Колонист "Вано"

Глава 9. Чересчур температурный

Дневник Листова И.А.

Томный вечер первого дня в новом мире

Щелчок дверного замка совпал с включением завесы. Мои догадки подтвердились, на что недвусмысленно намекал поток горячего воздуха, мощно подувший на меня. После таких приятных ощущений оказаться снаружи было особенно холодно.

Солнце клонилось к закату. Это ещё были не сумерки, но уже близко к ним. Значит, надо было спешить: источников света не имелось, а оказаться в тёмное время суток вне капсулы, ещё и на незнакомой местности, не хотелось.

В конце концов, я что, зря настраивал отопление? Я потратил кучу баллов, чтобы в капсуле стало тепло, и решил провести первую ночь вне дома? Нет, конечно! Так что я планировал обернуться быстро.

На мне было два комбинезона с утепляющими прокладками, дурацкие сандалии с криво обрубленными по ноге краями – и верный, но уже слегка затупившийся в результате проводимых работ каменный мультитул.

Как говорится, ну что могло пойти не так?

Само собой, всё! И я был готов к этому всему! На все беды и невзгоды у меня имелось первое правило успешного колониста. Даже если сегодня не доберусь до зарослей редколесья – ничего страшного. Главное, что я выживу!

Шлёпанцы приятно проминались, но держались, даря не только чувство защищённости, но и пресловутое ощущение земли и её неровностей, по которой я шёл. Утепление неплохо прикрывало от поднявшегося ветра, а камень приятно оттягивал руку, как бы намекая, что его в любой момент можно бросить – и даже попасть, если совсем повезёт.

Я сделал несколько осторожных шагов и огляделся. Кырла уже ушёл, устав любоваться на наши белые трико. Из интереса я подошёл к камню с «волосатым мхом» и понял, что мы с этой тварью отлично друг друга дополняем. Судя по тому, что оставленные мной корни мха куда-то исчезли, мне были нужны вершки, а кырлу – корешки.

Капсулы тёмным массивом со светлыми пятнами окошек стояли справа от меня. Ну а мне нужно было налево – вниз по склону. И я осторожно двинулся в путь, внимательно глядя под ноги. В конце концов, кто знает, что за твари прячутся под камнями?

Оказалось, что тварей было много. Даже с учётом ранней весны, местная живность уже вовсю активничала. От звука моих шагов разбегались какие-то шестиногие малыши, чьё тело было покрыто ворсистой жёсткой шерстью. А крупные насекомые, похожие на земных тараканов (только с восемью ногами) быстро уползали с пути, боясь быть раздавленными.

Какой-то червяк с двумя лапками под головой затрещал на меня при приближении. И я решил его – на всякий случай! – обойти по широкой дуге. Мелкая мошка настойчиво пыталась пристроиться на оголённых участках тела и что-то сделать – не уверен, что я хотел бы знать, что именно. Впрочем, меня никто не спрашивал: меня просто кусали и пили кровь.

Мир вокруг был опасен! Даже такой маленький мир, который я видел сейчас. Страшно представить, что начнётся тут летом, когда будет теплее, если при ночных заморозках вот такие страсти происходят. А до заморозков оставалось не так уж и много времени…

Я осторожно пробирался по валунам, стараясь не попадать ногой в тёмные промежутки между камнями. А ещё обходил тварей покрупнее, но старался не обращать внимания на тех, что помельче. И в итоге довольно быстро добрался до кромки редколесья.

И первое, что меня разочаровало – древесины в земном понимании я тут не увидел. Местные растения предпочитали отращивать огромные листья и шляпки, но стволов почему-то не имели. Либо это были ложные стволы, тоже составленные из листьев.

Лес только просыпался после зимней спячки, и идти по нему было довольно удобно. Под ногами лежал ковёр листьев и отмерших растений, отчётливо пахнущий гнильцой. И этот ковёр был полон жизни, которая эту самую гнильцу подъедала.

Всё те же восьминогие тараканы всех видов и размеров (на глаза мне попался даже один сантиметров двадцать в длину). Всё те же стрекочущие черви. И не стрекочущие черви. И просто белые противные черви. В общем…

Не пошёл я на этот ковёр.

Вместо этого я двинулся по краю леса, стараясь искать места почище. И вскоре моё терпение было вознаграждено! Впереди показались какие-то тонкие стручки-побеги. Верхняя их часть была сине-зелёная, а нижняя – белесая и явно твёрдая.

Попробовав поковырять один такой стручок камнем, я убедился, что он и в самом деле похож на земную древесину. Принялся рубить – узнал, что он полый внутри. И всего через несколько минут я стал обладателем первой заготовки под копьё.

Стенка трубки была в полсантиметра толщиной, а внутри обреталось некоторое количество живности. К счастью, она решительно покинула место своего обитания, когда это самое место начали безжалостно кантовать и выстукивать.

Срубив три палки и срезав зелёные части, я закинул трубки на плечо и споро двинулся в обратный путь. Ниже по склону кто-то грозно ревел, и я очень боялся, что этот кто-то решит подняться повыше и проверить, что это за скотина такая расхищает природные богатства его родного мира.

Но как бы я ни спешил, сумерки уже начинали наваливаться на горный склон. Внизу и вовсе было темно, но на наше плоскогорье ещё падал солнечный свет. У меня оставалось в запасе ещё несколько минут, прежде чем единственным освещённым пятном в округе останутся снежные вершины гор.

И хотя со мной ровным счётом ничего не происходило, я всё равно боялся и постоянно оглядывался, каждый раз замирая на очередном валуне. И только когда меня обдало волной горячего воздуха, за спиной щёлкнула дверь, а я оказался под защитой своей капсулы – только тогда почувствовал себя уверенно и спокойно.

Две палки я сложил на полу, а одну пристроил к двери – так, чтобы на неё можно было повесить последние трусы. Я очень хотел, чтобы они перекрыли окно: не понравилось мне светить филеем перед местной живностью. Да и перед товарищами по колонизации оголяться тоже не хотелось. Пришлось, конечно, повозиться, чтобы палка вставала в распор между стенами, но в результате всё вышло, как задумано.

И только тогда я с чистой совестью приступил к внимательному изучению своей добычи. И знаете что? А ничего. На первый, второй и третий взгляд я притащил домой три обычных деревянных трубки: длиной чуть больше двух метров и толщиной сантиметра три.

С внутренней стороны каждой палки к внешней оболочке крепилась какая-то мякоть. Но я решил её временно проигнорировать. Не верилось мне, что мои первые поделки долго проживут. А, следовательно, на всякие части этих поделок, которые могут вскорости начать гнить и пованивать, можно было не обращать внимания.

Глядя на эти древесные трубки, я неожиданно вспомнил картинку из книжки, где показывалось, как раньше делались копья из бамбука. Самое забавное, что в моей капсуле имелись все составляющие для столь продуктивной деятельности.

У меня был камень! Один даже достаточно плоский и ровный, чтобы один из кончиков будущего копья об него заточить. Чем я и занялся, оставив дверь наружу незапертой, чтобы работала тепловая завеса. За полчаса мучений мне удалось сварганить что-то, издалека напоминающее копьё – если, конечно, не присматриваться. А ещё получилось протопить помещение так, что дышать было нечем.

Однако я, само собой, и не подумал проветривать капсулу. Ещё чего! Снаружи было темно, жутко завывал ветер, а по стеклу и корпусу моего домика начинало барабанить что-то мелкое. Хоть отопление в капсуле и позволяло создать разницу температур с улицей градусов в тридцать, но мало ли что там ещё будет на этой улице… А вдруг ночью до минус пятнадцати опустится температура? И что, опять страдать?

В общем, я решил перетерпеть и немного пожить в духоте, обливаясь потом. Лучше так, чем всю ночь дрожать от холода. Тем более, меня начинало клонить в сон, а засыпать всяко лучше в тепле.

Я снова осмотрел копьё. С одной стороны у него теперь имелся двадцатисантиметровый, почти ровный скос. Острая кромка была слишком мягкой, чтобы рассчитывать на неё всерьёз. Но на утро я планировал заняться разведением огня, где как раз смог бы обжечь острие в надежде сделать его крепче.

А ещё в мои планы входило вставить во вторую палку заострённый камень. Ну и как-нибудь его там закрепить. Однако все эти грандиозные планы поблекли перед острым желанием попить и поесть. Так что, закончив с делами на сегодня, я достал вторую упаковку пайка и с аппетитом съел одну из порций. После чего запил всё это водой из одной из бутылок.

В желудке образовалась приятная тяжесть. Глаза стали закрываться, причём уже неудержимо. И я позволил себе выключить свет, а затем добраться до лежанки, улечься на ней… И немедленно уснуть. Уснуть так быстро, что даже не был уверен, что успел застать момент перехода от бодрствования ко сну.

Дневник Борисова Б.Б.

День первый, самый скучный

Я трижды порывался выйти. И каждый раз в последний момент замирал перед дверью. Несмотря на то, что заняться внутри было нечем, выходить всё равно не хотелось. К тому же, мне даже в капсуле было холодно – а снаружи, видимо, будет и того хуже.

Кроме того, если я кого-то встречу там, снаружи, то мне придётся представиться. А кто бы знал, как тяжело кому-то объяснять, почему тебя зовут Борисом Борисовичем Борисовым… У меня по этому поводу ещё с детства комплексы.

Правда, их не было у моих отца и деда. Их тоже звали Борисами Борисовичами, но я-то не дед и не отец. А если я узнаю, кто в моей семье был первым таким шутником… Вот узнаю – и придумаю, как отомстить. Даже на том свете. Свечки в церкви ставить не буду, например.

Хотя какие тут церкви?! О чём я вообще?! Другая планета, чтоб её… И из окна видны только другие – такие же, как моя – капсулы. Попал как кур в ощип… И выйти страшно: вдруг встречу кого? Мало ли какая пакость на этой планете водится…

Делать мне было решительно нечего. Общаться с этим самым СИПИНом? Совершенно скучный и абсолютно нудный тип. Пробурчал свои инструкции и куда-то исчез навеки. Впрочем, если бы даже не пробурчал, я бы и без него разобрался. Что есть он, что нет его…

Я сегодня чего только ни делал, чтобы не скучать и согреться. Отжимался, разминался, прыгал, качал пресс, снова отжимался, делал мостик, стоял на руках… Что ещё оставалось? Есть? Я уже полдня терплю, стараясь сэкономить как можно больше рационов. Живот уже скоро начнёт переваривать позвоночник, к которому давно прилип. Ну да… Пожалуй, поесть всё-таки стоит.

Я с сомнением достал одну из коробок с едой и прочитал:

«Питательный набор для белковых видов. Особенность: человек с Земли».

Есть уже хотелось так, что я перевернул коробку и дошёл до строчки:

«Чтобы поесть, надо открыть»

И до приписки мелким шрифтом:

«Чтобы открыть, потяните за кольцо».

Не теряя времени, нашёл глазами кольцо с пометкой:

«Утренний приём пищи»

И решительно потянул его, вскрывая коробку, которую держал в руке…

- А-а-а-а-а! – выдал я в эфир первое, что пришло в голову, когда левую руку обожгло жаром.

Коробка полетела вниз, и содержимое первой ячейки тут же оказалось на полу. А я, не удержавшись, произнёс прочувствованную тираду, которая должна была вогнать в краску создателей проклятой коробки. Правда, они, к сожалению, эту мою тираду не услышали.

Сэкономил еды, чтоб тебя!

- Ладно, поставлю её на стол. Наверняка я не один такой дебил, кто не знал про разогрев! – решил я, нагнувшись к лежащей вверх дном коробке.

И, наконец, увидел, что таких дебилов, как я, будет немного.

Прямо под инструкцией, как открыть, имелась ещё одна, сделанная уже крупным шрифтом. Которую сложно было не заметить, но я сумел. Видимо, слегка отупел от голода:

«Поставь на стол – не обожгись!»

- Ну ять! – в сердцах снова не сдержался я.

Пришлось на несколько секунд оставить коробку в покое. Глубоко вдыхая и выдыхая, я уселся на белую лежанку. И постарался успокоиться, глядя на остатки какого-то пюре на полу. А заодно и на остатки упаковки в руке, которые свернулись ложечкой. Надо было сначала прийти в себя… На это ушла пара минут. Затем я снова поднял коробку и внимательно прочёл все инструкции.

К сожалению, самое важное предупреждение я уже пропустил. Оно же и было единственным пропущенным. Других надписей на коробке (кроме, само собой, пометок «Дневной приём пищи» и «Вечерний приём пищи») не имелось. Ни важных, ни критически важных, ни абсолютно неважных.

Разложив стол и один из стульев, я снова отдышался: к еде надо приступать спокойным. А затем уселся, взялся за кольцо «Дневной приём пищи» и потянул. На этот раз всё прошло как надо. Содержимое рациона немедленно разогрелось, остатки крышки превратились в новую ложечку, а я – не обжёгся.

- Да! Приятного мне! – радостно сообщил я капсуле, потянувшись трясущейся от голода рукой к пюре…

- Курлы! – раздался странный звук снаружи капсулы.

Я посмотрел в сторону звука. И столкнулся с взглядом странных, я бы даже сказал, зловещих глаз… Зеленоватый белок обрамлял кровожадные красные зрачки. Причём в каждом из двух глаз зрачков было пять! Они почему-то срастались пятигранником в центре, хотя и оставались вполне себе различимыми.

И эти страшные глаза смотрели на меня.

Бежать было некуда.

Спасаться было надо.

Представляться было необязательно.

Я схватил рацион и запулил им в страшного обитателя внешнего мира.

- Сдохни, тварь! Сдохни, сука! Иди сюда, я тебя ложкой расковыряю!!! – заревел я, пытаясь стать здесь самым страшным и грозя врагу кухонным прибором.

И, странное дело, это подействовало. Когда пюре стекло с окошка на двери, снаружи уже не было никаких глаз.

Пюре…

Стекло…

С окошка…

Да, сука, я знатный эконом!.. Терпел-терпел, а потом просрал сразу две трети дневного рациона. Одна треть теперь была на полу, а вторая, ещё исходившая паром – на двери. Грешным делом, я подумал, что можно и так слизнуть…

Но остатки воспитания, вбитого ещё в детстве, воспротивились этому решению! Нельзя жрать с пола, Боря! Нельзя же… Или, когда рационов мало, можно? С тяжёлым вздохом я направился к столу и вскрыл третью ячейку.

Плюшка еды внутри была такой маленькой и жалкой, что я горько пожалел самого себя. И снова с сомнением покосился на еду на полу. В голову лезли предательские мыслишки о том, что теперь мне стоит выйти на большую дорогу, засесть в засаду снаружи, прибить кого-нибудь, отобрать рационы…

Но я был не такой. Просто голодный и расстроенный, а с пола есть не хотелось.

Дневник Берёзовой А.В.

Ночь первая, звездец какая холодная

Холод проник в капсулу почти сразу, как только начало темнеть. Я как раз поела в первый раз за день и прикорнула, закрыв опухшие от слёз глаза. И тут повеяло холодком... Нет, не поймите меня неправильно: в капсуле и так было холодно! Но тут даже на фоне холодка внутрь проник… Скажем так, ещё больший холодок. Да ладно, чего уж там! Это был не холодок, это была лютая холодрыга. Ещё и такая, что зубы сразу стали отбивать такт: бр-бр-бр, бр-бр-бр.

Анна, ты всё-таки дура! Спать надо было раньше, пока ещё солнышко светило. Тебе же СИПИН сказала, что на улице ранняя весна! Тогда и диета переносилась бы легче. И не пришлось бы весь день страдать и жалеть себя.

О чём я вообще думала?

О гипотетической фитоняше, которая затесалась среди членов группы?!

Стало ещё холоднее, и я поняла, что весь день потратила на мысли о какой-то чуши. Не о том думала, прямо скажем. Холод уже охватывал тело, сковывал конечности и неприятно кусал за кожу. Комбинезон, который предоставили организаторы моего фантастического турне, был явно не в состоянии защитить от ночных морозов.

Открыв опухшие глаза, я решилась. И всё-таки перебралась с лежанки на пол. Пол был тёплый – это помогло сначала согреть спину, пока грудь и живот подмораживало. А потом грудь, пока подмораживало спину. В общем, обычно так оладьи жарят – по очереди с обеих сторон. Однако до поджаристого оладушка мне всё ещё было далеко. А если уж честно, то согреться об пол полностью и вовсе никак не получалось.

В капсуле холодало всё больше и больше. Мне стало себя так жалко, что я снова разревелась. Но слёзы, стекая по щекам, становились холодными и противными. На этот раз плач не помогал, а, скорее, злостно мешал. Поэтому я отказалась от привычного способа решения проблем и кинулась к хранилищу. После чего начала спешно доставать из него всё, что выдали мне как колонисту. Три комбинезона, три комплекта белья.

Натянула я всё разом! Трое трусов-шортиков, три спортивных лифона, три комбинезона. Однако особо теплее почему-то не стало. Я мёрзла. А температура внутри моего убежища опускалась и опускалась. Снаружи завывал ветер, а ещё то ли дождь, то ли град барабанил по корпусу.

Пол уже не успевал согреть одну мою половину, когда второй моей половине становилось невыносимо холодно.Я не знаю, сколько продолжался этот кошмар. Знаю только, что, судя по звукам, утих и дождь, и ветер. Снаружи раздавались какие-то звуки, щелчки... И даже, кажется, слышались голоса.

А я всё пыталась согреться, сжавшись в комочек на полу. Меня трясло как в лихорадке. Мне было так плохо…

- Эй! Есть кто живой? – кто-то забарабанил в дверь моей капсулы. – Эй! Девушка! Девушка! Вставайте! Замёрзнете насмерть! Девушка!

Я подняла голову. И уставилась на миловидное женское лицо, которое заглядывало в мою капсулу.

- Вставайте! Выходите! Там ребята костёр разожгли! – сообщила мне эта особа.

Я ещё не понимала, что мне говорят. В голову будто вату набили вместо мозгов. Я пошевелилась, что-то промычала в ответ, но «особа» оказалась настойчивой:

- Девушка! Ну выходите уже! Пойдёмте к костру! Там тепло! А вам холодно. И мне холодно! – продолжала она доносить до меня простую и понятную мысль, колотя в дверь.

И мысль наконец-то добралась до моего мозга. Здесь холодно, а там тепло. Надо встать… Встать и идти туда, где тепло! Преодолевая странную сонливость и заторможенность, я поднялась и вяло подошла к двери.

- Как её открыть? – растерянно спросила я.

- Поднеси руку к сканеру! – как будто проснувшись, посоветовала СИПИН. – Снаружи так же. Открыть дверь можешь только ты. Но если дверь не будет закрыта, то войти сможет любой.

Часть стены рядом с дверью исчезла, взамен открыв сканер руки. Я шлёпнула по нему трясущейся от холода ладошкой, и дверь с тихим щелчком разблокировалась.

- Ну наконец-то! – воскликнула дрожащая девушка, открывая дверь и помогая мне выйти. – Пойдёмте скорее к костру…

А я смотрела на кубики на её животе, на грудь (навскидку четвёртого размера), на милое лицо, которое не испортили даже посиневшие, как у покойника, губы, на толстую косу светлых волос… На один – один! – слой одежды, не скрывавший достоинства её фигуры… И чувствовала жар ненависти, что поднимался у меня изнутри, согревая получше любого костра.

Фитоняша!..

В моей группе!..

Убить! Убить!

- Меня Маша зовут, а тебя? – спросила фигуристая гадина, даже не понимая, как близка была к смерти.

- Анна, – выдавила я из себя, а потом заставила свои губы искривиться в доброй улыбке. – Аня…

- Пойдём скорее! Холодно, а ребята разожгли костёр! Всех греться зовут! – сообщила Маша, и я позволила ей увлечь себя туда, где были люди и откуда веяло теплом.