Коллекция: Не в первый раз замужем

Муж второй

Второй Юлькин муж появился после поездки на очередной международный экономический форум, где Юлька работала в качестве переводчицы.

Среди многочисленных представителей российской делегации, как слон среди мосек, выделялся громадный молодой мужчина. Обладая внешностью натурального братка — в прошлом Юрий Громов был борцом, он тем не менее отличался острым аналитическим умом, позволившим ему в кратчайшие сроки создать целую финансовую империю. К тому же был исключительно остроумным и широко образованным человеком. Юлька обратила внимание на то, что в общении с соотечественниками он пользовался исключительно языком новых русских с бесконечными «типа», «в натуре» и «перетереть», чуть заметно, по-змеиному тонко улыбаясь при этом. Но зато с иностранцами легко общался по-английски, по-немецки и по-французски, причем совершенно свободно и с хорошим произношением. Прислушавшись как-то к его разговору с пожилым англичанином, Юлька с изумлением услышала, что они беседуют о фильмах Фассбиндера и Боба Фосса с полным знанием дела.

«Занятно», — сказала про себя Юлька, начиная с интересом поглядывать на нестандартного богатыря. Таких крупных особей ей еще пробовать не приходилось. Юлька решила, что это будет весьма забавно.

И тут она потерпела сокрушительное фиаско. Невозмутимый великан с удовольствием проводил время в ее обществе, приглашал поужинать, водил в театр и на прогулки, но предаться любовным утехам с ней явно не собирался.

Раззадоренная Юлька выпрыгивала из шкуры, но у нее ничего не получалось: Громов ехидно ухмылялся, позволял себе тонко завуалированные фривольные шутки и рискованные интеллектуальные эскапады, но к точеным Юлькиным ножкам падать не спешил.

Такого оскорбления она не вынесла и спросила его открытым текстом:

— Неужели вы не хотите провести ночь со мной?

— Очень хочу, — невозмутимо ответил Юрий Громов.

— Тогда в чем же дело?!

— Очень просто. Еще одна любовница мне не нужна, их у меня хватает.

— И что же вам нужно, милостивый государь, позвольте полюбопытствовать?

— Законная жена! — отчеканил Громов и продолжил сладострастное поедание шестой телячьей отбивной с цветной капустой.

— Это предложение?

— Нет.

— То есть как?!

— Зачем мне жена, которая будет мне изменять при первой возможности!

— Ну, знаете!

— А что, хотите попробовать? — поддразнил ее Громов, ласково косясь на громадную чашу с горячим шоколадным муссом.

— Вы про мусс?

— Нет, сударыня, про меня.

Юлька засмеялась и вышла замуж второй раз.

Житье с Громовым ей нравилось. Он был веселым и уютным. И совершенно не походил на обожравшихся нуворишей, внешним видом, манерами и образом мыслей похожих на беспородных свиней. Он мог принести кольцо с бриллиантом, а мог — котенка, купленного у метро. Мог повести ее в дорогой ресторан, а под настроение потащить ее в какую-нибудь дешевую чебуречную или гулять по ночному городу. С ним Юльке было легко. Вечерами он любил сидеть в гостиной на широком диване и читать, прижимая жену к могучему теплому боку и поглаживая ее, как любимую кошку. Как и с Гринбергом, с ним можно было разговаривать обо всем на свете, благо он много читал, много знал и отличался самостоятельностью и нетривиальностью в суждениях. У него было одно из важнейших достоинств: с ним никогда не было скучно. Юлька это очень ценила. А уж в постели… В постели он был невероятно хорош.

Первый луч солнца осторожно проник в спальню и, как шаловливый котенок, пробрался на супружескую постель. Сначала он задержался на розовых пальчиках, на изящных ступнях, а потом стал подниматься все выше и выше: сначала вдоль точеных щиколоток, потом мягкими лапками коснулся коленей, пополз по выпуклым бедрам, перескочил на талию и легкими вороватыми движениями приласкал маленькую упругую грудь. Потом, видимо собравшись с духом, лучик весело заплясал на хорошеньком Юлькином личике, обрывая сладкий сон. В первое мгновение Юлька недовольно поморщилась и попыталась отвернуться, но потом, как кошка, потянулась навстречу теплу и принялась радостно улыбаться и потягиваться на мягкой постели, выгибая навстречу лучам плоский животик и широко зевая розовым ртом с белоснежными мелкими зубами.

— Мур-р-р! Мур-р-р!

От неожиданности Юлька вздрогнула, но тут же рассмеялась, почувствовав, как большая теплая рука принялась поглаживать ее живот, бедра, потом осторожно зажала нежную грудь и принялась по очереди ласкать подушечкой большого пальца мигом затвердевшие соски.

Юлька тут же зажмурила глаза от удовольствия, прижалась спиной к громадному телу мужа и стала легонько касаться его то плечами, то тугими ягодицами. Она тут же почувствовала, что муж возбужден, она знала, что ее игра действует мгновенно. Юлька улыбнулась — приятно осознавать свою силу. «Даже самый умный мужчина беспомощен против чар женского тела. Матушка-природа позаботилась об этом, чтобы помочь бедным женщинам управляться с этими противными — простите меня, мои славные муженьки, — животными. Впрочем, — оборвала себя справедливая Юлька, — есть исключения: некоторые из мужчин могут быть ужасно милыми. Скажем, этот, который развалился рядышком и мурлычет от избытка нежности, о-о-очень даже и ничего. Но что он делает, негодяй?! Ах!»

Пока Юлька философствовала о природе вещей, предприимчивый муж успел повернуть ее к себе лицом, одной рукой мягко прижал ее к себе, а другой, приласкав мимоходом «золотой треугольник», как на их альковном языке именовалась эта заветная территория, средним пальцем проник внутрь ее тела и, нащупав нежный бугорок, томительно медленно, легкими движениями стал ласкать его. Удовольствие накатило так остро, что Юлька растворилась в сладком ощущении. Ей хотелось только, чтобы это продолжалось и продолжалось бесконечно. Она выгнулась назад, обхватила мужа за шею и притянула его голову к себе. Он мягкими губами стал целовать ее в шею, а потом легонько прикусил кожу на плече. У Юльки все поплыло перед глазами, тело охватила жаркая истома, она стала двигаться так, чтобы палец проник в нее глубже. Внутри стало горячо и влажно, момент высшего наслаждения был уже совсем близок, важно было его не упустить…

Опыта Юльке было не занимать. Она была не то что профессором, а академиком удовольствия. Она быстро схватила подушку, подложила под бедра, заставила мужа плотнее лечь сверху и быстро войти. Их тела моментально нащупали нужный ритм. Вот! Вот! Еще! Еще! На какие-то мгновения Юра замирал, чтобы не дать свершиться главному, чтобы продлить эти минуты. Потом он начинал двигаться, сильнее, еще сильнее, потом снова замирал. Наконец Юлька поняла, что не в силах больше удерживать миг взрыва и, с неожиданной для столь миниатюрной женщины силой так сдавила мужа руками и ногами, что тот наконец-то позволил себе расслабиться и совершить то, ради чего эволюция и сделала секс таким приятным. Юлька выгнулась всем телом, застонала и на какой-то момент перестала осознавать реальность. Она превратилась в воздушный шарик, ничего не весящий, ничего не делающий, а лишь весело кувыркающийся в теплых потоках знойного летнего воздуха.

Несколько минут они лежали совершенно неподвижно. Юлька едва дышала под тяжестью громадного тела, но этот вес был ей приятен. «Сто сорок килограммов удовольствия! — засмеялась она про себя. — И все мои!»

Наконец муж пошевелился и тяжело перевернулся на спину. Глаза его были закрыты, но Юлька знала, что он не спит, а размышляет.

— Дас ист фантастиш! — сказал Юра дурашливо, подражая дрянным немецким порнографическим фильмам, было дело, буквально наводнившим нашу многострадальную родину, которая жадно смотрела подобную ерунду, поскольку не подозревала о существовании чего-то подобного.

— Йа! Йа! — довольно отозвалась Юлька и принялась рассматривать своего супруга. То, что она видела, нравилось ей чрезвычайно.

— Испытываешь приятное чувство собственности? — неожиданно спросил Юрка. Он частенько в самых неожиданных ситуациях ухитрялся прочитать самые затаенные мысли своей супруги.

Юлька засмеялась от удовольствия. Юрка иногда просто завораживал ее своей нестандартностью и точностью мыслей.

— А это правомерно в нашем случае? — ехидно спросила она.

— Судить об этом можно амбивалентно, — ответил Юрка, явно пародируя всем известного политического деятеля, который обожал использовать в речи изысканные словесные конструкции. Благодаря этому политик имел репутацию исключительно умного человека, которого по этой причине не выбирали в президенты: во-первых, зачем нам умный, а во-вторых, скажет что-нибудь, а никто ничего и не поймет. Так и пусть себе умничает сам по себе, нам давайте что-нибудь попроще. Юрка был с ним хорошо знаком и очень любил подколоть.

— Ну-с, любезная супруга моя Юлия Сергеевна! Чем мы изволим сегодня заниматься?

— Сексом, сексом и еще раз сексом! — бодро отрапортовала Юлия Сергеевна и принялась маршировать по широкой супружеской постели. Она старательно тянула носок, как на параде, что смотрелось очень мило, особенно если учесть, что была Юлия Сергеевна, как бы это выразиться деликатнее, ню, а супруг, мирно полеживая на матрасе, с удовольствием созерцал принадлежащее ему теперь по праву великолепие.

— Стало быть, вы, сударыня, как мне кажется, решили досрочно стать вдовой! Что ж, воля ваша, у вас, городских, все не по-людски.

— А как же, позвольте поинтересоваться, дражайший муж и повелитель, будет по-людски? Уж просветите темную, сделайте такую милость!

— А по-нашенски, значить, — поглаживая несуществующую бороду, важно стал объяснять Юрка, изображая теперь вальяжного деревенского мужика, зажиточного и оттого мнящего себя самым умным, — это перво-наперво позавтракать, ну, брекфаст схомячить, ну, ву компрене? Потом, значить, ето, по стопочке принять для удовольствию, ну, браги там али самогону. Ну, а, в-третьих, того, в баньку пойтить да тама вместях и попариться! Большая от того телу, понимаешь, услада, да там, глядишь, что и другое обладится? Андестенд?

— Юр, тебе бы в театре работать или в сериалах про деревенскую жизнь сниматься. Цены бы не было! И денег немножко бедной жене на колготки новые заработал бы!

— Кстати, о колготках. Вот тебе карточка, ходи куда хочешь, покупай, что хочешь. В общем, развлекайся.

Юлька нахмурилась:

— Юрка! Я за тебя замуж не из-за денег вышла. Я прекрасно зарабатываю сама.

— Я знаю. Просто мне приятно тебя побаловать. Ладно?

— Ладно.

Юлька улеглась около мужа, положила голову ему на плечо и стала рассеянно гладить и перебирать волосы у него на груди. Постепенно ее рука стала сползать все ниже и ниже, пока не нащупала то, что, собственно, и служило предметом Юлькиных научных изысканий.

— Юлька! Не шали! — предостерегающе прошептал муж.

— А я хочу! — капризно ответила она.

— Ах, так вот!

— Да! Да! Да!

Юлька запрыгнула на мужа и оседлала его. Тот сделал вид, что сердится, но тело среагировало и выдало его. Серебристый Юлькин смех действовал на него безумно возбуждающе.

Им вообще было удивительно хорошо вместе.

Оба заснули и проспали часа полтора. Потом Юлька встрепенулась и принялась тормошить мужа.

Тот сделал вид, что ужасно испуган, и стал трагическим голосом просить пощады:

— Нет! Женщина, только не это! Я ведь еще мальчик!

— Мальчик?! Ты мальчик?! Ты огромный грубый самец!

— Нет, я маленький мальчик! Простите, тетенька, я заблудился!

— Ах ты, гадкий мальчишка! Тогда я накажу тебя!

— Тетенька! Я хороший! Я умею варить вкусный кофе и жарить яичницу с помидорами, зеленью и сыром!

— С помидорами, говоришь?!

— И с зеленью, и с сыром!

— А умеешь ли ты, мальчик, делать гренки?

— Я все умею, тетенька, только простите!

— Ну ладно, я сегодня с утра добрая. Так и быть, иди на кухню и готовь завтрак! Но если мне не понравится — тебе несдобровать!

Юрка звучно, взасос поцеловал жену, натянул смешные семейные трусы с павлиньими перьями и пошел на кухню.

Юлька улеглась поперек кровати на живот и принялась думать о том, как же ей повезло. Муж такой славный! И в постели хорош, очень хорош. А еще у него великолепное чувство юмора. Он не боится посмеяться и над собой, а это первый признак сильного человека. И умного.

Юлька от восторга немного покувыркалась и побежала мыться. Она хотела быть всегда чистой и свежей. Она с наслаждением постояла под контрастным душем, а потом тщательно намылила все тело, смыла пену теплой водой и аккуратно завернулась в пушистое махровое полотенце, приятно щекочущее грудь и бедра. В еще влажную кожу она легкими движениями втерла немного французского геля. Этим ароматом она пользовалась много лет, он стал ее неотделимой частью, ее индивидуальностью. Почуяв этот запах, все ее мужья и любовники начинали сходить с ума.

Бросив полотенце в корзину, она нагишом отправилась на кухню. Больше всего на свете, кроме науки любви, она любила тепло, она впитывала его всем своим существом, каждой клеточкой своего тела.

В Юркином доме ей нравилось. Никто не мешал и не путался под ногами. Прислуга была приходящей. Ему не хотелось посторонних людей в доме. К тому же, как подавляющее большинство мужчин, он обожал ходить по дому в трусах.

То, что Юлька дефилировала по просторным апартаментам вообще без одежды, ему тоже очень нравилось. Это была первая женщина в его жизни, для которой секс был смыслом существования. Она была готова всегда и никогда не отвергала партнера.

Иногда его, конечно, мучила мысль о том, что, может быть, это и не совсем нормально. А с другой стороны, кто знает, что такое норма? Если им славно вдвоем, кому какое дело, ходят они по квартире в смокингах и вечерних платьях, наряжаются неандертальцами или, по заветам одной остроумной француженки, надевают на себя только две капли «Шанель № 5»?

Юрка сосредоточенно хозяйничал, от усердия высунув кончик языка. Он очень любил поесть и очень любил кормить. Юлька ела мало, поэтому для нее он накрывал стол особенно тщательно.

Чутким ухом он уловил, как она почти неслышно вошла в кухню и собирается подкрасться к нему сзади. Молниеносно он обернулся и подхватил ее на руки, с притворным рычанием впившись ей в живот. Юлька завизжала от восторга.

— Вкусно пахнешь! — Он с удовольствием вобрал ноздрями Юлькин аромат. Что у нее за духи, он не знал, да ему в принципе было все равно. Главное, что этот запах был неотделим от нее самой. Юлька всегда была настолько чистенькой, настолько приятной, что казалась сияющей от свежести.

«Дьявол! Повезло мне! — подумал он. Но тут же мысленно погрозил себе пальцем: — Не расслабляйся, Громов!»

Он усадил жену за стол и принялся ее кормить, уговаривая, как маленького ребенка, съесть еще кусочек:

— Ну! За папу! За маму! За мужа! За хорошее утро! Ну, вот и умница! Вкусно?

— Юрка! Мы с тобой такие приторные! — вдруг засмеялась Юлька.

— Ну и что? Нам с тобой хорошо?

— Очень хорошо!

— Ну и славно! Пусть мы приторные. Зато будет, что потом вспомнить!

— Когда это «потом»?

— А вдруг мы с тобой будем ссориться?

— Все может быть!

— Вот и давай наслаждаться, как говаривал классик, «текущим моментом»!

— И что вы, позвольте поинтересоваться, имеете в виду под «текущим моментом»?

— Если вы изволите проследовать в спальню, то я попытаюсь вам продемонстрировать это.

— Ах, как это примитивно! — надув губки, заканючила Юлька.

— Зато очень приятно! — сурово сказал муж и, схватив жену в охапку, поволок ее за собой.

Выходной!

В общем, брак вновь оказался практически идеальным, но… Все дело было в этом «но». Муж приставил к Юльке двух охранников, дабы, как он глубокомысленно выразился, притормозить на некоторое время процесс коллекционирования. Бедную Юльку это безумно раздражало.

Куда бы она ни пошла или, выражаясь высоким стилем, направила свои стопы, повсюду за ней следовали два милых молодых человека с весело-ехидными физиономиями и очень широкими плечами. Впечатление они производили соответствующее. Стоило Юльке выйти из дома, как они тут же гостеприимно распахивали перед ней дверцу роскошного «бентли». Когда она приходила на работу, они спокойно шли вслед за ней к клиентам, по-хозяйски усаживались и мирно ожидали конца переговоров. Клиенты нервно поеживались, но терпели, зная, кто Юлькин муж. Но сама Юлька из-за этого переживала. Она привыкла к безграничной свободе, а с таким мужем это было невозможно. Юра честно объяснил ей правила игры.

— Понимаешь, Юлька, во-первых, я категорически не хочу тебя делить с кем бы то ни было, я человек ревнивый, — сказал он как-то. — А во-вторых, если ты будешь мне изменять, а я ничего не предприму, это совершенно подорвет мой имидж «крутого». Народец у нас поганый, будет тявкать, что раз, дескать, Громов с женой не управится, то с бизнесом и подавно не совладает. Я этого допустить не могу. Понимаешь, солнце?

— Я-то понимаю, — задумчиво протянула Юлька. — Но, понимаешь, моногамия мне дается что-то слишком сложно…

— Может быть, привыкнешь? — с надеждой спросил Юра. — Мы ведь любим друг друга.

— Любим, конечно. Но…

— Юлька! Будет невтерпеж — отпущу.

— Спасибо, Юрка.

— Из «спасибо» шубы не сошьешь, пойдем-ка лучше в постель.

Юлька засмеялась и с удовольствием побежала в спальню.

Но через полгода у нее началась тяжелейшая депрессия. Умный Громов посмотрел-посмотрел на это и сказал:

— Ладно, Юлька, отпускаю тебя на свободу. Давай разведемся.

Жена уселась к нему на колени, прильнула и со вздохом сказала:

— Спасибо, друг, ты самый лучший.

— Я знаю, — ответил муж и крепко поцеловал ее. Он был страшно расстроен, но прекрасно понимал, что это самый лучший выход для них обоих.

После развода Громов тут же женился на своей секретарше Машеньке, миловидной полноватой женщине, очень внешне похожей на него. Она много лет была его любовницей и правой рукой во всех делах. К появлению Юльки она отнеслась так же, как жители тропиков относятся к сезону дождей: неприятно, когда все время с неба льются потоки воды, но ничего не поделаешь, надо переждать — и дождь рано или поздно закончится. Сезон Юльки завершился, Машенька вышла наконец за любимого человека замуж и с удовольствием начала рожать ему детей, которых он искренне обожал.

С Юлькой Громов продолжал дружить, щедрой рукой при необходимости давал ей деньги и помогал в делах, подкидывая выгодные заказы. Раз в месяц он говорил жене, что уезжает на мальчишник, а сам проводил ночь с Юлькой.

Как-то она спросила его:

— Юрка! А это не супружеская измена?

— Нет! Ты тоже моя жена. Считай, что я мусульманин.

— Хорошо, — вздохнула Юлька. — Тогда называй меня Гюльчатай.

В эту ночь они долго сидели на ковре перед камином и разговаривали. Даже во времена своего недолгого брака они никогда не были так близки и дороги друг другу. Потом они долго и нежно занимались любовью.

Под утро Юлька сказала:

— Знаешь, я только сегодня поняла разницу между двумя понятиями — «заниматься сексом» и «заниматься любовью».

— И в чем она?

— А разве ты сам не понял?

— Я-то давно понял, — вздохнул Юра и нежно поцеловал ее. — Спи, философ-любитель, уже светает…

Ему было и грустно, и смешно, и приятно, и томно, и тоскливо, и уютно, и тревожно. В общем, полное единство и борьба противоположностей. И спасибо за это Георгу Вильгельму Фридриху Гегелю, который, сам того не подозревая, объяснил суть любви… Юрка улыбнулся, уткнулся в теплый душистый Юлькин затылок и заснул. Эта ночь и этот день были их, и ничьи больше.