Кольцо и радуга

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Разве сегодня ты не спешишь на работу? — поинтересовался Хантер на следующее утро, лениво разглядывая обтягивающие эластичные брюки и коротенький топик Клер, в которые она облачилась, прежде чем спуститься на кухню.

Она сознательно проигнорировала его демонстративный интерес к ее внешнему виду, легким шагом пересекла кухню, достала с полки любимую кружку и налила себе кофе из кофеварки. Зоя у ее ног лакомилась очередной баночкой тунца в собственном соку.

— Я договорилась с клиентами на десять. Буду показывать дом. Так что спешить особенно некуда.

— Очень хорошо! — Хантер повертел упаковку со сладкими ореховыми булочками. — А я думал, ты, как всегда, постараешься избежать встречи со мной и выскочишь чуть свет. Поэтому решил забежать в пекарню. Вдруг вкусный завтрак заставит тебя немножко задержаться?

— Я тебя не избегаю. — Все внимание Клер, помимо ее воли, сосредоточилось на булочках.

— Нет, конечно. Я ошибся. — Хантер проникновенно улыбнулся и через стол придвинул к ней упаковку. — Ну, давай садись, попробуй. Твои любимые. Я специально взял с глазурью.

Тревожное чувство колыхнулось в груди Клер. Только не хватало еще, чтобы он словами или действиями пытался вернуть ее в «добрые старые времена».

— Кстати, пару дней назад я с удивлением обнаружила в холодильнике булочки с баварским кремом. Глазури было больше, чем теста. Не знаешь, откуда они взялись?

— Каюсь, моя работа! — Хантер довольно засмеялся и откинулся на стуле, вытянув длинные сильные ноги. Носком ботинка он слегка придвинул ей свободный стул. — Присаживайся.

Клер в притворном возмущении вздернула голову:

— Бог мой! Что за манеры? Ты научился этому в большом городе?

— Ты бы страшно удивилась, узнав, чему еще я научился в большом городе.

Хантер недоговорил, и в воздухе повисла напряженность. В каждом его жесте, в каждом слове звучал намек. Даже промолчав, Клер ничего не могла изменить. Отсутствие ответа уже есть ответ.

— А почему ты решил, что мне будет интересно это узнать? — наконец произнесла она, усаживаясь на стул и твердо посмотрев ему в глаза.

— Нет? — разочарованно протянул Хантер и тут же добавил совершенно другим тоном: — Ну и хорошо, потому что я все равно ни за что бы тебе ничего не рассказал.

Несмотря на попытку сохранить серьезность, Клер рассмеялась и внезапно почувствовала себя легко и уютно. Как в детстве, когда они были лучшими друзьями и делились маленькими тайнами.

— Знаешь, ты ведешь себя, как будто мы подростки.

— Разве это плохо? Мне до сих пор нравится заставлять тебя выпытывать мои секреты. Ты всегда обожала все таинственное.

Клер вытащила из упаковки одну булочку, отломила маленький кусочек и, прежде чем отправить в рот, облизала глазурь с пальцев.

— Думаю, — сказала она, — сейчас в тебе не осталось ничего таинственного. Твоя жизнь подобна открытой книге.

— Вот как? — Хантер оперся локтями о стол и положил подбородок на сомкнутые руки. — Ты действительно так считаешь?

— А что тут непонятного? — Клер отломила еще кусочек. — Ты — блудный сын, вернувшийся в пенаты. Ты разбогател и прославился. Ты вращаешься в кругу людей, чьи имена не сходят со страниц журнала «Форбс». И ты искренне считаешь наш Лост-Фолз обочиной жизни, хорошо, если не свалкой.

Хантера удивила горячность ее тона. Он растерялся.

— Клер, ты видишь вещи в искаженном свете!

— Зато я давно избавилась от розовых очков!

— Послушай, судя по твоему распорядку дня, — он кивком указал на висевший на стене список дел, — ты вовсе не прозябаешь на обочине жизни.

— Мы тут стараемся, — дрогнувшим голосом гораздо тише ответила Клер. Ей вдруг показалось, что последняя фраза прозвучала насмешкой над тем образом жизни, который она выбрала много лет назад.

— Я вчера встретил Карла Макгоуна. У него родились две двойни подряд.

— Да, я знаю. — При воспоминании о двух парочках совершенно одинаковых ангелоподобных Макгоунов она не смогла сдержать улыбку. — У них одиннадцать лет не было детей. Но потом им подсказали одно старинное и очень действенное средство. Результат, как говорится, налицо.

— О каком лекарственном средстве идет речь? — неожиданно заинтересовался Хантер.

— Да не о лекарственном… — Клер закусила губу и слегка покраснела, вспомнив, что рассказала ей жена Карла. Слава богу, Хантер не стал переспрашивать.

— А как поживают твои братья, Клер? У них, наверное, уже дюжина детишек на всех?

Она помедлила с ответом, раздумывая, что и как можно ему рассказать.

— Джесс и Джереми женаты. У Джесса четверо детей. Джереми с супругой как раз сейчас в приятном ожидании. Они обосновались в Колорадо. Мы не виделись много лет. Мама… ну, ты знаешь… она просто с ума сходила от мысли, что они могут уехать, как уехал отец. Или как Адам. В общем, у меня такое чувство, словно она сама подтолкнула их к такому решению.

Хантер понимающе кивнул.

— А старший брат? — В его голосе слышалась искренняя заинтересованность.

— Он живет в Техасе. Разве твоя мама тебе не рассказывала?

— Нет, тема вашей семьи была закрыта для обсуждения. Так что же Адам? Вот о ком я все время хотел узнать поподробнее.

Значит, Элла никогда не говорила с Хантером про Дентов. Она неукоснительно соблюдала ею же самой установленное правило: с каждым из них ни слова про другого.

— Ему пришлось столкнуться со многими трудностями. Наверное, поэтому Элла не хотела рассказывать.

— Да, он ведь убежал из дома в шестнадцать, — сказал Хантер таким тоном, словно это объясняло все неприятности, которые встретились на пути Адама. — Я хорошо помню тот день. Я возился с мотоциклом на нашей общей парковке, когда твоя мама попросила его вскопать грядки на заднем дворе. Он работал где-то около часа, потом вдруг воткнул лопату в землю, вышел из калитки и, не говоря ни слова, навсегда скрылся в лучах заходящего солнца.

— Мне он тогда сказал, что идет нанять трактор, чтобы быстрее вскопать огород. А сам сбежал в Техас. — Голос Клер звучал тихо и печально. — Да, самая большая ошибка мамы заключалась в том, что она научила братьев трудиться, но не смогла научить получать удовольствие от жизни.

— Твои братья были хорошими сыновьями, Клер.

— Я знаю, — ответила она. — Но сколько я ни пыталась, так и не смогла поставить себя на их место и найти оправдание их поступкам.

— В том, какое решение они приняли, нет твоей вины. Они просто устали чувствовать себя постоянно обязанными матери за все, что она для них сделала.

— Но она действительно положила на них жизнь. Отец оставил нас совсем крохами. — Клер не могла скрыть боль. Ее голос дрогнул.

— Не говори так. Мать никогда не растила сыновей одна. Ты всегда была рядом и делала ничуть не меньше. Если не больше.

На это Клер нечего было возразить. Сколько она себя помнила, в ее обязанности входило приглядывать за братьями и делать для них все то, до чего у матери не доходили руки. Например, болеть на трибунах во время первенства города по баскетболу. Или печь любимые пирожки. Она изо всех сил старалась создать видимость крепкой дружной семьи, на которую у вечно уставшей и раздраженной матери никогда не хватало сил. Но все ее усилия пошли прахом.

— Так вот, возвращаясь к Адаму. — Она встряхнула головой, отгоняя печальные воспоминания. — Спустя некоторое время он все-таки встретил человека, готового в него поверить, и не упустил свой шанс. Теперь он работает в крупной транспортной компании в Далласе. И наверняка у него есть подружка, он ведь на два года старше меня.

— Ты виделась с ним с тех пор?

— Нет, — Клер покачала головой. — Он даже не приехал на похороны мамы.

— Он обязательно вернется к тебе.

Секунду Клер не знала, что ответить. Хантер сам не заметил, какая ирония скрывалась в последних словах.

— Буду ждать, — сухо ответила она и, помолчав, добавила: — Все мужчины в моей жизни рано или поздно покидали меня. Наверное, с этой закономерностью уже пора смириться.

Бет все-таки уговорила Клер прийти к ним на обед. В кругу домочадцев Хантеру особенно трудно давалась роль старого товарища, сумевшего восстановить былую дружбу. Клер вела себя гораздо уверенней, но он не мог понять, притворяется она или действительно готова видеть в нем лишь старого приятеля.

Сейчас она стояла у письменного стола в маленьком рабочем кабинете его матери с восьмимесячной Шеннон на руках.

Увидев Хантера, состроившего забавную рожицу, малышка начала радостно гулить, подпрыгивать и стучать ручками по ее плечам. Клер обернулась.

— Кто там? А-а, наш дядя Хантер! — Клер пересадила малышку с руки на руку. — Только-только ты ко мне привыкла, как уже кто-то пытается отобрать у меня такую сладкую девочку!

Хантер довольно засмеялся. Шеннон вся так и тянулась к нему, требуя, чтобы он немедленно взял ее на руки.

— Не давай ему моего ребенка, — мрачно произнесла Кортни, заметив, что Клер готова выполнить требование девочки. — Он совершенно не умеет обращаться с детьми. Он ее уронит. А вчера вечером, ты только представь, он догадался накормить ее мороженым.

Клер рассмеялась.

— Только попробовать, — примирительно отозвался Хантер. — С ней ничего не случится от одной ложечки.

Клер на мгновение прижалась лицом к пушистой детской макушке, прежде чем передать девочку, и слегка прикрыла глаза, словно стараясь навсегда сохранить в памяти теплый запах детских волос. Хантер вдруг почувствовал себя негодяем, который пытается обманом лишить ее бесценного сокровища.

Зря он пришел в эту комнату. Сцена, представшая его глазам, заставила сердце сжаться в щемящей тоске. Клер всегда любила детей, она могла часами возиться с ними, играть, смеяться, словно сама становилась ребенком.

Что и говорить, Клер создана для материнства. Хантер вдруг со всей отчетливостью вспомнил, как много лет назад они мечтали о будущих детях. Но вместо этого сейчас они стоят по разным углам комнаты. Два одиноких человека с чужим ребенком на руках. Жаль, что все случилось именно так.

Десять лет назад он был твердо убежден, что в жизни Клер все сложится прекрасно: достойный муж и куча детишек. Пять лет назад он решил, что Клер слишком разборчива и ждет принца на белом коне. О чем он думал все эти годы! Где были его глаза!

Шеннон продолжала тянуться к Хантеру. Клер поцеловала маленькую ладошку.

— Ты меня больше не любишь? Или рассчитываешь получить от дяди еще одну порцию мороженого?

— Даже не думайте! — забеспокоилась Кортни. Все засмеялись. Но от Хантера не укрылась грусть в глазах Клер и печальные морщинки в углах рта, которые не расправила даже улыбка. В ее жизни была пустота, заполнить которую мог только ребенок.

Решится ли все-таки Клер хоть когда-нибудь завести своего малыша? Мысль, что этого может не произойти, доставила ему неожиданную боль.

— Обед на столе! — в комнату заглянула Бет. — Кстати, Клер, помнишь это? — Она протянула ей чайную чашечку тончайшего фарфора, вручную расписанную алыми розами. — Мама всегда говорила, что она тебе очень нравилась. Я думаю, будет правильно, если ты заберешь ее на память.

— О, Бэт, спасибо! — Клер уже потянулась к чашке, но осеклась. — Но, наверное, будет лучше, если ее возьмет кто-то из дочерей. Или… — она бросила быстрый взгляд на Хантера, — сын.

— Я что… — Хантер испуганно округлил глаза, — действительно похож на человека, способного пить по утрам чай из фарфоровой чашки?

— Мы завтра уезжаем и оставляем дом в твоем полном распоряжении. — Бет не поддержала шутку. — Так что ты можешь возвращаться в дом. Думаю, Клер будет счастлива наконец отделаться от тебя.

Хантер бросил на Клер быстрый взгляд. Легкое удивление мелькнуло в ее глазах, но лицо осталось непроницаемым, только губы сжались чуть плотнее. Девочки ничего не заметили, но Хантеру этого оказалось достаточно.

— То есть с завтрашнего дня прекратятся все попытки превратить мою кухню в свинарник? — саркастически поинтересовалась Клер.

— На твоем месте я не стала бы так уж обольщаться, — подхватила Бет. — Вместе с нами из дома исчезнет и еда. Хантер наверняка будет у тебя столоваться.

— Или же явится с просьбой погладить ему рубашки, — поддакнула Кортни.

— Минуточку, минуточку, — запротестовал Хантер. — Положим, рубашки я и сам могу погладить. Но вот без чего действительно будет трудно обойтись, так это без кофе. У Клер великолепная кофеварка.

Сестры понимающе переглянулись.

— Я сдам тебе ее напрокат, — поторопилась сказать Клер, — а сама обойдусь чаем. — Для большей убедительности она помахала перед его носом фарфоровой чашечкой.

Хантер сделал вид, что надулся.

— А как же наши задушевные разговоры за завтраком? После них весь день чувствуешь себя просто окрыленным.

— О какой задушевности может идти речь? — Клер демонстративно пожала плечами. — Тебе и в голову не пришло поинтересоваться, что я делаю вечерами.

Эти нечаянно сорвавшиеся слова заставили обеих сестер прыснуть со смеха.

— То есть я хотела сказать, что после ужина ты ни разу… — она покраснела и замолчала.

— Нет уж, ты, пожалуйста, внеси ясность, — не отставал Хантер.

— Господи, да мы ни разу как следует не поговорили.

— Неправда, — напомнил он, — а первый вечер в твоей спальне?

— Я просто показала тебе твою комнату! Я не хотела, чтобы ты бросал одежду на пол. А то убирай потом за всякими!

Брови Хантера взметнулись вверх в молчаливом недоумении.

— Вы оба ничуть не изменились, — улыбнулась Бет. — Стоило вам оказаться вместе, как все пошло по-старому. Взгляните на себя со стороны: вы словно разыгрываете знакомую фортепьянную пьесу в четыре руки.

— Все-все! — вмешалась Кортни. — Время обеда. Объявляется временное перемирие. Пока вы не порвали друг друга на кусочки.

— Слушаюсь, мэм. Перемирие так перемирие. — Хантер по-военному щелкнул каблуками и вышел из комнаты.

— С каких это пор, он начал нас слушаться? — удивленно обратилась к сестре Кортни.

— Мальчику тридцать пять лет, — отозвалась та. — Пора уже научиться правилам хорошего тона.

— А вы заметили, как неуютно ему сейчас в мамином доме? — жарко зашептала Кортни. Брови от избытка эмоций поднялись домиком. — Все потому, что мы замужем. Детская возня, разговоры о семейных проблемах доставляют ему боль. Он чувствует себя глубоко несчастным, но боится признаться в этом даже самому себе.

После этих слов Клер тоже почему-то вдруг почувствовала себя глубоко несчастной.

— Это вовсе не из-за наших семей, — возразила Бет. — Хантер тоскует по прошлому. Но прошлое невозможно вернуть. Послушай, Клер, Хантеру будет полезно побыть здесь без нас, в тишине и покое, вдали от бизнеса. Тебе ведь не составит труда приглядеть за ним?

— Ну, наверное…

— Пожалуйста, Клер, — подхватила Кортни, — просто необходимо, чтобы кто-то был с ним рядом. Мы так переживаем.

— Он уже достаточно взрослый…

— Он станет взрослым, если рядом будет взрослый человек. И этот взрослый — ты. Пусть хоть ненадолго отвлечется от мыслей о работе.

— Ты так нужна ему, Клер, — поддержала сестру Бет. — Мы все хорошо знаем, как!

Клер переводила взгляд с одной женщины на другую и просто не знала, что им ответить.