для меня трагедия.

Я не хотела обидеть подругу, но не могла больше на это смотреть. И слушать тоже не могла. Я не хрустальная ваза.

— Солнце моё, нам пора.

Майк обнял со спины свою девушку, и она наконец улыбнулась. Приятно было на них смотреть. Такие счастливые и влюблённые.

— Увидимся завтра на учёбе?

Вопросительно взглянула на меня Эми.

— Увидимся.

Ну конечно увидимся. Говорит так, будто меня одну нельзя оставлять, будто я с собой что-то сделаю. Что за глупости? Но я понимала, что она просто переживает, и держала себя в руках. Честно говоря, гораздо больше сил у меня уходило на то, чтобы не ругаться с близкими из-за чрезмерной заботы.

Если бы мне предложили вернуться в тот день, когда мы открыли студию, я бы ничего не стала менять. Сначала я ушла с работы, потому что не хотела видеть Итана. Но когда он уехал, я не вернулась, хоть Майк и просил. Не вернулась, потому что мне не нужно это без него. Сама удивляюсь, как так получилось.

Я закрыла за ребятами дверь, наконец оставаясь наедине с собой. Я не могла мешать подруге, и снимать квартиру без работы тоже не могла. У меня был единственный выход. А вот и она.

В кармане завибрировал телефон, это звонила моя фея Натали.

— Ты уже записалась?

— И тебе привет. Ещё нет.

— Бренни, пожалуйста, ради меня. Мне она в своё время очень помогла.

Однажды мне стало так невыносимо ночью, что я позвонила Натали. Так у нас появился секрет от Брендана. И для неё, честно говоря, я сделала бы всё, что угодно. Я бы даже записалась к психологу, который мне совершенно не нужен.

— Я запишусь сегодня же.

Итан

Опять одна и та же песня. Он говорит тише, даже если на фоне шумит не спящий Париж. И я безошибочно угадываю, где Майк и кто в нескольких метрах от него.

Каково это — испортить всё собственными руками? Это невыносимо больно. Чувство безысходности подобно туману пробирается внутрь тебя и больше не покидает.

Я оставил всё, что держало меня в Париже. Майк справится, я был уверен, мы начинали это вместе. Единственное, что я забрал с собой в Нью-Йорк — машина. Мне казалось проще сжечь себя заживо, чем простить.

Входная дверь приоткрылась, освещая полумрак гостиной.

— Итан, ты что, на электричестве экономишь?

Как всегда не вовремя пришедшая мама, застала меня сидящим на полу возле стены. Родители всегда приходят не вовремя и вовремя одновременно. Вот такой семейный парадокс.

— Я поесть принесла. Сын, ты совсем мне не нравишься. Не заболел?

Она поставила пакеты с провизией на стол, а я потянулся ко лбу, горько усмехнувшись.

— Есть такая вероятность, только температуры нет.

— Хорошо, что нет. И так выглядишь, будто по тебе катком проехались. — Она сделала паузу и ещё раз посмотрела на меня. — Туда и обратно.

Неужели я так плохо выгляжу. Да, не брился, наверное, неделю, забил на нормальное питание, интерес к жизни потерял. Нужно хоть в зеркало по утрам смотреть, а то доставщики пиццы приезжать перестанут.

Посидев ещё минуту, сделал над собой усилие и поднялся. На столе уже стояли тарелки в лучших маминых традициях засервированные её шедеврами.

— Спасибо, мам.

Она совершенно не виновата, что её сын законченный идиот. Поэтому я поем, отвечу на каждый её вопрос и даже буду улыбаться.

— Почему ты сейчас здесь, а не в Париже с Брендой?

Возможно, не на каждый её вопрос я смогу дать хороший ответ, ещё и с улыбкой.

— Долго же ты терпела, чтобы задать этот вопрос. Целых полгода.

— Давала тебе время самому рассказать. Ты знаешь, я терпеливая.

— Я ужасно поступил, вы с отцом меня такому не учили. Так отвратительно, что рассказывать тебе не буду. Даже ты со своим умением принимать людей никогда бы меня не простила.

— Ты хотя бы пытался?

Этот разговор лишь отбивал мой аппетит, которого и без того не было. Но я бездумно запихивал в себя эти закуски, вкуса которых не чувствовал.

— Бывают такие вещи, извинения за которые только ухудшают ситуацию.

Я настолько хорошо узнал Бренду за время, проведённое вместе, что, казалось, слышал её мысли тогда в последний наш немногословный разговор.

Я не мог уехать молча, поэтому написал ей. Не знаю, что она сделала: прочитала, выбросила или сожгла. Она вольна делать с моими мыслями, что захочет. Она имеет право делать со мной, что ей заблагорассудится. Уже полгода я уничтожаю себя. Ну что же, я заслужил.

Бренда

Я уже пятый раз за вечер прошла мимо комода, в ящике которого лежало письмо. Почему-то именно сегодня мой взгляд то и дело останавливался на нём. Может пришло время?

Мысленно согласившись с собой, я взялась за ручку, но помедлила, посмотрев в собственные глаза в отражении.

— Давай, Бренни, это просто буковки на бумаге.

«Бренни, ты невероятно точно определила мою суть при первой встрече. Я индюк.»

Невольно улыбнулась, услышав эти строки в своей голове его голосом.

«Возможно, я неправильно расценил твой настрой тогда, но мне показалось, что мои извинения будут тебе только противны. Но если это не так, только скажи, я на коленях приползу из Нью-Йорка, сотру ноги в кровь, наматывая круги вокруг тебя, если это что-то может исправить.»

Не заметила, как до крови искусала нижнюю губу, дочитывая эти строки. В одном он был совершенно прав — я бы не хотела его извинений ни в каком виде.

Это была лишь часть письма, но меня пугало сжавшееся сердце, которое отказывалось злиться на обладателя этого почерка. А разбивал ли он мне сердце? И вовремя ли мы с ним встретились?

Я положила бумагу обратно, надёжно спрятав под шкатулкой, решив принимать его дозированно.

От автора: До финиша нам осталось совсем ничего, и я была бы благодарна за ваши отзывы, предположения, возможно, опасения в комментариях. Это не простая ситуация, и не каждый сможет прожить без вреда для себя. А простить… сможет ли кто-то простить?