Концерт Патриции Каас. Далеко от Москвы

МОЖНО ВЫТАЩИТЬ ТЕБЯ НА СВИДАНИЕ?

– Толя, можно тебя вытащить на свидание?

– Если с тобой, то можно.

– Я хочу показать тебе, что делается и что сделано в бассейне.

В бассейне велись работы. Нельзя сказать, чтобы там очень спешили – и укладка зеленых полотен рикортана, и установка тренажеров, и монтаж душевых кабин и раздевалок – все велось не спеша. Бригадира обнаружить не удалось – то ли он пошел за материалом, то ли еще за чем-то.

Из соседнего помещения Свиридов по телефону вызвал Валеева и Гнедаша и прямо здесь, на месте, высказал им свое неудовольствие, ограничившись на первое время только этим.

– Почему у вас люди не работают? У них нет стимула? Так объясните им контрстимулы – стройбат для вольнонаемных и лагерь для расконвоированных. Порядок навести не можете? Это уже страшнее, тогда придется этот порядок наводить кому-то другому. Я не узнаю вас, Марат Накинович, не узнаю.

– Ах, Анатолий Иванович, Анатолий Иванович! Дайте мне нормальных строителей, а не этих бомжей, и я все сделаю.

– Я могу пригласить военных строителей, но приглашать их для такой простой работы просто стыдно. Они мне понадобятся для другого.

– Ты расстроился?

– Не очень. Где-нибудь эта лажа должна была вылезти, а наводить порядок можно и отсюда.

– Ты не прочь, если я приглашу тебя погулять?

– Милая моя, прости меня! Конечно, я должен был пригласить тебя на прогулку!

– Ладно, сочтемся. Тебе полезно пройтись перед сном.

– Знаешь, а нам, наверное, придется произвести передислокацию.

– А если по-человечески?

– Тебе надо перейти в комнату с Гришей. Мне придется работать по ночам, а если ты будешь в этой комнате …

– Ты боишься, что не будешь давать спать мне, или боишься, что не сможешь работать при мне?

– И то, и другое. Объясним это Грише.

– Ты знаешь, а он может подумать, что ты разлюбил меня.

– Ну, да? Почему?

– Ну, если муж не спит со своей женой …

– Надеюсь, он меня поймет. Тем более, что эта жена будет частенько не ночевать в своей постели …

– Надеюсь.

– Как ты с ним? И как он с тобой? Я так мало бываю сейчас с вами…

– Я с ним по-прежнему … А вот он стал внимательнее ко мне и мягче, ласковее. Может подойти, приласкаться – правда по своему, по мальчишечьи. Но может и обнять, и просто погладить по плечу – причем это уже точно Свиридов.

– Как это?

– А ты гладишь точно так же, вы гладите оба одинаково – когда хотите просто приласкать. А в общем я считаю, что у нас с ним складываются хорошие взаимоотношения. Дружеские, по крайней мере …

– Не торопи его. Он сам переживает, что не может назвать тебя мамой …

– Не надо об этом, Толя, ведь договорились, что эта тема не для обсуждения.

– Тебе будет не очень неудобно с ним в одной комнате? Ведь он уже большой мальчик.

– Он не просто большой мальчик, он еще и большой художник… Об этом как-нибудь в другой раз, ладно?

– А есть что порассказать? Или это ваши секреты?

– Что же, у нас и секретов быть не может?