Коллекция страхов прет-а-порте

Глава 13

Утро началось романтично.

Надя проснулась от того, что ее погладили по руке. Гладили бережно, почти с нежностью.

«Молодец Димка, – еще в полусне улыбнулась Надя. – Умеет будить». Открыла глаза – и чуть инфаркт не схватила. Возле постели действительно стоял Полуянов. Рядом, на стульчике, – помещался поднос с чашечкой кофе. Тоже приятно, хотя ожидаемо – пару раз уже бывало, что Дима ей кофе в спальню подавал. Но вот роскошного букета роз, штук в пятьдесят, не меньше, Надя предугадать никак не могла. Димка – и вдруг цветы ей дарит?! Да еще в таких количествах?

Точно, от вчерашних приключений журналист ума решился.

– Господи, что это?! – хрипло со сна пробормотала Надя.

– Не видишь, что ли, – цветуечки, – фыркнул Полуянов.

Смотрел он на Надю почему-то с укором. Бросил букет прямо на постель и заявил:

– Извращенный, подруга, у тебя вкус.

– Почему извращенный? – не поняла Надя. – Розы очень красивые, спасибо большое…

– А я-то здесь при чем? – удивился журналист. И объяснил: – Это тебе Колька прислал. С курьером. Вот, тут и карточка есть. – Он протянул подруге детства изящную картонку.

«Поздравляю с почином, Манечка!» – прочитала Надя аккуратную надпись.

– Очень глупо, по-моему, – прокомментировал Дима.

– А почему вдруг Маня? – не поняла Митрофанова.

– На Маньку-облигацию, наверно, намекает.

Надя фыркнула, потом погрустнела:

– Боже мой, Димка, неужели мы правда это сделали? В «Криминальном курьере» ничего про нас не говорили?

– Нет, конечно. Подумаешь, событие! В Москве краж ежедневно до сотни, – снисходительно сказал журналист.

– Но Коля-то – какой молодец! И чувство юмора у него есть. – Надя перечитала надпись на карточке и улыбнулась.

Потом с наслаждением понюхала букет – розы пахли одуряюще. Еще бы, в таком количестве! Она сроду больше пяти жалких штучек в подарок не получала…

Девушка мечтательно прикрыла глаза.

– Ты чего млеешь? – не понял Полуянов.

– А чего бы мне не млеть? – пожала плечами Надя. – Выспалась. Кофе в постель. Розы…

– А я не спал ни черта, – пожаловался журналист.

Он устало присел на краешек Надиной кровати.

Митрофанова хотела было, по привычке, опасливо отодвинуться – да потом решила не суетиться. Димка выглядел настолько усталым и бледным, что самцовых поползновений, и гадать не надо, с его стороны не последует.

– А почему ты не спал? – огорчилась она. – Я вчера в две секунды отключилась.

– А я, дурак, решил перед сном Маратову папку просмотреть. Хотя бы одним глазком, – вздохнул журналист. – Вот и увлекся…

– Ну, ты герой! – восхитилась Надя. – Откуда только силы взялись?!

…Домой – ехать решили в квартиру Полуянова – они вчера вернулись только в три часа ночи. Пока пару раз пересаживались с машины на машину – путали следы. Пока отвезли Николая, пока звонили его приятелю, доктору, пока ждали, когда тот подъедет… Потом успокаивали, что сломанная нога, конечно же, заживет – и убеждали, что пить пиво сегодня уже поздно, но они обязательно встретятся в другой раз… В итоге Надя устала так, что ноги переплетались, словно у матерой алкашки, Дима ее едва не волоком тащил. И совсем уже смутно она помнила, как поднимались в квартиру, как журналист вел ее в спальню, укладывал в постель и сетовал, что свеженакрахмаленного белья в его холостяцкой берлоге, увы, не имеется…

– …Вообще-то я никаких бумаг просматривать не собирался. Спать хотел дико. Но мне ведь на диване пришлось куковать – пока отдельные барыни на моем сексодроме нежились, – пожаловался журналист. – А там пружины жесткие, как сволочи. Да и без белья фигово. Плюс, ясное дело, тоже перенервничал вчера. В общем, не уснул. Вот и взялся за Маратовы документы – типа, как за снотворное. Но там такая бомба обнаружилась!

– Говори, – потребовала Надя.

– Сначала кофе выпей, – кивнул на поднос Полуянов. – Специально для тебя ведь варил…

«Вот жизнь у меня сегодня! Цветы присылают, кофе приносят! Всегда бы так…» – снова порадовалась Надежда. И с достоинством сказала:

– С удовольствием выпью. А ты, пожалуйста, пока вазу принеси.

– Такой туфты в хозяйстве не держим, – хмыкнул журналист.

– Тогда банку трехлитровую. Или ведро… – заулыбалась девушка.

И тут ее словно пружиной ударило – как же можно?! Она здесь нежится, а про Родиона-то, любимого пса, забыла! А он – со вчерашнего дня негулянный и некормленный!

– Димка, дай телефон, быстро, – вскинулась Надежда.

– Что стряслось? – опешил Дима.

– Родион!

– О господи! Тут такие дела, а ты со своей шавкой… – заворчал Димка.

Но трубку ей протянул – и, пока Надя созванивалась с соседкой, у которой на всякий случай имелись ключи от ее квартиры, извинялась за беспокойство и давала наставления, где лежит корм, а где ошейник – весь кофе, «сваренный специально для нее», преспокойно уговорил.

И нет чтобы извиниться, – заявляет нагло:

– Эх, умею же я кофе варить…

– Подлый ты, Полуянов, – вздохнула Надя.

– Я не подлый, я усталый, – гордо проговорил журналист. – Потому почти невменяемый… Но, если хочешь, я еще сварю.

– Нет уж, потом, – покачала она головой. – Сначала про Марата расскажи.

– Короче, Марат наш оказался тот еще деятель. Подвиг на подвиге. И, что ценно, – все свои сделки-делишки он аккуратно учитывал. Вот в этом – Дима помахал небольшой кожаной книжечкой – еженедельнике.

– Ну?!

– Не знаю уж, какой из него менеджер был – тебе виднее! – а сутенер получился первостатейный. Модельками своими торговал вовсю. В его агентстве числилось тридцать семь девушек – и только пятеро, Лерка, кстати, в их числе, использовались, как говорится, по прямому назначению. То есть типа по подиуму ходить. А остальных – куда он только не пристраивал…

– В смысле в аренду сдавал? Как Соньку – Черкашину?

– Ну, это только один из вариантов. Так называемая «постоянная основа», – усмехнулся журналист. – Разовый платеж со стороны заказчика, а потом его же выплаты Марату – небольшие, но ежемесячные. Но были и другие расклады. – Полуянов заглянул в ежедневник. – Типа, одноразовое обслуживание клиентов. Например, «Лена Ч. – Саиду Р. Седьмого мая, на два часа, с выездом». Всего-то тысяча долларов.

– Гадость, – поморщилась Надя.

– Не гадость, а интереснейший материал о специфике модельного бизнеса, – назидательно сказал Полуянов. – На шикарный очерк тянет. С продолжением номерах в пяти.

– Ну а по клинике доктора Блохиной что-нибудь нашлось? – нетерпеливо спросила Надежда.

– Выше крыши, – кивнул Полуянов. – Как ты думаешь, скольких своих девчонок наш Марат в доноры яйцеклеток пристроил?

– Лера говорила, что только их с Соней, – напомнила Надя.

– В этом месяце – да, только их. Соне – три недели назад операцию сделали, Лерочке – десять дней тому как. Но с Блохиной Марат, оказывается, работает уже больше двух лет. И за это время, – Дима вновь сверился со своими записями, – через ее клинику прошло восемнадцать юных и прекрасных фотомоделей.

– И сколько, интересно, он получал за каждую? – заинтересовалась Надя.

– Знаешь, немало. Очень немало. По пяти тысяч долларов за особь.

– В смысле, за яйцеклетку?!

– Нет. В смысле, за девушку.

– И все равно странно!.. – удивленно воскликнула Надя.

– Почему же странно?

– Да потому, что я читала – в твоих же, кстати, «Молодежных вестях» – как беременные девочки с Украины специально приезжают в Москву. По приглашению подобных клиник. Потому что им здесь обещали, – Надя, ступая на скользкую тему, как обычно, смутилась, – по триста долларов за плод. Всего по триста!..

– Ну, и ничего странного. То ж безвестные хохлушки! А Марат доктору Блохиной – эксклюзив поставлял. Племенной товар. Красоток и победительниц конкурсов.

– Так ведь разницы нет, от кого стволовые клетки получать… – пожала плечами Надя. – Хоть от красотки, хоть от хохлушки, хоть от бомжа. Зачем же Блохиной платить Марату целых пять тысяч долларов за его фотомоделей – если в Москве полно неудачниц, которые и за пару сотен на что угодно согласятся?

– Ну, этого я тебе не скажу, – вздохнул Полуянов. – А вот табличку, куда Марат все свои расчеты с Блохиной записывал, продемонстрировать могу. – Дима развернул ежедневник. – Вот она, Маратова черная бухгалтерия. Смотри.

– «Расчеты с И.В.Б.», – прочитала девушка заголовок. – Ясно. Аббревиатура понятная – с Ирэной Валентиновной Блохиной. Первая запись аж пятнадцатого мая позапрошлого года… Юля Ю. – аванс тысяча долларов.

– Это, видно, в тот день, когда Ирэна Валентиновна решила, что девушка ей подходит. И заявила, что той якобы миому будут вырезать, – прокомментировал журналист.

– Теперь – двадцать пятое мая. Юля Ю., контракт исполнен, – еще четыре тысячи…

– А это, наверно, в тот день, когда у нее эту, так сказать, миому вырезали. А на самом деле – яйцеклетки достали! – азартно воскликнул журналист.

– Да, похоже… – кивнула Надя. – И сколько, ты говорил, они девчонок так надурили?

– Восемнадцать. Последними, как ты понимаешь, были Соня П. и Валерия Л. Такая же схема – сначала аванс, через десять дней полная выплата. И деньги за Леру с Соней Марат, кстати, только неделю назад получил… Ну, как – бомба?

– Бомба, – согласилась Надя. И прибавила: – Для газеты.

– Для следствия – тоже, – не согласился журналист.

– Ты так считаешь? Но тут ведь даже фамилия Блохиной не указана, только инициалы, И.В.Б… А мало ли кто эта И.В.Б.? Совсем не факт, что Ирэна Валентиновна Блохина. Ее-то подписей нигде нет…

– Ну, во-первых, всех этих Юль Ю. и иже с ними можно найти. И сводить к врачам – пусть доктора заключения им выдают, такие, как у Лерки было…

– Если девочки, конечно, на это согласятся, – протянула Надя.

– Согласятся, – заверил Полуянов. – Пусть не все – но хотя бы кого-то мы уговорим. А нет – менты принудительную экспертизу назначат.

– Хорошо, пусть так, – кивнула Митрофанова. – Допустим. Удалось доказать, что Блохина изымала у пациенток без их ведома яйцеклетки. Но это разве такое уж большое преступление? Как, интересно, его квалифицируют? Нетяжкий вред здоровью?

– Мошенничество, наверно. И нанесение телесных повреждений.

– Значит, если адвокат хороший, – срок условно дадут, – вздохнула Надежда.

– Но репутации Блохиной в любом случае конец. И бизнесу. Да к ней ни один человек больше лечиться не пойдет! И девчонки потерпевшие иски вчинят.

– Это все хорошо, – согласилась Надя. – Но мы ведь с тобой подозреваем, что Ирэна Валентиновна еще и к убийствам причастна… В Маратовых документах ничего такого про это нет?

– В документах – нет, – покачал головой Полуянов.

– Жаль… – расстроилась Надя.

А журналист хитро улыбнулся:

– Зато есть еще одна штучка… не документ, правда… но все равно очень забавная…

Он медленно полез в карман. Еще медленнее вытянул оттуда небольшой бумажный пакетик. Задумчиво повертел его в руках.

– Это тоже в Маратовой папке лежало…

– Ну, не томи! – попросила Надя.

– Давай руку, – приказал Дима.

Митрофанова послушно подставила ладонь. И Дима вытряхнул на нее… пуговицу.

– Что это?.. – удивилась девушка. – Ничего не понимаю.

– А ты логотип прочитай, – подсказал Полуянов.

Надя прищурилась:

– Роберто Кавалли.

– Ну, поняла? – предвкушающе поинтересовался журналист.

– Опять нет, – вздохнула она.

– Вот что бывает, когда всю ночь на чужом сексодроме дрыхнешь без просыпу, – укорил журналист. – Как мозги-то застаиваются! – И подсказал: – Ты вспомни, Лерка вчера об этом говорила!

– Да она много чего говорила, – буркнула Надежда.

– А в том числе – что на показе, где Соню убили, она встретила Блохину… И та была одета…

– Точно, в костюм от Кавалли! – вскричала Надя. И пораженно взглянула на журналиста: – Думаешь, это пуговица от того самого костюма?!

– Ну, не на сто процентов, конечно. Однако такая вероятность, как говорится, не исключена.

– Давай поцелую, – неожиданно предложила Надя.

– Зачем? – опешил журналист.

– Экий ты вежливый, – усмехнулась Надя и чмокнула Полуянова в щеку. – На радостях! Это же какая получается схема! – Она села на постели – и даже внимания не обратила, что кофточка у нее подрасстегнута, а добрая половина бюста выставлена на Димино обозрение. – Ты ведь помнишь, как было? Считается, что Сонин труп нашла я, – но я ведь ее даже не видела, я в туалете перед зеркалом стояла, а она… она лежала в кабинке. Потом пришел Марат – именно он открыл дверь в кабинку и наткнулся на тело. И выскочил оттуда, кстати, не в сию же секунду… Значит, там эта пуговица и была, где-то на видном месте. Пуговица от костюмчика доктора Блохиной. – Надя зябко поежилась.

Полуянов не спускал с нее внимательного взгляда. Попросил:

– Продолжай!

– Это я в полном шоке была, а Марат – все-таки мужчина. Хоть и труп перед глазами, он не растерялся. И быстро скумекал, что к чему. В модельном же бизнесе работает, привык, наверно, замечать, кто во что одет… Так что пуговицу мигом приметил, подобрал и от следствия скрыл, а сам начал докторшу шантажировать. За что и поплатился. Супер картинка получается!

– Супер, – согласился Полуянов.

Вдруг склонился к Надежде и впился в ее губы требовательным поцелуем.

Сказать, что она опешила – не сказать ничего. Полуянов, Димка, друг детства! Давний, недостижимый идеал!.. Красивый, мужественный, умный, из иного, сияющего и успешного мира!..

– Что… ты… делаешь? – прошептала Надя, отвечая на его поцелуи.

– Не говори ничего… Просто ничего не говори… – тихо и ласково попросил журналист.

Его рука, теплая и сильная, скользнула на ее грудь, нежно коснулась сосков, поползла ниже… Наде было и приятно, и страшно.

И тут зазвонил телефон. Димин мобильник. Мелодия у звонка оказалась неприятная – словно сирена у «Скорой помощи». Надя вздрогнула.

– Ч-черт… – пробормотал журналист.

Надя ждала, что он прибавит: «Плевать!» Но Полуянов досадливо отстранился. Виновато пояснил:

– Это с работы.

Схватил аппарат и рявкнул:

– Слушаю!

Надя же принялась лихорадочно застегивать кофточку и поправлять волосы. Вот дура она! На любовь губу раскатала, а журналист, похоже, просто свободное время с ней проводил. А с работы позвонили – так «любовь» сразу и кончилась.

Дима же тем временем строго сказал в трубку:

– Как, вы сказали, вас зовут? Да, очень приятно…

Надя с удивлением наблюдала, как вытягивается его лицо. Прошептала:

– Кто это?

«Сонькин отец», – черкнул Полуянов на страничке блокнота.

Митрофанова в изумлении покачала головой. А журналист – его тон теперь заметно смягчился – продолжал:

– Вы в редакции?! Хорошо, я подъеду… Нет, через десять минут не получится. Через полчаса… Дождетесь?.. Отлично! Да, не волнуйтесь. Деньги я привезу.

Он нажал на отбой, растерянно пробормотал:

– Ну и дела…

– Что, правда – Сонин отец? – затеребила журналиста Надя.

– Да.

– А что он хочет?

Полуянов не без сожаления взглянул на ее глухо застегнутую кофточку.

– Говорит, что читал «Смерть на подиуме». И другие мои статьи. Ему понравилось. И он встретиться хочет. Как можно быстрее. У него якобы есть для меня эксклюзивная информация.

– Так езжай быстрее! – Надя даже подпрыгнула.

– Он поддатый. А за свой эксклюзив – пятьсот баксов требует.

– Вот как… – нахмурилась Надя.

– Сказал, ровно полчаса меня ждет. А потом – уходит в «Московский комсомолец». Там, говорит, ему и «штуку» заплатят.

– По-моему, натуральное вымогательство, – покачала головой Митрофанова.

– Но съездить все равно надо, – произнес журналист. И строго добавил: – Если ты со мной, то собирайся очень быстро. Через три минуты выходим.

Тон – ледяной, взгляд – надменный. Куда только делся человек, который всего пять минут назад страстно ее целовал?.. И склонялся к ее груди беспомощным затылком…

– Нет, Дима, езжай лучше сам, – покачала головой Митрофанова.

– А ты?

– А я тут тебя подожду. – Она спохватилась и прибавила: – Если ты не возражаешь, конечно.

– Чего мне возражать… – пробурчал журналист (голос, показалось Наде, стал совсем уж недовольным).

И она поспешно добавила:

– К телефону подходить не буду, в твоих вещах рыться – тоже. Только в Интернет, если можно, слажу. У тебя ж, наверно, выделенная линия?

– Да лезь ты, куда хочешь, – хмыкнул Димка. – И трубку снимай. – Он подмигнул: – Только если барышни будут звонить – моей тетушкой представляйся. Из Саратова.

– Договорились, племянничек, – улыбнулась Надя. – Беги, а то опоздаешь.

Она улыбнулась вслед Диме.

Ну и пусть их любовь пока окончилась ничем. Все, наверно, еще впереди. Ну, а пока не об амурах надо думать, а о совместном расследовании. Наде очень хотелось внести в него весомый вклад, и уже второй день ей не давала покоя одна мысль – давно пора проверить…

В кабинет к главному врачу Надю пригласили после изнурительных сорока минут в холле.

– Присаживайтесь и давайте поговорим, – молвила Ирэна Валентиновна Блохина.

Надя неуверенно опустилась в кресло. Она всегда терялась в присутствии таких женщин – холеных, самоуверенных, жестких. И, что скрывать, слегка завидовала – как только им все удается? Своя клиника, бриллианты на пальцах, а выглядит – будто юная девушка. Матовая кожа, прекрасные зубы, точеная фигура… Только глаза – много повидавшие, взрослые.

– Я посмотрела ваши анализы, – начала Ирэна Валентиновна и внимательно, изучающе взглянула на Надю.

Митрофановой захотелось съежиться. Казалось, будто Блохина видит ее насквозь – и как она зарплатные копейки считает… и одежду чаще всего подбирает в «Сток-центре»…

– По большому счету, – произнесла Ирэна, – с вами все в порядке. И в районной поликлинике (еле заметная презрительная усмешка) вам бы даже сказали, что вы практически здоровы.

У Нади будто камень с души упал. Она слабо улыбнулась:

– Ох, слава богу… А я все боялась – может, опухоль какая-нибудь…

Блохина будто не расслышала.

– Ваши жалобы, – она заглянула в Надину медицинскую карту и перечислила, – слабость, головокружение, головные боли, мушки перед глазами, учащенный пульс, субфебрильную температуру – в районной поликлинике спишут на вегетососудистую дистонию или невроз. А эти недуги в государственной медицине болезнями не считаются.

– А что со мной… на самом деле? – робко спросила Надя. – Ну, почему я себя чувствую так неважно?..

– Во-первых, снижен иммунитет, – отрезала Ирэна. – Во-вторых, серьезный гормональный дисбаланс. Ну и, как говорится, по мелочи – запущенный остеохондроз. Хронический тонзиллит. Анемия.

– И что с этим всем делать? – растерялась Митрофанова.

– Лечить, конечно, – пожала плечами Блохина. – Терпеливо и достаточно долго. Я напишу вам подробное назначение.

Ирэна Валентиновна склонилась над листком бумаги. Надя тоскливо смотрела, как пункт сменяется пунктом… Какое уж тут лечение – она после одного обследования – и то вся в долгах…

А Блохина вдруг оторвалась от писанины и впервые за весь разговор улыбнулась:

– Надя, я все понимаю. Расценки в нашей клинике высокие. Но все же прошу вас: постарайтесь исполнить хоть что-то… Обещаю: вам сразу станет гораздо легче. – И упрекнула: – Вы ведь молоды, красивы, умны – и так себя запустили… Всего (ура, и в голосе докторши нотки зависти прозвучали!) двадцать семь лет, в таком возрасте вы не ходить – летать должны!

…Лист назначений из десяти пунктов Надя просмотрела, только когда вышла из клиники. Сразу отмела точечный массаж, гипербарическую и су-джок терапию, а также какое-то биоармирование гиалуроновой кислотой. А вот таблетки и капли – не все, а те, что подешевле, – купила. Пункт восемь: «бассейн, зарядка, разумная диета, прогулки, свежевыжатые соки» тоже старалась исполнять – хотя в бассейне мерзла нещадно, без тортиков с пирожными тосковала, а апельсины с яблоками приходилось давить в допотопной, еще бабушкиной, соковыжималке, которая работала через пень-колоду.

И очень скоро, буквально через неделю, поняла, что Блохина не обманула. Надя и правда почувствовала себя гораздо лучше – голова больше не кружилась, спину не тянуло, желтые мушки перед глазами не прыгали. Так что Ирэну Валентиновну она теперь вспоминала не то чтобы с особым теплом, но – с благодарностью.

…А сейчас, уже второй день подряд, Надю грызла мысль: как она могла быть такой непроницательной? Как не разглядела, что Ирэна Валентиновна – записная злодейка? Надменная – да, холодная – безусловно. Но представить, что Блохина поставила на поток преступный бизнес?!

И еще кое-что непонятно. Допустим, Полуянов прав – Ирэна Валентиновна своих пациенток не столько лечит, сколько стволовые клетки у них крадет. Но в таком случае выходит нестыковка. Ведь чем больше стволовых клеток – тем лучше, верно? Тем больше преступный доход… Так почему же она ничего не сказала про миому ей, Наде? И не предложила ее вырезать? «Я бы, сто процентов, купилась, – не сомневалась Митрофанова. – Еще бы и заплатила за это…»

Однако в ее случае Блохина отделалась обычным – и очень грамотным! – медицинским назначением. Почему? Может быть, Надя ей по возрасту не подошла? Может, стволовые клетки лучше от молодых брать? От совсем молодых, как Лерка с Соней?

Надо, наконец, разобраться.

Митрофанова включила компьютер. Вышла в Интернет. Открыла поисковик. И вбила в графу «я ищу»: «стволовые клетки».

Сонин отец оказался сухоньким, прокуренным мужичком. Глаза в красных прожилках, запах перегара, мятый пиджак поверх клетчатой рубашки. Он стоял на пороге редакционного здания – и, едва Полуянов вышел из такси, тут же бросился к нему: наверно, по фотографии в газете узнал. Протянул для пожатия руку (та оказалась теплой и влажной), прошамкал (зубов не хватало как минимум половины):

– Долго едешь… Замумукался тут стоять.

– Как успел, – пожал плечами журналист.

– Нехилая у тебя работенка, – мужичок взглянул на тертые, с треснутым стеклышком, наручные часы, – до часу дня дома сидишь.

– Не жалуюсь, – согласился журналист. – Ну, куда пойдем? В мой кабинет? Или, – он заговорщицки подмигнул мужичку, – в кафешку? По ноль пять примем? За знакомство?

Ожидал, что мужик просияет, – однако тот оказался не так прост. Деловито велел:

– Ты деньги покажь сначала.

– Будут тебе и деньги, – поморщился Полуянов. – Если твой эксклюзив чего-то стоит, конечно…

– Ты зубы-то мне не заговаривай, – нахмурился мужик. – Может, у тебя ни копья нет – а я время зря терять буду?

Да, на безутешного отца мужичонка явно не тянул.

– Вот. – Полуянов продемонстрировал кредитную карточку. – А в холле, откуда ты мне звонил, – банкомат. Если договоримся – сниму.

– Ишь ты – «Виза»… – завистливо протянул папаша. – Кучеряво журналюги живут… Ладно, пошли по пивку ударим.

Он обернулся и деловито потрусил в сторону кафешки. Полуянов вернул кредитку в карман (денег на ней от силы пару долларов – а поди ж ты, пригодилась) и двинулся за ним.

После двух часов, проведенных перед монитором, у Нади устали глаза, ломило спину, началась мигрень. Но зато она разжилась морем информации про пресловутые стволовые клетки. А также – стойким ощущением, что большая часть этой информации – явный бред. Клинический. Вроде иска, который гражданка Таисия П. предъявила процедурному кабинету своей районной поликлиники, – ей якобы уколы назначили с витамином ВV12, а на самом деле – стволовые клетки изымают…

Разумных же статей оказалось, как это всегда бывает в Интернете, – раз, два и обчелся. Из них Надя вынесла следующее. Во-первых, хотя рекламы про «омолаживание стволовыми клетками» и оказалось немерено – ни один частный медицинский центр лицензии на эти услуги не имел. Во-вторых, эффективность подобного «эликсира молодости», как считали серьезные ученые, – крайне сомнительна. Более того, в серьезных публикациях приводились многочисленные примеры, когда инъекции стволовых клеток провоцировали образование раковых опухолей. Ну, и в-третьих – Надя не нашла ни единой статьи, где бы рассказывалось о том, как получать эти самые клетки из человеческих эмбрионов.

«Значит, вариантов может быть два. – Надя отвернулась от монитора, уставилась, для разгрузки глаз, в окошко. – Или технология, по которой работает Блохина, глубоко засекречена. Или яйцеклетки, полученные от красоток, – нужны ей для чего-то другого, а вовсе не для стволовых клеток…»

Митрофанова снова склонилась к компьютеру. Напечатала в окошке поисковика: «эмбрионы, яйцеклетки, незаконное использование».

«Ни один документ не удовлетворяет вашему запросу», – ответил ей компьютер.

– Хорошо, тогда так, – пробормотала Надя. И вбила: «яйцеклетки, технологии омоложения».

Но компьютер вновь сообщил, что помочь ей ничем не может… Варианты «яйцеклетки, фотомодели» и «эмбрионы, стволовые клетки» тоже не подошли.

«Ладно, будем думать дальше… – Надя откинулась в кресле. – Итак. Лерочка, Соня и иже с ними. Почему все-таки именно они? Что их объединяет? Что все они – молодые? Здоровые? Красивые? Глупые?»

Она усмехнулась и напечатала в окошке поиска: «яйцеклетки, молодые, здоровые, красивые» (про глупость решила не писать – это, наверно, не категория поиска, а всего лишь ее субъективное мнение).

В результате компьютер выдал одну ссылку.

– Вот как? – хмыкнула Надя.

Щелкнула мышкой по кнопке «открыть» – и оказалась на сайте клиники репродукции с гордым названием «Наследник».

– Вот это забавно!.. – протянула она.

И принялась читать.

Сонин папа решил не мелочиться и заказ в кафешке сделал внушительный. Самое дорогое разливное пиво, свежие раки, «букет домашних овощей», «соленья из погребка», ассорти из сыров, рыбная нарезка «Элитная»…

Официант только хмурился, пока записывал. А записав – подозрительно взглянул на мужичка:

– Денег-то расплатиться хватит?

– Ах ты, слизень, – вскинулся Сонин родитель, – ты мне здесь поквакай!

Полуянов перебил:

– Утихни.

И успокоил официанта:

– Платить буду я.

– Так бы сразу и сказали, – тут же успокоился и пошлепал в сторону кухни.

– Ну, выкладывай, – велел журналист мужичонке.

– Сначала пиво, – покачал головой тот.

К счастью, пиво явилось быстро. Сонин папа схватился за кружку со страстью. Выпил единым глотком. Крякнул. Стряхнул с губ пену. И велел Диме:

– Повтори.

– Нет, – покачал головой Полуянов. – Давай к делу.

– Злыдни вы, журналюги, – вздохнул мужичонка и всхлипнул: – Сонечка… Кровинка моя… покинула своего папку…

– Слушай, давай без драматизма, – поморщился Дима. – Какая она тебе кровинка – ты же отчим?

– Откуда знаешь? – чуть не подпрыгнул мужик.

Полуянов не стал признаваться, что просто предположил. Что родной отец, какой ни есть алкоголик, а торговать эксклюзивом о дочери все ж таки не пойдет. Тем более через несколько дней после ее смерти.

– Ну, так что там у тебя есть, говори? – нетерпеливо спросил журналист. И пригрозил: – А то уйду. Сам расплачиваться будешь.

– Ладно, – неохотно буркнул мужик. – Короче, ты в своей статье все правильно написал, Сонька у нас была модель и манекенщица. Перспективная. Лауреатка, там, призерша, и всякое такое… слушай, закажи еще пива, а?

– Дальше! – ледяным тоном велел Полуянов.

– Злыдни вы все, писаки… – пробурчал мужик. – Ну, дай хоть от твоего отхлебну, а?

Дима и охнуть не успел, как его кружка перекочевала в лапы пронырливого родителя.

Полуянов молча встал.

– Стой, стой, – перепугался мужичок. – Я дальше рассказываю… Так вот, про них, про моделей, часто выпускают всякие каталоги. Ну, там рожа ихняя, сиськи какие, талия, задница. Сонечка мне эти каталоги всегда показывала – и такая прямо в них красавица была…

– Да, это, конечно, эксклюзив… – протянул Полуянов. – У меня в редакции таких каталогов десяток.

– А такой вот – есть?! – Мужик сунулся под пиджак и вынул смятый, пропотевший от его тела буклет.

– Наверно, есть, – равнодушно сказал Дима. Он, безусловно, блефовал – но что интересного может быть в стандартном каталоге моделей?..

– Да брешешь ты, – нахально заявил мужик. – Нет у тебя такого, он секретный. Я его у ней под матрасом нашел. Только вчера.

– Ну, и несложно догадаться, – разочарованно произнес журналист. – Там она, наверно, без одежды? Эротика – или даже порнуха?

– Что несешь?! – обиделся мужик. – Сроду моя Сонька ни в какой порнухе не снималась! Короче, пятьсот баксов гони – тогда покажу.

– Даже смотреть не буду, – фыркнул Полуянов. – Я думал, у тебя и правда эксклюзив…

Он снова встал.

– Ну, приятно было познакомиться.

– Эй, ты куда?! – разволновался Сонин отчим. – А счет кто обещал оплатить?!

– А с какой стати? – пожал плечами журналист. – Я-то думал, ты мне что-то интересное предложишь – а ты какую-то чешую принес…

– Это не чешуя! – выкрикнул мужичок.

Полуянов сделал шаг от стола.

– Сядь, сядь, пожалуйста! – взмолился дядечка. – На, смотри! Сам щас увидишь, что вещица знатная! – Он швырнул мятый буклет на стол.

– Вот так бы сразу. – Полуянов вернулся на место.

– На пятой странице Сонечка, – всхлипнул мужичонка.

Полуянов раскрыл каталог и уставился на Сонины фотографии. Стандартный набор – фас, профиль, в купальнике. Смазливая мордашка, ладная фигурка, роскошные волосы…

– Ну, и что тут такого? – разочарованно протянул он. – Самые заурядные фотки.

– Фотки, может, и заурядные, – согласился мужичонка. – Но ты подпись почитай. – И замахал официанту: – Эй, дядя, еще пива мне принеси. И раков я заждался!

В клинике репродукции «Наследник», оказалось, лечили бесплодие. Проводили комплексное обследование. Делали «инсеминацию». (Ну и слово – Надя аж фыркнула. Раньше она думала, что только коров «инсеминировать» можно.) Предлагали и «детей из пробирки».

Сайт у клиники оказался четко продуманным и толковым. Все только по делу. Услуги, цены, отзывы, форум, вопросы врачам, статьи…

«Все это, конечно, чудненько, – думала Надя, быстро просматривая компьютерные странички. – Но дети, тем более из пробирки, мне пока не нужны – а где же тут про яйцеклетки написано? Молодые, здоровые и красивые? Ага, вот она, статья – ключевые слова выделены жирным шрифтом. Заголовок: «Качество яйцеклеток зависит от возраста женщины».

Надя открыла текст:

Дима с изумлением читал подпись под Сониными фотографиями – они шли на двух языках, по-русски и по-английски.

– М-да, интересные тут данные… – протянул журналист.

– Вот и я ж говорю: эксклюзив! – радостно подхватил Сонин папаша.