Конец Басмачества

Глава II Трудные годы

Более трех лет продолжалась героическая борьба руководимого партией советского народа против нашествия интервенционистских войск и белогвардейской контрреволюции.

От края до края Советской земли не смолкал гул орудийных залпов. По крестьянским полям, изрытым окопами, шли в атаку цепи солдат; по степям и лугам мчались, сверкая саблями, эскадроны конницы; железнодорожные рельсы гудели под блиндированными громадами бронепоездов.

Интервенты и белогвардейцы наступали со всех сторон. Враг был жесток и силен. Штык и кнут, виселицы на городских площадях — вот что несли с собой иноземные захватчики и отечественные контрреволюционеры. Были месяцы, когда три четверти территории страны, находились в руках вражеских войск. Дальний Восток, Сибирь, Урал, значительная часть Поволжья, Закавказье и Северный Кавказ, Украина, Белоруссия, Донская область, ряд губерний Центральной России испытали тяжесть иностранной и белогвардейской оккупации. Вражеские армии создали угрозу столице Республики — Москве, подошли к колыбели революции — красному Петрограду. Сковав Советскую Россию железным кольцом блокады, империалисты стремились задушить ее костлявой рукой голода.

Но никакие трудности не могли сломить волю советского народа. Рабочие и крестьяне всех районов России поднялись на отечественную войну против интервентов и белогвардейцев. Партия превратила страну в вооруженный лагерь. Она руководила фронтом и тылом Республики Советов, создала героическую армию и надежный прочный тыл.

В общее дело победы над врагом большой вклад внесли трудящиеся многонациональной Средней Азии. Значительную часть 1918 и 1919 гг. Туркестан был полностью отрезан от центральных районов Советской России. Туркестанская Республика отбивала натиск врагов на нескольких фронтах. На севере, по линии железной дороги, связывающей Туркестан с центром (севернее Аральского моря), приходилось удерживать наступление белоказаков и колчаковцев. На северо-востоке (восточнее озера Балхаш) возник Семиреченский фронт. На юго-западе (западнее реки Амударьи) красные бойцы Закаспийского фронта сражались с английскими интервентами и белогвардейцами, захватившими значительную часть Закаспийской области.

Активными участниками антисоветской борьбы были реакционные феодальные правители Бухарского эмирата и Хивинского ханства. Опи превратили свои территории в контрреволюционные плацдармы, несколько раз предпринимали открытые вооруженные вылазки против Советского Туркестана.

Действия контрреволюционных сил в Средней Азии координировались и направлялись империалистическими кругами. Штаб английских войск генерала А. Маллесона, оккупировавших Закаспий, стал одним из центров по организации, поддержке, снабжению среднеазиатской контрреволюции. Английские и американские агенты засылались и непосредственно на территорию Туркестана. В мае 1918 г. в Ташкент прибыл американский консул Тредуэлл, развернувший активную антисоветскую деятельность[20].

Весной 1918 г. в Дели была сформирована целая группа для развертывания подрывной работы в Туркестане. Эта группа (полковник Бейли, капитан Блеккер и бывший английский консул в Кашгаре Маккартней) приехала в августе в Ташкент в качестве официальной английской миссии.

Подлинная цель миссии, как позднее констатировал находившийся с пей в контакте полковник Зайцев, заключалась в том, чтобы «подготовить и организовать вооруженное восстание в Туркестане против Советской власти, снабжать повстанческие отряды деньгами и оружием из ближайших к Туркестану английских баз (Мешхед, Кашгар, Афганистан). Миссия имела широкие права и полномочия по осуществлению этих задач»[21].

Советское правительство Туркестана в дальнейшем разоблачило подрывную деятельность миссии. Сам Бейли бежал на территорию Бухары.

Ставшие известными в более позднее время факты показывают, в каком направлении проводили свою «работу» английские разведчики. Бейли, в частности, способствовал активизации «Туркестанского союза борьбы с большевизмом». Члены миссии согласились предоставить этому «Союзу» 100 млн. руб., орудия, винтовки. «Союз» в свою очередь немедленно связался с руководителями ферганского басмачества. Упоминавшийся выше французский «археолог» Кастанье подробно рассказывает об условиях соглашения, достигнутого в августе 1918 г. при участии английского представителя. Об этом же свидетельствует и полковник Зайцев.

Басмаческие отряды поступили на службу «Союза», который обязался обеспечить их оружием, боеприпасами, конским составом. Содержание одного басмача с лошадью составляло 15 руб. в сутки.

В конце 60-х годов советские историки, работавшие в Национальном архиве Индии (в ранее закрытых фондах английских колониальных властей), обнаружили секретный отчет полковника Бейли о его шпионской деятельности в Советском Туркестане в 1918–1920 гг. В этом отчете содержится много фактов о связи Бейли с басмачами, в частности с Иргашем[22].

Деятели «Туркестанского союза борьбы с большевизмом» — полковник Зайцев и полковник Корнилов (брат известного генерала Л. Г. Корнилова) — с группой военных инструкторов прибыли к басмачам и предприняли попытки формирования басмаческой армии.

Так для борьбы с Советской властью в Туркестане объединились белогвардейские генералы и офицеры, интервенционистские силы, буржуазные националисты и басмаческие шайки.

Помощь империалистической агентуры и белогвардейщины позволила басмачам укрепиться и в дальнейшем активизировать свои действия.

Тем временем перешли к открытым вооруженным выступлениям против Советского Туркестана басмаческие отряды хивинского диктатора Джунаид-хана. Он открыто сотрудничал с интервентами и белогвардейцами. По заданию английского командования и закаспийских белогвардейцев к Джунаид-хану прибыл поручик царской армии Ходжакули-хан. Он привез из Ашхабада 3 тыс. винтовок и большое количество боеприпасов.

С середины сентября 1918 г. по конец марта 1919 г. хивинские отряды совершили ряд нападений на территорию Амударьинского отдела (район Туркестанской АССР, расположенный вдоль южного течения Амударьи, на границе с Хивинским ханством). Глухой ноябрьской ночью басмачи Джунайда переправились на правый берег Амударьи. Они осадили центр Амударьинского отдела Петро-Александровск (Турткуль).

Джунайд объявил, что если город не сдастся, то все население, включая грудных детей, будет вырезано. Басмачи грабили окрестные селения, угоняли лошадей, верблюдов, баранов, вывозили хлеб, жестоко пытали пленных, расправлялись с крестьянами и ремесленниками. Однако небольшой гарнизон Турткуля вместе с вооруженными рабочими и добровольцами — узбеками, туркменами, казахами, каракалпаками — отбил атаки басмачей.

Участники героической обороны вспоминают: «В городе остались одни дети, жены и старики; кто мог владеть оружием, вышел па защиту Турткуля» [23].

Понеся тяжелые потери, Джунаид-хан в начале декабря отступил.

Итак, борьба с интервентами и белогвардейцами по многим причинам приняла в Средней Азии особенно трудный и напряженный характер. Крайне неблагоприятно сложившаяся стратегическая обстановка — длительное отсутствие прямой связи с центром страны, невозможность получения оттуда военной и экономической помощи — сразу поставила Туркестан в исключительно тяжелое положение. В крае ощущался острый недостаток промышленных товаров, продовольствия. Все имевшиеся ресурсы были брошены на оборону. Немногочисленные рабочие Туркестана воевали на различных фронтах.

Для широкого развертывания партийной и советской работы, для укрепления Советской власти па местах не хватало кадров. Часть местных работников, не обладая достаточной политической зрелостью, не имея опыта, знаний, допускала ошибки.

А враги — империалистическая агентура, белогвардейцы, феодально-родовые слои, реакционное духовенство, националисты — усиливали свою активность, используя экономические трудности, отсталость и темноту широких масс коренного населения. В этих условиях и стал возможным рост басмачества, создавший в ряде районов Средней Азии серьезную угрозу для власти трудового народа.

Тот факт, что Советский Туркестан, отрезанный от центра, сражавшийся в тяжелейших условиях против объединенных сил империалистической интервенции, белогвардейской и националистической контрреволюции, выстоял, отбил натиск врагов — говорит о многом. Он свидетельствует о жизненной силе советского строя и глубокой связи Советской власти, Коммунистической партии с массами. Как далеки от действительности утверждения буржуазных фальсификаторов о том, что Советская власть в Среднюю Азию была привнесена извне, не пользовалась поддержкой трудящихся! Невозможно представить, чтобы Советская власть в Туркестане, будь она лишена связи с народом, могла победить в таких невероятно трудных условиях.

Победа социалистической революции, осуществление ленинской национальной политики дали Советскому Туркестану возможность выстоять в борьбе против превосходящих вражеских сил.

Во второй половине 1919 г. военно-политическая обстановка в Туркестане коренным образом изменилась.

Красная Армия к этому времени разбила войска «верховного правителя» — адмирала Колчака, пытавшегося наступать к центру страны, и теснила противника дальше, на восток. Советский Восточный фронт в августе 1919 г. был разделен на два фронта — Восточный и Туркестанский — в соответствии с указанием Центрального Комитета партии, обсуждавшего вопрос о помощи Туркестану[24].

Командование Туркестанским фронтом принял замечательный советский полководец Михаил Васильевич Фрунзе. Членами Реввоенсовета фронта стали Г. И. Баранов, Ш. 3. Элиава и (несколько позже) В. В. Куйбышев. Войска фронта во второй половине августа и в начале сентября 1919 г. нанесли стремительный удар по Южной армии Колчака. 13 сентября у железнодорожной станции Мугоджарская, расположенной между Оренбургом и Аральским морем, войска, наступавшие с севера, соединились с бойцами Актюбинского фронта, оборонявшими подступы к Советскому Туркестану. Военные телеграфисты отстукивали слова экстренного сообщения, направленного М. Фрунзе и Ш. Элиавой в Москву, Ленину: «Войска Туркестанского фронта поздравляют Вас и Республику с этой радостной вестью» [25].

Блокаде Туркестана пришел конец. Связь между центральными районами страны и Туркестаном была восстановлена.

Части Туркестанского фронта завершили освобождение Закаспия (в феврале 1920 г. пал последний опорный пункт белогвардейцев— Красноводск), ликвидировали (в начале апреля 1920 г.) белогвардейские силы в Семиречье.

По восстановленной железной дороге в Ташкент пошли поезда с необходимыми Туркестану грузами. Советская Россия, сама находившаяся в тисках голода, испытывавшая жестокую нужду в промышленных товарах, по-братски делилась скудными резервами с красным Туркестаном. В свою очередь трудящиеся Туркестана направляли в пролетарский центр эшелоны хлопка, вагоны сухофруктов. И октября 1919 г. М. В. Фрунзе с радостью сообщил В. И. Ленину о том, что восстановление железнодорожного пути завершено, и в Оренбург прибыл первый поезд с хлопком[26].

Для помощи Туркестану, укрепления советского строя, правильного проведения национальной политики ЦК РКП (б) и Советское правительство послали в Среднюю Азию специальную комиссию. 8 октября 1919 г. В. И. Ленин подписал соответствующий декрет ВЦИК и СНК РСФСР. Комиссия по делам Туркестана (Турккомиссия) в составе Ш. 3. Элиавы, М. В. Фрунзе, В. В. Куйбышева, Я. Э. Рудзутака, Г. И. Бокия и Ф. И. Голощекина начала всестороннюю работу, способствовавшую укреплению советского строя в Средней Азии. На основе указаний, данных Лениным в письме к коммунистам Туркестана в ноябре 1919 г., с новой силой развернулся процесс сплочения широких масс местных национальностей вокруг Советской власти и Коммунистической партии.

Такова была общая обстановка в Средней Азии в 1918–1920 гг. Не зная этой общей обстановки, невозможно понять историю борьбы с басмачеством в годы гражданской войны, ее особенности и этапы.

Ферганская долина… Один из самых древних очагов цивилизации в Средней Азии, один из самых плодородных и густонаселенных ее районов. Эта обширная (площадью около 20 тыс. км²) котловина по среднему течению Сырдарьи окружена почти со всех сторон горными хребтами: Чаткальским — на севере, Ферганским — на востоке, Алайским и Туркестанским — на юге. Быстрые реки, сбегающие с этих хребтов, питают водой сады и плантации, пастбища, ореховые и алычевые леса. Земля Ферганы богата и полезными ископаемыми.

В результате действий врага этот цветущий край на протяжении ряда лет являлся ареной жестокой, кровопролитной, разорительной борьбы.

После ликвидации «Кокандской автономии» Иргаш бежал в Китай. Через некоторое время с бандой в 500 человек он возвратился на советскую территорию, в Ферганскую долину. Вооружение и снаряжение банда получила от реакционных кругов Афганистана и от бухарского эмира. В Фергане к Иргашу присоединились семь мелких шаек, в том числе банда Хал-ходжи численностью в 80 человек. Вся эта банда состояла из уголовников, судимых в разное время за убийства и грабежи. Не случайно именно басмачи Хал-ходжи отличались особой жестокостью. В одном из кишлаков банда Хал-ходжи учинила дикую расправу над дехканином, решившимся сказать правду о басмачах. Ему отрезали язык, уши и нос. На голове другого дехканина, осмелившегося выйти на молитву без чалмы, басмачи слепили из теста форму и залили ее горячим маслом.

Поскольку вокруг Иргаша начали объединяться басмаческие банды, а сам он имел некоторый опыт формирования более или менее регулярных отрядов, контрреволюция Ферганы свою главную ставку сделала на него. Однако несколько поражений, понесенных Иргашем от добровольческих и милицейских отрядов, подорвали его авторитет. Фаворитом ферганской контрреволюции стал Мадамин Ахметбеков (Мадамин-бек). На одном из подпольных совещаний он был назначен главарем всех басмачей Ферганской долины. Мадамин-бек, как и Иргаш, в 1913 г. за уголовные преступления получил 14 лет каторги. В дни «Кокандекой автономии» он являлся начальником Маргиланской милиции и при помощи эсеров оставался на этом посту еще некоторое время. Мадамин-бек сколотил значительную банду и развернул активные действия против Советской власти. В свой отряд он привлек и русских офицеров-белогвардейцев, выполнявших функции военных инструкторов. К Мадамин-беку вскоре присоединились восемь довольно крупных банд. Оп прилагал немало усилий, чтобы подчинить своему влиянию отряды Иргаша и Исманкула. При этом Мадамин не скупился на обещания, предлагал Иргашу почетные посты. Но Иргаш и Исманкул сами мечтали возглавить басмачество Ферганы.

Соперничество между басмаческими главарями в определенной мере ослабляло силы контрреволюции, но, несмотря на это, активность ферганских басмачей возрастала. Из Ферганы в Ташкент одно за другим летели тревожные сообщения. «В Кокандеком уезде оперирует шайка известного разбойника Иргаша. Население терроризировано», — телеграфировал областной военком П. Буравлев 30 июля 1918 г.[27] «Басмачи напали на кишлак Шарков…» [28]; «Мадамин ворвался в Старый Маргилан…» [29]; «Басмачи напали на г[ород] Густ»; «Шайка напала на станцию Грунч-Мазар»[30]; «Бой с басмачами у кишлака Дордок.

Противник потерял 58 человек»[31]. «В Шарихане нам представилась жуткая картина: на улицах валялись трупы русских, которых оказалось 24, дома и лавки были разграблены и все ценности, как, например, мануфактура, пшеница, мука, рис, скот, а также и разные домашние вещи…» [32],— писал в своем докладе главному оперативному штабу командир железнодорожных отрядов Д. Е. Коновалов.

К началу 1918 г. у басмаческих вожаков сосредоточились значительные силы. Под командованием Иргаша находились до 4 тыс. вооруженных людей, Хал-ходжи и Махкам-ходжи — 300, Муэтдина — 800, Аман-Палвана — 600. Под началом Мадамин-бека было до 5 тыс. человек.

Трудящиеся Ферганы давали отпор басмачам. Ферганский облсовет рабочих, солдатских, крестьянских и мусульманских депутатов принял постановление, в котором говорилось: «Ввиду непрекращающихся грабежей и разбоев Ферганская область объявляется состоящей на военном положении…»[33]. 25 февраля 1919 г. был создан штаб Ферганского фронта, объединивший действия советских отрядов. Но защитники Советов в Ферганской области располагали незначительными силами. Немногочисленные добровольческие дружины, отряды милиции и несколько сот красноармейцев — вот, в сущности, все, что пока противостояло басмаческим бандам. Пользуясь этим, весной 1919 г. басмачи совершали разбойные нападения в Ошском, Джалал-Абадском, Наманганском и ряде других районов Ферганской долины. Здесь оперировали наиболее крупные банды — Мадамин-бека, Иргаша, Курширмата, Аман-Палвана. К концу марта 1919 г. их общая численность составляла свыше 7 тыс. человек. Вскоре к ним присоединилась белогвардейская банда Осипова (300 человек).

Семь суток шли бои за Наманган. Банды Мадамина, Курширмата, Рахманкула, Аман-Палвана, Ахунджана наступали на город с четырех сторон. Басмачи разобрали железную дорогу, связывающую Наманган с Кокандом. Они захватили старый город, учинили грабежи и насилия.

Вооруженные рабочие Намангана и отряды Красной Армии, прибывшие из Скобелева, Коканда, Самарканда, выбили басмачей.

Значительные силы басмачей сосредоточились в Ошском уезде. Отсюда они совершали набеги на районы Джалал-Абада и Андижана. Две волости из 15—Наукатская и Капчагайская — полностью находились в руках басмачей.

Сложная обстановка на юге Ферганы требовала принятия срочных мер. Для организации борьбы с басмачеством на Ошском направлении выехал заместитель командующего Ферганским фронтом Д. Е. Коновалов. Не располагая крупными силами, но имея активную поддержку населения, он сумел провести ряд крупных операций, в ходе которых нанес басмачам ощутимые удары в районе Оша и Джалал-Абада.

В апреле басмачи потерпели поражение в ряде своих опорных пунктов в Андижанском и Скобелевском уездах.

В боях отличился отряд, созданный заместителем председателя Джой-Базарского сельсовета Скобелевского уезда Юлдашем Ахунбабаевым. Тридцатитрехлетний дехканин-бедняк, перед которым Октябрь открыл новую жизнь, с оружием в руках боролся за счастье своего народа против его врагов — басмачей. В дальнейшем Юлдаш Ахунбабаев стал «всеузбекским старостой» — председателем ЦИК Узбекской ССР.

11 апреля 1919 г. силы Мадамина и Осипова были окружены и разбиты между Кокандом и станицей Серове. Из банды Осипова спаслись лишь 63 человека, которые вместе со своим главарем бежали в Афганистан. Сильно потрепано было и воинство Мадамин-бека. Многие курбаши (Ахунджан, Туйчи и др.) заявили о том, что сдаются Советской власти.

Накал борьбы в Фергане несколько уменьшился. Однако к концу лета она разгорелась с новой силой. Этому способствовало объединение басмачей с другими контрреволюционными силами. Произошел, в частности, сговор Мадамин-бека с представителем контрреволюционной верхушки так называемой крестьянской армии Монстровым.

Эта «армия» сформировалась в ходе борьбы русских крестьян-поселенцев с басмачеством, главным образом в Кугартской долине. Однако командные посты в «крестьянской армии» захватили контрреволюционные элементы.

Вскоре ее Военный совет полностью стал кулацким, а начальником штаба был назначен бывший царский генерал Муханов. Ряды «крестьянской армии» пополнялись казаками из Семиречья. 1 сентября Монстров и Мадамия-бек подписали договор о совместных действиях против Советской власти.

Для борьбы с объединенными басмаческо-белогвардейскими бандами в Ферганскую долину была направлена специальная комиссия, сформированная из ответственных работников Мусульманского бюро Коммунистической партии Туркестана. В одну из важнейших задач комиссии входила организация агитационно-массовой работы среди населения как важного средства мобилизации трудящихся на борьбу с басмачеством. Вместе с тем ей предписывалось принять меры, направленные на усиление вооруженных действий против басмачей. В июне 1919 г. было принято решение немедленно вооружить членов партии и создать боевые дружины. В эти дружины шли не только коммунисты, но и беспартийные дехкане-бедняки. В дружинах они видели средство надежной борьбы с вооруженными бандами и защиты населения от разорительных набегов басмачей. В дружинах плечом к плечу сражались узбеки, русские, киргизы и таджики — представители всех народов, населявших Ферганскую долину.

Из добровольцев создавались и национальные воинские подразделения. 3 июля 1919 г. ферганский облвоенком телеграфировал Реввоенсовету Туркестанской Республики: «Прошу разрешения мне сформировать отдельную мусульманскую роту ввиду наплыва массы желающих. По формировании, обучении просят направить на фронт» [34].

Тем временем басмаческие банды начали операцию по разрыву коммуникаций между Ферганским и Закаспийским фронтами. Главные силы басмачей к середине августа 1919 г. сосредоточились на Андижанском направлении, а в район города Ош прибыл Осипов, пополнивший в Афганистане свою белогвардейскую банду. Общая численность различных контрреволюционных формирований перед наступлением достигла 20 тыс. человек.

Партийные и советские органы совместно с командованием и Реввоенсоветом Туркестанского фронта принимали дополнительные меры по организации отпора басмачеству. В августе 1919 г. был образован Реввоенсовет Ферганского фронта (председатель — большевик Д. И. Спасибов), который за короткий срок осуществил ряд важных мероприятий. Прежде всего разрозненные мелкие отряды он свел в один ударный кулак, сформировав два полка (кавалерийский и пехотный) и артиллерийскую батарею.

Однако Реввоенсовет Ферганского фронта не располагал временем для создания крупных соединений. В городе Оше, по которому противник намечал нанести первый концентрированный удар, находился гарнизон в 300 штыков и небольшой Памирский пограничный отряд.

Располагая огромным превосходством, банды окружили город и предъявили его защитникам ультиматум. Отклонив ультиматум, гарнизон в непрерывных боях двое суток сдерживал басмачей. Вместе с бойцами Красной Армии город защищали и жители. На третьи сутки начальник гарнизона Ситняковский и бывший офицер царской армии Плотников сдали город. Однако начальник политотдела гарнизона Н. Чеботарев отказался капитулировать. С группой красноармейцев он пошел на прорыв. Кольцо окружения было прорвано, и группа Чеботарева пробилась в город Андижан.

Падение Ошской крепости вдохновило басмаческих курбаши. Через несколько дней басмачам удалось взять Джалал-Абад. Падение Оша и Джалал-Абада значитсльпо усложнило обстановку в Ферганской долине. Басмачи развернули наступательные действия на Андижан. Их силы в четыре раза превосходили андижанский красноармейский гарнизон. 17 сентября 1919 г. басмачи начали штурм города. Они довольно быстро захватили старую часть Андижана. Однако гарнизон продолжал стойко держаться. Обороной города руководила партийная организация во главе с председателем Андижанского уездно-городского комитета партии, бывшим рабочим Наманганского механического завода Георгием Михайловичем Бильдиным. Вместе с красноармейцами храбро дрались отряди, сформированные из горожан. На самых трудных участках находились бойцы коммунистической дружины. Горожане, не имевшие оружия, выносили раненых, доставляли боеприпасы и продовольствие. В одной из схваток пал смертью героя Г. М. Бильдин.

Шесть суток гарнизон Андижана и жители города сдерживали натиск противника. Их мужество и стойкость были вознаграждены. 22 сентября басмаческие дозоры за Андижаном заметались в панике. По дороге, ведущей в город, форсированным маршем двигались красноармейские части. На помощь осажденному Андижану подошли Казанский полк под командованием А. П. Соколова, отряд М. В. Сафонова и Интернациональный отряд чешского коммуниста Эрнста Францевича Кужелло. Прибывшее подкрепление с хода атаковало басмачей. Разгоревшийся с новой силой бой не затихал двое суток. На третьи сутки сопротивление басмачей было сломлено. Их поредевшие банды беспорядочно отходили от Андижана. Части Красной Армии и добровольческие отряды организовали преследование отступающего противника. В одном из боев 24 сентября погиб председатель РВС Ферганского фронта Дмитрий Ильич Спасибов. 26 сентября басмачи оставили Ош, а 30 сентября — Джалал-Абад. Мадамин-бек и Монстров с остатками банд укрылись в горах Гульчинского уезда.

Организаторы басмаческой контрреволюции приняли срочные меры, направленные на то, чтобы поддержать антисоветские силы. В октябре 1919 г. из Кашгара на советскую территорию прибыл англо-американский ставленник, бывший царский консул в Китае Успенский. 22 октября в пограничном местечке Иркештам состоялось совещание басмаческих курбаши и белогвардейцев, которое в целях объединения контрреволюционных сил образовало Временное правительство Ферганы. В этой инсценировке ведущая роль отводилась Мадамин-беку. Он назначался главой правительства. Главнокомандующим стал белогвардеец Монстров, а его заместителем — активный участник антисоветской борьбы Муханов.

Английская разведка оказывала всемерную поддержку марионеточному «ферганскому правительству». Через полковника Эссертона из Кашгара в Фергану направляли оружие и боеприпасы. К советской границе подтягивались китайские и афганские войска.

Объединившись, басмачи вновь начали нападать на города Ош, Джалал-Абад, прилегающие к ним кишлаки и русские поселения, грабить и терроризировать дехкан. В конце ноября 1919 г. около 5 тыс. басмачей окружили отряд Казанского полка, насчитывавший всего лишь 122 красноармейца. В ожесточенном бою часть бойцов погибла, а над оставшимися в живых басмачи учинили зверскую расправу. Изуродованные трупы они бросили в реку Карадарья.

Но сопротивление бандам возрастало. Так, рабочие нефтепромысла Чимион совместно с гарнизоном красноармейцев отразили нападение басмачей. 22 ноября 1919 г. объединенные силы Мадамин-бека и Хал-ходжи численностью в 1400 человек двинулись на город Джалал-Абад и прилегающие к нему русские поселки. Первый удар басмачей приняли местные жители. Отбив его, они вместе с подоспевшим небольшим отрядом красноармейцев перешли в контратаку. 80 басмачей остались на поле боя.

Однако, как уже отмечалось, силы Красной Армии в Фергане в это время были незначительны. Лишь после разгрома белогвардейских частей Колчака и прорыва блокады создались условия для реальной поддержки трудящихся Средней Азии в борьбе с басмачеством. Реввоенсовет Ферганской области, Коммунистическая партия, правительство и Реввоенсовет Туркестана приступили к разработке и осуществлению мер по ликвидации басмачества в Ферганской долине.

Обстоятельно была изучена обстановка, сложившаяся в Фергане. 28 ноября 1919 г. она рассматривалась на объединенном заседании Туркестанской комиссии и Краевого Комитета Коммунистической партии Туркестана.

Для борьбы с басмачеством намечалась целая система экономических, политических и военных мер. Важное место отводилось политической работе среди населения: разъяснению сущности и реакционных замыслов басмачества, целей и задач Советской власти.

Большое внимание было обращено на исправление ошибок, допущенных местными властями, не всегда учитывавшими особенности хозяйственного уклада и быта народов Средней Азии. Партийные органы усилили контроль за строгим соблюдением ленинских принципов национальной политики, ориентировали местные власти па уважительное отношение к религиозным чувствам населения и т. д.

Активная работа развернулась среди молодежи. Быстро росла численность комсомола. К январю 1920 г. в рядах комсомола состояло 6 тыс. человек, преимущественно юношей. Важно отметить то обстоятельство, что 25 % комсомольцев составляла молодежь коренных национальностей.

Поскольку главари басмачества действовали в основном в сельской местности, был взят курс на создание прочной опоры в среде дехканства. Для защиты населенных пунктов организовывались вооруженные отряды из коммунистов и комсомольцев, бедняков и батраков.

Изменилась тактика военной борьбы с басмачеством. Советские войска, переходя от обороны к наступлению, должны были не ограничиваться нанесением одного удара, а продолжать преследование противника, перекрывать пути его отхода, добиваясь полного разгрома врага. С этой целью в Ферганской долине сосредоточивались более крупные воинские силы. К началу 1920 г. в Фергане находилась 2-я стрелковая дивизия численностью 12 340 человек при 52 пулеметах. Готовясь к активным действиям против басмачей, партийные и советские органы провели большую работу по формированию национальных частей Красной Армии. В результате на Ферганском направлении находилось три национальных кавалерийских полка и несколько других формирований общей численностью 4,5 тыс. человек. В составе Красной Армии на Ферганском фронте участвовала в борьбе с басмачеством и Интернациональная бригада, сформированная из военнопленных на добровольной основе. Бригадой командовал Э. Ф. Кужелло. Она наносила удары по басмачам в районах Коканда, Намангана, Андижана, Оша.

Было решено не распылять силы на всем широком фронте, а сосредоточить войска для нанесения ударов по основным опорным базам басмачей.

Боевые действия против басмачества возглавил М. В. Фрунзе. Для непосредственной организации борьбы с бандами в феврале 1920 г. в Фергану прибыл В. В. Куйбышев.

В течение первых месяцев 1920 г. (с января по март) было успешно проведено несколько операций, завершившихся разгромом ряда крупных банд.

В начале января 1920 г. главные силы Красной Армии и добровольческие отряды были сосредоточены на ликвидации банды Иргаша, которая укрепилась в своей базовой крепости Бачкир в 38 км от Коканда. Но древние стены не спасли басмачей. Части Красной Армии и отряды добровольцев штурмом овладели крепостью.

Одновременно был нанесен удар по шайкам Курширмата, которые разбойничали на гульчинско-иркиштамском направлении. Курширмат понес большие потери, но с остатками банды сумел уйти в высокогорную Алайскую долину, имевшую выходы к границе.

Разгром банд Иргаша и Курширмата внес в ряды басмачей Ферганской долины замешательство. Некоторые банды, зажатые наступающими частями Красной Армии и добровольческими отрядами, предпочитали плен полному разгрому. Вместе с главарями сдались банды Хамдама — 500 басмачей, Махкам-ходжи — 450 басмачей, Акбарали — 600 басмачей.

В бандах, продолжавших сопротивление, началось разложение. Многие обманутые дехкане не хотели убивать своих собратьев. Они покидали шайки и сдавались советским властям. Только за 12 дней, с 20 января по 2 февраля 1920 г., с повинной пришло более 900 человек, многие из них вступили в добровольческие отряды. Мадамин-бек, пытаясь поправить положение, снова перешел к активным действиям, но был разбит татарской бригадой под командованием Ю. И. Ибрагимова. Потеряв 200 всадников, он бежал за Сырдарью.

Главарь ферганского басмачества начал переговоры с Советской властью. Одновременно он пытался, пользуясь затишьем, переправить оставшиеся банды в горы. Реввоенсовет Ферганской области, приступая к переговорам с Мадамин-беком, не прекращал преследования его банды. Мадамин-бек вынужден был капитулировать. 6 марта 1920 г. он подписал соглашение, в котором признал свое полное подчинение Советской власти. 12 марта 1920 г. 1200 всадников Мадамин-бека прекратили борьбу.

Однако прочный мир в Ферганской долине не наступил. Несколько басмаческих банд не сложили оружия. Предпринятые попытки склонить курбаши оставшихся шаек к добровольной сдаче успеха не имели. В них сконцентрировались наиболее реакционно настроенные элементы и преступники, у которых за плечами было немало убийств и грабежей. И тем не менее Советская власть продолжала прилагать усилия для прекращения кровопролития. В мае 1920 г. с помощью Мадамин-бека и добровольно сдавшегося Хал-ходжи удалось добиться явки парламентера из стана Курширмата на мирные переговоры. Одновременно к Курширмату направилась делегация в составе комиссара полка Сухова и Мадамин-бека. Но Курширмат отказался от переговоров, а Сухова и Мадамин-бека отдал на расправу своим приспешникам. 14 мая 1920 г. в урочище Тамаша их обезглавили. В этот же день в кишлаке Караул был схвачен и зарезан Хал-ходжа.

Басмачи опять активизировали свои действия. На их сторону перешел бывший басмач, сдавшийся в 1919 г., Ахунджан. Он получил возможность искупить свою вину, его назначили командиром полка, расквартированного в Андижане, и вот теперь Ахунджан снова вместе с бывшим курбаши Парпи оказался в стане врага.

К середине лета 1920 г. на территории Ферганы опять сосредоточилось 30 тыс. басмачей. Среди них вновь было немало дехкан, обманутых или загнанных в банды угрозами. Эта категория басмачей при первой возможности стремилась уйти из шайки. И тем не менее басмачи имели достаточно внушительные силы. 23 мая 1920 г. М. В. Фрунзе писал командующему Заволжским военным округом: «В Фергане у нас вновь возродился басмаческий фронт». На этот раз наибольшую опасность представляла банда Курширмата. Английская разведка руками басмачей намеревалась уничтожить каменноугольные копи Кызыл-Кия и Сулюкты, нефтяные промыслы и хлопковые плантации в Ферганской долине.

Весной 1920 г. к Курширмату присоединились остатки банды Хал-ходжи. Для поднятия боевого духа Курширмат стал именовать свое воинство «армией ислама». В этой «армии» находилось около 2 тыс. человек под командованием 27 курбаши.

Контрреволюция постоянно стремилась объединить басмаческие силы под руководством одного вожака. Как только кто-нибудь из главарей выдвигался в «лидеры», ему немедленно предоставлялась всемерная поддержка. Так произошло и на этот раз. Курширмат получил финансовую помощь, а для поднятия «авторитета» — пышный титул. На совещании курбаши Ферганы в июле 1920 г. он был наречен «амир-ал-Муслимином».

К началу боевых действий к Курширмату присоединилось еще несколько банд. Их общая численность теперь составила 6450 человек.

Пытаясь «произвести эффект» на население, Курширмат одел 200 басмачей в военную форму английского образца и разъезжал с ними по кишлакам и аулам. Тем самым он убедительно продемонстрировал свою связь с английскими империалистами.

Широкий размах действий басмачей в Ферганской долине вновь сделал этот район ареной ожесточенной классовой борьбы. После зверской расправы Курширмата с Суховым и Мадамин-беком переговоры с ним, естественно, уже не велись. Ферганский фронт объявлялся наиболее опасным. Как сообщал В. И. Ленину М. В. Фрунзе, в Фергану были направлены основные силы Туркестанского фронта. Правда, они были не так уж и велики, но, действуя в тесной связи с массами, в единстве с добровольческими отрядами, Красная Армия представляла собой цементирующее ядро вооруженной борьбы народа против басмачей и успешно справлялась с этой задачей.

Учитывая имевшийся опыт борьбы с крупными бандами басмачей, М. В. Фрунзе 15 мая 1920 г. отдал приказ о начале военных действий на широком фронте. Главные силы, однако, сосредоточивались в районе основных баз басмачей в Алайской долине. Здесь действовала сводная группа в составе двух полков и национального Киргизского дивизиона. Командовал этим сводным отрядом Э. Ф. Кужелло. В самой Ферганской долине для ликвидации банд был сформирован подвижной отряд.

На борьбу с басмачеством были мобилизованы все партийные и советские органы. В интересах более четкой координации действий всех сил и средств административные функции в Ферганской области временно передавались военному командованию.

Перед отрядами стояла задача — преследовать банды до полной их ликвидации, если даже придется действовать за пределами отведенного им района.

Сводный отряд Э. Ф. Кужелло, действуя на самом трудном и ответственном направлении, 25 мая 1920 г. вышел из города Ош и углубился в горы. Первый бой с басмачами произошел на перевале Тагралык. Здесь бандиты заранее заняли позиции и укрепили их. Но они не выдержали натиска красных бойцов и отступили по ущелью, ведущему к Алайской долине, в район Суфи-Кургана. Однако, когда утром 29 мая авангард красноармейского отряда показался у Суфи-Кургана, басмачи не приняли боя и поспешно отошли к самой Алайской долине. Этот район руководители басмачества считали недоступным для частей Красной Армии. Разреженный воздух требовал специальной тренировки для адаптации. Быстро наступала утомляемость. Однако упорство, настойчивость, выносливость и вера в победу придавали бойцам и командирам силы. Две недели красные конники непрерывно преследовали басмачей. Не спасли врага ни привычные для него условия, ни трудные перевалы и ущелья. Часть главных сил басмачей в Алайской долине была разгромлена, а часть ушла через снежные перевалы в другие районы.

30 мая сводный отряд М. П. Парамонова выступил из Коканда, проведя несколько успешных операций против банд Сали-Максума, Аман-Палвана, Атакузы.

Эти успехи оказывали большое воздействие на настроение местного населения. Дехкане постепенно освобождались от страха, вызванного басмаческим террором, все более активно выступали против банд. Даже в самом отдаленном высокогорном районе на Памире басмачи не могли чувствовать себя спокойно. Недовольные постоянными поборами и насилием, трудящиеся сами готовились К ликвидации их шаек. 26 июня 1920 г. дехкане горных кишлаков провели нелегальное собрание в кишлаке Поршнев. На следующий день сформированный из местных жителей добровольческий отряд напал на крепость, где располагалась база бандитов, захватил склад с оружием п боеприпасами. Басмачи попытались ликвидировать отряд и учинить расправу над его организаторами. 29 июня 1920 г. произошел бой между басмачами и добровольцами. При активной поддержке населения банда была разгромлена, многие басмачи попали в плен.

В этих условиях Курширмат в июле 1920 г. совершил отчаянную вылазку. Он спустился из Алайской долины и попытался перерезать железную дорогу Коканд — Фергана и Андижан — Наманган. Но его банда была разгромлена. Остатки басмачей бежали в направлении Балыкча — Чинабад.

Одновременно, в июле 1920 г., полк особого назначения разгромил крупную группировку басмачей в районе Горбуа.

Итак, за короткое время Туркестанская комиссия по борьбе с басмачеством, ЦК Коммунистической партии Туркестана, Революционный военный совет Ферганского фронта при непосредственном участии партийных, государственных и военных руководителей (В. В. Куйбышева, М. В. Фрунзе, Д. А. Фурманова, Ф. И. Голощекина и др.) сумели мобилизовать широкие массы трудящихся, объединить их усилия с действиями Красной Армии и нанести басмачеству Ферганской долины серьезные удары.

Тогда басмачи изменили свою тактику. От фронтальных атак они перешли к позиционным действиям, сочетавшимся с диверсионными и террористическими вылазками, прежде всего экономическими диверсиями, особенно связанными с уничтожением ценнейшего сырья — хлопка. Только в Андижанском уезде в августе 1920 г. басмачи сожгли 12 тыс. пудов хлопковых семян, 83 тыс. пудов хлопкового волокна, 10 тыс. пудов хлопка-сырца.

В начале осени отдельные разгромленные банды вновь объединились, частично пополнились за счет контрреволюционных элементов и бывших басмачей. Их общая численность опять достигла внушительной цифры — 5600 человек.

В конце 1920 г. ожесточенные бои с басмачеством происходили в районах Намангана, Андижана и Оша. На Андижанско-Ошском направлении в басмаческих бандах насчитывалось около 1,5 тыс. человек. Против этой группировки действовал 15-й кавалерийский полк. В бою 30 ноября 1920 г. банда потеряла 150 басмачей убитыми и бежала в районы Булак-Баши и Горбуа.

Боевые действия против басмаческих банд велись и в районе Коканда. Там находилось свыше тысячи басмачей. В двух боях банды потеряли около 120 человек. Остальные, не выдержав натиска красных бойцов и добровольцев, рассредоточились на мелкие группы.

В течение четырех суток продолжался тяжелый и упорный бой на железнодорожной станции Джалал-Абад. Располагая значительным превосходством, басмачи окружили станцию, где занял оборону небольшой красноармейский гарнизон. Горстка бойцов оказалась в исключительно трудном положении. Иссякли запасы воды и продовольствия. С каждым выстрелом таяли боеприпасы. На четвертые сутки атаки противника стали непрерывными. В момент, когда небольшому отряду бойцов уже нечем было обороняться, а басмачи наступали со всех сторон, на горизонте появился бронепоезд. Мощным огнем артиллерии и пулеметов он рассеял банду.

Весь октябрь 1920 г. в Ферганской долине продолжились бои с басмаческими бандами. Под ударами Красной Армии и добровольческих отрядов бандитские формирования распадались. В этой обстановке басмаческие курбаши Ферганской долины при участии агентуры иностранных разведок провели двухдневное совещание, надеясь сплотить свои силы и. совместно найти выход из создавшегося положения. После долгих перепалок и взаимных оскорблений участники совещания решили обратиться за помощью к восточнобухарской контрреволюции в лице Ибрагим-бека и бывшего эмира Сейид Алим-хана. Для переговоров избрали связных, которых и направили в Восточную Бухару.

Ценой больших усилий совещание примирило двух басмаческих главарей Ферганы — Курширмата и Муэтдина. Пока шли переговоры между главарями ферганских и восточнобухарских басмачей, части Красной Армии и добровольческие отряды продолжали громить шайки в Ферганской долине.

С наступлением зимы положение басмачей ухудшилось. Красная Армия при активной поддержке населения не давала возможности бандам надолго задерживаться в кишлаках. Безлюдные горные ущелья и частые снежные обвалы деморализующе действовали на басмачей. Курбаши предпринимали попытки пробиться в населенные пункты, но, встречая отпор, вновь уходили в горы. 24 ноября 1920 г. группировкам Курширмата и Алияра, пытавшимся прорваться в целях грабежа в обжитые районы, отряды Красной Армии нанесли еще один удар. В результате басмачи бежали в направлении Соха, где 25 ноября были вновь настигнуты и рассеяны на мелкие группы.

В ноябре 1920 г. более 1200 басмачей, укрывавшихся на юге Киргизии, сосредоточились в Нарынской волости, намереваясь поживиться за счет населения. Однако и на этот раз им не удалось в полной мере осуществить свои планы. Для защиты местного населения в Нарынскую волость прибыл отряд Красной Армии. Он внезапно атаковал становище басмачей. Завязалась рукопашная схватка, в которой басмачи понесли тяжелые потери.

К началу и в первой половине декабря 1920 г. после проведения нескольких успешных операций были уничтожены две банды и основательно потрепана банда Парпи, насчитывавшая более 2 тыс. человек. 9-я бригада Я. А. Мелькумова разбила банду Казакбая и нанесла крупное поражение шайке Аман-Палвана. Группировка Курширмата, в составе которой находились уголовные преступники, баи и реакционное духовенство, снова ушла в Алайскую долину, поближе к границе.

К исходу 1920 г. численность басмачей по сравнению с началом года резко сократилась. Не более 4 тыс. их рыскали по Ферганской долине, главным образом в прилегающих к ней горных массивах. Вытесненные из густо населенных районов, они лишились основных продовольственных баз. Население кишлаков и аулов отказывалось обеспечивать банды фуражом и продуктами питания. Все реже удавалось басмачам захватывать продовольствие силой. Этому препятствовали не только Красная Армия и добровольческие отряды, но и сами дехкане. Нередко население кишлаков и аулов по своей инициативе объединялось и давало отпор басмачам.

В кишлаке Майли-Сай безоружные дехкане пригласили басмачей в дома, а затем по сигналу разоружили их поодиночке, захватив 37 винтовок и 32 лошади. Такие примеры не единичны. Но главной формой борьбы населения с бандами являлось его участие в добровольных дружинах, отрядах милиции и самообороны. В них к концу 1920 г. состояло более 15 тыс. жителей Ферганской области.

В конце 1920 — начале 1921 г. Советская страна, разгромив главные силы интервентов и белогвардейцев, стала переходить к мирному строительству.

Однако в Ферганской долине долгожданный мир еще не наступил. Инспирируемые внешними реакционными силами, главари басмаческих банд не складывали оружия. Фергану ожидал не один год трудной борьбы с басмачами.

В северо-западной части современного Таджикистана берет начало воспетая в песнях и легендах река Зеравшан. Зародившись в ледниках на высоте почти 3 тыс. м, Зеравшан низвергается с круч бурным потоком по теснинам и ущельям. Лишь за древним городом Пенджикентом Зеравшан вырывается на равнину, неся свои воды к Самарканду и далее к Амударье.

В верховьях Зеравшана, в суровом горном крае за перевалом Обурдон, среди скал Зеравшанского и Туркестанского хребтов возник один из опасных очагов басмачества. Здесь особенно сильны были позиции реакционного духовенства и баев, которые умело использовали темноту населения, родо-племенные традиции и связи. Вся округа носила название Матча (Зеравшан в верхнем течении называется Матча; такое же название имел и центр округи — крупный кишлак). Здесь в ноябре 1918 г. бай во главе с беком вырезали небольшой красноармейский отряд и установили свое господство.

Масштабы действий матчинских мятежников были невелики, но значение Матчи для контрреволюции заключалось в том, что через нее шли связи между ферганским басмачеством и Бухарским эмиратом. В частности, именно через Матчу изменник и бандит Осипов с награбленным в Ташкенте золотом бежал после поражений в Фергане в Бухару под защиту эмира.

Матчу ферганские басмачи использовали как базу, где они пережидали трудные времена и переформировывали свои отряды.

Захватив власть в Матче, басмаческие вожаки предприняли попытку в начале 1919 г. прибрать к рукам соседние кишлаки, постоянно совершали на них набеги, грабили население.

Для борьбы с бандами басмачей в Матчинскую волость был направлен небольшой отряд Красной Армии. Его малочисленность позволяла лишь сдерживать натиск басмачей на отдельных направлениях. Обращения командования Красной Армии и местных властей к главарям о прекращении кровопролития не возымели действия. Активность матчинских басмачей росла. Часть трудового дехканства, спасаясь от террора, переселялась в Самарканд и Пенджикент.

Самаркандский обком партии провел мобилизацию коммунистов на борьбу с басмачеством в Матче. В первой половине 1919 г. был сформирован отряд интернационалистов. В мае 1919 г. во всех уездных и городских комитетах Самаркандской области были созданы мусульманские бюро, которые развернули большую политическую работу в массах.

Тем временем басмаческие главари, для того чтобы упрочить свои позиции в районах верхнего Зеравшана, предприняли «оригинальный» шаг. Они объявили о создании ни более ни менее как самостоятельного государства, именуемого «Матчинским бекством». Эта авантюра — создание «государства», состоящего из затерянных в горах кишлаков с населением в несколько десятков тысяч человек, преследовала две цели. Во-первых, поднять авторитет главарей, окружив их ореолом правителей «независимого» государства и, во-вторых, получить материальную помощь от зарубежной реакции, выступив от имени чуть ли не «самостоятельной державы».

Более того, басмаческие лидеры объявили свое бекство «народным» (вообще в их действиях чувствовалась опытная режиссерская рука) и для доказательства этого устраивали инсценировки «голосования» населения при принятии тех или иных решений. Угрожая оружием, басмачи сгоняли дехкан на сборища, где и происходило «голосование». Таким путем была избрана делегация для отправки в Англию за «советом» и «помощью».

Разумеется, английские власти знали о смехотворном характере «Матчинского бекства», тем не менее они вступили с его делегацией в переговоры, рассчитывая заполучить плацдарм для агрессии в Средней Азии. Они «одобрили» создание «Матчииского бекства» и пообещали ему щедрую помощь. Летом 1919 г. «делегация» возвратилась в Матчу. Обещанная поддержка вскружила головы главарям матчинского басмачества. Укрывшись за труднодоступными перевалами, они совершали вылазки, грабили окрестное население. Особенно часто подвергались нападениям жители кишлаков Фельгарской волости.

В сентябре 1919 г. матчинские басмачи развернули наступление на город Пенджикент. Пользуясь тем, что основные силы советских войск находились в Фергане и других районах Средней Азии, они захватили 13 кишлаков. На помощь трудовому населению верховьев Зеравшана из Самарканда прибыл отряд красноармейцев в 150 человек. Самаркандский обком партии выделил для населения кишлаков, часто подвергавшихся нападениям банд, оружие, боеприпасы и направил инструкторов. Отряд и местные дехкане освободили ряд кишлаков.

Одновременно были приняты меры по защите от нападения басмачей кишлаков Ура-Тюбинского и Ходжентского уездов. Перевалы к долине Зеравшана прикрывали небольшие воинские гарнизоны и добровольческие отряды.

Вместе с тем командование Красной Армии и местные органы Советской власти, стремясь избежать дальнейшего кровопролития, предприняли попытку мирным путем ликвидировать басмаческую базу в Матче. После переговоров матчинские главари согласились на разоружение, обязались прекратить нападения на окрестные районы, но не выполнили своих обещаний.

В январе 1920 г. басмачи опять развернули наступательные операции. После боев, шедших с переменным успехом, они отступили за горные перевалы.

Вновь начались переговоры о перемирии. Наконец, 12 июля 1920 г. между красноармейским командованием и матчинскими беками было подписано мирное соглашение. Но и на этот раз перемирие оказалось непрочным. Басмачи снова и снова предпринимали бандитские вылазки. Они действовали в контакте с бежавшим из Бухары Сейид Алим-ханом, а затем с бывшим военным министром Турции Энвер-пашой.

В январе — марте 1922 г. матчинские басмачи предприняли несколько попыток захватить Пенджикент.

Командование Туркестанского фронта во второй половине 1922 г. сосредоточило против матчинских басмачей дополнительные силы. Противник понес серьезные потери. Однако затем положение усложнилось. В Матчу прорвались басмаческие группы из Восточной Бухары. Только банда Холбуты насчитывала 800 человек. Ликвидация пресловутого «бекства» затянулась. Советские отряды смогли перейти в наступление лишь весной 1923 г. Для проведения операции из состава 13-го стрелкового корпуса был сформирован специальный отряд, который возглавил Е. Н. Шевцов. Вместе с частями Красной Армии действовали отряды добровольцев, прибывших из районов Пенджикента, Ура-Тюбе и других мест.

Операция началась 18 марта 1923 г. Басмачи оказывали ожесточенное сопротивление. Они жгли мосты через горные ущелья и реки, разрушали дороги. Однако жители кишлаков помогали бойцам, восстанавливая мосты, указывая обходные пути, на своих плечах переносили орудия через перевалы, помогали в транспортировке боеприпасов и продовольствия, вывозили раненых в тыл. Организуя добровольные отряды, местное население брало под охрану освобожденные кишлаки, давая возможность частям Красной Армии продолжать наступление.

2 апреля был освобожден кишлак Обурдон, где располагался дворец бека. Матчинское басмачество перестало существовать. Лишь незначительным группам басмачей удалось пробиться через горные перевалы. Некоторые присоединились к Фузайл Максуму, другие ушли в Ферганскую долину. Хол бута со 150 басмачами скрылся в горах Каратегина. В бандах, терпевших одно поражение за другим, усилились брожение и распри. В ходе этой борьбы Холбуту убил один из его приближенных[35].

Так бесславно закончилась история «Матчинского бек-ства», принесшего много горя населению верховья Зеравшана.

Антисоветская деятельность властителей Хивы и Бухары ускорила крушение их деспотических режимов. Народные массы поднялись на борьбу за свержение басмаческого диктатора Джунайда и ставленника английских империалистов бухарского эмира. В этой борьбе трудящиеся Хивы и Бухары, руководимые коммунистами, опирались на братскую помощь русского народа, на помощь Советской России. Первыми одержали победу трудящиеся Хивы. В ноябре 1919 г. против диктатуры Джунаид-хана началось народное восстание.

Восставшие обратились за поддержкой к Советскому правительству. В Петро-Александровск прибыла делегация участников Хивинского восстания. Совет рабочих и дехканских депутатов 4 ноября телеграфировал в Ташкент, обращаясь к Туркестанскому ЦИК и Реввоенсовету: «Пролетариат Хивы восстал против Джунаид-хана, везде идут бои. К нам прибыла делегация от народа, просит помощи. Просим вашего разрешения выступить с отрядом на помощь восставшему народу Хивы»[36].

В отношении судьбы Холбуты имеются и другие сведения. В частности, И. Иркаев в работе «История гражданской войны в Таджикистане» (Душанбе, 1971, с. 396) пишет, что Холбута и его банда были погребены обрушившейся на них снежной лавиной. Документы, хранящиеся в Центральном архиве пограничных войск, подтверждают сведения, приведенные Р. А. Абулхаевым.

Объединенные силы хивинских революционных отрядов и частей Красной Армии нанесли ряд поражений Джунаид-хану, которому активно помогали остатки белоказачьих войск.

В конце января 1920 г. Джунайд был разбит и бежал в пески. 23 января пала его резиденция — Бедиркент.

1 февраля революционные отряды вошли в ханскую столицу Хиву. Население восторженно встречало своих освободителей. Отовсюду неслись возгласы: «Яшасын инкилаб!» («Да здравствует революция!»), «Яшасын Кызыл Аскер!» («Да здравствует Красная Армия!»), «Яшасын Ленин!» («Да здравствует Ленин!»).

26 апреля 1920 г. в Хиве собрался I Всехорезмский курултай народных представителей. Он провозгласил создание народной Советской республики и принял первую конституцию.

В «Предисловии» к конституции отмечалось, что только благодаря победе социалистической революции в России хивинский народ сумел обрести свободу и независимость. «… Русские рабочие и крестьяне, — говорилось далее, — помогшие освобождению хивинского народа, и пролетариат всего мира… являются самыми первыми друзьями всего хивинского народа». На развалинах хивинской деспотии возникла Хорезмская Народная Советская Республика (ХНСР).

Вслед за Хивой народная революция победила и в Бухаре. Страшась нараставшего народного недовольства, эмир усиливал репрессии, все более явно и активно превращал страну в антисоветский плацдарм. Он действовал в тесном контакте с командованием английских войск в Мешхеде. Десятки английских и белогвардейских офицеров инструктировали эмирские войска. Полковник английской службы Штеннел, прибывший в Бухару в мае 1920 г., занимался организацией армейского штаба. Как писал В. В. Куйбышев, эмирская Бухара окончательно превратилась в караван-сарай для контрреволюционеров, белогвардейцев и мирового империализма[37].

Тем временем возмущение трудящихся, страдавших от экономической разрухи, невыносимого произвола эмирских властей, достигло предела. 28 августа вспыхнуло восстание в Чарджоу. Следом выступили революционные силы в других районах эмирата. «28 августа 1920 г., — писал позднее М. В. Фрунзе, — бухарский гнойник, наконец, вскрылся». М. В. Фрунзе отмечал далее, что Советская власть стояла перед дилеммой: «или оказать помощь восставшему бухарскому народу и помочь ему сбросить со своей шеи вековые цепи рабства и бесправия, или же остаться зрителями начавшейся борьбы и позволить эмиру задушить проблески свободы в Бухаре. Красные войска Туркестана пошли с бухарским народом против его угнетателей» [38].

Части Красной Армии вместе с бухарскими революционными силами сломили сопротивление эмирских войск. После ожесточенного боя 2 сентября Бухара была освобождена. М. В. Фрунзе телеграфировал В. И. Ленину: «Пал последний оплот бухарского мракобесия и черносотенства. Над Регистаном победоносно развевается Красное Знамя мировой революции» [39]. Эмир Сейид Алим-хан вместе с большинством своих сановников бежал в горы Восточной Бухары.

Быстро летели дни и недели. Улицы городов и кишлаков бывшего эмирата заполняли толпы радостно возбужденных людей. Всюду проходили митинги и собрания, шли выборы в высший орган власти — курултай.

5 октября 1920 г. летний дворец эмира стал свидетелем небывалого события. В его стенах собрались 1950 делегатов I Всебухарского курултая народных представителей. Курултай провозгласил Бухару Народной Советской Республикой (БНСР).

Революции в Хорезме и Бухаре имели большое историческое значение. Уничтожая последние заповедники мракобесия и деспотизма, они включали новые миллионы трудящихся Средней Азии в русло прогрессивного, социалистического развития.

Революции в Хорезме и Бухаре не являлись на этом этапе социалистическими. Экономическая и социальная отсталость Хорезма и Бухары требовали особой гибкости и постепенности в осуществлении революционных преобразований, решения прежде всего задач антифеодального и антиимпериалистического характера.

Поэтому Хорезмская и Бухарская республики возникли не как социалистические, а как народные советские республики. В дальнейшем Хорезм (в 1923 г.) и Бухара (в 1924 г.), по мере укрепления советского строя, были преобразованы в советские социалистические республики.

ХНСР и БНСР вступили в тесный, братский союз с Советской Россией, которая оказала им всестороннюю помощь.

В Бухаре и Хорезме развернулось строительство новой жизни. Широкие народные массы получили свободу. Осуществлялись коренные социально-экономические и общественно-политические преобразования.

Однако поступательный ход революции натолкнулся на ожесточенное сопротивление реакции. Феодально-байские элементы встречали в штыки каждое прогрессивное мероприятие. В руководящих органах молодых республик на первых порах оказалось немало буржуазных националистов.

Главным оружием контрреволюции в Хорезме и Бухаре стало басмачество, разгром которого являлся жизненным условием существования и развития ХНСР и БНСР.

Упорная и длительная борьба с басмачами Джунаид-хана шла в Хорезме. Лишенный власти диктатор-басмач при щедрой и активной помощи английской разведки собрал значительные силы.

Воинство Джунайда состояло преимущественно из представителей феодалов, бывших чиновников Хивинского ханства, реакционного духовенства и недобитых белогвардейцев.

В октябре 1920 г. басмачи Джунаида перешли к активным действиям. 27 октября Джунаид-хан захватил Кунград, учинил зверскую расправу над партийным и советским активом. Ликвидировав органы народной власти, он поставил во главе оккупированного города бывшего бека Балабия.

В конце 1920 г. басмачи окружили город Нукус, где находился воинский гарнизон. 14 дней не стихали бои у стен города. Как нередко бывало в те годы, небольших запасов продовольствия и боеприпасов хватило лишь на несколько дней. Приходилось экономить каждый патрон, каждый грамм хлеба. Но бойцы Красной Армии и народные добровольцы выстояли. Когда запасы были на исходе, красноармеец Б. Рузметов вызвался доставить донесение командованию Красной Армии в Петро-Александровск. Как только стемнело, Рузметов под покровом ночи прополз мимо басмаческих дозоров, вышел за кольцо окружения и добрался до города. Оттуда на помощь поспешил отряд красноармейцев. Басмачи отступили.

Поражение басмачей явилось не только результатом героической борьбы добровольческих отрядов и прибывших на помощь частей Красной Армии. Разгром джунаи-довцев на территории Хорезмской Республики явился результатом укрепления Советской власти, роста активности трудового населения Хорезма.

В конце 1920 г. Джунайду было предложено сложить оружие и тем самым искупить вину за преступления перед народом. Однако Джунаид-хан отклонил это предложение. Его мобильные группы продолжали совершать разбойничьи набеги на отдельные кишлаки. Командование Красной Армии приняло решение добиться полного разгрома оставшихся в Хорезме шаек. Операции вели две группы Красной Армии, состоявшие из пяти рот и трех эскадронов. Весной 1921 г. басмачи сосредоточились у колодца Аджи-Куль. Здесь их настигли подразделения Красной Армии. Завязался бой, в ходе которого основные силы басмачей были уничтожены или взяты в плен. Оставшаяся часть вместе с Джунаид-ханом бежала в пустыню и некоторое время активных действий не Предпринимала.

Тем временем трудовой народ Хорезма укреплял советский строй. В мае 1921 г. состоялся II Всехорезмский курултай Советов, который рассмотрел ряд жизненно важных вопросов: земельно-водный, финансовый, о вооруженных силах, просвещении и др.

Большое внимание курултай уделил национальному вопросу, который имел серьезное значение в многонациональном Хорезме. Руководствуясь ленинским учением, курултай предоставлял право каждой национальности создавать местное самоуправление. Для практического решения национального вопроса при Центральном Исполнительном Комитете Советов ХНСР были образованы два отдела: Казахско-Каракалпакский и Туркменский.

Преобразовывались органы Советской власти на местах, в избрании которых уже не участвовали эксплуататорские классы, хотя родовой принцип их построения еще продолжал существовать, оставалось аксакальство, т. е. подчинение старейшему рода.

На основании решений II курултая в Хорезмской Народной Советской Республике была сформирована Красная Армия численностью в 5 тыс. человек, организовывались суд, народная милиция и органы Чрезвычайной комиссии (ЧК).

Курс на создание подлинно народного советского государства в Хорезме проводился в условиях исключительно сложной классовой борьбы. Пользуясь живучестью старых предрассудков в народе, при помощи различных махинаций и ухищрений представители эксплуататорских классов, националистические элементы еще сохраняли свои позиции в советских органах и в партии. Они готовили свержение Советской власти в Хорезме. Раскрытый в конце 1921 г. заговор возглавлял председатель ЦИК Хорезмской Народной Советской Республики, националист Ата Максумов. Вместе с ним действовали народный комиссар иностранных дел Мулла-Нияз и несколько других ответственных работников. В ходе расследования заговора Ата Максумов, Мулла-Нияз и их приближенные бежали к басмачам.

В 1922 г. Коммунистическая партия Хорезма вошла в состав Российской Коммунистической партии (большевиков). Это событие сыграло огромную роль в жизни трудящихся Хорезма, в укреплении и развитии народного строя, ускорении перехода к социалистическим преобразованиям. Действуя в составе РКП (б), КПХ строго осуществляла ленинские принципы национальной политики.

В июле 1922 г. состоялся III Всехорезмский курултай Советов. Его делегатами в основном являлись дехкане, представлявшие все национальности Хорезма. Курултай принял новую, более демократическую конституцию. Решения III курултая имели важное значение для политической, хозяйственной и культурной жизни народов Хорезмской Республики.

С конца 1923 г. на основе решений IV Всехорезмско-го курултая Хорезмская Республика перешла к новому, социалистическому этапу своего развития.

Но контрреволюция не сдавалась без боя. Ее организаторы, бежавшие в стан басмачей, стали активно возрождать банды, снова сделав главную ставку на Джунаид-хана. К концу 1923 г. деятельность басмачей в Хорезме опять оживилась. Главарь хорезмского басмачества сумел использовать в своих целях проводившуюся в это время кампанию по лишению духовенства земельных наделов и политических прав. Осуществляемые мероприятия, естественно, порождали у духовенства недовольство, а у некоторой части верующих — колебания. Играя на религиозных чувствах, опираясь на помощь реакционного духовенства и байства, Джунаид-хан довел численность своих отрядов до 9 тыс. человек.

Басмачи развернули антисоветскую борьбу по всей Хорезмской Республике, усилили террор против партийного и советского актива.

В начале января 1924 г. Джунаид-хану даже удалось захватить несколько кишлаков, а 19 января осадить столицу Хорезмской Республики Хиву и город Ново-Ургенч. На защиту столицы поднялись широкие массы трудящихся. В авангарде защитников находились коммунисты и комсомольцы. В считанные дни они создали добровольческий отряд в 500 человек и вместе с 90 бойцами 82-го кавалерийского полка и 200 красноармейцами 3-го стрелкового батальона стойко защищали Хиву от наседавших басмачей.

Джунайд пытался психологически воздействовать на защитников города. Перед стенами Хивы басмачи зверски пытали пленных бойцов, захваченных партийных, советских работников, активистов. Тяжело раненному командиру 2-го кавалерийского эскадрона Анжелло выкололи глаза, отрубили руки. Отсеченную голову насадили на шест и выставили у ворот крепости. Чинимые басмачами зверства не только не сломили боевого духа красноармейцев и добровольцев, а, напротив, усилили ненависть к противнику, стремление отомстить за гибель товарищей.

На помощь осажденным из Амударьинской области прибыли сформированная из добровольцев Турткульская рота в количестве 218 человек, Шурханский добровольческий взвод, из Ново-Ургенча — сводный отряд в 130 сабель и 45 штыков.

Подкрепление и защитники Хивы 28 и 29 января вели ожесточенные бои с джунаидовцами. В яростных схватках басмачи понесли крупные потери. В последующие дни бои стали стихать. 4 февраля 1924 г. осада столицы была снята.

Во время осады Хивы басмачи одновременно начали наступление на город Хазарасп и захватили его. Но часть города все же продолжала оставаться в руках небольшого гарнизона. На помощь осажденным прибыл отряд каракалпакских добровольцев численностью в 300 человек. Ночью 28 января 1924 г. отряд с хода атаковал противника. Завязался затяжной бой. К исходу 2 февраля басмачи отступили. Остатки банды бежали в пустыню.

К концу весны 1924 г. все крупные басмаческие соединения на территории Хорезмской Республики были ликвидированы. Вновь развернулось мирное социалистическое строительство, делалось все для ускоренного восстановления сельского хозяйства. В марте 1924 г. ЦИК Хорезмской Республики принял закон о значительном сокращении размеров налога с дехканства и мелких кустарей, что благотворно повлияло па развитие экономики и формирование политического сознания трудящихся.

Трудовому населению Хорезмской Республики была оказана большая помощь Союзным правительством и Российской Федерацией. Хорезмская Республика получила из фондов СССР 500 тыс. рублей и из фондов РСФСР 125 тыс. рублей. Восстанавливался водный транспорт и связь.

Эти мероприятия укрепляли Советскую власть в Хорезме и подрывали базу басмачества. Но осуществление их проходило сложно. Вожди родов и племен не хотели расставаться с вековыми привилегиями. Советские органы, постепенно лишая вождей власти, стремились не обострять с ними отношения: ведь в их руках все еще оставались земля и скот, что давало им возможность в дальнейшем снова поднять оружие против трудового народа.

Не менее сложный и трудный характер носила борьба с басмачеством и в Бухарской Республике.

Задолго до крушения эмирата в горных районах Восточной Бухары возникли басмаческие шайки. Во главе их, наряду с уголовниками, нередко становились муллы, эмирские сановники, беки, вожди племен.

Активность басмаческих шаек возросла с весны 1919 г., когда на территорию Восточной Бухары перешло немало басмачей из Ферганской долины.

Готовясь к борьбе с Советским Туркестаном, эмир стремился использовать басмачей. Он рассылал гонцов с письмами, в которых предлагал создавать вооруженные отряды.

Одним из очагов басмачества стал район Локая, расположенный к юго-западу от Душанбе у рек Кафирниган и Вахш. Здесь, в условиях особенно значительной экономической и социально-культурной отсталости, господства родо-племенных отношений, уже давно орудовали басмачи, совершавшие нападения на караваны и другие уголовные преступления. При этом в той части Локая, которая находилась за бурной горной рекой Вахш, традиционно селилось много людей, бежавших от кровной мести соплеменников. Эти люди нередко охотно вступали в ряды басмачей.

Во главе локайских басмачей встал некий Ибрагим-бек. Основную опору он находил в племенах Исан-ходжи и Бадра-оглы, занимавших господствующее положение среди локайских племен.

21 марта 1920 г. эмир Бухары направил Ибрагим-беку письмо с призывом развернуть «борьбу против неверных» [40].

Ибрагим-бек охотно выступил на защиту эмира, Однако не все племена Локая поддержали Ибрагим-бека. Простые труженики и даже целые племена не хотели вступать в банды. На этой почве усилилась вражда между племенами. Племя Карлюк примкнуло к басмачам только ПОД угрозой жестокой расправы, да и то лишь после того, когда Ибрагим-бек казнил главного муллу племени, выступавшего против басмачества.

Тем временем в Восточную Бухару прибыл, бежавший из столицы бывший эмир и его приближенные. Они не случайно избрали Восточную Бухару в качестве своей базы. С этим районом Сейид Алим-хан и бухарская контрреволюция связывали большие надежды. Он был для них выгоден в географическом и социально-политическом отношениях. Могучие горные хребты и близость государственной границы давали возможность главарям в нужный момент укрыться в труднодоступных ущельях или за границей. Именно здесь действовали крупные басмаческие банды Ибрагим-бека.

Эмир на непродолжительное время обосновался в Душанбе и взялся за укрепление своей власти в Восточной Бухаре. Вскоре несколько караванов доставили в Восточную Бухару английские винтовки и патроны.

Опираясь на помощь империалистических держав, Сейид Алим-хан организовал крупные банды, которые сосредоточил в районах Куляба, Гиссара и Душанбе. К середине ноября 1920 г. отряды бывшего эмира захватили Байсун и Шерабад. Он объявил принудительную мобилизацию среди дехкан. В начале декабря 1920 г. армия эмира насчитывала 7 тыс. человек. В ней появилась артиллерия — 30 орудий. 500 верблюдов были нагружены тюками с боеприпасами. В войсках эмира находилось 1000 афганцев. Заняв к концу декабря 1920 г. Шахрисабз, Китаб, Яккобаг, проведя там новую мобилизацию, эмир увеличил армию до 15 тыс. человек.

Басмачи зверски расправлялись с населением. Мирных жителей убивали даже за то, что они, вопреки запрету, выходили на улицу, когда по ней проезжал бывший эмир. Окружавшие Сейид Алим-хана чиновники и басмачи за одну ночь пребывания в городе Каратаге зарубили нескольких человек шашками, главным образом тех, кто сопротивлялся грабежу и насилию.

В Восточной Бухаре уже в период пребывания там бывшего эмира заметную роль играли локайские банды, среди которых выделялась крупная шайка известного бая Парванчи, тестя Ибрагим-бека [41].

Насилия басмачей вызвали народный гнев. 16 декабря 1920 г. против эмира восстали дехкане Каратегинского вилоята. Восстание было жестоко подавлено. Восстали и жители Шерабада, направившие своих делегатов в Термез с просьбой скорее прислать красных аскеров на выручку.

Сложная обстановка в Восточной Бухаре требовала от Советского правительства Туркестана принятия срочных мер по ликвидации сил бывшего эмира.

Борьба с басмачеством в Восточной Бухаре и северных районах современного Таджикистана предстояла нелегкая. Бойцам Красной Армии и отрядам добровольцев приходилось вести трудные, ожесточенные бои с крупными бандами Рахманкула, «Матчинского бекства». Эти банды имели неплохо оборудованные базы. Группировка Рахманкула, насчитывавшая более 2 тыс. человек, располагалась в районе кишлака Ашаба. В горах они соорудили крепость с потайным ходом, в ней заготовили большие запасы продовольствия, фуража и снаряжения. Здесь же находилась и мастерская по производству патронов. Сподвижники Рахманкула отличались особой жестокостью, они совершали зверские расправы над целыми группами партийных, советских активистов, пленными командирами и красноармейцами.

В связи с опасными размерами басмачества в северных районах и на территории Восточной Бухары ЦК Бухарской Коммунистической партии и Бухарский ревком начали широкую политическую кампанию среди населения. В районы Гиссара, Карши выехал видный деятель БКП Алимджан Акчурин, в район Шахрисабза — с 15 политработниками председатель Совета Народных Комиссаров Файзулла Ходжаев. В Душанбе для этой цели была направлена «политическая ударная группа» под руководством Сагдуллы Турсунходжаева.

С конца 1920 г. военный комиссариат Бухары под руководством большевика Б. Шегабутдинова развернул работу по формированию Бухарской Красной Армии. В помощь ему командование Туркестанского фронта направило командиров и политработников.

Для борьбы с воинством бывшего эмира и басмачами сосредоточивались части Туркестанского фронта. В ноябре 1920 г. приказом командующего 1-й армией Г. В. Зиновьева все советские войска в пределах БНСР были сведены в Бухарскую группу войск с целью проведения Гиссарской экспедиции. К январю 1921 г. в Бухарскую Республику прибыли пять бригад Красной Армии, в том числе две стрелковые и три кавалерийские.

Первую операцию на Гиссарском направлении осуществлял специально сформированный отряд. В его задачу входили ликвидация остатков эмирских войск, освобождение от них и басмаческих банд Гиссарской долины и создание там благоприятных условий для установления Советской власти трудовым народом.

Действуя на этом направлении, к концу декабря 1920 г. части Термезского гарнизона освободили Шерабад, Самаркандская группа красноармейцев освободила Китаб, а другая группа овладела Яккобагом. С боями отряды Красной Армии 20 февраля 1921 г. подошли к Гиссару. Завязалась схватка, в которой противник потерпел поражение и бежал. К концу февраля 1921 г. в упорных боях были освобождены Душанбе, Куляб и Гарм, где долгое время гнездились басмачи. К концу февраля 3-й пограничный эскадрон под командованием А. Я. Панкеева первым вышел к советско-афганской границе. Разбитые басмаческие группы рассеялись в районе Каратегина и в долине реки Вахш.

Разгром остатков войск эмира и крупных басмаческих банд сорвал планы Сейид Алим-хана. Не рассчитывая теперь на успех и опасаясь быть плененным, бывший эмир Бухары 5 марта 1921 г., охраняемый басмачами, пересек государственную границу с Афганистаном. Тяжело груженный караван из 300 верблюдов увез награбленное золото, драгоценности и другое имущество. Вместе с эмиром бежали за рубеж Ибрагим-бек и Давлиятман-бий.

1-я бригада под командованием Я. А. Мелькумова и комиссара Логинова продолжала громить крупные банды Курширмата (перешедшего из Ферганы) и Фузайл Максума. Не выдержав натиска частей Красной Армии и добровольческих отрядов, Курширмат укрылся в Алайской долине.

К концу марта 1921 г. 1-й кавалерийский полк под командованием Д. Е. Красильникова, неотступно преследуя Фузайл Максума, нанес ему ощутимые удары в урочище Катта Карамык. В ходе боев были взяты трофеи: около 5 тыс. голов овец, скарб, награбленный у населения, 40 кожаных сундуков с ценностями.

Однако основные силы Фузайл Максума (более 800 человек) скрылись в направлении Дарвазы, где действовал дарвазский бек Ишан Султан.

Проводя активные действия против басмачей, Коммунистическая партия и правительство Бухары продолжали революционные преобразования и укрепляли государственный аппарат. В феврале 1921 г. состоялся V съезд Бухарской Коммунистической партии, который имел большое значение для прогрессивного развития республики.

Принимаемые Коммунистической партией и правительством Бухарской Республики меры укрепляли народную власть, однако обстановка по-прежнему оставалась сложной. Правильно воспринять смысл осуществляемых преобразований трудящимся мешали наличие феодальнопатриархальных отношений, низкий культурный и экономический уровень, тяжелые бытовые и материальные условия жизни, приверженность к религии. Веками морально приниженные, воспитанные из поколения в поколение в условиях политического бесправия, беспрекословного и слепого подчинения родовой знати, баям и духовенству, дехкане не сразу смогли разобраться в сложных перипетиях социально-политической борьбы. Тем более, что дехкане доверялись мусульманскому духовенству, а реакционная часть духовенства смыкалась с контрреволюцией, помогала главарям в сколачивании басмаческих банд, являлась их идейными вдохновителями. Идеологическим оружием басмачей не случайно был избран ислам. Ислам испокон веков внедрялся и использовался эксплуататорами в целях порабощения. Коран призывал мусульман к покорности, непротивлению богатым и их власти, якобы данной самим богом. Ислам извечно воспитывал ненависть к немусульманским народам.

Огромное влияние религии сочеталось в Восточной Бухаре с господством феодально-патриархальных отношений. Значение этих факторов убедительно показал генеральный консул РСФСР в Душанбе Нагорный. В записке «О басмачестве в Восточной Бухаре», составленной 20 апреля 1922 г., он отмечал, что «у племен существует институт родовых начальников, деятельность которых совершенно независима от какой бы то ни было центральной власти в Бухаре, будь то власть старых эмиров, или же, как в настоящее время, власть в лице советских органов новой Республики».

Беки имели свои дружины, единовластно вершили суд и расправу.

«Вследствие полнейшего невежества и политической отсталости населения, воспитанного в духе религиозного фанатизма, — писал далее Нагорный, — беки, пользуясь поддержкой мулл, фактически являются неограниченными властителями. Судопроизводство или отсутствует, или производится в порядке известных традиций, но весьма часто в роли судьи выступает сам бек, применяющий иногда за пустячные провинности в качестве кары безвозмездную реквизицию имущества виновного или даже телесное наказание вплоть до лишения жизни. Следует сказать, что самым характерным является то, что население относится к такому социально-правовому порядку как к нечто законному и естественному и, несмотря на периодическое проявление время от времени своего недовольства, в общем и целом терпеливо выносит даже грубые нарушения установленного традициями порядка» [42].

Используя религию, контрреволюция внедряла в сознание верующих антисоветизм. Опа пыталась доказать, что социалистическая революция и Советская власть — творение «кяфиров», т. е. «неверных», которые якобы намерены уничтожить ислам п самих верующих. Басмаческие банды представлялись как защитники ислама.

После успеха Гиссарской экспедиции и бегства эмира в Афганистан контрреволюция прилагала все силы для укрепления своих позиций в аппарате молодой Бухарской Республики. Используя нехватку подготовленных кадров, идейную незрелость многих бухарских коммунистов, реакционные элементы в трудные месяцы становления БНСР сумели занять важные посты. В правительстве Республики, в органах Советской власти на местах оказалось немало бывших беков, эмирских чиновников п баев. Они саботировали демократические преобразования, тормозили советское строительство. Стремясь вызвать недовольство населения Советской властью, проводили необоснованные репрессии в кишлаках (аресты, конфискация зерна и имущества).

Некоторые честные, преданные Советской власти, но слабо подготовленные в идейно-политическом отношении советские и партийные работники по недопониманию или под воздействием враждебных элементов допускали ошибки, извращали линию партии.

Как вскоре выяснилось, многие контрреволюционеры, занявшие ответственные посты, вошли в прямую связь с басмачами, помогали им вновь собрать свои силы. Басмаческое движение стало возрождаться. Восстанавливали и укрепляли свои отряды Давлиятман-бий — в Бальджуане, Парванчи — в Дангаре, Ишан Султан — в Дарвазе, Фузайл Максум — в Каратегине, Ибрагим-бек — в Локае.

Основным лозунгом басмачей в это время оставался «газават» — так называемая священная война против «неверных». Курбаши накапливали оружие, которое по-прежнему доставлялось из-за рубежа, запасались продуктами питания. Верховным руководителем контрреволюции в Восточной Бухаре являлся Сейид Алим-хан. На советской территории находился его представитель Ахмед Ток-сабо. Еще до бегства в Афганистан эмир разослал по кишлакам своих агентов с целью организации басмаческих отрядов.

Развитию басмачества в Восточной Бухаре способствовала предательская деятельность уполномоченного правительства Бухарской Республики Усман Ходжи Пулатходжаева. Ставший председателем ЦИК Бухарской Народной Советской Республики, Пулатходжаев направил в Восточную Бухару своего брата Атаходжаева, который продолжал антисоветскую деятельность своего предшественника. В августе 1921 г. он вступил в переговоры с басмачами, выдал им 12 аксакалов, активно помогавших Красной Армии. Шесть из них басмачи публично зарезали. Атаходжаев заключил официальный договор с курбаши Давлиятман-бием. Деятельность басмачей была как бы легализована. Многие курбаши получали ответственные посты в советских учреждениях. Как «законные» представители Советской власти они начали проводить мобилизацию, собирать налоги в свою пользу. В их руках оказалось полтора миллиона пудов хлеба, собранных для государства.

Учитывая сложную обстановку, объединенное заседание Ревкома, Совета Народных Комиссаров, Исполнительного бюро ЦК Коммунистической партии Бухары приняло решение обратиться к Советскому правительству РСФСР с просьбой прислать в Бухарскую Республику подразделения Красной Армии из Советской России. Эта просьба была удовлетворена. Но содержать необходимый контингент войск командование Туркестанского фронта не имело возможности. В начале 1921 г. из наиболее опасного района Восточной Бухары пришлось возвратить находившуюся там 1-ю Туркестанскую дивизию для борьбы с бандами в Ферганскую долину. Лишь в отдельных, наиболее крупных пунктах (Душанбе, Гиссар, Гарм и некоторых других) оставались небольшие гарнизоны без достаточного запаса вооружения, боеприпасов, продовольствия и обмундирования.

Отсутствие необходимого количества воинских подразделений на территории Бухарской Республики дало возможность басмаческим курбаши, получившим оружие и боеприпасы из-за рубежа, активизироваться уже весной 1921 г.

Главари шаек действовали порознь, прочного единства среди них не было: каждый намеревался стать полновластным вожаком. Однако среди тех, кто находился на территории Бухарской Республики, и прежде всего в ее восточных и северных районах, стали выделяться Давлиятман-бий, Фузайл Максум и особенно Ибрагим-бек, на которого продолжал делать ставку бывший эмир Бухары. Выбор пал на Ибрагим-бека не случайно. Это объясняется не только его биографией, но и тем, что в тот период основную часть восточнобухарского басмачества составляли выходцы из Локая — родины Ибрагим-бека.

Одними из первых возобновили опустошительные набеги на кишлаки матчинские банды. Они разрушили и ограбили несколько кишлаков в Ура-Тюбинском уезде, забрали у дехкан около 500 лошадей и более 1000 голов крупного рогатого скота. К лету 1921 г. Ибрагим-бек, Ишан Султан и Фузайл Максум договорились о совместных выступлениях и начали совершать нападения на малочисленные воинские гарнизоны. Ишан Султан и Фузайл Максум, имея в общей сложности 1700 человек, организовали наступление на районы Дарваза и Каратеги-на, одновременно подняли там антисоветский мятеж. С этого момента басмаческое движение в Гармском вилояте приняло широкие масштабы.

В борьбу с басмачеством Таджикистана вступили 1-я кавалерийская бригада, 2-й кавалерийский полк и 3-й Семиреченский полк.

В июне 1921 г. басмачи сосредоточили свои основные силы на Гармском направлении, рассчитывая захватить центр Каратегина. 20 июня сюда прибыл главарь матчинских басмачей бек Абду-Хафиз с отрядом в 2,5 тыс. человек. Банда Абду-Хафиза окружила Гарм. Главарь потребовал безоговорочной сдачи гарнизона, который насчитывал всего лишь 50 бойцов, в большинстве больных малярией. В крепости вместе с красноармейцами находились председатель Каратегинского ревкома Умаров, председатель продовольственной комиссии Нусартулло Максум и несколько семей местных жителей.

Высокое мужество и находчивость проявили дехкане Исраиль и Мамед. По заданию командования они были направлены с донесением в штабы 1-го и 3-го кавалерийских полков. Незаметно Исраиль и Мамед пробрались сквозь басмаческие заставы. Минуя вражеские заслоны, на бурдюках они некоторое время плыли по течению реки Сурхаб, а затем, преодолев опасную зону, кратчайшим путем доставили донесения по указанным адресам.

Помощь прибыла вовремя. Гарнизон еще удерживал крепость. Вступившие в бой кавалерийские части разгромили банду матчинского бека. Главарю не удалось скрыться. Абду-Хафиз был взят в плен.

Но другие банды продолжали совершать погромы. В августе 1921 г. в район Гарма вторгся отряд дарвазского бека Ишан Султана численностью в 1000 человек. Он попытался взять реванш за поражение матчинского главаря. Однако его постигла та же участь. Силами 2-го кавалерийского полка (командир Панкеев) и 8-го стрелкового батальона под командованием Абрамова банда Ишан Султана была разгромлена. Главарь, переодевшись в женскую одежду, под паранджой скрылся из города.

В августе осложнилась обстановка в районе Куляба. В это время Кулябский гарнизон насчитывал около 80 человек, имел слабое вооружение, небольшие запасы продовольствия и фуража. С началом боевых действий гарнизон пополнился 12 местными активистами.

Басмачи, пользуясь малочисленностью Кулябского гарнизона, заняли ряд перевалов и окружили крепость. Бойцы и находившиеся вместе с красноармейцами руководители местных органов власти, испытывая голод и нехватку боеприпасов, 11 суток днем и ночью отбивали атаки противника.

Прибывшие части Красной Армии и отряды народных добровольцев несколько дней вели упорные бои с бандами.

К концу августа 1921 г. шайки басмачей были изрядно потрепаны. Большие потери вынудили их значительно сократить число нападений на местное население. Наступило временное затишье. Пока курбаши Восточной Бухары и прилегающих районов разрабатывали планы новых антисоветских действий и пополняли свои шайки, из-за рубежа подвозились вооружение и боеприпасы.

Использовали передышку и местные партийные и советские органы. Они усилили разъяснительную работу среди населения, проводили собрания дехкан. Особое внимание уделяли духовенству. На курултаях, куда приглашались лица духовного звания, шел разговор о сущности Советской власти, о ее планах и задачах. Это давало положительные результаты. Нередко духовенство принимало решение о поддержке Советской власти и Красной Армии в борьбе с басмачами.

Борьба за массы средствами убеждения являлась одной из главных форм борьбы с басмачеством не только в Восточной Бухаре, по и в целом в Средней Азии. Таков был ленинский курс. Указывая направление деятельности партийных и советских органов Средней Азии, В. И. Ленин в 1921 г. требовал «завоевать доверие туземцев; трижды и четырежды завоевать; доказать, что мы не империалисты, что мы уклона в эту сторону не потерпим.

Это мировой вопрос, без преувеличения мировой.

Тут надо быть архистрогим.

Это скажется на Индии, на Востоке, тут шутить нельзя, тут надо быть 1000 раз осторожным» [43].

В августе и сентябре 1921 г. в Бухарской Республике проводились важные политические мероприятия, связанные с подготовкой II Всебухарского курултая народных представителей. В период его подготовки на территории Бухарской Республики (кроме районов активных действий басмачей) революционные комитеты как временные органы упразднялись. Вместо них создавались Советы народных депутатов, которыми руководили избираемые на один год аксакалы (старосты). Курултай, проходивший с 18 по 23 сентября 1921 г., принял новую конституцию, в которой нашли отражение основные положения конституции Российской Федерации и Туркестанской Республики, избрал ЦИК и его Президиум, сформировал новое правительство во главе с Файзуллой Ходжаевым.

Короткую передышку внутренние и внешние реакционные силы использовали для спешной подготовки банд Восточной Бухары и прилегающих районов к новым выступлениям. В это время из Афганистана от бывшего эмира Бухары прибыли представители. Они усиленно пропагандировали идею борьбы за возрождение бухарского эмирата, старались объединить разрозненные и начавшие враждовать между собой банды, не уставали подчеркивать, что бывшему эмиру оказывает всестороннюю помощь Англия.

В первой половине сентября 1921 г. в Восточной Бухаре состоялось нелегальное совещание басмаческих руководителей, на котором было принято решение о совместном выступлении с целью свержения народной власти в Восточной Бухаре. Это сборище провозгласило Ибрагим-бека главарем басмачества Восточной Бухары. Практически под его влияние попали даже отдельные банды, действовавшие на территории Центральной и Западной Бухары. Но, опасаясь, что в случае успеха Ибрагим-бек захватит власть, бывший эмир через своих агентов принимал меры к ограничению его самостоятельности.

15 сентября 1921 г. отряды Ибрагим-бека развернули боевые действия. Главные их силы (около 4 тыс. басмачей) 23 сентября осадили Душанбе. Но им не удалось захватить город. Подоспевшие 18 октября 1921 г. части Красной Армии сняли осаду.

Однако положение в Восточной Бухаре к середине октября 1921 г. оставалось сложным. В руках басмачей находились Файзабадский, Кулябский, Гармский, Курган-Тюбинский, Кафирниганский, Гиссарский и Каратегинский округи. Успехам басмачей содействовали пантюркисты, пробравшиеся на различные высокие должности. Пост военного комиссара занимал ярый националист Абдулхай Арифов. Во главе республиканской милиции стоял бывший турецкий полковник Али-Риза. Ярым врагом Советской власти был сам председатель Бухарского ЦИК Усман Ходжа Пулатходжаев. Занимая высокие посты в советских органах, эти люди знали обо всех планах, разрабатываемых против басмачей. Они выдавали их противнику, тайно снабжали басмачей оружием, боеприпасами и продовольствием. Осенью 1921 г., когда басмачи активизировались, некоторые пантюркисты открыто перешли на их сторону. В числе бежавших в стан врага оказался председатель ЧК Муэтдин Максум-Ходжаев. Занимая этот ответственный пост, он сформировал отряд в 250 человек. На сторону басмачей переметнулся шерабадский военный комиссар, бывший офицер турецкой армии Хасан-эфенди с отрядом в 50 человек.

Силы контрреволюции готовили новое крупное выступление против Советской Бухары — авантюру Энвер-паши.