Колесницы судьбы

Я жизнь провел в резне, как дьявол в пекле,

Колол, рубил, валял, кусался, грыз,

Я — корифей трагической игры,

Я — золотой дублон, лежащий в пепле,

Мой нож кровав и жребий мой кровав —

А ты? Что делал ты?

Я? Убивал.

У моего клинка манеры гранда,

Он кланяется только мертвецам,

Я — идеал отменного бойца,

Я — сонмище воинственных талантов!

В моей душе кипит девятый вал,

А ты хоть раз кипел?

Я убивал.

Подруга шпага! Мы в любой таверне

Запомнились по шрамам и рубцам,

Оставленным на память молодцам —

Им и сейчас икается, наверно!

Один удар, и трое наповал!

Ты там бывал?

Я? Нет. Я убивал.

А часто ли?!

Случалось, убивал.

Я не мастак хвалиться по тавернам,

Я не горжусь уменьем палача,

Убийство, вне сомнений, это скверно…

Когда ж ты это делаешь?!

Сейчас.

Я никогда не мог его понять:

Он то свистел дроздом, то жалил оводом,

Но это ведь не повод для меня

Его ударить, оскорбить, отнять…

А что тогда вы назовете поводом?

Да что о нем я знаю? Ничего!

Он дома, он в пути, и снова дом —

Но это ведь не повод взять его

За шкирку и влепить в лицо плевок?

А что тогда вы назовете поводом?

Он плавал по реке без берегов,

Он за стихом ходил, как ходят по воду,

Но это ведь не повод для врагов

Размазать горсть талантливых мозгов?..

А что тогда вы назовете поводом?

Его слова — обидные слова,

Они сминают честь колесным ободом,

Но это ведь не повод и для вас

Нанять бандитов, коль не врет молва…

А что тогда вы назовете поводом?

Вы ищете причины, где их нет,

Не может быть Господним попущением

Иль дьявольским коварством! Ваш поэт

Еще раз гавкнет — и покинет свет

Во цвете всех своих беспутных лет!

Но что тогда мы назовем прощением?

Ре-ге-не-ра-тор. Надо влезть сюда,

Вот тут закрыть, а тут нажать на сенсор —

И никакой занюханный профессор

Не вылечит вас лучше, господа!

Болел живот? Достал радикулит?

Залезли, крышкой хлопнули, нажали —

И вот нигде ни разу не болит…

А нищие увечные?

Мне жаль их!

Но я, увы, готов лишь тех спасти,

Кто в силах мой товар приобрести!

Итак, товар! Под номером вторым

Я предлагаю…

Знатные дары!

Готов я торговаться дотемна,

Лишь бы узнать…

Цена! Цена? Цена?!

Сеньор, ура! В порту — ваш галеон!

Из дальних возвратился он морей!

Плут-стряпчий объегорил дикарей

На миллион! Клянусь, на миллион!

Корабль привез алмазов знатный груз,

Их выменяв на груз дешевых бус!

Алмазы? Это кстати. Я как раз

Хотел купить регенератор в дом,

И если деньги я б собрал с трудом,

То без труда отдам большой алмаз!

Алмазы? Деньги? Полно, мой сеньор!

Я вам продам товар за сущий вздор —

В именьях ваших много проку нет,

Зато там есть такая штука — нефть!

Что значит «нефть»?

Пустяк! Густая грязь!

Всю грязь, мой друг, дарю вам, не чинясь!

Купайтесь в ней хоть до скончанья дней!

Поступка нет прекрасней и умней!

Я чувствую, что день прожил не зря,

Узнав, почём алмаз у дикаря!

В горних высях

звучат молитвы,

В адских безднах —

глухие стоны,

В женском сердце —

все арфы рая,

В женском сердце —

все муки ада,

Путь мужчины —

огни да битвы,

Цель мужчины —

уйти достойным,

Где, скажите,

найти ему покой?

Ах, где найти покой?

А любовь

мелькает в небе,

Волну венчает

белым гребнем,

Летает и смеется,

и в руки не дается,

Не взять ее никак!

О Эскалона, красное вино!

В этой жизни —

сплошные танцы,

После смерти

сплошные танцы,

Жизнь со смертью

кружатся в танце,

Все танцуют,

господь и дьявол,

Сеньорита,

коснись устами,

Прежде чем я

с тобой расстанусь,

Раньше, чем нас

отправят на покой!

Ах, где найти покой?

А любовь

мелькает в небе,

Волну венчает

белым гребнем,

Летает и смеется,

и в руки не дается,

Не взять ее никак!

О Эскалона, красное вино!

Белый рыцарь —

перо голубки,

Черный ангел —

смола геенны,

Пляшут тени,

безмолвен танец,

Черен контур,

бела известка.

Дым табачный

из старой трубки,

Голос бури

из буйной пены,

Нет покоя,

ни в чем покоя нет!

Ах, где найти покой?

А любовь

мелькает в небе,

Волну венчает

белым гребнем,

Летает и смеется,

и в руки не дается,

Не взять ее никак!

О Эскалона, красное вино!

Мой бедненький поэт! Ты весь избит!

Вот тут болит?

Болит.

А тут?

Болит.

А здесь?

Святой Господь! Темно в очах!

Ты точно не помощник палача?

Вот так спасай их, пользуй и лечи,

Чтоб угодить за это в палачи!

Давай-ка мы сюда наложим мазь…

Да эта мазь огню геенны в масть!

Не вредничай и подставляй бока!

А это что? Рука?

Нет, не рука.

Дай, я коснусь. Испытываешь боль?

Испытываю, я б сказал, любовь.

А ну, коснись еще… Еще! Еще!

Восторг! Я словно Господом прощен!

Да бейте меня каждый божий день,

Назначьте отбивной среди людей,

Под палки бросьте, врежьте по горбу —

Я буду вслух благодарить судьбу!

За что?

За то…

За что, мой грозный лев?

За то, что главный орган уцелел!

Я сердце раньше главным полагал,

Случалось, оды разуму слагал,

Живот и печень воспевал, шутя…

О, как же ошибался я, дитя!

Убили всех?!

…три пишем, пять в уме…

В каком уме? Да ты в своем уме ли?

Один — троих! Ну, парни поимели…

Да вы — герой!

И вот сижу в тюрьме,

Как сволочь и злодей, как плут и вор.

Судья зевнет, подпишет приговор,

Палач намылит петлю, и прощайте…

Один — троих!

Возьмите грош на счастье!

Зачем мне грош?

Возьмите!

Не хочу!

Зачем мне грош?

Отдайте палачу!

Ему, по правде, полгроша довольно —

И он повесит вас совсем не больно!

Грош делим на два, множим палачей

На деньги, делим на приговоренных

К повешенью…

Эй, счетовод, ты чей?

Главой он скорбен! В смысле, умудренный…

Эй, капитан! За что ты их пришиб?

Гордыня? Ревность? Звонкая монета?

Я их убил от имени поэта.

Поэта?

Да, поэта.

Не бреши!

В какие только игры не играл,

Но эта…

От поэта интеграл

Берем, затем по основанью рифмы

Определяем степень логарифма

К числу решений высшего суда…

Эй, кто тут мар Шаббат? Поди сюда!

Я — мар Шаббат.

Приносим извиненья

От имени властей, по порученью

Высокого суда и бургомистра!

Ведь правда же, мы разобрались быстро?

Вы взяты по ошибке, мой сеньор!

Благодарю за скорый приговор.

Оставим же ужасный каземат!

Гематр!

Гематр!

Да чтоб я сдох! Гематр!

Вас не повесят, добрый капитан.

У вас виденье?

Нет. Я посчитал.

Друг мой, вы можете что-нибудь молвить всерьез?

Так, чтобы мне, старику, не гадать: это шутка

Или намек?

О, мой принц, мне становится жутко

При виде крови, но трижды мне хуже от слез!

Плачете вы, плачу я, возле церкви рыдает

Нищий, а рядом рыдает влюбленный барон —

Всхлипы растрогают даже голодных ворон,

А у меня от тех слез аппетит пропадает!

Мне самому шутовство — честно-честно! — претит,

Но аппетит? Этот злобный тиран-аппетит?!

Друг мой, оставьте гаерство! Вы — жертва врага,

Тело в бинтах, а душа, вне сомнения, в шрамах…

Это трагедия?

Пусть не трагедия — драма!

Муза театра в таких постановках строга

К глупым ухмылкам…

Мой принц, эта знатная дама

Пафосу-мужу в кулисах подарит рога —

Мне ли не знать? — если к ней обозначить подходцы,

Скорчить гримасу, шепнуть: «Ах, как сильно мне хоцца,

Прямо нет удержу, все аж замлело в штанах!» —

Глядь, а она уже вам целиком отдана

И намекает на самое подлое скотство!

Пусть в монологах трагических царствует муж,

Клоун добьется иного признанья от муз!

Со мною девять слуг, и всяк из них при шпаге!

Со мной шесть сыновей, исполненных отваги,

И я еще не стар, чтоб обнажить клинок!

И я вполне здоров, чтоб не свалиться с ног

При выпаде таком, что грудь пронзит без спросу!

Отец, мы рвемся в бой!

Мы рвемся без вопросу,

Сиятельный маркиз, наш славный господин!

А много ли у вас господ?

Всего один!

Худого мы про вас не скажем ничего:

Сейчас — всего один, потом — ни одного!

Отставить толкотню! Вы оба не правы!

Ответьте мне, маркиз, что делаете вы?

Гуляю под окном сеньора Федерико!

А задница его взывает: «Надери-ка

Меня, лихой маркиз! Покрепче надери!»

Простите, только я вас не пущу к двери,

Ни вас, ни ваших слуг, ни ваших трех бандитов,

Явись они сюда из пекла…

Трус! Иди ты

Гусей пасти!

О плут! Мой гонор и мой герб…

Какой там, к черту, герб? Один сплошной ущерб

И знатности семьи, и рода славной чести!

Эй братья! Что он врет?!

А ну-ка, взялись вместе!

Назад! Назад, хамье! Вложить клинки в ножны̀!

Маркиз, клянусь душой, мне доводы нужны:

Неужто наш поэт…

О да!

…созрел для таски?

«Да» сорок тысяч раз! Знаком ли вам сей пасквиль?

Имей ты сто носов — отрежу все носы!

Я нынче без очков. Читай же вслух, мой сын!

Сказал язык: «Я правду изреку!»

Дубина тут как даст по языку

И говорит: «Дурак! Явись с повинной!»

Запомним этой азбуки азы:

Язык в крови — он все-таки язык,

Дубина в злате — все-таки дубина!

И кто здесь вы, маркиз?

Уж точно не язык!

О, этот гнусный стиль обиднее в разы!

Боюсь помыслить, кто!

Выходит, что дубина…

Мне плюнули в лицо! Смертельная обида!

Дерись со мной, щенок! Я не снесу вранья!

Метафора, сеньор! И сочинил не я!

Все зло из космоса! Как сказано в писаньи,

Диавол точит рог в кромешной тьме,

Исполненной ужаснейшим мерцаньем!

То души грешников, как тыщи фитилей,

Все тлеют и никак огнем не разродятся…

Красавица, налей!

И мне!

И мне налей!

Во мраке мерзком огоньки роятся,

Воистину сей космос — злостный ад,

Откуда к нам гнуснейшие из гнусных…

Ах, что за грудь!

А ляжки?

Вот так зад!

Сказал бы — булочки, вкуснейшие из вкусных!

…летят, коварных замыслов полны!

Так хочется рукой залезть в штаны,

Да не своей, а сдобной белой ручкой —

Твоей, красотка!

Так? Яичек кучка

И жалкий шпендрик тряпочкой висит!

Разок залезла — больше не проси!

Коварная! Ты лжешь!

Из Ойкумены

К нам движутся грехи — полк за полком,

И надо быть последним дураком,

Дабы не видеть: эти перемены —

Плоды геенны! Да, плоды геенны,

Где вам страдать с утра и дотемна…

Вина!

Вина!

Вина и каплуна!

Эй ты, монах! Не хочешь ли винца?

К вам милосердье стукнулось в сердца?

Не откажусь! О, дивная лоза!

И крепко, и прозрачно, как слеза!

А ведь оно из космоса, клянусь!

Поставки от гематров!

Что за гнусь!

Налей еще, а я сейчас вернусь!

Да это просто бык, а не монах!

Я трижды бык! А у меня в штанах…

В каких штанах? Ты без штанов под рясой!

А вы бы помолчали, лоботрясы!

Право, не знаем… Так вы говорите, кошмар?

Ваше величество, мы ожидаем погромов!

Грозный маркиз баррикады возводит у дома,

Клятвы дает, что к нему не влетит и комар,

Герцог же платит солдатам по десять эскудо,

Копит отряд за отрядом…

Отряды? Паскуда!

Если дворяне готовы сорваться за грань,

Мы, короли, изрыгаем базарную брань!

Брань закаляет сердца наподобье молитвы,

Если монарх свое сердце готовит для битвы…

Вот так совет! Не слыхали мы хуже совета!

В чем же причина грызни?

В эпиграмме поэта!

Вот так причина! Мы помним сей дерзостный пасквиль.

Он послужил, как известно, мотивом для таски,

Но баррикады, отряды, лихие мужчины…

Вот так причина! Будь проклята эта причина!

Из-за поэта наемников строят в колонны?

Это уже не поэт, а позор Эскалоны!

Церковь к таким щелкоперам относится просто —

Мыло, петля да палач, да забвенье погоста!

Вам разреши, вы повесите всех без разбору:

Лекарей, пекарей, зодчих, артистов, купцов…

Смею напомнить о подвигах ваших отцов —

Тех, кто без жалости…

Хватит! В отцовскую пору

Мы бы и сами казнили без лишних причуд.

Нынче же время иное. Я завтра лечу

В помпилианский Сенат с однодневным визитом,

После на Китту лететь предназначено нам

К черным, как смоль, вудунам! А они, паразиты,

Сплошь гуманисты! И что нам сказать вудунам?!

Если узнают, что нами повешен поэт,

Выставят прямо в порту демонстрантов пикет,

Нас обвинят в изуверстве: мол, варвары снова…

Черт бы побрал все свободы, особенно слова!

Ваше величество, в городе трам-тарарам…

Ну так плесните в огонь с полведра эпиграмм!

А любишь ли ты, девка, государя?

Уйди, ударю!

А любишь ли петь песни королю?

Нет, не люблю!

Желаешь ли монарху угодить?

Сгинь, пропади!

Мы — трое знаменитых королей!

Зовут нас Выпей, Тяпни и Налей,

А если выпьем, тяпнем и нальем,

То тянет нас на женское белье!

Ведь под бельем есть то, что льна белей

И радует великих королей!

Опасно тут гулять на склоне дня…

Пусти меня!

Вначале мы сорвем с красотки шаль!

Ах, шали жаль!

Шнуровка лифа туговата, да?

Ах, вот беда!

Мы доберемся до укромных врат…

Да тут разврат!

Иду, смотрю — коррида, о-ля-ля…

Четвертого возьмете короля?

Да ты же не король, а капитан!

Я — император! Шахиншах! Султан!

Зовут меня Рубѝ ибн Нежалей,

Я — записной убийца королей!

Как встречу их, насильников-скотов,

Так меч из ножен выпрыгнуть готов…

Рубѝ? Ибн Нежалей?! Прости, сестра!

Мы пошутили!

Я ваще кастрат!..

Позвольте проводить вас? Вам куда?

В дом Федерико.

Черт! Вот это да!

Пусть из тюрьмы я вырвался с трудом,

Мой путь стремится в тот же самый дом,

В компании прогулка веселей…

И в доме будет трое королей!

Руби ибн Нежалей, Мишень Д’ля-Плюх

И королева эскалонских шлюх!

Делай добрые дела,

Будет жизнь к тебе мила —

Лет отмерит, как объедков

Для бродяги со стола!

Ох, прошлась я трын-травой,

Хоть реви, хоть в голос вой…

Может, мне пойти в монашки?

Может, в омут головой?

Суета да маета,

Вот баллада, да не та,

Что на нервах ни рифмую,

Не выходит ни черта!

Этот, чтоб его, поэт

Так вульгарен — спасу нет!

Закажи сонет мерзавцу —

Испохабит и сонет!

Хоть баллада, хоть сонет —

Нам винца бы да конфет,

Акт второй пришел к финалу,

И народ спешит в буфет!