Компот из сладкой лжи

5

Мужчины ей глядели вслед.

Тому причина – дивный стан,

В глазах сверкающее «нет»

И кровь кочующих цыган…

– Надежда Николаевна, подождите! – Кораблев догнал Надю у машины и придержал за локоть. – У меня на самом деле очень мало времени.

– У меня тоже, – ответила Надя и проводила взглядом стайку подростков, которые громко смеялись над какой-то глупой шуткой. – Я так понимаю, совсем скоро меня пригласят к следователю для разговора. Поэтому мне нужно подумать хорошенько, чтобы… чтобы… – она замолчала.

– Со мной можете говорить абсолютно спокойно, – заверил ее Денис. – Я понимаю, что вы расстроены. Видел, кстати, программу с Ржевским, – капитан шмыгнул конопатым носом. – Ничё так интервью. Я, правда, в рекламе мало что понимаю. Но в жизни случается всякое, поверьте. Когда дело касается кого-то из близких, невозможно спокойно относиться к…

Надя погрозила ему пальцем:

– Пожалуйста, давайте не будем говорить о моих чувствах, ладно, Денис? Вы, конечно, можете думать все что угодно, но я действительно ничего не знаю о том, где сейчас Ржевский. И сейчас мне… я просто очень… – в ее глазах сверкнули слезы, но она тут же взяла себя в руки. – Я в порядке.

– Вы меня на завтрак пригласили, – спешно сменил тему Кораблев и огляделся. Заметив вывеску ресторана на другой стороне улицы, предложил: – По кофейку, а, Надежда Николаевна? Нам очень нужен хороший кофе, да? Тем более, кофе – не водка, много не выпьешь…

– Да, – пробормотала Надя, теребя ремешок сумки. – Но вам пора на работу, Денис. А мне нужно в Кукушкино. Я хочу своими глазами увидеть место преступления!

– Ну вы, конечно, придумали! – всплеснул руками капитан. – Если ехать, то только вечером. Там сейчас наши сотрудники работают, и ваше появление может только усугубить ситуацию, понимаете?

– Да-да, вы абсолютно правы, – пробормотала она. Раздумывая, Надя прикусила костяшку указательного пальца, а затем развернулась и зашагала к пешеходному переходу.

– Ну, ёлки-моталки! Надежда Николаевна, так мы за кофе, или как? – крикнул ей вдогонку Кораблев и, не дождавшись ответа, потрусил следом за ней.

В ресторане «Бемоль» Надя была всего лишь раз на именинном фуршете своей подруги и бывшей однокурсницы. Именно там она впервые увидела Ржевского. Так сказать, сама судьба столкнула их лбами, чтобы позволить ей влюбиться в статного красавца без оглядки. А ведь поначалу она даже не хотела туда идти.

Место это было дорогое, пафосное, с удобной парковкой, и занимало неприлично большую площадь. Офис «Рур, Чарушин и партнеры» тоже находился в центре, но ютился на втором этаже старого особнячка, в темном переулке, пропахшем кошками. Там даже снег лежал до начала мая. И когда вокруг уже вовсю желтела мать-и-мачеха, дворник Баир, напевая витиеватый восточный мотив, колотил металлическим прутом по слежавшемуся серому ледяному наросту.

Все знали, что помещение являлось родовым гнездом Рура, которое он перевел в нежилое, оборудовав там офис, а сам жил в обычной квартире за пару кварталов. Он никогда не был женат, детей не имел, полностью сосредоточившись на своей работе. Партнеры по очереди дежурили в конторе, и только Рур и покойный отец Нади изо дня в день приходили на службу, чтобы контролировать процесс и держать дело на плаву.

«Бемоль» встретил их прохладной тишиной и приятной девушкой-хостес на входе. При виде ее Кораблев вежливо расшаркался, но под мрачным взглядом Нади тут же сделал серьезное лицо. Они вошли в небольшой зал с кипенно-белыми скатертями и темно-зелеными бархатными портьерами. Банкетный зал, в котором, так сказать, свершилась судьба Наденьки, сейчас был закрыт.

– Нам, пожалуйста, кофе и… – капитан выжидательно посмотрел на Чарушину.

Надя подумала, вздохнула и отказалась – ни одно из пирожных не могло подсластить ту горечь, которая сейчас отравляла ей душу и кровь.

Заняв место у окна, она огляделась и заметила трех мужчин, сидевших в противоположном углу. От остальных посетителей их должна была отделять резная ширма, но сейчас она была сдвинута, и Надя скривилась, узнав в одном из посетителей адвоката Половикова, которого, мягко говоря, недолюбливала.

Кораблев перехватил ее взгляд и чуть склонился над столом:

– Офигеть! Ну и ну! Вы узнали его?

– Еще бы, – фыркнула она. – Роман Половиков собственной персоной. Тот еще тип. Самый настоящий черный живоглот, – Надя пошевелила пальцами, изображая холодного и скользкого морского гада.

– Черный живоглот? – оторопел Денис, а когда отмер, незаметно показал пальцем на второго: – Нет-нет, того, который в очках.

Надя скосила глаза. Напротив Половикова сидел высокий темноволосый мужчина в дорогом, явно шитом на заказ костюме. Он сдвинул очки в деревянной оправе к середине переносицы и сложил руки, скрестив их между собой. Около сорока, интеллигентного вида, с прямой спиной и отдающим синевой в районе подбородка бледным лицом. Рядом с ним сидел совершенно другой типаж – с очень широкими плечами и крепкой шеей. Таких в простонародье называли "шкафами", и Чарушину подобные типы несколько смущали. Не то чтобы Надя не любила спортсменов, просто ее глаз радовали рельефные тела без явных признаков геракломании. Ржевский, например, умело сохранял эту грань. Он тщательно следил за весом и питанием и давно отказался от сахара. А вот Надя любила сладкое и не могла себе отказать в этом удовольствии. И Павел частенько баловал ее шоколадом и марципанами, приговаривая при этом: "Понимаешь, любовь моя, сахар можно добывать совсем другим способом. Когда я тебя целую, поверь, никакой рафинад не сравнится с этой сладостью…"

…– Надежда Николаевна, вы меня слышите?

– А?! – Она помотала головой. – Нет, я никого из них не знаю, – кашлянув, Надя прикрыла лицо рукой, чтобы случайно не привлечь внимание Половикова.

Но все ухищрения были напрасными, потому что не заметить ее адвокат Половиков просто не мог – ему было достаточно повернуть к ним голову. Однако сейчас он был занят собеседниками и тем, что находилось в его тарелке. Надя брезгливо поджала губы, представив, как двигаются, перемалывая пищу, челюсти Половикова. Примерно так же он перемалывал любого, вставшего на его пути.

Она отвергла его настойчивые ухаживания, еще когда была студенткой и проходила практику у Рура. Половиков в то время был уже достаточно известным адвокатом, и даже Рур отмечал в нем редкую изворотливость и умение пролезть в игольное ушко без вазелина. Наде он не понравился с самой первой встречи. Его настойчивость, масляные взгляды, приторные улыбки, намеки и уверенность в собственной неотразимости ее раздражали. Половиков считал себя первым парнем в их юридической «деревне» и был настроен сделать хорошую партию с юной девушкой из уважаемой семьи. Однако, несмотря на роскошные букеты и радужные перспективы, Надя пропускала льстивые речи мимо ушей и демонстративно холодно отказывалась от подношений. Сердце ее на тот момент было безраздельно отдано работе, и ни о каких матримониальных планах она не задумывалась.

Половиков отступил, и с тех пор между ними воцарилась холодная война, правила которой Надя время от времени нарушала.

Однажды они едва не сцепились в суде. Это было одно из первых дел, которые Надя вела сама. Если бы не присутствовавшие на заседании Рур и ее отец, она бы влепила Половикову папкой по наглой морде за все те гадости, которые тот говорил об ее клиентке, а еще за намеки на юность и глупость, адресованные ей самой. Судья сделал Наде замечание, а мог бы оштрафовать или даже отстранить, потому что адвокат, угрожающий оппоненту папкой – это нонсенс. К сути дела выступление Половикова имело лишь косвенное отношение, и Надя прекрасно понимала, что ему просто доставляет удовольствие демонстративно копаться в грязном белье, однако сдержаться в тот момент смогла с огромным трудом.

– Максим Тураев, собственной персоной, представляете? У него жену убили ночью, а он в ресторане завтракает… – прошептал Кораблев.

– Ну… кофе пить – не шашлыки на природе лопать, – парировала Надя. – С адвокатом сидит, не просто так. – Она покусала губы, подумав, что выбор адвоката Тураевым был весьма предсказуем. Большие деньги, крутые связи… – А кто это рядом с ним?

Кораблев пожал плечами.

– Заместитель, что ли? Или охранник? – размышляла вслух Надя, искоса разглядывая владельца завода и новоиспеченного вдовца. Когда тот, оттопырив мизинец, поднял кофейную чашечку, вдруг сказала: – Я на минуточку! – и, выскользнув из-за стола, торопливо направилась в сторону дамской комнаты.

В туалете Надя выдохнула и распустила оставшийся с вечера хвост. Волосы спутались, и Надя попыталась укротить их, просунув пальцы в темные пряди. Смочив виски холодной водой, она рассматривала в зеркало свое застывшее бледное лицо и думала о Ржевском. Вспоминала, как увидела его в торговом центре, какой внимательный был у него взгляд, и как почти ласково он поглаживал пальцы блондинки… Вспыхнув, Надя глухо застонала от нового приступа ревности. Ее разум словно отказывался принимать информацию о смерти соперницы. Внутри жгло, разрывало на части, лишая способности адекватно мыслить. Надя увеличила напор воды и подставила запястья под ледяные струи. Затем, одернув рукава пиджака, направилась обратно в зал и, гордо приподняв подбородок, последовала к своему столику.

«Шкаф» мазнул по ней мимолетным взглядом, а вот Тураев сфокусировался на ее лице, и Надю вдруг охватило такое волнение, что закружилась голова. Ее поразил его пронзительный взгляд – тяжелый, гипнотический, чего она совершенно не ожидала. У мужчины были волчьи серые глаза, которые, вероятно, заставляли каждого, на кого они смотрят, чувствовать себя оленем в свете фар. Или же ее нервы были так напряжены, что она вообразила себе невесть что. Оно и понятно – с ней столько всего произошло, что в пору было задернуть шторы, обнять диван и плакать, заперев дверь на все замки, а не отсвечивать по пафосным ресторанам. Пока Половиков что-то оживленно рассказывал, Тураев продолжал смотреть на нее. Надя ощутила неподдельный жар его внимания на своих волосах, плечах и талии, а затем все ниже и ниже. Это было не очень приятное ощущение, от которого слабели и дрожали колени.

Заслышав стук ее каблуков, адвокат Половиков обернулся и, состроив ядовито-вежливую гримасу, произнес на весь зал:

– Какие люди! Глазам своим не верю! Какими судьбами, Наденька?

Его голос моментально отрезвил и придал Наде ускорения, заставив сжать кулаки.

– Я вам не Наденька, – прошипела она сквозь зубы и, вильнув бедрами, словно рыба-парусник хвостом, резко повернула к столику, где ее дожидался капитан Кораблев.

Перед ним уже стояли чашки с кофе, а сам он, слегка приоткрыв рот, смотрел на Надю.

– Что? – спросила она, метнув в него яростный взгляд.

– Нет-нет, ничего, – смутился Кораблев. – Просто вы так шли…

– Как?! – Надя уселась на свое место и наконец выдохнула.

– Красиво, – уши Кораблева покраснели.

Ярость на ее лице сменилась недоумением.

– Не обращайте внимания, – скороговоркой произнес Кораблев. – Просто вы такая… – Споткнувшись о Надин взгляд, он схватил чашку и пробормотал: – Я подумал, вы специально.

– Что специально?

– Ходили вот так перед ними.

Надя хотела было сказать что-нибудь язвительное на этот счет, но потом передумала. Отпив глоток кофе, тихо спросила:

– Денис, я ведь могу быть с вами откровенной?

– Разумеется, Надежда Николаевна, – так же шепотом сказал он.

– Мне нужны все известные факты с места преступления. И неизвестные тоже… Я давно знаю Павла Ржевского. Я доверяла ему… – на последней фразе она печально вздохнула и наморщила нос.

– Конечно, я постараюсь. – Кораблев посмотрел на часы. – Вы простите, но мне пора, а как только появится время, я… – он поднял на нее глаза и ошарашенно заморгал рыжеватыми ресницами. – Надежда Николаевна, что с вами?

По Надиным щекам уже текли крупные слезы.

– Ничего, я справлюсь! – надломленным голосом произнесла она. – Все это так ужасно, так больно! Просто не могу поверить! Какой позор…

– Э… – Кораблев потянулся за салфеткой, но задел чашку. – Так ведь… Ну как же… Я же… – Остатки кофе пролились на столешницу, и капитану пришлось в срочном порядке промокать коричневое пятно.

– Идите, товарищ Кораблев, – сквозь всхлипы процедила Надя. – Буду ждать вашего звонка.

Кораблев, покрутившись на месте, вытащил портмоне, но Надя так посмотрела на него, что он тут же запихал его обратно и быстро зашагал на выход, все время оглядываясь в ее сторону.

Надя высморкалась и уставилась в чашку с недопитым кофе. Понять, о чем говорили за дальним столиком Тураев и Половиков, она не могла, но продолжала напряженно прислушиваться, пока над ее головой не раздался приторно слащавый голос адвоката, а на стол не лег накрахмаленный и надушенный мужской носовой платок.

– Ах, Наденька, какое разочарование! Сочувствую вам. Такие планы! Вы же, кажется, собирались замуж?

Она распрямилась и закусила нижнюю губу.

Наглые голубые глаза Половикова плотоядно оглаживали ее вздымающуюся грудь и уголок белеющей кожи в вырезе пиджачка. Адвокат ухватился за спинку ее кресла и склонился еще ниже:

– М-да, вам бы следовало повнимательнее выбирать кандидатов на свою руку и сердце, Надюша. А то ведь как получается? Карьера-то ваша теперь может схлопнуться как мыльный пузырь. Убийство, Наденька, это вам не алименты отжимать. А общаясь, так сказать, с преступником, репутацию можно потерять очень быстро.

Надя сжала зубы и откинулась на спинку стула. Смерив Половикова уничижающим взглядом, она посмотрела в сторону Тураева, но ни мужа погибшей Елизаветы, ни «шкафа» за столом уже не было.

– Как-то так, дорогая Наденька, – зудел Половиков, напирая на нее выпуклым животом. – Я ведь все понимаю: женщину обаять нетрудно. Надо только знать, чего она хочет. А судя по вашему выбору…

– Мне совершенно не интересно ваше мнение на этот счет, – пробормотала Надя и полезла в сумочку за деньгами.

– Ах, Наденька, а счастье было так возможно! – остановил ее Половиков, сделав знак официантке. – Угощаю! – великодушно пояснил он. – Всегда готов услужить вам, милая Надюша, в память о вашем папеньке. Если бы он только знал… – адвокат нарочито вздохнул. – Он ведь даже не догадывался, что у вашего Ржевского кредитов тьма и уголовные наклонности.

Надя вздрогнула и удивленно посмотрела на Половикова. Тот, почувствовав ее интерес, продолжил:

– А как вы думали, Наденька? Красивая жизнь стоит дорого! Одно радует, не вам эти долги отдавать, Надюша! Прям бог отвел от необдуманного шага.

С трудом поборов растерянность, Надя мотнула головой и рыкнула:

– Никаких сил нет вас слушать! Позвольте мне уйти, Роман Дмитриевич!

– Я многое могу вам позволить, Надюша! Одно ваше слово и… – Половиков потянулся к ее руке.

– Да идите вы… – топнула она ногой. – Оставьте меня!..

Надя вытряхнула на стол несколько купюр, оттолкнула Половикова и почти бегом понеслась прочь, пытаясь разглядеть через ресторанные окна, куда направился Тураев.