Кольцо и радуга

ГЛАВА ВТОРАЯ

Надо немедленно остановить Хантера, испуганно подумала Клер. Пока волшебная сладость поцелуя не затуманила мозг, не разрушила способность к сопротивлению.

Однако Хантер и не спешил подавлять ее волю. Он, словно гурман, пока только снимал пробу, осторожными прикосновениями исследуя ее губы и язык. Нежные, трепетные, уверенные касания рождали необыкновенное чувство комфорта, наполняли Клер целительной энергией.

Прошедшие годы, пережитые несчастья растворились, будто их никогда и не было. Поцелуй чудесным образом вернул ее в юность, к тем временам, когда оба они были молоды и полны надежд. Он словно приподнял ее над действительностью, заставил расправить крылья и воспарить впервые за долгие годы.

Наконец Хантер отстранился, жесткая щетина царапнула нежную щеку.

— Ну вот, — хрипло прошептал он, — теперь я дома.

Клер вздрогнула и отпрянула назад.

— Хантер, это не должно больше повториться. Ты можешь сколько угодно шутить, что поцелуй означает полное примирение, но отныне наши отношения будут ограничиваться лишь рамками вежливости. Ничто иное даже не рассматривается как возможное. На те несколько дней, которые тебе придется здесь задержаться, мы просто соседи.

— Ты рассчитываешь слишком легко отделаться, Клер. Я люблю совершать поступки, которые, на первый взгляд, кажутся невозможными. Кому, как не тебе, знать об этом?

— Да об этом знает весь город! Много лет назад ты предал не только меня, ты предал своих родителей. Им в голову не приходило, что единственный сын откажется продолжать дело отца и бросит автомастерскую на произвол судьбы.

— Мне не нравилась эта работа, — спокойно возразил Хантер. Казалось, упрек совершенно не задел его. — Я хотел другого.

— По-видимому, я тоже, — тихо сказала она и повернулась к входной двери, все еще сжимая ключ в руке. Все, что теперь нужно сделать, — это уйти и оставить его одного. Но почему-то Клер медлила. — Да, еще одно… Через несколько часов, когда сестры съедутся, здесь соберется толпа, а в округе на тридцать миль нет ни одной приличной гостиницы. Так что если кто-то из вас захочет иметь отдельную спальню, мой дом в вашем распоряжении. Передай остальным, пожалуйста.

Она открыла дверь и вышла на крыльцо.

— Спасибо, Клер. Я перенесу мои вещи чуть позже.

Она круто повернулась на каблуках, воззрившись на него с неподдельным удивлением:

— Что ты сделаешь?!

— Сначала приму душ, а потом перетащу к тебе мое барахлишко, — невозмутимо ответил он. — Когда девчонки приедут.

— Но я не имела в виду тебя, — растерялась Клер. — Я говорила про Кортни, или Линду, или…

— Именно меня ты и имела в виду, — убежденно сказал Хантер.

У Клер глаза на лоб полезли.

— Нет. Так не пойдет. Тебе не место в моем доме.

— Почему?

— Потому что, — в негодовании зашипела Клер, — кто-нибудь может подумать, будто мы принялись за старое.

— И что?

— А то, что я привыкла считаться с мнением окружающих и не желаю видеть тебя в моем доме!

К чести Хантера надо сказать, он заговорил таким тоном, словно в словах Клер не видел ничего обидного для себя. Или сделал вид, что не увидел.

— Я просто пытался найти решение, которое в равной степени устраивало бы нас обоих. Раз уж ты продолжаешь так заботиться о нашей семье…

— Хантер, ты прекрасно понимаешь, куда может завести нас эта дорожка.

Он бросил на нее такой долгий многозначительный взгляд, что у Клер на мгновение закружилась голова.

— Какая дорожка? Я всего лишь с благодарностью откликнулся на предложение воспользоваться отдельной спальней. Мне так важно сейчас хотя бы вечерами побыть в тишине и одиночестве. Только на то время, пока девочки здесь. А потом я съеду, обещаю. А если тебя беспокоит мнение окружающих, то мы просто можем никому об этом не говорить. Я буду приходить, когда стемнеет, и исчезать еще до рассвета.

Неожиданная мысль неприятно поразила Клер: вероятно, их случайный импульсивный поцелуй дал ему повод надеяться на продолжение. В таком случае его присутствие в доме становится совершенно невозможным…

— Клер, — продолжал мягко уговаривать Хантер, — мы же условились не ворошить прошлого. Мне придется остаться здесь на несколько недель, пока все дела мамы не будут улажены. Так что, хочешь не хочешь, на ближайшее время мы — соседи. Но как только девчонки разъедутся, чтобы рассовать своих отпрысков обратно по школам и секциям, духа моего здесь больше не будет, клянусь. И потом, у меня просто не хватит времени с тобой любезничать. В моих интересах как можно скорее разобраться с делами и вернуться назад в Калифорнию.

Тут ей, наверное, следовало бы обидеться, но она почему-то этого не сделала. В конце концов, будет гораздо спокойнее на душе, если его планы и намерения станут известны заранее. Можно хотя бы не опасаться сюрпризов. А кроме того, у нее появляется возможность доказать ему, что полностью выкинула его из своих мыслей и вычеркнула из сердца. Никогда больше ему не одержать над ней верх.

Клер приняла решение. Хантер может не тратить свое красноречие. Через пару минут она сделает вид, что ее сердце растаяло, позволит открыть дверь своего дома и занять там комнату на правах гостя. Но дверь в ее сердце останется закрытой навсегда.

Хантер возник в дверях с очень дорогим кожаным чемоданом в руках и извиняющейся улыбкой на физиономии.

— Хлеб в хлебнице, яйца в холодильнике, растворимая каша — на верхней полке в шкафу, — объявила ему сразу Клер. — Я на завтрак не ем ничего, кроме йогурта, да и тот в машине по дороге на работу. — Она помолчала. — Я завтра уйду очень рано. У меня показ дома. Ключ оставлю на столе. В течение дня я буду приезжать и уезжать, так что калитку мы обычно не закрываем. Не беспокойся на этот счет.

— Ты уйдешь так рано, чтобы избежать встречи со мной?

— Нет. У меня есть готовый к продаже дом, поэтому надо заняться документами, вот и все.

— Забавно видеть тебя в роли агента по продаже недвижимости. И как? Ты довольна?

— Это самое лучшее, что произошло в моей жизни за все прошедшие годы.

Хантер медленно оглядел кухню.

— Ты волшебным образом изменила пространство вокруг себя, Клер. Я ни за что не узнал бы эту кухню.

— Вещам свойственно меняться. Впрочем, людям тоже. Я думаю, тебе это хорошо известно.

Он задумчиво кивнул, подтверждая справедливость сказанного.

— Хотя тебя, Клер, я узнал бы очень легко.

— Правда? — Вопреки ее желанию вопрос прозвучал кокетливо.

Но, похоже, Хантер не собирался продолжать беседу в легком тоне, ему было не до веселья. В глубине его глаз затаилась печаль. Мыслями он постоянно возвращался к той горестной причине, которая заставила его приехать в Лост-Фолз.

— Конечно, — произнес он и на некоторое время замолчал. — В любом случае я очень благодарен тебе за возможность побыть некоторое время в тишине и одиночестве. Честно говоря, присутствие сестер и их многочисленных семейств в мамином доме заставляет меня чувствовать себя лишним. Аутсайдером, сошедшим с дистанции, что ли. Никчемностью, которая постоянно только и делает, что путается у всех под ногами.

— Хантер, ты не прав! — Неожиданная серьезность, с которой была произнесена последняя фраза, напугала Клер. — Твои сестры не из той породы людей, кто может считать другого человека никчемностью или аутсайдером. И я лично не сомневаюсь, что от тебя может быть очень много пользы.

— Угу, — обиженно буркнул Хантер, — особенно когда требуется разгрузить машину и перетащить в дом что-нибудь громоздкое. Тут я становлюсь просто незаменимым. — Он устало привалился плечом к шкафу. — Девчонки удивились, когда узнали, что ты заходила, но не дождалась их.

— Я решила, так будет правильно. Твоим сестрам надо побыть в семейном кругу. Слишком тяжело привыкнуть к мысли, что любимый человек ушел навсегда. Я лишь по-соседски постаралась помочь.

Хантер еще ниже опустил голову, его пальцы каким-то беззащитным жестом теребили замочек молнии на небольшой сумке, которую он так и не снял с плеча. Острое сочувствие пронзило душу Клер.

— Девочки просили передать тебе большое спасибо за пирог… Это очень в твоем стиле: сделать доброе дело и уйти, не дожидаясь благодарности.

Клер отвела глаза и мысленно отмахнулась от последней фразы. Нельзя допускать, чтобы Хантер был благороден по отношению к ней. Это разрушит всю так тщательно продуманную линию поведения. Клер хотела быть или по крайней мере казаться сильной и непреклонной. Что делать с его благодарностью, она не знала.

— Они хотели позвать тебя к ужину.

Клер чуть не поперхнулась, на мгновение представив себя за обеденным столом среди многочисленного семейства Стернсов. Когда-то она так мечтала стать частью их, занять законное место между мужем и кем-нибудь из невесток.

— Как они поживают?

Хантер помолчал в раздумье, потом принялся медленно перечислять, словно силясь не пропустить ничего важного:

— С семейством Линды я почти не общался — они решили остановиться у знакомых. Кортни дома, но она… ужасно расстроена. Понимаешь, она с детьми хотела навестить маму месяц назад и теперь казнит себя, что не сделала этого раньше, до того… до того, как это случилось. Ну, ты понимаешь, о чем я.

Клер кивнула.

— Я думаю, последнее, чего желала бы ваша мама, так это видеть Кортни в отчаянии. Постарайся внушить ей эту мысль, пожалуйста.

Клер совершенно не была готова к тому просительно-ожидающему взгляду, которым вдруг посмотрел на нее Хантер. Последний раз она видела подобное выражение в его глазах много лет назад. Тогда он пришел сказать ей, что уезжает, и имел малодушие рассчитывать на одобрение с ее стороны.

— Ты по-прежнему умеешь хорошо утешить, Клер. Я помню многие твои советы.

— Помнить — это одно, а следовать — совсем другое. — Она, не отрываясь, следила, как опять начал неуловимо меняться цвет его глаз. — Многие из моих советов ты упустил.

— Я не был готов, Клер, — помолчав, сказал Хантер. — Те советы были не ко времени. Ни для тебя, ни для меня, ни для нас обоих.

— Не будем возвращаться к тому, что нам обоим прекрасно известно.

Глаза Хантера сузились. Он явно рассчитывал на другой ответ. Во всяком случае, в устах девушки, которая долгие годы продолжала страстно любить и преданно ждать его, он должен был звучать как-то иначе. Хантер упустил из виду: игра в принцессу, ждущую в высокой башне возвращения своего прекрасного принца, давно закончилась. Клер не позволит себе снова вступить на скользкий путь, грозивший лишить ее душевного покоя и контроля над собственными чувствами.

— Пойдем, я покажу, где ты будешь ночевать, — пригласила она и вышла в холл. — Это не номер в роскошном отеле, но ты, я думаю, как-нибудь поместишься. И хочу предупредить тебя, что у меня живет кошка, которую зовут Зоя. Она не склонна проявлять излишнее терпение к тем, кто не удосужился угостить ее кусочком рыбки.

— Приму к сведению, — улыбнулся Хантер, преодолевая вслед за Клер ступеньку за ступенькой.

— Комната для гостей — это моя бывшая детская. Сама я перебралась в мамину комнату. Она побольше, и окна выходят на улицу. — Клер остановилась на площадке второго этажа.

От неожиданности Хантер чуть не споткнулся. Он никак не ожидал, что ему предстоит провести несколько ближайших ночей в комнате, где много лет подряд спала Клер. В комнате, которая видела ее сначала маленькой девочкой, потом подростком, потом взрослой девушкой. Его планы не заходили дальше желания остаться с Клер наедине и еще раз убедиться в правильности принятого много лет назад решения. Потому что нет-нет, а сомнения все еще иногда закрадывались в душу. Взять, например, сегодняшний поцелуй… Хотя свою неожиданно острую реакцию на него Хантер был склонен отнести к области любовной химии.

— Возможно, после апартаментов, к которым ты привык, — почему-то продолжала оправдываться Клер, — комната покажется тебе настоящей каморкой, но ничего лучшего, к сожалению, предложить не могу.

— Все нормально, — Хантер замер в дверях бывшей детской.

Их с Клер жизненные пути давно разошлись. Каждый шел своей дорогой, и совсем не факт, что им суждено снова пересечься. Но нельзя не признать: каждый достиг определенных, вполне достойных результатов. То, что сделала со своим домом Клер, прямое тому подтверждение.

Сочетание светлых зеленых, голубых, желтых и палевых оттенков стен, пола и потолка делало маленькое помещение просторнее, светлее, радостнее. На тумбочке в голове кровати стоял букет свежих цветов. Вряд ли Клер постаралась ради его персоны. Скорее, она поставила их сюда, поскольку они очень подходили к интерьеру, независимо от того, предполагался или нет какой-нибудь случайный гость в этой комнате сегодня ночью. Очень в стиле самостоятельной взрослой женщины с тонким вкусом, которая создала вокруг себя особый мир красоты и гармонии и теперь бережно хранит его традиции.

Как будто в подтверждение его мыслей Клер осторожным, почти ласковым жестом смахнула с шелковой подушки одной ей заметную ворсинку. Хантер улыбнулся, уловив это такое хозяйское, женское движение.

— В ванной много всяких моющих средств, салфетки и полотенца в шкафчике. Телефона, телевизора и прочей техники у меня нет.

— Здорово. — Пальцы Хантера скользнули по металлической стойке кровати. — Простенько и со вкусом.

— Узнаешь ее?

— Кого? — не понял Хантер.

— Да кровать же! — засмеялась его непонятливости Клер.

Он нахмурился и отступил на шаг, внимательно изучая громоздкое сооружение посреди комнаты. Кровать как кровать. Металлические витые спинки выкрашены в ярко-желтый цвет, по углам шишечки. Широкая, устойчивая панцирная сетка — он надавил рукой и слегка покачал — не провисла и не скрипит. У Хантера не возникло ощущения, что раньше он где-то ее видел.

— Это старая кровать твоих родителей, еще когда вы жили в загородном домике, помнишь? Твоя мама отдала мне ее много лет назад.

Хантер замер, позабыв закрыть рот.

— Не может быть! Это та самая кровать, которая долго стояла у нас в сарае, после того как мы купили нынешний дом?! Господи, как-то летом мы соорудили из спинок загон для щенков!

— Да, да, я собрала все детали до последнего винтика, Элла их начистила, я покрасила, и получилось это чудо.

Хантер еще раз провел рукой по металлическим завитушкам. Такое ощущение, будто гладишь старое преданное домашнее животное.

— Великолепно, Клер! Просто здорово, что к тебе пришла такая идея.

— Я была так счастлива, когда Элла решила подарить ее мне! Это как путешествие в прошлое.

Хантер улыбнулся. Воспоминания об играх и шалостях их детства вихрем пронеслись в памяти.

— Чудесное было время. Беззаботное. Помнишь, сколько забавных историй происходило тогда с нами?

— Я любила бывать у вас в гостях больше всего на свете. Мне казалось, я становлюсь лучше. Правда, один раз мы немного переборщили…

Взгляд ее темно-карих глаз стал мягче, засиял тем необыкновенным внутренним светом, которого Хантер никогда больше не встречал ни у одной из женщин. Да, Клер — единственная и неповторимая, одна такая на Земле.

— Один раз переборщили? — Брови Хантера в притворном возмущении взлетели кверху и образовали почти ровную дугу над глазами. — Только один? Да мы постоянно попадали во всякие невероятные приключения и переделки. Вспомни хотя бы, как ты бодро скомандовала: «Прыгай!», и я бесстрашно сиганул с крыши амбара. Шесть недель в гипсе. И это в разгар лета. Считай, весь баскетбольный сезон пошел насмарку.

— А я и сейчас не считаю себя виноватой. Мог бы и не прыгать. А как насчет той истории, когда мы играли в полицейского и вора и ты оставил меня связанной под кустом? Одну. Посреди леса.

— Но я же вернулся за тобой!

— Ну конечно! Спустя полчаса. И только потому, что Бет начала меня разыскивать. А то бы я и по сию пору там лежала.

— Когда я тебя развязал, ты впала в такое бешенство… Как маленькая ведьмочка. Я уж испугался, что живым от тебя не уйду. — Как он ни старался сдержаться, его лицо расплылось в широкой довольной улыбке. — Пришлось разориться на молочный бар, чтобы ты снова начала со мной разговаривать. — Он засмеялся, с удовольствием вспоминая, как много значила для него в те годы их детская дружба. — А поиски клада? Ты была уверена, что конец радуги обязательно упирается в горшочек с золотом.

— Я? Да это ты всю жизнь мечтал разбогатеть!

— Интересно, а кто выкрал золотое колечко из маминой сумки? Тоже я?

Даже спустя столько лет глаза Клер испуганно округлились при воспоминании о той неразумной выходке.

— Ой, сколько у меня тогда было неприятностей! Наверное, ни один поступок за всю последующую жизнь не имел таких тяжелых последствий, как потеря этого злосчастного кольца.

— Мы его не потеряли, — напомнил Хантер. — Мы его закопали в лесу и никому об этом не сказали. Мои родичи тогда перерыли всю вашу машину. Но безрезультатно.

— Тогда я даже представить себе не могла, что значило это кольцо для моей мамы. И какой же идиоткой я была! — Она печально помолчала. — Считай, это была месячная плата за квартиру плюс продукты на всю семью.

Хантер продолжал задумчиво водить костяшками согнутых пальцев по холодной металлической спинке кровати, с удивительной ясностью вспоминая события тех далеких дней. Пусть тогда у них случались неприятности, но все-таки это был чудесный период детства, счастливого, несмотря ни на что, — детства, так разительно отличающегося от их нынешней взрослой жизни.

— Мне кажется, — сказал он, — все это было как будто не с нами, в иное время, в иной вселенной.

Как замечательно, что спустя столько лет есть с кем поговорить о прошлом, вспомнить, погрустить, посмеяться.

— Знаешь, удивительная вещь, — медленно продолжил он. — Все эти годы я довольно часто вспоминал наш городок. Но никогда не скучал по нему. Я так страстно хотел уехать тогда, так искренне надеялся разорвать связи между мной и прошлым, что просто не позволял себе скучать. — Он низко наклонил голову, понимая, как больно ранят ее эти слова. — Я не скучал по дому, по матери, по сестрам… И только с одним я не мог справиться. Я продолжал скучать по тебе, Клер.