Колдун-3

Глава 3

Я смотрел на лежащих передо мной людей и лихорадочно соображал — куда их девать? Если закодировать «на лояльность» и отпустить, во что это выльется? Кто-то из тех, кто привык решать вопросы силовым методом, вдруг осознает, что есть некий человек, способный внушить людям некое мировоззрение. Например — полную лояльность какому-то персонажу. Себе, или кому-то еще. И тогда…а что тогда? Попытаются меня купить? Попытаются захватить? И то, и другое вполне реальный исход. Я уже нарисовался со своим «гипнозом», но только в пределах отдельно взятого района провинции. А эти люди — из Москвы, и судя по тому, как они лихо управляются с таким вот оружием (и самое главное — могут его добыть!), имеют отношение к силовым структурам. И стоит этим силовым про меня узнать…

Ох, и напортачил же я вгорячах! Не надо было мне заниматься «гипнозами» и менять характеры людей. Я только сейчас понял, насколько это был опрометчивый и глупый шаг. Ну ладно я «кодировал» от алкоголя, это обычная, распространенная практика. Но чтобы вот так — внушить человеку лояльность к себе, любимому…этого не может никто. Наверное — никто. А значит, за мной могут организовать охоту.

Итак, что я имею за спиной: группа боевиков во главе с бывшим начальником службы безопасности банкирши, которому — как и его пятерым подчиненным — я внушил эту самую лояльность.

Директор ресторана, который убежден, что делал благое дело, отдавая мне деньги.

Бегемотиха.

Любка и Федька с его дружками.

А! Про дочку банкирши забыл — еще и она. Ей я тоже внедрил мысль о том, что быть хорошей — это замечательно, а плохой просто больно. На самом деле — больно. Сделает плохой поступок — будет выть от боли.

Теперь рассмотрим всех персонажей по степени их опасности. Первые: группа боевиков. Им был внедрен запрет на разглашение их наведенной лояльности. Это я предусмотрел. Они будут говорить, что я их просто отпустил — как и тот же начальник службы безопасности. Бывший начальник. Максимум, что он скажет — это то, что больше не хочет со мной воевать.

То же самое все остальные — они скажут лишь то, что я им вложил в головы.

НО! Специалист-психолог, аналитик — сразу заметит странности. Почему эти люди, все, как один, вдруг отказываются работать против некого Каганова? Почему не поясняют причин такого нежелания?

Пошлют разведчиков — порасспрашивать на местах, и тут им сообщат, что этот самый Каганов, оказывается— гипнотизер! И что он умеет не только кодировать людей от пьянства, но и…делать из совсем уж нехорошего человека настоящего ангела! И как пример — Бегемотиха и трое…нет, четверо — алкашей. Капустина забыл.

И вот тут уже дельный аналитик сложит два и два: группа, которая вернулась с захвата Каганова с простреленными ногами и которую Каганов отпустил без последствий. Нежелание людей из группы действовать против Каганова. И категорический отказ объяснить — почему же они все-таки не желают работать против Каганова? Что из этого следует? Что членам группы промыли мозги! Внушили лояльность и запрет на разглашение информации! И кто это сделал? Понятно — кто. И значит, что будет дальше?

А неизвестно — что будет. Посоветоваться бы мне с кем-нибудь. Например — с черной ведьмой. Но это потом. После. А сейчас мне нужно решать — что делать с этими людьми. Убить их, или оставить в живых.

Рассмотрим другой вариант, самый что ни на есть…хмм…радикальный. Я их всех убил. Что последует за этим? Враги пришлют разведку — искать своих. Узнают, что этой ночью что-то бабахало возле моего дома. Найдут следы колес. Станут искать — куда делись машины. Машины я конечно «спрячу» — на дно озера, к русалкам. Возможно даже, что их не найдут. Но люди-то куда-то делись! Они не могли просто так исчезнуть! Значит, кто-то их убрал! И кто? Догадаться нетрудно. И снова возьмутся за меня, только уже осторожнее, не так прямолинейно. Ударят исподтишка. Я бы именно так и сделал, а они что, глупее?

А если попробовать другой вариант…«перевербовку»?! Сложно, конечно, но…может и выгореть! Только бы не помешали… И начну я с их главного.

Все заняло около часа. Слава богу, никто мне не помешал, никто не приехал и не поинтересовался — чего это у меня там такое взрывалось? С одной стороны немного досадно — неужели всем в деревне так наплевать, что именно тут бахало? Я бы точно поехал смотреть — чего это у них в деревне пальба и взрывы! Но это я, моя работа разгребать неприятности людей.

А с другой стороны — на самом-то деле, что они могут, эти селяне? И вообще — зачем им это? Как говорится — это не их война. Что могут сделать простые невооруженные колхозники, особенно против тех, кто так свободно палит из гранатометов по мирным людям?

Когда закончил работу, оставил боевиков лежать на земле. Минут через пятнадцать они очнутся, сядут в машины и уедут, чтобы не вернуться сюда никогда. Вообще — никогда. Мне их не было жаль. Они пришли меня убивать, и я жив только потому, что старый колдун, дальновидный и хитрый, не пожалел сил и средств, и превратил свой скромный домик в самый настоящий неуязвимый даже для артиллерии ДОТ. Если бы не он…лежали бы мы сейчас с Варей под грудой бревен и нормально поджаривались на жарком-прежарком костерке. Так пусть теперь хлебнут по-полной того, что приготовили мне! Закон Кармы — он такой, жди отдачи на свое зло.

Когда подходил к дому, услышал звук моторов — ехали как минимум три машины, освещая путь яркими фарами. И ехали они со стороны деревни. Я на всяких случай заныкался за углом дома, чтобы посмотреть — кто это там катается, но когда головная машина подъехала ближе — облегченно выдохнул: свои!

— Василий, ты живой?! — с водительского сиденья выскочил Самохин, держа в руках карабин «Тигр», аналог боевой СВД. Выглядел он с «Тигром» очень даже внушительно — и видно было, что пользоваться карабином Самохин умеет.

— Живой! — вышел я из-за забора и пожал Самохину протянутую руку.

— Слава богу! — выдохнул тот, глядя по сторонам, видимо пытаясь разглядеть, что же здесь произошло — Я спал, умаялся, не слыхал. Потом услышал — пока собрался, пока людей поднял! И вот — приехали тебя выручать! Думаю — убивают мужика! Кому-то насолил! Извини, долго собирались — сам понимаешь, пока всех соберешь, пока доедешь!

Я посмотрел на тех, кто стоял вокруг меня, и у меня вдруг защемило сердце — а ведь все-таки приехали! Не бросили! Значит, я им не чужой! Стоят, смотрят, курят, переговариваются — заметили расщепленную старую березу и разбитый забор рядом с ней. И воронки. Небольшие такие воронки…но кто в курсе — поймет.

— Это чего…из пушки палили, что ли? — недоверчиво спросил один из мужиков, тот, что недавно собирал у меня шкафы — откуда воронки-то?

— Да ты не петришь! — покровительственно ответил другой, огромный мужик, державший в руках пятизарядку 12-го калибра МЦ 21–12 — Это от гранатомета воронки. Я знаю, сам стрелял из такого. Кому-то наш участковый шибко насолил! Непонятно, как и жив-то остался!

— Промазали! — махнул я рукой, и обращаясь ко всем, добавил — Мужики! Спасибо, что приехали. Очень ценю. Честно сказать — не ожидал. Думал — попрячутся все, и…все. А вы — вот здесь!

— Дак ты нам не чужой! Хоть и мент! — хохотнул незнакомый мне, с залысинами мужичок лет пятидесяти с курковой двустволкой наперевес — И может када припомнишь, что приехали тебя выручать, протокол не составишь! Хе хе хе…

Мужики в толпе зашумели, засмеялись, но Самохин повелительно поднял руку и все затихли:

— Так куда они делись, эти негодяи? Кто это был? Чего хотели?

— Не знаю, чего хотели — на голубом глазу соврал я — Стрельнули несколько раз, и свалили. С дороги стреляли. Скорее всего — хулиганство. Откуда-то издалека стреляли, вот и не попали.

— Мда… — Самохин недоверчиво помотал головой, прислушался, а я с досадой подумал о том, что сейчас боевики очнутся, заведут машины, а звук в ночной тишине слышится издалека, и…не бросится ли Самохин в погоню, посмотреть — кто это там мотается по ночам? Очень бы этого не хотелось!

— Ладно. Все хорошо, что хорошо кончается! — заключил Самохин и посмотрев на раздолбанный взрывом забор, добавил — Завтра пришлю к тебе мужиков — поправят забор. Лес у нас на это есть. Тут немного надо леса. А раз мы не успели к разбору и больше тебе не нужны — поедем спать! Бывай, Василий! Кстати, может ко мне пойдете ночку переспите? Варя там как? Перепугалась небось?

— Нет…здесь ночуем. Перепугалась, само собой, но уже отошла, все нормально. Спасибо. Всем спасибо, мужики!

— Обращайся, чо там…а про бамажки не забудь! ПротоколА! — в толпе опять хохотнули и мужики начали медленно рассаживаться по машинам. Последним сел в машину Самохин — пожал руку, подмигнул:

— Ну ты, Вася, даешь! У нас такого шума не было наверное с самой войны! Ты как тут появился — все на ушах стоят! У тебя талант устраивать шумиху! Хе хе хе… Ладно, не обижайся…это я так, шучу. Народ тебя уважает. И не посадил парней, что Варьку отоварили, и перевоспитал их. И с Капустиным нормально вышло. И у пруда — впереди всех побежал, не испугался. Люди-то все видят, в деревне — как на ладони. Уважуха от общества тебе! Все, отдыхай. Надеюсь ко всему прочему ракетой по тебе не шарахнут. Точкой У. Хе хе хе…

— И я надеюсь! — искренне ответил я, и Самохин улыбаясь залез в свой здоровенный джип. Куплю себе такой же…точно куплю! Завтра посмотрю по объявлениям на автомобильных сайтах, и куплю. И какую-нибудь лековушку — небольшую, чтобы жрала немного. Интересно — у Вари водительское есть? Хотя откуда у нее… А так было бы неплохо, чтобы и у нее права имелись — случись что, может хотя бы до лекарки довезти. Или до больницы.

Машины скрылись в деревне, а я остался стоять у забора, провожая их взглядом и прислушиваясь — не завелись ли движки гелика и крузера. И точно — как только машины «группы быстрого реагирования» растворились среди деревенских домов, впереди, у дороги, тихо-тихо заурчали мощные движки. Потом рыкнуло — гелик видать выползал из ложбины, и звуки начали удаляться. Что интересно — свет фар не включили, видать не хотели привлекать внимания. Осторожные! Интересно, получится ли у них?

— А почему бы и не получиться, хозяин? — возник в голове голос Прошки — Ты все хорошо продумал. Очень хорошо! А людишек этих жалеть не надо. В Нави им самое место.

— Самое место! — откликнулся и Минька, и радостно захохотал — Интересно было бы поглядеть, что там будет, когда они приедут!

— Надеюсь, невинные люди не пострадают… — вздохнул я — Очень бы не хотелось этого.

— Наивный ты, хозяин! — хихикнул Прошка — Невинных людей нет. Это тебе только кажется. Все в чем-то, да виноваты. Так что давай, бей их, а боги рассортируют! И вообще — мы тобой гордимся! Ты за такое короткое время столько дел натворил, что просто…счастье какое-то. Представляешь, сколько лет мы прозябали в тишине и безделье? Голодовали! Света белого не видели! А теперь что?! Интересная жизнь пошла! Сплошной пир! Продолжай в том же духе, хозяин!

Напутствуемый такими бодрыми заявлениями, я пошел в дом. Прежде чем зайти, минут пять еще постоял, глядя по сторонам и прикидывая, во что все это выльется. Жизнь у меня настала интересная, но очень уж такая бурная! За последние десять дней произошло столько событий, сколько не было наверное и за несколько лет. Я стал колдуном, обрел подругу, купил дом, заработал денег больше, чем за всю свою жизнь, и было бы очень жалко потерять все, что судьба подкинула мне за эти дни. Потому я должен быть хитроумным и смертоносным, как питон Каа, и мудрым, как медведь Балу. И только так!

Хорошо на улице! Даже уходить не хочется. Пахнет сладкими ночными цветами, травой, и…хмм…сгоревшей взрывчаткой. Этот запах ни с чем не спутаешь.

А хорош дом, точно! Только теперь до конца понимаешь, какую ценность имеет это старое, якобы ветхое здание. Слава богу, не растаскали по бревнышкам и не распилили на дрова! Кстати, было бы очень смешно — дрова, которые не горят. Впрочем — они бы и распилить не смогли, ведь работа пилы это механическое воздействие на древесину, а она этому самому воздействию не поддается. Пила визжит, искры летят — а бревну хоть бы что. Смехота!

Уважительно похлопал по бревну рядом со входом и тихо сказал:

— Спасибо, старина! Выручил! Ты герой!

И услышал смешок и голос Охрима:

— На здоровье, хозяин! На то он и дом, чтобы защищать своего хозяина от невзгод. Он еще послужит! Ты только его не обижай…

— Не обижу. Постараюсь построить новый дом так, чтобы вписать этот в структуру нового строения. Кстати, насчет защиты — нигде не нарушилась? Дырки не появились?

— Нет, хозяин. Я даже не знаю, чем этот дом можно разбить. Метеоритом ежели только…или атомной бомбой. Но сам понимаешь — бомбу на нас скорее всего не потратят. А метеорит так часто не падает. Вот так, хозяин.

Я молча кивнул, не заботясь — видит Охрим это, или нет. Вошел, закрыл дверь на засов — скорее по привычке, чем если бы это на самом деле было нужно. Мои верные сторожа не пустят в дом никого чужого, вернее — обычного чужого. А того, кто сможет прорваться через их ряды никакой засов не остановит. Поднялся на второй этаж, прошел на кухню. Сбросил у входа ботинки, и пошел дальше, туда, где спала моя женщина.

Но она не спала. Сидела — одетая, в джинсах и клетчатой рубашке, похожая на девушку откуда-нибудь с Дикого Запада, и когда я вошел, вскочила со стула:

— Все закончилось? Самохин приезжал, да? Я не могла уснуть — как я могу уснуть, когда ты там где-то воюешь, а вокруг рвутся гранаты? Я тут чуть с ума не сошла!

— Все закончилось, а ты с ума не сошла — усмехнулся я, и начал расстегивать пуговицы на рубахе — Идем-ка мы с тобою поспим. Утром приедут клиентки — мне надо будет закодировать их мужей. А в двенадцать приедет кое-кто…важный. И я должен выспаться, чтобы голова работала как следует. Идем, идем! Все уже закончилось! Раздевайся! Ну не в штанах же ты будешь спать?

Мы уснули обнявшись, прижавшись друг к другу. Никакого секса не было — не до секса. Мне хотелось спать — я слишком много потратил Силы на то, чтобы «перекодировать» группу убийц. Когда уходил из дома — второпях и от волнения забыл надеть браслет-аккумулятор, потому потратил очень много собственных ресурсов (из Места Силы-то вышел). Что сейчас на мне и сказалось.

Варя пару минут дрожала — то ли от волнения, то ли от холода — хотя в комнате было по-летнему тепло. Но потом успокоилась и засопела — уснула.

И снова мне приснился Чернобог. В этот раз он был один — огромный, темный, он стоял посередине поляны, неподвижный, спокойный, как статуя. Но я знал — он на меня пристально, внимательно смотрит. Смотрит…и одобряет. Я чувствовал это — он мной доволен! Уж не знаю чем именно доволен — тем беспределом, что я тут творил? Или же моими успехами в магии? А может и всем вместе — сразу?

Мне казалось — Чернобог хочет что-то сказать. Вот сейчас из-под темного капюшона раздастся тяжелый, гулкий голос, и он возвестит мне…о чем? Мне очень интересно — о чем может сказать Чернобог? И вообще — кто он такой?! Существо из плоти и крови? Или энергетическая сущность, такая, как мои бесы? Кто он? И зачем я ему?

Но изображение Чернобога лишь закачалось, сделалось туманным, будто я видел отражение в зеркале воды, и…все. Я провалился в черный, глухой сон — без сновидений и кошмаров, самый лучший сон, и который дает отдых усталому мозгу.

Как и в предыдущие дни (Кажется, черт подери, что мы с Варей вместе живем уже целую жизнь!), Варя встала раньше меня и уже возилась на кухне, тихонько погромыхивая посудой. Как она умудряется так вставать, чтобы я даже не ощутил ее движений?! Это какой-то ниндзя, а не женщина! Впрочем — ниндзя были и женщины. Кстати сказать — вот она, деревенская девушка — ни тебе валяний в постели, ни тебе кофиев в кровать — встала, и давай готовить для мужа завтрак. Хмм…мда. Для мужа?! Что-то это я зарапортовался…какого-такого мужа? Не муж я ей! И скорее всего им и не буду. Но да ладно — не суть. В общем — городская девушка сейчас бы лежала в постели, сделав красивую позу, Я бы не выдержал, трахнул ее, мы бы все утро прозанимались сексом, никуда бы не успел и ничего бы не сделал. А тут — на кухне дым коромыслом — мужика-то надо кормить! Нет, кто спросит моего мнения — жениться лучше на деревенских девчонках. Наверное. Их хотя бы работать научили! Хотя я сужу по моей Варе, а по поведению одной особи вида нельзя судить о жизни всех остальных особей популяции. Ага, хорошо сказал! Научненько! Хе хе хе…

Опять она возится на кухне в старом сарафане! И дырка у сарафана на боку слева — за что-то видать зацепилась, порвала, и не успела зашить. Или сам от ветхости уже разлезается. Вот чего терпеть не могу, это когда на даче или за городом женщины ходят в каком-то старом дряпье. А то и еще хуже — мадамы 50+ разденутся до старых линяных трусилей и лифчика, и в таком виде лазят по огороду! Так и хочется сказать — да ты не охренела?! Ты себя видела со стороны? Ты бы пошла бродить в таком видел у подъезда своего дома? Так какого черта ты ЗДЕСЬ так ходишь? И не стыдно?

Полы из тяжелых дубовых досок, не скрипят…подкрадываюсь на цыпочках, и…вставляю палец в дырку на боку сарафана и дергаю вниз! Сарафан разлезается как бумажный, распадаясь на две половинки, Варя истошно визжит, а я радостно хохочу, отпрыгивая назад из-под удара сковороды и воплю, перекрывая визг перепугавшейся подружки:

— Я же тебе сказал не надевать это старье! Я тебе — сколько сарафанов накупил?! Почему не носишь?!

И тут же замер, глядя на пожилую женщину, стоящую у входа с ведром в руках.

— Вася, познакомься, это моя мама! — перестав визжать, голосом светской дамы объявила Варя, безуспешно пытаясь свести разорванные полы сарафана. И как я заметил — нижнего белья на ней не было — от слова «совсем». А еще я вспомнил, что стою перед чужой в общем-то женщиной в одних трусах, да еще и с возбудившимся…хмм…естеством.

— Здрасте! — выдавил я из себя, протолкнув слова через пересохшую глотку — Очень приятно. Василий!

— Здрасте — растерянно ответила женщина, глядя то на меня, то на полуголую Варю в разорванном сарафане — Я Ольга Федоровна, Варина мама…

Я молча развернулся и ринулся назад, в спальню, а вслед мне несся радостный, звонкий Варин хохот. Потом появилась и она сама, хихикая и утирая слезы:

— Ой, не могу! Ну ты даешь! Жалко не сфотографировала! Надо было видеть ваши физиономии!

— Ты додумалась! Предупреждать же надо о гостях! — сказал я максимально холодно и грозно, стараясь не показать, что меня самого разбирает истерический смех. Представляю, что обо мне сейчас подумала Варина мать! Выскочил в одних труселях, разорвал дочкин сарафан до голой задницы и скрылся у себя в комнате! Вот это ни хрена себе нашла дочка мужичка!

— Прости, Вась… — Варя гибко изогнувшись выскользнула из сарафана, оставшись совсем голышом и зашарила в шкафу, вытаскивая свои женские тряпки — Она сама пришла, не предпупредила! Ну не выставлю же я ее из дома? Говорит — в магазине сказали, что участкового с его сожительницей ночью подорвали бомбой, вот и прибежала выяснить, что тут у нас, да как! Сейчас она уйдет! Прости! Нет, ну какие у вас были рожи — ой, я не могу! Ха ха ха!

— А ты представляешь — я бы подкрался, задрал у тебя подол и сходу бы тебе — рраз! И вдул! И тут мама…с такими глазами! Брр! Так и импотентом сделаться недолго.

— Да ладно…вообще мама у меня человек очень развитой и трезвомыслящий. И уж точно не упадет в обморок от вида голого мужика. Так что не переживай, и…ха ха ха! Ну и рожи! Ой, я щас упаду! Папке расскажу — он тоже поржет!

За столом мы сидели чинно, важно. Варя откуда-то вытащила (или из дома притащила?) бежевую скатерть, наставила приборов — тарелки, вилки, даже ножи у каждой тарелки, мы пили чай и вели светскую беседу. Вроде бы как и не мы пятнадцать минут назад скакали по кухне голыми на глазах у изумленной Вариной мамаши.

Я рассказал, что ночью был акт злодейского хулиганства, что хулиганы сбежали, завидев организованную группу селян с ружьями и скорее всего больше сюда не явятся.

Потом Варина мама ненавязчиво поинтересовалась нашими планами на будущее. Ну…в смысле — так я и останусь работать участковым, или сменю деятельность. И что я думаю о том, как Варя бросила работу.

Я сообщил, что пока работу менять не собираюсь, а денег у меня хватает, потому Варе работать где-то там не нужно, пусть своего мужика обихаживает — так будет логичнее. А еще спросил — нет ли у них с деньгами проблем. Если что — пусть не стесняются, скажут. Помогу чем могу. Варя при этом так на меня влюблено и благодарно посмотрела, что я прямо-таки растаял, а снеговик в апреле. Нет, все-таки приятно делать подарки! Когда имеешь для этого все возможности…

Завтракали бутербродами с черной икрой, осетриной и сырокопченой колбасой — сибаритство, понимаешь ли! Вчера мы так до этих бутеров не добрались, так какого черта им лежать в холодильнике? Засохнут ведь. Шампанского пить не стали — «С утра пьют шампанское или аристократы, или дегенераты!».

Потом Ольга Федоровна заторопилась домой, а мы с Варей ее не удерживали. Еще через полчаса ушла и Варя, перемыв и убрав перед уходом всю грязную посуду. Получалось у нее все очень ловко и быстро — на зависть, только руки мелькали! И теперь она была уже в новом сарафане — простеньком, но очень сексуальном. И без дырки на боку.

Перед уходом проверил, надела ли она трусы — ишь, завела привычку голым задом сверкать! Хе хе хе…

В общем, когда возле дома припарковался черный недоджип «Тойота РАВ-4», я был уже очень доволен жизнью, расслаблен, и готов получать от жизни только самые что ни на есть хорошие подарки. Правда для подарков было еще рановато — я ведь сказал, чтобы приехали в десять часов, а сейчас без четверти девять. Но это они, точно, две бабы — ходят, заглядывают в окна пикета. Придется идти…

Одна небольшого роста, блондинистая, голубоглазая с мордочкой разжиревшего шпица, другая — довольно-таки высокая, черноволосая, кареглазая. Обе ухоженные, лощеные, даже в жару одеты так, будто собрались выходить на подиум.

Не понимаю этого — какой смысл летом, в жару, надевать свои неприлично дорогие платья…для чего? Вернее — для кого? Если ты собираешься удерживать при себе мужа и готовишь ему приворот — так мужа-то здесь нет! Здесь всего лишь сельский участковый! Зачем его-то соблазнять?

Впрочем — возможно, что они сознательно или нет хотят постоянно быть во всеоружии. Не будет мужа — найдем другого мужика! Ушла эта добыча — выследим другую!

Обеим дамам уже хорошо за тридцать, грузные, у каждой килограммов двадцать лишнего веса. Обычная, нормальная ситуация — хочется удержать мужика (или мужиков?) но при этом не прилагать ни грана своей силы воли.

— Здравствуйте. Я Василий Каганов. Вы ко мне?

— Да, Василий Михайлович! — живо откликнулась блондинка, а брюнетка окинула меня взглядом с ног до головы и чувственно облизнула губы. Неосознанно, просто как собака при виде сочного бифштекса. Все, как обычно.

Нет, дамы, я не люблю мясо с жирком. Я лучше косточку поглодаю…хе хе хе… Кроме того — на рабочем месте распутничают только идиоты, или совсем уж голодные, не видевшие секса как минимум недели три. А у меня каждый день Камасутра во всех ее видах и способах, да еще и с такой красивой бабой, что вы ей и в подметки не годитесь! Так что вам дорогие мои — не светит! Весьма — дорогие мои.

— Пойдемте.

Открываю пикет, распахиваю дверь…ффуу…жарко! Душно! Окна настежь! Вот…теперь ветерком хоть немного продувает.

Дамы в помещении сразу вспотели, лица покрылись капельками влаги. В машине ехали — кондиционер спасал. А тут…полрненьким — совсем хреново на жаре.

Кстати, мне тоже несладко. Не люблю я жару! Просто терпеть ее не могу!

— Ну, рассказывайте, чего от меня хотите — начал я, ласково улыбаясь улыбкой Мэла Гибсона. Заметил — всегда действует на женщин эта гибсоновская улыбка — смесь обаяния, нахальства и сексуального вызова. По крайней мере мне так сказала одна подружка, еще давно, когда я учился в вовенном училище. И советовала мне почаще так улыбаться женщинам — попадание будет точно в цель! «Женщины любят обаяние порока». Ну это не я так сказал! Это подруга сказала, когда мы отдыхали между сеансами того самого порока!

Переглянулись. От меня эти женщины явно хотели много чего. Но кое-что я не могу и не хочу им предоставлять, ни разово, ни регулярно. А вот то, ради чего они приехали… Придется брать бразды правления в свои руки — мнутся, жмутся…ну просто девочки-девственницы на смотринах у порнокастера! Через минуту будут уже на столе стонать, а туда же, изображают из себя недотрог! Уже сержусь, да…

— Во что, дамы…мне недосуг тут с вами пустые разговоры разговаривать, время тратить. Давайте-ка ближе к делу. Представьте, что вы на приеме у врача, и выкладывайте, что вам нужно и что вы хотите. А то я так до вечера с вами просижу, а у меня через два часа важная клиентка приедет, так что…вот.

— Извините… — глубоким грудным голосом сказала высокая, брюнетка — Меня Лида звать. Просто вы такой…сексуальный, мы просто растерялись! Зина нам говорила, но мы как-то мимо ушей пропустили…вы такой молодой и красивый, что мы сразу-то и языки проглотили. Так что это вы виноваты, несчастных женщин ввели в смущение!

А баба-то с юмором, оказывается! Мне нравятся такие женщины, видно, что не дура. И кстати — по мужикам тоже явно совсем не дура.

— Вась, ты здесь?

Вот черт! Варя вернулась. Что-то быстро она! И переодеться успела…ох, и смотрятся же на ней ее шортики! Топик грудь обтягивает, глаза сияют…ах ты ж моя Эмми! Ладно, ладно — Варя!

— Здравствуйте! — Варя якобы только сейчас замечает женщин, а те впиваются в нее взглядом обедающих дайвером акул, увидевших проклятую конкурентку. Всю обсмотрели, как Терминатор — щелк, щелк, параметры…цифры…«Нам нужен твой мужик и его член!» А Варя эдак им отвечает: «Вы забыли сказать — пожалуйста!» И бьет их табуреткой по голове! Сигары-то у нее нет, чтобы прижечь гадину.

Бггг…я чуть не расхохотался, представил!

— Ой! Простите! Я не видела, что у тебя клиенты! Все, ухожу, не мешаю!

Ах ты ж…щас прям, не видела! Джип-то на площадке стоит! Решила поглядеть, что тут за бабы и что я с ними делаю? Ага, оргии тут устраиваю — скачем по столам и кричим «Даст ист фантастишь!»

Ох, уж эти женщины…даже самые умные, даже самые красивые — а все равно: посмотреть, проверить! Вдруг конкурентки напали и сейчас злодейски уводят мужика! Хе хе хе…

— Ваша жена? — спрашивает блондинка, оглядываясь на Варю, подходящую к калитке — Какая красивая! Ей говорили, что она похожа на…

— Эмми Уотсон? — закончил я ее фразу и усмехнулся — Так мы перейдем к делу, или нет? Девушки, простите, но у меня и правда мало времени! Давайте-ка я сам начну? Вам нужно: первое, это похудеть. Второе — приворожить мужа. Третье — сделать так, чтобы он больше никогда не пил спиртного. Так?

— Так! Так! — обе закивали как китайские болванчики.

— Хорошо. Первое я могу сделать прямо сейчас. Только сразу предупреждаю: я кодирую вас так, что вы больше никогда не съедите сахара — вас от него будет тошнить, и чем больше съедите сладкого, тем больше будет тошнота. Вы не будете есть мучного — вообще. Тем более, что как вы знаете — в мучных блюдах всегда есть сахар. Вас потянет в спортзал, и вы будете тратить свое время на занятие в фитнессе. Вы не будете курить и пить спиртное — никогда. Готовы вы отказаться от всех перечисленных…хмм…удовольствий? В будущем, если захотите — я смогу снять этот ментальный блок, но стоить такое будет в четыре раза дороже. И кроме меня никто блок снять не сможет. Потому — подумайте, надо ли вам это?

— Мы будет такими же красивыми и стройными, как ваша жена? Она ведь была толстой, да? — выдохнула блондинка и облизнула губы красным язычком.

— Ну…не знаю, какими вы будете…я ваших фотографий, когда вы были юными — не видал, но могу гарантировать, что при достаточном усердии вы станете такими же стройными, как в юности. Только не забывайте — кожа никуда не денется. У вас ее наросло слишком много. Придется делать операции — убирать лишнюю кожу, подтягивать грудь…а в остальном — будьте уверены, жира у вас точно не будет! Ваши мужчины любят худых женщин?

— Кстати, насчет наших мужчин…вы гарантируете, что они будут любить только нас?

— Вы хотите, чтобы ваши мужчины любили только вас двоих? Сразу двоих? У вас такие свободные отношения? — заинтересовался я — Можно сделать и так. Кувыркайтесь все вместе, больше они ни на кого кроме вас не посмотрят. Тогда и снадобье надо будет делать одно на двоих.

— Вы не поняли — щеки брюнетки чуть тронуло розовым — Я имела в виду, что мой мужчина пусть смотрит только на меня, а мужик Калерии — только на нее! Никакого свального греха!

Хмм…врешь. По тебе видно, что ты совсем не против свального греха. Глазки-то бегают! В провинциалках бездна нерастраченной страсти, и только страх огласки останавливает провинциалку от пускания во все тяжкие. Так мне говорила моя бывшая, Танька, из-за которой собственно я и вылетел из армии. Она не побоялась огласки, ага! И я с ней вляпался «по самое не хочу». Трахались как сумасшедшие где придется — где поймаю ее, там и трахну. В кустах. За углом дома. В заброшенном сарае. На берегу речки! И все, понимаешь ли, в антисанитарных условиях.

Кстати, насчет свального греха — она мне как-то заявила, что не против была бы попробовать с двумя, или тремя мужиками. А когда я, весь такой шокированный вытаращил глаза и недоверчиво помотал головой — захохотала и сказала, что она меня разыграла. Пошутила так, чтобы посмотреть на мою реакцию. Это был первый звоночек, но я его тогда не услышал…

— Я вас понял. Каждой отдельное снадобье. И третье — снадобье от алкоголя. Ваш мужчина полностью перестанет употреблять спиртное. Как только в рот возьмет спиртное, даже самое слабое — так его и вырвет фонтаном. Наверное, Зина вам уже об этом рассказывала. Ну вот, в общем-то и все. Меня сейчас интересуют только две вещи: принесли ли вы волос своего мужчины и…

— И деньги — понятливо кивнула брюнетка — И то, и другое. Все есть. Все готово. По пять сотен с каждой, без проблем. Мы не нищие, можем себе позволить оплатить ваши услуги!

— Замечательно. Давайте сюда мужнины волосы, сейчас я их подпишу, чтобы не перепутать…а то будет неприятно, если муж подруги будет смотреть только на вас, а не на жену! Не правда ли? Хе хе…

Я достал лист формата А4, написал: в самом начале Лида, и в середине — Калерия. Достал переплетное шило, проколол дырочки под именами. И принял из рук брюнетки первый волос. Вернее — несколько срезанных волос. Сунул в дырочку, аккуратно затянул узелок. Взял волосы и у Калерии, а пока вязал, спросил:

— Имя у вас интересное, редкое. А как вас уменьшительно-ласкательно? Каля?

Блондинка фыркнула, расхохоталась, помотала головой:

— Шутите? Лера, конечно. Можете меня так и звать, я же не совсем такая старуха, чтобы — Калееерия! Брр…

— Да какая вы старуха? — пробормотал я под нос — Вам еще до старухи расти, да расти! А скоро на вас вообще будут молоденькие мальчики западать — несовершеннолетние! Так вы помолодеете! Смотрите, не соблазняйте несчастных — статья!

Дамы довольно расхохотались, а я вдруг подумал о том, насколько идиотичен бывает закон. Вот какого хрена было сажать американку, которая спала с пятнадцатилетним подростком?! Этот подросток — орясина выше взрослого мужика! У него уже ладони волосатые от онанизма! Сейчас в сети — все, что угодно можно найти, даже секс с животными! А эти идиоты сажают бабу, за то что она переспала с этим недорослем, и тем порушила его моральные устои. За то, что у них с ним была любовь!

Ну не идиотизм ли? Да это мечта любого мальчишки — переспать с училкой. Его сексуальные фантазии, его самые сокровенные желания! И вот — исполнилось. Так ее наградить надо, а не сажать! Она исполнила извечную мечту любого великовозрастного Митрофанушки! Хе хе хе…

— А хотите, я вам сделаю такой амулет, который будет притягивать к вам всех мужчин, которые попадутся на пути? Все мужики будут просто с ума сходить от вас! — неожиданно для себя выпалил я, и женщины ошеломленно переглянулись. И первой отреагировала блондинка:

— Как так? Это возможно? Что, все мужчины будут просто…

— Просто падать штабелями к вашим ногам! — кивнул я, ухмыляясь и уже сильно жалея, что затеял это дело. И зачем я ляпнул? На кой хрен мне такое? — Но это очень, очень дорогая вещь. Там такие ингредиенты, которые стоят огромных денег. И стоит такой амулет триста тысяч долларов. Вернее — от трехсот и выше.

Женщины охнули, но было видно — они задумались. Очень сильно задумались! И хочется, и колется…и денег жалко.

А потом явно решили, что такое можно устроить и после — вначале посмотреть, как дело пойдет с этими снадобьями. А то — может Зина преувеличила их значение? Этих снадобий? Наболтала?

— В общем — надумаете — сообщите. Это возможно устроить, но повторюсь — стоит больших денег, и еще нужна будет ваша кровь — совсем немного, капля. Амулет привязывается к вам, им никто кроме вас воспользоваться не сможет.

— А если мы обе возле одного мужчины будем находиться? — улыбнулась раскрасневшаяся брюнетка, видимо потрясенная и окрыленная открывшейся перспективой — К кому он потянется?

— К той, чья харизма пересилит — серьезно кивнул я — Это уже от вас зависит. И еще — амулет тот действует только тогда, когда вы рядом с объектом. Отошли от него — действие слабеет и через некоторое время исчезает совсем. Это ведь не снадобье, которое закрепляет эффект навсегда! Но пока вы рядом, пока можете потрогать объект рукой — он ваш, этот мужчина!

Снова задумались. Ну думайте, думайте…соображайте! Ох я и цену им зарядил, даже интересно — решатся, или нет? Для провинции просто запредельные деньги. И кстати, увы — по моему виду не скажешь, что я могу так свободно оперировать такими деньгами.

Мда…надо красивый дом строить, чтобы богатые клиенты не щемились, глядя на мою нищету и убогость. Хе хе…

Мне показалось, или нет — но брюнетка как-то странно смотрела на меня и на свою подругу. Вроде как хотела что-то сказать, но не решалась — приней. Поджимала губы, таращила глаза — будто пыталась передать мне мысленно что-то вроде: «Давай поговорим наедине!». Может, стесняется при подруге сказать, что муж импотент, или что-то такое? Надо будет обработать их по отдельности.

— Итак, сейчас я вас закодирую вас от лишнего веса, и займусь изготовлением снадобий. Ну а вы меня подождете. Дело это небыстрое, трудоемкое, так что займет…сейчас прикину…час, не меньше. Или чуть побольше. Потерпите?

— Потерпим! — улыбнулась брюнетка и тут же спросила — вы сразу обеих будете кодировать?

Ага! Попалась! Точно, хочет остаться со мной наедине. Ну что же…пускай остается одна. Интересно…

— Нет. Вначале ее (показал на брюнетку), потом вас.

— Возьми ключи, посиди пока в машине! — брюнетка подала блондинке ключи от «тойоты» — заведи, пускай охладится. Процедура долгая, Василий Михайлович?

— Минут десять. Все, выходите! Не тратим время!

Блондинка вышла, прикрыв за собой дверь, я дождался, когда хлопнет дверь и тихо спросил:

— Что хотели мне сказать?

— От вас ничего не скроешь! — вздохнула брюнетка и покаянно повесила голову — Только не подумайте чего…а нельзя для меня лично сделать так, чтобы и мой муж, и муж Леры…ну…любили меня?

Я чуть не заржал! Вот это номер! Впрочем — я чего-то подобного и ожидал. Подруги…они такие — подруги!

— Доплачу вам — еще сто тысяч! За снадобье, и…за молчание. Вы ведь не скажете Лере?

— Не скажу. Если сама не проколетесь и не попадетесь на горяченьком. А если попадетесь — извините, я молчать не буду. А сделать…да запросто. Будут вас любить два мужика, вот и все. Любой каприз за ваши деньги!

Десять минут. Именно столько это все заняло. А когда в пикет вошла блондинка, плотно прикрыла дверь и замерла, прислушиваясь к тому, как хлопает дверь «тойоты», я понял — и эта будет в ту же степь! И не ошибся.

— Можно, я вас попрошу? — начала блондинка…

Честно сказать — я не удержался, и посмотрел, как они там…развлекаются. Я не извращенец какой-то, нет! Хотя порнушку и люблю посмотреть — если есть рядом подруга, с которой тут же можно сбросить напряжение. А тут…в общем — перекрестное опыление для этой парочки самая настоящая обыденность. И вчетвером, и втроем. И впятером, вшестером! Все возможрные варианты! Причудливо люди отдыхают, чего уж там. Скучно им, хочется остроты ощущений — устали от обыденности.

Я лично этого не понимаю, собственник, понимаешь ли — за свою женщину просто пришибу, никому ее не отдам, но…не собираюсь порицать других людей за их особые пристрастия в сексе. Если это происходит между разными полами, конечно. Я не гомофоб, но гомики — это не про меня.

Если мне не мешает, если не ущемляет мои права — да пусть делают что хотят! Хотят обмениваться мужиками — пожалуйста! Хотят свального греха — да пусть! Я к ним не лезу, они ко мне в жизнь не лезут — да и пусть делают, что хотят. Удачи, извращенцы! Хе хе хе…

Одного не пойму — почему не поговорят откровенно? Почему не выскажут друг другу — все, как есть? И денег бы лишних платить не пришлось!

Впрочем — какая мне к черту разница? Это их проблемы. «— Вы страдаете извращениями? — Нет! Я ими наслаждаюсь!» Хе хе…

А смешно было смотреть — пухленькие такие…что бабы, что мужики — ползают, как тараканы, свиваются в клубки, рычат! Зверинец, да и только! Бгг…

Теперь — за снадобья. Дело уже знакомое, дело простое. Кстати, антиалкогольный «коктейль» у меня еще оставался. Им хватит.

Не дает покою мысль — что с банкиршей? Вернее — что она еще может придумать? Опасная, как кобра! С ней нужно быть очень осторожным. Даже сейчас.

Закончил я как раз к двенадцати часам, и стал богаче на миллион двести тысяч рублей. Никаких «деньги потом», никаких кредитов. «Деньги пиред! Хыодя очень бедный! Ваш шибко живет, а он очень бледный!».

Женщины уехали ужасно довольными. И я опять предупредил их о том, что нельзя лить своим благоверным больше десяти капель приворотного средства. И опять в их глазах плясал бесенок сумасшествия, заставляющий людей совершать необдуманные поступки. Точно напоят своих мужиков снадобьем так, что те на неделю заболеют приапизмом. Ну что же…это их выбор. А я предупреждал!

— Вы где?

— Уже близко. Подъезжаем. Будем примерно через пять минут.

— Козни какие-то строила?

— Вроде бы нет. При нас не было. Звонила, решала вопрос с деньгами. Привезли ей какой-то конверт. Потом загрузили банкиршу в автодом, сейчас едет.

— Следите за ней внимательно. При малейшей угрозе — сообщайте.

— Есть, шеф!

Вот нравится мне четкие доклады, не какая-то там размазня! Все должно быть по-военному, должно быть красиво! «В человеке всё должно быть прекрасно: погоны, кокарда, исподнее. Иначе это не человек, а млекопитающее» Красиво ведь сказано! И все — в точку!

Кстати, а память-то у меня работает прекрасно. Сработало снадобье, не зря я подверг себя опасности. Хватанул лишнего, поболел, но теперь у меня абсолютная память. Разве не здорово? Могу фильмы наизусть цитировать — те, что когда-то видел. ВСЕ фильмы. Могу все прочитанные книги нараспев прочитать вслух — от корки до корки. И рецепты заклинаний уже впечатались в мозг — навсегда. Ну чем я не молодец?

А сейчас мне нужно сказать Варе, чтобы не высовывалась — мало ли…на всякий случай. Как всегда — в самый интересный момент Варю вынесло на улицу, видать спросить хочет, как прошел сеанс с этими двумя клиентками.

— Уехали? — задала она вопрос, на который имелся совершенно очевидный ответ. Машины-то во дворе нет! Так где они тогда, эти бабы? Сама машина уехала, что ли?

Но женщин не смутишь красноречивым молчанием! Шалишь!

— Они на тебя смотрели, как кошка на рыбку! Так бы и съели! Голодные бабищи! Неприлично так смотреть на чужого мужика!

Хмм…мы ревнуем, что ли? Да ладно? Неделю назад ты еще сидела у себя дома и обливалась горючими слезами, опасаясь что вернется муж и накостыляет тебе по физиономии. А обо мне даже и не помышляла! Или помышляла? Ну, неважно — помышляла, не помышляла…но уже имеет место быть ревность. А кто говорил, что я не сотрусь, если какую-нибудь бабу трахну? Эдакая толерантность!

Ох уж эти женщины! «Непоследовательность Нелогичная» — вот ваше имя! Да ладно, шучу я. Мне даже приятно, что она ревнует. Значит, дорог, значит, ценит. А если не переживает — уведут, или нет, если равнодушна — это лучше, что ли? Это обидно!

— Возьми конверты и отнеси их домой — командую я, глядя на то, как от грейдера к нам приближается целый кортеж — два черных «гелика» и здоровенная дура наподобие автобуса «Неоплан» — в центре кортежа. Видимо это и есть тот самый «автодом».

Хороший автодом, что я еще могу сказать? Дорогой! Миллионов двадцать стоит, не меньше. Ну…по Сеньке и шапка.

— Из дома не выходи — что бы тут не случилось. Запрись изнутри и сиди, пока я не приду и не скажу открыть. В дом войти никто не сможет. Ну, давай, давай! Варя, шевелись! Сейчас нам совсем не до того!

Видимо было в моих глазах что-то такое, из-за чего вся строптивость Варина испарилась, как вода с горячей сковороды. Она сжала в руках конверты с деньгами и бросилась ко входу в дом, даже не спросив — что сейчас вообще может произойти, и что сейчас происходит конкретно. Хлопнула дверь, загремел засов, ну а я зашел пикет, не обращая внимания на подъехавший к самым его дверям «автобус». Уселся на свое место, раскрыл папку и начал перебирать бумаги, краем глаза следя за тем, как выскакивают из «геликов» «люди в черном», как становятся они полукругом вокруг входа в автодом.

Глупое и показушное действо. Никто и никогда не смог уберечь охраняемый объект от убийства. Не спасают никакие деньги, никакие связи. Даже если ты президентСША. Ну а тех же банкиров отстреливали просто пачками — особенно в девяностые. И зачем тогда так понтоваться? Кто здесь, в глухой деревеньке, собирается отстреливать эту вздорную тетку? Хотел бы — давно бы ее убил.

Банкиршу выкатили в инвалидной коляске — бледную, изможденную, с глубоко запавшими в глазницы глазами. Черты лица заострились, возле уголков рта пролегли глубокие морщины. Истощала, да. От той уверенной, надменной, знающей себе цену остались только эти самые глаза — яростные, горящие фанатичным огнем.

Я даже невольно восхитился — сильна, сильна баба! Нам, мужикам, еще учиться и учиться у женщин их стойкости! По крайней мере — у некоторых женщин.

Кресло опустили на землю и закатили в пикет. Хорошо, что двери у меня достаточно широкие — а то бы пришлось больной даме идти пешком. А так — подкатили к моему столу и оставили сидеть в коляске, удалившись и закрыв за собой дверь. Видимо так им было приказано заранее. Ну да — когда капитулируешь, очень не хочется, чтобы за процессом капитуляции наблюдали твои подчиненные — эдак и совсем уважение потеряют. Ладно бы там сдавалась Президенту, или премьеру, или министру обороны вместе с главой МВД, тут — жалкий сельский участковый, маленький ублюдок которого никак не удается поставить на место!

— Радуешься? — хрипло спросила женщина, глядя на меня ненавидящим взглядом — Ну что же, ты победил! Радуйся!

— Знаешь что я тебе скажу, дорогая моя — спокойно, с расстановкой сказал я, продолжая перебирать бумаги из папки. Это что-то вроде релакса — берешь…кладешь…берешь…кладешь — Я не собираюсь тебе читать мораль о том, что человек должен выполнять свои обещания. Я не собираюсь пенять на твою патологически жадность и на то, что это ты вырастила дочь такой мразью. И ты виновата в том, что с тобой и с ней случилось. Кстати, я не стал ее пока трогать — как ты и просила. Да, это наша война. Наши близкие тут ни причем — хотя ты и хотела убить меня вместе с моей подругой. Ну да. лес рубят, щепки летят, не правда ли? Сейчас тебе плохо, и ты злишься на меня. А я не злюсь. Я сейчас знаешь о чем думаю? Ты никогда не догадаешься! Я думаю о том, что возможно мне было бы правильно послать тебя нахрен вместе с твоими деньгами, вместе с твоим поганым языком, и твоей злостью. И ты сейчас должна не характер показывать, а умолять, просить меня тебя простить! В ноги кланяться! Потому что на кону сейчас стоит твоя жизнь. Если я сейчас тебя отсюда выгоню, то больше ты не вернешься. Никогда. Ты сдохнешь в страшных мучениях, обещаю тебе. И я ни копейки от тебя не возьму. А возможно — еще примусь и за дочь. Почему бы и нет? Ты же пыталась убить мою подругу! Неужели твоего ума не хватило понять, что ты столкнулась с обстоятельством непреодолимой силы? Неужели ты такая тупая? Скорее всего, ты никогда в своей жизни не получала по твоему холеному едалу, никогда ни в чем не испытывала отказа! У тебя все получалось, все было хорошо, все твои прихоти исполнялись. И вот, вдруг — это человечек в форменных штанах пузырями, с помятыми погонами старшего лейтенанта полиции! И ничего, ничего с ним нельзя сделать! Потому что он сильнее! И мне действительно странно — почему ты сразу не почувствовала, что связалась с такой силой, которую не можешь преодолеть? Неужели нет чутья, интуиции, логики, в конце-то концов! Вот забудем на минуту о том, что мы враги — мне чисто интересно, ты свои деньги заработала тупо только на распиле государственного бюджета? Без малейших раздумий, на одной инерции? Папа министр был? Или партийный бонза, так? Муженок — «не пришей к заднице рукав», ничем не рулит, все делаешь только ты? Или у вас партнерство — у него своя жизнь, у тебя своя? Или все-таки ты хоть немного шевелила мозгами? Вот как можно было просрать больше пяти с половиной миллионов евро только из-за своей патологической жадности?! Молчишь…а что ты скажешь-то, когда я все тебе правильно высказал. Ну что, будешь просить прощения?

— Прошу прощения…

— Я плохо слышу! Ты уж пожалуйста проси так, чтобы я в это поверил, а формальные отмазки мне ни к чему! Ты меня убить пыталась! И мою подругу! Сжечь в доме пыталась, понимаешь? Где вот сейчас твои люди? Куда они делись?

— Насколько я знаю — мертвы. Они ночью вернулись, разгромили свою базу, убили командира и всех своих коллег — кого увидели. Потом их расстреляли из пулеметов Росгвардии. Сдаваться они отказались, ранили двух росгвардейцев. Часть из них после содеянного застрелились. Сегодня было в новостях — безжизненно, сухо сообщила банкирша — Твоих рук дело?

— Где я, и где эти бандиты! — усмехнулся я — Ну, так что?

— Василий Михайлович! Прошу меня извинить за нанесенный вам ущерб и принять эту скромную сумму денег как компенсацию понесенного морального и материального ущерба.

Она нагнулась, положила на стол конверт и толкнула его ко мне. Потом зашлась в приступе тошноты, сплюнула в платок и почти плачущим голосом попросила:

— Хватит, а? Я сделала все, что ты хотел! Мне что, еще и минет тебе сделать, что ли?! Ты и так меня растоптал, как какой-то окурок! Будь человеком! Прекрати глумиться!

Человеком мне не быть уже никогда. Поздно. Но говорить об этом я банкирше не собирался. Минет? А почему бы и нет — забавное было бы зрелище. И зрителей пригласить — ее охранников, чтобы интереснее!

Ладно, я же не зверь, в конце-то концов. Человек несет наказание за преступление. Если считаю наказание достаточным, исполненным — принимаю извинения. А если не считаю…

— Живи — вздыхаю я — сейчас сниму с тебя заклятье. Но если там, в конверте, что-то не так — ты умрешь! Обещаю тебе!

— Там банковская карта на твое имя. На ней шесть миллионов евро. Ты может пользоваться этой картой где угодно и как угодно, можешь сразу перевести с нее деньги на свою карту. Деньги очищены, отмыты в налоговой — гарантирую. Я налоги заплатила. Я не собираюсь тебя обманывать!

— Ага…не собираешься ты! Плавали, знаем!

Я встал, подошел к банкирше и обхватил ладонями ее голову, изображая то, как лечат всякие там экстрасенсы-аферисты. Мне не надо ее касаться, чтобы промыть мозги — касаний не нужно. Одним для промывания мозгов достаточно включить телевизор, другим…другим надо как следует накачать мозг Силой. Вот как ей, этой…даже не знаю, как ее назвать. Женщине, в общем.

Я уже знал, что ей нужно внедрить в мозг. Процедура «промывания мозгов» стала для меня уже привычной, рутинной. Через десять минут мой посыл впечатался в ее подкорку так, будто сидел там с самого ее рождения.

Она больше никогда косвенно или прямо не сможет причинить мне вред — в какой-либо форме. Навсегда. А в остальном…я не буду жесток. Пусть остается такой, какая она есть — жестокая, жадная, хитрая и коварная. В их среде иначе никак — сожрут-с!

Я даже не стал внедрять ей «обязательность». Пусть кидает кого угодно! Мне с этого не холодно, не жарко! Только меня пускай не трогает, вот и все жизненные принципы. Я для нее теперь царь и бог. И если мне понадобится — она сделает для меня все, что угодно. Ну да…и это тоже. Но для этого у меня есть красивая, желанная подруга и молодящиеся бабки для сексуальных утех мне точно, абсолютно не нужны!

Впрочем — пускай я ей НРАВЛЮСЬ. Пусть она относится ко мне, как к своему хорошему другу, племяннику, брату, в конце-то концов! Да! Как в индийском кино: «Я твоя сестра — видишь родинку на заднице! У меня точно такая же! — Сестра! Как замечательно, что я тебя нашел — давай, потанцуем!» Потанцуем. Жизнь впереди долгая…натанцуемся еще.

Оторвал руки от головы банкирши, сел за стол. Бесы уже перестали мучит эту женщину, а я поддал ей жизненной энергии, подлечил — жалко мне, что ли? Ну так…слегка подлечил. Совсем немного. Но банкирша уже порозовела и взгляд ее стал спокойным, осмысленным. Ну да, легко быть разумным, когда твои кишки не гложет постоянная, на грани терпения боль, которую не могут убрать никакие лекарства.

— Ты промыл мне мозги? — спокойно спросила банкирша — Я перестала тебя ненавидеть. Более того, ты мне…нравишься. И это странно. Моего ума хватает понять, что это ненормально. Десять минут назад я готова была тебя порвать собственными руками.

— Ты никому и никому не расскажешь об этом — о том, что я тебя…хмм…закодировал. Если хоть слово скажешь — упадешь без сознания от боли.

— Ты дьявол, Василий (улыбка, вздох), но с тобой можно работать. Ты не будешь против, если я к тебе пришлю кое-кого из своих знакомых?

— Кхмм… — я даже закашлялся. Неожиданно. Впрочем — а почему неожиданно? Она делает свою работу — кует капитал. Небось заработает на этой сделке немеряно. На какой «этой»? Да на той, которую она продумала еще не закончив нашу войну! Уверен, что это так. Хитрая баба!

— Ты ведь заранее это продумала, да? — не выдержав, спросил я.

— Ну да…а почему бы и нет? Мы бы так и так с тобой договорились. Жаль, конечно, что я раньше не решилась это все прекратить. Но ничего страшного. Не такие уж и великие деньги потеряла. Зато проверила твою компетенцию.

— Я убивать никого не буду! — категорично заявил я — Даже и не думай!

— А я и не думаю. И не собираюсь убивать. Тех, кто убивает, на самом деле в нашем мире полным-полно. Зачем мне еще один киллер? А вот тех кто лечит…на самом деле лечит…ты рак можешь вылечить?

— Не знаю…наверное, да. Стоит убрать причину возникновения рака, уничтожить метастазы… Пробовать нужно.

— Попробуй. И позвони мне. Только поторопись, у одного важного и богатого от рака мозга умирает жена. И он готов любые деньги отдать тому, кто ее вылечит. Так что ты имеешь шанс крепко заработать.

— И ты.

— И я. В конце концов — у нас же тут не коммунизм! Я не деньгами возьму, не беспокойся…он мне окажет услуги, которые дороже денег. А тебе…ну к примеру, десять миллионов евро — хватит?

— Кхмм…хватит — сдавленным голосом, прокашлявшись ответил я — А если не вылечу?

— А если пообещаешь, и не вылечишь, то он очень обидится. И может грохнуть и тебя, и меня. И даже твою подружку. Потому прежде чем дать ответ — точно узнай, сможешь или нет.

Женщина помолчала, потом наклонилась, оттолкнулась ладонями от поручней кресла и встала, слегка пошатнувшись, но устояв:

— Ох, как хорошо быть здоровой! А что, ты любого можешь вот так мучить…и до смерти?

— Я же сказал, я не киллер! Даже и не думайте! Ни за какие деньги!

— А если я предоставлю тебе доказательства, что этот человек негодяй и заслуживает смерти? Что он педофил, что уже замучил до смерти несколько девчонок? Тогда как?

Я замер, закусив губу. А правда — тогда как? Понимаю, что она пытается мной манипулировать, получить какую-то свою выгоду, но…

— Если будут неопровержимые доказательства — отрезал я, глядя в хитрые, блестящие глаза банкирши.

— Хорошо! — невозмутимо кивнула женщина — А что сталось с моей дочерью? Она изменилась. Не ругается, грубого слова от нее не услышишь! Пай-девочка, да и все тут! И все ее разговоры теперь о благотворительности, о том, как хорошо помогать людям и о том, что мы должны делиться с неимущими. Это твоя работа?

— Не знаю, о чем ты говоришь! — как можно более спокойно ответил я — Возможно, твоя дочь просто лучше тебя душой и поняла, что не вся жизнь заключена в деньгах. Что есть на свете еще и сострадание, совесть! И честь ей и хвала за это!

— Ну-ну… — женщина странно на меня посмотрела и со вздохом добавила — Послушай…мне пятьдесят лет. У меня только Алиса, и больше детей нет. Родить я не смогу. Нет-нет, все на месте — ни матку не вырезали, ни яичники — полный комплект. Просто не рожу, да и все тут. Врачи сказали — буду рожать, так сразу и помру. И вот что я хочу тебя попросить…можешь сделать, чтобы я родила?

— Эээ…ммм…то есть? — слегка опешил я.

— Нет, я не прошу меня осеменить — усмехнулась женщина — Это есть кому сделать. Само собой, хочу воспользоваться услугами лекаря. То есть — твоими услугами. Как я убедилась, официальная медицина, даже самая лучшая — ни черта никуда не годится. А вот у тебя получается. Мне наследник нужен, Василий. Ты же Алису испортил, превратил ее в растение. Ей ничего оставлять нельзя — все по ветру пустит. Нужен настоящий наследник! Мальчик. Можешь сделать? Само собой — не бесплатно. Пятьсот тысяч. Долларов! Как только забеременею. И еще пятьсот — когда рожу. Поможешь?

Я вздохнул…ну и наглая же тетка! Но в принципе ничего такого криминального в ее просьбе нет. Женщина хочет ребенка, так почему бы ей не помочь? За такие-то деньги… Чем в этом она отличается от других клиентов? Пятьдесят лет, и рожать…на это смелость нужна. Впрочем, при нынешнем уровне медицины, да еще имея в загашнике лекаря-колдуна…почему бы и нет? Опять же — это ее личное дело! Кто может ей запретить?

Встал, подошел ближе женщине, жестом предложил присесть в коляску. Села, смотрит на меня, напряжена, и даже слегка испугана. В глазах…отчаянная надежда! Она боится поверить, но…верит.

Захожу сзади, берусь ладонями за ее голову, и…

Я не знаю, что делать. Я не медик. Я почти ничего не знаю об организме человека, о его строении, о процессах, в нем поисходящих. Все что могу — это почувствовать.

Не знаю, как это передать…как это объяснить! Я ЗНАЮ, здоров организм, или нет, есть в нем какой-то сбой, или процессы протекают нормально. Это как музыкант, который слышит фальшивую ноту в звуках, выдаваемых гитарой.

Да, хороший пример — ведь гитара похожа на женское тело, а я сейчас лечу женщину. Вот я и слушаю эту гитару, впитываю ноты всем телом, всем мозгом, всем организмом…с помощью своей Силы. Гитара играет, мелодия льется, и вдруг….дзынь! Хлоп! Рвется струна! Дребезжит другая струна! Диссонанс! Мелодия разорвана! Всполохи — красные! И черный вихрь. Порча! Это — порча!

С некоторых пор я утвердился в мнении (было у меня такое подозрение, а потом — убедился, что прав), что большинство наших болезней вызваны так называемой «порчей». То есть — негативным энергетическим влиянием неких объектов или субъектов на определенную жертву. Вероятно, это кому-то покажется глупым — ну как можно назвать порчей эпидемию той же Эболы?! Или воспаление легких?

А вот можно. Что такое порча, вот в чем надо вначале разобраться. Как я это понимаю — порча, суть некое негативное воздействие, вольное или невольное, приложенное к живому существу. Тому же человеку. В мире существует некая Сила, которая на первый взгляд не подчиняется никаким физическим законам, и потому ее существование отрицается официальной наукой. И эта самая Сила может (и воздействует) на физические объекты, опять же — произвольно, или же направляемая чьей-то волей. Например — волей колдунов, способных этой самой Силой управлять.

Иногда Силой могут воспользоваться и обычные люди, не ведьмы и не колдуны — в момент своего наивысшего волнения, можно сказать исступления, особенно — в миг смерти, то есть — ухода души из тела-носителя. Это так называемое «смертное проклятие» — человек, умирая, проклинает своего обидчика, и тот заболевает, либо гибнет от якобы случайного происшествия. В первом случае Сила просто воздействует на физическую составляющую личности человека, разрушая его тело, во втором — трещит Мироздание, нарушаются следственно-причинные связи, создаются точки бифуркации, в которых человек и находит для себя неприятности. Например — смерть.

Вообще, конечный итог всех проклятий, порчи — всегда смерть. Просто частенько с первого раза проклятие этого добиться не может — в связи с влиянием множества сторонних факторов.

Ну, так вот: в каждом организме всегда есть болезнетворные вирусы и бактерии. Организм справляется с ними сам. Борется — беспрерывно, безостановочно. Но стоит проклятию ударить по иммунитету, нарушить работу какого-нибудь из органов, и зловредные существа начинают бурно размножаться, добивая и так уже «подбитый» агрессивным воздействием Силы организм. Фактически проклятие убивает защитников организма, и он остается беззащитным. Но есть и худший вариант (это как посмотреть!) — проклятье обманывает организм, заставляя его поверить, что он настолько заражен болезнью, что должен многократно увеличить количество защитников. И увеличивает. И тогда эти защитники поедают своего носителя.

Проклятье можно получить от человека, проклятье можно зацепить извне, как остаточное явление ударной порчи, проклятье можно заполучить от некого артефакта или амулета — просто коснувшись вещи проклятого человека. Да самым что ни на есть обычным способом — инфицироваться, как от гриппозного больного! Проклятье — штука заразная!

Откуда я все это знаю? Частично сам додумался, часть у меня всплыло из памяти — я где-то читал это или видел, и частично из разговоров с моими бесами. Но бОльшую часть информации я просто знаю. Возможно, это как раз и есть информация, полученная мной от старого колдуна бессознателньо, в момент передачи мне его колдовских способностей — тот самый зеленый порошок, который я вдохнул из полой статуэтки, рассыпавшейся у меня в руках. Эти знания время от времени всплывают у меня в голове и я не знаю, могу только догадываться — откуда они на самом деле взялись. И теперь, когда я после мутации стал обладать абсолютной памятью — процесс вытаскивания чужих знаний из глубин моего мозга пошел с гораздо большей интенсивностью. И эффективностью.

Теперь к самому процессу уничтожения проклятья. Это происходит так: я вижу среди ровной здоровой белой ауры человека красные всполохи и черные…я назову их «вихри». Черные вихри. Красное — это болезненное состояние организма, установившееся в результате воздействия порчи. Порча — это как раз те самые черные вихри, Сила, которая вонзилась в организм реципиента будто сосулька в голову случайного прохожего, и убивающая пациента сразу или немного погодя.

Все зависит от количества Силы, затраченной на воздействие порчей, и от способности реципиента сопротивляться магическому воздействию. Одного человека некое количество Силы мгновенно уничтожит, другой, получивший ту же дозу будет умирать месяц, а то и год — но результат так и так будет плачевен. Пациент умрет. Или останется инвалидом.

Наведенная Сила (порча) не вечна, она имеет особенность рассасываться, разлагаться, выходить из объекта, рассеиваясь в мировом пространстве. И чтобы устранить причину болезни — те самые черные вихри-порчу — я впитываю в себя эту вредоносную Силу, вонзившуюся в чужой организм и сбрасываю ее в пространство.

Кстати — процесс напоминает то, как герой «Зеленой мили» всасывал в себя чужую болезнь — всосал — выплюнул в пространство. Только там это делается картинно, чтобы красиво, на самом деле никакие контакты с телом не нужны. Или почти не нужны. Главное — коснуться самого «вихря», и тогда он втянется, войдет в твое тело.

Далее — касаясь «красных вспышек» я их гашу. Как гашу — не знаю. Просто касаюсь, желаю, чтобы вс пышки погасли, они успокаиваются, уменьшаются в размерах и в конце концов на том месте, где вспыхивали огни «светомузыки» — обычное свечение, белое, как от неоновой лампы. Теперь я вижу это свечение даже днем, под лучами солнца — стоит только немного напрячь «зрение». Но лучше всего вижу в сумраке, или при электрическом свете. Например, как сейчас.

Вот, в общем-то, и все лечение. Организм сам показывает, что у него болит, где болит, и где на нем лежит порча. Нужно просто уметь смотреть. Теперь я это умею. Потренировался, ага, например — когда лечил простреленные ноги первой группы захвата.

Опять же — какое отношение к порче имеют простреленные ноги боевиков? Разве и здесь виновата порча? Такого быть не может, скажет непосвященный. А вот и не так. Порча, как оказалось, есть на каждом человеке. Как на каждом имеются вирусы и болезнетворные бактерии, неспособные причинить вред, если у человека все в порядке с иммунитетом.

Как конкретно эта порча воздействовала на моих жертв — я не знаю. Да и знать не хочу. Может она его повердила его мозг и заставила устроиться служить в охранное агентство, а в результате ему прострелили ногу. Может — она внедрила ему в голову мысль, что неплохо было бы поехать и отдубасить некого участкового из деревни Кучкино. Я не знаю. Факт есть факт — на человеке порча, ее надо убирать, и она превопричина его неприятностей. И причина его ранения! Цепочка: порча — плохая работа мозга — неправильное решение — ранение! И возможно — в конце концов и гибель. Я ведь мог, и собирался их всех убить. Итак: часто (если не всегда) порча, осевшая на человеке является причиной его неприятностей. И гибели. И неважно — наведенная она, или случайно зацепленная на улице.

Кстати, помню, читал: обычный человек может и сам избавиться от «обычной» бытовой порчи, накопленной, подцепленной на себя за некоторый период времени. Надо встать под душ, омыть себя с ног до головы водой из «лейки» и при этом приговаривать простенькое заклятие: «С меня вода, с меня худоба!». И весь негатив, вся порча уйдет с текучей водой. Или окунуться в речку — с тем же наговором. Результат будет точно таким же, может быть даже и лучшим.

С первого взгляда это все сложно, а когда начинаешь разбираться — особой сложности не находишь. Все интуитивно понятно — если только принимать как данность: есть порча, ее надо убрать и тогда человек будет нормально жить — здоровый и веселый. Нам, людям с рациональным мышлением, с желанием разобраться в первопричинах всего и вся — конечно же, очень сложно все это воспринять! Многократно сложнее, чем нашим необразованным предкам, которые верили в магию, в колдунов, в бесов, вселяющихся в тела людей и вызывающих разнообразные болезни. Но если как следует подумать — все становится абсолютно очевидным.

Я убрал из организма банкирши три черных вихря — сердце, живот и левое колено (была травма?). Убрал красные всполохи, которые вырывались из ее плоского, практически девичьего живота.

Да, я видел ее тело сквозь одежду — стоило мне только немного напрячься.

Видел и органы, вокруг которых крутились огни и вертелись черные вихри. И я дал себе зарок — обязательно прочитаю медицинскую энциклопедию. А еще — кучу медицинских книжек. Сейчас я просто обезьяна с гранатой — делать-то делаю, но что делаю, на что воздействую, как выглядят те или иные органы — увы, я можно сказать и не знаю. Только обрывки разрозненных знаний. Дикарь, точно.

Когда банкирша выходила из пикета, тело ее обволакивала ровная, светящаяся белым неоновым светом аура. И шла женщина уверенно, плавно, легко — будто и не было этих дней страданий, не было бесов, сидящих у нее в организме и грызущих его изнутри, как жестокий инопланетный «Чужой».

Моя работа! И страдания, и лечение. И я сейчас собой даже гордился. Впрочем — разве нечем гордиться? Пока все идет просто замечательно. Я жив, здоров, богат, и все у меня впереди!