Колдун-3

Глава 2

— А можно я еще эти возьму?! И эти! И это тоже!

Глаза Вари горели, щеки раскраснелись… А мне было смешно. Ну правда же — что такого выдающегося в каких-то там туфлях и босоножках? Италия, понимаешь ли…Франция…тоже мне — дефицит! Ну да, красивые, удобные (умеют же делать, черт подери!) — но просто обувка, прикрывающая ноги! Кстати, на мой взгляд — лапти гораздо экологичнее. Надела лапоточки, да и пошла себе негорюхой!

Когда я предложил Варе ограничиться лапоточками, она посмотрела на меня совершенно сумасшедшими глазами и серьезно сказала, что лапти скорее всего обойдутся дороже брендовых туфель от Лабутена, ибо «лабутенов» много, а лаптей мало. И я заткнулся. Ну зачем перебивать человеку удовольствие? Нравится ей — так и пускай себе радуется!

Когда мы вышли из торгового центра, в кармане у меня осталось пятнадцать тысяч наличными. Ну да, из тех денег, что заплатила Зинаида. Почти триста тысяч — как не бывало!

Честно сказать, я пребывал состоянии…хмм…нет, не шока, но чего-то к этому близкого. Ну не может, не должно какое-то там барахло стоить СТОЛЬКО! Себестоимость этих вещей хорошо если десять процентов от потраченной суммы! Ну…мне так кажется. Я не экономист, не специалист по легкой промышленности, это всего лишь мои логические выкладки.

И опять — рук не хватало, чтобы тащить все покупки. Сумки, пакеты, коробки — и я, и Варя были так нагружены, что осталось только взять какой-нибудь пакет еще и в зубы.

Вот уж я настрадался на шопинге! Во-первых, пришлось часа полтора ждать, пока Варя обойдет все отделы с обувью и померяет десятки пар туфель и босоножек. Затем я ждал, когда она все-таки решит, что из этой обуви возьмет. Потом пришла пора покупать детские вещи. Тут было попроще, но тоже времени заняло немало. Потом Варя увидела женскую одежду и мерила юбки и блузки, в конце концов ограничившись покупкой трех пар чулков разного цвета, плюс два комплекта белья особо сексуальной конфигурации. Ну так-то я был совсем не против — для меня же старается! Но на кой черт было мерить юбки?! Нелогично же! Раз не купит! Но на мой протест было заявлено, что это на потом! Что звучало вроде бы и логично, но на самом деле совершенно безумно. Что значит «на потом»? Нравится — давай купим! Какого черта?

Но тут у Вари вдруг проснулся демон рачительности, и мне было заявлено что я уже накупил ей всяких хороших вещей, и надо поберечь мои капиталы. А в следующий раз — купим!

Честно сказать, я потерял нить в этом образчике женской логики и просто тупо плыл по течению — подавая вещи, вытаскивая из кармана очередное количество купюр пятитысячного номинала и перетаскивая из отдела в отдел увеличивающуюся груду сумок. Единственное, что меня развлекло и доставило удовольствие — это момент примерки юбок и блузок. Само собой, я контролировал процесс, находясь вместе с Варей в примерочной, и с наслаждением наблюдал, как она извиваясь стягивает с себя одежду, натягивает снова…стягивает…натягивает… Это зрелище так возбуждало, что я на полном серьезе начал подумывать — а не трахнуть ли ее прямо тут, в примерочной? Увы, когда я попытался это проделать, сдернув с Вари трусики (она не протестовала, только вытаращила глаза, подняла брови и захихикала), рядом за занавеской раздался голос продавщицы, отвечавшей что-то очередному клиенту и моя готовность тут же резко поубавилась. Представил, что в самый интересный момент в примерочную врывается очередной покупатель и застает нас в интересном положении. Варя пугается, и…в общем — рассказывали мне такую гнусную историю, когда парочку таких вот сцепившихся наглухо любителей экстрима отправляли на скорой для принятия мер по разделению эти двух псевдосиамских близнецов. По-моему, эта история из разряда мужских страшилок — я ее еще в училище слышал. Мол, от испуга мышцы влагалища женщины сжимаются, и…все! Попался в капкан, зайчик! И чтобы расцепить, надо или вызвать скорую, или…обязательно сунуть женщине в анус палец. Она пугается такого безобразия еще больше и от испуга расслабляется. Мне трудно представить, чтобы я вот лично от такого действа взял бы, и расслабился, но за что купил, за то и продаю!

Палец свой я сейчас никуда совать не хотел, даже такой миленькой девушка как Варя, потому решил свой пыл поубавить до возвращения домой. Вот там и оторвусь! И палец, и все что можно и куда хочу — насую! А в примерочной мы будем примерять одежду. В туалете…ну — понятно, что именно в туалете будем делать.

Кстати — была мысль и там оторваться. Варя-Эмми что ли на меня так воздействует… Эмми Уотсон меня всегда возбуждала — может потому я глаз на Варю и положил, что она на нее так необычайно похожа? То ли я сам в связи со своим колдунством стал гораздо активнее в плане секса…но факт есть факт, в последние дни иногда так приспичит…ну просто взял бы Варю, да и…взял! Кстати, возможно, что действуют сразу оба фактора — и внешний облик Вари, полностью соответствующий моим мужским мечтаниям, и мое усиленное Силой либидо.

Одним нравятся женщины худые, другим — полные, а мне нравятся стройные, со спортивной фигурой, чтобы грудь не очень большая, и самое главное — вот как у той же Эмми: смесь подростковой невинности со взрослой сексуальностью, даже порочностью. Эдакая женщина-подросток, дерзкая и сексуальная.

Я даже не выдержал, поцеловал Варю и сказал: «Моя Эмми!». На что она недовольно фыркнула и серьезно меня отбрила: «Я не Эмми, я Варя. Варей и останусь! Не забывай этого!».

Кстати, я давно уже заметил, Варя совсем не так глупа, как это могло бы подуматься с первого взгляда. Мол, деревенская девчонка, «колхозница», что она может понимать и о чем может рассуждать? О кастрюлях-сковородках? О курятнике? Да, Варя не получила высшего образования. Но вообще-то она закончила школу с золотой медалью, и надо отметить — никто за нее никаких «подарков» директору школы не делал. Никаких родственных и деловых связей, как где-нибудь в Дагестане, когда золотую медаль получает ученик, едва разговаривающий по-русски и делающий в словах из пяти букв три ошибки.

Не скажу, чтобы она обладала такими уж энциклопедическими знаниями, но прекрасно разбирается в политике, много знает, имеет свои суждения о мире, о морали, обо всем на свете. А еще — отличается абсолютной жизненной практичностью. Эдакой практичностью бухгалтера, рассчитывающего каждую свою трату, учитывающего каждую цифру своего бюджета. Оно вроде и понятно — долгое время весь дом, весь семейный бюджет лежал на Варе, и ей было совершенно необходимо уметь справляться со всеми финансовыми бурями, время от время треплющими ее маленькое семейное суденышко. Но при всем притом Варя не была патологически жадной, скаредной, и самое главное не пыталась тянуть из меня деньги. Хотя в принципе я и не возражал — сам предлагал ей купить то, что Варе хочется. Я бы точно почувствовал, если бы она была одной из этих женщин-прилипал, пиявок, которые сосут из мужика деньги и кровь. Я таких баб терпеть не могу.

Кстати, не знай ее, никогда бы не подумал, что она практически всю свою жизнь прожила в селе, выезжая из него только для похода по магазинам или в кинотеатр. Почему-то мне всегда казалось, что деревенская девушка по определению — недалекая, не очень умная, жадноватая и полностью лишенная приличных манер. И Варя разбила этот образ вдребезги, напрочь, абсолютно! Смешно, но вдруг выяснилось, что она владеет английским языком лучше меня, и даже (!!!) может читать английские книги в оригинале! Чем я лично похвастаться не могу. Владею кое-как разговорным английским и неплохо — техническим. Учительница ей попалась хорошая, по английскому.

Как потом я убедился, насчет манер — Варя и тут могла меня что называется заткнуть за пояс. Она прекрасно знала, как держать в руке вилку, нож, ела, пила аккуратно, но не манерно. И это притом, что в ресторане она была всего два раза в жизни, и то — на свадьбах у какой-то там дальней родни. В деревне же — какие, к черту, манеры?

В общем — я совершенно случайно, сам того не ожидая, выкопал настоящий бриллиант в самой что ни на есть навозной куче. И теперь наслаждался, ограняя его, подправляя, возвращая положенные бриллианту блеск и красоту. И мне нравилось быть «гранильщиком».

Когда я увидел стоявшую у моей машины толпу людей и скорую помощь, возле которой суетились люди с носилками — внутри у меня невольно сжалось, а сердце забилось в ускоренном ритме. С некоторых пор я уже начал ожидать чего-то странного, того странного, что всегда, как оказалось, может произойти в сфере моих жизненных интересов. И если я вижу, что возле моей машины что-то происходит, сразу же подозреваю: это «жжж» — неспроста. Это — скорее всего касается лично меня.

— Прошка, Минька — доклад!

— Докладываю, шеф! — хихикнул Прошка — В твою машину пытались проникнуть два грабителя! Были нами захвачены и теперь их здоровье находится под большим вопросом! Доложил помощник номер один!

— Почему это ты номер один? — сердито вмешался Минька — Кто это тебя назначил первым номером?! Хозяин, ты его назначал?

— Нет. Вы для меня равны!

— Видал? Прошка, заткнись!

— А я чо? Я ничо? Чо сразу — Прошка! Уж пошутить нельзя! Ну и сам докладывай! Тьфу на тебя!

— Докладываю, хозяин! Состояние грабителей — средней тяжести, продолжаем пытку! Если скажешь, конечно. Мы у них уже лет на двадцать жизни откачали. Чувствуешь, как прибавилось бодрости?

Бодрости и правда прибавилось — я сейчас мог бы бежать дистанцию в десять километров, и пофиг мне теперь жара — даже высох, не потею!

Мда…энергетический вампир, однако. Но кстати — у грабителей и воров сам бог велел откачать жизненной энергии, и как можно больше! Ибо нефиг лазить по чужим машинам.

Работать идите, мрази! Ух, ненавижу я всю эту уголовную шелупонь! Генетически ненавижу! Видимо были в моем прошлом какие-нибудь купцы, для которых вор являлся самым настоящим исчадием ада, и которые ненавидели воров и грабителей всеми клеточками своей яростной души.

Мы подошли к машине, оттеснив плечом любопытных зевак, я пристроил на капот покупки, что держал в руках, открыл дверцу, и скоро все наши пакеты и коробки перекочевали на заднее сиденье «пепелаца», смотревшегося странновато среди гламурных красоток-автомобилей стоявших у обочины рядом с ним. Видавший виды, покрытый пылью, он выглядел незваным гостем на этом празднике жизни, и уж точно не подходил для того, чтобы принять в свои недра красотку, как две капли воды похожую на известную всему миру актрису. Трое парней, которые стояли, смотрели и снимали на смартфон то, как одного грабителей уносят в скорую помощь, посмотрели на Варю взглядами людей, увидевших чудо, и все, как один перевели «взгляды» своих смартфонов на нашу машину, сняв то, как клон Эмми Уотсон сверкая длинными ногами в коротких шортах усаживается на пассажирское сиденье. Рефлекс, чего уж там — каждый мужчина, если он пока мужчина, точно не упустит посмотреть на такое зрелище. Гораздо более приятное, чем вид блюющего парня уголовного вида, которого запихивают в желтую скорую помощь.

— Что с ними делать? — проявился у меня в голове Прошка — Может, убить?

— Нет! — решил я, подумав о том, что в такой хороший, славный день не стоит никого убивать — Сделайте так, чтобы они месяц, не меньше провели в больнице. И бросьте их. Пусть себе живут. Все равно в конце концов закончат свои дни на зоне, да и черт бы с ними.

— Будет сделано, шеф! — радостно откликнулись оба беса, и мне подумалось о том, что скорее всего сегодня два крадуна лишатся минимум сорока лет жизни. Неприятно, конечно, но ведь не убили же! Могло быть и хуже. Бесы не были мной замечены в особой жалости к своим несчастным жертвам. Если бы не желание нечисти как следует помучить своих жертв, скорее всего те бы уже лежали тепленькими трупами. И повторю, снова и снова: этих тварей никто не звал в мою машину! Не надо было в нее лезть! Это как с фашистами — никто не звал их в нашу страну 22 июня 1941 года, а потому жалеть о том, что они сдохли или потеряли здоровье на ее территории, совершенно никто не собирается.

— А что там было? — спросила меня Варя, посмотрев на меня своими «эммиуотсоновскими» влажными глазами.

— А я откуда знаю? — пожал я плечами и повернул ключ зажигания — Видимо людям стало плохо на жаре, вот их и увезли. Ты как себя чувствуешь? Тебе не плохо?

— Мне очень хорошо! — счастливо расплылась в улыбке Варя, вздохнула, и откинувшись на спинку кресла, спросила — Домой? Так не хочется быстро возвращаться! Так бы с тобой ходила и ходила!

— Нет, пока что мы не домой — тоже улыбнулся я, трогая машину с места — Давай сходим в ресторан?

— В ресторан?! — Варя даже задохнулась от волнения — да ты что, Вась?! Я ведь не одета для ресторана! В шортах?! В ресторан?!

— Наплюй — ухмыльнулся я, окидывая Варю взглядом и задержавшись на ее гладких коленках — Я тоже не особо для ресторана одет. Притом что ты выглядишь так потрясающе, что ресторан должен быть горд, принимая у себя такую красотку!

Я медленно тащился по одной из центральных улиц города до тех пор, пока не увидел ресторан, располагавшийся в одном из старинных городских зданий. Скорее всего, до революции здесь жил какой-нибудь купец, или дворянин — красивое здание, построенное архитектором точно обладающим абсолютным безупречным вкусом. Я не разбираюсь в архитектуре, но тут есть что-то от тогдашнего итальянского модерна — лепнина с ангелочками и трубами, горгульи, арки, высокие окна и все такое. Может, я и ошибаюсь, и это совсем не модерн и не итальянский — только какая кому разница? Главное — что тут имеется вывеска «ресторан» и мы с Варей можем зайти и как следует налопаться всего самого вкусненького!

— Я туда не пойду! — запищала Варя, глядя на это пафосное заведение — Я не могу! Нас туда и не пустят! Вась, давай другое место найдем, а?! Какую-нибудь кафешку! Пожалуйста! Ну, Вась!

— Нет! Мы пойдем сюда! Я сказал!

Я даже рассердился — какого черта? Чего она так сопротивляется? Как бес в нее вселился! (И не надо хихикать, черти!)

Варя нахохлилась, поджала губы, а я беспомощно выдохнул — ну вот надо же! На ровном месте споткнулись! Да что он ей дался, этот ресторан? Чего она так против него возмущается?!

— Пять лет назад я приехала сюда, в город…тогда я пыталась сбежать от Сеньки — начала Варя бесцветным, неживым голосом — Ольку родителям оставила. Сняла комнату на окраине, и начала искать работу. Увидела объявление, что требуются работники в ресторан. И пошла устраиваться. Это был вот этот самый ресторан. Вначале я работала здесь посудомойкой, а потом…потом меня заметил управляющий, предложил работать официанткой.

Варя замолчала, глядя в открытое окно, а я ее не торопил — пусть выскажется, похоже, что ей это очень важно.

— Ну и вот…взяли меня стажеркой, а когда я в курс дел вошла — стала работать самостоятельно. Вначале было все очень хорошо, просто очень! Я была счастлива! Чаевые мне всегда давали хорошие, иногда просто отличные! Работа несложная — после деревни, так тут вообще курорт! Я стала одеваться, обуваться как следует…деньги завелись. Домой отсылала, родителям — на Ольку. И им в помощь.

Варя снова замолчала, вздохнула. Посидела с минуту, и продолжила рассказ.

— Все хорошее когда-то кончается. Директор меня заметил — жирный такой боров, молодой, на хаммере ездит. Ресторан ему папенька подарил, богатый предприниматель, директор здесь только так…приезжает, кассу собирает, а еще… (Варя прокашлялась) официанток трахает. Да, именно так — хочешь здесь работать — регулярно, пару раз в неделю, иди в кабинет директора, становись на колени и его ублажай. Не хочешь — никто тебя не держит. Вали с глаз долой.

— И ты? — я внимательно посмотрел в глаза Варя, но она не отвела взгляда:

— Я же тебе говорила: я не проститутка. Думай что хочешь, верь, или не верь — но я отказалась. Проработала я после этого три дня. Обвинили в краже у клиента, мол, я у него бумажник сперла, грозились в полицию отвести и все такое прочее. А если я…отсосу у директора, то ничего мне тогда и не будет. Закроют дело. Так и буду работать дальше…с регулярными сеансами орального секса. По очереди с другими девчонками. Ну не смотри так — не отвели меня в полицию, и не стала я ублажать директора. Получила по морде — потом фингал был почище, чем от Сеньки, и отвалила в свою деревню. От греха подальше. Тем более что Сенька там бесчинствовал и сказал, что подожжет моих родителей, если не скажут, куда я спряталась. В общем — хватило меня всего на четыре месяца жизни в городе. Такая вот печальная история. И теперь ты тащишь меня туда, где я все это пережила. Понял, почему я туда не хочу?

— Ты мне этого не рассказывала…я думал — вообще никогда из деревни не выезжала — вздохнул я, и взгляд мой вдруг упал на вывеску «Бутик» и рядом какое-то иностранное название. И тут же у меня созрел план…

— Слушай меня внимательно… — сказал я, и Варя тут же насторожилась, нахмурилась — Сейчас мы с тобой идем воон…туда! (я указал на вывеску). Ты подбираешь себе платье — такое платье, что просто отпад! Если найдешь коротенькое черное платье — будет самое то. Чулки. Туфли у тебя уже есть. Я тоже что-нибудь подбираю. Одеваемся, а потом идем в этот ресторан. Не спорь! Мы идем туда! Ты должна выдавить из себя память об этом ресторане! Навсегда! Ты должна прийти в него хозяйкой! Важной особой! Чтобы перед тобой раскрывали двери! И тогда сотрется из памяти эта грязь. Пусть это будет твоей местью всем этим придуркам!

— Вась…мы уже столько денег потратили… — Варя недоверчиво помотала головой — куда еще-то?! Да черт с ним, с этим дурацким рестораном! Да пропади он пропадом!

— Я сказал — мы так сделаем! — ухмыльнулся я — считай, мне вожжа под хвост попала. Решил — значит, так и будет. Все! Пошли!

— А вы на страже нашей машины остаетесь. Как поняли, прием!

— Да чего же тут не понять, хозяин. Мы как всегда, как верные псы! Всех загрызем, не бойся.

Да, хорошая штука, эти персональные бесы. Столько проблем убирают — просто уму непостижимо! И так приятно чувствовать себя всемогущим…

В бутике приняли нас настороженно, хотя и максимально вежливо — две девушки, красивые, ухоженные улыбались нам искусственными улыбками явно не ожидая от нас никаких прибылЕй. Такие клиенты как мы совсем не редкость в дорогих магазинах, обычно это мечтающие о красивой жизни девушки. Посмотрят, померяют, повздыхают, глянут на ценник, и…уйдут, не купив даже чулок. Здесь все дорого, не по карману обычному человеку. В чем я и убедился, когда расплачивался у кассы.

Уходили из бутика, одетые как на картинке из журнала мод. Варя шла на высоченных каблуках (кстати — удивился, что она так свободно на них вышагивает — ужас же какие высокие!), в маленьком черном платье, едва прикрывающем круглую попку, а я — в светлых узких туфлях, купленных еще в торговом центре, льняных штанах и льняной же рубашке — почти белых, вроде бы невидных, но ужасно, ужасно дорогих! Людям даже и сказать было бы стыдно — сколько стоило это самое наше барахло. Поменьше ста тысяч, но…не так уж и меньше. И опять же — за что такие деньги, черт подери? Ну…красиво, да. Удобно. Но нельзя же столько брать за какую-то там тряпочку! Это просто аморально!

Никогда этого не пойму, точно. Но да ладно. Бросаем в машину снятое с себя барахло (пистолет, само собой, я в поездку не брал — заныкал его дома, в лабораторию), и твердым шагом идем к дверям, ведущим в чертов ресторан. Лицо у Вари каменное, ощущение такое, будто она собирается не в ресторан войти, а выскочить на бруствер с гранатой в руках: «Урааа! За родину! Вперед!».

— Лицо попроще сделай! — улыбаюсь я — пусть все видят, насколько тебе на все плевать. И тебе должно быть на самом деле — плевать! Кто они такие? Общепит! А ты клиентка!

Внутри было пафосно-красиво, так же, как и снаружи. Только снаружи фасад покрашен в бело-салатные цвета, а внутри царилбежевый цвет. И серебро с хрусталем. Я так-то не раз и не два был в ресторане, и даже не двадцать раз. Куда офицеру тратить деньги, если время от времени не ходить в ресторан? Но этот ресторан был гораздо пафоснее тех, в которых я бывал. Что в общем-то меня ничуть не потрясло. Тут главное иметь в виду: под прекрасным павлиньим хвостом все равно скрывается обыкновенная куриная жопа. Опыт показывает, что частенько самые лучшие, с самой вкусной и не очень дорогой кухней рестораны выглядят совсем не пафосно, и всегда набиты клиентами — под самую завязку. И наоборот — пафосные, дорогие рестораны не умеют ни накормить, ни как следует встретить клиента зашедшего в них просто прилично поесть. И вообще — общепит, он и есть общепит, не надо делать из него культа.

К нам тут же подошел, почти подбежал администратор с бейджиком на темном костюме — Константин, вроде бы так его звали. Варя чуть прищурила глаза, когда он подошел, и я понял — Варя его узнала. Похоже, что он работал в те самые времена, о которых она мне рассказала.

— Проходите, пожалуйста! Вот тут вам будет удобнее!

Нас провели к дальнему от входа окну, и там действительно было удобно — и в окно посмотреть на прохожих, и на зал поглядеть. Хотя честно сказать — в зале особо рассматривать было и нечего — народа почти не было. Еще не вечер — как сказала Варя — вечером начинается наплыв посетителей. А пока что только какие-нибудь залетные — вот как эти трое через три столика от нас, по виду — какие-нибудь бизнесмены на встрече с чиновником по поводу приобретения некого пердимонокля. Чуть дальше — пара, лет за сорок каждому. Женщина со скучающей миной ковыряет вилкой в своей в тарелке, мужчина что-то усиленно ей «втирает», расписывая в воздухе кружева своей острой трехзубой вилкой. Вот, в общем-то и все посетители.

Официантка — высокая худая девушка с пухлыми, возможно наколотыми губами принесла нам меню, и я углубился в выбор блюд. Обычно в ресторане я лично начинаю с салата «Цезарь». Это как некая лакмусовая бумажка — если этот салат повар делает хорошо, значит, и остальные блюда тоже у него на высоте. А если «Цезарь» невкусный — значит больше в этот ресторан приходить не надо — здесь не шеф-повар высшей категории, а столовская баба Валя, которой можно доверить только суп-лапшу, да и то под большим вопросом.

— Чего ты тормозишь? Заказывай что хочешь, не бойся! — подмигнул я Варе и тихо ее спросил — Видела кого-то знакомых?

— Да все знакомые! — кусая нижнюю губку ответила Варя — Администратор меня прекрасно знает! Вот только почему-то сейчас не узнал. Официантка, Лидка, тоже знает! Директорская любимица — видать хорошо его удовлетворяет. Так и работают, никуда не делись! Как вчера все было! Даже в зале ничего не изменилось! Дежавю какое-то… Мда, Вась, вот ты мне устроил представление…я просто…хмм…хренею, прости за мой французский!

Честно сказать, я уже был и не рад, что все-таки настоял на своем выборе. И правда — на кой черт мне это было надо? Что я думал — мы придем, и все сразу бросятся смотреть: «Варя пришла! Смотрите, как она классно выглядит! И мужчина с ней вместе — такой классный!».

Смешно, но что-то такое я и предполагал. Появляется Варя и все на нее пялятся, восхищаются, и…падают к ногам штабелями. Глупо, конечно, и даже по-детски смешно. Когда это она здесь была! Пять лет прошло? Чуть поменьше? Да какая разница? Ее уже и помнить-то никто не помнит, всем на нее плевать! И на меня в том числе. Мы не в золоте, не в драгоценностях, и часов «Вашерон Константин» на мне не надето. И не на «Бентли» подъехал. Чем особо гордиться? Дорогими штанами? Да тут каждый первый посетитель — именно такой. Тут до Москвы двести километров, сюда москвичи чуть ли не на выходные ездят — просто так, прогуляться, и денег у них точно хватает. Провинциал я все-таки, ей-ей провинциал! Самодовольный нувориш-провинциал.

Наконец, мы выбрали, и стали дожидаться приготовления. Я себе взял стейк из мраморного мяса, само собой — и «Цезарь» с креветками. К мясу — жареной картошки. А еще — морепродуктов, нарезки из копченостей и колбас (ну так, на закуску). На десерт — фисташкового мороженого и себе, и Варе. Женщины его любят. Впрочем — мужчины тоже не откажутся.

По куску торта — «на потуху», ну и попить — соку свежевыжатого апельсинового, спрайта со льдом (Варя попросила), Варе еще взял бокал шампанского.

Себе ничего спиртного не взял — я абсолютный противник, даже ненавистник тех, кто бухнет и лезет за руль. А раз я их противник, то логично было им не уподобляться. Варя было не хотела пить без меня, но я настоял — пусть бокальчик употребит, расслабится. А то сидит, как разведчик во вражеском логове наготове с пистолетом в руке.

Это потом уже я понял — чего она так сидела. И чего каждую минуту ждала. Все-таки иногда надо слушать, что тебе говорит женщина — хотя бы для того, чтобы избежать неприятностей.

Неприятности пришли примерно минут через пятнадцать после того, как мы закончили есть мясное и намеревались перейти к поеданию десерта — фруктового салата, ну и фисташкового мороженого с куском торта. Я был почти наглухо сыт, расслаблен, и потому не сразу заметил, что к нам идут двое — здоровенный мужик лет сорока с лицом, которое я видел на банке свиной тушенки, и второй, плечистый, со сломанными ушами, видать — его телохранитель. А может просто секьюрити из ресторана. Впрочем — бейджика у него на груди не было.

Я обратил внимание на визитеров только тогда, когда они уже были в двух шагах от нашего столика — тот, жирный, свинохряк, нарочито радостно при этом закричал, разведя руки в стороны жестом старого друга, увидевшего давно не виденного своего приятеля:

— А-ба! Да кого же я вижу! Варечка! Принесла должок? Долго же я тебя ждал! У тебя тут процентики накапали — пора бы и расплатиться!

— Я ничего вам не должна! — Варя была бледна, губы в тонкую полоску и глаза мечут молнии — Так что отстаньте от меня!

— Эй, господа! — вмешался я, прикидывая, как бы это половчее заглушить «борова» стильным ресторановским стулом — не мешайте нам отдыхать и отвалите отсюда!

— Что? — неподдельно удивился «боров» — Да кто ты такой, щенок? Помалкивай, сиди, пока цел! Эта сучонка должна мне денег! И приличную сумму денег! И она отдаст их, или отработает! И мне плевать — как она их отработает! Ртом, или жопой! Поняла, сука?!

Он обернулся к своему спутнику и демонстративно не обращая на нас внимания, радостно-возбужденно, голосом балованного ребенка сообщил:

— Мне как сказали, что Варя сюда пожаловала — так я даже не поверил своим ушам! Вот же наглая сука! И мы ведь ее искали! Приехали люди за ней, а говорят — она там не живет, в этой деревеньке! Там фермер у них какой-то борзый — наших людей погнал оттуда. Типа — приедете, больше не уедете. Я справки навел — мэн крутой, связываться не советовали. А то бы сука и он бы там загорелся! Но вот видишь — какое счастье привалило, она сама сюда приехала! Да еще и наглая такая, с парнишкой своим притащилась! В общем, так, сука — три ляма ты мне должна. Пока не отработаешь — никуда не поедешь. Тут останешься. Сэм, забери ее сумочку — там у нее должны быть документы — паспорт и все такое. Давай! А ты сиди, сучонок, и не рыпайся! Пока башку не открутили!

Это он мне, понятное дело. А тот, кого «боров» назвал Сэмом (Семен, что ли? Типа — на забугорный манер?) — шагнул к Варе и схватил с пустого стула ее сумочку, купленную ей только сейчас, в бутике. И да — там лежал ее паспорт, косметичка и всякое такое. Сейчас без паспорта вообще из дома нельзя выходить — время такое, можно в какой-нибудь антитеррористический блудняк вляпаться, и доказывай потом, что ты не верблюд.

— Стоять! — приказал я, напитав приказ Силой — Не двигаться! Замерли!

Оба персонажа застыли на месте, и только глаза у них вращались в глазницах как сумасшедшие. В самом деле — неприятно, когда ты вдруг по непонятной причине превращаешься в соляной столб. А потом я коснулся руки «борова» кончиками пальцев.

Учусь, наверное. Или Сила моя подросла… Мне хватило нескольких секунд, чтобы добраться до истины в этом темном деле. Варя и на самом деле ничего не брала. Вся идея была в том, чтобы повесить на нее некий долг, а потом нормально затащить ее в постель — почему бы и нет? Красивая девушка, вылитая актриса, а то, что сопротивляется — так оно и еще интереснее. Когда слишком легко сдается — это не так уж и прикольно. Шлюх на свете много, а чистую бабу сломать, заставить ублажать себя — это гораздо, гораздо интереснее. Нормальная, стандартная практика — ничего удивительного тут нет.

Первое, что я внушил борову — это то, что он больше никогда, никогда не будет ТАК поступать с девушками. От одной мысли что он воспользуется своим служебным положением — у него будут такие боли в причинном месте — что он не то что сексом, пописать безболезненно не сможет! (Бесы радостно заржали, одобряя мое такое заклятье). А еще, уже как само собой разумеется — внедрил ему мысль о том, что теперь он должен компенсировать Варе сумму в три миллиона рублей. Потому что обидел ее, потому что она хорошо работала и была несправедливо уволена. И просто потому, что она красивая женщина. Ну и мне соответственно — за обиду, нанесенную клиенту. По своему усмотрению. Зачем меня сучонком называл? Моя мама не самка собаки! А ты ее сукой назвал! Нет, парень, так нельзя!

И больше он никогда, под страхом смерти не сможет нанести вред ни мне, ни моей Варе! Навсегда! И да будет мое слово крепко и нерушимо!

А потом занялся вторым кадром, который из себя ничего особого не представлял — просто обычная «торпеда», боевик, мясо и рефлексы без особых «мозгов». Он тоже больше никогда не сможет нанести нам вред.

Все то время, пока я «гипнотизировал» «борова» и его подручного, в зал заглядывали из кухни и бара работники ресторана — в том числе и та самая Лидка, которая Варю собственно и сдала. Я почему-то сразу подумал на администратора, думал это он побежал к директору и рассказал о наглой бывшей работнице забредшей на свое потерянное рабочее место. Ан нет — Лидочка обзавидоваласьи решила подгадить своей бывшей коллеге. Ну что же…знакомо, и в общем-то даже понятно.

Варя, пока я колдовал, смотрела на меня и на застывших столбами недругов глазами широкими, как у филина, ослепленного светом. Она не сразу поняла, что происходит, а когда поняла, приложила правую руку к губам, будто для того, чтобы не издать лишних звуков и не спугнуть меня в процессе работы, и так сидела — пока я не отпустил своих «клиентов», приказав «борову»:

— Иди, и принеси то, что ты должен.

Боров мелко закивал головой, как статуэтка китайского мандарина, повернулся и быстро-быстро зашагал куда-то в сторону кухню — видимо там и был расположен его кабинет. Подручного борова я отправил следом, приказав заниматься своими делами и не торчать возле нашего столика. Варину сумочку само собой он положил на место.

«Боров» появился через десять минут, таща в руках пакет, разворачивать который и смотреть, что в нем находиться я не стал. Директор подал мне пакет, подобострастно поклонился несколько раз и обращаясь к нам обоим сразу, заговорил:

— Простите! Прости, Варечка, что тебя обидел! Надеюсь эта ничтожная сумма хоть как-то компенсирует нанесенный тебе ущерб! И вы простите, молодой человек, я вас оскорбил! Больше такого не повторится! Никогда! Обед за наш счет! Ничего не нужно платить! И всегда — приходите к нам, всегда обед за наш счет! Вам может быть что-то принести? Шампанского? У нас есть «Вдова Клико»! Вчера привезли из Москвы, рекомендую! И черная икра — зернистая, свежая! С теплыми булочками — одно удовольствие!

— Несите икру. И шампанское — пару бокалов. Ты как относишься к черной икре и и шампанскому, милая?

— Положительно… — сдавленным голосом сказала Варя, и вдруг начала хохотать — звонко, пытаясь остановиться, но у нее ничего не получалось. Директор уже ушел — исполнять мой заказ, а Варя все хохотала и хохотала, и я даже подумал, что придется ее успокаивать колдовством.

— Прости — у меня истерика… — наконец она взяла себя в руки, достала зеркальце и стала поправлять якобы подпорченный макияж (у нее от смеха глаза прослезились) — Если бы сама не видела — никогда бы не поверила! Чтобы этот заносчивый мерзкий гавнюк ТАК перед кем-то пресмыкался…один только раз такое видела, когда сюда приезжал губернатор. Вот тогда он вился перед ним мелким бесом! А в остальном — он ни в грош никого не ставит! Папаша при губере кем-то там важным — то ли зам его, то ли советник, ну и бизнесом всем крутит, а этот из-под папаши подтявкивает. Ну как он перед нами вился?! «Прости, вот тебе компенсация!» Что он там нам дал? Посмотрим?

— Потом. В машине. Сейчас попробуем хорошего шампанского с икрой — почему бы и нет, на халяву? Я тоже попробую — пить не буду, так, глоточек сделаю. Остальное тебе допивать! Так что давай, держись!

— Напьюсь…буду буянить…а потом тебя в туалете изнасилую! — мечтательно протянула Варя откладывая свою сумочку — будешь сопротивляться? Чтобы мне интереснее было?

— Буду! — торжественно заявил я — И даже кричать — ратуйте, люди! Маньячка на меня напала! Насилуют!

Шампанское и правда было хорошим. Я так-то не знаток вин и скептически отношусь ко всяким там дегустаторам и сомелье — по-моему все эти рассказы о букете вин самое что ни на есть надувательство. Но это шампанское по крайней мере было не хуже Крымского или Дагестанского. Ну а зернистая черная икра…это зернистая икра! И стоит она двадцать пять тысяч за килограмм — если купить в магазине. И пятьдесят — если в ресторане. Так что есть ее было вдвойне приятнее, чем если бы она была куплена в магазине «Океан». Дороже-то в два раза, значит и вкуснее в два раза! Тем более — на халяву.

Нет, так бы я каждый день в ресторан ходил. И наешься, и денег в дорогу дадут. Вот только как бы это дело не обернулось неприятностями…вообще-то самый что ни на есть настоящий грабеж. Пришли, забрали деньги из кассы и ушли. Воспользовались своим гипнотическим умением, и ограбили ресторан — вот как это деяние может квалифицировать опер или следак. Только другой вопрос — а кто подаст заявление в ментовку? Директор? Так он никогда не нанесет мне вреда, а подача заявления — и есть этот самый вред. А кто еще может подать заявление? И вообще — кто видел, что мне отдавали деньги? Они были завернуты в пакет. Мало ли что он мне отдавал, может бутерброды с икрой? Кстати — я приказал мне еще и в дорогу бутербродов с икрой собрать, и с копченой осетриной. И бутылку «Вдовы Клико». Вечером разопьем, когда домой приедем. Я сразу-то вкуса и не разобрал, надо же мне как следует распробовать! Хе хе хе…

Мда…кстати — вот интересный способ разбогатеть. Пришел, к примеру, в банк — а ну-ка выдайте мне сто тысяч долларов! И выдадут. Потому что будут считать, что я имею на это право — я им это внушу. Другое дело что я так не поступлю — и не потому, что везде висят камеры и меня могут вычислить. Ответственным за потерю денег ведь назначат какого-нибудь несчастного кассира, выдавшего деньги. Сам хозяин банка — та же банкирша, с которой я воюю — она ведь никак не пострадает. Свое сдернет с кассирши, либо со страховой компании — а та уже с кассирши. А зачем мне подставлять невинного человека? Другое дело — я наказал негодяя, который несправедливо и подло обошелся с Варей, как и со многими другими людьми. Его наказать — сам бог мне велел.

В машину мы садились нагруженные большим пакетом с едой, в котором кроме бутылки шампанского и бутербродом лежали еще контейнеры с салатами из морепродуктов и всяческие сладости вроде кусков различных видов тортов, пирожные и фрукты в кляре. Будет чем вечерком закусить, не одним же борщом нам питаться!

Когда развернул пакет с деньгами и пересчитал — довольно ухмыльнулся. Пять миллионов — это вам не хрен собачий! Вот теперь можно подумать и об машине с кондиционером — хватит пылиться в дребезжащем боевом «козлике»! Пересаживаемся на иномарку!

И опять не сразу поехали домой. Пришлось заехать в сбербанк и часть денег кинуть на карту — пару миллионов. Остальное оставил наличными — пусть так полежат. Наличные всегда нужны, а снять их потом с карты — целая проблема. Заказывать надо, и все такое прочее.

А еще — по дороге заехал в магазин «ДНС» и купил два хороших дорогих ноутбука — мой совсем уже убогий, древний. Еще — пару наушников, флешки, а Варе хороший, последней модели айфон — она аж завизжала от восторга. Кстати — я лично ничего особо хорошего в этих самых айфонах не вижу — мне ближе мой «самсунг» с его простым и понятным интерфейсом. И программок на него целая куча.

Впрочем — я не особо в телефонах шарю, и даже в интернет стараюсь лазить только через ноут. Телефон — чтобы звонить, а еще — навигатор и «бубнилка» для аудиокниг. Когда далеко едешь на машине — очень удобно, включаешь в наушниках, и слушаешь интересную книжку. Так меньше устаешь и спать не хочется — если книжка интересная, но это уж само собою.

Когда доехали до нашей деревни, Варя попросила меня остановиться у магазина. Я понимающе ухмыльнулся — ну как отказать? Там же штук семь баб и девчонок собралось у входа, надо же шороху перед ними навести! Она ведь в дорогом платье, в босоножках с семисантиметровыми каблуками! Те самые, «лабутены»! За которые, как я слышал — многие бабы готовы душу дьяволу продать. И в которых самое то — ходить по магазинам-сельпо в деревне Кучкино.

В общем — когда Варя вылезла из уазика — группа женщин, стоявших у входа в магазин затихла, и лица несчастных селянок, ударенных в самое сердце были похожи на белые восковые маски. Ох-ре-неть! Будет что рассказать соседкам!

«Варька-то, Варька! Вырядилась, как голливудская звезда! В красных босоножках! Платье — еле жопу прикрывает! Прическу сделала — ну копия той, что из кино, как ее там? Да неважно! В общем — просто отпад! Вот это она мужика отхватила! И главное дело — прикидывался нищим, мент этот — все в форме, все форме ходил! А сам небось подпольный миллионер! Взятки небось берет, точно. Со всех сторон бабло выкруживает. А она вишь чо — насосала. Точно, насосала! Небось хорошо ублажает, раз он ее так одевает-обувает! Иэхх…где бы такого взять…мой-то только бухает, сволочь…дождешься от него «лабутенов», ага!»

Вот скорее всего такие мысли роились в головах ошеломленных баб, с которыми Варя поздоровалась легко и непринужденно, будто каждый день ходит по деревне на «лабутенах» и в платье из бутика.

А когда мы поехали домой — она радостно захихикала и сказала, что Петровна едва на пол не свалилась, увидев ее в таком крутом прикиде. И что теперь разговоров будет на месяц вперед, а то и того побольше. Раньше-то подсмеивались, обсуждая очередной фингал, который ей поставил проклятый Сеня, мол, вишь, красота еще не все — главное, чтобы муженек ее не нарушил. А теперь будут перемывать кости по другому поводу…и завидовать. И хрен с ними завидуют! Пошли они все к чертовой матери!

В общем — хорошо мы сегодня прогулялись — продуктивно. И с прибытком. Надеюсь — без последствий.

Загнал уазик во двор, и мы занялись перетаскиванием пакетов в дом. Время было еще светлое, до ночи далеко, так что Варя выпросилась сходить к дочке — отнести купленные вещи, померить их на дочь, ну и порадовать игрушками — их само собой тоже купили: пару хороших, дорогих кукол, к ним наборы кукольной одежды (оказывается, и такое продают), домик и все такое. Пусть развлекается.

Ну а я плюхнулся на кровать, решив немного покимарить — ночь-то была еще та…не до сна было! Но прежде достал свой «самсунг», решив просмотреть сообщения — может, что-то пропустил? И охренел, обнаружив более полутора десятков пропущенных звонков! Оказывается, я каким-то макаром вырубил у телефона и звук, и вибрацию, так что мой несчастный аппарат напрасно пытался привлечь мое монаршее внимание.

И первое, что бросилось в глаза — три звонка от начальника отделения участковых Миронова. Вот же черт! Вони потом будет — выше крыши! Надо звонить. Последний звонок от него был полчаса назад, когда я возвращался из Твери. Набираю.

— Але…Каганов, да ты совсем с ума сошел…ты чего трубку-то не берешь?! Ты там в своих лесах совсем что ли потерялся?! Так мы тебя найдем! Наставим на путь истинный!

— Простите, товарищ майор! — голос делаю как можно более повинным — Звук в телефоне отключился, вот и не слышал. Вы что хотели-то? Что-то случилось?

— Я что хотел?! Чтобы ты службу нес исправно! И чтобы я не получал информацию из чужих рук, а знал от тебя, что у тебя там происходит! Вот что я хотел, Каганов! Распустились вы все! Как из райотдела уезжаете, так и трава вам не расти! Бухать! Кататься на машинке! Девок щупать! Вот что вы все хотите! А работать не хотите!

Вообще-то Миронов по большому счету был прав. Работать никто не хочет, а желают только жрать-пить, кататься и девок щупать. Только зачем выступать «капитаном Очевидность»? Если он сообщит, что раскрыл гнусную суть участкового и расскажет, чем тот дышит — от этого участковый изменится? Или просто хочется показать свою осведомленность и жизненный опыт (по себе знает)? Ей-ей не понимаю…и это притом, что Миронов совсем не дурак и мужик-то по большому счету очень неплохой. Орать-то орет, но своих старается не сдавать — по мере возможностей, конечно, и если не сильно зарываются. Когда уж совсем беспределят — в потолок стреляют где-нибудь в кафе, или пьяное ДТП на служебном авто совершают — тут уже все, извините — надо было думать. А если какие-то мелкие недостатки, типа набухался и в канаву упал, либо слегка побил соседа — так он всегда старается покрыть. Ему тоже невыгодно выносить сор из избы — это уж само собой понятно.

— Так что случилось-то, товарищ майор? — прерываю я обличительную тираду начальника. Сегодня не тот день, чтобы слушать эти разоблачения. Да и я уже не тот Каганов, что был раньше. Теперь я…заматерел, что ли? Колдун я теперь больше, чем участковый. И очень себя стал высоко ценить. И за место свое в ментовке точно не держусь.

— Что там у тебя вчера случилось?! Мне сказали — у вас там чуть ли не майдан начался! Беспорядки! Десяток людей с переломами да ушибами в больнице нарисовались! Кстати — уже для тебя бумаги лежат — надо сообщения из травмпункта исполнить. Отказные взять, или ход делу дать — как положено. Так что завтра чтобы как штык был в отделе, почту забрал.

— Ничего не случилось. Был массовый психоз, типа истерия какая-то. Может перепили лишнего, может газу болотного нюхнули. Лучше, я считаю, остановиться на версии «перепили», а то пришлют каких-нибудь умников из области, и будут они нам мозги крутить. Сейчас все нормально, тихо, спокойно. У Самохина был — говорит, все теперь нормально. Так что не беспокойтесь.

— Ладно. Завра жду за почтой. И смотри там, не заигрывайся! Говорят еще, ты какие-то там гипнозы проводишь, типа от алкоголизма лечишь! Это хорошо, конечно, но незаконно, смотри, а то кто-нибудь жалобу кинет, и загремишь под фанфары. Дело так-то твое, но мне тоже проблемы не нужны. Все, покедова, до завтра!

Телефон отключился, а я вспомнил слова Самохина о том, что новости в деревнях разносятся со скоростью ветра. Точно, ураганного ветра! Даже до начальства эти порывы долетели. Интересно, кто стукнул Миронову? Деревенские, или это уже со стороны Маши Бровиной и Зинаиды ветерок дует?

Впрочем — какая мне разница…пофиг, по большому счету. Что они мне могут сделать? Как-нибудь переживу…хе хе. Кстати, завтра надо Варю с собой взять — пусть по базару походит, домой чего-нибудь прикупит пока я в райотдел хожу. Неохота мне что-то по базару шастать. Да и вдвоем так-то веселее будет…

Остальные телефонные номера мне неизвестны. Хотя…вот эти — от Зинаиды. Точно, это Зинаида звонила. И что хотела? Неужели ничего не получилось? Набираю.

— Ал-ло…

— Зинаида? Это Василий. Каганов который. Ты мне звонила?

— Василий?! Ой, как хорошо, что вы позвонили! Сейчас я выйду, а то тут говорить неудобно…

На фоне, слышу: «Ну, все! Мы обговорили, давайте, работайте, мне сейчас некогда. Еще раз — смотрите, со сроками не подведите!»

— Василий, я освободилась! Да тут рабочие моменты были… Я что звонила — могу деньги на карту перевести? Ну чтобы вас не беспокоить? Или только наличными?

— Да без проблем. Я номер карты сброшу сообщением. Ты лучше расскажи, как там у вас дела? А то я беспокоюсь, что и как.

— Ой! И зря беспокоитесь! Я все сделала, как сказали! Так с первого раза все и получилось! Мой-то наливает вискарика, хлоп! И…па-нес-лось! Как его рвало — это песня! Он весь стол уделал, пол уделал, ковер, даже окно умудрился заблевать! Глаза вытаращил, красный весь — и фонтаном, и фонтаном! Ха ха ха… Все! Кончилась пьянка!

— А в остальном как дела?

— Ой…даже стыдно говорить…но как на духу! Я ему ливанула того снадобья…от души. Ну так, чтобы наверняка! Так он выпил с газировкой, посидел, посидел… на меня вдруг глянул, зарычал, как зверь, цап за халат — и в спальню! О господи…я такого с юности не видала! Да и в юности такого не было, честно скажу! Он с меня не слазил весь вечер, всю ночь, и утром — еле удрала! В сортире заперлась, и сидела часа два, пока на работу не уехал. Так и то, он у двери стоял и…это, в общем…мастурбировал на мой голос. Я ругаюсь, матерюсь на него, а он только стонет и просит — говори, говори еще! И смех, и грех! Вот когда я вспомнила, что вы мне говорили, предупреждали. А потом…потом было…в общем — болит все. Я вроде как и не знаю, в чем дело-то, и спрашиваю: «Ты что, с ума сошел?! Спятил?! Ты как маньяк какой-то! Как юный маньяк!» А он мне и говорит: «Сам не знаю, что со мной — все бабы вокруг какие-то пресные, неинтересные…а как тебя увижу — у меня крыша едет. Как околдовали меня! Смотри, глянешь на кого-то на стороне — прибью! Ты только моя, и никого кроме тебя мне не нужно!» Представляете? Мне даже страшно стало — вдруг приревнует и прибьет?

— Кхм… — я постарался не выдать своего желания расхохотаться и деловито спросил — А что насчет похудения? Получилось?

— Еще как получилось! Тоже страшновато стало — по килограмму в день теряю! Хлеб есть не могу — тошнить начинает. И сладкое — даже видеть не могу, даже в рекламе по телевизору — подташнивает. В спортзал записалась, теперь буду на тренажерах заниматься. И мужа записала — он тоже хочет, говорит, что такую красавицу как я он одну никуда не отпустит — там мол тренера всякие жопами крутят, баб соблазняют, а я — только для него! В общем — это просто песня! Спасибо, спасибо, спасибо вам! И это…Василий Михайлович…можно я пришлю к вам знакомых? У меня две подруги есть — проблемы у них те же. Расценки — все я сказала! Они звонили, вы трубку не брали, наверное заняты были. Можно им приехать?

— У меня сегодня звук в телефоне отключился, когда я с подругой в город ездил. Потому и позвонил — вижу, пропущенных звонков много. Пусть приезжают. Но только завтра, сегодня вечером я занят (буду с Эмми Уотсон в постели кувыркаться…хе хе хе). К десяти утра могут приезжать. Если что — подождут.

— Подождут! Конечно, подождут! Ну ладно, не буду вас отвлекать — киньте мне номер карты, я деньги переведу. Господи, как хорошо что Маша вас посоветовала! Это счастье! Это просто счастье! До свидания! Удачи вам! Спасибо!

— До свидания — сказал я и нажал на кнопку сброса вызова.

Ну что сказать…ей-ей приятно, когда тебя хвалят да еще и денег дают. Ну чем не жизнь, а?

Достал бумажник, нашел карту, набрал сообщение для Зинаиды. Отправил. Через пятнадцать минут пришло сообщение онлайн-банка: «На ваш счет поступил перевод 200000 рублей». Вуаля! Готово!

Кстати, интересный факт: Варя никак не претендовала на те деньги, которые я получил от директора ресторана. Хотя сказано было вслух, что это компенсация для нее — три миллиона. И я вдруг задумался — отдавать Варе деньги, или нет? Ведь на самом деле никакой компенсации не было — просто я заставил этого борова отдать деньги, подведя под выдачу некую базу: «Должен компенсацию за моральный урон». То есть у него в голове сейчас абсолютная уверенность, что он поступил правильно, согласно своим жизненным принципам.

Если я внедряю какой-то моральный постулат в голову реципиента, то обязательно должен подвести базу, как бы заякорить этот постулат. Не знаю откуда я это знаю, но…ЗНАЮ. Сдается, у меня иногда выскакивают знания, полученные от старого колдуна в момент передачи его Силы. Ведь со своей Силой он передал и частичку совей души, своей личности, и эта личность сейчас растворена во мне. И время от времени себя проявляет — когда моему мозгу необходимо произвести какие-то действия, касающиеся колдовской работы. Кстати — и это знание вспыло из глубин памяти — поднялось, как пузырь из глубины болота. И я ЗНАЮ, что это правильное суждение.

А что касается Вари и денег…да я и так ее обеспечиваю всем, что ей нужно. И она это прекрасно понимает. Понадобятся деньги — и денег дам, не откажу. Но вот так: «Возьми три миллиона!» — нет, не пойдет. По крайней мере — не сейчас.

Ну а пока займемся техникой. Ноутбук с предустановленной виндой — включи, да и пользуйся. Хороший, дорогой, с разрешением как у «надкушеннояблочных». Опять же — я не люблю технику «Яблока». Она вроде как надежная и все такое, но…чтобы поставить на нее ворованную из сети бесплатную программу…в общем, понятно. Пусть будет обычный «Асер», меня он устраивает.

Настроил роутер на прием беспроводного интернета. Кстати, надо бы узнать — а что стоит по деньгам спутниковый инет? Дорогой наверное, собака! А этот гад еле тащится — 500 килобит, это самое большее, чем может порадовать. Даже в райцентре можно было выжать и 5, и 6 мегабит, а тут…

Впрочем — посмотреть информацию (особенно если убрать картинки) вполне доступно. Фильм не скачаешь, и уж тем более не посмотришь онлайн. Но и черт бы с ними, с этими фильмами. Порнушку мне теперь не надо — у меня женщина есть. Попрошу — и стриптиз изобразит, и порнушку устроит — вживую. Хе хе хе… Меня она и без порнушки возбуждает, да еще как! Сейчас вот сижу и жду, когда она придет, мечтаю, понимаешь ли…об всяком. Поедим бутербродов с черной икрой, и…«Ты Рембрандта читала? Нет? Тогда — в постель!»

Развешал свое барахло по шкафам, и обнаружил, что шкафы уже полны моим тряпьем! Черт подери, обрастаю тряпками, как какой-то обычный обыватель! Сам всегда гордился тем, как мало мне надо — типа я настоящий воин, срам прикрыл, от холода и солнца себя укрыл — ну и хватит мне! Мужчина не должен думать о своей красоте, о моде и всем таком — его дело быть защитником, добытчиком, воином. И вот поди ж ты — набрал барахла, как гребаный метросексуал!

И вот тут задуматься — а почему я его набрал? Почему так озаботился тем, как выгляжу? Даже не пожалел бешеных денег на стрижку в дорогом салоне! И напрашивается один, единственный вывод: влияние женщины. Рядом с красивой женщиной хочешь выглядеть красивым, товарищ Василий Каганов. Стремно тебе стало рядом с красоткой выглядеть как последний деревенский лох. Она как драгоценная оправа, окружающая серый, грязный булыжник, и булыган вдруг понял, осознал свое несовершенство и желает соответствовать этой самой оправе.

Смешно, ага, но это правда. Ведь главное — понять, разобраться в себе! И решить — правильно ли я поступаю? Надо ли мне жить ТАК? По большому счету Варя полюбила (если полюбила!) меня таким, каков я есть. Лохматого, в штанах с пузырями на коленях, в пропитанной потом старой форменной рубашке. Зачем же я тогда строю из себя что-то, чем не являюсь? Зачем хочу выглядеть перед Варей Кеном перед Барби? Вопрос! На который вряд ли найду ответ. Хотя…можно ответить и так: ХОЧУ и МОГУ. Вот почему! Бггг…

Варя пришла, когда уже начало смеркаться. Счастливая, довольная, как купающийся слон. Или вернее — слониха, хотя определение «слониха» к стройной длинноногой девчонке было бы…хмм…не совсем точным. И первое, что она сделала — бросилась меня целовать. Потом выскользнула из моих объятий (я уже начал ее лихорадочно раздевать) с неожиданной для девушки силой — и унеслась в душ, смывать с себя дневной пот и дорожную пыль. А вот когда пришла после душа, замотанная в полотенце, пахнущая шампунем и детским мылом, тут уже…в общем — полотенце продержалось на ней ровно секунду после того, как я схватил Варю и плюхнул на кровать.

Отвалились мы друг от друга примерно через полчаса — потные, но невероятно довольные и бесстыдно счастливые. По крайней мере — я чувствовал себя именно так: «Я доволен и счастлив!». А почему бы и нет? Впереди только хорошее, я могучий колдун, я умный парень, умеющий делать деньги из ничего, и у меня есть прекрасная девушка, как две капли воды похожая на мою юношескую мечту… Главное во время секса не назвать Варю «Эмми»… Мне кажется — ей это не понравится. Вот мне ведь было бы неприятно, если бы она в постели шептала не «Вася. да…да! Еще, Вася! Сильнее, сильнее, Вася, любимый!», а «Мэл…да…да! Еще, Мэл!…» — и всякое такое. Ну да, я похож на Мэла Гибсона, ну так что с того?! На «Безумного Макса» очень похож — так сказала мне одна из подружек, и добавила, что когда занимается со мной сексом (особенно когда я сзади), то представляет, будто находится в постели с Гибсоном, а не с Васей Кагановым. Честно скажи — меня покоробило, и больше я с этой женщиной не встречался. Как-то не очень приятно быть суррогатом некой известной личности.

— Какая я счастливая! — Варя заложила руки за голову и выгнулась, как кошка, и я невольно вздохнул — ох, хороша, чертовка! Бриллиант, сущий бриллиант! В салоне красоты ее отмассажировали, эпилировали все тело — гладенькая, как коленка! Покрыли какими-то увлажняющими кремами и еще много чего сделали такого, что я даже и не понял. Но результат — налицо. Прекрасна еще больше!

— Олька радовалась — просто счастье какое-то! У нее никогда не было такой красивой одежды. Игрушки — она просто не выпускала их из рук! Спасибо тебе, милый! Как мне повезло! Ну как же мне повезло!

Она погладила меня по животу, ниже…и я невольно вздохнул. А Варя будто и не заметила моего оживления:

— Я все время боюсь — вот проснусь, а тебя рядом нет. И я снова одна. И снова этот дурацкий маслоцех, снова эта постылая деревня…а тебя нет. Совсем нет! Не бросай меня, ладно? Пожалуйста! Я все для тебя сделаю! Все! Ты только меня не бросай!

А потом Варя начала демонстрировать — что именно она для меня сделает. Чтобы я не бросал. И в очередной раз выяснилось — сделает все, что я хочу. Даже если не попрошу. Она откуда-то лучше меня знает, что именно я хочу в этот самый момент. Ну…мне так показалось.

И черт подери — до шампанского с икрой у нас в этот вечер так и не дошло. Мы занимались сексом как ненормальные, как юные влюбленные, впервые дорвавшиеся до секса. И уснули только тогда, когда вымотались до предела — уже далеко за полночь. Варя уснула головой у меня на животе, а я как был — на спине, раскинув руки в стороны в позе морской звезды. Хорошо!

Когда жахнуло, я до последнего не понимал, что происходит. Ощущение было таким, будто кто-то взял и саданул мне ладонями по ушам — звон, боль, и полное отсутствие ориентации. Да и как я мог понять, если даже предположить подобное было бы абсолютным абсурдом! Чтобы я, да попал в подобный переплет?!

Варя вскочила с постели, как подброшенная пружиной и заполошно заметалась по комнате, причитая что-то вроде:

— Ай! Ай! Что?! Что случилось!? Что это?! Вася, Вася, ты где?! Вася!

Я почему-то попытался включить свет (чисто рефлекс, я был настолько ошеломлен, что ничего не мог сообразить!) — лампочка не зажглась. И только когда жахнуло еще дважды, меня будто включили неким рубильником, и я начал думать и планировать свои действия.

— Бесы, доклад!

— Дом обстрелян из гранатометов! — немедленно откликнулся Прошка — какие будут указания?

— Да бляха-муха! Вы еще здесь! Бегом ловите этих козлов с гранатометами и сделайте так, чтобы они дождались моего прибытия! Валите их всех! Всех, кто там есть!

— Йес, мой дженерал! Летим!

Сцуки насмотрелись какого-то голливудского сериала, точно! «Дженерал», понимаешь ли!

— Вася, Вася! — Варя продолжала метаться по комнате, как чумная — Что такое случилось?!

— Бум! Бум!

Еще два взрыва. Снова глохну и слепну, на ощупь нахожу Варю, хватаю, прижимаю к себе голое горячее тело:

— Тихо! Все нормально! Кто-то хулиганит — петарды бросают. Сейчас я с ними разберусь. Ты ложись спать и ничего не бойся. Ну чего ты дрожишь, ничего страшного! Кому-то я насолил, сейчас выйду и как следует шугну. Ну, ну…давай, слезки вытирай, и успокаивайся. Привыкай — раз живешь с ментом, может попасть и под такую раздачу. Видишь, а ты радовалась, что со мной связалась…хе хе хе… Ну, ну…все! Ох и попка у тебя классная! А сисечки — просто отпад! Ну просто замечательные сисечки!

— Не испортились? Я так-то Ольку кормила грудью. Правда мне баба Нюра помогла — она добрая, хорошая. Дала мне снадобье — я его пила и втирала. И видишь, какие они у меня? Торчат, правда? И целлюлита у меня нет! Тоже баба Нюра помогла! Она мне как-то сказала, что я встречу своего принца в форме. И я долго не могла понять — что за принц такой в форме! А это ты! Представляешь?

Голос Вари уже не дрожал и слезы не лились, но речь ее была быстрой и почти бессвязной — эдакий истерический поток слов. Но она уже явно поуспокоилась, и это меня немало обрадовало. Шок, конечно — только представить, ты нормально спишь, голенькая, удовлетворенная, рядом со своим мужчиной, и вдруг…какая-то сволочь начинает палить по тебе из гранатомета! Кто такое сдюжит и не спятит?!

— Ну все, все… — я погладил подругу по спине, и вдруг почувствовал, что возбуждаюсь. Да черт подери! По мне из гранатометов палят, а я только и думаю, чтобы завалить бабу в постель! Что за хрень?!

— Ты колдун, хозяин! — хохотнул далекий Прошка — Тебе положено быть жеребцом! Мы ведь тебе силу добавляем…и не только жизненную, но и сексуальную! Так что ты как племенной жеребец — держись, бабы!

— Докладывай…возбудитель! — фыркнул я, отводя Варю к постели, осторожно укладывая ее и накрывая простыней — Лежи, ничего не бойся. Я скоро!

— Пять человек, все обездвижены. Приехали на двух машинах. Находятся в ста пятидесяти метрах от дома на запад, возле дороги, в кустах. Жду указаний.

— Ждите, не отпускайте! Пусть валяются. Я сейчас иду. Стоп! Обшарьте окрестности — нет ли где-то спрятавшихся — например, их координатора.

— Уже сделано, мой генерал! Никого нет! Только заяц, но он убежал. И ворон — но он улетел!

— Иду.

Я натянул трусы, штаны, рубаху, сунул ноги в форменные ботинки — носки надевать не стал. Искать неохота — я вчера когда раздевался, запулил их в воздух, и куда они улетели — точно сказать не могу. На улице тепло, градусов двадцать пять, а то и больше — и без носков не замерзну. Вышел из дома и пошел по направлению к грейдеру, сориентировавшись на местности. Идти было легко — видел я как в легких сумерках, чуть хуже, чем днем, да цвета только лишь серые.

Первая машина супостатов обнаружилась в кустах у подъездной дороги, спрятанная за бугром, образованным некогда выброшенной из ямы землей. Видимо здесь когда-то покопал экскаватор (непонятно зачем), накидал земли, а потом все так и оставил. Яма оплыла, и получился удобный тайничок, где можно укрыть свой гелендваген от чужих глаз, а потом следить за домом, не боясь, что кто-то заметит наблюдение. За «геликом» стоит крузак — не новый, но блестящий и пафосный.

Да, их было пятеро — обычные ничем не примечательные мужчины лет тридцати пяти-сорока, одетые в самую обычную одежду — джинсы, рубахи, кроссовки. Ничего странного — кроме багажника, буквально набитого всяческими инструментами для лишения жизни самонадеянного и не очень осторожного колдуна, а именно: автоматы Калашникова, тубусы заряженных гранатометов и сумка с патронами калибра 7.62. использованные тубусы валялись на земле возле тел бойцов.

Все пятеро лежали на земле скрючившись, в позе зародыша. Глаза закрыты, лица искажены гримасой боли. Мертвы? Я же ведь не сказал бесам, чтобы они их не убивали — сказал лишь, чтобы обездвижили, но каким способом лучше всего можно обездвижить? Убить, конечно.

— Живы, хозяин. Но если ты их не отпустишь — ненадолго.

Я не стал «будить» этих людей. Просто взял каждого за руку и постарался увидеть. И увидел. И узнал. Например то, что я болван, не продумывающий свои шаги и самонадеянно считающий, что убить меня практически невозможно. Возможно. Еще как возможно! Меня спасло только то, что дом — теперь мой — старый колдун и на самом деле сделал абсолютно неприступной крепостью. Дом выдержал даже удары противотанковых гранатометов — на фасаде не осталось и пятнышка после разрыва гранат. Не выбило и стекла — видимо защита здания распространялась и на оконные проемы — что вполне объяснимо: что толку защищать стены, если тот же снаряд влетит в оконный проем и легко превратит содержимое дома в кровавые ошметки, размазанные по его стенам.

А еще — я недооценил банкиршу, дав ей время на принятие решения, и отозвав от нее моих бесов. Вдвойне болван — потому что не надо было прекращать страдания, а еще — нельзя было отзывать одного из бесов, который оставшись на месте узнал бы все, что планировала эта безумная тетка.

А она сделала вот что: как только страдания прекратились, и она удостоверилась, что ее болезнь и болезнь дочери на самом деле есть произведение моих рук, сразу же сделала ход конем — через своего доверенного человека (заместителя безопасника), за вполне приличные деньги, сравнимые с теми, что она бы заплатила мне сразу, по нашему договору (вот же жадная сука!), наняла людей, которые должны были меня убить. А что, нормально: нет человека, нет проблемы! Нет меня — значит, я больше не наложу заклятье!

И все это нужно было провернуть в период до десяти утра завтрашнего дня. Что она, в общем-то, и проделала. Кто же знал, что дом окажется такой непреодолимой преградой?!

Развалив дом, эти кадры пришли бы на место и добили все, что еще шевелится. И что не шевелится — тоже. Хороший план! Вполне логичный и дельный. Опять же — ее подвел только недостаток информации обо мне. И о моем доме.

Я нашел телефонный аппарат старшего группы, пошарив у него по карманам, набрал банкиршу. Она ответила сразу, будто ждала звонка. Но скорее всего — ждала.

— Слушаю!

— Это хорошо, что слушаешь… — усмехнулся я, кипя холодной яростью, будто сжиженный азот — Завтра в двенадцать часов дня жду у себя в пикете. До двенадцати ты должна перевести все, что должна. Только теперь ты должна шесть миллионов. И не долларов, а евро. И каждая твоя попытка меня устранить будет тебе обходиться в два раза дороже. А до тех пор — поблюй-ка ты всласть! И посиди на горшке. Я не люблю кидал, и сейчас ты и твоя дочь в этом убедитесь.

— Не трогай дочь! Это наши с тобой разборки!

— Ты хотела сегодня убить мою подругу. Вместе со мной. Почему я должен пожалеть твою дочь?

— Пожалуйста…не трогай! Завтра я приеду.

— Без перевода — не приезжай.

Я отключил телефон и бросил его на землю к ногам хозяина. Говорить было больше не о чем. Завтра она или приедет, или НЕ приедет. Если не приедет — я ее убью. Больше рисковать не намерен. Черт с ними, с деньгами — пропади они пропадом! Заработаю денег, нищим точно не буду. Завтра должны еще люди приехать, так что…будет мне на что жить.

А вот что теперь мне делать с этими боевиками?