Колонист "Вано"

Глава 17. Чересчур плановая

Дневник Листова И.А.

День пятый, вечер новых надежд

- Ну что могу сказать… – Сочинец оглядел всю нашу группу. – Мы, кажется, стали каким-никаким объединением. Понимаю, что выступаю сейчас декламатором очевидного, но все, кто здесь собрался, должны понимать: третьего полюса в нашей группе капсул уже не будет.

- Почему? – спросил Прокачун.

- А потому что третий полюс может выделиться только из тех, которые уже есть! – спокойно пояснил Сочинец. – А это сделает слабее оба разделившихся полюса. Сейчас же у нас с группой Романа и Туза – паритет.

- Они так не считают, похоже! – заметила Сандра, суровая брюнетка.

- Они этого не признают публично! – не согласился Сочинец. – Но их действия показывают, что всё они понимают. Пока Туз с приятелями договариваются с нами. И пока готовы на компромиссы. А вот когда у них появится преимущество – буром попрут на нас. И это второе, что я хотел бы до вас донести.

- А они точно?.. – начала было «воробушек» Саша, но смущённо замолкла.

- Они точно! – сурово припечатала Кострома. – Поверь битой жизнью дуре, которая однажды решила стать солдатом: миром мы с ними не разойдёмся.

- Ладно, это проблемы будущего!.. – отмахнулся Сочинец. – Пока я хотел бы донести до всех то, что многие и так уже знают. Мы с Вано нашли Алтарь Вознаграждения. Он находится на соседнем плоскогорье, за лесом. И пройти к нему можно по той самой промоине, где мы деревья валили. И, самое главное, группа Туза и Романа тоже об этом знает. Ну а я бы хотел договориться с ними о совместном походе.

- Зачем?! – Аня возмущённо посмотрела сначала на Сочинца, потом на меня. – Зачем вы им вообще про Алтарь сказали? Они бандиты, насильники…

- Всё так! – кивнул Сочинец.

- Так надо… Надо самим на них напасть! Надо с ними разобраться! – выкрикнула Сандра, а Аня одобрительно закивала.

- А с кем я должен нападать-то? – Сочинец усмехнулся и посмотрел на брюнетку. – Группой-то мы вроде как стали, Сандра. А вот сработаться и понять друг друга… Нет, этого пока не смогли. У нас шесть мужчин и девять женщин. Знаешь, на скольких из вас я готов положиться?

Сандра ожидаемо мрачно промолчала, так же ожидаемо глядя исподлобья горящим взором юной революционерки.

- На троих мужчин и одну женщину, – ответил Сочинец сам. – На Дуная и Вано с Трибэ, да на Кострому. Они точно не встанут соляными столбами в бою. А значит, и не погибнут без всякой пользы.

- Это всё ваш армейский шовинизм! – возмутилась Сандра.

- О да, он тоже присутствует!.. – кивнул Сочинец. – Но в данном случае он обоснован. Я, Дунай и Кострома – люди с боевым опытом. Какой-никакой, но он у нас есть. Мы учились убивать, мы умеем убивать и не боимся это сделать. Но Вано я упомянул не потому, что он служил. Я даже не знаю, служил ли он. Кстати, Вано?

- Неа! – вставил я свои пять копеек.

- Ну и ладно. Когда потребовалось, он не побоялся и на конфликт пойти, и противника копьём ткнуть! – кивнул Сочинец. – Поэтому я знаю: он не побоится и не подведёт. А ты, Сандра? Ты уверена, что сумеешь ударить врага камнем по голове?

- Да! – с жаром выпалила та.

А вот я был уверен, что не сумеет. Сандра, высокая и гибкая брюнетка с серьёзным лицом, была той девочкой-отличницей, которая добивалась своего усидчивостью – даже если её усидчивости не хватало на пятёрки. Весь тот «пламень справедливости», который она сейчас демонстрировала, был просто пшиком зажигалки, оставшейся без газа.

Почему я так уверен? Да потому что она одной из первых прибилась к Чемодану. И потому что видно было у костра Романа, что она до одури боялась гопников – а, в особенности, Туза. И ещё ей очень нравился правильный мальчик Роман, но решимости подойти, видимо, не хватило.

В её голове были в кучу спрессованы истории про «благородных» революционеров и бомбистов, про справедливость и благородство, рыцарскую честь и королевское достоинство. А все эти истории зачастую с реальностью не имеют ничего общего.

В тот момент, когда Сандра впервые столкнётся с кровавой действительностью – например, в виде необходимости размозжить чей-то затылок – она замрёт. И будет думать: благородно ли это? А в тот момент, когда надо будет всадить оружие в тело врага, начнёт рассуждать о справедливости. И закончится это тем, что враг сам в неё что-нибудь острое воткнёт – лишь бы заткнуть фонтан неиссякающего романтизма.

Зато стоило ей выпалить это своё горячее «да», как сразу стали видны и её ободрившиеся соратники, и им сочувствующие. Аня, вон, изо всех сил сверкала глазами. Чуть дырку в снегу не прожгла. Видимо, не в состоянии была забыть, как её чуть по кругу не пустили. Ну что ж, её хоть понять можно…

А ещё одобрение было на лицах Прокачуна, Пики и – не поверите! – двух застенчивых «воробушков» Лизы и Саши. Вот сколько раз замечал: чем тише омут, тем более кровавых расправ его рогатые обитатели требуют. Прямо закономерность какая-то... Может, этим людям сдерживаться надо не так сильно, как они себя обычно сдерживают? Тогда и чуть добрее к окружающим будут?

- А я вот не уверен, что ты сможешь, – улыбнулся Сочинец. – А раз не уверен, то как я могу отвечать за тебя в бою?

- Ты за меня можешь не отвечать! Я сама решу! – насупилась Сандра.

- Конечно, можешь… Сама решишь, сама нападёшь, сама победишь. Так? – спокойно спросил военный.

Сандра молчала долго. Попавшись в словесную ловушку, она явно пыталась что-то для себя решить. И я даже знаю что. Обычно в такой ситуации надо либо доказывать свои слова делом, либо признавать, что погорячился.

- Нет, сама не нападу… – наконец, призналась девушка.

- Значит, нападать ты хочешь вместе со всеми! – кивнул Сочинец. – Но я не пойду на такое, пока не буду уверен в людях, которым доверю свою жизнь. И Дунай не пойдёт, и Кострома не пойдёт…

- И я не пойду! – согласился я.

- И я бы не стал, – мрачно подтвердил Трибэ.

- Да что же вы?! – расстроенно воскликнула Аня.

- А они просто голову не потеряли от обиды! – припечатала её Кострома. – Ты у Трибэ спроси, каково это – стоять с одним каменным осколком перед толпой людей. Спроси-спроси! Это он тебя отбил! Думаешь, это легко? Ты и Сандра думаете, что в такие моменты человек только благородные порывы испытывает? Да ни хрена! В такие моменты человек сосредоточен на том, чтобы сфинктер на заднице не расслабился, и дерьмо на ноги не вывалилось!

- Эй! – возмутилась Аня.

- Что «эй»? – Кострома, усмехнувшись, посмотрела на девушку. – Так и есть, красотка! Оглянись! Ты где-то видишь скачущих розовых пони и единорогов с эльфийскими рыцарями на спинах? Хрен там! Вокруг гопники, солдатня и Вано!

- А я что? Я ничего! – я сразу подал голос.

- Да ты один тут вооружён до зубов! – Кострома ткнула пальцем в мой топор и копьё.

- Это инструмент защиты! Я просто очень люблю жизнь! – пафосно провозгласил я.

- Про ядерное оружие тоже так говорили! – кивнул Сочинец. – Я тебе верю, Вано! Но, в общем и целом, я с Костромой солидарен. Пока у нас тут куча нервных женщин, которых можно напугать просто кульком местных насекомых. И вот это факт. Так что ни нападать, ни, тем более, провоцировать развитие конфликта – не в наших интересах. Чем лучше мы к нему подготовимся, тем с меньшими потерями пройдём. Согласна, Сандра?

Несмотря на то, что девушка кивнула, вся её поза, выражение лица и горящие глаза говорили об обратном. Согласие было формальным, но даже это было лучше, чем бесконечные споры.

- Я бы вообще предпочёл какое-то время сотрудничать с той группой. Нам было бы неплохо сохранить единство… – Сочинец покосился на Кострому.

- Они просто усилятся и нападут!.. – буркнула она. – Как только решат, что готовы – так сразу. И не стенка на стенку!

- Да, это я уже слышал, – кивнул Сочинец. – И это будет глупостью.

- Ты же видел Туза! Это воплощение глупости в нашем грешном мире! – Кострома пожала плечами, но дальше спорить не собиралась.

- Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет. И выйдет из него не дело, только мука… – неожиданно для всех выдал Чемодан. – Везде споры!.. Я считаю, надо забыть про споры. Хотели идти к Алтарю Вознаграждения? Надо идти. Если ты, Сочинец, хочешь, чтобы из той группы народ пошёл с нами – значит, надо соглашаться. Худой мир лучше доброй ссоры.

Не согласен! Категорически! Но молчу! Вот ради этого худого мира. В случае с Тузом худой мир может быть только если этот авторитет недоделанный будет лежать на земле с переломанными рёбрами и выбитыми зубами. Зато очень мирно!..

И Кострома так же считает. А в свете того, что это не девушка, а поводырь роботов-убийц, жестокий солдат и вообще сама по себе машина для убийства – если не соврали, конечно! – то её мнению я как-то больше доверяю.

Однако и Сочинец прав… Нам бы переместиться всей группой, вместе с капсулами, к Алтарю Вознаграждения бесплатно. И пытаться сотрудничать. А то пока мы только делимся на сорта. Усердствуем в том, упорствуем в этом... А нас и так уже стало меньше.

- Нас не становится больше! – Сочинец как будто мысли подслушал. – Сегодня ещё два трупа и три улетевших капсулы. Ещё три человека свои капсулы не покидали. И, признаюсь честно, надежды на то, что покинут – у меня почти не осталось. Все, кто мог справиться со страхами и шоком, уже вышли. В любом случае, в ближайшие три дня станет ясно, сколько нас всего осталось.

- Отлично! Как раз успеем вернуться! – бодро заметил Прокачун.

- Не успеем… – покачал головой Сочинец и указал себе за спину, на снежную стенку. – Нам до Алтаря идти по промоине. А вокруг снег. Он будет таять и стекать вниз. Как раз туда, где мы собираемся идти. Пока весь не сойдёт – никуда мы не пойдём. Но это и хорошо! Нам ведь нужно понять, что брать на Алтаре!

- Чего тут думать-то? – удивился Трибэ. – Топоры нужны, еда нужна, одежда нужна...

- А мне кажется, нужны инструменты. Они позволят нам делать топоры, одежду и оружие, которым мы как раз и добудем еду! – не удержавшись, я тоже высказал своё особо ценное мнение.

- Что ты имеешь в виду? – удивилась Алёна, одна из свиты Чемодана.

- Всё, что мы можем взять на Алтаре, стоит баллов, – пояснил я. – И стоит даже дороже, чем улучшения в капсулах. Мы можем взять какое-нибудь простенькое оружие. Но когда оно сломается, нам снова придётся идти к Алтарю. А можем взять что-то такое, чем можно будет раз за разом делать новое оружие. Вот, глядите, мой топор…

- Хороший топор, кстати! – похвалил Чемодан.

- Спасибо! – кивнул я. – Я старался и изводил гостей своей капсулы два дня. Так вот… Я этот топор делал два дня. Большую часть времени страдал над обработкой камня и сверлением деревяшки. Если бы у меня было долото с молотом и сверло, хотя бы ручное – дело бы пошло гораздо быстрее.

- Но можно же взять не каменные, а металлические топоры. Они и прослужат дольше, – заметил Сочинец.

- Верно… Но как я понял со слов СИПИНа, цена за более технологичные вещи будет расти кратно. А срок службы есть у всего! – напомнил я. – Ну возьмёт кто-то медный топор за несколько сотен, как я предполагаю. А сколько он прослужит? Медь – материал мягкий… В лучшем случае, успеешь на новый топор накопить. И опять на медный.

- А ты хочешь иначе? – задумчиво кивнул Сочинец. – Взять пока то, что позволит в неограниченном количестве делать топоры из камня… А когда появится медь – из меди. А когда узнаем, как делать бронзу – для производства бронзы.

- Как я понимаю, инструкцию по бронзе мы можем купить у СИПИНа, – вспомнил я.

- Совершенно верно! Памятка по работе с бронзой стоит тысячу баллов развития, – немедленно отозвался СИПИН. И, похоже, говорил для всех присутствующих. – Подробные инструкции – пять тысяч баллов.

- Вот видите! – обрадовался я не ценам, но подтверждению своих мыслей. – Нет смысла тратить баллы на то, чем попользуешься и выкинешь! Надо тратить баллы на то, что позволит нам осваивать новые навыки. Научимся работать с камнем и костью, перейдём дальше, освоим металлы, ткачество, ещё что-то…

- Гончарное дело! – вспомнил Трибэ.

- Не суть! Это всё нам ещё надо вспомнить, – кивнул я, соглашаясь. – И на Алтаре надо брать то, что поможет нам в производстве. Не конечный продукт.

- Верное замечание! – кивнул Сочинец. – Все согласны, что это лучший вариант?

Удивительно, но никаких возражений не было. В основном, даже звучала горячая поддержка моей идеи.

- Ну что ж… Тогда так и поступим! – кивнул Сочинец. – И попробуем вторую половину группы в том же убедить. В конце концов, как недавно Туз на переговорах вещал, мы тут все в одном дерьме варимся. Нам ссориться не с руки.

Я бы возразил, что Туз это вещал, потому что себе преференции пытался выбить. Но ведь вещал, в самом деле. Так что формально Сочинец был прав.

Обсуждение не затянулось надолго. Наступал вечер – с холодными порывами ветра, с понижением температуры. А большинство из нас ещё не могли нормально утеплиться. Так что пока позволяла погода, все отправились на похороны двух погибших девушек.

Могилы в стылой земле получились неглубокие. Не уверен, что удалось даже на полметра выкопать. Причём, рыли рядом с первой могилой: там ещё оставалось место. Трупы погрузили в ямы, а затем споро принялись засыпать землёй и камнями.

Каждый в этот момент мог поразмышлять о многих вещах: о бренности бытия, о судьбах мира, о своём поведении. Мне было немного грустно от того, как глупо погибли эти женщины. У них будто отключился инстинкт самосохранения, который в норме заставляет бороться за свою жизнь до конца.

Одна покончила с собой, а две других просто замёрзли, так и не выбравшись к людям. Ведь та, которая делала шлёпанцы, явно собиралась выйти… Собиралась, да не успела. Буран и мороз сделали своё чёрное дело, убив человека. И его больше не вернёшь.

А ведь до ближайшего костра или отапливаемой капсулы было не больше ста метров... Вот так люди и умирают в шаге от спасения. Сдаются, отказываются бороться за жизнь, принимают судьбу, которая и судьбой-то не была... И ведь сколько таких случаев известно.

Помню, я как-то натыкался на документальный фильм про вынужденных робинзонов двадцатого века. Большинство из них не дождались помощи именно потому, что теряли надежду. И только те, кто до последнего вздоха боролся – те возвращались к людям.

В памяти отпечаталась история Джереми Бибса. Правда, я помнил только основные моменты, но даже этого хватало, чтобы черпать из неё вдохновение. Джереми было четырнадцать лет, когда корабль, на котором он плыл, потерпел крушение. Было это в начале двадцатого века, ещё до Первой мировой войны.

Парень выжил. Он провёл на острове семьдесят четыре года. Всю, блин, свою жизнь провёл!.. Когда его нашли в 1985 году, ему было восемьдесят восемь лет! Он пропустил целый век! Страшный век, прорывной век, удивительный век!.. К моменту, когда он вернулся, вся жизнь в обществе изменилась кардинальным образом.

Не знаю, как он себя чувствовал, когда это обнаружил. Почему-то про его адаптацию к новой жизни не рассказывалось в истории. Ну а я на его месте тихо уплыл бы обратно. И дожил бы свои дни на острове, вспоминая тот, старый мир, который оставил в начале века...

Но почему он выжил? И почему девушки, которых мы хоронили, так быстро умерли? Я не знаю. Могу только предполагать. А могу спросить у СИПИНа, хотя не факт, что он ответит. Три могилы – три грустных истории с печальным концом…

А ведь была ещё та девушка, что взяла еду, воду и ушла. Где она сейчас? Может, лежит вместе со своими припасами в ста метрах от нас под завалами снега? А может, сумела дойти до леса? Или и вовсе лежит в десятке метров от места, где была её капсула?

Что заставляло меня двигаться в первый день? О! Вот это я помню прекрасно! Меня пугал холод! Очнувшись раньше, чем остальные, я успел застать ночь и пронизывающий мороз. И, понимая, с чем столкнусь, поспешил озаботиться отоплением.

Но почему я продолжаю трепыхаться? Потому что надеюсь на что-то? Потому что верю во что-то? Нет, само собой, во что-то я, конечно, верю…

- Ну что, пойдём проверим наше мясо? – от голоса Сочинца я даже вздрогнул, так тихо он ко мне подошёл.

А потом, когда смысл сказанного до меня дошёл, в груди будто ледышка появилась. Дышать стало тяжело. Вспоминая ответ СИПИНа… Возможно, сейчас закончится моя грустная история… Печально закончится, само собой.

- Пошли, – выдавил из себя я.

- А может… А может, не вы? – вдруг пискнула стоящая неподалёку Саша, тряхнув облачком волос. – Вдруг отравитесь! А нам что тогда делать?

- Ну что делать? Будете пытаться выжить! – ободряюще улыбнулся Сочинец.

- Вообще-то она права… – вмешался Чемодан. – Вы вдвоём решили пробовать неизвестное мясо… А вы двое, между прочим, пока тут всех тащите!

- Я могу попробовать! – снова напомнила «воробушек» Саша. – А если не отравлюсь, тогда уже вы… Я, правда, мясо как-то не очень. Не убеждённая вегетарианка, просто не люблю… Но могу попробовать за вас!

- Если ты мясо не очень, то и от нормального можешь получить расстройство желудка! – заметил я. – В общем, из тебя так себе испытатель.

- Но не вами же рисковать! – возмутилась Пика. – Чем, ну скажи им!

- А я уже сказал, – развёл руками Чемодан.

Мне, конечно, импонировала забота о нашем здоровье... Но я понимал, что переживают люди больше за себя и свою судьбу, чем за мою или Сочинца. Не знаю, как я там кого тянул, а вот военный точно возглавлял наше небольшое сообщество. А без нормального лидера, как известно, коллективы живут плохо и недолго.

- Знаешь, они ведь правы! – повернулся я к Сочинцу. – Мы чего-то с тобой решили вдвоём пробовать. А нам вовсе необязательно это делать вдвоём. Съем я кусок копчёного мяса. И если обойдётся, тогда все будем есть.

- Нет уж, давайте всё-таки я! – Саша героически выпятила грудь первого размера. – Я пока совершенно бесполезна… А у Вано в капсуле отопление. Что если он помрёт посреди ночи?

У-у-у-у, какая заботливая пигалица!

- Ладно, если так хочешь – попробуй! – неожиданно согласился Сочинец. – Пусть попробует, Вань?

- Ну ладно… – я пожал плечами, тоже уступая напору отважного «воробушка».

Вернулись к костру все вместе. Саша не стала тянуть: взяла один из кусков мяса, сунула в рот и принялась энергично жевать.

Глупо, конечно… Надо было не весь кусок есть, а откусить самую малость. А она – целиком. И решительно ещё так... С другой стороны, теперь мы точно узнаем, ядовито или нет. Вот только «воробушка», если что, очень жалко будет... Хорошая она, хоть и дурная на всю голову.

- Ну и как оно? – спросила Аня, не выдержав жара внутреннего любопытства.

- Ну… Необычно… – тихим голосом призналась Саша. – Вроде и мясо, а вроде и не совсем… Солёное чуть-чуть. Вкус какой-то странный!

- Плюй! – округлив глаза, предложила Сандра.

- Поздно… – обречённо призналась Саша. – Я уже проглотила.

Мне тоже захотелось мяса. Пришлось давить в себе острое желание плюнуть на эксперимент. Но я удержался: решил не умалять подвиг «воробушка». Лучше доем последний паёк, а потом уж буду пробовать. И очень надеюсь, что мясо будет вкусным.

Все ещё немного посидели вокруг костра. Но поскольку Саша не собиралась ни помирать, ни биться в приступе судорог, то вскоре, гонимые холодом, люди стали расходиться. Ночевать пока всем предстояло в тех капсулах, где до этого пережидали буран. Конечно, многие теперь могли купить отопление, но пока решили не разделяться.

Ушла и Саша. А следом пошёл и я. Ужинать и спать. А заодно присмотреть за отважной «дегустаторшей».

Вот так закончился пятый день нашего пребывания в новом мире... Возможно, и не совсем так, но дальше я лёг спать, а утром никто ничего интересного не рассказывал. Так что буду считать, что всё-таки закончился. Мне так легче: хотя бы определённость какая-то.