Комментарии к жизни. Книга вторая

Что оглупляет вас?

У него было незначительная работа, с очень скудным жалованьем. Он пришел со своей женой, которая хотела поговорить об их проблеме. Они оба были весьма молоды, и, хотя они и прожили в браке несколько лет, детей у них не было. Но не это было проблемой. Его зарплаты было достаточно только, чтобы умудряться сводить концы с концами в эти трудные времена, но так как у них не было детей, этого было достаточно, чтобы выжить. Что уготовано в будущем, никто не знал, хотя оно вряд ли было бы хуже, чем настоящее. Он не был склонен к разговору, но его жена указала, что он должен. Она притащила его с собой, казалось, почти насильственно, поскольку он пришел очень неохотно, но вот он здесь, и она была рада. Он не мог непринужденно говорить, сказал он, так как никогда ни с кем не говорил о себе, кроме как с женой. Друзей у него было немного, но даже и им он никогда не открывал своего сердца, оттого что они бы не поняли его. Когда он разговорился, то начал медленно таять, его жена слушала с упоением. Он объяснил, что проблема не была в его работе, она была довольно интересной, и хоть как-то давала им пищу. Они были простыми, скромными людьми, и оба получили образование в одном из университетов.

Наконец, она начала объяснять свою проблему. Она сказала, что вот уже пару лет, как ее муж, казалось, потерял всякий интерес к жизни. Он выполнял свою офисную работу, и это было все. Утром он уходил на работу, а вечером возвращался, и его работодатели не жаловались на него.

«Моя работа — вопрос устоявшейся практики и не требует слишком много внимания. Я заинтересован в том, что делаю, но это так или иначе напряжение. Моя проблема не из-за офиса или людей, с которыми я работаю, она во мне самом. Как сказала моя жена, я потерял интерес к жизни, и совсем не понимаю, что со мной».

«Он был всегда увлечен, чувствителен и очень нежен, но в течение прошлого года или больше стал уныл и безразличен ко всему. Он всегда относился ко мне с любовью, но теперь жизнь стала очень грустной для нас обоих. Ему, кажется, все равно, здесь ли я или нет, и это стало страданием жить в одном доме. Он не злобен или что-то в этом роде, а просто стал безразличным и совершенно равнодушным».

Не потому ли это, что у вас нет детей?

«Не из-за этого, — сказал он, — наши взаимоотношениями в физическом плане более или менее все в порядке. Ни один брак не совершенен, и у нас есть свои взлеты и падения, но я не думаю, что унылость — результат сексуальной дисгармонии. Хотя моя жена и я не жили вместе сексуально в течение некоторого времени из-за моей унылости, я не думаю, что отсутствие детей было причиной этому».

Почему вы это рассказываете?

«Прежде, чем унылость нашла на меня, жена и я поняли, что не можем иметь детей. Это никогда не беспокоило меня, хотя она часто плачет по этому поводу. Она хочет детей, но очевидно, один из нас неспособен дать потомство. Я предложил несколько способов, которые могли бы сделать возможным для нее иметь ребенка, но она не стала пробовать ни один из них. Она будет иметь ребенка от меня или вообще не будет, и поэтому очень сильно расстроена. В конце концов, ведь без плодов дерево просто декоративно. Мы оставались в ожидании, говоря обо всем этом, но это так. Я понимаю, что нельзя в жизни иметь все, и вовсе не отсутствие детей привнесло унылость, по крайней мере, я совершенно уверен, что не оно».

Это не из-за грусти вашей жены ли, не из-за ее расстроенных чувств?

«Понимаете, сэр, мой муж и я полностью обговорили этот вопрос. Я больше чем грущу из-за отсутствия детей, но я молю бога, чтобы однажды я смогла иметь их. Мой муж, конечно, хочет, чтобы я была счастлива, но его унылость не из-за моей печали. Если бы у нас сейчас появился ребенок, я была бы в высшей степени счастлива, но для него это было бы просто безумие, и я предполагаю, что так с большинством мужчин. Эта унылость охватывала его в течение прошлых двух лет, как какая-то внутренняя болезнь. Раньше он говорил со мной обо всем, о птицах, о своей работе в офисе, о своих амбициях, о своем отношении и любви ко мне, раньше он открывал мне свое сердце. Но теперь его сердце закрыто, а его ум — где-то далеко. Я говорила с ним, но это не дало результата».

Вы жили отдельно друг от друга какое-то время, чтобы увидеть, сработает ли это?

«Да. Я уходила к своей семье приблизительно на шесть месяцев, и мы переписывались друг с другом. Но раздельное проживание не принесло никаких изменений. Что бы мы ни делали — все вело к ухудшению. Он сам себе готовил еду, очень редко выходил на улицу, держался подальше от своих друзей и все больше и больше уходил в себя. В любом случае, он никогда не был слишком общителен. Даже после этого разъезда в нем не зажглось искорки оживления».

Считаете ли вы, что унылость — прикрытие, напускной вид, бегство от некой неисполненной внутренней тоски?

«Боюсь, что не совсем понимаю, что вы имеете в виду».

Возможно, у вас есть страстная тоска по чему-нибудь, которая нуждается в исполнении, и поскольку она не находит никакого выхода, возможно, вы убегаете от боли из-за нее через уныние.

«Я никогда о таком не думал, прежде мне и в голову не приходило такое. Как мне выяснить это?»

Почему вам раньше это не пришло в голову? Вы когда-либо спрашивали себя, почему вы стали унывать? Разве вам не хочется узнать?

«Удивительно, но я никогда не спрашивал себя, в чем причина этого глупого уныния. Я никогда не ставил перед собой этот вопрос».

Теперь, когда вы задаете себе этот вопрос, каков ваш ответ?

«Кажется, нет никакого ответа. Но я действительно потрясен, каким унылым я стал. Я не был таким никогда. Я потрясен из-за моего собственного состояния».

В конце концов, хорошо знать, в каком состоянии каждый находится. По крайней мере это уже начало. Вы никогда прежде не спрашивали себя, почему вы унылы, апатичны, вы просто принимали это и так продолжалось дальше, не так ли? Хотите ли вы обнаружить то, что сделало вас таким, или вы смирились с вашим теперешним состоянием?

«Боюсь, что он просто покорился ему без всякого сопротивления».

Вы хотите преодолеть это состояние, верно? Вы хотите поговорить в отсутствие вашей жены?

«О, нет. Нет ничего такого, что я не могу сказать в ее присутствии, я знаю, что такое — не недостаток или избыток сексуальных взаимоотношений, от чего возникло это состояние, нет никакой другой женщины. Я не смог бы пойти к другой женщине. И это не отсутствие детей».

Рисуете ли вы или пишете?

«Я всегда хотел писать, но я никогда не рисовал. Во время прогулок мне раньше приходили в голову некоторые идеи, но сейчас даже это прошло».

Почему бы вам не попробовать записать что-нибудь на бумаге? Не имеет значения, насколько это глупо, вам не надо показывать это кому бы то ни было. Почему бы вам не попробовать написать кое-что? Но вернемся. Хотите ли вы выяснить, что же вызвало уныние, или же хотите оставить все, как есть?

«Я хотел бы удалиться куда-нибудь один, отказаться от всего и найти счастье».

Разве это то, что вы хотите сделать? Тогда почему бы вам не поступить именно так? Вы колеблетесь из-за вашей жены?

«Я не нужен такой моей жене, я просто доходяга».

Вы считаете, что найдете счастье, удалившись от жизни, изолировав себя? Разве вы сейчас недостаточно изолировали себя? Отказаться, чтобы найти, — вовсе никакой не отказ, а всего лишь хитрая сделка, обмен, продуманный ход, чтобы получить что-то. Вы отказываетесь от одного, чтобы получить другое. Отречение с целью впереди — это только лишь уступка, чтобы далее извлечь пользу. Но сможете вы иметь счастье через изоляцию, через разобщение? Разве жизнь — это не общение, контакт, общность? Вы можете отойти от одного вида общения, чтобы найти счастье в другом, но полностью вы не сможете отойти от всякого контакта. Даже в полной изоляции вы находитесь в контакте с вашими мыслями, с самим собой. Самоубийство — вот полнейшая изоляция.

«Конечно же, я не хочу совершать самоубийство. Я хочу жить, но я не хочу продолжать все, как есть».

Вы уверены, что не хотите, чтобы все продолжалось, как есть? Вы понимаете, что явно есть что-то, что делает вас унылым, и вы хотите убежать от этого с помощью дальнейшей изоляции. Убегать от того, что есть, означает изолировать себя. Вы хотите изолировать себя, возможно, временно, надеясь на счастье. Но вы уже изолировали себя и почти полностью. Еще большая изоляция, которую вы вызываете отречением, является только еще большим уходом от жизни. И можете ли вы иметь счастье через все более и более глубокую самоизоляцию? В природе «я» заложено изолировать себя, само его качество — это исключительность. Быть исключительным означает отказываться, чтобы извлекать пользу. Чем больше вы уходите от общения, тем больше конфликта, сопротивления. Ничто не может существовать в изоляции. Какими бы болезненными ни были отношения, их необходимо терпеливо и полностью понимать. Конфликт приводит к унынию. Стремление стать кем-то только приносит проблемы, сознательно ли это или подсознательно. Вы не можете быть унылым без всякой на то причины, поскольку, как вы говорите, вы были когда-то бодры и энергичны. Вы не всегда были унылы. Что вызвало эту перемену?

«Вы, кажется, знаете, и так, пожалуйста, скажите ему».

Я мог бы, но что хорошего это даст? Он либо примет, либо отклонит это в зависимости от его настроения и пожелания. Но разве не важно, чтобы он сам выяснил? Разве не существенно для него раскрыть целостный процесс и увидеть его суть? Суть — это то, что нельзя сказать другому. Он должен быть способен уловить ее, и никто не сможет приготовить ее для него. Это не безразличие с моей стороны, просто он должен столкнуться с ней открыто, свободно и неожиданно.

Что делает вас унылым? Разве вы не должны узнать это сами? Конфликт, сопротивление приводят к унынию. Мы думаем, что с помощью борьбы обретем понимание, соперничество сделает нас смышлеными. Борьба конечно, придает остроту, но то, что остро, вскоре становится тупым, то, что постоянно используют, вскоре изнашивается. Мы принимаем конфликт как неизбежное и строим нашу систему из мыслей и действий на основе этой неизбежности. Но разве конфликт неизбежен? Неужели нет иного способа проживания? Есть, если мы сможем понять этот процесс и значение конфликта.

И снова, почему вы сделали себя унылым?

«Разве я сделал себя унылым?»

Может ли что-нибудь сделать вас унылыми, если вы не желаете быть унылым? Эта готовность может быть сознательной или скрытой. Почему вы разрешили себе, чтобы вас сделали унылым? Есть ли в вас глубоко укоренившееся противоречие?

«Если есть, то я совсем не осознаю этого».

Но неужели вам не хочется знать? Разве вы не хотите понять это?

«Я начинаю понимать, к чему вы клоните, — вставила она, — но я не могу сказать мужу о причине его унылости, потому что я сама не совсем уверена в ней».

Вы можете или не может видеть путь, которым эта унылость пришла к нему, но действительно ли вы помогли бы ему, если бы указали на него на словах? Не важно ли, чтобы он обнаружил это сам? Пожалуйста, поймите важность всего этого, и тогда вы не будете так нетерпеливы или взволнованы. Можно помочь кому-то, но он один должен совершить путешествие в открытие. Жизнь не легка, она очень сложна, но нам нужно обращаться с ней просто. Мы — вот проблема, проблема — это не то, что мы называем жизнью. Мы можем понять проблему, которая является нами самими, только если мы знаем, как обращаться с ней. Важен подход, а не проблема.

«Но что же нам делать?»

Вы, должно быть, услышали все, что было сказано, если да, то вы поймете, что только истина дает свободу. Пожалуйста, не волнуйтесь, а позвольте семенам пустить корни. После нескольких недель они оба возвратились. В их глазах была надежда, а на их губах улыбки.